Текст книги "Исцеление человека"

Очевидно, коль скоро подобная структура семейных отношений была целителю доверена, столь скоро он этой очень уверенной в своей абсолютной правоте даме достаточно резко должен был порекомендовать: не уподобляться ангелу в своем безграничном чувстве собственной правоты! И пораздумать: нужно ли работящего, творчески активного, непьющего человека ревновать к его делу? И еще: кто же повинен, кроме нее самой, в том, что интерес к работе так сильно превышает у него интерес к ней, и почему с годами эта дистанция увеличивается? И чего она в таком случае добьется своими сценами и попреками, помимо стойкого отвращения к ее обществу?

Короче говоря, на основе подобной психологической диагностики было дано ей весьма горькое и многофункциональное психологическое же «лекарство», то есть линия осознания сути вещей и адекватного ей поведения. А уж после этого справиться с физическими аномалиями в головном мозгу и в женской сфере было делом относительно несложным.

Понимаю, что эта дама, перебывав до меня в руках многих и многих высокопрофессиональных гинекологов, могла и далее идти по таким же рукам, но состояние ее матки продолжало бы ухудшаться экстремально. И вот вопрос: а не пришла ли пора при подготовке будущих медиков, исцеляющих человека, профессионально готовить их к широкому воздействию на одушевленного человека?

Но! Серьезный врачеватель, который в процессе исцеления больного человека сближается с ним теснее, чем кровные родственники, ибо в нем воплощаются самые заветные их мечты и желания, в то же время просто обязан сохранить между собой и пациентом некий качественный барьер. Упаси его Бог от допущения амикошонства со стороны больных, от забвения знаменательного изречения «Для камердинера нет великого человека». Памятные мне неприятные воспоминания связаны именно с подобным лжедемократизмом. Несколько примеров. Вот приехал ко мне из средней России юноша 17 лет с экзотическим именем (условно назову его Жорес) и не менее экзотическими замашками. Страдая весьма редким гормональным расстройством и в течение двух лет подробно изучив абсолютно всю литературу, относящуюся к этой теме, он решил провести первую нашу с ним встречу в амплуа профессора-экзаменатора. С сарказмом и нескрываемой насмешкой на лице принялся он меня допрашивать, что я думаю о таком-то или таком-то научном труде (в том числе и опубликованном в давних Ученых записках провинциальных вузов). Не желая ставить его на место, ибо я отчетливо видел болезненно-страдальческий комплекс неполноценности у этого худенького, недоразвитого физически юнца, я попытался мягко объяснить ему универсальный принцип того энергетического воздействия, которое должно было поднять на новый уровень всю его эндокринную систему. Скривив страдальчески-скучающую физиономию и нетерпеливо морщась, Жорес две-три минуты кое-как слушал меня, но затем раз за разом принялся перебивать, возвращаясь к тем частностям, в которых и видел суть вопроса. Тут бы мне с ним и расстаться, но я со всем возможным терпением предложил, раз уж он сюда явился, мне довериться. Каждый из трех последующих сеансов был испытанием для моей выдержки, так как Жорес насмешливо доказывал мне каждый раз тщетность моей работы. И вот тут-то мне все это надоело резко и окончательно: я предложил ему убираться незамедлительно и забыть навсегда мой адрес. О Боже, что тут началось!.. Рыдания, попреки, сообщения о том, что на самом деле ему уже гораздо лучше, многозначительные цитаты из моих давних книг, попытка втянуть меня в новые диспуты… Это была тягостная прощальная сцена, но кто же, кроме меня самого, был повинен и в ней, и в том, что она оказалась возможной в принципе?…

А вот поистине «комплексный» пример, ибо, как в едином узле, в нем переплелось все недопустимое для отношений целителя с пациентами. Так случилось, что я разрешил издалека нагрянувшим страдальцам летом поселиться у себя на даче. И пошло-поехало! Две женщины оказались несовместимы по характеру между собой, они не только не смогли участвовать в совместном процессе приготовления пищи, но и повели активно-беззаветную, с искрами ненависти, борьбу за мое предпочтительное к ним внимание… Вдобавок, одна из них решила отблагодарить меня за свою поправку ремонтом всего первого этажа, для чего пригласила рабочих, которых я тоже должен был по-серьезному лечить. Взамен я получил хаос на всем участке, засохшую глину и штукатурку в ведрах для чистой воды, испорченные отношения с соседями, которым почему-то не понравилось, что строительный мусор был высыпан в общую дренажную канаву, утрату почти всех домашних инструментов и много других «радостей», в результате которых мне стоило потом немалых трудов восстановить крайне необходимое душевное равновесие. Если к этому добавить, что обе они единодушно невзлюбили молодого иностранца, который два года штурмовал меня из-за рубежа просьбами помочь ему одолеть бесплодие и, наконец, приехал, привезя с собою совершенно чуждый россиянам эгоцентрический, индивидуалистский менталитет, то можно себе представить атмосферу в этой «общаге». Что касается меня, я должен был оберегать зарубежного пациента от их злобных и ироничных нападок, хотя меня и самого «с души воротило» от его безразличия к общим трудностям, возникшим в результате инициативы с ремонтом: его спокойствие было одним из важных условий его мужского возрождения. Не буду продолжать эту трагикомическую новеллу, скажу лишь, что отъезд оной выздоровевшей троицы позволил мне по-настоящему осознать необходимость бытовой и личной дистанции между целителем и пациентами – при всей родственной теплоте их отношений. Особенно она необходима при разнополости врачевателя и пациентки (или пациента и врачевательницы). Кажется, можно эту драматическую тему не развивать, точность и ясность отношений, их дистанция должны выдерживаться неукоснительно.

Доверительность, демократизм – да, но амикошонство с наместником Бога пациентам противопоказано – ради их же блага.

Когда выше я цитировал профессионального медика Ю. Каменева и народного целителя А. Бабича, вывод из их слов напрашивался сам собой: врачеватель должен обладать особым талантом, специфическим даром. Особый дар врачевателя действительно специфичен, ибо ему сопутствует эффект оздоравливающего воздействия на больного фактом одного лишь присутствия целителя. Мне выпало счастье знать тех и общаться с теми, рядом с которыми люди выздоравливают быстрее. Известную часть этого эффекта можно отнести к психологическому эффекту: больной ждет чуда, и оно совершается!!! Что ж, и это замечательно. Я рад, что в присутствии моей очаровательной ученицы, высококвалифицированного хирурга-косметолога Лилии Ивановны Федоровой раны и швы на теле и лице оперированных ею пациентов затягиваются быстро и без рубцов. Я счастлив и горд тем, что под руками другой моей прекрасной ученицы, также врача 1-й категории, но в данном случае терапевта, Галины Георгиевны Скутте болезни спасаются прямо-таки стремительным бегством, позорно покидая поле сражения. Предварительно замечу, что оба эти медика сами принципиально ведут здоровый образ жизни, свято соблюдая не только требования режима, закаливания и рационального питания, но, прежде всего, – космические божественные законы добра и красоты, и каждая из них – цветущая женщина – выглядит и чувствует себя на целое поколение моложе, чем свидетельствует их реальный паспортный возраст.

Теперь я хочу мысль развить и детализировать: дар этот должен быть многообразен.

Сначала продолжу проблему благодатного воздействия целителя на дух и поведение болящего. Речь пойдет о необходимости научить пациента общим принципам и конкретным поступкам во благо собственному здоровью.

Позволю себе известную параллель: можно принести истощенному человеку рыбу и утолить его голод. И тем самым поставить его в прямую зависимость от вашего благодеяния. Но можно не только вкусно накормить его, но и вручить ему удочки и научить самостоятельно добывать себе пропитание – и от этой вашей акции он получит в дальнейшем много больше, чем от разовой помощи. Действительно, какой смысл лечить человека один раз, если он вновь будет разрушать свое здоровье и болеть? Не правильней ли будет научить его жить, не болея?

Спектр обучения самостоятельному труду весьма широк, но если человек не желает совместно со мной трудиться над своим же здоровьем, то мое правило весьма жестоко; с этим безвольным потребителем мне не до пути, пусть лечится в бесплатной (или платной) системе, где ему, соответственно его представлениям, четко будут выписаны таблетки, уколы, иссечения, капельница, реанимация и аккуратный патологоанатомический диагноз к похоронам. Если же человек способен понять, образно говоря, что рыбак может и сам себя прокормить, то спектр его домашних заданий может быть (в зависимости от индивидуального случая) чрезвычайно широким. Я вспоминаю случая и с 20-30-тью домашними заданиями по самостоятельной работе, где требую четкое ведение дневника и регулярно жестко контролирую исполнение «уроков». И главная оценка за эти труды – возвращение и даже приумножение здоровья человека!

Об «учебных предметах» я выскажусь в главе «Врачевание» и в приложении к ней, а пока замечу: в случаях самоисцеления или излечения с помощью родственников мы движемся, как мне кажется, наиболее верным путем: человек (и связанные с ним его ближние) изживают свою карму в значительной степени самостоятельно, минимально перекладывая свою ответственность на чужие плечи, и в подобных случаях исцеление является наиболее прочным и органичным.

Учительская грань целительного дара является, вероятно, не менее значимой, чем умение изначально психологически положительно воздействовать на болящего, и вместе с тем она является сопряженной и соразмерной с нею, ибо порождена доминирующим чувством: стремлением твердо поставить недужного человека на ноги.

И однако важнейшую роль играет не только учительский фактор! Мне приходилось замерять энергетику Татьяны Александровны Буревой после того, как всю бессонную ночь она провозилась с дюжиной больных, очищающих печень и желчный пузырь, «угощая» их подогретым оливковым маслом, подливая кипятку в остывшие грелки, разгребая ложкой чудовищное содержимое, исторгнутое в индивидуальные горшки, ставя клистиры, возвращая к сознанию тех, кто под воздействием сердечной слабости его утратил, и т. д. Так вот: после такой-то ночи энергетический потенциал этой 85-летней женщины (прошедшей польские тюрьмы, советскую ссылку, злобные гонения Минздрава и многое подобное) был равен четырем-пяти нормам людей цветущего возраста!

Но если бы только это! Для эффективного прохождения билирубиновых камней и всей остальной мерзости через протоки Татьяна Александровна давала пациентам принять травяные порошки, которые готовила своими руками, чтобы протоки эти заранее расширились. Разного рода дельцы от здоровья быстренько расшифровали состав этих порошков, не защищенных никаким патентом, никаким авторским свидетельством, и за несусветные деньги стали пользоваться ими для очистки печени у желающих. Они делают все так, как делала сама Татьяна Александровна, но эффективность их работы составляет малый процент по сравнению с тем, что получалось у нее: суть в том, что ее порошки энергетизировались при изготовлении ее руками, и ее пациенты оказывались мало на полсуток в сфере ее могучего биополевого воздействия. И это сочетание подкачки чудодейственными порошками изнутри и ее личной энергетики на пациентов извне приносило волшебные результаты при возвращении доброго здоровья людям после перенесения ими этой малой бескровной операции, чем является по сути очистка печени и желчного пузыря от залежавшейся в них грязи.

Вот аналогичное сообщение о воздействии на другие препараты другого одаренного человека: Альберт Васильевич Скворцов на основе своих разработок создал воистину чудесный препарат ЭПАМ-7, обладающий высокой эффективностью для профилактики и лечения инфекционных заболеваний. Упоминаю здесь об ЭПАМе не для того, чтобы поведать очередную историю о бешеном сопротивлении медицинских инстанций внедрению чудодейственного средства, изобретенного «человеком со стороны», инженером: система не может не выжирать того, кто отрицает ее самодовлеющую суть. Нет, я пишу ради того, что подобную по составу суспензию может сотворить практически любой травник, но по 10-балльной шкале она будет работать всего… на 2 балла! Подлинное, максимальное воздействие лекарства начиналось лишь после той подзарядки, того программирования, которое задавал ему лично А. Скворцов. Оно повышало эффективность препарата семикратно! И вот тогда-то заметно (естественно!) расширялся круг болезней, которые он способен одолеть, ибо резко повышается иммунитет человека, принявшего ЭПАМ. Очень надеюсь на то, что развал прежней системы и возникновение новых структур будет способствовать доступности для людей очередных модификаций ЭПАМа (первые я с успехом использовал в своей практике).

Так и хочется к слову «дар», о котором вдет речь, добавить эпитет «божественный». Возможно, это будет правомерно, но на ум приходит отрезвляющее: «Бог-то Бог, да и сам не будь плох».

Прежде чем исцелять больных, врачеватель должен исцелить себя: и тело свое, и душу свою, и процесс этот, этот труд, этот подвиг, это самосовершенствование должно осуществляться постоянно, на протяжении всей его жизни. И в этом постулате – одно из самых существенных различий, испытующих, можно сказать, между тех, кто истинно посвятил себя служению человеческому здоровью, и тех, кто оказался здесь случайно или из заранее обдуманной корысти.

Ощущение несокрушимого здоровья, которое получает больной от своего лекаря, является одним из могущественных факторов веры в него, осознанным или на бессознательном уровне, то есть является одним из определяющих психологических средств выздоровления пациента. Хронически болящий врач – можно ли даже теоретически придумать более удивительный парадокс? Разве что атеист-богослужитель, мокрый огонь или дряхлый младенец, то есть сочетание понятий логически несовместимых, изначально несуразных, бессмысленных. А между тем – обратимся к своим воспоминаниям (о женщинах-врачах из деликатности помолчим): редкость ли – врач, у которого изо рта рвется густое табачное зловоние, а то и спиртная вонь даже на дежурстве? Мало ли из них отягощенных тучным, необъятным чревом, одышкой или другими признаками органических дисфункций? «Врачу, исцелися сам!» – давно было сказано.

Да, собственное здоровье – весомый аргумент в деятельности врачевателя, в его борьбе за здоровье пациента. Но не только! Постоянное самосовершенствование в области здоровья способно принести такой личный опыт, с которым не могут соперничать никакие книжные знания, способно избавить от таких недугов, мучительнее которых трудно себе представить. Один-два примера.

Конечно, никто не может заречься от того, что не попадет пол пресс онкологического заболевания. Но – «знать бы, где упасть, там соломку подстелить»! Подобную «соломку» подстелить заранее, в общем-то, несложно: регулярное обливание холодной водой автоматически создает в организме рефлекторные дуги между охлажденной поверхностью и ослабленными внутренними зонами, где на короткое время возжигается t°›42 °C, то есть такая, которая заметно ослабляет жизнедеятельность любого вируса. С другой стороны, регулярное же посещение парной бани с «крутой» термообработкой организма березовым веником и жгучим паром повышает t°›42 °C практически повсеместно (до этого барьера допускает механизм теплообмена и потообразования, охраняющий белок от тепловой смерти). То есть данная процедура, полярная по направленности холодовому воздействию, приводит к тому же эффекту: превентивному удару по вирусу, его ослаблению. А если взять внутреннего врага в клещи, да клещи эти смыкать почаще?… Ах, где изыскать на это время? Да позаимствовать его из того сокрытого резерва, который придется в противном случае отдавать лежанию в больницах после операции, после облучения, после химиотерапии. Откуда же еще?…

Да, конечно, возникают сопутствующие вопросы: а если я никогда не парился, если никогда холодной водой не обливался, как быть, с чего начать и т. д., и т. п. Все дело в желании человека то ли надежно быть здоровым, то ли положиться «на авось» и тогда наверняка заболеть чем-либо горестным и тягостным. А уж если двинешься по дороге здоровья, то здесь открытия автоматически последуют одно за другим. Так окажется, что холодовые процедуры заметно ускоряют обмен веществ, а это чревато увеличением числа разного рода очисток организма – во имя ликвидации интенсивно выделяющихся внутренних шлаков. Если этого не делать (в том числе не перейти и к регулярным голоданиям, а это – новая наука, новые горизонты), то холодовые процедуры и моржевание, спасающие от одной неприятности, могут привести к другой, к обшей хлипкости и неустойчивости здоровья. То есть окажется, что эта забота и эта работа – категория комплексная, многосложная, постоянно расширяющаяся, в том числе и в сферу духа. Но! Пусть назовут мне ценность более высокую, чем полнокровное здоровье, то есть сама жизнь! Игра стоит свеч.

Разумеется, расширение этой антионкологической практики приведет и к определенному типу питания, и к постоянному устойчиво-положительному духовному настрою, и к владению разного рода медитативными техниками, и даже к выходу на возможность кармического пересоздания своей судьбы. Спрашивается, у кого будет больше шансов на победу: у медика, опирающегося, например, только на сугубо хирургическую практику, либо у него, знакомого не только с тем, что рекомендуют официозы, но и с тем, что он проработал самолично, на себе?

А вот довод еще более выразительный, если может быть что-либо более серьезное, чем встреча с канцером. Ан нет! Аденома простаты – мучительное мужское заболевание – согласно теории и практике официальной медицины, не имеет никаких вариантов, кроме опасной и болезненной операции. Больной орган лежит в глубине таза между прямой кишкой и мочевым пузырем, и добраться до него можно лишь сверху и сбоку, разрезая по пути много слоев разного рода живых тканей, и не всегда возможно обойтись только одной долгой резекцией (по состоянию сердца пациента), а тогда – вывод наружу мочевода и жизнь с бутылочкой на боку со всеми сопутствующими.

Повторяю, у официальной медицины нет иного лечения данного недуга, помимо кровавой и болезненной операции. Осмелюсь дать репортаж по этому поводу, полученный непосредственно с места катастрофического события. Цитирую.

«Здравствуйте, дорогой Юрий Андреевич! Спасибо за письмо.

Да, письмо Ваше пришло в то время, когда мне сделали вторую часть операции и удалили предстательную железу.

Продолжаю считать, что это – не лучший вариант борьбы с аденомой, и сожалею все еще о том, что Вашу очень полезную и важную книгу «Три кита здоровья» я прочитал слишком поздно. Операция – это всегда варварство. Я, например, потерял в весе 14 кг (может быть, это и полезно для сердца, но привожу это как факт). Потерял много крови (800 г добавляли в процессе). А самое главное, я потерял полгода нормальной человеческой жизни, за которые, наверно, мог бы что-нибудь полезное сделать. Это ни в коей мере не сравнимо с двухнедельным голоданием! И еще: во время между первой и второй стадиями операции я чувствовал себя так, как, наверно, чувствует себя преступник в камере смертников, не зная определенно: выживу ли после второй (основной) стадии? Это не могло не сказаться на психике. Операция продолжалась 1 час 50 минут. Сейчас, кажется, закончилась эта ужасная темная-темная 150-дневная ночь и забрезжил рассвет.

Пусть никто не обманывает Вас в том, что операция по поводу аденомы – это пустяк. Я три дня лежал в реанимационном отделении. Сейчас я отхожу понемногу, используя отпуск за прошлый учебный год, который испортил в урологическом отделении больницы 7. Говорят, что и это – не все. Может быть, избавь Господь, плавает в крови смертоносный тромб, может быть, родился камень в мочевом пузыре в связи с прошедшими перипетиями в нем летом (в урологическом отделении я о таких случаях наслышан зело; камни вырастают с периодикой примерно в 1 год) и тогда – снова операция… Спаси, Боже!

Я написал вам обо всем этом, чтобы (может быть) Вы имели возможность хоть строчку использовать при переиздании своей книги «Три кита здоровья».

Очень рад за Вас, за Ваше здоровье и работоспособность. Впрочем, не тавтология ли это? Здоровье человека – это, по-моему, и есть его работоспособность.

Не знаю, выразил ли я Вам в первом своем письме мысль о том, что после священного писания Ваша книга «Три кита здоровья» в моем сознании стоит самой первой. Это правда.

До свидания.

Привет и наилучшие пожелания близким и тем, которые помогут и помогали Вам в Вашей работе.

Украина, Днепропетровская обл., Днепродзержинск».

В этом трагическом человеческом документе я лишь потому не сократил безмерно высокие слова о «Трех китах здоровья», что именно в этой книге, которая, к глубокому сожалению, вовремя не попала на глаза Александру Ивановичу (и какому еще числу подобных ему страдальцев – Бог весть!) четко поведано о том, каким образом аденома простаты может быть удалена безоперационно! Способ этот: двухнедельное голодание… Что? Мучительный, трудный, невозможный для вас акт? Прежде чем заявлять это, еще и еще раз перечитайте процитированное выше письмо, а уж тогда восклицайте сколь угодно эмоционально.

В чем смысл двухнедельного голодания? В том, что после 6–8 дней терпения горелка сжигания пищи, образно говоря, переворачивается внутрь организма и начинает выжигать там все лишнее, а в первую очередь – все вредное! Выгорают, идут в жерло жадной топки все опухолеродные клетки, вся удушающая органы чужеродная пленка, все паразитирующие грубые соединительные ткани, в том числе и тот клубок, в который оказался погруженным нежный двенадцатилистник предстательной железы.

В запущенных случаях можно пойти либо на трехнедельное голодание, либо на повторение двухнедельного голодания, либо на шестинедельное голодание по методу австрийскою целителя Р. Бройса. Собственно говоря, в последнем случае нельзя говорить о голодании в прямом смысле слова, точнее будет сказать о специфической соковой диете, которая представляет организму все необходимые ему витамины, минеральные соли и микроэлементы, но побуждает его интенсивно сжигать все чуждые белковые формирования. Бройс эффективно лечит таким образом рак и саркому, но худо ли, коль скоро под этот частый гребень попадет и аденома простаты?

Целитель, который лично и многосторонне овладеет практикой длительного голодания во всех его изводах, со всеми тонкостями подготовки к нему и его проведения, и сам будет до скончания своего века жизнедеятельным мужчиной, и никогда не пошлет на эту зверскую операцию удаления аденомы простаты ни Александра Ивановича, ни кого-либо другого. Важно заметить, что освоение серьезного голодания приводит не только к существенному физическому оздоровлению человека, но и к заметному расширению его духовного горизонта, после того, как он претерпел, у него повышается самоуважение, возрастает доброта к другим, открываются глаза на красоту эмоциональных ощущений от потребления здоровой пищи, которой он в обычные дни не замечал.

Дело не в увеличении числа примеров, дело в сути: научаясь спасать себя, врачеватель получает все новые возможности для спасения людей и мира, для наиболее рационального подхода к здоровью человеческому.

Много ступеней вверх, точнее, бесконечная лестница в небо – вот путь его движения, его восхождения к Здоровью. Тут восходящего ожидают буквально на каждом шагу и шажочке открытия, от которых захватывает дух: от сферы питания (с эффективным потреблением тончайших вибраций) до владения словом, от волшебства мануального массажа до освоения беспредельной страны биоэнергетики и законов энергоинформационого обмена. Все время открываются новые и новые подходы к самоисцелению на различных уровнях и, следовательно, к лечению других людей.

Здесь следует сделать весьма существенную вставку: в этом вот восхождении (или в этой наработке все новых оболочек, или в этом постоянном наполнении этих новых, все более тонких оболочек и т. п.) самым трудным делом является построение фундамента, то есть создание крепкого здоровья на физическом уровне. Мне известно немало талантливых целителей, обладающих слабым, даже хлипким здоровьицем. Это значит, что век их полезной деятельности будет весьма ограничен или что они встрепенутся, как жареный петух клюнет. Да вот не будет ли время уже упущено?…

Меня равно не устраивают как страдающие всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями деятели официальной медицины, так и преждевременно дряхлеющие, теряющие признаки и энергию пола целители и целительницы, хотя бы они и творили на данный момент чудеса в биоэнергетике. Без фундамента дом крепко не стоит, вне прочного и радостного Храма дух чувствует себя сиротливо и неприкаянно. Я не склонен верить в подвижничество духа тех, кто не способен к телесному терпению.

Мне уже приходилось писать об этом, но ввиду важности темы я повторю: скелетный костяк без солевых отложений и очищенные до первородного состояния кровь, лимфа и внутриклеточная жидкость суть контуры, которые, наряду с мозгом и чакрами, эффективно способны как воспринимать космическую информацию, так и воспроизводить вибрации, идеально соответствующие канонам здоровья. Целитель не имеет права быть вялым и усталым, его физические аккумуляторы или его каналы, ретранслирующие космическую энергию, всегда должны быть в наилучшем состоянии. Его чудесная кардиоида всегда должна быть готова выйти в режим наиболее активного действия (120–140 ударов в минуту) для усиления медитативных воздействий.

Постоянный поиск, постоянная наработка и усвоение нового, постоянная же жесткая самокритика и анализ своих неудач – таков принцип его работы. А цель? Цель – это путь к чудотворчеству, к тому, чтобы стать проводником, каналом, ретранслятором космической, вселенской, солнечной, божественной энергии, такой энергии и такой информации, которая несравнимо больше той, что характерна для отдельного человека с его малыми силами и ограниченными знаниями.

Для того чтобы состояние широкого, чистого канала наступило, врачеватель живет и работает по законам Космоса, и прежде всего – во имя распространения добра и блага. Возрождение и жизнь человека – самый большой подарок ему, и долг его – передавать дальше, излучать во все стороны с максимальной интенсивностью дарованное ему добро и благо. Таковы субъективно выраженные, но совершенно объективные по существу суждения о требованиях, которые высокий долг врачевания предъявляет личности целителя. Обращены они, прежде всего, к тем, кто либо еще только решает построение своей грядущей судьбы, либо еще не закоснел, не обезжизнел в каменеющем цементе мертвенной, античеловеческой системы так называемого «здравоохранения».

И в заключение главы – о парадоксе «лицензирования».

Зададимся невероятным допущением: к власти в Минздраве пришли биоэнергеты, специалисты по медитации и тому подобные парапсихологи. Будучи людьми терпимыми и цивилизованными, они согласны с тем, что врачи-антроповетеринары, то есть специалисты, знающие анатомию и физиологию человека (иначе говоря, его устройство на уровне функционирующей животной тушки) могут быть допущены к лечению людей после сдачи дополнительных экзаменов на способность к биополевой диагностике и на умение корректировать энергетическую оболочку человека, ибо какая же может быть выдана лицензия на работу без этого первоочередного для врачевателя качества?

Думается мне, лишь исчезающе малый процент медиков прошел бы сквозь столь простое для биоэнергетов-целителей испытание. Но вот зеркальный перевертыш, соответствующий нынешней ситуации: медики требуют сдачи экзаменов на лицензирование у тех, кто умеет, например, посредством «третьего глаза» определять качество функционирования внутренних органов, но не знает, как называются ферменты, выделяемые этими органами. Не смешной ли парадокс, что одни немногознайки запрещают работать немногознайкам другого рода лишь потому, что именно их усеченная парадигма сейчас находится у власти?… Думаю, что хлипкая доктрина нынешнего медицинскою лицензирования работы биоэнергетов в качестве плотины (а заодно средства дознания для налогового управления) не преградит бурной тенденции к расширению многообразных целительских воздействий на человека. Выход, конечно, в расширении диапазона возможностей врачевателей посредством отбора одаренных людей и последующего их действительно совместного образования. А пока – в солидарной совместной работе, метафорически выражаясь, тушеведов с душеведами. В маленькой Болгарии подобная прогрессивная практика уже узаконена, согласно официальному законодательству, разрешена и рекомендована объединенная трудовая деятельность в больницах и здравпунктах официальных медиков и одаренных народных целителей. Это я знаю из сообщений печати, а из личной практики совместной работы с врачами, которые сбросили оглупляющие их шоры с глаз, вынес высшее наслаждение от интенсивной гармонической работы, многократно ускоряющей диагностику и последующее выздоровление больных людей. Это ли не прекрасно?

Это ли не искомое решение трудной задачи в нынешних переходных условиях?