Текст книги "Рождение и гибель цивилизаций"

Искусственное орошение стало необходимым и для земледелия первых оседлых культур в центральной Мексике. В прибрежной полосе нынешних северо-западных департаментов Перу и центрального Эквадора индейцы мочика уже в VIII–IX веках строили водооросительные каналы, тянувшиеся на сотни километров, и канавы, подававшие воду к полям.

Высокоразвитое земледелие инков (они культивировали около 40 видов полезных растений) сложилось в исключительно неблагоприятных условиях Анд. Как отмечается в 4-м томе «ВИ», «долины, пересекающие Анды, представляют собой узкие глубокие ущелья с крутыми склонами, по которым в дождливый сезон стекают потоки воды, смывая почвенный слой; в сухое время на них не остается влаги». Поэтому земледелие здесь стало возможным лишь благодаря строительству оросительных каналов и превращению склонов гор в поля на искусственно созданных террасах. Чтобы предотвратить оползни, террасы укреплялись каменной кладкой, а для предотвращения утечки воды из оросительных каналов их дно выкладывалось каменными плитами.

Удивительным образом пояс доколумбовых цивилизаций проходил мимо современных сельскохозяйственных житниц Америки, где производство зерна и других продуктов никогда не требовало столь напряженных усилий, которые были вынуждены прилагать индейцы пуэбло и мочика, ацтеки, майя, тольтеки, ольмеки и инки.

Создается впечатление, что первые цивилизованные страны создавались по большей части там, где было особенно трудно вести земледелие. Может быть, все же прав Арнольд Тойнби и народы мира, как правило, выбирали места для занятий там, где было особенно трудно их выполнять? Однако известно, что земли, малопригодные для занятия земледелием, не ограничены сравнительно узкими полосами. Нетрудно убедиться в том, что за пределами этих окультуренных полос оставались бескрайние просторы земель разных качеств: столь же неудобные, еще более непригодные и гораздо более удобные.

Из этого обзора можно сделать парадоксальный вывод: удобство или неудобство этих территорий для землепашества не играло главной роли для использования их в качестве пахотных. Создается впечатление, что люди все равно были готовы осесть на этих землях и распахивать их вне зависимости оттого, каких трудов это им будет стоить. Возможно, они были рады, когда им удавалось собирать по 2–3 урожая в год без особого труда, но в любом случае они бы осели именно здесь.

А не прав ли был Гумилёв, когда он утверждал, что первые очаги человеческой культуры возникали под воздействием некоего облучения из космоса? Не были ли основатели первых оседлых цивилизаций загипнотизированы из космоса, получив приказ создавать оседлые культуры? Какая таинственная сила притягивала народы к землям, вытянувшимся в виде полос по трем континентам планеты?

Глава 3
Пленка жизни против смерти

А может быть, для того чтобы обнаружить тайну рождения цивилизаций, следует отказаться от «лобовой атаки»? Сколько ни разглядывай места расположения первых цивилизаций, которые то сплошными, то пунктирными линиями протянулись через континенты, они сами по себе ничего не скажут, если у нас нет пособия для истолкования этих линий. Но, к сожалению, никто не составил пособия для прочтения линий на континентальных ладонях Земли.

Цивилизованные пояса, перечеркнувшие линиями массивы земной суши, как человеческие ладони, останутся загадочными, пока мы будем пытаться установить прямую зависимость судьбы народов от одного или нескольких условий окружающей среды. Ограниченность выбора почти неизбежно делает случайным вывод относительно «решающей причины». В этом случае исследователь обречен повторить ошибки слепцов из древней индийской притчи, которые, ощупывая различные части слона, не могли догадаться, что находится перед ними.

Нечто похожее может произойти и в том случае, когда различные исследователи пытаются выяснить, что является главной причиной того, что древние люди создали очаг цивилизации в определенном месте, но при этом обращают внимание лишь на одну или несколько сторон их жизни. Очевидно, что теплый климат, реки, почвы, а также необходимость преодолевать трудные природные условия сыграли определенную роль в становлении цивилизаций, однако известно, что природные или общественные явления редко бывают вызваны непосредственным воздействием одного или даже нескольких факторов. Как правило, события, происходящие в природе и обществе, обусловлены следствием сложной цепочки явлений и обстоятельств, нередко отдаленных друг от друга во времени и пространстве. Отклонения в генетическом коде животного могут отозваться эхом у его дальних потомков. Последствия исторических событий могут проявляться через несколько поколений.

Однако, пытаясь отгадать причину появления на Земле первых цивилизаций, ученые зачастую не искали эти запутанные цепочки и предпочитали объяснить рождение оседлых культур, исходя из признаков, видимых на поверхности. Легко представить, к каким ошибкам могут привести подобные методы рассуждений, если задуматься, как будут оценивать нашу жизнь сторонние наблюдатели.

Представим себе, что некие разумные существа; не знакомые с нашей жизнью (допустим, пришельцы из космоса, гости из прошлого или будущего, или иные персонажи из научно-фантастических произведений), появились в летний выходной день в жилом микрорайоне современного российского города, расположенного на берегу водоема, и попытались объяснить, почему здесь живут люди.

Один из пришельцев, обратив внимание на людей, сидящих на траве и загорающих на солнышке, мог бы заявить, что население, очевидно, привлекла в эти края возможность потреблять солнечную энергию кожным покровом непосредственно из космоса, что, вероятно, является главным условием для возникновения очага человеческой цивилизации. Другой, заметив купающихся, может дополнить это соображение и сказать, что другим важным условием существования людей является наличие возле них стоячей пресной воды, в которую они должны время от времени догружаться.

Третий мог бы опровергнуть доводы предыдущих наблюдателей, справедливо указав на некоторые неблагоприятные условия жизни в этом жилом квартале. Среди недостатков жизни в микрорайоне он мог бы упомянуть чрезмерную скученность жилых, помещений, обращенность окон некоторых квартир на теневую сторону, неудобство высоких этажей для подъема и дискомфорт жизни в нижних этажах вблизи от шумного двора. Если же он знал особенности местного климата, то он мог бы добавить, что зимой в микрорайоне большую часть времени темно, холодно и дорожки покрыты льдом. Он стал бы доказывать, что все эти трудные условия бросили вызов людям и они приняли его, создав жилой квартал наперекор суровой природе.

Наконец, другие пришельцы, понаблюдав за жителями этого квартала, могли бы обратить внимание на то, что никто из них не занят строительством, а та техника, которая порой используется ими в быту, никогда не позволила бы им построить большой дом. Они могли бы сделать верный вывод о том, что дом построен не ими. Небрежное же обращение жителей со своим жильем и территорией квартала лишь убедило бы пришельцев в том, что они – варвары, случайно овладевшие цивилизованным жильем после гибели их строителей и поверхностно приобщившиеся к богатствам развитой культуры. При этом один из пришельцев мог бы разработать гипотезу о том, что былая цивилизация погибла в результате внезапного наводнения и ее памятники, возможно, покоятся на дне близлежащего водоема. Другой же, обратив внимание на каракули, рисунки и надписи, сделанные детьми и подростками мелом на тротуаре, мог бы прийти к выводу, что поскольку их лучше всего видно с высоты, то это – древние знаки для летательных аппаратов, а подлинные строители домов некогда прибыли из космоса. Возможно, что глыбы металла, груды бетона и незакопанные ямы, которые порой годами остаются на месте былой стройки, лишь укрепили бы мнение автора космической гипотезы в том, что здесь побывали инопланетяне, следы деятельности которых не поддаются разумному объяснению.

Итак, очевидно, что, хотя пришельцы даже на основе самых поверхностных наблюдений могли бы сделать несколько верных выводов (жители не строили сами дома, их привлекает близость к природе, строителям пришлось преодолевать немалые трудности при сооружении домов и т. д.), в целом их заключения оказались ошибочными из-за незнания некоторых особенностей нашей жизни, не укладывающихся в простые логические объяснения.

Что же помешает сторонним наблюдателям, впервые увидевшим жилой микрорайон в российском городе областного масштаба, сделать верные выводы? Что они скорм всего упустят из виду? Во-первых, они вряд ли поймут, почему жизнь вдали от центра города привлекательна, если не сумеют разобраться в проблемах загазованности и шума на центральных улицах города, отсутствия там зелени и прочих условий для здоровой жизни. Во-вторых, они скорее всего не сразу заметят то, что подавляющее большинство обитателей жилых домов оторвано от мест своих постоянных занятий, которые обеспечивают их всеми жизненными благами. Они вряд ли сразу догадаются, что занятия людей в жилых кварталах принципиальным образом отличаются от тех, которым они отдают время и силы в других частях города. В-третьих, маловероятно, что они быстро сориентируются в проблемах стоимости земли, строительства, сооружения коммуникаций и прочего и поймут, почему многоэтажные дома обходятся дешевле, чем малоэтажные.

Для того, чтобы распутать сложные цепочки явлений и событий, породивших современную городскую жизнь России, надо, по крайней мере приблизительно, знать мировую историю развития цивилизации, особенно историю строительства и архитектуры, а также географию и историю России.

Можно допустить, что еще более серьезные упущения характерны и для ряда гипотез о происхождении первых цивилизаций. Когда мы пытаемся истолковать черты далекого прошлого по немногим следам, оставшимся в нашем распоряжении, то оказываемся едва ли не в худшем положении по сравнению с воображаемыми пришельцами, которые могли бы прибыть в современный город. Действительно, в отличие от подобных пришельцев мы имеем дело не с реальными людьми, живущими в благоустроенных домах, а в лучшем случае с их скелетами и изображениями, с развалинами их построек и жалкими обломками их орудий труда и быта. Не имея машины времени, мы лишены возможности проверить те или иные предположения относительно далекого прошлого, и нам приходится полагаться лишь на логику в рассуждениях относительно давних событий.

Во-первых, обращая внимание на природные условия, окружавшие «жилые кварталы», в которых переселились создатели первых цивилизаций, авторы гипотез зачастую не очень убедительно объясняют, почему прежняя среда обитания перестала их удовлетворять. Как известно, до создания первых оседлых поселений люди кочевали, перемещались по всей планете, или, по крайней мере, по обширным пространствам в пределах большого региона. Может быть, остальная часть планеты была загазованной, или людям стал невыносим птичий гам, или стада мамонтов, бизонов и зубров, передвигавшихся на больших скоростях, стали угрожать безопасности пешеходов? Чем по сравнению с остальной планетой оказались выгоднее те места, где складывались очаги первых цивилизаций? Если же, напротив, люки стали искать себе трудности, то разве в лесных дебрях и среди степей, населенных хищными зверями, их было меньше, чем в болотистых низменностях или на горных плато?

Во-вторых, гипотезы, основанные на решающей роли климата, не очень ясно объясняли, почему создатели первых цивилизаций изменили свой образ жизни и оставили свои прежние занятия. Как известно, до возникновения первых постоянных поселений люди занимались охотой и собирательством, что вполне удовлетворяло их в течение сотен тысяч лет. Почему же они вдруг оставили эти промыслы и переехали на новое местожительства, где стали заниматься земледелием и скотоводством? Кто обучил их этим занятиям, создал новые рабочие места, обеспечил им вознаграждение за труд и прочие социальные блага? А если такие центры трудоустройства и профподготовки были сознаны пришельцами из космоса или из цивилизаций, погребенных под толщами вод или льдов, то почему эти творцы цивилизаций исчезли бесследно, не оставив потомкам никакого внятного сообщения о своей бескорыстной и благородной деятельности?

В-третьих, многие гипотезы не объясняют, почему люди, которые прежде жили довольно рассредоточено по всей поверхности Земли, вдруг решили жить почти так же скученно в оседлых поселениях, как обитатели современных многоэтажных и многоквартирных домов. Может быть, возросла плата за разбивку палаток, вигвамов, чумов и юрт в лесах и полях?

Как и для правильного понимания современной городской жизни, для того чтобы установить, почему первые цивилизации возникли именно там, где они возникли, надо хотя бы приблизительно разобраться в историческом и географическом контексте исследуемого явления. Однако, так как масштаб наблюдений за жизнью отдельного микрорайона отличается от масштаба исследования первых цивилизаций, придется принять во внимание, с одной стороны, основные направления развития мировой истории, а с другой стороны, учесть основные свойства земной поверхности, на которой в течение миллионов лет обитал человек.

Обращая внимание на необходимость всестороннего рассмотрения связей между человечеством и природой, основоположник геохимии, биогеохимии и радиогеологии Владимир Иванович Вернадский писал: «До сих пор историки, вообще ученые гуманитарных наук, а в известной мере и биологи сознательно не считаются с законами природы биосферы – той земной оболочки, где может только существовать жизнь… В действительности ни один живой организм, в свободном состояний на Земле не находится». Биосфера объединяет все формы земной жизни не только их общим происхождением, но и взаимозависимостью друг от друга. Экологические цепочки, соединяющие различные элементы биосферы, свидетельствуют о наличии своеобразного общего поля взаимного притяжения в «области жизни». Единство биосферы обусловило ее способность к эволюционному развитию.

Кроме того, Вернадский обнаруживал невидимые, но эффективные силы взаимного притяжения, связывающие неживую природу и живую, биосферу и судьбы человечества. «Человечество, – писал Вернадский, – как живое существо, неразрывно связано с материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки Земли, с ее биосферой».

Эта «неразрывные связи» проявляются не только во вторжениях отдельных природных факторов в развитие человечества, но и в постоянном воздействии живой природы на судьбы народов мира. Во-первых, различные факторы, оказывающие воздействие на живые организмы, такие как температура, влажность и наэлектризованность воздуха, наличие воды, ее химический состав и прочее, могут влиять непосредственно на человеческий организм, а следовательно, и на ход человеческой истории. Во-вторых, как и всякие живые существа, люди могут удовлетворять свои физиологические потребности прежде всего за счет биосферы. Поэтому такие факторы, как солнечная радиация и ее циклические изменения, характер почвы и другие, от которых зависит развитие растений и животных, косвенным, но эффективным образом воздействуют на жизнь людей. В-третьих, принадлежность человека к животному царству делает его подвластным многим из тех законов эволюции, по которым развивается живая природа.

Законы эволюции не похожи на механистические законы неживой природы главным образом потому, что, в отличие от косной материи, жизнь не пассивно реагирует на внешнее воздействие окружающей среды. Данные о солнечном излучении и радиации подземных пород, температурном режиме, химическом составе окружающей среды и т. д. служат для живого организма условиями уравнений, которые он должен решать, чтобы выжить. Жизнь должна постоянно находить формы и величины биологического порядка, способные дать ответ на условия, поставленные неживой природой. При подготовке ответов биологические организмы создают совершенно новые комбинации из имеющихся в их распоряжении возможностей, но непременно отказываясь от некоторых своих прежних качеств. Таким образом, устанавливается равновесие между внешним миром и возможностями живого организма.

Однако такое равновесие может быть лишь временным, так как по своей сути жизни чуждо неподвижное состояние, она находится в постоянном движении, активно развиваясь. Эволюция биосферы преобразует и мир неживой природы. Обратив внимание на эту сторону биосферы, Вернадский увидел в живой природе Земли активный фактор космического значения. Русский ученый расценивал жизнь, как проявление способности материи противостоять тенденции к достижению мировой энтропии, то есть тепловой смерти Вселенной. Чтобы оценить значение этой мысли Вернадского, требуется небольшой экскурс в физическую теорию.

Понятие «энтропия» (древнегреч. – переход, превращение) используется физиками для обозначения функции состояния термодинамической системы. Достижение теплового равновесия означает максимум энтропии. Энтропия ведет к рассеиванию энергии в просторах космоса, или к «тепловой смерти» Вселенной, о чем впервые объявил в XIX веке английский физик Уильям Томсон в статье «О проявляющейся в природе общей тенденции к рассеянию механической энергии».

Эта идея оспаривалась другими учеными, в частности, австрийским физиком Л. Больцманом. В докладе на заседании Венской академии наук в 1886 году Л. Больцман использовал понятие «флюктуация» (колебание; отклонение от нормы) для того, чтобы обосновать свою теорию, в которой он доказал наличие космических процессов, противостоящих тепловой смерти Вселенной. В то время как Вселенная движется к тепловому равновесию, в отдельных ее областях, хотя бы небольших, могут создаваться флюктуации, восстанавливающие неравномерность температуры во Вселенной. После образования такой флюктуации статистические законы ведут к выравниванию температуры, но флюктуации возникают вновь. Эти флюктуации противостоят движению Вселенной к тепловой смерти.

В качестве примера такой флюктуации Больцман привел земную жизнь и ее роль в энергетическом обмене между Солнцем и Землей, в ходе которого в течение миллиардов лет совершается выравнивание температуры до достижения равновесия. В то же время, как отмечал Л. Больцман, «мы легко можем использовать переход теплоты от Солнца к Земле для совершения работы, как переход теплоты воды от парового котла к холодильнику. Поэтому всеобщая борьба за существование живых существ… это борьба за энтропию, которую можно использовать при переходе энергии с горячего Солнца к холодной Земле. Для того, чтобы возможно более использовать этот переход, растения распускают неизмеримую поверхность своих листьев и заставляют солнечную энергию, прежде чем она опустится до уровня температуры земной поверхности, выполнить химический синтез… Продукты этой химической кухни являются предметом борьбы в мире животных». Необратимая эволюция жизни на Земле являлась флюктуацией, нарушавшей движение к уравниванию температурного баланса. Эта идея Больцмана позволяла увидеть в деятельности растений самостоятельный процесс, противостоящий энтропии в Солнечной системе.

Изучая энергетические процессы, происходящие в биосфере, Вернадский впервые поставил вопрос о биогенной миграции атомов, то есть об их передвижении, вызванном деятельностью не только растений, но и животных. «Живые организмы», по мысли Вернадского, «своим дыханием, своим питанием, своею смертью и своим разложением, постоянным использованием своего вещества, а главное, сменой поколения, своим рождением и размножением порождают… великий планетный процесс, миграцию химических элементов в биосфере, движение земных атомов, непрерывно длящееся больше двух миллиардов лет». «Биосфера планеты Земля, – указывал Вернадский, – побеждает мировую энтропию путем биогенной миграции атомов, стремящихся к расширению».

Другую теорию о роли жизни в борьбе против Вселенской гибели изложил доктор биологических наук А. Г. Маленков в работе, написанной совместно с его отцом Г. М. Маленковым, известным государственным деятелем СССР. Если Больцман и Вернадский видели в биосфере средство противодействия рассеиванию энергии во вселенском космосе, то отец и сын Маленковы обратились к другой стороне космического процесса, связанной с гравитационным сжатием материи. В небольшой работе «О всеобщности принципа: жизнь противостоит гравитации» Г.М. и А. Г. Маленковы утверждали, что «живые организмы, растения и животные постоянно и повсеместно преодолевают в ходе своей жизнедеятельности гравитационное поле… Жизнь противостоит гравитации уже в своих элементарных проявлениях: рост растений, движение животных и т. д.».

Знаменитый политический лидер страны, обладавший высшим техническим образованием и изучавший труды В. И. Вернадского, и видный ученый-биолог подчеркивали, что противостояние гравитации наблюдается уже у одноклеточных организмов

И особенно усиливается после возникновения многоклеточных существ: «Появление многоклеточных организмов – чрезвычайно важный этап в истории противостояния жизни гравитации. Для макроскопических многоклеточных существ преодоление перепадов гравитационного поля требует уже значительной доли общей энергий, расходуемой на жизнедеятельность. Многоклеточные существа непрерывно и повседневно вынуждены учитывать гравитацию и противостоять ей. Именно поэтому уже на первом этапе развития многоклеточности – тканевом уровне организации – ведущей управляющей системой становится система механической интеграции клеток в ткань. Поля механических напряжений, прямо противостоящих гравитационному полю, непосредственно управляют поведением тканевых систем».

Из этих теорий следует, что задолго до выхода человека в космическое пространство земная жизнь стала играть существенную роль в решении судеб мирового космоса. Тонкая пленка живой материи на Земле, находящейся между мертвой материей космоса и земных пород, стала мощной преградой, сдерживающей распыление энергии в бесконечном космосе и в то же время противодействующей гравитационному сжатию космической материи. Биосфера, занимающая ничтожно малую часть нашей крохотной по космическим масштабам планеты, представляется небольшим отважным отрядом жизни, активно ведущим борьбу против бесконечно огромных, но косных сил, несущих гибель Вселенной.

В то же время сама жизнь, как подчеркивал Александр Чижевский, «должна считаться явлением космическим, работою космических сил». Для того, чтобы противостоять силам, разрушающим космос, жизнь должна постоянно питаться космической энергией и прообразовывать ее. Обращая внимание на эту сторону в отношениях жизни и неживой материи, Александр Чижевский писал: «Жить, говоря языком физики, – это значит пропускать через себя потоки энергии. Живое существо даже самое короткое время не может оставаться без притока энергии извне. Когда растение или животное поглощают питательные продукты или дышат, они воспринимают энергию, когда же животное движется, человек работает или мыслит, энергия выделяется из организма».

Главным же источником космической энергии на Земле является Солнце, подчеркивал А. Чижевский. Он писал: «Основной задачей жизни является задержание, сохранение и экономное расходование солнечной пищи, В этом смысле борьба за существование есть не что иное, как буквально борьба за частицу лучистой энергии Солнца… Существование тончайшей пленки, которая со всех сторон окружает земной шар, находится в прямой и последовательной зависимости от энергии солнечного излучения. Куда бы ни проник солнечный луч, он встречает на своем пути ожидающую его потенциальную жизнь, чтобы дать ей движение… Подобно резцу скульптора, энергия солнечного луча творит лик и образ органической жизни на Земле». Задерживая солнечную энергию и обращаясь к Солнцу, жизнь становилась преградой на пути мировой энтропии и преодолевала земную гравитацию.

Борьба жизни, вооруженной и преобразованной солнечной энергией, против космической смерти и земного притяжения прошла через много этапов и породила многочисленные цепочки последовательных событий. Чтобы разгадать причины возникновения первых человеческих цивилизаций, нам придется пройти по этим запутанным цепочкам, соединившим события от появления первых организмов на планете и до выхода их на земную твердь.