Текст книги "Свидетели самоизоляции"

Моя деловая жизнь

В ночь «Чумового Прихода» спать мы с Катериной завалились в половине шестого утра, а в одиннадцать уже были на ногах. Не выспались, конечно, зато позанимались искусством. Кстати, само искусство, как оно потом рассказало, дрыхло до вечера. Хорошо быть творческой натурой и, выходя за почтой, спрашивать у соседей, какой сегодня день недели. Я сейчас говорю только о Юле, потому что Покемон проснулся чуть позже нас и занялся обработкой фото, благодаря чему уже к вечеру у нашей королевы косплея был на руках «Чумовой Приход». Нет, Покемон не работал на Юлю и не был ее близким другом, он просто пообещал – и сделал.

Что же касается нас с Катериной, то, наспех выпив кофе и кое-как изобразив на физиономиях стандартную повседневную бодрость, мы разъехались по делам. Она отправилась в клуб узнавать, когда его закроют и что можно прихватить домой; я добрался до офиса, строго объяснил сотрудникам основные принципы работы на «удаленке» и произнес что-то вроде напутственной речи, пообещав, что рано или поздно испытания обязательно закончатся и руководство сделает вывод о том, кто как проявил себя в кризис.

Сотрудники ожидаемо задумались.

Но не загрустили, поскольку делопроизводство я давно перевел в сеть и частенько позволял ребятам работать из дома по пятницам и понедельникам. Особенно, как вы понимаете, летом. Компания у меня небольшая, но доходная. Продукция у нас хоть и не первой необходимости, но нужная даже в карантин, поэтому я ожидал падения оборота на пятьдесят процентов – согласно оптимистическому сценарию. И на три четверти – при самом плохом развитии событий. И то и другое вполне можно пережить. «Обрадовав» подчиненных тем, что во время самоизоляции совещания будут начинаться в привычные девять тридцать, я велел всем катить по домам и обустраивать удаленные рабочие места, а сам отправился в правление ТСЖ на встречу с нашим председателем – Розой Ефимовной Великой.

Великая – это не фамилия, это титул. Настоящую фамилию Розы Ефимовны народ вспоминал изредка, когда требовалось отдать за нее голос на очередных выборах.

Роза Ефимовна правила ТСЖ железной рукой, поблажек не делала, на компромиссы шла, только видя выгоду, но интересы собственников блюла строго, за что была уважаема и почитаема всем нашим диковатым сообществом. Отношения у меня с Великой были прекрасными, однако на положительный исход встречи я особо не рассчитывал, поскольку мне требовалась именно поблажка. Я хотел арендовать помещение.

Как это принято в современных домах, первые этажи наших милых «Двух Башен» предназначались для обустройства магазинчиков, лавок, медицинских кабинетов и прочих заведений любимого городскими властями малого бизнеса. В буйных фантазиях сотрудников управы, префектуры и даже, страшно сказать, мэрии мы, простые москвичи, должны были наслаждаться радугой необходимых услуг в шаговой доступности, но проклятая география воспрепятствовала реализации прекрасного начинания. Дело в том, что два двадцатипятиэтажных дома, которые составляли наше замечательное ТСЖ «Две Башни», располагались на самом краю терраформированного в интересах человечества района Фили. За углом третьего корпуса начинался лес, из которого, как уверял знаменитый алкаш Вася-Яблоко, иногда выли волки. Мы оказались на задворках обитаемого мира, прижатые к лесу и реке, и московский малый бизнес смотрел на нас, бесперспективных, с отвращением. В такой глуши хорошо варить метамфетамин, но никак не открывать продуктовый магазин или парикмахерскую, и несмотря на то что лидеры ТСЖ регулярно снижали арендную плату, желающие освоить наши первые этажи находились со скрипом. Я помню всего два случая, когда стартапы демонстрировали неплохую динамику и приносили в казну ТСЖ кое-какую прибыль. Сразу после сдачи домов в четвертом корпусе образовался большой хозяйственный магазин, в котором можно было отыскать абсолютно все необходимое для ремонта. Только не подумайте, что собственники самолично месили раствор и клеили обои: в каждой квартире появился свой прораб с бригадой, наполнившие башни грохотом молотков и визжанием перфораторов, и именно их окучивал шустрый азербайджанец, ловко втираясь в доверие и уговаривая брать товар. Разумеется, каждый прораб имел своих, давным-давно «прикормленных» поставщиков, но некоторые велись на уговоры, и азербайджанец, полагаю, неплохо заработал. Как бы там ни было, как только большая часть собственников закончила обустройство семейных гнезд, азербайджанец испарился, а на освободившуюся площадь въехал продуктовый магазин. У которого, увы, не заладилось.

Зато наш третий корпус ответил появлением салона красоты, вполне приличного на первый взгляд. Деловая хозяйка, явившаяся на переговоры в черном «Рэндж Ровере» с шофером-охранником, много хвалила наш дом, сетовала на некоторую удаленность от «больших улиц», мимоходом рассказала, что собирается наводнить Москву еще несколькими заведениями, подписала договор, выплатила щедрую арендную плату и сделала отличный ремонт. «Бордель», сказал тогда опытный Потапов, и оказался прав. К нашему дому стали часто подъезжать недешевые автомобили, пассажиры которых исчезали в «салоне красоты» на час-два, но выходили такими же нестриженными, какими входили. Работницы, исчезающие за теми же дверями, радовали глаз, особенно в теплую погоду, и однажды Катерина сказала, что если я соберусь «пойти постричься», домой могу не возвращаться.

Через год «салон красоты» посетили молчаливые парни в черных масках, управляющего посадили за организацию, хозяйка успела смыться, а следующей попыткой освоить наши квадратные метры стал стартап точки разливного пива с рыбой и чебуреками. Болтливые хозяева попытались убедить Великую обещанием необычайной выгоды, однако здравый смысл возобладал и наши дома не превратились в Мекку местных алкашей.

Арендаторы менялись часто, надолго никто не задерживался, и я точно знал, что нужное помещение сейчас было свободным: из него как раз съехал ветеринарный кабинет, а детский клуб отказался заезжать в связи с пандемией. Квадратные метры не приносили ТСЖ ни копейки, и только я мог спасти положение. Все это я в сдержанных выражениях обрисовал Розе Ефимовне, сделавшись эмоциональным лишь в тот момент, когда признавался в патриотических чувствах к родному товариществу и выражал страстное желание поддержать его в трудный период. Роза Ефимовна внимательно меня выслушала, после чего осведомилась, знаю ли я, что полагается за организацию подпольного бара? Я сделал вид, что обиделся, сообщил, что в моей жизни есть место не только бутылке, и признался, что речь идет о подпольном спортивном клубе для узкого круга своих, тщательно проверенных товарищей. Очень узкого круга. Если называть вещи своими именами: я, Андрюха, Борис, Катерина, Люба и Лея.

– Оборудование привезем ночью, в фургоне службы доставки, так что никто не поймет, что именно разгружаем. Соберем очень тихо… Да там и собирать нечего: пара тренажеров, две штанги, стойки, скамьи, беговая дорожка и что-то по мелочи. Ключи будут только у нас.

– Юра, когда о вашем предприятии узнают, к вам очередь выстроится, – строго сказала Великая.

– Если соблюдать простейшие правила конспирации, за месяц никто ничего не узнает.

– Думаете, мы пробудем в самоизоляции всего месяц?

– Думаю, что строгой самоизоляция будет всего месяц, – ответил я. – Потом люди устанут сидеть по домам, к тому же наступят майские праздники, на которых все окончательно расслабятся, и начиная со второй половины мая начнется постепенное ослабление режима.

– Вы уверены?

– Сейчас никто ни в чем не уверен, Роза Ефимовна.

– Согласна. – Великая помолчала. – Что же касается вашей просьбы… – Я навострил уши. – Юра, вы даете слово, что не станете там курить, распивать или играть в карты на деньги?

– Только спорт, Роза Ефимовна, даю слово. – Я улыбнулся. – Вы ведь знаете, что когда мы с ребятами играем в карты на деньги, мы обязательно курим и выпиваем. То есть нам нужны удобные кресла, а не скамьи для занятий.

– А если вы там все перезаражаетесь?

– Во-первых, посещение будет абсолютно добровольным, если кто-то опасается заразы, он не ходит в зал. Во-вторых, Катя все равно будет вести удаленные занятия со своими клиентами, и я хочу, чтобы она это делала не из моей гостиной. То есть я все равно попрошу вас сдать мне помещение.

– Где ты возьмешь оборудование?

– Одолжу в клубе Катерины. Оно им пока без надобности.

– Хорошо.

– Хорошо? – удивился я, поскольку не ожидал столь быстрой капитуляции.

– Хорошо, – подтвердила Великая.

Мы договорились.

Моя собачья жизнь

Договорившись с Великой, я вышел на улицу, сделал пару звонков по работе и только собрался зайти в подъезд, как услышал:

– Юрий! – развернулся и улыбнулся.

Произносить мое имя таким тоном умела только одна женщина на свете – Вера Денияровна Комарская, которую за глаза все называли Верой Дартаньяновной: за любовь к белому цвету.

Она была из той породы сильных, независимых женщин, умеющих создать любой бизнес, хоть торговлю семечками, хоть международные перевозки, и сделать его по-настоящему прибыльным. Некоторые из таких особ ухитряются тянуть в светлое будущее еще и мужей, но Вера Денияровна к таковым не относилась. Когда-то давно она попробовала сходить замуж, но быстро разочаровалась и вернулась к свободному образу жизни. Сейчас Комарская владела достаточно успешным рекламным агентством и фирмой по организации праздников.

– Юрий, хочу с тобой поговорить.

– Верочка, рад тебя видеть.

Своих спутников – а сегодня ее сопровождал молодой плечистый брюнет, – Дартаньяновна никогда не представляла и, по всей видимости, четко инструктировала, потому что к нам парень не подошел, а терпеливо ждал Дартаньяновну у машины.

– Как твои дела?

– Так же, как у всех.

– У всех – кошмар. Никто не знает, что будет дальше, и все на всякий случай перестали платить по счетам.

– У меня то же самое. – Когда разговор заходил о бизнесе, я никогда не скатывался в ненужное хвастовство.

– Опять прибедняешься?

– Верочка, любовь моя, неужели ты стала налоговым агентом?

– Надо было все-таки выйти за тебя замуж – чтобы ты не был таким счастливым.

Мы рассмеялись, после чего Дартаньяновна спросила:

– Решил, с кем будешь самоизолироваться?

– С женой.

– Все такой же правильный?

– Мама учила меня быть однолюбом.

– Ой, – прищурилась Вера.

– У этого понятия много сложных смыслов.

– Знаю…

На самом деле мы с Катериной не расписаны, просто когда живешь с женщиной дольше пары месяцев, машинально начинаешь звать ее женой. У меня, во всяком случае, получилось именно так.

– Как быстро летит время, – обронила Комарская.

– А ты не меняешься.

– Рада, что ты заметил.

– Трудно не заметить.

Дартаньяновна мило улыбнулась.

Она тщательно следила за собой, ходила в фитнес, бассейн, посещала всевозможные СПА-процедуры и была в курсе всех косметических новинок. И был результат: Дартаньяновна пребывала в великолепной форме и не стеснялась демонстрировать это, частенько выбирая весьма провокационные наряды. Сейчас погода не располагала, однако одежда, в которой преобладал белый цвет, приятно выделяла многообещающие округлости Комарской.

– Ты остаешься в городе?

– У меня нет дачи.

– Поехали ко мне, – тут же среагировала Дартаньяновна.

Шутки шутками, но она, похоже, никак не могла забыть тот раз…

– Ты хотела о чем-то поговорить? – мягко улыбнулся я.

И на какое-то мгновение она вдруг стала настоящей. Кивком отправила парня к подъезду, сама подошла ближе и почти шепотом спросила:

– Как думаешь, будет плохо?

– Я думаю, что все это серьезно, – в тон Вере ответил я. – Плохо будет, но вот насколько – вопрос открытый.

– От чего зависит?

– В том числе – от нас.

– Ты говоришь, как диктор новостей, – поморщилась Дартаньяновна.

– Я так говорю, потому что ничего не знаю. Как диктор новостей.

Она подмигнула:

– Увидимся.

– Тоже остаешься в Москве?

– Посмотрю, где будет веселее.

Логично.

Я сделал вид, что отвечаю на телефонный звонок, что позволило не ехать с Дартаньяновной и ее спутником в лифте, а заодно дождался возвращающегося из магазина Покемона, который рассказал, что уже первые фото Юли взорвали сеть, и пожурил, что я до сих пор не завел аккаунт в Инстаграме. Я ответил, что мне достаточно Фейсбука, он спросил, давно ли я был в Фейсбуке. Я ответил, что в тот день, когда создал аккаунт. Он спросил, в каком веке это случилось. Я ответил, что даже в этом десятилетии.

– Юра, чем ты собираешься заниматься на самоизоляции, если не сидеть в сети?

– Я человек деловой, мне работать надо.

– Вот встанешь ты в восемь, в девять тридцать начнешь совещание…

– Откуда ты знаешь?

– Вы с женой вчера обсуждали.

– А… – Я вспомнил, что мы с Катериной действительно вернулись к этой теме во время поездки, а Покемон, получается, подслушал.

– У тебя все равно останется прорва времени, которое ты раньше тратил на поездки, дела и пьянство в пабах. А что теперь?

– Научусь вязать, – ответил я, выходя на своем двадцать первом этаже.

– Жду тебя в Инстаграме, – крикнул Покемон в закрывающиеся дверцы. – Не обижай Юлю!

Пришлось зарегистрироваться.

Параллельно я приготовил ужин: пиццу привезли ровно за десять минут до появления Катерины, однако скучно поесть перед телевизором и попить после трудового дня пивка, как я внезапно запланировал, не удалось, поскольку жена явилась не одна.

– Дорогой, ты дома?

– Еще нет.

– А когда будешь?

– Часа через три.

– То есть сюрпризу придется подождать?

– Ты приготовила сюрприз?

– А ты приготовил ужин?

– Тебе понравится.

– Тебе тоже.

– Президент сказал, что пошутил насчет карантина?

– Насчет самоизоляции, – поправила меня Катерина.

– Пошутил?

– Нет, мы проживем этот месяц, пихая друг друга локтями.

Я перекрикивался с Катериной, оставаясь на кухне, где заканчивал сервировать стол, но по голосу понял, что меня ожидает действительно что-то необычное, и поинтересовался:

– В чем заключается сюрприз?

– Мы проведем самоизоляцию веселее, чем планировалось.

– Насколько веселее?

– На четыре лапы.

Я вышел в коридор и увидел Катерину. Улыбающуюся. А у ее ног – бело-черную собачку. Улыбающуюся. Во всяком случае, именно так мне показалось при виде распахнутой пасти. Потому что именно из пасти в основном и состояла морда этого чуда: все остальное скрывала шерсть.

– Ее зовут Баффи, – сообщила Катерина, дав мне возможность прийти в себя.

– Как вампира?

– Как истребительницу вампиров.

– Она кусается?

Собачка тявкнула. Но осталась сидеть, демонстрируя хорошее воспитание.

– Меня еще ни разу не укусила, – гордо сообщила жена.

– Сколько вы с ней знакомы?

– Уже четыре часа. Мне помогла Машка, помнишь Машку? – Коллегу жены по спортивному клубу я помнил смутно, но ждать от меня ответа Катерина не собиралась. – У Машки есть клиент-кинолог, она с ним поговорила, объяснила ситуацию, и он помог быстро решить проблему. Баффи привита, прошла начальную дрессировку, ей почти шесть месяцев и это хорошо, потому что с ней можно гулять на улице.

Теперь все встало на свои места: на улице! Мы сможем отойти от дома на целых сто метров!

Однако от комментариев я пока воздержался.

– Баффи девочка, и с ней нам выдали целый ящик приданого. Кроме ошейника и поводка, у нас есть щетка, коврик, миска, еда на первое время.

– И где все это богатство?

– В моей машине, нужно будет принести… – в следующий миг Катерина поняла, что мы говорим не о том, и приказала: – Что ты сидишь? Позови девочку!

– Зачем?

– Ей интересно с тобой познакомиться.

– Зачем?

– Юра!

– Баффи, ко мне!

Щенок радостно бросился ко мне. Но из-за размера показалось, что на меня, и это, поверьте, выглядело небезопасно… Ладно, шучу: выглядело мило и прикольно, особенно когда Баффи подбежала, встала на задние лапы, передними уперлась мне в бедра и тявкнула. Я ошибся: мордочка у нее присутствовала и очень даже симпатичная: при ближайшем рассмотрении, помимо пасти, проявились и носик, и глазки.

Баффи тявкнула. Я присел на корточки, и девочка лизнула меня в нос.

– Она очень ласковая, – сообщила Катерина.

– Я вижу.

– Как тебе сюрприз?

Я не стал говорить, что собака – это живое существо, требующее ухода и времени, и прежде чем ее заводить, имело смысл посоветоваться. Я улыбнулся и сказал:

– Сюрприз удался.

Катерина подошла и поцеловала меня в щеку.

– Я рада, что тебе понравилось.

– У меня там пицца остывает.

– Ты сделал пиццу?

– Да.

– Здорово. А что еще ты сделал?

– Ты не поверишь.

– Удиви меня.

Я рассказал.

Узнав, что Великая согласилась выделить помещение под спортзал, Катерина пришла в совершеннейший восторг. Во-первых, потому что оно было много больше нашей гостиной. Во-вторых, потому что не пришлось захламлять нашу гостиную. В-третьих, просто от того, что я – молодец.

Катерина умная женщина и прекрасно умеет хватить мужчину. Она не рассыпалась в надоедливой лести, но и не ограничилась почти равнодушным «Отлично!» с таким видом, будто мужик был обязан все это устроить и непонятно, почему он продолжает сидеть на месте, а не отправился на свершение следующего подвига. Катерина хвалила меня идеально, понимая, что мужик, а тем более муж, должен хотеть совершить подвиг, потому что только в этом случае он снесет любую оказавшуюся на пути преграду.

Поэтому Катерина не ограничилась словами, а наградила меня долгим, страстным и многообещающим поцелуем. На остальное времени не хватило: пицца действительно остывала, а собачку требовалось выгулять. Мы наспех поужинали, после чего я собрался на диван, а Катерина взялась за поводок.

Однако оставить меня дома не получилось: едва Баффи сообразила, что предстоит прогулка, она принялась вертеться у меня в ногах, подпрыгивая и потявкивая. Учитывая, что ни я, ни Катерина до сих пор собачниками не были, поведение щенка вызвало у нас легкую оторопь.

– Она так сильно хочет в туалет?

– Не уверена.

– Тогда что?

– Мне кажется, она хочет, чтобы ты тоже пошел.

Отлично! Собачка не успела въехать в дом, а уже устанавливает свои правила.

– У меня есть чем заняться, – пробормотал я, поглядывая на диван.

Баффи заскулила.

– Что ей нужно?

– Судя по всему, она хочет идти с тобой.

– Она в меня влюбилась?

– Она ведь сучка.

Я выразительно посмотрел на Катю. Жена пожала плечами, показывая, что она тоже вроде не кобель, и вновь обратилась к своему строптивому приобретению:

– Пойдем гулять!

В ответ Баффи гавкнула.

– Соседи будут счастливы, – прокомментировал я.

– Лучше помоги, – огрызнулась жена.

– Как?

– Придумай что-нибудь.

– Хочешь, чтобы я пошел гулять?

– Не знаю.

И я с удивлением понял, что Катя разозлилась. Не расстроилась, а именно разозлилась на упрямую Баффи, которая взяла и выбрала меня «вождем племени». Катя этого не ожидала, Катю это крепко разозлило, но Катя была умна и быстро взяла себя в руки.

– Тебе все равно спускаться за ящиком с приданым.

– Тоже верно. – Я вернул пиво в холодильник, вышел в прихожую, обулся, накинул куртку и взял поводок – это действие вызвало у Баффи радостное поскуливание. – Идем?

– Идем!

Жена взяла меня под руку, и мы отправились на первую в нашей жизни собачью прогулку.

Надо сказать, до сих пор я никогда не задумывался над тем, как живут простые московские собаковладельцы, именуемые в простонародье «собачники». То есть я догадывался, что у них наверняка есть свои условные знаки, тайные словечки и даже, возможно, собственный язык, но был далек от этой контркультуры. Теперь приходилось наверстывать.

Изменение в статусе я уловил мгновенно: в лифте встретили Рыбкина, который посмотрел на меня по обыкновению кисло, а на собачку мою – еще кислее, отчего Баффи прижалась к моей ноге и задумалась.

– С обновкой, – кисло сказал кислый Рыбкин.

– Спасибо.

– Надеюсь, вы приучили ее не гадить в лифте?

– Смотря на кого, – ответила Катя прежде, чем я открыл рот.

К счастью, Рыбкин был без жены, поэтому скандала не получилось. Услышав ответ, он изумленно вытаращился, но промолчал, открыл рот, явно собираясь что-то высказать Катерине, потом сообразил, что неприлично высказывать жене в присутствии мужа, повернулся ко мне, посмотрел на меня, я посмотрел на него, он закрыл рот и выскочил из лифта, благо мы как раз прибыли на первый этаж.

– Теперь мы стали настоящими собачниками: идем за питомца в бой.

– Если бы наша девочка умела разговаривать, она бы ответила нахалу сама.

– Не сомневаюсь.

На улице Баффи повела себя степенно, видимо, привыкала к новой обстановке. Она внимательно обнюхивала и оглядывала окружающий мир, а мы с Катериной заново знакомились с некоторыми жителями, теперь как с «собачниками», – выслушивали поздравления и приятности в адрес девочки. После путешествия вокруг дома Катерина застряла с соседями-собачниками у подъезда, а я вытащил из багажника ее машины коробку с приданым, но прежде чем направиться к дому, остановился.

И, глядя на собравшихся вокруг жены соседей, задумался над тем, с кем из этих милых людей Катя мне изменяет.