Книга: Сады Виверны - Юрий Буйда

Мерзости и похоти становилось все больше, а здравого смысла все меньше. В конце произведения, нить повествования была уже потеряна, а "глаз замылился" от несчетного числа голой плоти и внезапных совокуплений.

В центре повествования, загадка странного типа - художника-горбуна Джованни, который меняет внешний облик женщин, пока он ими увлечен. Ради своего эксперимента над красотой, Джованни крадет уродливую, незаконнорожденную дочь кардинала, превращая ее в красавицу, своей пылкой любовью. Правда, Нелла становится безумным маньяком, который всех убивает, но этот побочный эффект, если ранее особо подчеркивался, то далее, по тексту, его уже делают не таким уж и важным.

По следу Джованни, идет инквизитор, дон Чема и его секретарь. Последний преследует личную цель - он хочет превратить свою любовницу-хромоножку, Нетту, в красавицу. Эта идея так одолевает Мезо, что он не обращает уже внимание на то, что внутренне человек тоже может изменится, и в не лучшую сторону.

Самый треш происходит в монастыре святого Вита, где и находятся данные сады. Сюда поставляют больных женщин - уродливых, сумасшедших, и здесь же прячется Джованни, продолжая свои опыты. Вакханалии и эротические грезы, фетиш и безумства, мерзость и распущенность - все это творится уже без остатков некой логики.

Собственно, погоня за Джованни, которые меняет имена и маски, идет сквозь века - инквизитор торопится его схватить, а он уйти дальше в исследовании, сего феномена, доказывая, что круче Бога.

Я бы смогла еще воспринимать данный текст, как полет фантазии, альтернативную историю, но из-за того, что автор ушел от логики далеко и надолго, это было трудно делать. Например, монахи зная, что человек подозревается в колдовстве, и возможно, ворожил в их монастыре, запросто пускают его в обитель второй раз. Или же, раненный человек, преодолевает большое расстояние до монастыря, истекая кровью, которое отряд людей, на лошадях, преодолел за пару дней. Мезо начинает, чуть ли, не богохульствовать, перед своим боссом, а тот просто загадочно кивает и пускается в рассуждения о красоте. Да, инквизиторы все так поступали тогда, агась.

Книга превращалась, уверенно, но верно, в сценарий порнофильма. После ее прочтения возник немой вопрос - и это еще называют современной классикой? По-моему, это издевательство над словом, текстом и читателем. Если, в начале, еще и делался акцент на философию, то далее, он сместился на половые органы.

После прочтения книги хочется помыться, дабы избавится от вони и флера безумства.

Знакомство с творчеством нового для меня автора оказалось делом непростым. Омерзительно-неприятные сцены, фигурировавшие в начале романа (среди которых оргии с участием несовершеннолетних, так что книга однозначно из категории "18+"), едва не оттолкнули меня от чтения. Однако же, как выяснилось позднее, акцент сделан автором не на этом - он словно приуготовляет читателя к тому, что произойдет затем: цветочки из садов Виверны обернутся чудовищами...А кроме того, книга изобилует красивыми философскими размышлениями об искусстве (один разговор о Данте чего стоит - так и хотелось перечитать "Божественную комедию"), Боге, вере, красоте.

Кстати, о красоте, ведь она станет едва ли не завязкой первой части романа. По сюжету книги, некий художник-горбун, некто Джованни, живущий во времена инквизиции, в семнадцатом веке, превращает уродливых женщин в красавиц. И все бы ничего - только женщины с тех пор становятся одержимы дьяволом и стремлением убивать...Инквизитор дон Чема со своим личным секретарем, Мазо, пытаются разобраться во всем этом на месте - в садах Виверны, где, по слухам, случается та еще чертовщина, ведь фрески им расписывал тот самый Джованни. Поездка заканчивается трагично: побоищем и пожаром...

"Когда-нибудь избыток гуманизма на пути от Бога к бестии приведет нас на край пропасти, и это произойдет скорее, чем нам сегодня кажется"

Во второй части романа мы молниеносно переносимся в восемнадцатый век, Париж, французская революция, кровь на улицах, бунты и...вампиры. Молодой человек из Гавра волею судеб оказывается в пристанище греха - естественно, в садах Виверны. Здесь происходят жуткие представления, здесь царят бессмертные. Можно продать душу дьяволу и жить вечно, только что это будет за жизнь?...

"Мы не стремимся улучшать общество, пусть этим займутся те, кто обречен смерти..."

И наконец, в третьей части мы перемещаемся в Россию и нас ждет что-то вроде семейной саги. История помещика по фамилии Одново, состоявшего в переписке со многими русскими классиками, продолжится в жизни его дочери и ее друзей. А это - революционно-подпольная деятельность, бомбы, аресты, гражданская война.

"Жизнь приняла характер напряженный, жуткий. Кажется, что где-то около тебя, в сумраке событий, притаился огромный черный зверь и ждет, и соображает, кого пожрать. А студентики – милые люди, славные люди. Лучшие люди в эти дни, ибо бесстрашно идут, дабы победить или погибнуть. Погибнут или победят – не важно, важна драка, ибо драка – жизнь. Хорошо живется!"

Обращает на себя внимание интересная композиционная выстроенность романа: это будет так называемая "книга в книге" и мы посмотрим на события еще и глазами персонажей из последующей частей. Современники Французской революции рассуждают об инквизиции и этих странных превращениях, русские студенты читают рукописи из первой, и второй частей, и рассуждают о судьбе родины и путях достижения свободы и счастья - в юношеско-максималистском ключе, но жизнь всегда расставляет все по своим местам...Признаюсь, по итогу сложнее всего мне было читать именно заключительную часть романа - от семейных саг всегда веет грустью утраты и слишком быстрого бега времени...

"Однажды ты сказал мне, что смысл рая не в том, чтобы туда попасть, а в том, чтобы о нем помнить. Может быть, мы еще и встретимся там, на другом берегу..."

4/5, маленькая модель цивилизации и развития мира - было увлекательно и необычно такое читать, периодически отвлекаясь на красивые длинные размышления персонажей. Порадовало и многообразие использованных здесь жанров: фэнтези, исторический роман, приключения, мистика и ужасы, семейная сага...Книга-лабиринт, оставляющая после себя такое долгое и приятное послевкусие, есть о чем подумать на досуге, о чем поспорить с автором, а в чем-то, может, и согласиться...

"У нас нет потерянного рая, завещанного отцами, нам только предстоит его обрести и завещать детям. А что же мы хотим завещать сегодня? Терпение? Покорность? Жалкие будни рабов? Как говорил Сенека, non est vestrum ubicumque non estis – мы не можем жить сразу во всех комнатах этого дома. Надо жить здесь и сейчас, в этой комнате, где должен быть порядок. Наш порядок. Расставание с прошлым – это не утрата, а очищение..."

Много эротики на грани порно, и это несколько портит (для меня) впечатление, но молодой аудитории – самое то, но будет ли она читать эту книгу?..

Хотите отдохнуть и отвлечься от жары, ливней, потопов — читайте «Сады виверны».

Цитаты.

Из первой части романа. Дон Хуан ценил не qualitas mulieres, а их количество. Он пробуждал в женщинах желание, которое преображало их до неузнаваемости, как сообщается в документе. Они были желанными, а это часто важнее, чем быть любимыми. Рядом с ним, в его объятиях, они возносились на вершину сердца… но стоило ему покинуть их, как они увядали… они умирали, Мазо, умирали одна за другой! Некоторые налагали на себя руки, другие просто переставали жить…

Из третьей части романа. В переписку с известными литераторами Яков Сергеевич вступал от скуки и склонности к фантазиям. Когда на него нападала хандра, он устраивался на диване и воображал себя то человеком, ищущим Бога, то идейным страдальцем, решившим свести счеты с жизнью, то мелким чиновником «с интересами», задыхающимся от пустоты провинциальной жизни, то измученным мужем, разочаровавшимся в семье и браке.

Все любили его [Яков Сергеевич], а он любил всех: с либералами он был за «униженных и оскорбленных», с консерваторами – за «православие, самодержавие и народность», в общем, как выразился один из его друзей, Яков Сергеевич был «водой в воде, огнем в огне, говном в говне».

Виверна.

В первой новелле читатель оказывается в Италии шестнадцатого века в обществе просвещенного и не чуждого плотских наслаждений инквизитора и его помощника Томазо. У этих господ задание расследовать то ли чудо, то ли колдовство. Короче, объявился художник, способный превращать убогих дурнушек в красавиц. Это то время, когда в магию верили в буквальном смысле этого слова, и в конце истории перед нами оказывается виверна как она есть - крылатый змей, из пасти которого вырывается огонь. Стиль изложения похож на смесь "Декамерона", "Маятника Фуко" и немножечко "Имени Розы". Отличной иллюстрацией может послужить гравюра "Похоть" все того же Брейгеля-старшего. Кстати, виверна парит над свершающимся развратом в ее левом верхнем углу.

Вторая часть переносит нас во Францию времен Великой революции. Аристократов режут как курей, королю с королевой отрубили головы, но в глубинке поспокойнее. В одно из огромных поместий попадает молодой герой этой истории Антуан, потомок помощника инквизитора из первой части. Обитатели поместья не совсем обычны, а порядки странны, но кто будет на это обращать внимание сразу, когда хозяйка соблазнительна и совсем не против покувыркаться в постели. Какая разница что там сжигают в садовой печи? То, что начиналось как французский приключенчиско-фривольный роман постепенно перетечет в готический ужастик наподобии "Дракулы". Ихор короля в коньяке опять же. Здесь отношение к магии уже скорее как к надоевшей забаве - легкое и потребительское.

Картина помещечьей жизни из третьей части на просторах Российской империи вполне узнаваема. Конец девятнадцатого века, буржуазия и аристократы побогаче живут красиво, управляющие подворовывают, студенты бурлят и трубуют свобод, бомбисты взрывают "душителей народа". Но это в больших городах, в провинции поспокойнее, детям привольнее, нравы проще. Вот и потомки Антуана из второй части обосновались в России, в довольстве и достатке. Пожалуй, эта часть в книге самая спокойная, с героями происходит многое, но без особого надрыва и накала страстей. Виверна на время впала в спячку, ее следующая реинкарнация - Вивенький - еще маленькая. Хотя и тут уже прослеживается аналогия. Как в первой части настоящая виверна летала по небу и плевала огнем, так в третьей Вивенький вынет из кармана револьвер и выстрелит в мужика, убившего собаку подруги детства. И опять меняется манера повествования - теперь есть в нем что-то от русской классики.

И, наконец, апофеоз - действие четвертое, военно-революционное. Тут Вивенький скользит как истинная змея: кусая, обвивая и душа направо и налево. Где надо он спрячется, а где нужно мгновенно нападет, смертельно ужалив. Дети из третье части выросли, стали взрослыми, их пути то расходятся, то вновь пересекаются. Это поколение прогрессивно мыслящих, хорошо образованных людей, выпустивших из своих рук управление страной и обнаруживших себя даже не на обочине, а под колесами и копытами крестьян и пролетариата. И та Великая революция во Франции, которой многие вдохновлялись и восхищались, теперь покажется им детским пикником.

Мне книга понравилась. И сами истории, и складывающие их образы, и переход из жанра в жанр. Хочу отдельно еще раз отметить эволюцию языка по мере разворачивания рассказа. Кстати, новеллы можно читать и отдельно, структура вполне это позволяет. Если будет время, перечитаю обязательно.

Заглянувший в бестиарий, выяснит, что виверна похожая на четырехлапого дракона, в отличие от него, ног имеет всего две, тело змеи, а не ящера и, если уж совершенно вдаваться в фэнтезийно-геральдические тонкости - интеллектуально уступает дракону. Подробностей, касающихся любвеобилия и моральных качеств этих волшебных тварей, я не нашла. Рискну предположить, что змеиная половина не могла не наложить отпечатка. А змеям в европейской традиции приписывают коварство, изворотливость и, правильно - соблазн (помните, с чего начал Змей Горыныч из русской сказки? В Эдемском саду, опять же).

Вот, кстати, о саде. К садам тоже множество коннотаций. Кроме райского, был еще тот, где Геспериды растили свои яблоки вечной юности; и тот, из которого Ядис украла яблоко бессмертия в Нарнии, и босхов "Сад земных наслаждений", плавно возвращающий к теме плотской невоздержанности. Всему этому, прямо или косвенно, найдется место в книге Юрия Буйды. Этому и еще многим вещам.

"Сады Виверны", как всякую хорошую книгу, можно интерпретировать разными способами. На поверхности это три новеллы, связь между которыми неочевидна и отыскать ее нелегко. В самом деле, что общего между средневековым Римом, Францией времен Революции и Россией начала XX века? Ничего, кроме виверны: в первой истории свидетели встречаются с ней непосредственно; во второй древняя магия оборотничества виверн воплощается в человекоподобие; в третьей о них напоминает лишь родовой перстень героя, вместе с его способностью к универсальной мимикрии и совершенной беспринципностью.

Кажется, летающая змея была выбрана не столько за яркость и, в определенной степени, оксюморонность образа (рожденный ползать, летать не может) - сколько по созвучию, не имеющему общего с этимологией названия, но безошибочно считываемому подсознанием, плетущим семантические сети. Vivat - восторг, vita - жизнь . И все вместе - яростное восторженное проживание жизни, в размеренное движение которой врываются древние как мир страсти: вожделение, зависть, ревность, месть, ненависть.

"Парабасис" Вот юноша, секретарь могущественного иерарха Святой инквизиции. Бедный сирота, предан душой и телом патрону, вырвавшему его из скудости монастырской жизни. Рим в XVI веке давно оставил позади былую славу, но все еще великолепен. А кроме того, у него любовь с милой хромоножкой Ноттой. Чего бы не отдал, чтобы избавить девушку от изъяна. А тут эта история с незаконнорожденной дочерью кардинала, которая вдруг из страшной уродины превратилась в обольстительную красавицу.

Дело, в режиме особой секретности, расследует хозяин юноши (не забыли, что инквизиция - в первую очередь навыки ведения следствия, отточенные в борьбе с ересями?) Нити ведут в монастырь святого Вита, там-то мы и встретим впервые виверну. Занятно и стилистически напомнит в одно время об апулееве "Золотом осле" и "Имени розы" Умберто Эко.

"Лемаргия". А вот другая история в иных декорациях Молодой Антуан де Брийе (почти кавалер де Грийе, так же благороден, находчив и храбр, так же предан любви и это так же не приносит ему слишком много счастья). Хотя история, в которой ужасы террора Великой французской революции соединятся с яркой авантюрной составляющей и обильным добавлением мистики (куда ж нынче без нее), и эротики - эта история закончится лучше, чем у де Грийе.

Своя Манон тут, кстати, тоже будет. А вы вспомните, читая, галантную куртуазность французской литературы XVIII века, "Дезертира" с "Овернским клириком" от Валентинова и все вообще легенды о Жеводанском волке. Но нет, природа здешних оборотней не столь традиционна, помните, наши фантастические твари сегодня виверны.

"Урщух" Наконец, российская часть, которая начнется смертью Ф.М. Достоевского, охватив временной промежуток до восьмидесятых прошлого века. Самая сложная и интересная, многофигурная, яркая и яростная. Которая одна могла бы составить предмет авантюрного, исторического, мистического романа. Диковинное сплетение судеб двух мальчиков и девочки, гримасы и метаморфозы взросления в громокипящем котле времени, где политический террор в порядке вещей и секты являются отовсюду как грибы после дождя.

Кто-то из троих сбережет честь смолоду, кто-то почти потеряет себя, и лишь любовь поможет восстановить целостность, а кому-то абсолютная беспринципность с успехом служит главным жизненным принципом - человек-ртуть. И каждый со своей колокольни прав. Отчасти близко к "Мысленному волку" Варламова, частью к "Калейдоскопу" Кузнецова и одновременно, ни на что, читаное прежде, не похоже.

История, которую можно трактовать разными способами, и всякий имеет право на жизнь. Книга, разрозненные фрагменты которой, стремятся собраться в единое целое, как ртутные шарики. Не случайно, ртуть - один из ключевых образов книги.