Текст книги "Ведь они не ты"

Глава 8

Полина успела отвернуться от его поцелуя и уперлась ему в грудь. Одной рукой Александр перехватил в запястьях обе ее руки, завел ей за голову, второй одним движением снял с нее кофту, скорее всего, делая больно рукам, волосам, и отшвырнул.

– Остановись! – потребовала Полина.

Ни нежности, ни жалости, ни чувств и эмоций. Ничего! Он молчал.

Она старалась отталкивать его руки, брыкалась, но он был намного сильнее, больше и злее. Александр облокотился на одну руку, приподнял свое тело над ней, сильно дернул застежку на ее джинсах.

В этот момент, изловчившись, Полина подтянула ноги, уперлась коленками ему в грудь и оттолкнула со всей силы, на которую была способна.

Соболев потерял равновесие, скатился с девушки и упал на пол. Пулей она перескочила через него и отпрыгнула от дивана. Полина подобрала свою одежду и торопливо ее натянула.

Александр Михайлович перекатился, сел, опершись спиной о край дивана. Он согнул одну ногу и пристроил на ее колено вытянутую руку.

А Полину всю трясло крупной бесконтрольной дрожью. Она смотрела на него потрясенно, находясь все еще там – в его бушующем, темном, непонятном состоянии. Его сердце остановилось.

Потерял. Навсегда потерял свою Полю.

«Беги!» – подумал Александр, обессиленный пережитой зловонной гадостью, чуть не сожравшей его, и осознанием собственного скотства. И того, что Поли для него больше не будет! Он только что сам все уничтожил!

Она развернулась и…

«Правильно, уходи! Давай, Поля, беги! Уноси ноги!» – прощался он с ней.

…И вышла поспешно через дверь. Ушла из его жизни.

Он не будет ее останавливать. Не будет просить у нее прощения. Все бесполезно!

Она не высказала своего презрения, не накричала на него, не вылила на него слезы обиды. Просто ушла. И, бросив взгляд, пробирающий его насквозь, прошептала срывающимся голосом на прощание:

– Какая же ты сволочь, Алекс!

Он смотрел ей вслед, на ее узкую спину, сидя в той же позе на полу, смотрел зло. Он все понял про себя, про нее, про то, что ему теперь жить всю оставшуюся жизнь с тем, что он натворил, потеряв Полину!

Уходи! Беги! Так далеко, как только сможешь!

Соболев тряхнул головой и удивился – ну надо же! Вечер, а ему казалось, ночь глубокая – жизнь прошла, и наступила глубокая ночь! Наверное, навсегда… Александр уже жил в том будущем, где ее нет, а осталось только холодное презрение не узнавшей его Полины…

И вдруг… он понял. Разум открылся пониманию, подарив озарение.

Алекс?! Она назвала его Алекс?! Никто и никогда его больше так не называл! Только Полина! Только она! С первых минут знакомства звала его «Алекс», и никак иначе!

Она его узнала! Соболев оторопел от неожиданности, и сердце застучало, кровь побежала по своим дорожкам, размораживаясь. А он и не чувствовал до этого момента, что заледенел…

Взгляд зацепил что-то инородное, неуместное… чуть в стороне на полу. Что это? Наклонившись немного вперед Александр, взял в руки наручные часы. Женские. Кожаный ремешок оказался порван. Полины? Обронила, когда…

Соболев почувствовал на себе тяжелый взгляд. Поднял голову. Игнат незримой тенью нависал в проеме. Ни осуждения, ни презрения на лице. Ничего! Друг умел скрывать свои чувства. Умел держать лицо.

– Она… – в горле пересохло. Темная муть схлынула, оставив его иссушенным и опустошенным.

– Уехала. Парни доставят ее в Тягучево.

– Головой отвечают за нее… Распорядись, пусть усилят охрану, – Александр с силой сжал в кулак свою находку, послышался жалобный хруст.

Он безнадежно все испортил. Сломал. Не починить. И это он не о часах…

 
                                   * * *
 

Всю дорогу до гостевого дома Полина держалась. Не позволяла себе думать о случившемся. Внутри нее образовалась пустота. Заледенело все. Чувства. Мысли. Эмоции.

Полину на ее же машине доставили до гостевого дома Торокиных. Передали ключи. Покупки. Девушка на автомате поблагодарила людей Соболева и прошла в дом.

И только звук захлопнувшейся двери отомкнул, отморозил. Слезы хлынули из ее глаз ручьями. Да, именно так – двумя широкими ручьями. Они и в нос затекали, и в рот. Полине казалось, слезы не иссякнут никогда. Они лились и лились, и она не вытирала их, а стряхивала руками со щек.

«Что это было?! – ужасалась Полина случившемуся и пониманию того, что еще могло случиться. – Нет! Это не Алекс! Это иное существо, принявшее облик Александра Соболева!»

Ей казалось, что из нее вместе со слезами стремительным потоком вытекает жизнь, – что-то треснуло в Полине, разбилось, и через разлом хлынула, утекая в никуда, жизнь – не остановить, не залатать!

«Да что же это такое?! Да не мог он так измениться! Не могут никакие богатства, достижения, власть, обстоятельства, оплеванная, преданная любовь, если таковая у него случилась в жизни, так изменить, превратить в монстра!»

Ведь она видела его сущность тогда, двадцать лет назад. Алекс не был способен обидеть, причинить ей боль, ни при каких обстоятельствах не сделал бы ей плохого! Ее Алекс. Сильный. Милый. Пылкий. Благородный.

Полина всегда считала, что сущности, настоящей сущности человека, перемены прожитой жизни не касаются. Да, многое меняется в человеке с годами: внешность, привычки, характер, – но только не сущность. Теперь она уже ни в чем не была уверена. Ее Алекс стал монстром. Слишком красивым. Слишком самовлюбленным… Слишком уверенным, что все ему позволено. Чудовищем!

Полине еще не приходилось встречать человека, который бы вызывал у нее такие противоречивые чувства. Прежде она не подозревала, что способна испытывать приступы гнева, злости… разочарования, сожаления… волнения, страсти… и все одновременно.

Злясь, Полина приказала себе:

– Не смей думать о нем! Не смей! Не смей! Черт бы тебя побрал, Александр Соболев! Черт бы тебя побрал!

Слезы наконец иссякли. Полина шмыгнула носом, потом попыталась глубоко вдохнуть. Отдышавшись, она сняла шубу, в которой ей стало жарко. Потом заглянула в кухню. Она заварила травяной чай, оставленный заботливой хозяйкой; его в избытке нашлось в шкафчике.

Неспешно выпив ароматный напиток, Полина поднялась в спальную комнату и прошла в ванную. Включила душ и сначала постояла под горячей водой, чуть не под кипятком, а потом под холодной, почти ледяной. От этого мысли успокоились, а огонь, полыхавший внутри, превратился в еле тлеющие угольки.

Во всем случившемся было что-то не так… Это она знала. Она только не знала, что делать, как понять, что с ним и с ними сейчас произошло!

Полине казалось, что уснуть не удастся. Думала, просидит до утра на кровати, вспоминая события вечера. Но как только она вышла из ванной, то сразу же легла на кровать и заснула.

Бесполезное это занятие – оплакивать себя… прежнего Алекса. Страдание само по себе не имеет значения. В нем ничуть не больше драмы, чем в счастье…

 
                                   * * *
 

Пасмурное небо за окном не позволяло определить точное время суток. Утро или пока еще вечер – господь его знает! Олег нехотя высвободил руку из-под одеяла и потянулся к часам. На привычном месте – прикроватной тумбочке – их не было. Тумбочки, впрочем, не было тоже.

Он осторожно огляделся. Обстановка была неузнаваемой: какие-то пестрые обои, туалетный столик, огромный шкаф с зеркальными дверцами напротив кровати. Часы, кстати, оказались на руке. И показывали, что время давно перевалило за полдень.

Черт! Где он? Как здесь оказался?

Олег начал восстанавливать в голове хронику событий. Последним его воспоминанием был разговор с Полиной в Вяземке на ярмарке. Он помнил, как пытался ее убедить быть с ним, он готов был противостоять всему миру, если бы она согласилась. Противостоять Соболеву, ведь, как догадался Князев, именно он спустил на него своих «псов». Но оказалось, что Олег ей не нужен, да, похоже, и не нужен был никогда.

Увидев впервые Полину Дмитриевну Шумову на собеседовании, которое она проводила на должность директора завода, он понял, что она невероятная женщина. Такая красивая, милая, добрая, целеустремленная и не боится противостоять всем ветрам назло. И захотелось соответствовать, быть не хуже.

Он влюбился, так ему казалось тогда. Полина тоже обратила на него внимание. Ее сила духа завораживала, она вела за собой. Даже было немного не по себе. Человек – женщина ли, мужчина, неважно – не должен быть таким сильным. Сила не только солому ломит, но и самую жизнь, это он знал не понаслышке.

После скандального развода, предательства жены и друга Олег думал, сломается, даже запил, замкнулся на жалости к себе. То собеседование, про которое он узнал случайно, вернуло его в общество. Встреча с Полиной вернула пошатнувшуюся было уверенность Князева в своих силах, появились новые причины двигаться вперед. Появилось желание жить, улыбаться, общаться с людьми, пробовать необычное, интересное. Эта удивительная девушка стала его путеводной звездой, и расстаться с ней стало болезненно для Олега. Но если он ей не нужен, он не будет настаивать, навязываться. Олег Сергеевич умел быть благодарен судьбе, людям, обстоятельствам.

Он вспомнил, как Полина легко ушла с этим чертовым Соболевым, это сильно отпечаталось в его памяти. Так легко и непринужденно. Как будто они знакомы с ним сто лет. А про него, Олега, и не вспомнила ни разу, даже не обернулась.

Ну и черт с ней и с господином Соболевым! Пусть катятся ко всем чертям! А он будет радоваться, что жив и не покалечен.

В голове начал складываться немудреный пазл. К гадалке не ходи, понятно же, что благодаря этому московскому барину он здесь кукует. Олег вспомнил, что за мгновения до дыры в сознании охранник Александра Михайловича сильно сжал его плечо, останавливая, когда попытался броситься вслед за Полиной, потом он почувствовал острую боль в шее. И все – провал…

Яростный взгляд Соболева о многом ему сказал. Мужик этот места себе не находил от ревности и ярости, раздирающей его изнутри. Так что Олег еще легко отделался. Таким не стоит переходить дорогу, растопчут или расчленят, и ничего им за это не будет. Хозяин жизни, одним словом! Хотя, если бы он нужен был Полине, Князев бы не отступился и влез в борьбу с Соболевым. Но нет так нет…

Так, хватит ныть! Пора уже выяснить, где он. И выбираться отсюда.

Привел себя в порядок в ванной комнате, которая нашлась за неприметной дверью номера в каком-то отеле, судя по буклетам на столике около окна. И, согласно тем же рекламным брошюркам, он находился в Забайске.

– Забайск? Где это? Россия хоть? – изумился Олег. Название города ни о чем не говорило Князеву. Первый раз слышал.

Ни телефона, ни кошелька, ни документов в своих вещах он не обнаружил. Хотя не сильно удивился. Мужчина решил выйти из номера и осмотреться. Внизу за стойкой регистрации сотрудников не оказалось, да и телефон не наблюдался. Вымерли они, что ли?

Надо позвонить, чтобы его забрали… Только вот кому? За последние годы друзей он как-то подрастерял, а новых не завел. Сначала упивался жалостью к себе, а потом все свое время посвящал работе.

Точно! Елизавета! Его секретарь!

Телефон Сорокиной он помнил на память, не раз она его выручала. Вот и сейчас был уверен в ней. Надо машину забрать в Вяземке, документы найти… потом помыться, побриться – и на работу. Все. План готов. Только господь его знает, где телефон найти!

Олег брел наугад вдоль домов, нетерпеливо выискивая взглядом прохожих. Первая встреченная бабушка на просьбу дать ему телефон отреагировала неадекватно: вытаращила глаза, перекрестилась и ускорилась в противоположном направлении. Молодая мама с коляской оказалась гораздо гуманнее: с улыбкой дала позвонить Князеву.

– Но недолго, зарядки мало, – предупредила она.

– Где вы, Олег Сергеевич? – удивленно воскликнула Елизавета на просьбу забрать его. – Как вы там очутились?

– В Забайске, говорю же. На объяснения нет времени и возможности. Погугли, найди маршрут. Дорогая Елизавета, возьми мою машину, она на стоянке в Вяземке, около площади. Запасные ключи найдешь в моем кабинете в ящике стола. А-а-а… да, еще денег возьми в сейфе. Код ты знаешь, я его не менял, – выудив из памяти название отеля, Олег добавил: – Меня найдешь в гостинице «Рассвет», номер 24Б, на втором этаже. Ты все поняла, Лиза?

– Да-а-а-а… – Олег понял, что его верный секретарь пребывала в шоке. Но быстро взяла себя в руки. Вот что значит профессионал! – Да, Олег Сергеевич! Я поняла. Поисковик выдает, что город Забайск находится в Московской области… О-о-о… далековато. Не беспокойтесь, Олег Сергеевич, я приложу все усилия, чтобы помочь вам.

Закончив разговор, Князев поблагодарил отзывчивую мамочку и вернулся в гостиницу. За стойкой регистрации все так же никого не наблюдалось. Он преспокойно поднялся в номер, хорошо, что дверь не захлопнул, когда уходил.

Спасительница Елизавета появилась только поздним вечером, робко постучав в дверь. Получив разрешение войти, Сорокина несмело вошла в номер. Олег Сергеевич уже заждался и был рад ее видеть. О чем и известил Елизавету, расцеловав ее милое личико от души. Секретарь зарделась от смущения.

«Какая она красавица все-таки!» – любуясь девушкой, подумал Олег.

Елизавета привезла с собой чистые вещи, белье из того, что нашлось в его кабинете. Олег быстро принял душ, переоделся. Скидал свои вещи в сумку, которую привезла девушка.

«Какая же она предусмотрительная! – заметил Князев, бросив взгляд на девушку, она стояла у окна и смотрела в темноту ночи, пока он занимался своими делами. – Все! Теперь в путь!»

Паспорт ему вернули на ресепшен, когда Олег с Лизой покидали гостиницу. Администратор, дородная женщина, наконец-то обнаружилась на своем рабочем месте и задержала их, отдав документы. Она с кривой улыбкой поблагодарила таких платежеспособных гостей. Номер был оплачен за двое суток вперед.

«Как благородно со стороны прислужников Соболева», – невесело хмыкнул Князев. Телефон и портмоне обнаружились в машине в бардачке.

Олег сел за руль, и они тронулись в сторону выезда из города. За окном мелькали разномастные дома, жилые, рабочие, старые, бессмысленные, обветшалые…

Кроме луны, никакого другого света не было. Освещалась только центральная улица, с которой они свернули несколько минут назад. Машина оказалась в кромешной тьме, и если бы не навигатор, то непременно заблудились бы. Ехать по местным улицам в темноте было серьезным риском даже для его внедорожника.

– Черт ногу сломит! – воскликнул Олег, налетев в очередной раз на яму.

«Как же Лиза-то доехала, нашла его в этой темнотище и бездорожье?! – недоуменно подумал Олег. – Ай да девчонка! Ай да молодец!»

Он перевел с дороги взгляд на девушку, что, свернувшись калачиком на сиденье, смотрела… на него. И столько в ее взгляде было!

В ее глазах было то, от чего стремительно забилось его сердце. Сияние, интерес, любование им, желание… любовь. Любовь?! Да на него ни разу в жизни не смотрели так! Ни одна женщина! Так искренне и пламенно. Словно он ее мир и вселенная!

«О господи! Она меня любит, что ли?! – не веря, воскликнул про себя Князев. – И Олег сразу вспомнил ее поведение в его присутствии. Ее непонятные взгляды, вздохи, когда она думала, что он не видит. Ее смущение на комплименты и шутки, мимолетные прикосновения. Вспомнил, как часто в его присутствии у нее путались эмоции, слова. Ее безграничная забота… – Почему я не замечал таких очевидных вещей?»

– Не жди от меня больше, чем я могу тебе дать, – сказал он. Это были холодные слова, они должны были окатить Лизавету, как ледяная вода.

– Я от тебя ничего не жду, – в голосе девушки было столько покоя, такое счастье, казалось, что она еле сдерживает слезы. Как-то само собой она перешла на «ты», что было более уместно, чем вежливое выканье. – Я без тебя жить не могу. Минуты считаю до того, как увижу тебя. Я люблю тебя, Олег. Ты мой единственный!

– Лиза… – Олег свернул с дороги на обочину. Он положил ладонь ей на щеку. – Что ответить, а? Мне на такое и ответить нечем.

– Почему?

– Для меня неожиданны твои чувства… А ты заслуживаешь большего. Ты необыкновенная. – Она, зажмурившись, слушала. Наслаждалась, когда его пальцы гладили ее висок. – Ты словно драгоценный камень в тонкой оправе. Тебе нужен тот, кто оценит. Я не уверен, что смогу…

– Мне, кроме тебя, никто не нужен, – сказала она наконец.

– Но, Лиза…

– Ты меня только не прогоняй! – Она прижала руку Олега к своей щеке и, открыв глаза, умоляюще посмотрела на него. – Какую ты меня захочешь, такая и буду… стану… Я люблю тебя. Я тебя так люблю, что если поднести ко мне спичку, то вспыхну вся, как факел спиртовой. Ты только не гони меня… просто будь рядом. Теплый, родной, любимый… Если ты только захочешь… То я… Моей любви хватит на двоих. А ты… Ты меня полюбишь потом. Обязательно полюбишь. Так бывает… наверное.

Она положила руки Олегу на плечи и, наклонившись к нему, жадно поцеловала прежде, чем он успел среагировать. Она старалась доказать ему не только на словах, но и на деле свою любовь. Ее губы были мягкие, сладкие и такие теплые, манящие.

Ее признание Олега так потрясло, что он какое-то время не мог прийти в себя. Но еще больше его ошеломила собственная реакция на ее слова, чувства и поцелуй. Он почувствовал отклик в своем сердце, внутри что-то сжалось и в тот же миг распрямилось. Горячей лавой растеклось по его венам желание… быть с ней. И только с ней. Он захотел ответить ей взаимностью. Ему этого хотелось в данный момент больше всего на свете.

– Так бывает, наверное. Во всяком случае, я этого не исключаю, – оторвавшись наконец от таких сладких губ девушки, произнес Олег.

От его слов в глазах Лизы вспыхнули яркие звезды. Князев восхищенно улыбнулся.

– Ты удивительно смелая девушка и очень-очень красивая. Каким же я был слепцом! Не замечал рядом с собой такое сокровище!

И это правда. Олег осознал, как же ему повезло, что эта замечательная девушка сделала ему самый драгоценный подарок – она подарила свою любовь. Подарила себя. Возникло безумное желание бросить весь мир к ее ногам. Любить ее, лелеять. Она зацепила его своей честностью, бескорыстием, смирением, нежностью, заботливостью…

И он сделает все от него зависящее и даже больше, чтобы она никогда не пожалела о своем даре и была счастлива. Счастлива с ним.

Глава 9

Проснулась на следующий день Полина раньше обычного. Путь неблизкий, поэтому выехать предстояло до обеда.

«Бежать! Бежать быстрее!» – думала госпожа Шумова, складывая вещи в чемодан, упаковывая косметику, застегивая замок на сумке.

Она еще вчера приняла решение возвращаться в Москву. На сборы ушло немного времени. Час или около того.

Полина, в очередной раз кинув взгляд на руку, чтобы узнать время, чертыхнулась. Часы отсутствовали на привычном месте. И угораздило же где-то их потерять! Девушка не помнила, когда в последний раз видела их на руке. Возможно, на ярмарке, или в доме Соболева, или…

Да бог с ними! С часами! Привыкла к ним просто… Надо будет заехать в салон, что-то подобрать…

– Как же жаль, что вы, Полиночка Дмитриевна, уже покидаете нас. Может, все же задержитесь? – расстроилась Екатерина Торокина, заскочившая, как обычно, рано утром. – А как же ваше катание на лошадях? Вы же так хотели? Муж мой уже и с Мироновым договорился. Вы же знаете, что у того самые лучшие лошади. Ухоженные, красивые и спокойные. Самое то для конной прогулки.

Женщина согласилась составить компанию за завтраком, когда узнала, что Полина приняла решение прервать отпуск и вернуться в столицу. Они расположились в кухне и наслаждались свежесваренным ароматным кофе и еще горячей выпечкой, что хозяйка гостевого дома принесла для Полины Дмитриевны.

– Нет, не могу. Уезжаю. У меня изменились обстоятельства… А на лошадках я в другой раз покатаюсь. Спасибо вам, дорогая Екатерина Тимофеевна, за все: за отзывчивость, за радушие, за плюшки такие потрясающие! – с улыбкой поблагодарила Полина хозяюшку, жуя очередной конвертик из слоеного теста с сырной начинкой. – У вас в гостях отдыхаешь и душой, и телом. М-м-м… Как же вкусно!

– Что вы! Не стоит благодарности. Вам хорошо, и нам радостно. Только когда еще этот следующий раз будет-то! Редко вы нас посещаете, – вздохнула Екатерина Тимофеевна. – Ешьте-ешьте на здоровье, Полиночка Дмитриевна! Я вам и с собой заверну, небось, в дороге-то проголодаетесь, вот и перекусите.

Расплатившись за аренду дома и питание, Полина попрощалась с хозяйкой. И спустя некоторое время выехала из деревни, свернув на трассу по направлению к Москве. Поначалу еще мелькали какие-то домики-деревеньки, но минут через пятнадцать никаких жилищ в обозримом пространстве уже не наблюдалось. Лишь изредка сверкнет озеро вдалеке через расступившиеся деревья. Лес предстал во всей красе – темно-пугающий укрытый белоснежным снегом. Настоящий такой лес, густой, а не жиденький подмосковный.

Красота. Тишина. Бла-го-дать!

Сможет ли она любить это место как раньше, не будет ли оно ассоциироваться с неприятными воспоминаниями?

Все утро она гнала от себя эти самые воспоминания о случившемся накануне. Разгоняла мысли, от которых на душе становилось муторно. Но сейчас в тишине салона, которую не нарушала даже музыка в стиле lounge, Полина все время думала о Соболеве. О нем самом, о его поведении и поступке… Мысли носились по кругу – глупые, умные, правильные, неправильные, девчачьи. Рассуждения, мысли, вздохи изматывающие…

Полина осознавала, что бежит. Бежит от Алекса. От того, каким он стал. Ну и пусть! Вот вернется домой. Закрутит ее столичная жизнь. Забудет его! Забудет все!

Господи, зачем он только появился в ее жизни?! Перебаламутил все!

Полина вздохнула. Включив музыку погромче, прибавила скорость. Красочный заснеженный ландшафт мелькал за окном автомобиля: поле, лес, деревушки, города, снова поле, опять лес…

По приезде в Москву Полина решила заехать в одно необычное место, про которое узнала от знакомых. В выставочную мастерскую художника в стиле славянской культуры, а именно ведической культуры славян. Его работы находятся в частных коллекциях в России, Дании, Германии, Англии.

Конечно, придется немного свернуть с маршрута, но это того стоит. Тем более, списавшись с художником, получила незамедлительное приглашение в гости. Поэтому, отбросив сомнения, Полина Дмитриевна повернула на необходимый проспект…

Она удивилась, увидев по указанному адресу неприметную, обычную московскую пятиэтажку. Мансарда, в которой располагается мастерская талантливого творца, находилась на самом верхнем этаже. Попасть, как оказалось, туда не составило труда. Дверь в подъезд была открыта. Девушка поднялась на мансарду – через серый лестничный пролет, потертые стены и бесконечные двери-двери.

И вот серость сменил уютный коридор, поворот направо, и железная дверь. Нажав на кнопку вызова, услышала щелчок открывшегося замка. Отворив дверь, прошла внутрь.

Поразительно! Как в другой мир попала!

– Здравствуйте. Вы, наверное, госпожа Шумова? – навстречу вышел сам хозяин, судя по сходству с фотографией, что Полина видела в интернете, когда искала информацию об этом талантливом человеке. Мужчина за шестьдесят, с густой бородой, с длинными волосами и неестественно светлыми глазами. Дождавшись подтверждающего кивка от Полины, он продолжил: – Добро пожаловать в студию Богданова!

– Здравствуйте, Вячеслав Ярославович! Благодарю за ваше приглашение. Давно хотела посмотреть ваши творения. Вы работаете в невероятном направлении, – улыбаясь, поприветствовала Полина мастера.

– Проходите-проходите! Я вам сейчас все-все покажу…

Помещение было обставлено работами художника: разноцветные витражные окна, со стен грозно смотрели герои древних легенд и сказаний, улыбались прелестницы. В углах Полина увидела ветвистые корни деревьев.

Господин Богданов с воодушевлением и горящим взором принялся показывать гостье свои работы. Полина Дмитриевна поняла, что творец мастерит в разных жанрах. Чего тут только не было! Живопись, резьба по дереву, чеканка, мозаика и графика. Так маленькие ликоны, такие дощечки из дерева с портретами людей, соседствовали с большим панно из стекла, где изображены Сварог и Лада, Ярило. На других работах мелькали животные: медведи, волки, совы и многие другие. Немало среди его картин было и тех, которые изображают простых русских людей. Или не простых?

– Эту работу я делал в течение года, – любуясь ликами славянских героев на одной из картин, поведал художник. – Я стараюсь прославлять древние традиции через свои полотна…

Вячеслав Ярославович доверительно признался, что его еще в школе окутала старинная русская культура со сказочными историями и удивительным искусством древних русичей. А углубляясь в языческий мир, он решил посвятить жизнь славянскому творчеству…

Его работы захватывали с первых мгновений и не отпускали. Достаточно было всего несколько секунд вглядеться в глубину картин, чтобы почувствовать зов предков, голос родной земли, на которой родились, жили, погибали наши предки – самые могущественные, добрые, мудрые и отважные.

Полина не находила слов от восхищения. Она была потрясена талантом мастера. Картины господина Богданова поражали насыщенностью красок, эмоций, чувств. На полотнах было много разнообразных символов, отсылок к историческим и мифологическим сюжетам славян. Картины пронизаны мужским и женским началом. Две половины одного целого. Холод и страсть. Лед и пламя.

– Свое вдохновение я черпаю у природы. В мои картины нужно внимательно всматриваться и вслушиваться, как в музыку, – громогласным, серьезным тоном говорит Богданов. – Только тогда человек начинает понимать, что он тоже часть всего, что показано на полотне. И люди, узрев, получают настоящую радость и спокойствие на душе, находят ответы на вопросы…

Полину особенно привлекла одна картина. Просто заворожила. Молодая пара. Влюбленные. На первый взгляд, картина вызывала какую-то неясную тревогу, прослеживался трагизм ситуации. Мужчина целует девушку, но она отвернула от него лицо. Автор всеми средствами и красками сумел рассказать о героях, их переживаниях, страданиях, тревоге, чувствах и внутреннем мире. И цвета, и эмоции, запечатленные кистью художника, – все кричит о страсти мужчины. Он, словно коршун, вцепился в девушку. А она соскальзывает прочь от мужчины, отталкивает его, противится. Столкновение судеб, характеров. Даже чувствуется страдание, боль, невозможность быть вместе. Во взгляде мужчины, устремленном на девушку, горит тьма, обида. Он ее упрекает, оговаривает, осуждает… Он будто… наказывает ее. Наказывает?!

– Каждый человек видит то, что у него на душе, видит свое, самое важное для него. Видит суть. Картина может быть одна и та же, но видим мы ее по-своему. Вы замечали, что на одну и ту же ситуацию, один и тот же факт люди реагируют по-разному? – вопрос Богданова Полина услышала сквозь шум в ушах.

– Что? М-да… возможно, – она вновь и вновь возвращалась взглядом к удивительной картине.

Полина вдруг четко осознала истину. Ее разум открылся пониманию, подарив озарение, прогнавшее черную дыру внутри. Она поняла, что он наказывал! Алекс ее наказывал!

«Он меня узнал! Он узнал меня сразу, и его ужасно задели и обидели мои холодная отстраненность и подчеркнутое неузнавание! Еще как обидели! И еще! Он ревновал меня? Ревновал к Князеву? К моему прошлому? И именно потому… Да как же я сразу-то не поняла?!»

Только что делать с этим пониманием?! Почему не сказал, что узнал ее? А она? Полина же тоже не призналась, что вспомнила его. Хотя… а что бы это изменило? Ну, были они знакомы в далеком прошлом, встретились. И что? Дальше-то что? Столько лет прошло… Остались ли чувства? У Алекса… А что она сама-то чувствует к нему?

Память вырвалась из оков, и в голове замелькали его руки, улыбка, голос, запах… Он стал еще красивее. Возмужал. Черты лица стали суровее. Алекс теперь мужчина. Он уже не тот юноша, что двадцать лет назад пылал любовью к ней. Он жесткий. Циничный. Чужой. Будоражащий. От него исходит необычайно тяжелая энергетика… Опасный. А глаза приобрели какую-то неведомую тень… проникающую глубоко в сердце, душу… Сомнет. Не пощадит. И недавний поступок Алекса только подтвердил это.

Не для нее он… Не для него она…

Хорошо, что их пути разошлись раз и навсегда. У каждого своя дорога. Так лучше. Наверное…

Побродив в студии художника еще с полчаса, Полина поблагодарила Богданова за познавательную экскурсию и, высказав еще раз свое восхищение его талантом и творчеством, перевела взнос за посещение студии, как выразился Вячеслав Ярославович – на кисти и краски. И покинула мастерскую.

Все так же пребывая в паутине своих безрадостных мыслей, она направила автомобиль в сторону дома. Вдруг в глубине сумки зазвонил телефон. Эта мелодия принадлежала Ирине Яропольской.

– Да, дорогая, – Полина прижала телефон к уху.

– Шумова, ты где? Очень мне нужна. Ты уже вернулась? – понеслось в трубку.

– В Москве. Я скоро буду дома. А что у тебя случилось?

– Свадьба у меня случилась! Столько дел! Примерки, ресторан, пригласительные… Суета, суета. Устала я! – воскликнула Иришка.

– Ну ты даешь! Скажи еще, передумала замуж выходить, – засмеялась Полина.

– Да нет! Что ты такое говоришь?! Я Миху люблю и замуж только за него! Не передумаю! Давай завтра вечером, скажем… в семь, встретимся. Я тебе пожалуюсь на трудности организации собственной свадьбы. Ты мне расскажешь, как съездила. Развеемся, посидим, музыку послушаем. Столик я закажу, адрес тебе скину.

– Может, лучше у меня? – предложила Полина. – Я с дороги… устала.

– Не начинай! Отказ не принимается! Ничего, отдохнешь до завтрашнего вечера. Все, отключаюсь, подруга! До встречи! – коротко пресекла Ирина все возражения.

М-да… Ирина в своем репертуаре. Ураган и цунами! Всех закрутит и зацепит. Еще и Полину припашет к организации свадьбы. С нее станется! Надо срочно прерывать отпуск и погружаться в работу по самые уши. Чтобы причина веская была: мол, занята, проекты горят, отчеты…

 
                                   * * *
 

Вся ночь и следующий день для Александра Михайловича стали настоящим всплеском эмоций. Спал ли он ночью? Вряд ли. Чувство вины и потери раздирало его на части. Сообщение охраны с утра о том, что Поля уехала из деревни, окончательно вышибло дух. Взяв ключи от автомобиля у водителя, он бросил растерявшемуся Алексею:

– Возвращаемся в Москву! Я сам поведу.

Плюхнувшись на водительское кресло, Александр втопил педаль газа в пол, и машина, засвистев покрышками, с ревом резко рванула с места. Былая уверенность буквально ускользала из его рук, и он устроил себе сеанс психотерапии. До темноты Соболев выжимал из своего автомобиля бешеную скорость. Обгоняя ветер, заодно и рассеивал то гнетущее отчаяние, что поселилось в голове…