Текст книги "Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов"

Германия не хотела теперь иметь дело ни с кем, кроме большевиков, отказываясь от переговоров с другими социалистическими партиями, в частности с эсерами, поскольку считала, что, находясь в стадии переговоров с большевиками, завязывать отношения с другими политическими группировками России неуместно; к тому же после образования партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР) В.М. Чернов утратил значительную часть своего политического влияния[84]84
  Земан. Германия и революция в России. Док. № 114.


[Закрыть].

Поставив на большевиков, германское правительство рисковало и, безусловно, понимало это. В марте 1917 г. оно запросило мнение о большевиках Иосифа Колышко, бывшего заместителя министра финансов при графе Витте, жившего во время войны в Стокгольме и, как считалось, симпатизировавшего немцам. Колышко ответил:

«Они сегодня выступают за «мир любой ценой», и сегодня им все равно, что при этом Россия потеряет значительные территории. Но это настроение всего лишь предлог для укрепления мирного движения. Если социал-демократы придут к власти, они откажутся от лозунга «мир любой ценой» и вместе с английскими и французскими социал-демократами выдвинут требование: мир без аннексий. […] Однако может случиться и так, что социал-демократы придут к власти не по всей стране, что в некоторых районах образуется мощное противодействие и будут созданы собственные правительства. Тогда война на Востоке увязнет, и конца ей не будет. Неясно также, достаточно ли активно будет выступать за мир хотя бы одно правительство. Тот, кто желает скорейшего заключения мира, пусть не рассчитывает на то, что социал-демократическое правительство будет способствовать приближению этого момента».

Удивительно, но из всех пророчеств именно это выдержало испытание первого года русской революции: пришедшие к власти большевики немедленно и настойчиво заговорили о германской революции, а отнюдь не о мире[85]85
  Ленинские высказывания о мировой революции можно цитировать бесконечно: «Русская революция была, в сущности, генеральной репетицией всемирной пролетарской революции» (Ленин В.И. Сочинения. 2-е изд. Т. 24. С. 121). «Мы никогда не скрывали, что наша революция только начало, что она придет к победному концу только тогда, когда мы весь свет зажжем таким же огнем революции» (Там же. Т. 25. С. 49). «Окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями всех стран» (Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 36. С. 335). «Мы никогда не делали иллюзий, что силой пролетариата и революционных масс какой-либо одной страны […] международный империализм можно свергнуть; это можно сделать только совместными усилиями пролетариата всех стран. […] Мы не обманывали себя, что добиться этого можно силами одной страны. Мы знали, что наши усилия неизбежно ведут к всемирной революции […]. Конечно, из теперешней войны империализму всего мира из ряда революций не выйти; иначе, как конечной победой социализма, эта война не кончится» (Пятый созыв Всероссийского Центрального исполнительного комитета. Стенографический отчет. Москва, 1918 г. Изд. ВЦИКа Советов Р., С, К. и К. депутатов. М., 1919. С. 68, 69, 73). Ленин смотрел много дальше, в будущее, за пределы границ, очерченных договорами: «Нам говорят, что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, но нам нечего бояться этого […]. Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранить союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций» (Ленин В.И. Сочинения. 4-е изд. Т. 27. С. 73). С верой на Запад смотрел и Троцкий. 8 (21) ноября он заявил на заседании ВЦИКа, что «самые оптимистические предположения оправдались. Немецкий рабочий класс отдает себе отчет в том, что происходит сейчас в России, быть может, даже лучше, чем эти события понимаются в самой России. Действия рабочего класса в России более революционны, чем его сознание; но сознание европейского рабочего класса воспитывалось в течение десятилетий […] он понимает, что у нас начинается новая эпоха всемирной истории» (Протоколы… II созыва. С. 42).


[Закрыть]. Даже Ленин, инициатор сепаратного мира с Германией, публично на заседании ВЦИКа 10 (23) ноября отдал дань революционной фразе и сделал оговорку: «Наша партия не заявляла никогда, что она может дать немедленный мир. Она говорила, что даст немедленное предложение о мире и опубликует тайные договоры. И это сделано. […] Мы […] не заключаем перемирия […] – указывал Ленин, заключающий перемирие. – Мы не верим ни на каплю германскому генералитету»[86]86
  Там же. С. 52, 53.


[Закрыть].

Не желая связывать себе руки в вопросе о войне и мире, большевистская фракция во ВЦИКе, располагавшая большинством голосов, провела резолюцию о том, что решения, связанные с заключением мира или перемирия, должны приниматься Советом народных комиссаров (в котором в тот момент были одни большевики), а не многопартийным ВЦИКом[87]87
  Там же. С. 53.


[Закрыть]. Но очевидно, что СНК получал право не только на заключение мира, но и на разрыв его. Тем более что планы революционной войны на Западе для ускорения мировой революции не покидали умы ведущих русских революционеров. Привычно стало считать, что за нее выступал Троцкий[88]88
  «Наша игра еще не сыграна. […] Не для того мы свергали царя и буржуазию, чтобы стать на колена перед германским кайзером, чтобы склониться перед чужестранным милитаризмом и молить о мире. Если нам предложат условия, неприемлемые для нас […] противоречащие основам нашей революции, то мы […] партия большевиков и, надеюсь, левые эсеры, призовем всех к священной войне против милитаристов всех стран» (Там же. С. 127, 128).


[Закрыть]. В этом вопросе он был поддержан и левыми эсерами[89]89
  Так, один из видных левых эсеров П.П. Прошьян считал, что победа революции в России «при данных условиях невозможна. Все, что делается в этом направлении, является лишь творчеством новых форм, долженствующих зажечь социальную революцию на Западе», а «в случае неудачи социальной революции на Западе русская революция обречена на разгром» (Железнодорожный съезд // Новая жизнь. 1917. 31 декабря (1918. 13 января). № 214 (208). Прошьян выступал на съезде с речью на вечернем заседании 29 декабря 1917 г.). Левый эсер Шифер в речи на I съезде ПЛСР в ноябре указывал, что уже самим фактом ведения переговоров с империалистическими державами революционеры «отступили от главных задач международного социализма вызвать всемирную революцию и заключить демократический мир с демократией всего мира». Причину этой «капитуляции» Шифер видел в слишком слабом интернационале. От нового Интернационала оратор требовал решительного выступления «с целью развязать мировую революцию» (Протоколы Первого съезда партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов). Изд. «Революционный социализм» при ЦК ПЛСР. М., 1918. С. 99). Камков, с рядом оговорок, тоже признавал, что «самая левая точка, на которой [раньше] стоял Ленин, […] несомненно капитулировала» (Там же) и что «вне мирового революционного движения, направленного на полное сокрушение капитализма, попытка культивировать социалистический питомник в России есть при самом благосклонном отношении – нелепость» (Наш путь. 1918. № 2. С. 219). С поддержкой лозунга мировой революции Камков выступил также на заседании ВЦИКа, одобрившем неуступчивость советской делегации в Брест-Литовске: «Наша сила не штыковая, мы опираемся на силу […] наших лозунгов […] Мы настойчивы потому, что сила русской революции […] – это слабость германского империализма. Я вполне разделяю уверенность в том, что германским империалистам не удастся с той легкостью, как раньше, повести немецкие войска против русской революционной армии […]. Гинденбург разобьется не о русские штыки, а о собственную демократию […]. Такая попытка германского генералитета переполнит чашу терпения германской демократии, взорвет тот пороховой погреб, на котором сидят германские империалисты […]. Наша сила в тех идеях, которые проводит русская революция […]. Вот почему мы всецело поддерживаем действия нашей мирной делегации, не пошедшей ни на какие компромиссные сделки с германскими империалистами» (Протоколы… II созыва. С. 167). За мировую революцию выступал левый эсер Карелин, заявивший, что Советская Россия должна «возглавить социалистическую революцию и восстановить братство трудящихся всего мира» (Там же. С. 130).


[Закрыть], и меньшевиками-интернационалистами[90]90
  Так, против сепаратного мира выступил меньшевик-интернационалист Астров, доказывавший, что заключение мира «поможет только германскому империализму больше закрепить свою силу и в конце концов погубить русскую революцию» (Съезд железнодорожных рабочих // Новая жизнь. 1917. 16 (29) декабря. № 203 (197).


[Закрыть], и будущими левыми коммунистами[91]91
  Коллонтай: «На то мы и интернационалисты, чтобы работать не на одну Россию, а на всемирный пролетариат. И мы верим, что революционный факел, поднятый над Россией, зажжет пламя революции всего мира» (Протоколы… II созыва. С. 130).


[Закрыть], и даже «правыми» – противниками Октябрьского переворота – Л.Б. Каменевым[92]92
  «Мы переговоры мирные будем вести не с представителями немецкого империализма, а с теми социалистами, усилиями которых будет низвергнуто германское правительство. Спор между нами и германскими империалистами должна решить революция» (Там же. С. 164).


[Закрыть] и Г.Е. Зиновьевым[93]93
  «Если Россия заключит мир, то этот мир будет только перемирием. Социалистическая революция в России победит тогда, когда она будет окружена кольцом социалистических республик-сестер. Мир, заключенный с империалистической Германией, будет явлением эпизодическим. Он даст наибольшую передышку, после которой вновь закипит война» (Зиновьев Г. Сочинения. Л., 1925. Т. 7. Ч. 1. С. 490). «Советская власть, не дождавшись возникновения мировой революции, сочла необходимым вступить в переговоры с Вильгельмом. Эти переговоры – первый этап мировой революции» (Съезд железнодорожных рабочих. Доклад Зиновьева // Новая жизнь. 1917. 14 (27) декабря. № 201 (195).


[Закрыть].

Лишь позиция Ленина была отличной уже в самые первые дни советской власти. 4(17) ноября на заседании ВЦИКа Ленин доказывал собравшимся, что революция на Западе разразится скоро: «Только слепой не может видеть того брожения, которым охвачены массы в Германии и на Западе […]. Пролетарские низы […] готовы отозваться на наш зов […]. Группа «Спартак» все интенсивнее развивает свою революционную пропаганду. Имя Либкнехта […] с каждым днем становится все популярней в Германии. Мы верим в революцию на Западе, мы знаем, что она неизбежна».

Ленин мог бы здесь остановиться, влившись в общий хор русских революционеров. Но для Ленина все вышесказанное было лишь данью революционной риторике ради основной части: «Но, конечно, нельзя по заказу ее создать. Разве мы в декабре прошлого года могли с точностью знать о грядущих февральских днях? Разве мы в сентябре знали достоверно о том, что через месяц революционная демократия в России совершит величайший в мире переворот? […] Пророчествовать о дне и часе этой грозы мы не могли. Ту же картину, что и у нас, мы видим сейчас в Германии»[94]94
  Протоколы… II созыва. С. 31 – 32.


[Закрыть].

Уже через неделю после прихода к власти Ленин, вопреки всеобщему желанию форсировать германскую революцию, предлагал терпеливо ждать, пока она не разразится сама. В ответе на вопрос о причинах столь отличной позиции Ленина – ключ к пониманию всей его брестской политики. Но чтобы ответить на этот вопрос, необходимо внимательней ознакомиться с историей большевистско-германских отношений времен Первой мировой войны и первого года русской революции.

Ниже публикуются в переводе с немецкого и английского языков документы периода 1915 – 1918 гг., касающиеся взаимоотношений большевиков, меньшевиков и эсеров с германским правительством и его агентами, помогающие читателю ответить на этот важный исторический вопрос. В сборник включен также ряд материалов, относящихся к теме большевистско-германских отношений (разделы II – IV). Во всех разделах книги примечания, данные редактором-составителем этого сборника, обозначены как «Примеч. Ю. Ф.». Все остальные примечания сделаны публикаторами первоисточников. Везде, где это не оговорено особо, курсив принадлежит документу. Вставки в текстах документов и в цитатах, сделанные редактором-составителем, даны в квадратных скобках. Двойная датировка в круглых скобках, например 18 (31) августа 1907 г., указывает на старый и новый стиль календаря, поскольку до 1 февраля 1918 г. Россия жила по юлианскому календарю, который отставал на 13 дней от григорианского календаря, принятого в Европе. По умолчанию понятно, что, например, публикации российской прессы до 1 февраля 1918 г. датированы по старому стилю, в то время как все западные материалы, в том числе и документы германского МИДа, составляющие основу этой книги, даны по европейскому календарю, то есть по новому стилю.

Раздел I
Германия и русские революционеры в годы Первой мировой войны
(в документах МИД Германии)

1915 год

Телеграмма № 76

Берлин, 9 января 1915 г.

Имперский посол в Константинополе прислал телеграмму за № 70 следующего содержания:

«Известный русский социалист и публицист д-р Гельфанд[96]96
  А.Л. Гельфанд (Парвус; 1869 – 1924) – русско-германский социал-демократ. С 1890-х гг. член Социал-демократической партии Германии. В 1897 – 1898 гг. – редактор «Сашсишен арбайтерцайтунг». Идеолог первой русской революции, создатель теории перманентной революции, позднее подхваченной Троцким. После поражения революции эмигрировал. В Турции сделался преуспевающим бизнесменом. В Первую мировую войну жил в Германии, занимал прогерманскую позицию. С помощью германского правительства разбогател на поставках вооружения немецкой армии. Советник кайзеровского правительства по вопросам русской революции. В 1915 г. основал социалистический журнал «Ди клоке» («Колокол»). В Дании организовал институт по изучению последствий мировой войны, ставший крупнейшим шпионским центром, в работу которого были вовлечены многие русские революционеры. Одновременно использовал выделяемые Германией на институт деньги для финансирования русских революционеров. Претендовал на руководство революцией 1917 г., но был оттеснен Лениным. Пытался приехать в Россию, так как не доверял способностям Ленина, но впущен не был. Уехал в Швейцарию, где и умер. (Примеч. Ю. Ф.)


[Закрыть], один из лидеров последней русской революции, который эмигрировал из России и которого несколько раз высылали из Германии, последнее время много пишет здесь, главным образом по вопросам турецкой экономики. С начала войны Парвус занимает явно прогерманскую позицию. Он помогает д-ру Циммеру в его поддержке украинского движения, а также сделал немало полезного в деле основания газеты Бацариса в Бухаресте. В разговоре со мной, устроенном по его просьбе Циммером, Парвус сказал, что русские демократы могут достичь своих целей только путем полного уничтожения царизма и разделения России на более мелкие государства. С другой стороны, Германия тоже не добьется полного успеха, если не разжечь в России настоящую революцию. Но и после войны Россия будет представлять собой опасность для Германии, если только не раздробить Российскую империю на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут активную борьбу. Правда, отдельные фракции разобщены, между ними существует несогласованность. Меньшевики еще не объединились с большевиками, которые между тем уже приступили к действиям. Парвус видит свою задачу в объединении сил и организации широкого революционного подъема. Для этого необходимо прежде всего созвать съезд руководителей движения – возможно, в Женеве. Он готов предпринять первые шаги в этом направлении, но ему понадобятся немалые деньги. Поэтому он просит дать ему возможность представить его планы в Берлине. Он, в частности, убежден, что если издать некий имперский циркуляр, который пообещает немецким социал-демократам в награду за патриотическое поведение немедленное усовершенствование начальных школ и сокращение рабочего дня, то это окажет существенное влияние не только на немецких социалистов, служащих в армии, но и на русских, придерживающихся тех же политических взглядов, что и Парвус. Сегодня же Парвус уехал через Софию и Бухарест в Вену, где он встретится с русскими революционерами. Д-р Циммер прибудет в Берлин одновременно с Парвусом и сможет организовать необходимые встречи с ним. По мнению Парвуса, действовать следует быстро, чтобы русские новобранцы прибывали на фронт уже «зараженными» революционным микробом. Вангенхайм».

Было бы желательно, чтобы статс-секретарь иностранных дел принял Парвуса[97]97
  10 января 1915 г. статс-секретарь иностранных дел ответил: «Прошу принять д-ра Гельфанда в Берлине. Ягов». В тот же день МИД Германии разослал телеграммы в посольства Германии в Вене (№ 142), Константинополе (№ 66) и Бухаресте (№ 37) с требованием держать в секрете связь Парвуса с Бацарисом.


[Закрыть].

Телеграмма № 40

Ставка, 13 января 1915 г., 12.20. Получено: 13 января, 13.43

Мы намерены послать Рицлера[98]98
  Курт Рицлер (Рюдорфер; 1882 – 1955) – германский дипломат, философ и публицист. С мая 1913 г. – постоянный помощник при министерстве иностранных дел. В августе 1914 г. был назначен в свиту кайзера в Ставке. В январе 1915 г. переведен в Имперскую канцелярию. В сентябре 1917 г. назначен консулом при посольстве в Стокгольме во главе вновь созданной русской секции. Отозванный в апреле 1918 г. в Берлин, тогда же отправился работать с графом Мирбахом, послом в Москве. После убийства Мирбаха в июле исполнял обязанности посла вплоть до отозвания в Берлин в августе 1918 г. Автор ряда работ по вопросам мировой политики. (Примеч. Ю. Ф.)


[Закрыть] на встречу с русским революционером Парвусом в Берлине. Он будет иметь подробные инструкции. Прошу телеграфировать время прибытия Парвуса. Парвус не должен знать, что Рицлер прибывает из Ставки.

Ягов[99]99
  Готлиб фон Ягов (1863 – 1935) – германский дипломат, статс-секретарь иностранных дел в 1912 – 1916 гг. (Примеч. Ю. Ф.)


[Закрыть]

9 марта 1915 г.

Следует начать приготовления к политической массовой забастовке в России под лозунгом «Свобода и мир», с тем чтобы провести ее весной. Центром движения будет Петроград, а в самом Петрограде – Обуховский, Путиловский и Балтийский заводы. Забастовка должна прервать железнодорожное сообщение между Петроградом и Варшавой и Москвой и Варшавой и парализовать Юго-Западную железную дорогу. Железнодорожная забастовка будет преимущественно направлена на крупные центры с большим количеством рабочих сил, железнодорожными депо и т. д. Чтобы расширить область действия забастовки, следует взорвать как можно больше железнодорожных мостов, как это было во время забастовочного движения 1904 – 1905 годов.

Эта цель может быть достигнута только под руководством русских социал-демократов. Радикальное крыло этой партии уже начало действовать, но необходимо, чтобы к ним присоединилась умеренная группа меньшинства. До сих пор объединению мешали в основном радикалы. Однако две недели назад их вождь Ленин[100]100
  В.И. Ленин (1870 – 1924) – лидер большевизма, экстремистского крыла русского социал-демократического движения. Неудавшийся юрист, слабый экономист, банальный философ. Блестящий тактик партийной борьбы, гениальный организатор раскола. В апреле 1917 г. при посредстве германского правительства возвращается в Петроград. В июле из-за проезда через Германию и раскрывшихся связей с немцами, в частности и из-за проникшей в печать информации о получении большевиками от германского правительства денег, обвиняется Временным правительством в измене, скрывается от ареста, практического участия в организации переворота в Петрограде не принимает. Безупречный авторитет Ленина в партии – одна из не соответствующих истине легенд советской историографии. Ленин неоднократно был близок к тому, чтобы потерять власть над партией: в ноябре 1917 г., когда вопреки воле большинства ЦК настаивал на создании однопартийного правительства; весной 1918 г., когда настоял на подписании Брестского мира; в последние перед смертью месяцы, когда физически не был уже в состоянии вести борьбу против Сталина. (Примеч. Ю. Ф.)


[Закрыть] сам открыто поднял вопрос об объединении с меньшинством. Следует создать возможность добиться объединения на основе компромисса, вызванного необходимостью использовать ослабление административного аппарата страны в результате войны, и таким образом начать нужные действия. Следует понимать, что умеренная группа всегда находилась под большим влиянием немецких социал-демократов и личный авторитет некоторых немецких и австрийских социал-демократических вождей и сейчас может оказать на них сильное воздействие. После тщательного предварительного зондирования важно, чтобы конгресс русских социал-демократических лидеров был проведен в Швейцарии или другой нейтральной стране. В конгрессе должны участвовать:

1. Социал-демократическая партия большевиков. 2. Партия меньшевиков. 3. Еврейская лига. 4. Украинская организация «Спилка». 5. Польская социал-демократическая партия. 6. Социал-демократическая партия Польши. 7. Литовская социал-демократическая партия. 8. Финские социал-демократы.

Такой конгресс может состояться только в том случае, если удастся заранее обеспечить единогласие в вопросе о начале немедленных действий против царизма.

Конгрессу может предшествовать дискуссия между большевиками и меньшевиками. Возможные добавления к списку участвующих в конгрессе групп: армянская партия Дашнакцутюн и Хиндшак.

Конгресс будет иметь громадное значение, а его решения могут оказать самое мощное воздействие на общественное мнение во Франции и Англии.

С русской партией социал-революционеров нужно вести переговоры отдельно. Ее члены более склонны к национализму, и их влияние на рабочих – минимальное. В Петрограде насчитывается всего несколько приверженцев этой партии на Балтийском заводе. При подготовке массовой забастовки эту партию можно спокойно не принимать во внимание. С другой стороны, эта партия пользуется влиянием у крестьян, пропагандистами при этом выступают учителя начальных школ.

Одновременно с подготовкой условий для массовой забастовки необходимо начать агитацию. Через Болгарию и Румынию можно установить связь с Одессой, Николаевом, Севастополем, Ростовом-на-Дону, Батуми и Баку. Во время революции русские рабочие этих городов выдвигали требования местного и производственного характера, на которые хозяева предприятий поначалу согласились, но затем так и не выполнили. Однако рабочие не забыли о своих требованиях. Два года назад матросы и рабочие верфи снова выдвинули те же требования во время забастовки. Агитацию следует строить именно на этом и постепенно придать ей политический характер. Хотя организовать в черноморском районе всеобщую забастовку, скорее всего, не удастся, возможно проведение местных забастовок в Николаеве, в Ростове и на некоторых предприятиях в Одессе, в связи с безработицей в этих местах. Такие забастовки будут важны для нарушения состояния спячки, в которое впали внутренние движения в Российской империи в начале войны.

Для организации этого движения нужно возродить организацию русских моряков, которая в последние годы имела своим центром сначала Константинополь, а потом Александрию. Теперь же ей лучше иметь свой центр в Констанции или Галати. Тот факт, что города на побережье Черного моря будут серьезно затронуты войной на море, делает их особенно восприимчивыми к политической агитации. Особые усилия должны быть направлены на то, чтобы, как в 1905 году, революционные организации при поддержке рабочих контролировали городскую администрацию с целью облегчения участи бедных классов, страдающих из-за войны. Это последнее также послужит одним из толчков к общему революционному движению. Если произойдет восстание в Одессе, его может поддержать турецкий флот.

Перспективы мятежа на черноморском флоте невозможно оценить до установления более тесного контакта с Севастополем.

Забастовка в Баку в районе нефтяных полей может быть организована сравнительно легко. Важно, что значительная часть рабочих здесь – татары, т. е. мусульмане. Если такая забастовка произойдет, то, как и в 1905 году, будут предприняты попытки поджечь нефтяные скважины и депо. Представляется также возможным организовать забастовки в районе шахт на Донце. Особенно благоприятны условия на Урале, где многие поддерживают большевиков. При бедности тамошнего населения организация забастовок среди шахтеров не составит труда, для этого понадобятся лишь незначительные суммы денег.

Особое внимание следует уделить Сибири. В Европе ее знают только как место ссылок, но вдоль сибирских трактов, у железных дорог и рек живут гордые и независимые крестьяне, не желающие иметь ничего общего с центральным правительством.

В городах имеются деловые круги и интеллигенция, состоящая из политических ссыльных и тех, кто находится под их влиянием. Сибирские избирательные округа направили в Думу социалистических депутатов. Во время революции 1905 года все управление находилось фактически в руках революционного комитета. Административный аппарат чрезвычайно слаб, а военный – сведен к минимуму, поскольку опасность со стороны Японии, по всей видимости, отпала. Эти обстоятельства позволяют создать в Сибири несколько центров деятельности. В то же время необходимо подготовить побеги политических ссыльных в Европейскую Россию, что является чисто финансовой проблемой. Если это сделать, в упомянутые выше агитационные центры и в Петроград можно направить несколько тысяч прекрасных агитаторов с обширными связями и бесспорным авторитетом. Это, конечно, может быть осуществлено только самими социалистическими организациями, так как только они обладают достаточной информацией о полезности отдельных лиц.

Масштаб и взаимосвязь действий зависят от твердости позиций социалистических организаций и координации между ними. С другой стороны, сами эти действия послужат стимулом к совместным действиям и единству социалистических партий, и уже и по одной только этой причине их следовало бы предпринять немедленно.

Основная тенденция этой деятельности одновременно должна разъясняться внутри русских социалистических партий путем обсуждения в газетах, через листовки и т. д. Листовки и брошюры на русском языке можно печатать в Швейцарии. В Париже несколько лидеров меньшевиков издают русскую газету «Голос», и, несмотря на необычные обстоятельства, в которых она издается, газета сохраняет вполне объективное отношение к войне. Эта газета не сможет избежать участия в дискуссии о партийной тактике. К печатанию комментариев на эти темы можно также привлечь швейцарские и итальянские социалистические, а также датские, голландские, шведские и американские газеты. Участие в этой дискуссии смогут принять пользующиеся международной известностью германские социалистические лидеры.

Такая кампания в прессе существенно повлияла бы на позиции нейтральных стран, особенно Италии, и это передалось бы социалистическим кругам Англии и Франции. Даже объективное отражение хода ведения войны, которое в Англии и Франции может быть осуществлено только под эгидой социалистов, да и то с большими трудностями, может сослужить большую службу.

Социалистическая пресса в Болгарии и Румынии может с легкостью быть вовлечена в борьбу с царизмом.

Поскольку центром революционной агитации в Южной России будет Румыния, позиция румынской ежедневной прессы в этом отношении чрезвычайно важна и сама по себе, и потому, что она формирует отношение самой Румынии к войне. Все большие румынские газеты издаются на русские деньги, и это накладывает на них определенные финансовые обязательства. Однако можно организовать группу известных журналистов для издания большой независимой ежедневной газеты, которая имела бы прогерманскую направленность. Румынская пресса, настроенная на волну российской победы, серьезно подорвала свой престиж в ходе этой войны, и новая газета сможет завоевать читателя объективной хроникой. А по ходу дел общественное мнение будет обращаться к ней все чаще, и в результате другим газетам придется изменить свои позиции.

Соединенные Штаты требуют особого внимания. Живущие здесь массы евреев и славян представляют собой очень восприимчивый элемент для антицарской агитации, а русские социал-демократы и Еврейская лига имеют здесь обширные связи. Сюда следует направить ряд агитаторов. Помимо личного влияния, они будут побуждать уже существующие силы на местах к энергичным действиям, усилят организации, поддержат многие русские и еврейские начинания в прессе, одним словом, будут способствовать систематизации тамошних действий.

Это может оказаться чрезвычайно важным, учитывая, что миллионы русских эмигрантов, большинство из которых лишь недавно покинуло Россию, сохранили связи с родиной. Более того, движение русских эмигрантов в Америке не может не повлиять на американское общественное мнение. К тому же агитаторов из этих кругов можно заслать в Россию. В связи с войной, в которой решается будущее германской нации, следует активизировать также немецкую эмиграцию. Сильное антицарское движение среди русских и российских евреев в Америке способствовало бы такой активизации. В Америку следует послать ряд представителей немецкой и австрийской социал-демократии.

Агитация в нейтральных государствах и агитация в России будут испытывать взаимное влияние. Дальнейшие события в большей мере зависят от течения войны. После восторгов первых дней в России наступило отрезвление. Царский режим нуждается в быстрых победах, а на деле терпит кровавые поражения. Даже если русская армия останется на зиму на теперешних позициях, по всей стране прокатится волна недовольства. Аппарат агитации, описанный выше, использует, углубит, расширит и распространит во все концы страны эти настроения масс. Повсеместные забастовки, восстания, вызванные недовольством масс, усиление политической агитации – все это поставит царское правительство в затруднительное положение. Если оно ответит репрессиями, это вызовет еще большее ожесточение; если оно проявит терпимость, это будет воспринято как признак слабости и еще больше разожжет революционный пожар. В 1904 – 1905 годах мы видели много доказательств этому. Если же, с другой стороны, русская армия понесет поражение, то антиправительственное движение приобретет невиданный размах. В любом случае при мобилизации имеющихся сил согласно вышеизложенному плану можно рассчитывать на массовую забастовку весной. Если массовая забастовка достигнет сколько-нибудь значительного размаха, царский режим будет вынужден сконцентрировать военные силы внутри России, особенно вокруг Петрограда и Москвы. К тому же правительству понадобятся войска для защиты железных дорог. Во время забастовки в декабре 1905 года только на защиту железнодорожной линии между Москвой и Петроградом понадобилось два полка, и только благодаря этим полкам не были взорваны железнодорожные мосты около Твери и в других местах, а в Москву были переброшены гвардейские полки, которые и подавили восстание. Хотя основные усилия будут направлены на организацию железнодорожной забастовки на западе, будут делаться попытки организовать по мере возможностей и другие железнодорожные забастовки. Даже если это не везде удастся, царскому правительству придется задействовать крупные военные силы для защиты мостов, станций и т. д. Забастовка вызовет замешательство внутри административного аппарата и приведет к его распаду.