Текст книги "Веунигара. Серия «Ликтор Рубежа»"

– С помощью внутренней силы? – неуверенно спросила я, пытаясь вспомнить, что же мне объяснял Джеса.

– С помощью внутренней волшебной силы ты отдаешь команды внешним силам и усиливаешь действие природной магии. У тебя избыток внутренней силы, и поле получилось таким мощным, что воздействовало на постороннее существо. Ни один маг такого бы не учудил, – он поднял палец, а я понурилась. – Нужно чувствовать и дозировать свою силу. Выплескивать ее на магические фокусы безрассудно!

– Я не умею, учитель… Не понимаю… все происходит… стихийно.

– Не смотри на магов. Они могут научить многому, но твоя внутренняя сила окажется взаперти. Однако она будет прорываться наружу… самым непредсказуемым образом.

Сирсанц скривил губы.

– Я готова учиться у тебя, мин Сирсанц. Расскажи мне, как открывать свою силу… хотя бы чувствовать ее… До сих пор она изливалась из меня и я никак не могла контролировать этот процесс… Боялась, что она утечет вся… как у Аунигары…

Последние слова я выговорила так тихо, что даже сама себя едва услышала.

– Аунигара выплеснула свою силу без остатка, потому что была нерадивой ученицей. Я знаком с ее учителем. Он разочаровался в ней и продолжал занятия только потому, что для любого жителя Ваутиана помощь ликтору – почетная обязанность. Тебя ждет такой же конец, если ты не научишься контролировать движение внутренних и внешних сил. И возьмешь под контроль свои эмоции. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять… с половиной.

– Двадцать пять чего?

– Земных лет. Не знаю как перевести это на время в других реальностях…

– Лет техномира? Да ты же еще младенец!

– Мне все это говорят…

– Правильно говорят… Даже не знаю, как с тобой быть… Никогда не стремился обучать детей… с ними столько возни…

– Мин Сирсанц, по меркам моего мира мне уже много лет. Я зрелая женщина, прожила… четвертую часть жизни или даже больше.

– Оставшись дитем по своим эмоциональным реакциям, – он замолчал, прикрыл глаза, потом, взмахнул рукой и приказал: – Встань еще раз.

Я поднялась со стула и выпрямилась. Начала медленно дышать. Он «смотрел» на меня с закрытыми глазами.

Наконец, чародей встрепенулся и кивнул мне на стул. Но я взглянула и замерла – у меня начались месячные: сарафан, на котором я сидела, был испачкан кровью, нужно быстро переодеться.

– Мин Сирсанц, у нас время обеда. Не пора ли подкрепиться?

У чародея было, скорее, время ужина, поэтому он неожиданно легко согласился.

– Я распоряжусь… Предпочитаешь остаться здесь или пройдем в зал?

– Ойталык мне нахваливал твою веранду. Перейдем туда.

Подхватив испачканный сарафан, я выскочила из класса и метнулась в свою комнату. Только оказавшись там, вдруг поняла, что Дом не отменил ее, несмотря на то, что я передала свою силу ликтора Ойталыку. Спасибо, Дом!

Однако делать нужно было что-то. Я слишком привыкла к тому, что Дом одевает меня в каждый момент в то, что мне хочется. Сейчас у меня такой возможности не было. Впрочем… Достала из нижнего ящика комода одежду, в которой прибыла на Рубеж. Выскочила в умывальню. Умылась, подмылась. Оторвала несколько листков туалетной бумаги и подложила ее в трусики. Затем оделась.

– Уюн, – позвала я, войдя в буфетную. – Там… новый учитель… чародей Сирсанц хочет пообедать… ну и я бы перекусила…

– Да, конечно, мия Юнта, уже все готово, конечно, – указал он на буфет.

– Слушай, Уюн, ты не знаешь где сейчас Веунигара? Она проснулась?

– Мия Веунигара сидит на веранде с ликтором, учителем и чародеем.

– Отлично! Спасибо, Уюн.

Я начала нагружать поднос, поняла, что за раз все не унесу, так что поставила супницу, вазу со сметаной, маленькие пиалки со специями и приправами, и вышла на веранду.

Они действительно сидели там все вокруг ставшего вдруг огромным стола. Даже пустое кресло для меня обнаружилось.

– Мия Веунигара, ты не поможешь мне? – шепнула я, избавляясь от принесенного.

Удивленно оглянувшись, гостья поднялась и пошла за мной.

– Прости, что сорвала с места… У меня… По женской части вопрос… Начались месячные… я не знаю что делать… Прокладок у меня здесь нет…

– Каких прокладок? – удивилась она

– Ну… таких… чтобы подложить в трусики… чтобы не пачкать…

Веунигара посмотрела на меня с таким изумлением, что даже рот открыла.

– Слушай, дитя, как ты на белом свете-то до сих пор жила? Простое заклинание. Дети его с младенчества знают… А что, у тебя тут и… горшок с прокладками?

Хихикнув невольно, я умоляюще посмотрела на нее.

На веранду мы вернулись вместе, нагруженные подносами с едой. Проблема разрешилась действительно очень легко, младенец бы справился. И зачем ему тогда подгузники?

За столом веселье было в полном разгаре. Сирсанц уже завладел вниманием аудитории и купался в лучах внимания благодарных слушателей.

Я окинула присутствующих. Сирсанц, Ойталык, Бандерлог, Веунигара.

Джесы не было. Куда он пропал? Обиделся и ушел?

– Мин Джеса отправился поспать, – ответил на мой вопрос Ойталык. – Он уходит завтра в три часа ночи и хочет отдохнуть перед дорогой.

* * *

В конце обеда мирная атмосфера за столом вдруг накалилась.

– Ну что, курсант, идем заниматься? – спросил Бандерлог, ковыряя вилкой в зубах.

Меня словно ледяной водой окатило. Какая учеба? Если как утром, то… там же неподалеку Джеса в своем домике спит. Если он проснется и увидит меня на этой столешнице…

– Прости, Тави, – вдруг вмешался Сирсанц. – Это совершенно невозможно. У меня запланированы занятия с Юнтой. До вечера. Если у нее не пропадет желание учиться, далее она будет в твоем распоряжении. У меня, знаешь ли, не так много времени.

– У меня тоже времени в обрез. Я скоро покидаю Рубеж, – набычился Бандерлог.

– А вот и не подеретесь, – развеселилась Веунигара.

– Может быть Юнта сама решит, чем ей заниматься? – предложил Ойталык, и я с благодарностью посмотрела на него.

– Если вы меня спрашиваете, то я хочу только спать, – хмыкнула я. – Поднялась до рассвета, а сейчас еще и наелась…

– Ойталык, это совершенно недопустимо! Почему ты не предупредил меня о таких сложностях? – взвился чародей.

– Спокойствие, только спокойствие, – уныло сказала я, вспомнив, что остаюсь хозяйкой, а потому должна разруливать все эти дурацкие ситуации. – Конечно же, я буду заниматься с мином Сирсанцем. Он ведь скоро уже возвращается домой. Вечером – посмотрим. Если у меня останутся силы, буду брать твои уроки, Бандерлог.

Я очень надеялась, уйду спать, и все. Или спрячусь у Джесы.

Бандерлог перекосило. Он поднялся, перепрыгнул через перила и отправился в сторону гостевых домиков. Веунигара смотрела на меня едва ли не с ненавистью. Еще одна проблема – ей-то я что сделала?

Три мозга

Перед тем как пойти в наш «класс», я отозвала Ойталыка и попросила его минуты через две «переодеть» меня во что-нибудь летнее. В джинсах и пуловере я уже запарилась.

Мне не хотелось, чтобы чародей знал о том, что я не ликтор, а такое переодевание подтвердит мой статус. И Ойталык с этим согласился.

– Ты не слишком по погоде оделась, – укоризненно сказал Сирсанц как только мы вошли в дом.

Я обрадовалась, что теперь не нужно придумывать повод переодеться.

– Почему-то подумала, что на веранде еще прохладно, – ответила я.

Мы вошли в класс, Сирсанц уселся в свое кресло, а я чуть помедлила, пока в одно мгновение вдруг не оказалась в уже чистом сарафане.

– Другое дело, – одобрительно заметил Сирсанц. – Присаживайся. У нас будет долгий разговор.

Разговор? Он не собирается учить меня волшебным фокусам?

– Может быть принести что-нибудь… к чаю? – спросила я, обнаружив совершенно пустую вазочку из-под нуги.

– Было бы неплохо.

В буфетной у меня глаза разбежались: нуга, почищенные и обжаренные орешки кешью и пекан, финики, курага, чернослив, другие неизвестные мне сухофрукты. Прихватила и два чайника – с травяным и цейлонским чаем.

– Это что? – поинтересовался Сирсанц, указав на вазочки с орешками.

– Орехи. Белые – кешью, а коричневые – пекан. Очень вкусные… Ну… я их люблю, например.

Протянув руку, чародей взял один орешек кешью, помял в руках и закинул в рот. Прожевал.

– Твердые. Но, да, что-то в них есть, – потом попробовал пекан. – Эти более терпкие… Привыкнуть надо.

Оценивающе поглядев на орехи, взял щипчики и потянулся к привычной нуге.

– У тебя хорошее чутье. Ты сейчас принесла то, что поможет мне объяснить важные вещи.

На столе для чая Дом поставил не кружки, а белые фарфоровые чашки с блюдцами. Чародей поднял одну чашку и передвинул блюдце на центр стола.

– Я во время обеда все думал, что же в первую очередь было бы полезно освоить такой неопытной волшебнице как ты. И понял. Начинать нужно с ответственности. Знаешь, что это такое?

– Эээ… Умение отвечать за свои поступки?

– Отчасти да. Теперь скажи, кому ты будешь отвечать за них?

– Себе… В том смысле, что вот я что-то совершила, потом должна осознать и принять это. Отвечать перед собой, не переваливая свою ответственность на других.

– Какой же хаос у тебя в голове творится! Сама послушай: «совершить – принять». А перед тем как совершить, подумать не пробовала?

– Иногда да. Но бывает так, что времени на обдумывание нет совсем. И тогда вначале действую, а потом пытаюсь проанализировать, насколько эти действия были правильными.

Я вспомнила, как передавала Кирсу силу ликтора, как сбрасывала с себя защитную пленку, покалечившую Бандерлога… У меня действительно не было времени на раздумья!

– Когда времени на обдумывание нет, включаются внутренние реакции. В твоей традиции их называют безусловными и условными. Слышала такие термины?

– Эээ… рефлексы… да, собачка Павлова… Был такой опыт. Приучили ее, что когда лампочка загорится, будет корм. И у собаки слюна начинала выделяться когда загорался свет, независимо от того, был корм или нет. Ты это имеешь ввиду?

– Ты говоришь об условной реакции. Натренированной. А еще есть безусловные. Например, если тебе на руку села оса, ты дернешься и попробуешь ее согнать.

Сирсанц потянулся к вазочкам, взял один орешек пекан, и положил его слева на блюдце. Затем в центр положил курагу, а справа – кешью.

– Смотри. Это голова, – он указал на блюдце. – В человеческой голове объединены три разных мозга. Мозг реакций, – ткнул в кешью, – мозг эмоций, – указал на курагу, – и мозг раздумий и действий, – пальцем погладил пекан. – Они все связаны между собой. Мозг реакций заточен под условные рефлексы, он защищает нас, хранит Тело от любых опасностей. Над ним большим облаком нависает мозг эмоций, души и страсти. Если положение безвыходно или не опасно, то мозг реакций передает бразды правления мозгу эмоций. Он становится правителем нашего тела. Понимаешь?

– Да. Если я хватаюсь за горячую сковороду, мозг реакций отдергивает руку, чтобы избежать большого ожога. Но когда я глажу котенка, зная, что он не опасен, мозг реакций уступает место мозгу эмоций. Так?

– Хорошие ассоциации, хотя и не полные. Но на первый раз пусть будет так. Пойдем дальше. Если мозг эмоций не знает, что делать, или не чувствует интереса к происходящему, он позволяет мозгу раздумий совершать логические операции и принимать решения. В этом вся проблема неопытного волшебника. Можешь сказать, почему? На своем примере.

– Вероятно… Доверившись мозгу реакций, я совершаю поступки, затем приходит осознание на уровне эмоций, и лишь потом трезво оцениваю произошедшее?

– Совершенно верно. Нетренированное тело действует так, словно главным является мозг реакций. А разум, то есть мозг раздумий, считает, что приоритет принадлежит ему. И пытается осмыслить, как это он дал такой приказ. Не просто осмысливает, а старается оправдаться, найти обоснование тому или иному поступку. Высокоорганизованным мы называем натренированное тело, сумевшее поместить в мозг реакций не только безусловные ответные действия при появлении опасности, но и условные, условленные, воспитанные реакции. В этом случае мозг реакций действует гораздо умнее, у него больше различных вариантов решений и ему проще обрабатывать информацию и выбирать правильные решения. Понятно?.. Тогда попробуй снова ответить на вопрос: перед кем ты отвечаешь за свои поступки?

– Перед высшим мозгом… мозгом разума, – я тронула орешек пекана, и вправду похожего на кору головного мозга.

– …или перед эмоциональным мозгом, если тело воспитано неверно.

– Как это?

– Ты запускаешь камень мозгом реакций (кешью). Он убивает живое существо, разумное существо. Но мозг реакций не способен к сопереживанию. Это обычная реакция любого живого организма на опасность – дерева, улитки, кота, человека. Если ты разумное существо, то первая реакция осознания идет через эмоции (курага). В случае, если ты высокоорганизованное существо, эмоции перестают справляться с нагрузкой и передают свои смятенные чувства наверх, разуму (пекану). Разум же пытается взвесить все – и действия кешью, и действия кураги. Если ты ответственна, то делаешь вывод, что не сумела заранее подготовить свое тело, свой мозг реакций (кешью) к неожиданной ситуации. Отсюда твой страх, твои слезы, истерики, депрессии – это реакции неподготовленного, невоспитанного мозга эмоций. Тогда у тебя появляется шанс заняться анализом и синтезом.

У меня отключился мозг. Я смотрела на блюдце и не понимала уже ничего.

– Я хотел лишь сказать, – заметил чародей после паузы, – что тебе нужно учиться. Не просто хватать подвернувшиеся разуму знания, а учить свое тело распознавать все три части деятельности мозга.

– Как… три вектора? – попыталась я вспомнить то, что мне рассказывал Ойталык.

– Нет. Три вектора будут позже. Сначала приведи в гармонию вектор тела. Без него все остальное будет разваливаться, превращаясь в бесформенный комок глины.

– И… что нужно делать? С чего начать?

Сирсанц смотрел на меня и молчал. Минуту, две, три… Потом прикрыл глаза и попросил встать. Я стояла как дура, не зная, что делать, а он все сидел, с закрытыми глазами. Наконец он встрепенулся и потянулся за нугой.

– В тебе слишком много животной энергии. Секса. Вы называете это Эросом? Мне сложно понять, что тебе посоветовать. По прожитым годам ты еще младенец, неразумное дитя. По энергии тела – столетняя женщина… У вас это… тридцать лет или чуть меньше. Дисбаланс колоссальный. Неразвитый мозг, неумение владеть своим телом, неумение подчинять Эрос… В результате формируется чудовищный эротический эгоизм. Ты хочешь только брать, не делиться, не отдавать. Я подумаю, что с этим можно сделать. Занятие окончено, мне нужно подумать. Выпей чаю, подыши дымом из этих твоих трубочек, только не здесь, выйди на веранду. Успокойся. Приведи чувства и мысли в порядок. Продолжим завтра, после полудня. Островного, а не земного. Позаботься, чтобы твой… оборотень не путался у нас под ногами. Можешь взять его урок сейчас или завтра с утра. Но когда я приду, твое внимание должно быть сосредоточено только на мне.

Сирсанц встал, прихватил вазочку с нугой, чашку с чаем, и вальяжно удалился. Я же направилась не на веранду, а в свою комнату. Глаза б мои никого не видели. И с чего это в Усадьбе собралось столько народу?..

Странно, но жеманные речи Сирсанца перестали меня раздражать. Привыкла? Увлеклась содержанием? Завтра… Его полдень – у нас раннее утро. А сегодня нужно будет повидаться с Джесой, проводить его… Ой, забыла… Пообщаться как хочется, у меня не получится, к сожалению. Интересно, его это огорчит? И как вообще ему это объяснить? Черт бы побрал эти культурные различия, никак не разберусь, что у них там принято, а что нет! И что делать с Бандерлогом? Заниматься с ним пока не уедет Джеса, я не собираюсь.

Выкурив две сигареты подряд, допила чай, и пошла сдаваться. То есть общаться. Для начала – на веранду.

* * *

Выглянула – на веранде никого не было. Отлично! Посижу, еще подумаю. Забежала в буфетную, набрала всяких вкусняшек и чайник, вышла…

За столом уже сидел Джеса. Как хорошо!

– Выспался? – спросила я его, ставя поднос на стол.

– Не так чтобы. Истерические сценки спать не давали.

– Ты о чем?

– Бандерлог решил уйти, а твоя Наставленница устроила скандал. Орали, бегали… словно дети малые. Потом он оставил нас, а Веунигара забралась ко мне в дом и окончательно разбудила.

Я хотела спросить… Ну да ладно, и так понятно. Что сказать об озверевшей бабе? Мало ей было Бандерлога, теперь и Джесу подавай… Впрочем, он, скорее всего, и не возражал.

– Это хорошо, – сказала я. – То есть, конечно, плохо, что не выспался. Надеюсь, хоть удовольствие получил.

– Получил, – криво усмехнулся он. – Вернее, она получила. А я остался встрепанным, невыспавшимся и злым.

– Бедняжка… Слушай… Я, похоже, тоже не смогу… Как бы это сказать…

– Уроки не кончились?

– На сегодня закончились. А вот я…

Он с любопытством глядел на меня, а я не знала, как бы ему сказать о моем деликатном положении.

– Ага, голубки уже здесь? – тяжело ввалилась на веранду Веунигара и посмотрела на Джесу. – Она тебе еще глаза не выцарапала?

– И мы тебе рады, Веунигара, – ядовито сказала я, указывая на пустое кресло.

– Пить хочу страсть как, – сказала она, перелив чуть не весь чай из чайника в большую кружку. – Деточка, ты бы принесла еще чего-нибудь посвежее… Сок, фрукты…

То же мне, нашла официантку. Я разозлилась, но встала и пошла в буфетную, вспомнив, что я тут хозяйка. А что ненастоящая, ей знать незачем.

– И куда ты дела Бандерлога? – спросила я, вернувшись.

– Тебе все мало мужиков… Горячая шлюшка… штучка.

– Давай не будем обзываться и ругаться. Я встала затемно, училась весь день, всех вас тут принимала, знакомила. Устала. Хочу просто посидеть и поболтать.

– Училась… Видела я чему тебя обучали, – зашлась хохотом Веунигара.

– Ты видела, я видела, он видел… Может хватит?

– Веунигара, ты здесь надолго? – вежливо спросил Джеса.

– Дорогой Джеса, ты ведь знаешь, что у этой крошки красные дни. Так что тебе точно ничего не обломится. А я вот она, тут. Помогу скрасить время пока она… хм, учится.

Очень хотелось стукнуть ее по голове, чтобы заткнулась. Хотя, если быть честной, то она мою деликатную проблему решила, сказала Джесе, что я с ним сегодня играть не буду.

– Джеса, ты не хочешь прогуляться? – спросила я, поднимаясь. – Мне нужно у тебя кое-что спросить…

Веунигара перешла с русского на какой-то другой язык. Наверное, надеясь, что я его знаю, а Джеса нет. Потому что обращалась она ко мне и в довольно нелестной форме, обвиняя, что я заворожила Ухаулу, который теперь из-за этого к ней охладел.

«Может быть он охладел не из-за меня, а из-за твоего поведения?» – язвительно фыркнула я на том же языке.

Затем подхватила под руку Джесу и увела его с веранды.

– Слушай, наставленники все такие психи? – спросила я, когда Дом скрылся за кустами.

– Нет, не думаю… Я знаю с десяток из них – вполне приличные существа… Полагаю, у Веунигары какой-то личный раздрай, вот она и вымещает злость на окружающих. Власть развращает, приучает к тому, что окружающие беспрекословно повинуются наставленнику. А ты без конца бодаешься. Любой бы на ее месте взвился…