Текст книги "Леший. Его врагам не позавидует и карась на сковородке"

Резко, уклонившись вперед-вправо, развернулся. Полуметровый кусок арматурины, для приличия обмотанный газеткой, просвистел в сантиметре от левого уха, чиркнул по плечу, перебил ручку пакета. По инерции нападавший согнулся в поясе и замахнулся для удара снизу. Леха оказался в левосторонней стойке, противник на убойной дистанции под левый хук. Его и выполнил, в челюсть. Вложился по полной. Кулаком ощутил хруст ломаемых костей – полгода кушать бульон через трубочку. Кандидат в пациенты челюстно-лицевой хирургии замертво свалился под ноги напарнику, арматурина загремела по асфальту.

Напарник оказался крепким, смелым и не умным. В сложившейся ситуации два выхода, сдаться или драпать. Видел же, что Леха сотворил с его подельником, точно придурок. Так и есть – боксер. Парень принял стойку и зашаркал ногами, неумело имитируя «шаффл» – скользящий шаг. Маленькие, почти без отрыва от земли шажки: левая вперед, правая вперед, правая назад, левая назад. Явный недоучка, не выше второго разряда. В легкой атлетике или в шахматах второразрядник может без особых последствий потягаться с мастером. В боксе это, как правило, имеет печальный конец.

Опустив руки, Леха обошел поверженного врага, на шаг приблизился к шаркающему ножками. Поняв, что его шаффл супостата не убедил и не напугал, парень перешел на «челнок» – перепрыгивая на носках на несколько сантиметров вперед, назад, по диагонали, пытаясь дезориентировать врага и выйти на ударную позицию.

Стал в сойку, для разминки пара уклонов, шаг вперед, нырок и джеб* в зубы. Парень, закрыв лицо кулаками, плюхнулся на колени. Леха не стал открывать счет, подобрал пакет и удалился восвояси.

В мозгу свербило – с какого перепуга эти ухари на него напали, чего хотели? Напрашивалось единственное – отобрать подарок Апостола. А если так, откуда узнали про его тугую мошну, кто навел? Челядь Апостола? Исключено. Кто еще мог знать? Ему и в голову не пришло, что сам виноват, дважды засветил лопатник*, в магазине и в обменнике.

Повезло, матери дома не было, наверно в магазин пошла. Успеет до ее прихода починить многострадальный левый кулак. Челюсть одного и зубы второго раскровянили три костяшки. Маникюрными ножницами обстриг поврежденную шкуру, промыл перекисью, залепил пластырем. Может, не заметит, а заметит, не спросит, а спросит, чего-нибудь совру, чай не впервой. Главное отвлечь ее внимание, например мобильником и деньгой на хозяйство.

С рубашкой хуже. И что интересно, на плече царапина, а рукав в клочья. Здесь пластырь не поможет. Рубаху жалко, совсем новая, мама купила на прошлой неделе. Под диван, вечером выкину. Завтра пойдем в магазин, мама любит мне шмотки покупать, накупим рубах, она и не хватится, может быть.

Теперь за дело. Из кармана джинсов вытащил конверт. Надо бы барсетку прикупить и кошель, а то нефертикультяписто получается, деньги по карманам ныкать. Отсчитал десять тысяч матери на хозяйство. Где взял? К наградным, добавили. Догнали и добавили. Сверху положил две коробочки с телефонами – маме и сестре.

Достал визитку Апостола, вбил в телефон номер помеченный галочкой. Задумался над именем контакта. Кликуху Апостол светить не хотел, мало ли в ментовку загребут, контакты проверят. Нужное имя обнаружил в визитке – «Дормидонтович». Оно и полезно – отчество не забуду. Конверт спрятал в нижний ящик отцовского письменного стола. У мамы не было привычки по чужим столам лазить, а в папин тем более.

Возбудив в себе прилив невиданной и неслыханной наглости, позвонил Апостолу. Ответил незнакомый голос:

– Слушаю Вас внимательно.

– Можно Николая Дормидонтовича?

И как это язык повернулся, сколько его учили, что «можно козу на возу», а по телефону говори «попросите, позовите» и так далее, с непременным «пожалуйста». Был же случай. Звонил на работу своей знакомой, и на вопрос «Можно Наташу?», получил исчерпывающий ответ ее сослуживца «Не знаю, не пробовал». На этот раз обошлось. Голос лишь поинтересовался:

– Кто спрашивает?

– Алексей Павлов.

Ждал не более минуты.

– Рад тебя слышать, Леша – по интонации казалось и впрямь рад его звонку.

– Николай Дормидонтович, у меня к Вам просьба … – Апостол прервал:

– Леша, дорогой, ты язык об мое отчество не сломал? Давай договоримся, я для тебя просто Апостол, так и обращайся, и будь добр не выкать. В кругу моих друзей это не принято. Извини, что перебил.

Леха замялся. Обращаться на «ты» к человеку втрое старше…, однако можно избегать личных местоимений. С трудом выдавил:

– Мне нужно на завтра два билета в Большой театр, а потом столик на двоих в Метрополе. Очень нужно.

Апостол хмыкнул, помолчал, видимо обдумывал просьбу:

– Леша, печенкой чую, ты мельтешишь ради той крали, которая мне всю задницу исколола. Скажи, что не угадал.

– Угадали …в смысле угадал.

– А чо, деваха роскошная, ради такой стоит вписаться. С Метрополем проблем нет, хоть неделю не вылезай. С Большим сложнее. В падлу тебе галерку предлагать, а на хорошие места времени в обрез, но я постараюсь. Сегодня вечером, тебе позвонят. Помнишь, как Самоцветы пели – «Надейся и жди». Будь здоров, и не пропадай.

Леха облегченно выдохнул. В прихожей щелкнул замок входной двери. Мама вернулась, вовремя. Встретил, отобрал сумки с продуктами, отнес на кухню. Попенял матери:

– Куда ты такие сумки набиваешь. Купи чего полегче, а тяжести я принесу.

– Мама улыбнулась:

– Как же, тебя допросишься. Без меня неделю будешь пустые макароны лопать, а в магазин, чтобы Пушкин ходил. Леша, он не на ходу, бронзовый и в Москве.

Приятно удивилась Лехиным подаркам. На вопрос «откуда», не стал врать, что «догнали и добавили», рассказал все как есть, умолчал лишь про допрос в ментовке. Мать была в смятении. Брать воровские деньги не вязалось с ее принципами, но сын не сделал ничего плохого, наоборот, поступил честно и благородно, как воспитывала. В конце концов, не она виновата, что пенсию ей платят отчасти из налогов воров-олигархов. Вынесла вердикт – деньги честные и Леше они нужны, надо мальчика приодеть и… женить.

Для Ольги Николаевны женитьба сына представлялась ключевой задачей текущего момента. Подруги и знакомые все уши прожужжали предложениями потенциальных невесток. Она сама держала на примете пару хорошеньких, воспитанных, чистых девочек (сделай скидку на ее менталитет, сформировавшийся, в эпоху, когда девочки не пили, не курили, не беременели в девятом классе). Успеть бы его внучков понянчить, Но как об этом заговорить с Лешей?

Известию, что сын собрался завтра в Большой театр, да еще с девушкой, обрадовалась не меньше его возвращению из армии. Тут же всплеснула руками:

– В чем ты собираешься идти в театр?

Костюм, который купили год назад, по случаю окончания института, одеванный единожды, сегодня сидел на нем как шкура на барабане папуаса, того гляди лопнет. Ни грамма жира, а килограммчиков шесть-восемь армия добавила.

– Неужто в этих джинсах?

Положа руку на сердце, ничего зазорного Леха в этом не видел, но не стал перечить.

С выбором одежды сроду проблем не было. Ширпотреб от «Большевички» или «Valenti», китайского производства, сидел на нем ничуть не хуже, чем по спецзаказу от «Christian Dior» на члене правительства.

К единственному в городе фирменному магазину мужской одежды подкатили на Волге. Леха не принимал участия в выборе, а его никто и не спрашивал, только надевал и снимал. После дюжины примерок, мама и две девушки-продавщицы, единогласно выбрали темно-синий костюм какой-то супер-пупер фирмы. Полдюжины рубашек и галстуков довели уровень Лехиного гардероба до элитарного.

Как обещал Апостол, вечером позвонили. Вначале метрдотель ресторана Метрополь подтвердил заказ столика на двоих в Каминном зале. Ближе к одиннадцати позвонил некто, поинтересовался гнусавым и картавым голосом:

– Вас устроят два билета во втором ряду партера, в серединке?

Устроят.

– Завтра в полседьмого, на лестнице, у левой колонны, я Вас узнаю. – И положил трубку.

Про цены в элитных ресторанах краем уха слыхал и был готов. Про цены на билеты у театральных жучков понятия не имел. А этот гнусавый трубку бросил. Леха не жмот, при сегодняшних капиталах готов платить, не торгуясь, но хотелось бы знать сколько.

Утром в воскресенье мама вдруг засобиралась на дачу. Накопилась куча важных и неотложных дел. При этом несколько раз повторила, что раньше чем через неделю не вернется. Лехе в голову не пришел ее тайный замысел – освободить для сына квартиру на случай, если у него с девушкой сладится.

За Оксаной подъехал на такси в оговоренное время. Доложил по мобиле о прибытии, и она явилась. Ты до сих пор не знаешь, как выглядит Оксана? Тебе надо буквами описать? Не получится, таких букв еще не придумали. Поступим проще – представь себе Мерлин Монро на пике славы – наша краше. И вентилятор снизу не нужен.

Ко входу в театр подошли за полчаса до звонка. Вокруг левой колонны катался суетливый колобок. При их приближении замер, идентифицировал объект, протянул два билета и сгинул, так и не ответив на Лехин вопрос: «Сколько я Вам должен»

***

Проснулся. На плече прикорнула Афродита. В голове два здоровенных молотобойца попеременно лупят в виски пудовыми молотами. Во рту табун лошадей с отарой овец переночевали. И главное – нестерпимое чувство вины непонятно за что.

Про театр кое-что помнил. Показывали точно не оперу – балет, и точно не Лебединое озеро. Про ресторан смутно – красиво, вкусно. Румяная, веселая Оксана. Эскадрон поклонников перманентно желающих ее потанцевать, а с ним выпить.

Глава 3 Первый блин комом

Оставьте ее, сударь! Клянусь вам, она настолько горда своей красотой, что, если бы само небо упало к ее ногам, она не удостоила бы его просьбой подняться и занять свое место.

(Кальдерон де ла Барка)

Огонь, женщина и море – три бедствия

(Эзоп)

Приснопамятный загульный вечер в Большом и Метрополе предопределил судьбу Лехи на целых три года, до развода с Оксаной. Блаженная эйфория первых месяцев сменилась утратой иллюзий и тяжелым разочарованием. Оксана изначально милая, добрая, наивная, девочка со временем превратилась в самовлюбленную, эгоцентричную, пиковую даму.

Первой любовью Оксаны была любовь к себе. Такая любовь, по определению, не может быть неразделенный. В детстве, будучи гадким утенком, когда голенастость еще не превратилась в стройные длинные ноги, когда из угловатой сухощавости еще не сформировался стан Венеры, когда в широко поставленных раскосых глазах угадывалась, скорее, лягушка, чем Софи Лорен, Оксана свою внешность ненавидела, но себя обожала.

Самолюбие присуще всем и в этом нет ничего предосудительного. Английская королева и подзаборный бомж одинаково горячо и беззаветно себя любят. Предложите бомжу перевоплощение в Английскую королеву. Ответ будет не однозначным. Бомж еще подумает, стоит ли Английский трон потери самоидентичности, в которую он влюблен, да еще утрате обожаемого мужского достоинства. В короля, другое дело, можно перетереть, но не факт.

Знакомство с Алексеем произошло на завершающем этапе метаморфозы гадкого утенка в прекрасного лебедя. В то время она еще не привыкла и до конца не осознала значимости своего великолепия. Оксане вполне хватало всеобщего обожания мужских особей, и тотальной ненависти прекрасного пола.

Она искренне и горячо любила Лешу, да как его не любить – высокий, стройный, сильный, с неотразимым мужским обаянием. Где бы они вдвоем не появились, в театре, в ресторане, особенно на пляже, все дочки-матери, после ненавистного взгляда в ее сторону, глаз с него не сводили.

Перед свадьбой, сдуру, устроила для своих подруг смотрины. Они начали такое вытворять, хоть святых выноси. С трудом отстояла непорочность своего суженого.

Со временем этого оказалось недостаточно. Всем феминам с утра до вечера в телевизоре твердят «Вы этого достойны». Они таки хотят быть достойными. Оксана не исключение.

Все достойны по-разному. Одни достойны мазать морду лица кремом от морщин, другие – тусоваться в высшем свете. Оксана мечтала о втором. Мечтала не просто прикоснуться, войти в высшее общество. Почувствовать преклонение сильных мира сего и зависть их теток, наряженных в платья по сто тысяч баксов, с побрякушками на миллион. Номенклатура желаний не изменилась, возрос уровень.

В высокие сферы из Лехи проводник, что Иван Сусанин. Он хорош для употребления внутрь, несравненно хорош. Еще перед подружками прихвастнуть. Для продвижения наверх нужен другой жеребец. Хотя не обязательно жеребец, и мерин сгодится, лишь бы дорогу знал. А Леха пусть останется, для того самого, да и любит она его в конце концов.

Оксана вспомнила, как на банкете у местного деятеля искусств, куда попали по протекции все того же Апостола, к ней подкатил некто неопределенного пола, зверомоисеевской внешности. В процессе целование ручки, Леха, брезгливо скривившись, испарился, и материализовался лишь после прощального лобызания уже другой конечности, повыше локтя.

Начав с десятка изысканных комплиментов ее красоте и очарованию, некто представился Эрастом. На прощание оставил надушенную визитку, в которой было только имя и род деятельности – модельный бизнес. Пожалуй, это тот, кто нужен. Едва ли у него есть Золотой ключик от высшего света. Эрасту-педерасту, видит бог, рифма влезла помимо воли автора, отводилась честь продвинуть ее на подиум. С подиума, сверкая и завораживая, сама разглядит нужную лошадку.

Из больницы уволилась. И пошло-поехало: кастинги, фотосессии, солярий, бассейн, сауна, фотограф, тренер, массажер, диета, репетиции, коллекции, показы, презентации, эскорт, похотливые папики…

Леха, отказавшись от предложения Апостола идти в его структуру, устроился по специальности во «Всероссийский научно-исследовательский институт лесоводства и механизации лесного хозяйства (ВНИИЛМ)». Деньги смешные, но работа по душе, и люди, знакомые с детства – папины друзья и их отпрыски, с которыми бегал в коротких штанишках и без оных. Кстати, анекдот:

«На пляже маленький голенький мальчик спрашивает, удивленно, такую же голенькую девочку: Где твоя пиписька? Оторвалась?»

ВНИИЛМ расположен в соседнем городке Пушкино. Десять километров от дома, десять минут на машине, не нарушая ПДД. Со временем финансовое положение несколько поправилась. От государства и частных спонсоров пошли темы и гранды. «Лес рубят – щепки летят». Это были те самые щепки.

Вместе с началом трудовой деятельности, поступил в заочную аспирантуру своей alma mater. Через год, после развода с Оксаной, диссертация была практически готова. Тема: «Разработка методов исследований и оценки естественного возобновления леса в связи с рубками главного пользования». Текст диссертации здесь приводить не буду. Кому интересно, обращайтесь в «Московский государственный университет леса», там помогут.

Перед самой защитой несказанно подфартило, нарисовался солидный контракт с приличным финансированием. Условия договора настолько в Лехину тему, что конкурентами даже не пахло. Вольер для исследований определили как раз посередке Иркутской области, с эпицентром в городе Миренске.

Получив аванс и командировочные, пустился во все тяжкие. На годовщину развода, скажи, что не праздник, подарил себе давнюю мечту, карабин «Тигр» под патрон 7,62х54. Точная копия боевой подруги СВД (Снайперская винтовка Драгунова), которая, в отличие от некоторых, ни разу не подвела и не изменила

Закадычный друг, Стас Шпрыков, отслужив «срочную» на северном флоте, в лесники не пошел. Претворил в бизнес свое хобби – инкрустацию по дереву, чем нехило зарабатывал. Оксану невзлюбил с первого взгляда. Несказанно обрадовался их разводу, и приперся на годовщину без приглашения.

Ольга Николаевна, ахнула и руками всплеснула, увидев в дверях сияющего Стаса с бутылкой вина, фруктами и цветами. Вместо «здрасте», галантно поцеловал ручку, молвил «Искренне поздравляю», вручил цветы и прошмыгнул в Лехину комнату.

Обновка друга лишила его дара речи, загорелся желанием внести свой вклад. Уже на ходу бросил «я щас» и, по выражению Лехиной мамы, «усвистел».

Вернулся минут через десять-пятнадцать, с небольшим чемоданчиком. Как дипломат, но потолще – мобильный комплект инструментов и материалов для инкрустаций.

– Какую «татушку» замастырим?

Вынул из чемодана альбом с картинками, под которые «руки заточены». Леха долго не мог выбрать тему, а когда наткнулся на оскалившуюся морду тигра, осенило – эмблема спецназа ВДВ. Вот эта тигриная морда, а над ней надпись «Честь дороже жизни».

***

В Миренском лесничестве приняли с распростертыми объятьями, видать им тоже «щепочек» перепало. В проводники отрядили мужика на шестом десятке, сухощавого, жилистого, невысокого, светловолосого, с реденькой бороденкой, и хитрыми глазками, смахивающего на деда Щукаря. Звали его Василий Васильевич, для удобства величали Вась-Вась, а он не обижался.

На должность в лесничество подался, когда в коленках угнездился ревматизм с мудреным названием «остеохондропатия». Целый день заучивал, чтобы корешков, при случае, ученостью ошарашить. Когда был «при ногах», слыл знатным промысловиком. Тайгу ведал верст на двести в округе.

Техникой тоже помогли – казанка с японским подвесным мотором. На боку крупными белыми буквами «Yamaha». Не поверил глазам своим. Осмотрел со всех сторон, пытаясь найти лейбл «Made in China» – не нашел. На практике оказался не мотор – ураган. Прет под шестьдесят км, того гляди взлетит. Тебе интересно знать, откуда в занюханном лесничестве такой мотор? Не поверишь, сам не знаю.

При наличии отсутствия дорог и реальности разветвленной сети рек и речушек, моторка в здешних местах главное транспортное средство.

Технологию изысканий выработали по ходу, простую и эффективную. Причалили, где приспичило, «отаборились». Откуда Вась-Вась выкопал это словечко. Какой табор, какие цыгане? Однако термин прижился.

Вась-Вась на хозяйстве – шалашик смастерить, рыбки наловить, гуся подстрелить, харч приготовить. Леха работу работать – лазить по тайге, на увалы и в расщелины, через буреломы и речушки. Кору, корешки, веточки, шишки в мешочки складывать. Воду, землю – в баночки. Зачем? То нам неведомо.

С одной стоянки удавалось обследовать тайгу в радиусе километров десять по обе стороны реки. Утром Вась-Вась подавал завтрак, обильный и вкусный. Казенная тушенка попадала на стол не часто. В основном рыба и дичь, добытые накануне. Пока Леха по тайге шарился, Вась-Вась промышлял.

Вернувшись на закате и приняв ванну, не заплывая далеко от берега, Леха получал такой ужин, что на следующий день организм без компаса находил обратную дорогу. Говорят, Дерсу Узала был классным проводником, однако, невозможно представить себе кого-то, сопоставимого с Вась-Вась.

Надеюсь, ты слышал про тайменя на углях, рябчика на вертеле, шашлык из осетра, хариуса малосольного? А Леха каждый день «от пуза» трескал, и много чего, о чем ты и не слышал.

Представь себе миску, запеченной в золе, картошечки. Поверх, жаренная на углях, ножка гуся. Рядом топленое маслице. Чуть поодаль солидные куски свежезасоленного сибирского осетра и банка черной икры, они же вместе плавали. Сыр пармезан, и заморская хамса «анчоусы», за которыми Ксения Собчак в Европу катает, к столу ни разу не подавались.

Приступить к такой трапезе, не приняв «сто пятьдесят», все равно, что войти в церковь, не перекрестив лоб. В шестилитровой канистре спирта, к концу экспедиции, на донышке плескалось.

В начале похода, между вторым и третьим табором, миновали крепкую, основательную заимку*.

– Кордон Ивана Савельева – проинформировал Вась-Вась – можа отаборимся.

Не видя серьезных изменений ландшафта, по сравнению с предыдущим, Леха решил не задерживаться. Невдомек было дуралею, мимо какого счастья чуть было не просвистел.

Километров через десять пейзаж резко изменился. Крутые увалы, поросшие кедрачом, стиснули реку. Течение усилилось. Выбрали место напротив причудливого утеса, похожего на разрушенную крепостную башню, причалили.

***

Если кто-то думает, что в тайге на каждом дереве сидит глухарь или тетерев, под деревом мирно пасется лось или олень, а в соседних кустах похрюкивает кабан, то глубоко заблуждается.

Леха в этом убедился на практике. Первую неделю каждый день таскал карабин и ни разу не встретил зверя, крупнее белки. Вась-Вась объяснил:

– Места тутомные не промысловые.

– Но ты каждый день, то утку, то гуся. На той неделе тетерева…

– Леша, мил человек, думашь купил могутный винтарь, уже и охотник. Можа ты путный снайпер, поперечь не стану, однакож, охотник из тебя, ажно из говна пуля.

Покуривая и не обращая внимания на разобиженного Леху, продолжал.

– Это у снайпера, прилег за бугорок, кругом чисто поле, супостатов тьма тьмуща, пуляй – не хочу. У нас нетути. За зверем надоть недельку поторкаться, а то и поболе, також нигде попади, а тамотка, где жирует. Глухарь, в пример, обитат, где кедр уродился. Изюбрь по каменным крутосклонам… Маракую, коли зверя спымать, к дереву примотать, ты яво с полверсты уконтрапупишь.

Леха, забыв мимолетную обиду, давился от смеха. Вась-Вась продолжал развивать мысль.

– Снайпер супротив охотника, что гола жопа супротив ежа. В войну из охотников самые снайперы выходили. Навыворот, можа и было чего, не припомню.

Бесхитростная, по-детски наивная, фанаберия напарника забавляла и умиляла. Желания спорить не было. Леха только спросил:

– Зверушки, которых ты ухлопал, в ответ стреляли?

Вась-Вась уставился на Леху прищуренными глазками. Быстро смекнул, что к чему:

– Спать пошли.

***

С того разговора минула пара недель. Выгрузив скарб, присели перекурить. Вась-Вась курил, Леха делал заметки в походном дневнике. Занеся координаты стоянки, описывал ландшафт.

– Памятуешь, я тебе баял, что глухарь по кедрачам жирует?

– Помню и что?

– А то, глядай. – Вась-Вась мундштуком трубки указал на вершину увала противоположного берега.

Что, где? – Леха вглядывался в верхушки деревьев и ничего примечательного не замечал.

– Вишь могутный кедр торчит по праву сторону?

– Вижу.

– Угни зенки с макушки на пяток саженей. Ветку голу вишь?

Леха увидел на ветке темный овал.

– Вижу, ну и что это?

– Глухарь, дурилка ты столична.

Как Вась-Вась углядел того глухаря? Может и впрямь «снайпер супротив охотника…». Гормон взыграл. Расчехлил карабин. До цели метров триста пятьдесят. Предельная дистанция стрельбы по головной мишени. Был бы хоть патрон снайперский. У обычного на этой дальности рассеивание в полглухаря.

Проделал надлежащие манипуляции с прицелом, введя поправки на ветер, на реку, по вертикали. Самая надежная изготовка для стрельбы «лежа с упора».

Лег, раскинул ноги носками наружу. В качестве упора канистра со спиртом. Пока устраивался, краем глаза косил на Вась-Вась. Тот сидел с усмешкой в хитрющих глазках и на губах.

Проверяя изготовку, прицелился, закрыл глаза на три секунды, открыл, цель на месте, порядок. Выдохнул, вновь прицелился. Плавно, между ударами сердца, нажал на спуск. Глухаря с ветки будто сдуло. Попал!

На Вась-Вась было жалко смотреть. Ошарашенные выпученные глаза, трубка на земле валяется, в разинутый рот кулак пролезет.

– Голожопый ежик ничего сказать не хочет?

Вась-Вась привстал, снял замызганный кепарик, пригладил реденькие волосенки:

– Отродясь такого не видал. Кому скажи, сгаляться станут, брехуном прославят.

Через минуту, опять глазки с хитринкой:

– Баклажка с водочкой тебе спомогла, без ней ни в жисть не попал бы.

Глухарь потянул за пять кило. Вась-Вась из него такие изыски отчубучил, тебе и не снилось.