Текст книги "Мия"

Мия
Юлия Юсуповна Закирова

© Юлия Юсуповна Закирова, 2024

ISBN 978-5-0064-6155-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мы стояли в прохладной темной воде. Мягкие волны шелестели, ударяясь о каменистый берег. Было так красиво, что захватывало дух… Звезды мерцали как-то необыкновенно крупно, а луна, похожая на прожектор, нависала над стенами белокаменного замка, образовывая лунную дорожку на воде. Он подошёл и нежно взял моё лицо в ладони. Сильная душевная боль застыла в его глазах.

– Ты скоро уйдешь, – горько произнёс он.

– Я не хочу об этом думать, – ответила я, – только не сейчас, я здесь, и ты рядом, пусть это мгновение длится вечно в наших снах. Он наклонил голову и поцеловал меня.– Я люблю тебя, и всегда буду любить…

Глава 1 Дверь

В детстве, я всегда любила рассматривать старинный ковёр, который висел в моей спальне над кроватью. Он был большой, на всю стену (тогда было модно вешать ковры на стены) и казался чем-то потусторонним или даже нелепым среди обычных вещей. Мама говорила, что мой дедушка подарил ей его в качестве свадебного подарка, а ему этот ковер перешёл по наследству от его отца. Точного возраста этого творения никто не знал, да и не особо интересовался. Но, меня к нему тянуло как магнитом. Я часами рассматривала его искусный орнамент, и мое сознание превращало абстрактные фигуры в горы и хвойные леса, и вот уже казалось, что из темных зарослей выходит неуклюжий медведь, или гордая птица летит камнем вниз, за своей добычей. На ясной поляне в центре стояла раскидистая яблоня украшенная золотыми яблоками. Так я рассматривала узоры, мои глаза блестели от восторга. Я касалась узоров, представляя, что они оживают. «Вон там, среди лесов, прячется олень», – шептала я, чувствуя, как моё сердце наполняется теплом от собственных фантазий, и постепенно засыпала. Однажды, мне показалось, что ковер колыхнулся, так бывает, когда за задернутыми шторами открыто окно. Но, там никогда не было окна – это точно! За стеной жили люди из соседней квартиры. И я определенно знала, что там глухая стена. Когда я осмотрела ковёр поближе, то заметила, что его край слегка оттопырился, будто за ним что-то было. Слегка дрожащими руками я отогнула его и увидела маленькую дверцу, покрытую пылью. Я схватила фонарь, спрятанный в шкафу, и, медленно открыв дверцу, увидела узкую каменную лестницу, ведущую вниз. Это было странно, ведь наш дом был построен не более десяти лет назад, а эта лестница выглядела как из другого времени. Сколько метров я прошла вниз, я не знала, но спуск длился минут десять. «Я, наверное, уже так глубоко под землёй», – подумала я. В конце лестницы была ещё одна маленькая металлическая дверь. Я осторожно посмотрела в замочную скважину и замерла от изумления. За дверью открывался двор, совершенно не похожий на наш, с горками и качелями. Он был вымощен гранитными кирпичами, напоминающими Красную площадь, и окружён кустарниками с белыми, розовыми, сиреневыми и зелёными цветами, создающими волшебную атмосферу. Я потянулась к ручке, но замерла в нерешительности. Страх перед неизвестным сковал меня, и я не осмелилась её открыть. Я решила вернуться домой и спуститься вновь чуть позже. Но, на следующий день тайной лестницы не оказалась, также как и через день и во все последующие дни. В конце концов, я начала думать, что это был всего лишь сон.

Иногда я пыталась нарисовать своё видение, т.к. боялась забыть его. И со временем это стало увлечением. Рисуя, я представляла, что же могло быть за пределами этого двора, и захватывающие приключения влекли меня. Но в реальной жизни я оставалась тихой и нелюдимой девочкой, часто проводящей время в одиночестве. Моё воображение было моим лучшим другом, а книги и рисунки – моими спутниками. В школе у меня не было близких друзей. Одноклассники казались мне слишком шумными и непредсказуемыми, и я предпочитала наблюдать за ними со стороны, нежели участвовать в их играх и разговорах. В перерывах между уроками я пряталась в библиотеке, погружаясь в миры, созданные писателями.

Каждый вечер, вернувшись домой, я запиралась в своей комнате и проводила часы, разглядывая ковёр на стене или рисуя фантастические пейзажи. Мне нравилось быть одной, но иногда одиночество давило на меня, вызывая грусть.

Время от времени, я стояла у окна, наблюдая за соседскими детьми, играющими во дворе, а в моей груди разгоралась тоска по чему-то неуловимому. Я завидовала их легкости и умению заводить друзей, но страх быть отвергнутой или непонятой удерживал меня на расстоянии. В редкие моменты общения с одноклассниками я чувствовала себя неловко и неуверенно.

Впоследствии, когда я пыталась проанализировать, откуда взялась эта неуверенность, мне вспоминался один случай.

Мне было всего шесть лет. Мы недавно переехали в новый район, и чтобы сблизить меня с соседскими детьми, родители устроили для меня большой праздник в честь дня рождения. Я так долго ждала этого дня, представляла, как все мои гости придут, как мы будем веселиться, смеяться, играть и есть торт. Мама украсила дом шарами, на столе красовались разноцветные пирожные и фруктовый сок. Всё выглядело идеально, как в сказке.

В то утро я проснулась рано, полная волнения и радости. Я надела своё новое платье, которое мы с мамой специально выбирали для праздника. Мне не терпелось встретить своих друзей. Когда первый звонок в дверь раздался, сердце забилось от волнения. Я побежала встречать гостей, но на пороге стояла только соседка с пустой поздравительной открыткой. Она улыбнулась и пожелала мне весёлого дня, прежде чем уйти. Я стояла на пороге, надеясь увидеть кого-то ещё за её спиной, но там никого не было.

Прошёл час, но никто так и не появился. Мама пыталась утешить меня, говоря, что, возможно, кто-то из детей заболел или их родители были слишком заняты, чтобы привезти их. Но я видела по её глазам, что она тоже разочарована. Мои маленькие мечты о весёлом празднике начали рассыпаться на мелкие осколки.

Наконец, пришла девочка Оля. Она привела с собой свою лучшую подругу. Они сели за стол, и начали болтать друг с другом и смеяться, словно я была невидимкой. Я чувствовала себя ненужной, как будто недостаточно интересной для них. Оля даже не посмотрела на мои игрушки или игры, которые я так старательно подготовила.

После нескольких неудачных попыток привлечь их внимание, я ушла в свою комнату, чтобы спрятать слёзы. Мама заглянула ко мне, предложила поиграть вместе, но я только покачала головой и сказала, что больше не хочу праздновать. Я не могла понять, почему мои друзья не пришли. Может быть, я сделала что-то не так? Может быть, я была недостаточно хорошей?

Этот день запомнился мне на всю жизнь. Каждый раз, когда я видела, как другие дети дружат и весело проводят время вместе, в памяти всплывали те болезненные моменты.

Прошли годы, и я спрятала этот страх глубоко внутри. Я добилась успеха в учебе, но в каждом шаге меня сопровождало то же чувство одиночества и неуверенности, которое впервые настигло меня в шесть лет. В итоге, этот страх стал частью меня.

Пожалуй, единственным моим другом и наставником был Иван Иванович Ларсен. В детстве я часто видела его в нашем доме. Мама называла его другом семьи, а мне всегда было неловко в его присутствии. Он был высоким и харизматичным, с проницательными глазами, которые казались слишком внимательными. Иван Иванович работал историком и археологом, исследуя древние цивилизации и артефакты. Его кабинет был полон старинных книг и редких предметов, которые он привозил из своих экспедиций. Он часто приносил мне книги и рассказывал истории о далеких странах и магических мирах. В его словах всегда звучала нотка таинственности, которая одновременно завораживала и пугала меня.

– Мия, ты когда-нибудь задумывалась о существовании других миров? – спросил он, протягивая мне книгу.

– Нет, не особо, – ответила я, разглядывая обложку. – Вы про фантастику?

– Не совсем, – его голос был мягким, но в нем звучало что-то неприятное. – Это места, куда могут попасть только те, кто обладает особой силой. Я думаю, ты одна из таких.

Я и не знала, что ответить. Его слова звучали как приглашение в неведомое, и хотя мне хотелось узнать больше, что-то внутри меня сопротивлялось.

Однажды, когда я наконец решилась рассказать кому-то о тайной двери за ковром, это был он. Я полагала, что он единственный, кто мог бы понять и не посчитать меня сумасшедшей.

– Иван Иванович… а вы могли бы поверить, что иногда двери могут появляться и исчезать? – начала я неуверенно. – В моей комнате, за ковром, однажды была такая дверь.

Он внимательно посмотрел на меня, и его глаза сверкнули любопытством и чем-то ещё.

– Дверь, говоришь? Это весьма интересно, Мия. И что же ты увидела за ней?

– Я не осмелилась войти в нее, – призналась я, опустив глаза. – Это было слишком страшно.

– Ничего страшного, моя дорогая. Возможно, это просто игра твоего воображения. Но знаешь, иногда воображение может открывать двери в самые удивительные места, – его слова должны были быть успокаивающими, но я не могла понять его реакцию, что вызвало во мне тревогу.

После этого разговора он начал чаще приходить к нам в дом. Мы разговаривали о могуществе и амбициях, и он всегда подталкивал меня к тому, чтобы я больше рисовала.

– Мия, ты ведь понимаешь, что твои рисунки – это не просто картинки. Они могут быть ключом к настоящим победам, – говорил он, и я никак не могла взять в толк, что он имел ввиду.

Часто его слова казались мне странными и пугающими, но я продолжала слушать его, надеясь понять ход его мысли. Он внушал мне, что моя склонность к одиночеству и уединению – это не недостаток, а дар, который может привести меня к великим свершениям.

– Люди часто не понимают тех, кто отличается от них. Но ты, Мия, обладаешь особенным талантом. Твоя отстраненность от людей – это сила, а не слабость, привязанность к кому-либо, эмпатия делают нас уязвимыми, – уверял он меня. – А сила помогает достичь невиданных высот, неважно какими способами. Ты знаешь, в конце концов, победителей не судят.

– Но я не хочу достигать никаких высот, становясь бездушным существом, – сказала я однажды, испытывая отторжение к его словам.

– Сила, Мия, – сказал Ларсен, его глаза блеснули мраком, – это ключ к настоящим изменениям. Власть – это инструмент, который нужно уметь использовать. Только сильные могут диктовать правила и создавать новый миропорядок. Не зря говорят, кто сильней, тот и прав.

Я задумалась, всматриваясь в его лицо.

– Значит, вы верите, что господство над другими – это необходимость? – спросила я, пытаясь понять его точку зрения.

– Да, Мия, – ответил Ларсен, его голос стал тверже. – Изменения начинаются с власти. Если каждый из нас будет стремиться к силе и контролю, мир изменится в лучшую сторону, хоть и не для всех.

Время шло. Мой папа был профессором в университете, и его пригласили преподавать в другом городе у моря. Он, недолго думая, согласился.

Перед нашим переездом Иван Иванович пришёл к нам в последний раз. Он подарил мне красивую книгу с пустыми страницами и сказал:

– Это для твоих будущих свершений, Мия. Впиши в нее историю своего величия. И помни, ты особенная. Надеюсь, нет, я уверен, что мы с тобой ещё увидимся.

Мы переехали в новый город, и больше я его никогда не видела. Но его слова и книги оставили противоречивый след в моей душе. Я часто думала о нём и о том, что он хотел сказать своими загадочными фразами. Мне казалось, что он знал что-то, чего я не понимала, и это вызывало во мне тревогу.

Переезд не был для меня чем-то пугающим или травмирующим. Скорее, это была возможность начать всё с чистого листа. Однако надежда на перемены боролась с моей привычкой оставаться в тени. Я дала себе обещание, что в новом месте постараюсь быть более открытой и общительной. Но сомнения всё ещё гнездились в моей душе. Неуверенность в себе и страх перед неизвестным были моими постоянными спутниками, которые мешали мне выйти за рамки привычного мира. Я боялась неудач, думая, что они определяют мою ценность. Но я сказала себе, что каждая неудача – это урок, каждое отвержение – это шанс на новый старт. Я не обязана быть идеальной для всех, главное – быть собой и двигаться вперёд, несмотря ни на что.

Ковёр, естественно, сняли со стены, квартиру продали. И вот уже белоснежный самолёт мчал нас все дальше и дальше в неизвестность.

Лето было потрясающим. Ласковое море стало моим лучшим другом. Я не могла налюбоваться красотой нашего нового города, с его яркими домами, каскадами спускающимися по склонам гор прямо к бирюзовой воде. Узкие улочки, мощенные булыжником, петляли между домами, покрытыми разноцветной черепицей, как извилистые речки, ведущие к сердцу города.

Уютные дома были расположены близко друг к другу, как старые друзья, где газоны, как изумрудные ковры, были тщательно подстрижены, где смех туристов наполнял воздух, и где можно было по-настоящему поверить, что мы наткнулись на постоянный праздник, как на оазис среди войн, апатии и рутинного бытия. Здесь на каждом углу можно было найти маленькие кафе с террасами, утопающими в цветах, где местные жители и гости города наслаждались ароматным эспрессо и свежими круассанами.

Дивные величественные горы, казалось, обвязывали город в своих древних объятиях. Их вершины, покрытые зеленью и местами застрявшие в облаках, словно защищали город от внешнего мира. Все было наполнено запахом морской соли, смешанного с хрустящим ароматом хвойных деревьев и легким бризом, приносящим свежесть с моря.

Но среди оживленных улиц и яркой атмосферы было одно место, которое имело для меня особую магию – пирс, где маяк стоял высоко и гордился фоном бесконечного моря. Пирс был украшен изящными фонарями, которые зажигались в сумерках, создавая волшебную атмосферу. Здесь, слушая тихий шорох волн, можно было наблюдать, как солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в оттенки розового и золотого, словно художник, создающий свой шедевр.

По вечерам пирс оживал под звуки музыки из близлежащих ресторанов, где играли живые оркестры, и воздух наполнялся сладковатыми ароматами свежеприготовленных морепродуктов и лимона. Это было место, где я чувствовала себя особенно спокойно и счастливо, наслаждаясь красотой и гармонией окружающего мира.

Именно здесь, в тихой неподвижности раннего утра, я нашла утешение в одиночестве проводя время. Со скетч буком в руке и нежным шелестом волн, в качестве моего музыкального сопровождения, я теряла себя в танцах карандаша и бумаги. Я чувствовала себя безопасно и спокойно среди волн и шелеста моря. Это было моё убежище, где я могла быть самой собой, не боясь осуждения или непонимания. Но, несмотря на это, внутри меня росло желание изменить свою жизнь, найти настоящих друзей и преодолеть свои страхи. Меня охватывало ощущение, что я что-то теряю.

Однажды, я так увлеклась, что не заметила, как ко мне подошла девочка и несколько минут разглядывала рисунок. Она стояла, засунув руки в карманы белых шорт, и наблюдала за моим творчеством. На вид ей едва исполнилось восемнадцать, она была довольно высокой и стройной. Морской ветерок трепал её короткие светлые волнистые волосы, сдувая их с нахмуренного лба. Она стояла, погруженная в свои раздумья.

– Красиво! – наконец сказала она, прищурив голубые глаза, как будто пытаясь увидеть что-то за пределами моего рисунка.

– Спасибо, – улыбнулась я, стараясь скрыть напряженность в голосе. Я всегда чувствовала себя неуверенно, когда кто-то смотрел на мои работы.

– Меня зовут Надин, а тебя?

– Мия, – ответила я, ощущая, как странное ожидание чего-то нового повисло в воздухе между нами.

– Рада знакомству. Я тебя здесь раньше не видела, ты отдыхать приехала?

– Мы переехали сюда месяц назад, – ответила я, её пристальный взгляд словно проникал вглубь моего сознания.

– Красиво! Где это? Твой дом? – спросила Надин, указав подбородком на рисунок.

– В некотором смысле, да, – ответила я, скромно улыбнувшись.

– Слушай, а не хочешь выпить кофе? Здесь за углом есть отличное место.

В голове мелькнуло, что в этом городе всё кажется слишком идеальным, слишком приветливым. За его пределами мир был мрачным и угрюмым. Люди ходили с потухшими глазами, как будто жизнь утратила для них всякий смысл. Повсюду велись войны, и страх витал в воздухе, как удушающий туман. Но здесь, в этом странном городе, всё было иначе. Мне было непривычно обзаводиться компанией, и скованность не покидала меня.

Внутри разрасталось беспокойство, словно мне предстояло перейти невидимую границу, за которой скрывались все мои страхи. Я боялась сказать что-то не так, не хотела показаться глупой или скучной. Но, глядя на открытость и доброжелательность Надин, я решила перебороть себя. «Может быть, именно здесь у меня появится шанс начать совершенно другую жизнь», – подумала я, и с замиранием в сердце согласилась.

Я собрала свои вещи, и мы пошли в кафе.

Надин оказалась необычной девочкой. Она была очень общительной, словно это было её второй натурой. Каждое её движение и слово излучали уверенность, которую я всегда хотела иметь. Надин выросла в семье, где всегда было очень много гостей, разговоры за ужином и споры о последних новостях и событиях были привычным делом. Её отец был журналистом, а мать – фотографом. Это объясняло её любовь к искусству. Надин, по дороге, рассказывала о своих путешествиях с семьёй, о том, как они искали вдохновение в разных уголках мира. Её смелость и открытость не просто впечатляли меня, но и заставляли задуматься о своей собственной зажатости и застенчивости.

Мы шли по узкой улочке, и фонари над нашими головами начали загораться, отбрасывая длинные тени на дорогу. Свет от них был теплым и мягким, он словно пытался рассеять все сомнения, оставшиеся за границами этого места. В воздухе пахло свежестью, а из близлежащих домов доносились звуки смеха и музыки, как будто здесь царил вечный праздник, вопреки всему ужасу внешнего мира.

Мы подошли к кафе, которое Надин так нахваливала. Это было уличное кафе, с плетёной мебелью, растениями в горшках.

Надпись «Добро пожаловать» казалась чересчур старомодной, впрочем.

– Присаживайся, Мия, – сказала Надин, указывая на столик у окна. – Здесь очень уютно, правда?

– Да, – ответила я, в то время, как атмосфера кафе окутала меня, словно старая книга, захлопывающая свои страницы.

Надин плюхнулась в кресло и взяла меню. Тут же пришёл официант – молодой симпатичный парень.

– Готовы сделать заказ?

– Да, – кокетливо произнесла моя новая приятельница.

Надин заказала два кофе, и пока мы ждали, я заметила, как её глаза блеснули каким-то странным светом. Мне показалось, что она знала больше, чем говорила. Официант принёс нам кофе.

– За новое начало, – сказала Надин, поднимая свою чашку, и её голос эхом отозвался в тишине кафе, словно это был ритуал, которому я не знала, как сопротивляться.

Мы выпили кофе. Что-то менялось внутри меня. Это место, этот город, эта новая знакомая – всё казалось частью какого-то таинственного плана, который только начинал раскрываться передо мной.

– Надин, у тебя много друзей? – спросила я, ощущая, как непринуждённая обстановка располагает к откровенному разговору.

– Не очень, – вздохнула она. – Тут одни пенсионеры живут. Туристы приезжают летом, но это временные друзья. Есть, конечно, одноклассники, но в этом году все разъехались по разным городам – зачисляются в университеты.

– А ты?

– Я поступила на заочное отделение – буду работать. А ты?

– Я учусь на биолога.

Мы помолчали немного, наслаждаясь теплом и светом, исходящими от фонарей.

– А всё-таки, что это за место на твоём рисунке?

Я замерла, не желая раскрываться.

– Ты знаешь, я видела это место когда-то в детстве, – сказала я задумчиво. – Не уверена, где именно, может, за закрытой дверью, а может, во сне.

– Это мило, – ответила Надин, но в её голосе проскользнула нотка чего-то, что я не могла уловить. Её глаза на мгновение потемнели, словно она знала что-то, о чём не хотела говорить.

Мы болтали несколько часов, и Надин оказалась достаточно интересным собеседником. Она рассказала мне о своих друзьях, о местах, которые непременно нужно посетить в нашем городе. Я рассказала ей несколько историй из своей жизни, но ощущение, что за каждым словом скрывается что-то большее, не покидало меня. В общем, фраза «на одной волне» здесь была крайне уместна, но волна эта несла нас к чему-то мною доселе неизведанному.

Вечерело. Тени становились гуще, словно пытаясь укрыть нас. Мы расплатились и пошли по домам, обменявшись номерами телефонов.