Текст книги "Мгновения длиною в жизнь"

Поцелуй Афродиты

В те приснопамятные времена на Зацепе у Павелецкого вокзала еще существовал трамвайный круг. Егор добирался до него от Покровских ворот на “Аннушке“ (других номеров он уже не помнил), и топал по Стремянному к себе в институт.

В утренний час пик пассажиров, как сельдей в бочке. Одни выходят, другие заходят и, если не успел найти сидячее местечко, понемногу дрейфуешь в духоте вагона вместе людским потоком. Круглолицая сероглазая блондинка в светлой кофточке с высокой прической и симпатичными ямочками на щеках зашла в вагон на Павелецкой кольцевой. Собираясь выходить на следующей остановке, Егор оказался совсем рядом. Он захотел предложить поменяться местами, заглянул ей в глаза и обмер.

Молоденькая женщина была не просто красива, она чем-то напоминала саму Марину Влади. Наваждение оказалось таким сильным, что Егор, напрочь забыв о своей остановке, проехал за ней аж до Даниловки. Здесь блондинка вышла и двинулась на рынок. Лихорадочно подыскивая в голове предлог, чтоб познакомиться, Егор стремглав выскочим следом. На счастье у остановки стояла бабка с цветами. Сунув какую-то мелочь, он выхватил у нее несколько белых и лиловых небольших подмосковных астр, подбежал к блондинке, стоявшей у прилавка с грушами, и, не говоря ни слова, протянул ей букетик. Та удивленно подняла голову:

– Спасибо, у меня сегодня день рождения, и астры – мои любимые цветы. Откуда вы об этом узнали? – удивленно произнесла она, глядя лучистыми серыми глазами.

– По глазам догадался, – несмело признался Егор. – Я за вами от самой Павелецкой следую, свою остановку давно проехал.

– Вы студент, наверное, занятия из-за меня пропустили? – сочувственно произнесла блондинка.

Егор беспечно кивнул:

– Ничего страшного, нагоню… Можно, я вас провожу немного? – осмелев, попросил он.

– Это ни к чему, мне сейчас на работу пора идти. Еще увидят нас вместе и невесть что подумают. На рынок я забежала за фруктами, чтоб в обед с коллегами попить чаю. Давайте оставим все, как есть. А за цветы, еще раз спасибо…

Сознавая, что она права, Егор уныло кивнул и проводил ее долгим взглядом.

Вечером в коммунальной квартире на Покровке он не находил себе места. Сказать, что он потерял голову, значит, ничего не сказать. Егор сам толком не представлял, что ему нужно. В том, что она сейчас одна, без спутника жизни он нисколько не сомневался. Но умом понимал, что разница в возрасте слишком велика, и как мужчина он такой взрослой и привлекательной женщине просто неинтересен.

– Что произошло? – осторожно поинтересовался сосед, заметив, как поздним вечером он мается на кухне.

Это был одинокий, еще крепкий старик, проживший долгую и многотрудную жизнь, и сохранивший, несмотря на множество жизненных перипетий, ясный ум и веру в человечество. Боязнь выглядеть в первый раз влюбившимся и потому смешным и глупым мальчишкой к тому времени отошла на задний план, и Егор, как мог, поведал о сегодняшней встрече в трамвае и о совершенном безумстве.

Против ожидания сосед во время его эмоционального сбивчивого повествования ни разу не улыбнулся.

– Ты что-нибудь слышал о поцелуе Афродиты? – осторожно поинтересовался он, когда Егор закончил рассказ.

– Что-нибудь из области эротики? – недоуменно посмотрел на него Егор.

Понимающе улыбнувшись, старик отрицательно покачал головой.

– Раньше о людях с ямочками на щеках говорили, что в младенчестве их поцеловала богиня любви Афродита, когда после рождения из пены морской вышла на берег. Ямочки на щеках, это добрый знак свыше, их обладательнице они могут даровать бессмертие… Ты еще молодой, не поймешь меня, так просто запомни мои слова. Когда вступаешь в жизнь, вокруг кипит, бурлит, все девушки кажутся красивыми, а товарищи необыкновенно умными. Вот-вот откроют какой-нибудь закон, сродни Ньютону, напишут новую “Войну и мир“. А проходит время, и видишь, что твои великие переживания всего лишь мелкие и глупые страстишки, большинство добившихся чего-то друзей самые обычные карьеристы, а среди знакомых дам нет ни одной Софи Лорен или Марины Влади. И становится грустно, будто сам и не жил вовсе, а только книжки читал или в кино таких людей видел. А ведь на самом деле где-то существуют эти избранники и избранницы, которых Афродита при рождении поцеловала. Если встретишь такое создание с ямочками на щеках, сразу в душе все переворачивается.

– А вы лично встречали такую женщину? – поинтересовался заинтригованный Егор.

– Было однажды, – улыбнулся сосед. – Может поэтому, и жить до сих пор хочется…

Несколько недель, Егор не помнил точно, ушли на поиски незнакомки. Он не догадался спросить, где она работает, и теперь оставалось лишь надеяться на новую встречу в трамвае или, в крайнем случае, у Павелецкой кольцевой. Но многочасовые бдения в данных местах не принесли плодов. Блондинка с ямочками на щеках, как воду канула…

С тех пор минуло порядка 30-ти лет. Егор давно жил в одном из микрорайонов на окраине стремительно разраставшегося города, в центре бывал редко и лишь по крайней надобности. Но однажды судьба вновь привела его в эти края. Здесь многое изменилось. На площади перед вокзалом замерла нескончаемая стройка, навсегда исчез трамвайный круг, да и сама Зацепа спряталась где-то в переулках за монументальным турецким “новоделом“. Единственное, что напоминало прежние времена, это трамваи.

В alma mater предстоял юбилей одного старого знакомого. С огромной охапкой алых роз Егор вышел из метро и направился к Стремянному переулку. О встрече, произошедшей когда-то в юности на Павелецкой, он и думать забыл. Каково же было его удивление, когда буквально на перекрестке он столкнулся нос к носу с моложавой женщиной с ямочками на щеках, удивительно напоминавшую Марину Влади в молодости. Потрясение было так велико, что Егор моментально вспомнил в подробностях первую встречу.

– Это вы, сколько мы с вами не виделись, лет 30 лет? – ошеломленно вымолвил он.

Женщина окинула Егора испытывающим взглядом. Понять ее было можно: трудно узнать в постаревшем пятидесятилетнем мужчине двадцатилетнего юнца.

– Мы ехали с вами от Павелецкой кольцевой на трамвае. У Даниловского рынка вы вышли, я выскочил следом и подарил вам букетик астр. И тут выяснилось, что у вас день рождения, – не надеясь на удачу, напомнил Егор.

Женщина улыбнулась:

– Вот теперь, вспоминаю…правда, на того пылкого юношу сейчас вы мало похожи.

– Что делать, жизнь потрепала, – вздохнул Егор. – А вот вы практически не изменились, все такая же молодая и привлекательная с лучистыми глазами и ямочками на щеках.

– Спасибо, – улыбнулась женщина. – Не обижайтесь, я вспомнила, только когда вы сказали о цветах. Обычно я добиралась до работы другим путем, через станцию Добрынинская. А в этот день, сама не знаю, почему я решила изменить маршрут и на работе встретила нового коллегу. С этим человеком…

– Возродились, как птица Феникс из пепла? – улыбнувшись, подсказал Егор.

– Не угадали, родилась заново, как Афродита из пены.

– Имеется в виду морская пена? Вы съездили вместе на море, и там поняли, что не можете друг без друга?

– Поездка тоже присутствовала, но в основном это оказалась пена обычных житейских страстей.

– Это что-то новое, – искренне удивился Егор. – Обычно, после разочарований в молодости женщины возрождаются из пепла прежних неудач. Я им охотно верю, каждый понимает личное счастье по-своему. Но, строго говоря, их внешний вид, как правило, оставляет желать лучшего. А над вами годы оказались не властны. Может, по старой дружбе поделитесь секретом вечной молодости?

Женщина недоуменно пожала плечами:

– Я действительно не знаю, чем помочь, никакого особого секрета нет.

– Может, все дело в ямочках на щеках, называющихся поцелуем Афродиты? – вспомнив рассказ соседа, подсказал Егор. – Верно, говорят: если Боги кого-то хотят отметить, они даруют бессмертие… А пока, примите в знак восхищения, – и протянул букет. – Можно на прощанье один вопрос, какой судьбой вас в эти края занесло?

– Мы здесь с мужем уже лет пять живем, – пояснила женщина. – Спасибо за чудесный букет, не перевелись еще рыцари на белом свете. Но мне и вправду пора, – улыбнувшись, она зашагала по дорожке к дому, видневшемуся из-за деревьев в глубине двора.

Сразу забыв все свои болезни и домашние неурядицы, Егор с восхищением провожал взглядом ее стройную не по годам фигуру. Ему снова захотелось жить.

Суд Париса

Небольшой городок, в котором прошло детство Алика, располагался возле Оки и состоял из двух пересекающихся улиц, насквозь пропитанных сонным духом провинциального бытия. Правда Ока где-то впадала в Волгу, а та в свою очередь, в Каспийское море, но для большинства местных жителей это было за гранью понимания. Естественную человеческую тягу к путешествиям они обычно удовлетворяли, периодически навещая столицу, находившуюся в часе езды на электричке.

Интерес к другим странам в Алике разбудила соседка родом из Испании, из города на берегу Атлантики Сан-Себастьяна. Она же играючи приобщила его к испанскому языку, который до выхода на пенсию преподавала в местной школе.

Развал страны в середине 90-х и появившиеся в большом количестве зарубежные фильмы лишь укрепили его желание попутешествовать по миру. Алик окончил с золотой медалью школу, без труда поступил на географический факультет университета в Москве, окончил его и остался при кафедре. С годами из неуклюжего долговязого подростка, не знающего, куда деть вечно болтавшиеся руки и никуда не помещавшиеся ноги, он превратился в интересного статного юношу, на которого заглядывались девицы. Но Алик никогда не шел дальше недолгих связей, справедливо полагая, что прочные привязанности в будущих поездках будут только мешать. Казалось, еще чуть-чуть, и случится какая-нибудь дальняя командировка за рубеж.

Но миновал год, за ним второй и третий, незаметно его стала тяготить кафедральная рутина, а случай все не подворачивался…

Первый осенний день напоминал радушного хозяина, пригласившего августовское солнце еще погостить в городе. Собравшиеся на университетской площади студенты в ожидании звонка грелись в его лучах и не спешили расходиться по аудиториям. Симпатичную девицу Алик заметил не сразу. Он настойчиво пробирался сквозь толпу, стремясь до звонка успеть на кафедру, и был буквально остановлен ее нетерпеливо ищущим взглядом. Выделяясь среди подруг редко встречающейся девичьей непорочной красотой, она чем-то неуловимо напоминала американскую актрису Грейс Келли, ставшую потом принцессой Монако. Очарованный после недавно увиденного фильма “Могамбо“ Алик замер, как вкопанный. Убедившись, что цель достигнута, девица делано равнодушно отвернулась, но Алик уже положил на нее глаз. Зазвенел приглашающий в аудитории звонок, толпа студентов пришла в движение, и Алик, позабыв, что его ждут, отправился вслед за очаровательной незнакомкой.

Небольшая уютная аудитория на третьем этаже вмещала человек пятьдесят. Пробравшись на верхотуру, Алик выпрямился во весь рост, чтоб среди частокола преимущественно девичьих профилей отыскать нужную ему особу. И тут в аудиторию вошла преподавательница, которую ему меньше всего хотелась сейчас видеть. Это была его непосредственная начальница на кафедре Людмила Георгиевна. Похолодев от ужаса, словно его застукали за чем-то неприличным, Алик поспешно сел и пригнулся.

“Интересно, успела она меня заметить?“ – подумал он, осторожно поднимая голову, чтоб наблюдать за происходящим.

Людмила Георгиевна была не просто его начальницей. Еще весной их связывали тщательно скрываемые на кафедре романтические отношения, которые неожиданно без объяснения причин прервались после ухода в отпуск. И теперь предстояло выяснение, получил ли он окончательную отставку.

Между тем Людмила Георгиевна, как ни в чем не бывало, начала лекцию.

– Наше государство в новом, XXI веке всеми силами старается укреплять правопорядок, утверждая верховенство закона над телефонным и прочими сословными правами. Это возможно лишь при условии, что судопроизводство является полностью независимым. Однако само понятие независимости права в каждую эпоху трактовалось по-своему. Чтобы это проанализировать, для начала перечислите виды судов, которые изобрело человечество, – предложила она.

– Суд присяжных, офицерский суд чести, третейский суд, – послышались голоса с мест, – суд царя Соломона, Божий суд…

– Еще…

– Наш советский – самый гуманный суд в мире, – пошутил кто-то из студентов.

– Я бы добавила суд святой инквизиции, – Алик повернулся в сторону говорившей и узнал

девицу, из-за которой оказался в аудитории.

– Спасибо, – стремительно повернувшись, Людмила Георгиевна неожиданно посмотрела

поверх голов на верхотуру, и Алик понял, что его присутствие давно замечено.

“Нужно сейчас же вклиниться в дискуссию, иначе, объяснить потом свое появление в этой

аудитории будет крайне сложно“, – мелькнула спасительная мыслишка.

– Вы забыли древнегреческий суд Париса, – привстав, напомнил он.

– Совершенно верно, именно на обстоятельство, что, каким бы независимым не был суд,

судит человек, руководствуясь законом, я и хотела обратить ваше внимание,

– лучезарно улыбнувшись, Людмила Георгиевна достала из сумки книгу и, полистав, отыскала нужное место. – Если помните, в древней Элладе жена громовержца Зевса Гера, богиня мудрости и победы Афина и рожденная из морской пены Афродита поспорили, кто из них прекраснее. В качестве судьи они выбрали самого красивого юношу, выросшего в горах, пастуха Париса, который должен был вручить яблоко победительнице.

Но Парис так смутился, что не смог самостоятельно разрешить этот спор. Тогда каждая из богинь стала убеждать юношу отдать яблоко ей. За это Гера обещала ему власть, Афина – военную славу, а Афродита – самую красивую из женщин – Елену, бывшую к тому времени женой одного из правителей Спарты Менелая. Услыхав обещание Афродиты, Парис отдал яблоко ей, тем самым признав ее прекраснейшей из богинь. А Гера и Афина возненавидели Париса и решили погубить Трою, куда он бежал вместе с Еленой… Так что, все определялось вкусовыми пристрастиями Париса. Будь он постарше, история могла бы пойти по-другому пути, – подытожила Людмила Георгиевна, захлопывая книгу.

– А кто такой был, этот самый Парис? – небрежно поинтересовался Алик.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила Людмила Георгиевна.

– Ну, по национальности и социальному статуту, – пояснил Алик, чувствуя, что взгляды всех девиц, в том числе той, ради которой он оказался здесь, обращены на него. – Согласитесь, такую важную миссию не могли доверить рядовому пастуху.

– Он был сыном царя Трои Приама. По наущению гадалки его хотели умертвить при рождении, но Боги Олимпа помогли Парису выжить, – пояснила Людмила Георгиевна.

– Происхождение не скроешь. Только сын царя не задумывается о последствиях такого шага. Ведь прекрасная Елена принадлежала брату спартанского царя Менелаю, и ее похищение привело к гибели Трои и всех ее жителей, – чувствуя кураж, небрежно сообщил Алик.

– А как бы поступили вы на его месте? – перешла в наступление Людмила Георгиевна.

– Нужно было разделить яблоко на три равных части и отдать каждой из богинь, – усмехнулся Алик.

– Ну, я была о вас лучшего мнения. Вы совершенно не знаете женщин. Каждая посчитала бы, что именно у нее отрезали два куска, и была бы абсолютно права, – насмешливо усмехнулась начальница.

В этот момент раздался звонок, положивший конец дискуссии, и Алик стремглав спустился с верхотуры.

– Прости, я немного опоздал и решил встретить тебя здесь, – с понурым взором вымолвил он.

Людмила Георгиевна смерила его взором, каким смотрят на нашкодившего ученика.

– На кафедру пришла бумага от проректора, в которой упоминаются твои экологические исследования. Надо решить, как поступить дальше, – сообщила она.

– Может быть сегодня вечером у тебя? – осторожно предложил Алик.

Людмила Георгиевна понимающе усмехнулась:

– Сегодня никак, дочка ждет. А вот завтра в первой половине дня я свободна. Милости прошу, если еще не забыл дорогу в мой дом, а сейчас исчезни, мне занятия вести надо.

“Пронесло“, – решил Алик, выходя в коридор и интуитивно шаря взглядом по сторонам.

Чутье его не подвело. Девица в одиночестве стояла поодаль у окна и, глядя в зеркальце, деловито поправляла макияж.

– Где вы слышали о суде инквизиции? – поинтересовался он, остановившись рядом.

– Книжки читала о Джордано Бруно и Галилее, – усмехнулась девушка. – А Людмилу Георгиевну вы откуда знаете?

– Я на кафедре уже третий год работаю, она моя начальница, – пояснил Алик. – Давайте познакомимся, меня зовут Аликом.

– Елена, – смущенно представилась девица. – Скажите, Алик, если не секрет, а как вам на кафедру удалось распределиться, Людмила Георгиевна помогла?

“Девица-то хваткая, шестым чувством сообразила, что я на нее глаз положил, раз, не стесняясь, такой вопрос задает. Интересно, откуда она в курсе моих дел?“ – усмехнувшись про себя, подумал Алик.

– Дипломная работа руководству понравилась, и так совпало, что на тот момент ставка м.н.с. освободилась, – пояснил он.

В этот момент в конце коридора появился какой-то парень в строгом черном костюме, судя по короткой стрижке, шофер или охранник. Заметив его, Елена заметно занервничала:

– Мне уже пора, – написав номер своего мобильного на листочке, она протянула его Алику, – позвони мне завтра ближе к вечеру, – и заспешила навстречу молодому человеку.

Сказав Елене, что остался на кафедре из-за дипломной работы, Алик не выдавал желаемое за действительность, он лишь слегка приукрасил последнюю. Исследованиями по экологии, которые в скором будущем обещали перспективу на международном уровне, он увлекся с подачи покойного мужа Людмилы Георгиевны. Вдобавок к должности зам. зав. кафедры тот был заядлым альпинистом и зимой перед самой защитой диплома Алика неожиданно погиб, сорвавшись на Кавказе с крутого склона. Исследования тогда возглавила сама Людмила Георгиевна и, чтоб не терять наработанного, предложила Алику остаться на кафедре. В ту пору ей было около 30-ти. После окончания университета Алику светила служба в армии, и он согласился. Интересная женщина в самом расцвете лет, к тому же вдова – это наводило на разные мысли. Но Людмила Георгиевна оказалась женщиной строгих правил и держалась до тех пор, пока он бесповоротно не влюбился в нее сам. Жил Алик в дальнем Подмосковье, дорога в один конец занимала порядка 2-х часов, однажды под новый год они засиделись допоздна в ее квартирке, и случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Правда, внешне ничего не изменилось. Своих отношений любовники не афишировали, и на людях он по-прежнему звал Люду по имени-отчеству…

Небольшая однокомнатная квартирка находилась в новостройках в нескольких остановках метро от университета. На излете советского времени ее получила мать Людмилы Георгиевны, как участник войны при расселении коммунальной квартиры. После внезапной гибели мужа Людмила сделала родственный обмен с матерью, а “однушку“ оставила за собой.

– Дочке перейдет, когда подрастет, – говорила она.

Пока же квартирка пустовала.

– Я больше не могу оставаться здесь ночевать, – огорошила его наутро Люда. – Дочка стала догадываться, что у меня кто-то есть. Она уже взрослая и никак не может забыть отца.

– Это значит, что отныне нас связывают чисто деловые отношения, – грустно подытожил Алик.

– Не переживай, перенесем встречи на утро, в те дни, когда я свободна, – предложила Люда, ероша ему волосы. – Давай сначала о деле. Помнишь, весной ты написал что-то типа аннотации, и эти несколько строк всех так заинтересовали, что теперь требуют 10-ти страничный доклад. Так что все прочие дела на кафедре пока откладываются, срочно садишься писать. Доклад должен быть готов к ноябрьским праздникам, чтоб иметь еще пару недель в запасе на перевод. Ночевать можешь оставаться здесь… А теперь иди ко мне, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась.

В предвкушении блаженной истомы от ее объятий Алик послушно кивнул. Он хорошо знал, на работе и дома это два совершенно разных лица.

Перспектива новой работы с продолжением отношений так захватила Алика, что на следующий день он с самого утра засел в университетской библиотеке. После лета работа двигалась медленно, и о Елене он вспомнил случайно только вечером. Но голова гудела от переизбытка информации, и назначать свидание не хотелось. К тому же в тесном университетском мирке это скоро могло дойти до Люды. Чтоб не поддаваться искушению, Алик спрятал в дальний карман мобильник и вдруг почувствовал руку на своем плече. Он испуганно обернулся и узнал неслышно подошедшую Елену.

На мгновенье Алик решил, что ему чудится… Но это оказалась она, живее некуда, судя по доносившемуся прерывистому горячему дыханию и тонкому запаху дорогих импортных духов.

– Решила сделать тебе сюрприз, – отдышавшись, с улыбкой пояснила Елена. – После занятий наша группа пошла получать учебники, я заметила тебя, сидящего с кипой книг, и так жалко стало… Знаешь, когда я дала тебе телефон, сразу же пожалела и решила не отвечать, – нерешительно добавила она после паузы, – у тебя своя жизнь, у меня своя.

– Тогда объясни, зачем ты подошла? – удивленно спросил Алик.

– Хочу помогать тебе в работе, – смущенно пояснила она, – дай мне какое-нибудь задание, а я, если справлюсь, сама найду тебя в библиотеке.

“Девица уже взрослая, третий курс. Не поймешь, что у нее на самом деле, на уме, но почему бы и нет? – подумал Алик. – Работы невпроворот, помощница мне сейчас бы не помешала. Тем более что девушки – народ аккуратный и усидчивый“.

– Хорошо давай попробуем, – согласился он без особой надежды, – подходи завтра в это же время, я дам тебе задание.

Произнеся это, он тут же забыл о своем обещании. Но против ожидания Елена сдержала слово, появившись на следующий день в обтягивающих джинсах и стильной кожаной курточке, позволяющих лицезреть все волнующие изгибы ее стройной фигуры.

– Пойдем, кофе попьем, – первым делом предложила она.

Алик поспешно кивнул и отвел взгляд.

“Вырядилась, будто на первое в жизни свидание. При случае нужно деликатно ей намекнуть одеваться попроще“, – решил он про себя.

В буфете очень скоро выяснилось, что проблемы экологии лишь предлог для знакомства. Уже минут через 15, уютно расположившись за дальним столиком, они мило болтали о пустяках. Вопреки распространенному мнению о глупых и косноязычных красавицах, Елена оказалась приятной собеседницей. Она не щеголяла нахватанными расхожими суждениями о жизни и, главное, умела слушать. И Алик, сам не заметил, как увлекся и стал рассказывать о путешествиях. Так незаметно пролетело около часу. Елена первой словно очнулась от забытья, посмотрела на изящные часики на запястье и поднялась:

– На сегодня все, мне пора.

– Извини, наверное, я тебя заговорил совсем, – с сожалением заметил Алик.

– Ну почему же, мне действительно было интересно, – горячо возразила Елена. – Знаешь, иногда я страшно сожалею, что Господь наградил меня такой внешностью, – неожиданно призналась она, – выросла бы, как все, серой мышкой, никто бы не приставал и спокойно наукой бы занималась. Ведь в мире столько интересного…

Лиха беда начало. Легкость общения с Еленой неожиданно помогла Алику, у него словно выросли крылья. Доклад стал легко продвигаться вперед, а сам Алик настолько увлекся, что чуть не пропустил день свидания с Людой.

– Ты что, так ни разу здесь не ночевал? – встретила она недоуменным вопросом, – я смотрю, постель не тронута.

– Один раз, потом мать приболела, – соврал Алик. Ему было стыдно признаться, что в чужой пустой квартире он чувствует себя не в своей тарелке.

– Ну, как знаешь, – обиженно повела плечиком Люда.

Алик вдруг заметил, что под халатиком на ней ничего нет, и сразу вспомнил, зачем пришел.

– Тебе же лучше, что постель нетронута. Не надо лишний раз перестилать, – философски заметил он и крепко сжал ее в объятиях.

Едва Алик, правда, немного впопыхах получил, что хотел, Люда, любившая, прежде чем ставить окончательную точку, потянуть сладостные мгновения, решительно отстранилась.

“Может, нас видели вместе с Еленой в библиотеке, донесли, и теперь она ревнует?“ – испуганно подумал Алик.

– Что случилось? – настороженно спросил он.

– Ты какой-то не такой, как всегда, – смущенно пояснила Люда, – раньше в эти минуты ты полностью, без остатка погружался в меня, а сейчас витаешь где-то в облаках.

– Не переживай, – успокоил он Люду, – теперь я слишком глубоко погрузился в тему.

– Ты бы как-нибудь показал мне, что уже сделано, – попросила та.

– У меня все материалы на флешке, – пояснил Алик, – компьютер нужен, а свой я дома оставил.

– Ничего страшного, – Люда прошла к окну и, взяв с подоконника коробку, протянула ее Алику, – вот ноутбук, я с работы, кстати, для тебя принесла. Давай вместе посмотрим.

Они просидели почти час. Наконец Люда оторвалась от экрана и, притянув к себе Алика, ласково взъерошила ему шевелюру:

– Что значит, мужской ум, я бы сама до многого ни за что не догадалась! Столько материалу толково перелопатил. Мне невесть что наговорили, а ты даром времени в библиотеке не терял.

“Пронесло“, – облегченно выдохнул про себя тот.

Доклад был почти готов, оставалось положить последние штрихи, придававшие целостный вид написанному. Но именно этого сделать, никак не удавалось. Елена, словно не замечая, что дело движется к концу, продолжала игру. И Алик понял, что без окончательного прояснения отношений доклад не закончить. Оставалось лишь на это решиться. Тут подошел Покров, и выпавший снег в одночасье стер все осенние прежние томления.

– Надо поговорить, давай найдем тихое место, а то в буфете слишком людно, – предложил Алик при очередном свидании.

Они поднялись еще на пролет лестницы, и Алик, достав сигареты, закурил, размышляя, с чего начать.

– Можно, я попробую? – неожиданно попросила Елена.

Сделав больше для форсу пару неглубоких затяжек, она вернула сигарету Алику и неожиданно, крепко обняв за плечи обеими руками, прижалась к нему всем телом и жадно впилась влажными горячими губами в его губы. Не в силах противиться нахлынувшей страсти, тот покорно подчинился ее воле.

– Ты об этом хотел поговорить? – страстно прошептала она, переводя дух и глядя ему в глаза. – Представь, ты Парис, я Елена Прекрасная. Ты похищаешь меня, и мы вместе едем с докладом в Испанию.

Алик покорно кивнул.

– Смотри, уговор дороже денег, amado mio! – легко освободившись от объятий, Елена по-товарищески чмокнула его в щеку и легко зацокала каблучками вниз по лестнице.

“Неужели она действительно влюбилась? – приходя в себя, неожиданно подумал Алик. – А может все проще: поругалась со своим молодым человеком? – девицы в ее возрасте часто мстят таким образом. Ладно, будущее покажет“.

Но Елена больше не появилась. Тщетно прождав с неделю, Алик набрал ее номер. Телефон оказался выключен. Он позвонил еще и еще, и не дождался ответа. Мысль, что с Еленой что-то произошло, Алик отмел, человек не иголка, об этом сразу же стало бы известно.

“Наверное, помирилась со своим молодым человеком, а номер отключила, чтоб я не беспокоил, – решил он, поразмыслив. И сразу же ожидание сменилось глухим раздражением, – что мы, в игрушки играли, нашла пацана!“

После этого нехитрого умозаключения мышление сразу же прояснилось. Он срочно закончил доклад и отдал давно ожидавшей Люде.

Через пару недель, пришедшихся на ноябрьские праздники, Алик случайно столкнулся с Людой на кафедре и небрежным тоном поинтересовался, в каком состоянии дела.

– Ты еще не в курсе? – Кафедре дали грант на год. Руководство решило послать тебя в Испанию, – спокойно сообщила та.

От растерянности Алик на мгновенье потерял дар речи. Конечно, он метал о путешествиях, но чтоб на такой длительный срок покинуть насиженное место? Мало ли, что случится за год.

– А как же…? – еле сумел вымолвить он.

Стремительно обернувшись, Люда внимательно посмотрела на возлюбленного:

– Если про аспирантуру, подумай, нужна ли она тебе. Вот я, старший преподаватель, а в реалиях еле концы с концами свожу.

– И нашим отношениям конец? – убитым тоном добавил Алик.

– Зачем они тебе? – усмехнулась Люда. – Долг перед покойным мы оба выполнили, его идеи довели до логического конца. Ты найдешь себе кого-нибудь помоложе, а мне пора о своей репутации подумать, а то слухи о нашей связи уже до жены проректора дошли, – она оглянулась и, убедившись, что никто не смотрит, потрепала Алика по волосам. – Подумай, кому ехать, как не тебе? – молодой, в теме, к тому же английский с испанским знаешь.

Алик посмотрел на Люду недоуменным взглядом:

– Значит, из-за каких-то слухов ты решила от меня избавиться? А я-то недоумеваю, почему в Испанию посылают никому неизвестного м.н.с.

– Успокойся, решение нам спустили из ректората, – усмехнулась Люда. – Думаю, его принимала лично жена проректора. Видимо, встречаясь с ее дочкой в библиотеке, ты нарушил чьи-то планы. Но, как говорится, нет худа без добра, на мир посмотришь. А если не забудешь, может, и я к тебе приеду. Поживем открыто, в Европе всем на все наплевать. Только заклинаю, больше этой Елене не звони. Она девушка непростая и с амбициями…

– И когда же ехать в Испанию, завтра? – пропуская последние слова, мимо ушей, убитым тоном поинтересовался Алик.

– Ну, что ты, в конце января, успеешь еще собраться. А завтра я жду тебя, как обычно и давай больше не будем об этом, у меня у самой на душе кошки скребут.

За сплошной стеклянной стеной важно ползали по летному полю, словно огромные крылатые жуки, “Боинги“ и “Аэробусы“. На их фоне пассажиры и развозившие их автомобили выглядели ожившими экспонатами из магазина детских игрушек. Алик никогда не летал прежде, и теперь с трудом представлял себе, как такие махины легко отрываются от земли и парят на огромной высоте. Настроение у него было далеким от праздничного. Прощание с родными вышло каким-то скомканным. Мать с сестрой плакали навзрыд, словно отправляли его на войну. Напоследок всплакнула и Люда, проводившая его до самого аэропорта. Лишь соседка-испанка, желая подбодрить на прощание, напутствовала фразой:

– Помни, постигая чужую культуру, ты не только начинаешь лучше разбираться в культуре своего народа, но и в самом себе.

В ответ он пообещал ей обязательно побывать на ее родине в Сан-Себастьяне на берегу Атлантического океана.

До отлета оставалось около часу. Было необходимо срочно отвлечься от мрачных мыслей, но ничего стоящего, кроме расхожих испанских выражений на ум не приходило.

“Amado mio! – по-русски “мой возлюбленный“, – где он мог слышать это?

Алик напрягся и внезапно вспомнил о Елене.