Текст книги "Основы философии"

Ю. В. Бабаев
Основы философии
Учебное пособие для студентов нефилософских специальностей

Предисловие

Вынесенные в эпиграф слова величайшего философа Нового времени написаны два столетия назад, но в них очень хорошо отражены как историческая сущность человека («сын своего времени»), так и историческая сущность самой философии («эпоха, постигнутая в мышлении»). Человек всегда был, есть и остаётся философом, пока у него сохраняется способность к мышлению, а философия останется суммарным отражением духовных исканий эпохи, показателем поставленных временем проблем. В силу этого она постоянно присутствует в обществе, но постоянно оказывается новой (что будет хорошо прослеживаться при рассмотрении философии разных эпох – от седой древности до наших дней, чему посвящена вторая часть настоящего пособия). Именно поэтому настоятельно рекомендуем не смотреть на философию, как на учебный предмет, который предстоит сдать, а следует видеть эту дисциплину как основу становящейся внутренней духовности, которая выступит определяющей константой будущей интеллигентности. Воспринять это в 18–20 лет трудно, но необходимо.

Вот как писал о юности, её страстях и исканиях, более двух тысячелетий назад, библейский Екклезиаст: «Веселись, юность, в юности твоей, и да вкушает сердце твоё радость во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд». В этих словах очень хорошо передаётся общий жизненный настрой юности, когда перед молодым человеком раскрыты широкие жизненные горизонты и возможности для будущего самовыражения. Однако действительность, в силу независящих от нас обстоятельств, оказывается не столь гостеприимной, как нам хотелось бы. Пир жизни, к которому призывал юность тысячелетия назад Екклезиаст, нередко оборачивается трагедией, к которой молодежь не всегда оказывается подготовленной. Судьба, писал Белинский в одном из своих писем друзьям, порой хочет дать нам оплеуху – мы же подставляем ей щёку, думая, что она хочет поцеловать нас.

Молодости свойствененны максимализм, приверженность принципу «Всё или ничего!», что нередко приводит к нежелательным результатам. Причина подобного явления в том, что жизнь общества – это определённая устойчивость, стабильность социального бытия. Её можно сравнить с водоёмом, сплошь занятым купающимися, причём каждый плавает на определённой социальной «глубине». Относительный простор наблюдается только на жизненном «мелководье»,куда никто не стремится попасть, особенно молодой человек, который ищет только самое-самое: невесту (жениха) – самую (-ого) красивую (-ого), одежду – самую модную, вуз – самый престижный и т. д. Такое стремление оправданно: оно выступает стимулом самосовершенствования, включает человека в социальное соревнование; но, с другой стороны, если эти стремления не подкреплены делами, усилиями, а выступают только затянувшейся «болезнью роста», то в рюкзаке бытия может в итоге оказаться много «оплеух», о которых писал Белинский.

Если в давно минувшие времена былинные богатыри перед своими подвигами отсиживались на печи тридцать лет и три года, то сегодня подобное «отсиживание» уже невозможно: наблюдается ускорение развития цивилизации, жизнь настоятельно выталкивает каждого из нас «в люди». Поэтому нужно смолоду быть готовым к такому «выталкиванию». Подобная социальная готовность обеспечивается всесторонними знаниями, трудолюбием, умеренностью, наблюдательностью, развитыми аналитическими способностями и др. Вот что говорил в одной из своих притч библейский царь Соломон (X век до н. э.): «Приобретай мудрость, приобретай разум; не забывай этого, и не уклоняйся от слов уст моих… Главное – мудрость; приобретай мудрость, и всем имением своим приобретай мудрость». Для древних мудрость была тем, что сегодня мы называем словом «философия».

Человек живёт одновременно в двух сферах: сфере природно-климатических условий (природно-географическая среда, климатический пояс и т.п.) и в сфере социальной с её типом уклада общественной жизни, социально-политическими и духовными ценностями, общественными требованиями к каждому индивиду. Примером общественных требований в начальный период жизни (детство и юность) выступает школа с ее программами, правилами внутреннего распорядка и др. Впечатления от школы каждый из ее выпускников выносит разные, и не все при этом осознают, что школа одновременно явилась и первым соприкосновением вступающего в жизнь молодого гражданина с минимумом общественных требований, которые предъявляет общество к своему будущему члену. Окончил школу – значит, эти требования усвоил, к первым самостоятельным шагам в жизни готов. А потому не случайно документ о полученном среднем образовании назван Аттестатом зрелости. Будущий диплом – свидетельство того, что студент стал специалистом в определенной отрасли деятельности, превратился в равноправного члена социального общежития.

Этот новый статус бывшего «школьника-студента» оказывается чрезвычайно многогранным и насыщенным: выпускник высшего учебного заведения попадает в паутину законов, постановлений, указаний, плановых заданий, должностных инструкций, систему служебных, бытовых и семейных отношений и многого другого, от чего можно растеряться. Не случайно для молодого специалиста первые годы на производстве оказываются самыми трудными. Эти трудности обусловлены не только тем, что ещё слабо знаешь производство и все сопутствующие условия, а в основном тем, что недостаточно знаешь себя, свои возможности и способности. Как в своё время школа и вуз предъявляли к школьнику и студенту определённый кодекс требований, так и активная производственная или общественная деятельность предъявляют свой «кодекс». Но школьник и студент утверждают свой статус добросовестной учёбой, личным поведением, тогда как статус специалиста гораздо сложнее и ответственнее: он вплетён во всю паутину общественной жизни, где порой не всё от него зависит, его знаний и усилий, а «улица полна неожиданностей».

Отсюда и вытекает та множественность учебных дисциплин, которые осваивает студент: вуз обязан подготовить своего выпускника ко всем неожиданным поворотам в социальном статусе специалиста. Но даже «краснодипломного» студента жизнь заставляет доучиваться и переучиваться, поскольку никакая учебная программа не в состоянии предусмотреть всех жизненных ситуаций, которые встречаются на пути деятельного бытия. Приходится постоянно анализировать, оценивать, принимать нестандартные решения. И если через два – три года специалист почувствовал себя уверенным, довольным работой (а работа «довольна» им), значит, найдено достойное место в жизни, т.е. специалист утвердился в своей социальной нише. Если всё получилось с точностью до наоборот – значит, предстоит начинать жизнь с «белого листа». Такое бывает…

Всё написанное выше – это наше повседневное бытие, в котором мы буквально купаемся вне зависимости от того, желаем мы этого или нет. Но сложности нашего существования дополнительно обременены тем, что мы постоянно размышляем, анализируем, соотносим увиденное, услышанное с нашим «Я» – мыслями, чувствами, идеалами, планами и др. Гегель писал, что только животные – чистые физики, а человек по природе своей – метафизик, т. е. философ. Поток мышления водит нас по всей Вселенной и даже выше, мы с равным успехом можем анализировать бытие соседа по лестничной площадке или размышлять о духовном состоянии российского общества, задуматься о будущем всей цивилизации или судьбе своих детей, о смысле и назначении человеческого бытия вообще. В этих и подобных размышлениях мы в основном натыкаемся на вопросы, ответы на которые нам не найти ни с помощью реторт химика, ни с помощью серпуховского синхрофазотрона, ни оптических приборов, ни путем использования математических формул – никак!

Космология и космогония дают нам реальные представления о Вселенной и Земле, физика раскрыла строение атома, биология анализирует функционирование живой клетки, социология выявляет процессы общественной жизни, психология подбирается буквально к «душе» человека. Мировая цивилизация накопила гигантские знания о всех сторонах бытия, однако потребность в философии не отпала.

Размышляющему о жизни рядовому обитателю нашей планеты нет дела ни до миллионов и миллиардов лет существования Земли и всей Солнечной системы, ни до первой живой клетки первичного Мирового океана; он меряет жизнь своим временем, своими делами, своими проблемами, сугубо индивидуальным восприятием окружающей действительности. При элементарном владении положениями естествознания можно понять дерево, камень, воду, но какая формула поможет понять, почему сильный обижает слабого? Почему богатый третирует бедняка? Почему на уровне теории все хорошо знают, «что такое хорошо, и что такое плохо», а в практической жизни чаще всего поступают наоборот? Добро и зло – не открытие XXI века, они идут рядом с человечеством сквозь все столетия и тысячелетия. Так, уже в древнеегипетской мифологии душа покойника во время взвешивания её Осирисом клялась в отсутствии за собой таких грехов, как причинение насилия кому-либо, воровства, прелюбодеяния, не была причиной слез другого и т.п., всего, в несовершении сорока двух тяжких поступков, помыслов, богохульств. Библейские заповеди Моисея появились значительно позже и, надо полагать, не без влияния морального кодекса египтян.

При столкновении с проблемами подобного рода от человека и требуется «мудрость», т.е. оценочное восприятие действительности разных уровней с опорой на весь багаж своих знаний, представлений, гуманистических устремлений. Греки способностью быть мудрыми наделяли только богов. По их понятиям лишь для богов доступно всё видимое и невидимое, поверхностное и сущностное, всё телесное и всё духовное. Люди же в своей практически-деятельной жизни имеют дело с вещами и фактами видимыми, воспринимаемыми нашими органами чувств. Но душа наша стремится увидеть, постичь невидимое, хочет заглянуть в глубь вещей, отыскать ответы на вопросы, как? что? почему? Для греков ответы на эти вопросы являлись только приближением к божественной мудрости, но не самой мудростью; отсюда появление определения искателей сущности невидимого как «любителей мудрости», т.е. философов. Традиция связывает это определение человека, размышляющего о невидимых сторонах бытия, с именем Пифагора, который так назвал себя, представляясь тирану (правителю) Поликрату (история отнесла Пифагора к одному из семи древнегреческих мудрецов).

В наше время термин «мудрость» утратил свой изначальный смысл; сегодня мудрецами стали называть любителей сознательно запутать вопросы, мастеров скрывать неблаговидные дела длинными пустыми рассуждениями, умельцев построения словесных заборов с целью ухода от ответственности и т.д. Но понятие «философия» подобного опошления избежало, а сама она продолжает оставаться общечеловеческой духовной ценностью, выступая одновременно наукой и мировоззрением, методологией познания, оказываясь компасом при соприкосновении с многогранными явлениями жизни.

К примеру, сегодня много разговоров, а порой и настоящих стонов слышится со всех сторон о неустроенности российской действительности. Без сомнения, общество, сознательно перешедшее к формированию нового общественного уклада, страдает массой недостатков, из которых главный – многовековая традиция жить под опекой «начальства», которое всё видело-предвидело, за всех всё решало и над всем «бдело». Семидесятилетний период строительства «коммунизма» довёл до «конца» диктаторскую политику российского самодержавия. Сейчас в России происходит встряска сознания, общество за десятилетия стремится совершить то, на что у других народов ушли столетия. Процесс бесповоротен. «Всё преходяще» – заявляет философия. Россия идет вперед, порывая с одной эпохой и формируя новую. Народные массы своей волей, сознательностью, чувством гражданской ответственности должны способствовать этому переходу, определяя направление движения, учась отличать зёрна от плевел в заявлениях политических лидеров, твёрдо веря в неодолимость нового и способствуя его проявлению. Философия в наибольшей степени должна помочь преодолению жизненного пессимизма.

Она, будучи, казалось бы, самой абстрактной наукой, в то же время выступает наукой очень жизненной, конкретной. Философия – теоретический слепок, каркас действительности, а потому и отношение к ней должно быть серьезным: её надо изучать. Предлагаемое пособие – это только введение в серьёзную философию. Но даже тем, которые отнесутся к философии только как к учебному предмету, оно поможет сдать экзамен на положительную оценку. Для тех, кого философия заинтересует, кто готов углубиться в поднимаемые философией проблемы, кто увидит в ней не «предмет», а целый пласт духовной культуры, развивающуюся картину исканий человеческого духа, для таких студентов в конце книги приведён список серьёзной учебной, исследовательской, справочной литературы, названы основополагающие труды (или извлечения из них) философов всех времён и народов, в которых раскрывается грандиозная картина развития человеческой мысли в поисках сущего.

В заключение предисловия скажем несколько слов в обоснование структуры предлагаемого пособия. Рассмотрением истории развития философской мысли пособие завершается, а не открывается. Многолетний опыт преподавания философии показал, что только при четком представлении об общетеоретическом каркасе философии, её предмете, категориальном аппарате, рассматриваемых в курсе философии проблемах можно уловить тонкости развития философской мысли прошлого, увидеть ход возведения цельного здания самой общечеловеческой науки от её фундамента до современного состояния. В противном случае студенты запоминают имена, моменты биографии мыслителей прошлого, но не усваивают картину нарастания человеческой мудрости. История философии – это духовная история человечества и самого человека, история биения его неспокойного духа. Хотя блаженна «жизнь, пока живешь без дум» (Софокл), но «мы рождены, чтоб чувствовать, страдать» (Пушкин). Поэтому не следует страшиться «темноты» философии. Она за века заслужила уважительное отношение к себе, а автор стремился к тому, чтобы даже, казалось бы, тёмное изложить ясно.

Часть первая
Философия и её основные проблемы

Тема 1
Философия как мировоззрение и обобщённая картина бытия

Если для студента философия является одной из изучаемых дисциплин (причём она обязательна во всех высших учебных заведениях мира), то в период своего зарождения она выступала как общее название имеющихся знаний. Зарождение философии исследователи относят к середине первого тысячелетия до н.э., когда она стала постепенно вытеснять религиозно-мифологические представления, сквозь призму которых древний человек многие тысячелетия видел себя, природу, весь окружающий мир. В мифологии переплетались реальные знания, древнейшие предания, фантастические представления, перемешанные с религиозными представлениями – ранним политеизмом (многобожием). И, тем не менее, для древних мифология была не только религией со всеми сопутствующими обрядами и ритуалами, но и своеобразной формой знания. Она вносила «ясность» в окружающий человека мир, давала ему уверенность в успехе материально-производственной деятельности. Человек был твердо убежден, что успех будет непременно, если он будет поступать так, как повелевает поступать тот или иной бог (в древних мифах боги имели ограниченную «специализацию»: боги морей, лесов, полей, виноделия, торговли, войны и т.д., а общее число богов приближалось к числу видов деятельности и форм окружающей природы).

Для древних мифические силы были таинственными, непредсказуемыми, загадочными, властными, добрыми и коварными одновременно, но постоянно присутствовавшими рядом, а потому способными как помочь, так и навредить. К примеру, для древних греков (а именно их мифология изучена наиболее обстоятельно), в жизни которых большую роль играло мореходство, было важно не только построить устойчивый на морских волнах корабль, но и задобрить владыку морей Посейдона (брата всемогущего Зевса). Его задабривали жертвой; ему отдавалось то, что было дорого самому греку в его земной жизни: первоначально это были самые прекрасные из пленниц, которых живыми сбрасывали с утесов; позже нашли, что владыке морей будет достаточно и упитанного вола. Море, как это известно даже начинающему школьнику, способно принять все то, чей удельный вес тяжелее воды. Лишь после подобного жертвенного ритуала отважный мореход пускался в плавание: жертва богом принята. Посейдон умилостивлен. Миф успокаивал грека, вселял уверенность не только в успехе какого-либо начинания, но и порождал чувство единения с единым материально-божественным миром. Можно сказать, что для древних мифы были такой же жизненной потребностью, как потребность в одежде или пище.

В первом тысячелетии до н.э. в результате расширения материально-практической деятельности, роста географических знаний (те же греки имели представление о всём регионе Средиземноморья, а их поселения были в Италии, на Сицилии, в Малой Азии, в Крыму. Мифические Геракл и Ясон плавали по Черному морю, похититель огня Прометей был прикован Зевсом к утёсам Кавказских гор), осваивая новые регионы вне Пелопоннеса (Балканского полуострова), греки столкнулись с новыми народами, верованиями, новой природой, новыми расами, причём многое не укладывалось в традиционные религиозно-мифологические представления о закономерностях бытия. К примеру, древние египтяне, с которыми греки вошли в соприкосновение в VII–VI вв., не имели никакого представления о Зевсе (тогда как грек не начинал ни одного серьёзного разговора без слов «Клянусь всемогущим Зевсом!») и поклонялись целому пантеону своих богов; при этом успешно жили, развивались, имели самую высокую цивилизацию на африканском континенте. Новый мир, новые закономерности, новая духовность, новые верования подтачивали мифологию, заставляли искать иные причины, иные истоки всеобщей закономерности открывающегося мира.

Само время, новый уровень общественно-исторической практики потребовали знания мира скрытого, неведомого, но закономерного; частное, эмпирическое знание вещей, предметов у тех же греков уже было (иначе как объяснить монументальные архитектурные сооружения, высокоразвитое сельскохозяйственное производство, ремесла, ткачество и др.). Вызревала задача все объяснить, проникнуть в первоосновы видимого и невидимого миров, уловить неуловимые корни «психеи» (духовный мир человека). Предстояло овладеть мудростью (умением постигать невидимое). Именно мудрость считалась подлинным знанием. В глазах греков приблизившийся к познанию невидимого, не воспринимаемого органами чувств был не просто знающим человеком, а считался мудрецом, философом («филио» – любить, «софиа» – мудрость). Древнегреческие мудрецы пользовались большим уважением в обществе как овладевшие доступным только богам. Следовательно, человек от эмпирического освоения мира через философию начал переходить к его абстрактно-теоретическому осмыслению.

Ранние следы зарождения философских представлений о мире мы встречаем в Др. Египте, Др. Китае, Др. Индии, в клинописи вавилонян, но наиболее значительные философские концепции оставили нам философы Др. Греции (VII–IV вв. до н.э.). Этот маленький народ, как выразился К. Маркс, заложил семена всех будущих наук и всех философских теорий. Такая высокая оценка объясняется тем, что древнегреческие мудрецы пытались понять и объяснить всё: богов, космос, человека, человеческую духовность, процесс познания мышления, посмертное бытие. Немало усилий они потратили на то, чтобы понять законы общественной жизни. Как можно видеть, они стихийно подходили к вопросу о противоречивости явлений общественной жизни, пытались вскрыть корни негативных явлений бытия. Теоретические замыслы первых мыслителей древности были грандиозны, их вера в силу человеческого разума была абсолютной, – но здесь мы их можем понять и извинить. Как дети, освоившие углы детской комнаты, полагают, что они уже знают все, так и первые мыслители древности были своего рода детьми человеческой мудрости, открывающими двери мировой цивилизации. В идеях древних мыслителей было много наивного, непозволительного сегодня даже для школьника начальных классов, но это была наивность самой эпохи, однако для того времени гениальная.