Текст книги "Дверь"
Автор книги: Юля Лемеш
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 8. Зеленая шляпа
Мы сообща с немалыми усилиями высвободили Тоника от плавательной амуниции. Начали с ласт. Потом принялись за костюм для плавания. Это как кожу снимать. Тоник икал и качался от усталости. Два раза даже упал. Особенно, когда Пиксель начал высвобождать его руки.
– Отличная маскировка, – приговаривал он, сияя, – Небось ссыкотно было?
Я его сразу же треснула по спине за такое слово.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – веселился предовольный Пиксель.
На лице Тоника остался заметный след от маски, делая его лицо комичным. Я решила, что теперь самое время предложить ему воды, но он отказался.
– Ты, брат, герой! – приговаривал Пиксель, излишне сильно стуча кулаком по плечу друга.
Первым делом уставший Тоник, кинулся спасать пальцы ног, скрюченные ластами. На ласты он даже порычал как собака, потом лег на берег так, чтоб ноги оказались в воде. Я специально посмотрела, нет ли обещанной гангрены. Вроде как обошлось без нее. Пальцы не зеленые, но и розовыми их тоже не назовешь. Синие, под цвет ласт. Только темнее. Пиксель постоял рядом, волновался, даже пообещал ампутацию сделать, если что.
– Отчекрыжу в момент. Даже не почувствуешь!
Через некоторое время Тоник приподнялся, посмотрел на нас и снова рухнул.
– Лучше пока его ни о чем не спрашивать.
– Ага, – согласилась я и тут же спросила: Тоник, может, ты чего-нибудь хочешь?
– Я мороженого хочу. Брикеты-пломбиры. Три штуки. В два я бы ноги сунул, а третий съел. Но у тебя все равно их нет.
Лучше бы я не спрашивала.
– Друг, как только мы вернемся – я лично тебе за мороженым сбегаю. Клянусь! – Пиксель вытаращил глаза.
– Представляю, сколько всего тебе пришлось перенести, – сочувственно сказала я, втайне надеясь на развернутый ответ.
– Нет! Ни фига вы не представляете. Если бы вы знали, как мне хотелось там, – Тоник махнул рукой, – Встать из воды и сказать им всю правду. Это же дичь какая-то – устроить такое дебильное представление пред ни в чем не повинными людьми. Кому расскажи – не поверят.
Тут он прав. Никто не поверит.
– Зато мы сохранили смерть Гаспара втайне и вернули народу его сокровище, – с излишним пафосом возвестил Пиксель, после чего его пробрал истерический смех.
Он даже хотел попинать щучью голову, но Тоник сгреб ее обеими руками и прижал к груди, баюкая нежно, как младенца. Мне кажется, он уже забыл про боль в ногах. Хихикал, пока снова икать не начал. Все-таки прошлось дать ему попить. Но даже после этого, он икал не переставая.
– Тоник, послушайся хоть раз и икота вмиг отвяжется, – напомнила я про свой фирменный рецепт.
– Ни-ик-за-ик-что!
– Ну и дурак. Ну, попробуй разочек, ради эксперимента, а?
Вместо ответа, Тоник набрал воздуха и попытался его задержать подольше.
– Что сложно, один раз сказать «хрю-хрю»? Только надо печально и тихо сказать. И икота сразу закончится.
Меня не удивило, что и на этот раз моим волшебным способом не воспользовались. Я его случайно изобрела, стояла на Невском у Пассажа и злобно икала, стесняясь – ведь рядом стоял Тоник, а потом вспомнила мамину приговорку «тебя вспоминает свинья за углом» ну и пошутила, сказав волшебное слово. С тех пор всем про этот случай рассказывала, но мало кто решился повторить мой лечебный опыт.
Наглотавшись воды, Тоник унял икоту и повеселел. Я попыталась проверить, что у него с волосами, но он только отмахнулся. После щучьей головы, прическа Тоника напоминала разрушенное воронье гнездо. Местами склеенное, местами клочковатое. Побрить около ушей – будет ирокез, как у панка. А на лице – красный след от маски. Как нарисованный.
– Все. Не трогайте меня полчаса. Я отдыхать буду, – сообщил он и действительно задремал.
Мы с Пикселем по очереди продолжали подсматривать за праздником на том берегу. Дело кончилось тем, что я прислонилась к спине Пикселя, а он прилип к биноклю и под тихий храп друга, тихонько рассказывал мне все, что видит.
– Празднуют. Народ ликует. Но многих душит жаба. Хотя нет – вот к нашему парню подошли два мага, жмут руки, вроде рожи искренние. Хвалят, наверное. Типа – ну ты, брат, крут! А девчонки тут симпатичные. Вон та блондиночка очень даже ничего. Ты обратила внимание – ни у одной девушки нет короткой стрижки. Одобряю. Опаньки! А черный-то на нашего мага косится волком. Руки на груди сложил и косяка давит. Сразу видно – завидует, скотина.
– Он хуже, – внезапно заявил Тоник, – Я успел его рассмотреть. Гад редкостный. Вы видели какую подлянку он устроил? Нажулить всех хотел, гнида. Был бы на моем месте настоящий Гаспар – отобрал бы кость, как пить дать.
– Это вряд ли. Гаспар – волшебник. Он бы его испепелил одним взглядом, – голосом знатока возразил Пиксель.
– Ну, нам-то он ничего не сделал?
– Просто офигел он от нас. Растерялся. У них тут сплошные церемонии. Бла-бла-бла. Подношения, ритуалы. Да и для колдовства время нужно, а мы его в секунду того…, – Пикселю расхотелось уточнять, что они сделали с Гаспаром, и он умолк.
– А мне показалось, что он именно нам захотел эту кость отдать, – вспомнила я.
– Может, он самоубийца? Или пришло время для реинкарнации? – усмехнулся Пиксель.
– Или ему не по душе местные волшебники, – задумчиво предположила я.
Ребята посмотрели на меня внимательно, как на говорящую черепаху, но я сама бы не смогла объяснить им, почему я только что сказала именно эти слова.
– А что – дельная мысль. Гаспара задрало тыщу лет жить в теле рыбы. Вот, сами подумайте – с какого перепуга они назвали рыбу Великим магом Гаспаром? У других рыбов имен нет. То-то же! Как пить дать, он уже когда-то был человеком! И снова решил им стать. И я его не осуждаю за такое желание. Кому охота попасть в суп? – спросил Пиксель.
– Да задрал ты уже этими намеками на уху! – Тоник разозлился всерьез.
Я решила, что пора переменить пластинку. И спросила про реинкарнацию. Тоник любит такие темы. Он в них разбирается.
– Цитата. Бог безупречен: человек сам выбирает свою судьбу, совершая хорошие или плохие поступки.
– Платон? – предположила я, зная любовь Тоника к этому философу.
– Он самый. Но дело не в нем. Дело в самом принципе реинкарнации. Если ты живешь как животное, то в последующем получишь тело животного.
– Ну, ты загнул. Получается, что Гаспар был того – плохим человеком?
– Вовсе необязательно, – на меня снова помимо моего желания накатили странные мысли. – Наверное, ему нравилось медитировать, а в теле рыбы, на большой глубине, можно поразмышлять вдоволь. Наверное, он был не любитель суеты. Ему там спокойно было, вдали от людей с их вечными «дай», «надо», «помоги». Ну и о вечном подумать самое то. А потом он очнулся и увидел, что происходит в его мире. И решил это что-то исправить.
– Ты случайно не перегрелась? – потрогав мой лоб, спросил Пиксель.
– Нет. Просто я уверена, что так оно и было.
Тоник разочарованно вздохнул – ему не дали высказать все теории на интересную тему.
– Что-то я раньше не замечал за тобой приступов озарений, – вспомнил Пиксель.
– Я тоже. И не факт что это озарения. Но мне кажется, что со мной что-то странное происходит. Но я бы на нашем месте мечтала только об одном – чтоб все хорошо закончилось.
– Ну и мечтай себе дальше, а я пойду, посмотрю, как они нам ликуют, – буркнул Пиксель, нацелил бинокль и продолжил, – Вот блин, пока мы болтали, они успели и выпить и пожрать. Банкет закончен.
На берегу толклись гомонящие люди. Работники убирали шатер. Как после рок-концерта. Послевкусие события. Им будет, что вспоминать ближайшие сто лет. Если не дольше.
– До утра погодим, а когда они свалят – и мы домой отчалим, – решил Пиксель.
– Надо будет пошариться там. Вдруг что полезное-необычное подберем, – в Тонике проснулся научный мародер.
– Сомневаюсь. Они помешаны на чистоте, – печально напомнил Пиксель.
– Может, это их культовое место, вот и убирают? – мне как-то не верилось, что нормальный человек может так бережно относиться в природе.
Мы по-новой начали задавать Тонику вопросы. Дорасспрашивали до такой степени, что он начал зевать и взвыл.
– Я перенервничал. Я спать хочу. Я имею право на пару полноценных часов отдыха.
Он не уснул. Он вырубился. Пиксель посмотрел на блаженное лицо спящего друга, взял бинокль и ушел снова подглядывать за иноземцами. По его мнению, праздник не удался. Не было многодневного выпивания в честь великого мага, который в ближайшем будущем станет обладателем волшебной палочки.
– Не по-людски это. Поликовали и расходиться начали. Никакого уважения к победителю. Я даже ни одного пьяного не видел.
Подумав, я тоже завалилась на спальник подремать. Слишком много всего произошло – мозг устал. Как только мне приснилось, что я стою перед доской в классе, а на меня рычит наша физичка, раздался возмущенный вопль Пикселя.
– Ты смотри что деется! Нет, я не могу на это смотреть!
Вопреки ожиданиям, бинокль был нацелен вовсе не на берег с шатром, а намного левее.
– Ты что там, в воде рассматриваешь? – удивилась я.
– Деда нашего. Вот идиотина!
На секунду мне почудилось, что он про деда Тоника говорит, но потом все снова вспомнилось и я заволновалась.
Идиотина уже довольно далеко отплыл от берега и странным манером продвигался все дальше.
– Утопнет! Глаза вытаращил! Задыхается совсем.
Подобрав отброшенный Пикселем бинокль, я нацелилась на глаза старого учителя. Капец старикашке. Если он не полный дебил, то пора ему либо повернуть обратно к берегу, либо просто полежать на воде – отдохнуть немного. Хотя оба совета бессмысленны. Похоже, дед совсем выбился из сил и собрался окочуриваться.
– Он за шляпой гребет, – догадался Пиксель и полез в воду.
– Стой! Тебя заметят! Маску и ласты надень! – призывала я.
Обогнув громадный камень, за которым мы укрывались, Пиксель уставился на едва заметную голову старика. Шляпу он не видел. Зато я ее видела. И всеми силами хотела чтоб шляпа была поближе к глупому деду. Надо же – захотел себе трофей добыть. Перед детьми повыпендриваться. Типа – я почти волшебник, раз на мне шляпа победителя состязания великих магов. Фетишист хренов.
Я испугалась, что дед сейчас потонет у меня на глазах. Я понимала, что он знал, на какой риск идет ради зеленой шляпы. Я видела, как до него доходит – все, это конец. Безнадежность. Сейчас силы его оставят и он пойдет ко дну. Глупый старый амбициозный дурак. Нелюбовь ко всем учителям на свете моментально улетучилась. Автоматически я посмотрела на мутнеющий в сумерках берег. Публики оставалось совсем мало, детей не видно. Хотя нет – вон они сгрудились у деревьев. Наверное, в ожидании своего наставника. У которого шансов выжить ноль целых ноль десятых.
Пиксель наверное тоже о чем-то таком думал.
При мне до этого ничего не умирал. Кошмарное чувство полного бессилия путало мысли. Ум жульничал и изворачивался, не желая нести ответственность.
Это же не наш мир. Тут волшебства как у нас машин на дорогах. Вон волшебники по берегу шастают. Не видят, что у них под боком творится. Вот если бы хоть один из них случайно обернулся, посмотрел на озеро… черт, ни фига бы он не увидел, даже шляпу. А если бы увидел? Что я знаю о магии? Туманные советы от Гарри Поттера и прочие фантазии из киношек.
– Че делать-то? – шепот Пикселя напоминал реквием по старику.
И тут во мне проснулось что-то непонятное. Словно снова озарение накатило. Ну да, мы в мире, живущем по другим принципам. Раньше мы действовали как дома, полагались на свои силы и слегка жульничали. А почему бы не рискнуть и не воспользоваться возможностями этого мира? Во мне бурлил деятельный энтузиазм.
Маг он как должен рассуждать? Вот объект, пока живой еще, вот берег. Берег не приблизить никак. Если гора не спешит к Магомету, пусть поторопится сам Магомет, кем бы они ни был. То есть – объект не помер, надо срочно предать ему ускорение в нужном направлении. Желательно, дыхальцем вверх. Блин. Этот объект тут не просто так. Он о шляпе неистово мечтает и просто так от нее не откажется, даже если смерть пришла.
В мозгу произошел бунт и он разделился на противоборствующие лагери – один из которых заткнулся, а второй проснулся, понял, что настала его пора.
У меня возникло странное ощущение, что нет ничего сложного, раз старику нужна шляпа – нужно только немного передвинуть ее. Главное, сконцентрироваться. Почувствовать ее. Не видеть ничего кроме шляпы. Какая она на ощупь? Мокрая, шершавая, шерстяного сукна, плотная, но почему-то не потопляемая. Я так погрузилась в мысли о шляпе, что словно ее в руках держала. И решила, что это не шляпа, а сухой лист на воде. Стоит только дунуть и она легко поплывет по воде. Туда, куда я захочу.
Шляпа сдвинулась с места. Вот она набрала приличную скорость и даже изобразила две волны, как за катером.
В этот момент старик закатил глаза, прощаясь с небом.
Шляпа закрыла старику лицо и замерла.
Так, половина дела сделана.
Я посмотрела на свои руки, правая держала бинокль, а левая сама собой двигалась, вырисовывая странные траектории. Пиксель тоже уставился на мои руки. Как на ядовитых змей. Потом глянул на мой лоб и не раздумывая утер его ладонью.
– Ну и что толку? Теперь дед потонет со шляпой на голове. Но ты старалась. Руки вот так и так, как в индийских танцах.
Почему мне стало неловко, словно меня заподозрили в чем-то крайне неприличном.
– Я тут не причем! – мое возмущение было почти искренним.
– Ну да, так я и поверил. Ты того, давай, буксируй деда к берегу. Только осторожнее, а то большой разгон иногда приводит к опасному торможению и сопровождается хрустом черепушки. Об камни.
Я успела понять наверняка только одно – нужно не отводить взгляда от передвигаемого объекта, верить в исполнение задуманного, максимально использовать воображение, а остальное как-то само собой случается.
Моя правая рука выронила бинокль и начала выписывать фортели. Левая ей помогала. Зрение обострилось, я увидела как старческие руки пошарили по шляпе и передвинули ее себе на грудь. Открыв морщинистое лицо старика, который всего за пару минут дошел до состояния бесповоротно обреченного. Он даже шевелиться уже не мог. Только хватал раззявленным ртом воздух. Некрасиво это выглядело – зубов у него что ли нет?
Потом я вдруг вообразила, что это и не старик вовсе, а бумажный кораблик, как те, что мы в детстве пускали по весенним ручьям. Снова подула в его сторону, рука вперед вытянулась, словно я деда поддерживаю под спину и толкаю потихоньку к берегу.
Плывет! Намокшая бороденка по лицу размазалась. Глаза испуганные, недоверчивые. Я бы на его месте тоже испугалась – вперед ногами плыть не очень удобно, они в разные стороны разъезжаются. Но дед проворно вцепился в шляпу и алчно удерживал ее на грудь. Горящий взгляд фанатика, уверовавшего в свою судьбу.
На нем рубаха белая была. Задралась она некрасиво. Ну я и начала разворачивать старика, чтоб плыл торжественно и культурно. Как аллигатор нацеленный на добычу.
– Осторожно, там камни, – напомнил Пиксель, нервно переминаясь с ноги на ногу.
Ну да, я – молодец. Старик остался целый, невредимый и при шляпе. Он как на колени на берегу встал, воду из нее вылил, отжал и тут же на голову нацепил. А только потом краем глаза проверил – видел ли кто его чудесное спасение.
Видели. На берегу за дедом следили. Не менее внимательно, чем мы. Тот самый черный колдун. Он некоторое время наблюдал, как дед торжественно встает во весь рост на подгибающихся ногах, как кланяется озеру, делая вид, что зрителей не замечает, а потом вдруг повернулся и уставился прямо мне в глаза. Я вскрикнула и на землю рухнула.
– Ты что? – испугался Пиксель и хотел высунуться, чтоб посмотреть, что меня напугало.
– Он меня видел. Или почуял, – объяснила я.
– Кто? Дед?
– Нет. Колдун черный.
– Фигово. Но, наверное, тебе показалось. Он что – орел? Ему вдаль нипочем тебя не заметить.
Может так, а может и я права. У меня самой только что зрение было получше бинокля. Но как бы ни было, выглядывать мне не больно хотелось. Противно бояться взгляда. А я испугалась тогда. Очень.
Дети окружили учителя и под руки повели его от озера, наверняка в поселке из всех давно заждались. Черный колдун неторопливо встал на камень и смотрел в нашу сторону – я как только высунулась – сразу напоролась на его насмешливый прищур. Спряталась, задыхаясь от ужаса.
– Меняем дислокацию, – поняв мое состояние, Пиксель торопливо собрал вещи, разбудил Тоника и мы постарались как можно тщательнее уничтожить следы нашего пребывания. Получилось так себе. Любой сразу заметит – натоптано и не зверями.
Перебрались подальше. Все равно до утра нам к двери не пройти.
– Ну у тебя и силища, – восторгался Пиксель. – Прикинь, вес старикашки, сопротивление воды, а она гонит его как пробку по течению.
Хорошо, что я в тот момент ни про какие сопротивления не думала. У меня с физикой совсем плохо, не понимаю я ее. Напрочь.
Тоник немного скис, поняв, что теперь лавры героя достались мне. И зловредно ехидничал над моим недоумением – как это, смогла спасти, а объяснить ничего толком не может.
Глава 9. Новые способности и подлое убийство
Камни, за которыми мы разбили новый лагерь, были раз в пять выше прежних. Округлые, серые и теплые, один – с кривой трещиной, из которой пробилось тонкое деревце, похожее на березу.
– Теперь можно ходить спокойно. Нас тут никто не обнаружит, – решил Пиксель.
– А вот из-за такой беспечности и убивали беззаботных партизан, – Тоник хотел чтобы мы дежурили по очереди, но сам спрятаться в засаде не пожелал.
Побурчав друг на друга, ребята угомонились, сменив тему разговора. Они старались мне не мешать.
– Она в себя ушла. Пусть там и побудет. Ей полезно. Столько переживаний за один день. У нее психика сломаться может, – объяснил Тоник громким, почти зловещим шепотом.
Я все слышала, но возражать не было никакого желания. Во мне зрела неуверенность переросшая в ужас. Учителя спасла не я, а тот черный колдун. Ну конечно же! Это он все делал, а из скромности и из каких-то иных соображений не стал выставляться. А я, дура, ручонками махала и глаза таращила. Поэтому он так насмешливо и улыбался. Но ребятам я про это не скажу.
Оставалась только одна попытка проверить права я или нет. Хлипкая, но другой я не придумала.
Моментального успеха в новом деле добиться практически невозможно. Особенно если вам предстоит совершить что-то принципиально новаторское. Например, передвинуть спичку на полсантиметра. Взглядом. Инструкций по освоению телекинеза тьма. Одна глупее другой. Но в некоторых из них замаскирован настоящий совет. Странный, но правильный. Он про ваш ум, то есть – никакой продвинутый ум не поможет вам передвигать предметы нестандартным способом. Мозг тут лишний. Он только мешает. Это как с первым знакомством с горшком. Родители не могут понадеяться на природные навыки своего ребенка. И с изобретательностью и коварством приучают его задницу делать то, до чего не додумается голова. Тут ведь как – либо подчиняйся, либо всю жизнь ходи в обосранных подгузниках.
И еще я для себя поняла важную штуку – если у тебя получилось, пусть даже случайно сделать что-то экстраординарное, ты обречен на успех. Даже если не ты, а кто-то другой, в твоем присутствии вытворит что-то этакое, навроде перышка, ползающего без видимых причин, то и у тебя процесс пойдет гораздо быстрее.
– Ничего у меня не получится, – намекнула моя неуверенность, а совесть добавила – Зависть тебе гложет. Старика спас черный колдун, а не ты.
Мне не раз снился сон. Падает что-то, например, мобилка, а я протягиваю руку и телефон начинает шевелиться на полу, а потом запрыгивает мне на ладонь. Сон был настолько реальный, что я иногда пробовала повторить его в реальности. Мобилку не кидала, но расческу или коробок притянуть пробовала. И даже злилась, когда они тупо продолжали валяться на полу.
– Я очень хотела, чтобы он получил свою дурацкую шляпу и не умер, – слова вырвались сами собой и ребята тут же решили, что теперь со мной можно разговаривать.
Тоник с Пикселем были в неописуемом восторге. Они бы еще больше восторгались, если бы и у них тоже что-то начало передвигаться, но они даже сообща спичку сдвинуть не смогли. Про свои подозрения, насчет дядьки в черном плаще, я говорить им не стала.
– И еще она меня обвиняла, что это я обожрался Гаспаром, – укорил меня Пиксель.
– Наверное, она съела самую волшебную часть. Ты что ела? Вспоминай! – настаивал Тоник.
Дураки какие – да не помню я. Мясо оно и есть мясо, хоть и рыбное.
– Ты особо не обольщайся. Твои способности только тут действуют. Дома будешь как раньше, – Тоник специально так сказал, чтоб меня расстроить.
– А может, теперь у нее и здесь ни чего не получится. Ты давай, передвинь еще что-нибудь, а? – алчно настаивал Пиксель.
Они меня так разозлили, что я не раздумывая решила попробовать. Перед глазами был песок, на котором валялся клок сухих водорослей. Плевое дело – вот он уже катится вдоль камней. Следом был отправлен короткий стебель камыша.
– Офигеть!
– Я тоже так думаю. Но харе баловаться – пора и домой, – вздорно напомнил Тоник.
Пока они решали, пора или не пора отправляться к двери, комок сухих водорослей так и сновал туда-сюда, подчиняясь моей воле. Достаточно было просто смотреть на него и двигать взглядом. Руками я теперь не размахивала, решив, что и так сойдет, раз получается. Потом настал черед половинки озерной ракушки. С рюкзаком сначала получилось не очень удачно – из него вещи вывалились, но я не отчаивалась – с пятой попытки он полз он будьте-нате. А вот устроить гонки наперегонки хоть тресни не вышло. Похоже, я могу концентрироваться только на одном объекте. Пока. Потренируюсь – толпами все сдвигать начну.
– Теперь ее надо в говноящик пристроить. Народ офигеет. Наша, отечественная Ури Геллерша. Слабо ложку согнуть?
Если бы Тоник про ложку не спросил, я бы не догадалась, кем меня только что обозвали. Я этого фокусника в лицо запомнила, а имя – нет.
– Не знаю. Давай, попробую.
Ложка подло не поддавалась. Я забыла все правила и начала думать. Вспомнила обрывки фильма про Геллера. Как он ложку держит, как поглаживает ее пальцем, даже выражение его лица смогла вспомнить, а ложке плевать. Она такая железная была, что тверже некуда.
– Да забудь ты про нее. Неужели тебе хочется в телек попасть? – вкрадчиво поинтересовался Пиксель, зная мою нелюбовь к телевизору.
Брошенная ложка валялась на песке как дохлая рыба. А потом начала медленно, почти незаметно гнуться. Мы втроем на нее смотрели и было совершенно неясно, кто виноват.
– Дед меня убьет, – Тоник спохватился и попробовал разогнуть испорченный предмет.
Но теперь ложка расхотела становиться нормальной и упорствовала, сломаться – да пожалуйста, а гнуться – из принципа не стану.
– Дай я попробую, – предложила я.
Дурак Тоник. Разве можно в поход брать такую дорогую ложку? Красивую и очень похожую на серебряную. Небось, антикварная. Он прав, дед теперь его точно поколотит. У меня похожая есть, от бабушки досталась.
Вместо того, чтобы распрямиться, ложка вдруг перекрутилась и стала похожа на штопор.
Я так взбесилась, словно она мне назло это вытворила.
– Надо нашу девочку остановить, а не то она свихнется, – Тоник кивнул в мою сторону.
После транспортных упражнений у меня заболела голова, а борьба со строптивой ложкой привела к резкому приступу тошноты.
– Это все от растраты сил, – многозначительно сообщил Тоник. – В кино всегда так, если ты колдуешь, то тратишь кучу сил, а потом лежишь как труп и восстанавливаешься.
– А я думаю, это у нее от голода. Она же не ела совсем.
– Ну конечно, для нее телекинез главнее, – тут же укорил Тоник.
Они обсуждали меня как глухую напрочь морскую свинку.
– Она сейчас в обморок упадет, смотри какая зеленая стала, – в голосе Тоника прозвучал откровенный испуг.
Пиксель не стал спорить. Он просто налил мне остывшего сладкого чая и дал бутерброд. Я на еду сначала даже смотреть не могла, так меня мутило. Но откусила кусок, прожевала, а глоток чая привел меня в чувство. Вот дура-то – магия это, конечно, здорово, но без еды тоже никак.
– Странно – совместных приступов дурноты у нас больше не было, – вдруг вспомнил Тоник.
– Не накаркай! Нам еще только не хватало рухнуть прямо сейчас, когда пора к дому двигать.
Когда солнце изобразило ночник за горизонтом, мы собрались в путь. Тоник печально положил порченную ложку в карман, не решаясь ее выбросить. Мне его немного жалко было. Неприятно, когда тебя ругают за испорченные вещи. Особенно если ты виноват перед взрослым, который тебе дорог. А я ни секунды не сомневалась, что для Тоника дед – главный человек в жизни.
– Ты не дрейфь, у меня дома где-то в ящике стола точно такая же валяется. Я ее тебе отдам, – предложила я.
– Правда? Похожая, или точно такая?
– Мне кажется, что они одинаковые.
– Хорошо. Поменяемся. Нет. Эту я тоже заберу как сувенир, – согласился Тоник.
Пиксель тихонько усмехнулся, забрасывая рюкзак на спину.
В принципе нам недалеко было идти, с километр, или два, не дальше. Но я все-равно нервничала. Из-за Тоника, он стал какой-то неправильный. Чем темнее небо, тем страннее Тоник. Нюхает воздух, головой вертит, глаза прищуривает. На себя непохожий. Он стал как охотничий пес при исполнении служебных обязанностей, только на двух ногах. И я даже начала подозревать совсем нехорошее. А вдруг он теперь вампиром стал? Если тут есть маги, то хоть один завалящий вампир вполне может образоваться. Спросила у Тоника – мол, признавайся, не тянет ли тебя крови попить? Он в ответ тут же прочитал мне лекцию про обращение в вампира. Пока он выдавал мне очевидные истины про укусы и покойников, я начала к Пикселю присматриваться. Но он как был предводителем, так им и остался – идет первым, путь указывает.
На макушке холма, Тоник вдруг замер. Встал как вкопанный, приложил палец к губам, а потом жестом приказал нам не двигаться.
Мы послушались и замерли, даже Пиксель спорить не стал.
И правда – веточка хрустнула.
Мы привычно шмякнулись на песок. Солнце еще не успело полностью закатиться, но него в облака уже поднималась луна, неяркая и угрюмая.
Кто-то шел прямо на нас. Спокойным медленным шагом. Песок похрустывал у него под ногами. Редкое бряканье доказывало, что в поклаже имеются металлические предметы. Шаги становились все ближе и ближе.
Вот засада, куда теперь бежать?
Луне надоело прятаться за облаками и она осветила все вокруг так ярко, что нас точно можно заметить. Небо выглядело странно – половина багровая от заката, другая – белая от луны.
– Стой! – мужской голос был однозначно зловещим.
Окрик не имел к нам никакого отношения. Наперерез невидимому для нас спутнику, прямо из-за пушистых сосен, что росли перед нами, возникла высокая фигура в черном плаще. Спиной к нам. Несмотря на очевидное затишье, живописно разодранный плащ развивался как при сильном ветре. Эффектно, играя складками, но не хлопая по ногам.
– Ты ко мне обращаешься? – удивление того, кого хотел остановить черный, было спокойным без фальши.
– К тебе. И ты знаешь, зачем я тебя искал.
Пиксель на локтях отполз к стволу ближнего дерева. Мы последовали его примеру, стараясь не шуметь. До чего у молодой сосны снизу стволик тощий, толком не спрятаться.
– Я не знаю. Может, сам мне скажешь – для чего ты стоишь на моем пути?
Мне показалось, что теперь его голос звучал неискренне. Но без испуга.
– Тебе нравится изображать недоумка? Или ты и в самом деле такой? Хорошо. Слушай. Я требую тебе отдать мне ее. Ты знаешь, что она досталась тебе не по праву, – черный плащ теперь метался, как во время шторма.
– Не по праву? Ты шутишь? Она моя. Все видели, как я ее получил. Меня признали лучшим и достойным.
– Кто лучший? Ты – лучший? Я сильнее. Я обладаю многими знаниями. Мне нет равных! А ты – ученик старого безмозглого дурака. Который сегодня опозорился, добывая твою шляпу.
– Не смей оскорблять моего учителя! – ну вот, спокойствия как не бывало.
Все как всегда. Сейчас слово за слово. Драться начнут. Хотя нет, они же маги. Будут искрить молниями, превращаться фиг знает во что. Только этого нам еще не хватало! Это не наш мир. Нам бы уйти.
– Она не сделает тебя властелином мира! Ты же глуп. Ты не сможешь ей правильно распорядиться, – взвыл черный.
– Я смотрю, ты так был уверен в победе, что сделал себе поддельную волшебную палочку, – от насмешки черный колдун заскрипел зубами и взмахом направил что-то типа указки на соседнюю сосну – та взорвалась, превратившись в дым.
– Вот она – сила! Тебе жизни не хватит, чтобы такому научиться!
Судя по всему, в его руках что угодно могло стать оружием. Но бывший владелец зеленой шляпы не думал сдаваться. И я поверила, что он умеет что-то гораздо волшебнее штучек черного колдуна.
– Прекратим разговор. Я уйду. А ты останешься. И в следующий раз она достанется кому-то другому, – предложил он.
– Что? Ты предлагаешь мне ждать удачи сто лет? – хохот был не менее зловещий, чем все сказанное ранее черным колдуном.
Я бы не удивилась, если бы его психованный плащ не превратился в крылья, как у летучей мыши и он бы взмыл в небо, чтоб атаковать врага сверху. Успев мельком рассмотреть второго собеседника я не удивилась простоте его одежды. Он выглядел как какой-то Лель из Снегурочки. Рядом с таким невольно ожидаешь увидеть пару овечек, а в руках жалейку или букет васильков.
Пиксель не успел вскочить, как раздался противный писк, от которого заныли даже глаза. Потом – вспышка и ненормальная тишина. Мне даже показалось, что перепонки барабанные лопнули. Провела рукой по уху, но крови не было. С глазами тоже творилось что-то непонятное, то темно, то все мутное как студень. Что же там, в эпицентре происходит, если даже нам так плохо?
Когда я смогла нормально слышать и видеть, Пиксель уже сидел на плечах черного колдуна и молотил его по башке синими ластами. Толку мало, но выглядело офигенно страшно. Колдун зашатался и упал на четвереньки, заодно уронив Пикселя. Тоник подскочил и как даст злодею ногой по жопе. А колдун стряхнул Пикселя и ударил Тоника в живот какой-то фигней типа указки.
Визг был зверский.
– А что мужик так орет? – растерялся Пиксель.
Тоник пожал плечами. Он говорить не мог – за живот держался. Колдун выбросил руку с указкой и ткнул Тоника в коленку. И снова завизжал. Явно от боли. Тонику если и было больно, то совсем чуть-чуть.
Пикселю эти упражнения моментально надоели и он со всей силы вмазал колдуну в челюсть. Отобрал указку и разломал ее пополам. Прозвучал хлопок и облачко кислого светящегося зеленого дыма взметнулось в небо. Посмотрев на обломки, Пиксель отбросил их в разные стороны. Подобрал ласты, хотел было добавить колдуну по ушам, но передумал.
В небе над нами дым образовал облачко, которое медленно поднималось в небо. Ярче света луны, похожее на баранку.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
