Текст книги "Рождение и гибель цивилизаций"

В то же время отношения племен друг с другом не сводились к войне всех против всех. Связи между многими племенами нередко регламентировались принадлежностью к тем или иным тотемам. Американский этнограф У. Хофман писал про индейцев Северной Америки: «Все, у кого один и то же тотем, будут считать себя родственниками, даже если они происходили из разных племен или деревень. Когда встречались два незнакомца и обнаруживали, что у них один и тот же тотем, они тут же принимались чертить свою генеалогию… и один становился кузеном, дядей или дедом другого, хотя порой дед оказывался моложе. внука. Тотемические связи настолько сильно поддерживались, что в случае спора между индивидом, имевшим тот же тотем, что и сторонний наблюдатель, и каким-то кузеном или близким родственником этого, так сказать наблюдателя, последний принимал сторону человека своего тотема, которого, возможно, он никогда прежде не видел».

Тотемический порядок позволял регулировать отношения и с людьми других тотемов. На его основе определялись правила обмена продуктами и невестами между племенами, а также другие отношения между людьми. Весьма знаменательно, что исследователи сложных правил, по которым строится классификация названий растений, животных и человеческих имен, без труда могут сопоставить системы мышления аборигенов Австралии, племен Конго, индейцев Америки. У всех этих первобытных племен схожие способы мышления. Благодаря этому схожие мифы, способы общественной организации, многие обычаи, трудовые Навыки и орудия труда распространялись по всей планете.

Первобытные коллективы обменивались своим опытом со «смежниками» то в ходе товарищеской кооперации, то в результате острого соперничества. Карлетон Кун замечал: «Одинаковые формы топоров означают, что члены соседних групп встречались друг с другом через определенные промежутки времени для того, чтобы осуществлять действия, необходимые для употребления этих предметов. Короче говоря, человеческое общество уже сложилось к тому времени, когда люди, применявшие топоры, стали создавать продукты однородного типа».

И все же возможно, что для того, чтобы освоить способы изготовления предметов, созданных людьми иных племен, людям не требовалось знакомиться с научно-технической документацией и создавать группы по обмену производственным опытом. Людям с магическим мышлением было достаточно их непосредственных впечатлений. Умение читать природу, видеть в ней малейшие детали, позволяло первобытным людям понимать сложнейшие механизмы природных явлений. Сталкиваясь с творениями людей, они проявляли такую же дотошность, как и в исследовании оперения птиц, устройства листа, структуры камня. Чукотскому шаману из книги Юрия Рытхэу «Магические числа» не понадобились инструкции по пользованию патефоном, чтобы разобрать его по винтику, а затем собрать снова.

Древние люди без особого труда могли понять не только назначение и способ приготовления орудия труда или охоты, но прочесть на земле следы некогда жившего здесь племени. Они могли понять жизнь общины, с членами которой никогда не встречались, и разгадать их самые сокровенные тайны. В течение тысячелетий люди оставляли на Земле материальные следы своего пребывания в виде орудий труда, охотничьих стоянок, искусственных ловушек для ловли зверей. Эти следы разумной деятельности оставались, даже если люди давно покидали земли, на которых они некогда обитали.

Культивируемая древними людьми способность оперировать с образами, полученными от непосредственных впечатлений, позволяла им на уровне смутных ощущений прочитывать историю давно исчезнувших племен. В ландшафте местности, в форме холмов, типе растущих деревьев они узнавали не только о жизни природы, но и об истории человеческих общин, когда-то побывавших здесь. Чем дольше люди жили на тех или иных землях, тем больше они оставляли на них видимые и невидимые следы, тем объемнее становилась книга, которую прочитывали их преемники, тем полнее становились их познания о мире. Возможно, вместе с ценными сведениями люди могли обретать и чужие заблуждения. В то же время, чем большей информацией они располагали, тем больше у них было возможности для выбора верных знаний и способов поведения.

Людей притягивали творения других людей и окультуренная ими природа. Неслучайно в одной и той же пещере, где некогда обитали первобытные люди, археологи обнаруживали многометровые культурные слои, и это свидетельствовало о том, что данная пещера использовалась древними людьми в течение нескольких десятков тысячелетий. Так, известная пещера каменного века Шанидар (в северном Ираке) была заселена около 100 тысяч лет назад. В одном из нижних слоев были найдены скелеты неандертальцев, возраст которых насчитывал 44 тысячи лет и 48 тысяч лет. Верхние слои относились к позднему палеолиту и неолиту. На самом верху находились культурные остатки античности и современности.

Аналогичным образом под развалинами древних городов зачастую обнаруживали еще более древние поселения. Современные археологи не могут простить Г. Шлиману, который в поисках легендарной Трои Гомера разрушил центральную часть древнего города. Позднейшие исследователи обнаружили на месте Трои остатки по крайней мере девяти различных городов, сооруженных на одном и том же месте. При этом первые постройки были созданы примерно за тысячу лет до основания гомеровского Илиона.

Мощные силы притяжения к идеям других людей и их изделиям, подобным себе существам и местам, где они жили, живой и мертвой природе представляли собой огромные невидимые нити, которые в руках первобытных людей сплетались в клубки. Казалось, что люди опутывали планету сетями, сплетенными из своих мыслей, и ловили окружающий мир в ловушки своего разума. Несмотря на вражду, разделявшую племена, нити общих знаний, трудовых навыков и общественных обычаев сплетали их вместе, а заодно соединяли мысли людей Земли, их материальные творения, освоенную ими природу в единую ткань, созданную усилиями разума.

Эта ткань, словно еще одна пленка жизни, разумной жизни, покрыла постепенно планету. Пленку разумной жизни В. И. Вернадский назвал «ноосферой», или «областью разума». Само понятие «ноосфера» было впервые введено французскими учеными Л. Леруа и Тейяром де Шарденом в 1927 году, которое взяли за основу идею Вернадского о биосфере. При этом русский ученый исходил из того, что ноосфера является естественным порождением биосферы, а поэтому борьба жизни против энтропии продолжается, но на более высоком качественном уровне. «Ноосфера, – утверждал русский ученый, – есть новое геологическое явление на нашей планете… Вновь создавшийся геологический фактор – научная мысль – меняет явления жизни, зоологические процессы, энергетику планеты».

Ноосфера была также новой формой сопротивления жизни гравитации. Победа человеком гравитации проявилась уже в ту нору, когда он встал на ноги, уверенно поднявшись над земной твердью. Мечта человека о полете, проявлявшаяся в его вере в возможность существования высших разумных существ, способных перемещаться по небу, его постоянные попытки взлететь над земной поверхностью отражали постоянное стремление победить гравитацию, что, наконец, увенчалось успехом с созданием первых летательных аппаратов. Г.М. и А. Г. Маленковы исходили лаже из принципиальной возможности разума «так организовать устройство Вселенной, чтобы гравитационный коллапс не препятствовал непрерывному существованию высшего проявления жизни – разума».

Исходя из того, что истоки научной мысли возникли уже в каменном веке и проявлялись даже в «магическом» мышлении, а созидательная деятельность человека даже во времена палеолита стала изменять «явления жизни» на планете, можно говорить о том, что ноосфера стала распространяться по земной поверхности вместе с распространением человеческого рода. Наряду с неживой геофизической средой и областью жизни ноосфера стала одной из важнейших сил, от которой зависело равновесие в природе.

Подобно биосфере «область разума» активно реагировала на окружающий мир, постоянно превращая данные о солнечном излучении и радиации подземных пород, температурном режиме, химическом составе среды, в условия уравнений, которые она должна решать, чтобы выжить. Если биоорганизмы находят ответы на эти условия в формах и величинах биологического порядка, то люди находили ответы в идеях, которые можно было воплотить в реальные действия и с их помощью решить поставленные уравнения. Принятие этих решений можно уподобить процессу кристаллизации в насыщенном растворе ноосферы. Этот процесс сопровождался активной деятельностью людей, в том числе и производственной. В некоторых местах планеты этот процесс принял особенно активный характер.

Глава 11
Четыре альтернативы человечества

Казалось бы, из свидетельств археологов о расселении древних людей еще во времена палеолита по всей планете следует, что ноосфера должна была равномерно распространиться по всей обитаемой земной суше. Почему же очаги цивилизации возникли сначала лишь в некоторых местах планеты?

Теперь, когда у нас есть карта основных маршрутов, по которым передвигались по планете древние животные (а стало быть, и древние люди), можно сопоставить ее с картой, на которой были показаны «цепочки очагов цивилизаций». Совместим изображения этих карт, убрав с первой карты все линии, кроме тех, что изображают трансконтинентальные магистрали, а затем нанесем очертания первых очагов цивилизаций на разных континентах. Трудно не заметить удивительное совпадение между поясами цивилизаций, на которые мы обратили внимание в начале книги, с линиями трансконтинентальных магистралей. Пятна или полосы, обозначающие границы первых цивилизованных стран или оседлых культур, окажутся поперек основных трансконтинентальных магистралей или в непосредственной близости от них, словно кусочки мяса на неровных веточках, вероятно, подобных тем, что использовались древними людьми для приготовления своих трапез.

Если присмотреться внимательнее к размещению очагов цивилизаций относительно трансконтинентальных путей, то становится ясно, что наиболее крупные очаги цивилизаций складывались там, где скорее всего было наиболее активное движение животных из одного региона в другой. В этих же местах первые цивилизации возникли раньше всего.

Можно заметить, что самая древняя в мире цивилизация возникла в долине Нила, по которой могли проходить значительные массы животных, перемещавшиеся из Африки или в глубь Африки. Обилию животных, перемещавшихся вдоль Нила, способствовало два обстоятельства. Во-первых, узкая полоса, проходящая по Суэцкому перешейку, а затем между правым берегом Нила и поясом пустынь, протянувшимся вдоль Красного моря, служила единственным путем, по которому животные мира могли перемешаться в Африку и из нее. Во-вторых, вдоль левого берега Нила проходила часть «кольцевой» трансафриканской сухопутной дороги вдоль Ливийской пустыни. Нил вплоть до его слияния с Атбарой был с двух берегов окружен трансафриканскими сухопутными дорогами, по которым могли перемешаться огромные стада животных. Получается, что если существовала связь между перемещениями животных и созданием оседлых культур, то в долине Нила она проявлялась с особой силой.

Другая древнейшая цивилизация сложилась там, где находились две «центральные улицы» сухопутной биосферы (берега Тигра и Евфрата), а между ними располагался огромный «жилой квартал» (Месопотамия). Несколько позже возле других «центральных улиц» и расположенных вдоль них «жилых кварталов» выросли государства Хеттов, Элам, Финикия, Израиль, Иудея, Митанни, Урарту и другие.

К востоку от центра планеты наиболее значительные очаги Арбвней оседлой культуры (Харрапа, Мохенджо-Даро и другие) располагались по среднему течению Инда, а также в верховьях этой реки и ее притоков. Именно здесь могли передвигаться большие стада животных из Индостана и внутрь этого огромного полуострова. Далее на восточной окраине центральной магистрали вблизи у входа в междуречье Янизы-Хуанхэ и вдоль реки Хуанхэ расположились самые ранние цивилизации Китая. По этому отрезку трансконтинентальной дороги могли двигаться звери с Дальнего Востока и центральноазиатских степей в Китай или из внутренних районов Китая на восток Евразии.

Здесь на центральной магистрали и в непосредственной близости от нее впервые развились новые хозяйственные занятия людей. Хотя, по мнению авторов первого тома «ВИ», «древнейшие следы разведения домашнего скота могут быть установлены лишь с большим трудом и очень условно», они так определяют приблизительное время одомашнивания животных в различных странах мира: «Коровы, овцы, козы и свиньи разводились в неолитическом Египте (VI–V тысячелетия до н. э.), Передней и Средней Азии, а также Индии (V–IV тысячелетия до н. э.), в Китае (III тысячелетие до н. э.)».

Примерно в это же время в этих странах совершается переход к земледелию. «ВИ» констатировала: «Первыми от охоты и рыболовства к скотоводству и от собирательства к земледелию еще в конце мезолита перешли племена, заселявшие плодородные области Месопотамии, долину Нила, Палестину, Иран и юг Средней Азии. Именно в этих странах, располагающихся как звенья одной цепи, раньше всего, уже в VI–V тысячелетиях до н. э., возникли новые формы хозяйствования и культуры. Здесь поднялись затем древнейшие цивилизации мира, и уже в IV–III тысячелетиях до н. э. кончился каменный век. В период неолита возникают очаги земледельческой культуры и новых форм жизни также в Китае и Индии».

Совпадение возможных древних путей животными селений древних земледельцев наблюдается и на других континентах. Памятники культуры индейцев пуэбло расположены там, где к трансамериканской магистрали присоединялись дороги, выходившие из Большого бассейна и междуречий, образованных притоками Миссисипи. Последовательно сменявшие друг друга культуры на Мексиканском нагорье и на полуострове Юкатан находились в «горловине», в которой могли собираться мигрировавшие животные Северной и. Южной Америки. Культуры мочика и моиска возникли там, где животные Южной Америки могли переходить на Панамский перешеек, а звери Северной Америки могли попадать в южную часть американского континента.

Империя инков и другие оседлые доколумбовые культуры располагались по всему протяжению трансамериканской магистрали в Южной Америке. При этом стоит обратить внимание на то, что ядро государства инков сложилось на берегах озера Титикака и в его окрестностях, то есть там, где огромные стада животных совершали переходы по узкому участку суши, соединявшему бассейн Амазонки с остальной Америкой.

Пояс государств Западного Судана следовал по южной части окружной западноафриканской дороги. При этом первое государство этого пояса, Гана, сложилось возле входа в Нижнюю Гвинею между верховьями Сенегала и Нигера. По южному участку восточноафриканской дороги расположились созданные в доколониальные времена государства Зимбабве, Мономатапа, Бушонго, Лунда, Балуба.

Получается, что главные сухопутные тропы зверей служили Осями первых оседлых цивилизаций. В чем же тут причина?

Конечно, нет ничего удивительного в том, что люди, будучи частью животного мира, пользовались теми же сухопутными тропами для перемещения по планете. Однако нам известно, что люди, в отличие от большинства зверей, задолго до создания оседлых государств научились плавать, строить лодки, плоты и корабли, а также сооружать мосты и иные способы преодоления водных преград. Почему им вдруг понадобилось следовать тропами, По которым шествовали животные, либо не совсем умевшие плавать, либо испытывавшие панический страх перед водой? Также неясно, почему они в один прекрасный момент решили остановиться в своем движении, осесть посреди больших дорог и созвать там цивилизованные государства.

Нет ли «рационального зерна» в легенде о мировом потопе? Конечно, в случае если бы вся поверхность Земли оказалась сначала покрытой водой, а потом стала бы высыхать, то раньше бы над водной гладью показалась вершина Джомолунгмы (Эвереста), а затем вершины еще нескольких гималайских «восьмитысячников» и «семитысячников», расположенных на горных хребтах Памира, Тянь-Шаня, Каракорума, Гиндукуша и Куньлуня. Очередь до Арарата (его высота – 5165 метров) дошла бы много позже, когда Джомолунгма уже на 3700 метров поднялся бы из воды.

Допустим все же, что глобальное или почти глобальное наводнение имело место. По каким-то причинам, связанным либо с грандиозными геологическими катастрофами на планете, либо с особо интенсивными взрывами на Солнце, ка Земле начались повсеместно таяния снегов и обильные дожди. В этом случае не сложно предположить, что все живое устремилось бы прочь из тех мест, которым бы угрожало затопление. Как мы уже выяснили, при подобном развитии событий все живые существа постарались бы выбраться на те ближестоящие участки суши, которые оказались бы залитыми водой в последнюю очередь, то есть на трансконтинентальные сухопутные магистрали. Разумеется, люди присоединились бы к участникам подобной повальной миграции из зон бедствия. При этом наибольшее скопление животных и людей оказалось бы на пересечениях самых главных дорог и в районе главного перекрестка, поэтому особенно много людей и зверей достигло бы Арарата.

Однако, во-первых, как говорилось выше, наука не имеет сведений о том, что подобная катастрофа имела место. Во-вторых, если бы подобное произошло, то трудно понять, почему такое событие смогло бы заставить людей отказаться от кочевой жизни, от охоты и собирательства и перейти к оседлому образу жизни и новым занятиям – скотоводству и земледелию. Последовательность событий, изложенных в Ветхом завете, представляется более логичной: потоп мог стимулировать кораблестроение и способствовать длительному общению людей с животными в условиях замкнутого пространства, но наводнение Само по себе, даже охватившее всю планету, вряд ли могло привить людям привычку к оседлой жизни и землепашеству. В-третьих, неясно, почему потоп изменил образ жизни лишь у части населения планеты. Известно, что после создания первых оседлых государств большая часть населения Земли продолжала жить за счет охоты и собирательства.

И все же не исключено, что перемены в мировом климате могли стимулировать перемены в жизни людей. Вероятно, природа очередной раз властно напомнила о себе человеку. Во всяком случае никто не отрицает того, что ледниковые периоды существенно повлияли на развитие человеческого рода. Ныне считают, что начало ледниковых периодов связано с резким ухудшением в положении многих человеческих сообществ. Однако британский историк В. Г. Чайлдс полагал, что ухудшение в жизни людей могло произойти и под воздействия «кризиса, вызванного таянием северных ледников, последующего-сокращения давления Арктики на Европу и смещения атлантических ливней из зоны южного Средиземноморья к их нынешнему месту – в Центральную Европу». Правда, можно предположить, что упомянутые Чайлдсом климатические изменения лишь усилили трудности в снабжении людей продуктами питания, которые были вызваны периодическими колебаниями в состоянии биосферы.

Дело было в том, что поступление пищи на стол первобытного человека было нерегулярным, так как зависело от циклических спадов и подъемов в солнечной активности и иных природных циклов. Фарли Моуэтт был свидетелем того, как падеж оленей время от времени вызывал голод среди эскимосов, увеличение всевозможных заболеваний и рост смертности, хотя никаких глобальных катастроф или резких перемен в климате северной Канады в то время не наблюдалось.

Трудности древних людей усиливались потому, что ухудшению их снабжения предшествовало временное благосостояние. Такое благосостояние наступало, если охотники делали правильный выбор времени и места охоты. Как и всякие существа, живущие в благоприятных условиях, люди, получавшие обильное питание, не только активнее размножались, но и давали жизнь все более жизнеспособным детям. А это вело к популяционным взрывам среди людей. В случае же засух и уменьшения поголовья зверей племя, численность которого резко возрастало в годы обильных урожаев и обильной охоты, не было в состоянии обеспечить нормальное питание для своих многочисленных соплеменников, в условиях же всеобщего равенства это приводило ко всеобщему голоду.

Исходя из того, что резкие перемены в условиях жизни могли ухудшить продовольственное обеспечение людей, В. Г. Чайлдс справедливо полагал, что в этом случае перед ними открывались три возможности: «они могли двинуться на север или на юг за добычей… они могли остаться дома и влачить жалкое существование, питаясь такой живностью, которая могла уцелеть… или же они могли – не покидая родных мест – освободиться от зависимости от капризов окружения, одомашнив животных или начав заниматься земледелием».

Чайлдс умолчал о четвертой возможности, которая существовала у первобытных охотников, столкнувшихся с нехваткой продовольствия: они могли улучшить свое питание за счет других Людей. У этой альтернативы были различные разновидности. Можно было вести себя более агрессивно в отношении соседей, сражаясь с ними за богатые угодья. Можно было покончить со строем, основанным на социальном равенстве, и перейти к неполному распределению продуктов общественного производства, при этом чтобы часть людей полностью удовлетворяла свои потребности, а другая часть могла довольствоваться лишь остатками от общего пирога. Наиболее же радикальным способом удовлетворения потребностей одних людей в животном протеине за счет других было людоедство. Ж. де Кастро писал, что под воздействием голода «скорее, чем при каких-либо других обстоятельствах, человек предстает тем хищным животным, о котором говорил Шпенглер, и подчиняется велениям высшей формы активной жизни – непреодолимой потребности отстоять свое существование, сражаясь, побеждая и разрушая».

На протяжении истории различные народы мира, оказываясь перед необходимостью выбора дальнейшего пути своего развития, были вынуждены делать выбор из подобных альтернатив. В пользу каждой из них могли быть предложены свои аргументы, как рациональные, так и мифические.

Наиболее простой альтернативой было сохранение status quo. Эта альтернатива исходила из мифа о том, что люди живут в самом лучшем из возможных миров и им не следует ничего менять в этом мире. Однако в этом случае тем, кто верил в необходимость оставаться на месте и ничего не менять, порой приходилось мириться с крайней нуждой. Подобный выбор приводил к тому, что люди были вынуждены (ограничивать себя минимальным уровнем в удовлетворении потребностей. Им, как бушменам Калахари, приходилось сутками гнаться за добычей, потому что они не знали другого способа добывания пиши. Им, как жителям Андаманских островов, не удавалось даже научиться искусству добывания огня. Им, как эскимосам, приходилось даже в условиях суровой полярной зимы жить без отопления, потому что их жилища из снега растаяли бы от тепла. Из-за недостатка элементарного питания они, как пигмеи Конго, были деформированы физически.

Вторая альтернатива исходила из веры в возможность существования Земли Обетованной, Эльдорадо, Утопии или иного земного рая. Поверившие в эту мечту люди шли в далекие края в надежде найти землю, где текут молочные реки в кисельных берегах. Пока планета не была перенаселена отдельным племенам удавалось найти края, где можно было с помощью привычных занятий удовлетворять свои различные потребности. Впоследствии попытки найти пустующий земной рай становились все труднее.

Третья альтернатива исходила из возможности найти волшебный преобразователь, который существовал в сказках про скатерть-самобранку, сапоги-скороходы, ковер-самолет. Волшебный предмет или волшебное слово могли преобразовывать самые заурядные предметы в те, что были крайне необходимы людям для удовлетворения их постоянных потребностей или желаний. Мечта о возможности преобразования мира заставляла людей изучать природу, создавать материальные предметы и использовать источники энергии, которые постепенно изменяли их условия жизни. Благодаря этим усилиям люди стали самыми совершенными потребителями биосферы на планете и распространились по всем ее географическим поясам.

Четвертая альтернатива предполагали необходимость подчинения одним людям других людей и была выражена в сказке о лампе Алладина, в которой все желания владельца лампы удовлетворяет необыкновенно покорный и необыкновенно сильный раб.

Выбор, который делали люди каменного века, в принципе мало отличался оттого, который впоследствии делали различные народы мира, в том числе и цивилизованные. Некоторые племена двигались за мигрировавшими зверями. Можно предположить, что охотники шли вслед за антилопами и слонами, которые переходили из Африки в Южную Азию (или обратно), за буйволами, кабанами и дикими козами, которые распространялись по Африке и всей Евразии.

О том, что охотничьи племена выбирали для миграций маршруты зверей, могут свидетельствовать данные археологии о распространение различных рас по планете. Можно предположить, что представители той или иной расы следовали за животными на другие континенты. Известно, что помимо Африки экваториальная раса распространилась в Индии и в остальной Южной Азии вплоть до юга Китая. Именно в этих регионах водились многие из представителей животного мира, характерного для Африки (антилопы, слоны, носороги и т. д.). Можно предположить также, что прирожденные африканцы пришли в Индию, Индокитай и южный Китай, следуя за своей привычной добычей по южноазиатской сухопутной магистрали.

Йенс Бьерре имел основание полагать, что бушмены принадлежат к одному из наиболее древних племен Земли. Кроме того, этнограф усмотрел в физическом облике этого народа черты монгольской расы и других расовых типов, помимо африканского. Если эти наблюдения и выводы справедливы, то можно предположить, что бушмены, которые жили не столь далеко от тех мест, где началась эволюция человека, сохранили наиболее широкий набор генов, которые затем участвовали в образовании различных человеческих рас. В то время как бушмены остались вблизи от места возникновения рода человеческого, их родственники расходились по всем концам африканского континента, а затем и по другим частям света. В ходе этих блужданий в физическом доле людей могли усиливаться одни генетические черты и ослабляться другие. В результате их физический облик менялся, а обретенные черты закреплялись в последующих поколениях, что и привело к возникновению расовых различий.

Однако этот процесс мог занять много тысячелетий и, прежде чем он завершился образованием различных рас, люди, близкие по своему внешнему виду к прирожденным африканцам, могли распространиться по всему свету. Археологами отмечено присутствие представителей экваториальной, или негроидной, расы в самых разных частях Земли. Известно, например, о присутствии представителей этой расы в далекой древности на Иранском нагорье и об их последующем продвижении оттуда за Кавказский хребет в пределы Европы. Не исключено, что негроидные охотники проследовали этим путем за животными из Африки.

Автор книги «Следы богов» Г. Хэнкок обратил внимание на негроидные черты лиц каменных изваяний, найденных в Мексике и считающихся произведениями ольмекской культуры. Можно предположить, что древние африканцы могли дойти и до Америки либо по исчезнувшему сухопутному перешейку, либо по льду Берингова пролива, преследуя уходившие в Америку стада животных. В то же время очевидно, что, как и другие континенты Земли, еще задолго до Колумба Америка заселялась людьми разных рас. Характеризуя расовый состав индейцев Америки к моменту высадки Колумба на этом континенте, американский историк Уильям Фостер писал: «Различные племена имели разного цвета кожу – от почти черного до медно-красного и светло-оливкового».

Вне зависимости от того, когда и при каких обстоятельствах человечество разделилось на расы, перемещение определенных расовых типов, отмечаемое археологами, свидетельствует о постоянных передвижениях людей по планете. Известно, например, о распространении монголоидной расы после ее возникновения из основного своего ареала в восточной части внутреннего континента на Север и Северо-Восток (в Сибирь, на Северо-Восток Евразии, а затем в Америку), на запал (в Тибет и в глубь степей) и на юг (в междуречья рек Китая, Индокитая, Таиланда и Бирмы, в которых уже жили племена экваториальной расы). Можно допустить, что эти миграционные потоки проходили по звериным маршрутам или вблизи них.

Племена европеоидной расы также перемещались по направлениям, по которым могли следовать звери из Европы в Азию. Историкам известно о передвижениях европеоидных народов по внутреннему континенту (например, из Туркестана в Иран) и о вторжениях в Индию с севера. Известно также о распространении представителей этой расы в Африку через Суэцкий перешеек и далее вдоль Нила.

Эти передвижения народов создавали новые расовые типы. Так, по мнению историков, внешний облик египтян свидетельствовал о том, что этот народ сложился «в процессе смешения различных племен Северо-Восточной Африки, а возможно, и некоторых племен, живших впоследствии в Передней Азии». Если это так, то это означает, что племена, повлиявшие на формирование египтян, шли древними сухопутными тропами, соединявшими Африку с Евразией.

Разумеется, древние охотники не обязательно следовали путанными маршрутами вдоль течения рек и в обход их верховьев. Известно, что люди давно научились плавать, использовать подручные плавсредства, сооружать плоты и строить лодки. После достижения определенного уровня развития людям не представляло особых трудностей перейти реку в любом месте, если они видели, что на противоположном берегу находится желанная добыча. Поэтому миграционные потоки людей могли пересекать реку. Оказавшись же на другом, берегу реки, люди выискивали места удачной охоты и вновь поневоле следовали тропам, избранным зверьми.

Вероятно, в ходе этого движения, вызванного стремлением завладеть наилучшими местами охоты, одни племена вторгались На территорию обитания других племен. В этом случае они могли прибегать и к действиям в рамках четвертой альтернативы.

По мнению британского ученого Уильяма Хауэллза, исчезновение неандертальцев могло быть связано с тем, что кроманьонцы «оказались более успешными в охоте, перехватывая добычу первыми… Более того, возможно существовали важные места, Пути, по которым следовала добыча, или стратегически важные переходы… За контроль над ними могла вестись борьба». В качестве примера подобной борьбы У. Хауэллз приводил столкновения между ирокезами и алгонкинайи за наиболее выгодные месте охоты.