Текст книги "После трех не поздно!"

Понятие «развитие человека» как «ловушка» цивилизации

И оба сошли где-то под Таганрогом,

Среди бескрайних полей.

И каждый пошел своею дорогой,

а Поезд пошел своей.

Разговор в поезде (Андрей Макаревич)

В электричке «Москва – Дубна» в пятницу летом никогда не бывает пусто. Но в этот день было особенно многолюдно, а потому, скажем так, душновато. Поэтому, учитывая «интересное положение» совсем еще молодой женщины, мужчина, сидящий напротив нее, решил открыть окно.

– Как бы ни просквозило будущую мамашу-то. Ей ведь рожать совсем скоро, – поосторожничала старушка слева от него.

– Зато будущему ребеночку польза. Нечего к духоте привыкать, – парировал сидевший с края, молодо выглядящий мужчина в штормовке. И, почувствовав на себе одобрительные взгляды соседей, с явным удовольствием продолжил:

– Человек должен закаляться с малых лет. А родители – помогать ему укреплять здоровье. Мы – часть природы. От нее не кутаться надо! Нужно рано приучать детей к солнцу, дождю, холоду и… голоду.

Он сделал паузу, поскольку почувствовал, что с голодом немножко перегнул, но тут же продолжил:

– Да, и к голоду тоже! Человек должен быть всегда чуть голодным. Дикие животные живут дольше домашних, у которых нет чувства голода, поэтому они и ленивы, часто болеют. Вон сколько ветеринарных клиник развелось! А жить нужно в гармонии с природой, как Порфирий Иванов. Он говорил, что человек только тогда по-настоящему разовьется, когда будет жить по законам Природы. Только тогда в нем максимально раскроется все, что она в него заложила: и ум, и душа, и остальные способности. Поэтому с малолетства нужно приучать детей упражнять свое тело, постоянно тренировать его физическую выносливость. Как говорится, «в здоровом теле здоровый дух»! Вон каких закаленных детей воспитывали Никитины!

Понимая, что не все сидящие знают о методах воспитания в семье Никитиных, он не без гордости добавил:

– Я вот тоже в свои семьдесят Волгу в октябре переплываю, и ни разу в поликлинике не был. Вот так!

– Да зачем ребенку ваши заплывы? Разве нам конюховы нужны? Вырастишь такого здоровяка – и поминай как звали, – вмешалась в разговор женщина лет пятидесяти в красном платочке.

– Нет. Главное – с юных лет воспитывать в ребенке Гражданина. Чтобы он чтил семью, традиции, нашу культуру. А то ведь сплошную глупость слушают и смотрят, а по дому ничего не заставишь сделать. Но главное, нужно приучать их трудиться. Чтобы как можно раньше смогли сделать свой выбор в жизни, знали, как копеечку заработать!

– Наивные вы люди! – оторвался от чтения книги мужчина, открывавший окно. – В человеке нужно поддерживать любознательность, привычку удивляться! Помогать еще маленькому ребенку удовлетворять его тягу к знаниям, учить самостоятельно добывать знания об окружающем его мире. Конечно, если новорожденному будете показывать только рекламу по телевизору, то и получите на выходе попугая, жвачное животное, «поедающее» не думая все, что по «ящику» говорят и в «СПИД-инфо» пишут. Вы бы лучше ему книжек Якова Перельмана дали почитать, глядишь, второй Ломоносов бы у нас в России появился!

– Нет, дорогие. Без веры, без Бога хоть закаливай, хоть зачитайся умными книжками, но человека не воспитаешь, – возразила старушка, боящаяся сквозняков. И добавила:

– Если не приобщить ребеночка почитать святых, не научить молиться, исповедоваться – не воспитаешь совестливого человека. Все зло на Земле от людей бессовестных, в Бога не верующих.

– Я с вами абсолютно согласна, – поддержала старушку женщина в не подходящем для электрички, строгом английском костюме. – Более того, как учитель музыки считаю: вся беда в том, что мы в развитии и воспитании нескольких поколений забыли самую «малость» – нужно в обязательном порядке приобщать молодежь к своей культуре, к своим традициям. А вера в Бога – важная составляющая нашей культуры, ее музыки, живописи, литературы. Я каждый год вожу своих учеников в Третьяковку, хочу приобщить их прежде всего к русской культуре, к Рублеву. Так что вы думаете? Приходится уговаривать родителей, а детей, как говорится, палками загонять на выставку!

Слушая эти разные точки зрения, я ловил себя на том, что попадаюсь в известную ловушку цивилизации, касающуюся развития человека. Ведь эти люди перечислили практически все основные европейские стратегии воспитания человека. Поэтому с каждым из говорящих я во многом был согласен!

Дело в том, что это не просто их субъективные точки зрения. Эти стратегии пытается реально использовать в воспитании детей множество родителей. Более того, каждое направление имеет серьезных научных приверженцев. А сколько написано книг и статей, пропагандирующих то или иное направление как самое эффективное! Беда только в том, что, говоря о той или иной стратегии воспитания, все эти люди в качестве синонима использовали понятие «развитие».

Так, натурализм, с его девизом «Главное, чтобы ребенок был здоров!», всегда был и остается наиболее популярной теорией воспитания. Однако представители этого направления идут дальше и считают, что и процесс психического развития человека обусловлен биологически и подчиняется природным законам. Применительно к детской психологии эта теория утверждает, что в процессе своего развития ребенок проходит (в сокращенном виде) все этапы эволюционного и культурного развития, которые прошел человеческий род. Причем, раз последовательность и содержание этих этапов заданы генетически, то ни уклониться, ни пропустить какую-то стадию ребенок не может. Поэтому объектом развития становится организм (его психосоматическая организация), а основным механизмом – процессы адаптации (читайте об этом у Б. Никитина, П. Иванова и пр.). Результатом такого развития должен стать половозрелый индивид, у которого в здоровом теле почему-то непременно будет здоровый дух. Увы! Словосочетание «спортсмен-интеллектуал, любитель Рахманинова» небезосновательно воспринимается большинством как шутка.

Иной точки зрения придерживаются сторонники такого содержательно-целевого основания развития человека, как социоморфизм. Это направление представляет родившегося человека как tabula rasa – «чистую доску», на которой окружающий его социум «пишет» необходимые для общества свойства и способности. Более того, как и натурализм, социоморфизм претендует на статус теории развития человека (может быть, кто-то еще помнит «Кодекс строителя коммунизма» – типичный образец социоморфизма в действии). В этом случае объект развития выступает как потенциальный носитель устойчивых социальных ролей (раб, дворянин, пионер, коммунист, бизнесмен и так далее), существующих в обществе. Основным механизмом развития по этому «сценарию» будет формирование (вспомните героев романа «Принц и нищий», Элизу Дулиттл в «Пигмалионе»). Развитие «ведет» человека к социализации и появлению в качестве результата некого социального индивида (например, Павлика Морозова). Правда, конкретные механизмы влияния внешних социальных воздействий на внутренние характеристики человека социоморфизм не раскрывает. А поэтому остается неясным, как в одних и тех же условиях формируются психологически разные личности и как близкие по духу, по интересам и ценностям люди вырастают в совершенно разной социальной обстановке.

Еще одна теория развития человека, ласкающая душу педагогов начальной школы, – гносеологизм, – полагает, что в качестве основания развития выступает познавательное отношение к миру, а сам человек представляет собой исключительно субъект бескорыстного познания. Дети шести с небольшим лет прямо так и рвутся к знаниям, страшно хотят учиться! Родителям остается купить для них побольше энциклопедий и других умных книжек. Даже учить читать не обязательно – природная тяга к знаниям такова, что сами научатся. Вспомните Максима Горького, точнее, Алешу Пешкова, читающего при лучине все подряд. При этом, благодаря познавательному инстинкту – реакции на новизну, любопытству, любознательности, – вне зависимости от обучения и воспитания, сами по себе, будут складываться и совершенствоваться все психологические структуры человека (хрестоматийные примеры Ломоносова, Циолковского и пр.). Сторонники гносеологизма приводят массу примеров из реальной жизни, якобы подтверждающих эту теорию. К сожалению, опровергающих примеров в жизни учреждений «очень среднего» образования значительно больше.

Далее в списке теорий – точка зрения на человека, как на канон культуры, и близкая к ней теологическая точка зрения – как на пространство его духовного развития. Они более продуктивны как «системы» основания развития человека – прежде всего потому, что предметом их рассмотрения является весь человек: его физиология, сознание и личность (духовность). Однако в этих системах (по-научному, в теориях культурализма и теологизма) мы сталкиваемся с вопросом: «А как это возможно?» Ведь психология подлинно религиозного и истинно культурного человека – это скорее результат, итог развития человека. В вышеперечисленных теориях не показано главное – та субстанция в человеке, то психологическое основание, которое определяет возможность его продуктивной встречи с подлинной Культурой, с Божественным. Понятно же, что наличие у человека представлений, знаний о Боге и искусстве не может служить достаточным основанием для развития. Образованность, увы, никогда не была гарантией культуры человека, а начетничество – духовности.

Мы столь подробно описали различные стратегии воспитания, чтобы стало понятно, о каких «ловушках» говорилось в начале этой главы. Все перечисленные теории действительно имеют право на жизнь, но только не как теории психологического развития человека. Еще раз повторюсь – это основные европейские стратегии воспитания. Автоматического развития психологического основания самости в человеке они не предполагают. Физически крепкий человек, хороший спортсмен (врач, математик и т. п.) может обладать еще и яркой самостью, но в этой «связке» нет жесткой причинно-следственной связи. Хотя обратное бывает, и, к счастью, не так уж редко. Но, еще раз – не в связи с тем, что человека сформировали крепким и здоровым.

Где же здесь ловушки? Их как минимум две. Первая связана с тем, что исторически ребенок в обыденном представлении всегда воспринимался, а многими воспринимается и сегодня, как «сосуд», некая жесткая данность. Его развитие зависит лишь от того, что мы в этот сосуд поместим: здоровье, ум, духовность, культуру, гражданственность и т. п. Близка по смыслу и другая метафора: ребенок – некий материал, из которого руками мастера можно изготовить практически все, что угодно: талантливого инженера, врача, поэта, ученого. Более того, если ничего не делать (не вливать, не обстругивать, как папа Карло – Буратино), то непременно случится беда – в лучшем случае он станет неудачником, в худшем – негодяем, уголовником… Только вот беда – редко почему-то получается так, как задумывалось – вливаем самое-самое, а он… вырастает паразитом. Не обращаем никакого внимания на его развитие, не «строгаем», а он вдруг – Бетховен…

Вторая ловушка – большинство родителей, воспитателей, педагогов вообще не ставит вопрос о том, что представляет собой внутренняя психологическая активность индивида как строителя своей жизни, либо они учитывают активность индивида, но как нечто уже заданное, например «темперамент», «нрав», «породу».

«Ничего не поделаешь! В отца пошел» – вот типичное объяснение поведенческих проблем ребенка, которое дают матери (чаще одиночки) на приеме у психолога или психиатра. Скажу сразу: они правы лишь отчасти, как лишь отчасти не причем они сами. Печально другое – большинство из нас за внешностью наших детей не видит их психологической сути, а если и догадывается, то не знает, что с ней делать. Мы не знаем ни предмета нашего воспитания, ни его механизма, – вот и не сокращается число ошибок, совершаемых в сопровождении развития Человека в наших детях. Более того, проходят годы, сменяются поколения, а проблема остается. Современные родители почему-то не задумываются над неудачами своих предшественников. Их не смущает, что эти теории не работают как универсальные даже на уровне эвристической, то есть хотя бы правдоподобной, стратегии развития в биологической особи Человека.

И дело здесь не в нашей необразованности или неинформированности (хотя частично и в них), а в неочевидности, «нематериальности» самого психологического основания развития человека. Ведь это не ум, не здоровье, не культура. Основанием будет то, что определяет развитие души человека, его совести – то есть того, что предполагает возможность некой внутренней работы самого человека. При всех вроде бы значительных различиях между перечисленными теориями, они едины и уязвимы в главном: ни одна из них не ставит своей целью «возделывание поля» человеческой самости. Все они реализуются как внесубъектная деятельность, в которой полностью игнорируется активность психологической сущности человека. Акцент делается лишь на активности по отношению к «внешним функциональным параметрам» субъекта (здоровье, способности, культура и пр.).

Итак, разговор в электричке и его небольшой теоретический анализ вновь ставят перед нами два взаимосвязанных проблемных вопроса.

Вопрос первый: что же такое – внутреннее психологическое основание феномена развития человека?

Вопрос второй: что может представлять собой механизм такого развития?

Но на эти вопросы мы попробуем найти ответы в следующих главах. А пока закройте книжку и постарайтесь мысленно представить содержание прочитанного текста. Попробуйте двумя предложениями сформулировать то важное, что вы для себя уяснили. Если получилось, попробуйте оценить актуальность раскрываемой темы. Если тема вас хотя бы чуть-чуть задела – милости просим во вторую главу. Обещаем, дальше будет интересней.

Глава вторая
Самосознание – как оркестр и дирижер в одном лице

«Внимание! Откройте черный ящик!»

– Какой большой сучок! – воскликнул папа Карло. – Сделаю-ка я из него нашему мальчику нос!

«Садист…» обреченно подумало полено.

Психологи предпочитают говорить, что основной предмет их научного интереса – не «душа», а сознание. Хотя буквальный перевод слова «психология» – «наука о душе». И мы считаем, что понятие «душа» наиболее полно отражает предмет нашего расследования – психологическое основание развития человека. Но все же, с учетом логики «материалов дела», чтобы избежать возможного разночтения в терминах, мы продолжим расследование в пространстве строго научного понятия – «сознания».

Для этого давайте побываем на экзамене по психологии, который проходил совсем недавно в одном из педагогических вузов Москвы. Всех отвечающих мы слушать по понятным причинам не будем, а вот познакомиться с ответом Василия будет крайне интересно, поскольку он – один из наиболее, скажем так, пытливых студентов этой группы. Но где же он? Практически все студенты не только зашли в аудиторию, но и уже благополучно вышли из нее с заветной оценкой в зачетке… А вот и он!

– Здравствуйте, профессор. Извините за опоздание, но у меня была уважительная причина… Я молился.

– Похвально, Василий, похвально. Разрешите полюбопытствовать, по какому поводу и за кого вы молились, если не секрет?

– За вас, профессор. Я молился за вас, – чуть слышно ответил студент.

– Что же так? Неужели дела мои совсем плохи? – шутя спросил профессор.

– Это зависит от вас, – вполне серьезно ответил Вася и добавил: – Точнее, от вашего самосознания… профессор.

Такой оборот событий пришелся явно по нраву порядком уставшему за последние два часа профессору. Глаза его озорно заблестели, хотя из-за затемненных очков нельзя было разобрать, добрым ли был этот блеск.

– Очень интересно. А давайте-ка мы с вами оставим лотерею с билетами и поговорим о самосознании, коль, как я вижу, вам это понятие знакомо, – предложил профессор. – Попробуйте, Василий, объяснить мне следующее: зачем нашей психике – этому шедевру природы, – понадобилось самосознание, которое, надо честно признаться, часто нас подводит. Чем природе не угодило надежно работающее сознание?

Василий задумался, но было видно, что он доволен и тем, как разворачивается экзамен, и предложенными вопросами.

– Профессор, разрешите, я начну со второго вопроса и расскажу об уязвимости нашего сознания?

– Извольте, коллега. Только уточните, что лично вы подразумеваете под понятием «сознание». Надеюсь, вы помните, как на лекции по этой теме я говорил, что, к сожалению, данное понятие не имеет однозначного определения, даже несмотря на то, что оно является основополагающим для философов, психологов, нейрофизиологов и прочих исследователей человека.

Со стороны профессора такое обращение не было издевкой, хотя и авансом в адрес студента назвать это «коллега» было сложно. Скорее это было что-то вроде приглашения, вроде «ну, давай, Вася покажи, что ты можешь».

Василий прекрасно помнил эту лекцию, и не потому, что сильно увлекался темой самосознания, нет. Он только недавно прочитал «Лезвие бритвы» Ивана Ефремова и был потрясен силой гипнотического воздействия главного героя романа – психолога Гирина, который внушил американскому шпиону забыть о любимой девушке Гирина, уже было начавшей поддаваться шпионским чарам. Василию было тогда крайне интересно, что же это за метод и на что он действует. На самосознание? На сознание? На подсознание? Или на что-то еще? В общем, содержание лекции Вася помнил хорошо, а потому начал свое выступление достаточно бодро.

– Сознание – функция, средство и способ психики человека и высокоразвитых животных, например, обезьян, собак, крыс, воронов и других отражать окружающую действительность в виде ее субъективной модели, так называемого образа мира. Но вся хитрость в том, что сознание не только автоматически конструирует и «показывает», как телевизор, свое представление о мире, оно побуждает человека жить по законам им же созданной субъективной реальности. Более того, оно всячески стремится подтверждать те представления, смысловые образы, которые создало. Поэтому нам никогда не приходит в голову сомневаться в том, что окружающая нас реальность объективна.

– Замечательно! А приведите мне примеры работы «хитреца» по имени «сознание»! – Профессор не оставлял своего желания подловить Василия.

– Например, представление о мире древних греков включало как реальность сложную систему богов, живущих на Олимпе и не только. Они даже Луну обожествляли. И не просто верили, но находили в подтверждение этого на Луне глаза, нос и рот. Да вся история человеческой цивилизации – сплошные мифы, придумки человеческого сознания: драконы, циклопы, ведьмы, вампиры, НЛО, дети индиго. Понятно, что это позволяет снимать множество проблем, связанных с незнанием, неопределенностью окружающего мира, и жить спокойно. Вот дайте алкоголику в «белой горячке» бинокль. Он вам так опишет мельчайшие подробности чертей, что невольно поверишь в то, что это правда.

– Для меня основная загадка и психологическая проблема сознания в другом, – продолжил Василий. – Меня интересует устойчивость в человеке веры во все это. Ведь даже если созданная им реальность – миф, явный бред, – логикой, даже объективными фактами такого человека переубедить очень трудно, а может быть, и невозможно.

Василий, сам того не понимая, попал «в яблочко», «в десятку» интересов профессора.

– Извините, как ваше отчество? Ах, да! В зачетке же написано! Так, простите великодушно, Василий Петрович, но как это сознанию удается убедить самое себя в том, что оно не существует? – Профессор явно зауважал своего студента, задав такой вопрос, и, по-видимому, забыл, что это всего лишь экзамен, а не научная дискуссия.

– Дело в том, – абсолютно не смущаясь, продолжил студент, – что сознание имеет смысловую организацию. Опираясь на созданную в процессе жизни устойчивую систему обобщений, точнее, значений, принятых в окружающем его мире, человеческое сознание так выстраивает смысловые связи, чтобы они не противоречили уже существующей системе значений. А вот значения можно наделить любым смыслом. Немецкая поговорка гласит: «Нет нужды изменять правде, если есть возможность хотя бы чуть-чуть изменить правду». Я бы назвал это психологическим основанием не только любого системного бреда, но и существующих идеологических доктрин, рекламных стратегий и прочих современных мифов.

– То есть вы полагаете, что сознание – не столько «экран телевизора», сколько «сценарист» всего того, что оно показывает, – уточнил профессор. – Но кто же тогда этот «сценарист»?

– Дело в том, профессор, что какого-то специального «сценариста», «режиссера», «диспетчера», существующего отдельно от сознания, нет. Правильнее говорить, что в основании сознания лежит генетически заданная программа поведения высокоразвитого стадного животного: поведения социального, полового, а также инстинктов (агрессии, доминирования, свободы, исследования, продолжения рода и других). Словом, всего того, что позволяло человеку жить в стаде. Но для того, чтобы действовать в окружающем мире, ему необходимо было иметь как можно больше информации о путях действий смысловых (предметно-функциональных) связей с элементами и явлениями окружающего мира. Поэтому сознание наделяет элементы действительности субъективным смыслом. «Я на вашу жену смотрю не просто как на женщину. Я теперь на нее смотрю с марксистко-ленинской точки зрения», – говаривал герой пьесы Эрдмана «Самоубийца».

– «Смысловое кодирование» мира – одна из основных функций сознания. – Василий решил подвести итог. – Другими словами, в отличие от компьютерных программ, сознание работает не с однозначной информацией, а со смысловой. Это позволяет ему не столько «помнить», сколько «фантазировать», через смысловые связи очень быстро создавать невероятное количество моделей реальности, оптимально подходящих для реализации программы поведения в данных условиях. Но вот так же быстро вспоминать неактуальные ситуации ему значительно труднее. Скорее сознание может уверенно осознавать, что это «где-то это было, с чем-то оно связано». В этом психологическая суть «deja vu» – ощущения уже виденного.

– Спасибо вам, Василий, за мини-лекцию о сознании. Действительно, оно позволяет быстро выбирать из имеющихся смысловых связей-ситуаций, которые не противоречили бы системе его значений. Но вот что интересно: а что происходит во сне? Если сознание отключено, оно спит, то кто создает сны? Для чего? И самое главное – кто их видит? – Профессор не говорил об этом на лекции и не надеялся получить ответ от студента. Его все больше увлекала раскрываемая тема.

– Я думаю, – помедлив, продолжил даже не отвечать, а скорее рассуждать вслух Василий, – что добровольно сознание не отключается никогда. Для выживания оно обязано постоянно контролировать окружающий человека мир. Поэтому… оно продолжает работать и во сне. Именно во сне оно создает и обыгрывает бесконечные смысловые модели действительности, актуальной для человека, но только мы их видим не всегда. На это есть свои, по-видимому, нейрофизиологические причины. «Экран» сознания, вероятно, случайно включается лишь в так называемых парадоксальных стадиях сна. Сны могут быть самые невероятные, но это объяснимо, так как сознание свою работу «не критикует». Это позволяет найти неожиданное решение проблемы, актуальной для человека. В этом уверены психоаналитики Фрейд, Юнг и так далее. А вот удивляется содержанию снов наше самосознание.

– Благодарю вас, Василий Петрович. – Профессор вдруг вспомнил об экзамене и мягко прервал явно понравившегося ему студента. – Тема связи психоанализа с сознанием неисчерпаема. Но мы с вами начали говорить о самосознании. Спасибо, что вы к нему вернулись. Итак, вопрос все тот же – зачем сознанию понадобилось самосознание?

Василий хорошо помнил содержание лекции, где раскрывалось понятие самосознания, и поэтому легко продолжил:

– Самосознание – это качественная «программная» версия сознания, которая развивается всю жизнь при взаимодействии человека с миром людей. – Метафоры с ПК и программами Василий придумал сам и считал их понятными для продвинутых пользователей. – То есть это то же сознание, работающее на принципе создания смысловых связей, но не просто с более высоким КПД, а с качественно иными возможностями работы. Самосознание возникло благодаря усложнению мозговых структур, прежде всего появлению лобных долей коры головного мозга. Появилась возможность не просто создавать оптимальные варианты реальности, выбирая их из нескольких смысловых моделей действительности, но изменять всю «идеологию вещания».

Принцип тактического выбора лучшей смысловой модели из конкурирующих врожденных программ поведения теперь заменяется выбором лучшей стратегии деятельности, удовлетворяющей ценностно-смысловым потребностям субъекта, которые входят в систему его «Я-образа». Не только инстинкты определяют образ мира и деятельность человека в нем, но и появляется возможность для субъекта, носителя определенной структуры «Я-образа», выбирать будущую реальность и деятельность в ней социальных ценностей. Самосознание дало возможность «договориться» с инстинктами, и если не подавить их (монашество, обет безбрачия), то хотя бы направить их реализацию по рельсам принятой в обществе морали.

– Вася, спасибо за твою точку зрения на суть самосознания, но вернись к поставленному вопросу: зачем сознанию вдруг понадобилось самосознание? Живут же животные без этого, и если что-то произойдет с человечеством, они выживут и без нас, и без самосознания. Те же «лунатики» – идеальный пример поведения «чистого» сознания с выключенным самосознанием. Человек, как автомат, все делает идеально, но стоит подключить самосознание… может и упасть. Каков все-таки смысл, эволюционный выигрыш в появлении самосознания?

– Можно предположить, что самосознание – не столько результат биологического развития мозга, сколько закономерный итог культурно-исторического изменения социального существования человека.

Василий не был уверен в точности своего ответа, но продолжал:

– Я выскажу гипотезу. Как только люди перешли от стадного образа жизни, где существование каждого зависело от него самого, к жизни в общине, чисто биологические потребности и стратегии их удовлетворения вступили в противоречие с целью выживания всего сообщества. При этом резко выросла цена определенного поведения каждого человека племени – человека как субъекта этого сообщества. Это привело к возникновению свода различных табу, запретов, то есть правил общественно выгодного поведения. Чего-то напоминающего по содержанию совесть. Началось прижизненное изменение программы «сознание»; оно переходило на принципы работы программы «самосознание». Вновь возникшие ценности кардинально изменили содержание «образа мира» – понимания человеком действительности и отношения к ней. Динамика этих изменений хорошо отражена в притче о трех строителях, несущих кирпичи: «Путник обратился к каждому с вопросом: "Что ты делаешь?" Первый ответил: "Я несу кирпичи". Второй: "Я воздвигаю стену", а третий сказал: "Я строю храм"».

Ценностно-смысловая структура самосознания изменила идеологию создаваемой реальности. Но главное, кардинально изменилось поведение человека. Появилась необходимость и возможность саморегуляции деятельности. Поведение Колобка и Буратино, бесцельное и определяемое лишь ситуацией «здесь и сейчас», стало не только не эффективным, но и социально опасным. Развитое самосознание обязательно предполагает и развитую программу саморегуляции деятельности, причем благодаря самосознанию программа носит осознанный, целенаправленный характер. С развитием самосознания резко возросла продуктивность и каждого члена сообщества, и всей человеческой цивилизации в целом.

– Вась, а Вась… просыпайся! На экзамен опоздаешь! – Василий открыл глаза. Вместо профессора рядом с его кроватью сидела мама. Она была явно расстроена. – Давай, сынок, ноги в руки – и в институт. Я буду молиться за тебя.

– Помолись лучше за профессора! – услышала она голос сына, торопливо натягивающего «счастливые» джинсы и «экзаменационную» рубашку…

Итак, уважаемые читатели, этот «внеплановый сон Веры Павловны», простите, студента Василия, конечно же лишь литературный прием. Но он позволил в общих чертах объяснить смысл важных для нас понятий «сознание» и «самосознание» и приблизиться к содержанию психологического основания развития человеческой самости. Поэтому давайте обратим внимание на некоторые крайне важные аспекты, которые пытался раскрыть на «виртуальном экзамене» Василий.

Прежде всего, человеческое сознание – это действительно величайшее творение природы, но и оно имеет свои минусы. Сознание можно сравнить с Волшебником Изумрудного города, фокусником, создателем иллюзий, мифов, веря в которые, можно спокойно прожить жизнь, особенно не раздумывая. Сознание – это чудесный «автопилот», который знает, как нужно жить (правда, в стабильном мире). Он гарантирует минимум напряжения и максимум эффективности во взаимодействии с окружающим миром. Цель его работы всегда одна: сделать оптимальный выбор способа для осуществления основных потребностей организма и привычно («штатно») реализовать этот выбор через внешнюю активность – определенные действия.

Более того, мы осознаем действительность не как ее точную копию, а так, как это выгодно сознанию, так, как с его точки зрения должно выглядеть оптимальное пространство для действий. Но сам-то процесс выбора не мы осознаем, не мы выбор совершаем! Понятия «Я» еще нет, оно не нужно сознанию. Это трудно представить, но так было. Печально, но мы и сегодня редко задумываемся, почему сделали именно так, а не иначе. Живем по принципу «жираф большой, ему видней». Создается устойчивая иллюзия, что все, окружающее нас, – и есть действительность, а наши поступки – это наш выбор, пусть даже неосознанный.

Однако сколько раз каждый из нас решал «с понедельника», «с первого января» «завязать», «начать новую жизнь» – и часто ли добивался результата? В лучшем случае один раз из тысячи. Сознание – не автопилот-помощник, не добрый волшебник, решающий все за нас. Оно создано для биологического выживания и продолжения рода. Оно ревностно и эгоистично служит только этой цели. Все наши «дурные привычки» – это его привычки, и сознание отчаянно сопротивляется, если вдруг человек пытается что-то изменить в ценностной структуре смыслов. Мы переносим инфаркт за инфарктом, но продолжаем курить по пачке в день. Вы скажете – болезнь, никотиновая зависимость. Да, но это даже не половина правды – когда-то сигарета имела для девушки или парня ценность, абсолютно не актуальную сегодня. Но, получив подкрепление, эта привычка стала «значением», «кирпичиком» в смысловой структуре сознания. А оно «своих не предает», структура для сознания дороже всего, иногда – дороже жизни.