Текст книги "Почти смешно. Рассказы: улыбнемся, погрустим"

Кутюрье местного пошиба

Мы с Лешкой Барановым работаем в конструкторском бюро на заводе. Работа, конечно, не супер: чертежи, расчеты… Но что делать? Как говорится, за что боролись. Но иногда мы позволяем себе на работе поржать. Скажет, например, Лешка какую-нибудь глупость, а я дальше развиваю мысль. И вот уже нашу буйную фантазию не остановить. Становится как-то веселее, да и рабочий день быстрее пролетает. На зарплату это не влияет. Плохо, конечно, что не добавляют, но хорошо, что не высчитывают. Вот вчера, к концу рабочего дня, когда мы уже порядком устали, говорю Лешке:

– Черт дернул меня в технический вуз поступать. Надо было куда-нибудь на дизайнера, модельера, совсем другая жизнь была бы: заграница, подиумы, красивые женщины, ну и мани-мани, конечно.

– Да, не говори, – соглашается Алексей. – С экрана телевизора бы не вылазили.

Смотрю через некоторое время, стоит он за кульманом и улыбается. Я ему:

– А ну давай, колись! Анекдот, что ли, вспомнил?

– Начинаю работать модельером. Вон, видишь, шеф стоит, разговаривает по телефону.

Шеф – это Яков Семенович, начальник отдела, вечно к нам придирается. Крупный такой дядька с животом. Чувства юмора ему явно не хватает.

– Ну вижу, что стоит, ну и что?

– Надо его по моде одеть.

– Чтобы по моде одеть, надо сначала раздеть, – усмехнулся я, с удовольствием поддерживая неожиданно возникшую тему для разговора.

– А ты уверен, что он будет в восторге?

– А он ничего знать не будет, мы его виртуально разденем.

– Догола, что ли?

– Необязательно догола, достаточно до нижнего белья. Посмотрим, в чем он там ходит.

– Хорошо, – согласился Лешка, – тогда снимаю с него костюм и рубашку, и ты тоже снимай.

– Ну и в чем он у тебя? – спросил я.

– В белой майке и в черных семейных трусах.

– У меня тоже белая майка, а семейные трусы оказались в цветочек.

– Вот видишь, в чем он ходит, это позор для нашего отдела, – сказал Лешка, – и это в то время, когда кутюрье с мировыми именами достигли значительного прогресса в этом направлении. Надо немедленно заменить белье.

В это время шеф бросил на нас недружелюбный взгляд, видно не желал расставаться со своими трусами.

– Что, не нравится? – сказал я. – А изгаляться над подчиненными – это хорошо?

– Так! – решительно сказал Лешка. – Снимаем с него майку и семейные трусы и надеваем модное белье. Как ты думаешь, если белые обтягивающие трусы-боксеры с гульфиком? А? Что, стильно и красиво!

– Красиво, но не очень эффектно, – сказал я. – Может быть, красные стринги со слоником?

Лешка заржал как конь. Его спасло только то, что он успел спрятаться за кульман, когда весь отдел повернул головы в нашу сторону.

– Представляешь, – продолжил я, – серьезный такой, ходит по отделу, дает указания, а сам в стрингах со слоником, на шее галстук-бабочка, а на голове фуражка полицейского. Ну как моя дизайнерская разработка?

– Если бы он в таком виде прошел по отделу, то никого бы в отделе не осталось, – сказал Лешка, вытирая слезы. – Одна половина просто умерла бы от смеха, а вторая убежала бы в туалет.

– С таким дизайном и по отделу – это расточительство, – поймав кураж, резюмировал я. – Надо послать его в Европу на показ высокой моды. Он там будет среди своих.

– Так и нам с тобой тоже придется ехать в качестве кутюрье, – согласился Лешка, – будем представлять своего подопечного. Мы хоть и не Дольче и Габбана, а Петров и Баранов, но тоже хотим заработать и прославиться.

– А вы совсем его разденьте, тогда точно станете знаменитыми, – влезла в разговор Наташка Тарелкина, молодая девушка, чертежница. – Пока еще абсолютно голые по подиуму не ходили.

– Тарелкина, а ты злопамятна! Ну поругал тебя шеф с утра за опоздание, так что, сразу догола его раздевать? Что ты будешь с голым дядькой делать? – усмехнулся Лешка.

Наташка засмущалась, пришлось прийти ей на помощь:

– Что делать? Вместо подиума отправим его в баню, раз он уже голый. Дадим в руки березовый веник с тазиком, и пусть чешет. А что, баня недалеко, десять минут хода по проспекту.

– И ты думаешь, он голый пойдет?

– Ну просто так не пойдет, а если хорошо заплатить, то, может, и пойдет.

– А ты сам бы за сколько пошел? – неожиданно спросил Лешка.

Я задумался: «Голым идти днем по центральной улице десять минут».

– А тазиком прикрыться можно?

– Нет! – решительно сказал Лешка. – Так каждый дурак пойдет за деньги.

– Ну тогда… десять миллионов, не меньше.

– А в какой валюте? – поинтересовался Лешка.

– В какой? В рублях, конечно. Кто тебе десять миллионов долларов даст?

– Я бы за пять миллионов пошел, – сказал Лешка. И по его решительному взгляду я понял, что он это сделает. Потом, глядя мне в глаза, как бы оправдываясь, Лешка добавил: – Понимаешь, кредиты душат, тачка разваливается, то-се.

– А ты понимаешь, что до бани можешь и не дойти, – опять влезла Тарелкина, – полиция заберет.

– Понимаю, а что делать? Деньги очень нужны. И потом, не такое уж злостное преступление. Так, мелкое хулиганство. Ну приговорят улицу пару месяцев помести или штраф назначат тысяч сто, все равно четыре миллиона девятьсот тысяч мои. Жена поймет. Ради семьи пошел на такое голое дело. А тебе, Тарелкина, вообще можно идти голой тысяч за пятьдесят.

– А чего так мало?

– А больше не дадут. Посуди сама: мужа и детей нет. Краснеть ни перед кем не надо, сама молодая, красивая. Фигура что надо. За что тебе большие деньги давать? Тебе вообще можно бесплатно голой пройтись, и даже обратно. Сделаешь по пути селфи. Выложишь в интернет, и вот ты уже молодая звездочка. Ну а дальше ток-шоу на телеканалах, богатый муж, дом на Рублевке, ну и все, что положено светской львице.

У Наташки глазки заблестели от такой перспективы.

– Можно, конечно, и втроем пойти, – предложил я, – вместе не так стыдно.

– А что, сумма приличная: пятнадцать миллионов пятьдесят тысяч рублей.

– А нам сумму не уменьшат за мелкий опт, ведь в розницу дороже? – спросил Лешка.

– Да вроде как не должны. Хорошо бы, конечно, Якова Семеновича с собой взять и первым запустить его с тазиком и веником. Ну еще фуражку полицейского оставим, может помочь в случае чего. А мы уж как-нибудь за ним потихоньку, авось и проскочим.

Остался один вопрос: «Где деньги, Зин?»

– Знаю, где деньги взять, – сказал Лешка, – напишем олигархам, обрисуем ситуацию, и, возможно, они согласятся.

– Ты думаешь, если олигарх, то, значит, можно миллионы на ветер выбрасывать? – сказала Наташка.

– Серая ты личность, Тарелкина! Просто так деньги выбрасывать никто не будет, но если у нас на спине и на груди будет реклама, то они эти деньги окупят и еще заработают. А у тебя, кстати, какой размер, Тарелкина? Нам надо больше рекламы разместить! – неожиданно заявил Лешка и, внимательно посмотрев на смущенную девушку, добавил: – Да, много не напишешь.

И вот надо же, на самом интересном месте закончился рабочий день! Надо идти домой. В свободное время можно, конечно, тоже посмеяться, но уже будет не так весело.

Пришельцы

Галя резко толкнула локтем спящего мужа:

– Валера, Валера! Смотри, что это?

– Что такое? – пробурчал Валера, нехотя переваливаясь на другой бок.

– Смотри в окно! – продолжала жена испуганным голосом.

Валера открыл один глаз и увидел сильный луч света, направленный прямо на него.

– Кто это там балуется? – сказал он, вылезая из-под одеяла.

– Это не балуются… это… – голос жены стал еще более тревожным.

Валера подошел к окну и увидел следующую картину. Над дачным поселком завис желтый шар. Совсем рядом, метров 50—60, не больше. Но самое главное, что от него исходил мощный желтый луч. И этот луч был направлен прямо им в окно. Никаких других лучей больше не было. Валера несколько минут стоял неподвижно за стеной у окна, пытаясь осмыслить происходящее. Взгляд его упал на настенные часы, которые были хорошо освещены. Стрелки остановились ровно на 12 ночи.

– Почему они направили луч именно к нам? – теперь уже громко сказал он.

– Кто «они»?

– Инопланетяне!

– Какие инопланетяне?

– Какие? Пришельцы из других миров. Может, марсиане, может еще кто.

– А что им от нас надо?

– Видимо, что-то надо, если луч направили нам в окно.

На шум выполз из другой комнаты Валерин тесть, Алексей Иванович. Не задавая вопросов, он молча уставился в окно.

– Я никогда не верил в НЛО, – сказал наконец Алексей Иванович, – а сейчас не знаю, что и думать. Кто видел, что этот шар прилетел?

– Я видела, что прилетел, – сказала Галя. – Никак не могла уснуть, тупо смотрела в окно. Сначала увидела маленькое желтое пятнышко, которое постепенно приближалось, а потом вот зависло на этом месте.

– Может быть, они хотят кого-нибудь из нас похитить? – сказал Валера.

– С чего это ты решил? – спросила жена.

– Галь, ты никогда не читала, что ли? Похищают в основном для изучения. Мы для них вроде подопытных кроликов. Их разум выше нашего настолько же, насколько наш разум превышает разум тех же кроликов.

– И что, похищают с концами?

– Иногда люди возвращаются, только ничего не помнят.

– Наверное, они прибыли по мою душу, – произнес Алексей Иванович. – Я на работе вечно спорю с Шестаковым. Он помешался на этих НЛО. Везде ему их след мерещится. А я считал, что все это глупости и всегда над ним посмеивался. Вот они, видимо, и решили меня проучить.

– И что же нам теперь делать? – вставила Галя. – Может, куда спрятаться?

– От них никуда не спрячешься, – сказал тесть, – надо ждать, пока не улетят.

– Мне надо во двор, в туалет, – тихо, но твердо сказал Валера.

– Ты что, тебя там сразу утащат, – испугалась супруга, – здесь все-таки стены, закрытые окна.

– Да, тебе надо потерпеть, – согласился его тесть.

– Да я не могу терпеть, у меня, похоже, понос!

– Нашел время, тут вопрос жизни и смерти, а он придумал, как маленький!

Валера резко открыл входную дверь. Потом оглянулся, посмотрел на своих близких и сказал:

– Если они меня с собой заберут, им же хуже будет!

Потихоньку пробравшись в конец участка, Валера уселся на унитаз летнего туалета. По пути он отметил, что на их участке, да и на соседних, было достаточно светло. В приоткрытую дверь он наблюдал за инопланетянами. Картина не менялась. Все так же в воздухе висел желтый шар, а его луч был направлен в окно дачного дома. И не только в окно. Этот луч пытался даже осветить его, сидящего на унитазе.

– Вот черти, никуда от них не скроешься, – бубнил Валера, прикрывая дверь до минимума. – Если прибыли за тестем, то зачем за мной наблюдать. Я против вас ничего не имею. Вполне допускаю жизнь на других планетах.

Живот у Валеры отчаянно крутило, и он подумал, что сидеть ему здесь не менее получаса. А за это время многое может случиться.

Минут через десять освещенность стала падать. Валера даже не сразу осознал, с чем это связано. Лишь взглянув вверх, он увидел, что желтый шар стал меньше. «Улетают», – обрадовался он. Желтая точка становилась все меньше и меньше и наконец исчезла совсем. Вместе с нею исчез и луч.

«Надеюсь, они тестя не прихватили с собой», – размышлял Валера.

Вдруг со стороны дома он увидел два небольших луча, направленных в его сторону. Очень медленно, но уверенно эти лучи стали приближаться. «Неужели пришельцы высадили десант, – подумал Валера, – а сами улетели для маскировки». Неожиданно один из инопланетян крикнул:

– Валера!

Голос был похож на голос тестя. «Но что им стоит подделать голос», – с опаской размышлял Валера, продолжая сидеть на унитазе.

Вскоре второй голос, похожий на голос его жены, громко прорезал ночную тишину:

– Валера, ты здесь? Это мы, корабль улетел!

– Я здесь, – послышался радостный ответ из туалета.

– Слава богу, а то мы было уже подумали, что они тебя с собой прихватили.

Утром вся семейка вышла на улицу в поисках следов НЛО. Но ничего подозрительного не обнаружили. Соседка справа, тетя Зина, сказала, что никаких марсиан не видела, но заметила, что какое-то время в начале ночи было подозрительно светло.

– Она косвенно подтвердила, что инопланетяне все-таки были, – сказал Алексей Иванович.

– А что там подтверждать? – добавил Валера. – Мы что, слепые, что ли! Или вместе с ума сошли? Судя по всему, корабль завис вот над тем большим двухэтажным особняком, который находится на следующей улице.

– Так это же дом председателя! – сказал Алексей Иванович. – Теперь понятно, кого они собирались похитить.

– Ну если собирались, то, значит, так и сделали! – вставила Галя.

– Это плохо, как же мы будем без председателя? – озадачился Алексей Иванович.

– Незаменимых людей нет, на собрании нового выберут, – решительно сказал Валера. – Ты, например, походящая кандидатура, а почему нет?

– Правильно! Соглашайся, папа! Дом со временем построим, как у него, – улыбнулась дочь.

– А я после завтрака к нему наведаюсь. Сегодня воскресенье, правление не работает, так что Михалыч должен быть дома, если, конечно, не улетел на другую планету.

Михалыч встретил Алексея Ивановича у себя в саду. Они с женой пили чай на веранде.

– Да я не по дачному вопросу, – сразу обозначил тему Алексей Иванович.

– А по какому же еще вопросу можно ко мне обращаться? – улыбнулся председатель.

– Вы сегодня ночью ничего необычного не замечали?

– А что, гости были, что-нибудь стащили?

– Да, были гости, но необычные!

– Да говори ты яснее!

– Тарелка с пришельцами прилетала ночью. Висела как раз над вашей крышей. Вы ее должны были видеть.

Супруги недоуменно посмотрели друг на друга.

– Нет, никакой тарелки мы не видели. Мы же не можем видеть сквозь крышу. Вот если бы она была сбоку, то, может, и заметили бы.

Михалыч при этом засмеялся. Ему очень понравилось, что вопросы, которые задавал сосед, связаны не с дачными делами, от которых он порядком устал, а с какой-то чепухой.

– Ты поспрашивай соседей! Может быть, кто что и видел, – улыбнулся он и подумал: «Мне бы его проблемы».

– А ты когда ночью выходил, ничего не заметил? – спросила председателя жена.

– Да нет, ничего не заметил.

– А во сколько это было? – насторожился Алексей Иванович.

– Да почти с вечера еще, часов в двенадцать.

– В двенадцать?

– Да, решил проверить, как прожектор работает.

– Какой прожектор?

– Настоящий, судовой! Когда-то давно на барахолке брал. На чердаке все валялся. В этом году установил. Сегодня ночью первый раз решил проверить – хорошо бьет. Половину дачного массива видно. Правда, долго разгорается.

– А где он?

– Вон, – председатель показал рукой, – на крыше, под самым козырьком.

Алексей Иванович прищурился от солнца, но все же увидел в верхней части крыши огромный, полуметрового диаметра, прожектор.

– И куда он светит? – спросил Алексей Иванович, понимая абсурдность своего вопроса.

– Куда светит? Куда направлен, туда и светит!

С чувством облегчения шагал Алексей Иванович домой: «И зачем мне быть председателем? Тоже мне придумали, одни хлопоты! У кого бы что на участке ни случилось, всегда виноват председатель. А этот Шестаков, вообще, ни хрена не соображает, сколько я ему долбил, что нету никаких инопланетян, а он все – пришельцы да пришельцы».

Первобытно-общинный рай

У меня на даче есть два соседа, с которыми я дружу: Юрка справа и Генка напротив. В выходные дни, когда мы приезжаем с ночевкой, очень даже неплохо вечерком после баньки посидеть у мангала. Наши домочадцы ложатся спать пораньше, позволяя нам побыть в мужской компании.

И все бы ничего, но возникла одна проблемка. Я заметил, что разговор на этих посиделках рано или поздно переходит в политическую плоскость. Дело в том, что Юрка – за социализм, а Генка – за капитализм. В обыденной жизни это у них глубоко сидит и никак не проявляется. Но в минуты «расслабления» выползает наружу, обычно где-то после «третьей-четвертой». Они потихоньку начинают заводиться, отстаивая свои убеждения. Атмосфера постепенно накаляется. Если я начинаю одного поддерживать, приводя свои аргументы, то автоматически становлюсь «противником» другого. Как говорят, вечер перестает быть томным.

На следующий день при встрече я пытаюсь их образумить. Что, мол, эта тема не стоит того, чтобы портить отношения. Они всегда соглашаются, молча кивают головами, но только до следующих посиделок.

И вот, когда мы собрались в очередной раз, я решил сыграть на опережение. Как только пропустили по одной, говорю им:

– Вообще-то социализм это плохо, а капитализм еще хуже, потому что самый лучший строй – это первобытно-общинный.

Юрка с Генкой заулыбались. Поняли, что я их пытаюсь сбить с курса.

– Вот сегодня суббота, мы отдыхаем, ну и завтра денек, а потом все, рабочая неделя, отпуска не дождешься!

– Про работу говорить – только настроение себе портить, – сказал Юрка.

– Вот именно! А древний человек выйдет утром из пещерки: солнышко встает, птички поют – благодать. Спешить никуда не надо, перед завтраком можно немного погулять, как в санатории. Ну и самое главное, не надо топать на работу. Даже если захочешь поработать, ничего не выйдет. Ни одного рабочего места в округе. Захудалого работодателя днем с огнем не сыщешь. Так что отпуск у нашего прародителя был двенадцать месяцев в году.

– Так он, этот древний человек, вместо работы на охоту ходил, – усмехнулся Генка.

– На охоту, да не смешите меня! У нас на работе мужики вместо того, чтобы на диванчике поваляться после трудовой недели, в выходные на охоту ездят. Пострелять, водки попить, от жен любимых отдохнуть. Короче, одно сплошное удовольствие! Так и древнему человеку побегать по альпийскому предгорью за козерогом, какая это работа? Активный отдых, не более того. Да и бегать особо не надо было. Дичи было столько, что пусти стрелу и в мясо попадешь. А плоды с деревьев сами падают, руки только подставляй.

Смотрю, Юрка рюмки наполняет, а в глазах искорки бегают. С Генкой спорить пока не собирается. Хочет меня уличить:

– Я вот баню построил, дом достраиваю. А как первобытный человек решал вопрос с жильем?

– Хотите знать, в каких замках и дворцах жил доисторический человек? Ни в каких! Излишества ему были чужды! Он вел здоровый, аскетический образ жизни! Пещера его вполне устраивала. Приватизировал он ее один раз на тысячи лет, и все! Никаких тебе коммунальных платежей, никаких налогов! Да что там налоги! Даже за капремонт платить не надо. Природа делала все на совесть! До сих пор пещеры целые стоят. Живи и радуйся! А ты строишь свой дом пять лет и конца не видно. Одни только проблемы: кредиты, цены, налоги, нервотрепка с чиновниками.

– Все-таки непонятно, как они жили. Власти никакой нет, каждый сам по себе, что ли? – теперь уже Генка решил озадачить меня вопросом.

– Вас беспокоит, как они жили без государства, кто за порядком следил? Вы знаете, неплохо жили. Вот мы для чего ходим на выборы, голосуем? Наверное, для того, чтобы жизнь наша стала лучше. А за кого голосуем, не знаем. Поэтому и жизнь улучшается только у тех, кто… их знает. А в племени – один избирательный участок, у пещеры возле костра! Явка – сто процентов! Нет сомнения, что выберут самого мудрого и справедливого. Он тебе и милиция, и полиция, и судебный пристав!

Я, правда, не знаю, как они обходились без чиновников, и особенно без депутатов пещерного созыва. Но, видимо, как-то обходились. Представляете, какая экономия! Отсюда и высокий уровень жизни древнего человека. Всё есть, а работать не надо!

Я даже удивился, как это у меня так складно получается? Может, действительно, тогда было лучше. Ведь я просто хотел перевести стрелки. В это время обычно ребята уже начинали заводиться, а сейчас ничего, все нормально.

– А что будет, если пещерный человек заболеет? Ведь в округе ни аптеки, ни поликлиники. Таблетку от головы и то не выпьешь, – сказал Генка и спросил: – Что, помирать?

– А как вы себе это представляете? Огромный, косматый неандерталец с дубиной на плече поднимается по ступенькам городской муниципальной больницы? Почему с дубиной? А как же талончик добывать? А без него больные бабушки его к врачу не пустят. Они пострашнее саблезубого тигра будут. Им все равно, из какого века он пришел. А на самом деле, что ему там делать? Да в поликлинике приборов не хватит, чтобы измерить его могучее здоровье. Девственная природа, в которой он жил, – вот лучшая система здравоохранения.

Ну а какое здоровье у нас с вами? Мне ли вам рассказывать! Мы же все чахлые. Ту дубину у предка на плече мы только втроем подымем. Был недавно в гостях у знакомых. Попросил таблетку. У мужа аптечка, у жены аптечка. Одна общая большая – в шкафу. Другая, поменьше, – в холодильнике. А на полочке лежат лекарства без коробочки, которые сегодня выпить надо. У вас разве не так? При жизни себя бальзамируем. А что поликлиника? Лечение везде одинаковое. Запишут вам в карточку, что вы дохлый, и отправят в аптеку. Здоровья-то не прибавится.

Что, вопросов больше нет? Я думаю, вы со мной согласились.

– Вопросы всегда найдутся, – сказал Юрка, – со многим можно согласиться, но как же образование, научно-технический прогресс?

– Образование? А вы что, когда в ванну залезаете, обязательно Архимеда вспоминаете? Или без закона Паскаля жена тебе борщ не сварит? Что надо для жизни, древним детишкам объяснят древние бабушка и дедушка! Они всегда рядом, до пенсионной реформы еще очень далеко!

– А ежели я купить чего захочу, а денег нет, да и магазинов тоже? – теперь уже Генка решил меня озадачить.

– А вам сейчас денег хватает? Дурацкий вопрос, да. А нашим праотцам на эти бумажки было начхать. Зачем они им, если все бесплатно. И магазин не нужен. Не хочешь часто охотиться, забей с племенными товарищами мамонта. Мяса на месяц хватит, и женам – по шкурке, а то и по две. Это когда холодно, а когда тепло, древняя модница из фиговых листочков такой дизайн себе сделает, что ее молодой древний человек и про охоту забудет.

– Получается, что они при коммунизме жили?

– Ничего подобного. При коммунизме работу никто не отменял. Так что это, скорее, рай. Мы только мечтаем, как бы туда попасть. А древний хомо сапиенс жил миллион лет в этом эдеме и в ус не дул! И если бы не тот рационализатор (чтоб ему в аду сгореть), который решил из каменного топора железный сделать, мы бы с вами до сих пор в раю жили и горя не знали.

– Все, убедил, – сказал Юрка, поднимая руки верх. – Один только минус. Посидеть вот так древние люди не могли. Ликеро-водочных магазинов не было.

– Зачем магазины? Я же говорил, что плоды с деревьев сами падали. А что из них получается?

– Бражка получается, – выпалил Генка.

– Правильно, и не только бражка, но и вино хорошее можно сделать.

– А можно ли нам снова попасть в этот рай? – неожиданно спросил Юрка.

И пока я соображал, как нам попасть в рай, за меня ответил Генка:

– Можно! Нарыть побольше пещер! Разбить все население на племена и расселить! В Европе это сделать уже невозможно, у них и места мало, и цивилизация окончательно победила, а у нас еще вполне возможно.

– Правильно, Генка! Согласен, что немного непривычно. Ну ничего, постепенно адаптируемся. Зато потом мы будем по-настоящему свободны, здоровы и станем жить миллион лет так, как задумала наша матушка– природа.

Мы молча сидели несколько минут, обдумывая сказанное.

– А ведь, действительно, так и есть, – согласился со мной Юрка, – первобытный человек жил миллион лет, а может, и больше, и не жаловался. Потому что жил в условиях, которые придумала природа. А то, что потом придумал он сам, никуда не годится: рабовладельческий строй, феодальный, капитализм, социализм.

При этом он с улыбкой посмотрел на Генку. Мол, дураки мы были с тобой, когда выясняли отношения.

– А, я понял, почему нас так тянет за город на природу, и обязательно на шашлычок, – подхватил эстафету у Юрки Генка, – это ген древнего человека, который в нас сидит и зовет нас обратно к пещере у костра, чтобы окончательно не пропасть в этой цивилизации.

– Правильно, Гена! – добавил я. – Хотя, думаю, нам необязательно возвращаться в древний мир. Вполне достаточно приезжать на выходные на дачу. Сидеть вечерком у мангала и смотреть на звезды, точно так же, как это делали наши далекие предки.