Текст книги "Русская «Синева». Война невидимок"

Глава 2
АПЛ «Верхотурье». Рейд

В офицерской каюте за столом сидели двое – старпом, капитан второго ранга Вострецов и инженер электротехнической группы БЧ-5 старший лейтенант Пряничный.

Шахматная партия подходила к решающей фазе.

Старпом играл агрессивно и вел дело к ферзевому гамбиту, а лейтенант строил сицилианскую защиту и пытался найти способ повернуть партию в свою пользу. Часто надолго задумывался над очередным ходом и применял незатейливую военную хитрость – пытался сбить противника с толку или заставить зевнуть фигуру, отвлекая невинными вопросами.

– Вот скажите мне, Антон Егорович, ну какого это морского дьявола понадобилось выдергивать нас из дока, не закончив профилактику, в аврале ставить новое оборудование, а потом, практически без испытаний, отправлять в рейд аж на южные моря? Я рассчитывал еще недельки две на берегу побыть. Отдохнуть. А тут…

– Трудно в ученье – легко в бою, товарищ офицер! – Старпом, хищно втянув воздух ноздрями, протянул руку к доске и, чуть поколебавшись, взял пешку противника конем, переместив его под защиту заранее поставленного в засаду слона.

С этим ходом перевес сил в позициях сторон изменился еще больше в пользу старшего по званию.

Пряничный досадливо крякнул. Потер переносицу и забегал глазами по шахматным фигурам, оценивая новую диспозицию.

– Обложил со всех сторон, Егорыч?

– А ты не зевай. И учись, пока меня в запас не списали. Скоро уже. С кем тогда играть будешь?

– Это да, Егорыч. Скучно будет. Шахматистов твоего класса у нас больше нет.

Старпом откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. Негромко пробурчал:

– Говоришь, значит, чего это нас с профилактики сняли да в рейд кинули? Значит, так надо. Какая сейчас обстановка в мире и сам знаешь. А что касается нового оборудования, так его в пожарном порядке на все подлодки поставили. Не только на нашу.

От технарей слышал, они эту систему «шапкой-невидимкой» называют. Возможности ее пока только командир знает да приданный спец – лейтенант Нестругин. Его в БЧ-7 у радиотехников разместили. Вместе со своим хозяйством.

Пряничный протянул было руку к ладье, намереваясь сделать ход, но, не коснувшись фигуры, засомневался. Почесал затылок и с тоской уставился вправо, на прозрачное зеркало дверцы настенной книжной полки. Сквозь тонкое небьющееся стекло были видны корешки книг и металлический макет стратегического подводного ракетоносца.

На отражающей поверхности дверцы отчетливо просматривалось расстроенное узкое лицо лейтенанта, его скользящие по названиям книг глаза, в надежде найти там какую-то подсказку. Он еще раз с тоской пробежал по выстроенным в ряд томикам. Нигде ничего не торкнуло.

В который раз напрягся и отогнал крамольную мысль воспользоваться одному ему известным, запрещенным для таких случаев приемом и легко выиграть партию. Но это будет неправильно и нечестно, поэтому даже думать о такой возможности – грех и искушение. Нельзя – значит нельзя. Вопрос закрыт.

Старший лейтенант остановил взгляд на лице старпома.

Тот выглядел абсолютно спокойным, даже слегка расслабленным, будто бы не просчитывал ходы в непростой логической задаче, а вспоминал приятные минуты прошлогоднего летнего отпуска.

Пряничный невольно почувствовал легкую зависть. К двум большим звездочкам на погонах старпома, к его умению владеть собой, анализировать задачи и находить неожиданные, абсолютно правильные решения проблем и оценки ситуаций. Как в шахматах, так и в жизни.

Вострецов выглядел хорошо. Широкоскулое волевое лицо с задубленной морскими ветрами кожей, прямой нос, внимательные черные глаза, крепкая спортивная фигура, которую не могла скрыть светлая форменная рубашка, натянутая чуть ли не до треска в мощных плечах. Ядреный, умный мужик. Профи в своем деле. И… почти уже пенсионер, хотя всего-то сорок четыре…

Пряничный выдохнул. А ему до пенсии и больших звездочек еще пахать и пахать. Да и смотрелся он жидковато по сравнению со старпомом. В живости мысли, в логике тоже явно отстает, хотя и закончил училище совсем недавно. Мозги еще свежие, тренированные, не обремененные особо ни бытовыми проблемами, ни тяжелыми ударами судьбы.

Через три хода Вострецов, подняв глаза на Пряничного, спокойно объявил:

– Тебе шах. И… мат.

– Да-а. Загнал ты меня в угол, Егорыч. И пристрелил. Сдаюсь.

– А ты клювом не щелкай. Думай быстрее и не отвлекайся от доски на посторонние вещи. Смотрю, глаза у тебя то по книжкам бегают, то картинки на стенах изучают. А надо внутрь себя смотреть и от главной цели не отвлекаться. Иначе обязательно просрешь что-нибудь.

Пряничный смахнул фигуры с доски:

– Еще одну?

– Давай, время пока есть.

Расставляя пешки по клеточкам, лейтенант спросил:

– Егорыч, а ты не в курсе, чего это моего земелю, Сашку Истомина с «Екатеринбурга», с борта сняли перед самым выходом в море? В чем он провинился?

Вострецов поморщился:

– Рисковать не захотели. Там семейные проблемы. Друг твой чуть с катушек не съехал.

– Что случилось?

– Земляк же твой, говоришь? Друг? Неужели сам не рассказал?

– Да мы последние месяцы и не виделись почти. Так, только «здравствуй», «до свиданья», и все. У меня работа, занятия. У него – работа, семья.

– Во-во, семья… Ну, раз ты его друг, слушай. Может, поддержишь его тактично, когда вернемся.

Пряничный напрягся:

– Егорыч, рассказывай!

Невозмутимый обычно старпом тяжело вздохнул, сплел вместе пальцы, затем сжал до белизны огромные кулаки:

– Видишь ли, какая штука. Нормальному мужику много не надо. Дома – покой, уют, хорошая жена, дети. Отдохнул в семье спокойно, порешал что-то неотложное по дому и снова на службу, в рейд, в командировку. Что военному, что гражданскому нужен крепкий, спокойный тыл. Место, где его ждут, любят, уважают. Там отдышался, залечил раны и снова в бой. Так мир устроен. Нормальная жена это понимает. Создает добрую атмосферу в доме, уважает и слушается мужа, смотрит за детьми и сама живет интересно, благо всегда может найти для себя свободное время на какое-нибудь приятное душе занятие, хобби, подружек. Тогда и семья крепкая, и все живут долго и счастливо.

Пряничный удивленно сморщился:

– С этим у Сашки вроде все было нормально. Правда, взял он бабу уже с ребенком. Не своим. Разведенка из Москвы. Умная, с двумя высшими.

Вострецов хмыкнул:

– Что умная и грамотная – факт! А вот порядочная она или хитрожопая актриса, то большая разница. Короче, прибыл Истомин домой после первого своего плавания. На причале никто не встретил. В квартире пустота. На столе записка: «Извини, я в этой дыре жить не могу. Не ищи меня».

Кинулся туда, сюда, а ее и след простыл. Позже выяснилось, что, пока Истомина не было, благоверная продала всю мебель и ценные вещи, сняла все деньги со счета мужа, подала на алименты за чужого мужу ребенка, на развод и на раздел квартиры, купленной на деньги родителей твоего друга. Что сказать? Парень в шоке.

Бегал к командующему отпуск просить, ехать искать свою стерву. В отпуске отказали, сам знаешь, время сейчас горячее, каждый человек на счету – внезапные учения, проверки, авралы. Да и не склеится уже у них ничего, даже если и найдет. Птицу видно по полету.

– Э-эх… Сашка, Сашка… – грустно выдохнул Дмитрий. – Вляпался…

– Ну и сам посуди, – продолжил Вострецов, – как его в таком стрессовом состоянии в поход отправлять? Он же не в себе, весь издерганный. Или напортачит чего, или сорвется. Либо еще чего хуже устроит. Выполнение боевого задания под угрозу поставит. Так что правильно командующий решил. Пусть на берегу пока послужит, успокоится, в своих семейных делах разберется.

Помолчали оба. Пряничный закончил расставлять шахматы и осторожно спросил:

– А у тебя, Егорыч, как? Крепкий тыл? Поделись с молодым, необстрелянным. Я вот тож давно думаю жениться, детьми обзавестись. Пора! Но как посмотрю на современных баб, пообщаюсь с ними немного, так и робею. Черте-те что! Какие там «скромные и порядочные девушки»! Стервы какие-то, озабоченные только деньгами, карьерой и удовольствиями. Многие вообще детей иметь не хотят. Зачем им? Жертвовать собой, своими сибаритскими устремлениями, комфортом ради кого-то? Они – не «дуры-альтруистки», они для себя жить хотят. Да. И их лозунг – «Бери от жизни все!». Они и пьют, и курят, и гуляют. Кайф ловят… Как среди них найти порядочную девушку? Боевую подругу на всю жизнь?

Дверь каюты после короткого торопливого стука распахнулась. В помещение просунулась голова дежурного связиста:

– Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться?

– Войдите полностью и обратитесь, – строго взглянул на связиста старпом.

Связист втек через узкую дверь в помещение, вытянул руки по швам. В одной был зажат листок бумаги.

– Срочная шифровка от Первого. Вам отдать или в рубку, вахтенному офицеру?

– Иди до командира – он у себя в каюте. Все срочное – только к нему. Если спит – разбуди! Бегом!

– Есть! – Связист быстро выскользнул в дверь.

Вострецов с Пряничным переглянулись. Гадать, что за вводную прислали в шифровке, не хотелось. Очень скоро все будет ясно. Из подводной лодки, идущей крейсерской скоростью в глубине, все равно никуда не денешься. Это не с брони танка спрыгнуть да закатиться в яму поглубже при обстреле.

Тут всем вместе жить или умереть.

Старпом побарабанил костяшками пальцев по столу, мельком глянул на отодвинутые шахматы и вернулся к теме прерванного разговора:

– Мне с женой повезло, Дима. Настоящая офицерская супруга. Правда, и выбирал я ее не за стати, не за льстивый язычок, а за душевные качества. За честность и порядочность. Не обманулся.

Пряничный сокрушенно покачал головой:

– Эх, Егорыч, Егорыч… Пацанов надо еще со школы учить себе жену выбирать. А в институте, колледже, школе или училище выделить для этого специальный курс и преподавателей.

– Надо бы, конечно. Да что там говорить! И парней, и девчонок надо еще со школы начинать готовить к семейной жизни. Азы объяснять и смыслы. А отдали все на откуп кому? Голливуду, Интернету, госдеповским агентам, либералам да феминисткам, наводнившим Россию после девяносто третьего.

Что творилось тогда во флоте! Американские эмиссары появились – всюду носы совали. А потом начали боевые корабли, подлодки на куски резать! Флот уничтожать! Смотришь на это непотребство, на это предательство, а на глаза слезы наворачиваются, изнутри ярость поднимается!

Так бы своими руками тех гадов, что отдали такие приказы, и придушил бы! Тебе повезло, что ты всего этого не видел, не застал. Сейчас все по-другому. Появилось, наконец, то, ради чего стоит жить и что защищать! Но работы по возрождению армии, восстановлению мощи страны и выправлению мозгов зомбированным дурачкам и дурочкам в городах и весях еще очень и очень много…

Пряничный улыбнулся:

– Говоришь, прям как замполит, Егорыч! Чистая пропаганда! Или… политинформация, как раньше, в СССР, в армии была!

– А что, и правильно было! Не всякий же разберется в том, что на самом деле происходит в России и в мире. Надо и образование иметь соответствующее, мозги, источники информации, уметь видеть козни врагов. По-хорошему, вернуть бы надо институт замполитов в Российскую армию. Вот батюшек, армейских капелланов уже вернули.

– Значит, возрождать СССР? Так при СССР в армии попов не было.

– Не СССР возрождать, а строить новую Россию с учетом ошибок прошлого!

– Думаешь, это возможно?

– А у нас выхода другого нет. Или построим, или сгинем!

Лейтенант посмотрел в глаза старпому и понял, что тот не «тюльку травит», а говорит совершенно серьезно. Говорит выстраданное за годы потерь и унижений, поисков выхода и испытаний на стойкость.

Сказанное Вострецовым, не просто начальником, но старым добрым знакомым, другом и сослуживцем отца, тоже морского офицера, требовало обдумывания. Как это – «или сгинем»?

Сейчас же в России все вроде налаживаться стало… Армию, флот, авиацию восстанавливаем! Заводы строим, в космос летаем, сельское хозяйство, наконец, начали развивать.

Вот недавно Крым в Россию вернулся. Люди домой захотели. Тошно им было жить пристегнутыми к искусственно созданной стране, которую к тому же тихой сапой захватили «чужие» – американцы.

Двадцать лет вели подрывную работу, выискивали предателей своего народа, недобитых фашистов, вливали деньги в проекты, которые перевирали всю картину мира и человеческих ценностей, а потом через СМИ, ТВ и образование скармливали это наивному украинскому «пиплу»…

Нет, конечно, все не так просто! В Донбассе идет война! Кто бы мог подумать, что фашизм через столько лет вернется? А ведь это как раз оттого, что невзыскательные обыватели потребляли «цацки», пропаганду и ложь врага! Вот тебе и действие «политинформации»!

Через Голливуд, через трендеж о «демократии», через попрание духовных и человеческих законов, справедливости и самой природы, через искаженное, гипертрофированное представление личного «успеха» отдельно от страны и общества, в котором живешь, годами лились грязные реки помоев и яда!

Это ведь миф, что можешь быть «гражданином мира», счастливым везде, где захочешь. Если, конечно, у тебя есть деньги, пусть и неправедно заработанные. Деньги будто бы не пахнут! И несут счастье обладателю, невзирая на их происхождение.

Но это – наивная «киношная» сказка!

На самом деле такой «гражданин мира», человек без Родины, без духовных корней, самый обыкновенный бомж… Как сирота без родителей, верных друзей, соплеменников…

Включился и зашипел селектор внутренней связи. Громко и отчетливо прозвучало:

– Старшему помощнику срочно прибыть на командный пункт!

Вострецов, вздохнув, поднялся:

– Ну вот, щас и узнаем, что там за вводная в шифровке была.

Он надел пилотку и торопливо вышел.

Пряничный разочарованно хлопнул пятерней по столу и начал не спеша убирать шахматы в коробку. Не успел все уложить, как по селектору вызвали и его.

Глава 3
О ловле рыбы в мутной воде

Ночь была светлой и душной. Полнолуние. Время оборотней и всякой нечисти. Даже звезды попрятались за расплывчатой мглой облаков. Только самые смелые и яркие из далеких светил осторожно выглядывали сквозь прорехи туч и с испугом смотрели сверху на землю, будто с минуты на минуту ожидая появления подданных князя Тьмы.

Дугласу не спалось. Он отошел от раскрытого настежь окна в спальне и прилег на кровать. Полежал. Поворочался с боку на бок. Сон не шел. Дико тянуло курить, несмотря на то что давно бросил…

В последнее время Говарду все чаще и чаще хотелось послать все к чертовой матери и уехать куда-нибудь далеко-далеко. На новое место, в новые края. Где не надо будет каждый день врать, выкручиваться. Думать одно, говорить другое, подразумевать третье. Душа истосковалась по правде и бесхитростным отношениям.

Уехать бы куда-нибудь в Канаду, на Аляску или, может быть, даже… в Россию?

В последнее время многие из Америки и Европы почему-то потянулись в Россию. Просят и получают российское гражданство, женятся, строятся, заводят детей и начинают новую жизнь.

Почему в России?

Потому что там чистый белый снег? Потому что это огромная страна с гигантскими ресурсами? Потому что за ней будущее, правда и сам Бог?

Хочется в до боли стиснутых челюстях настоящего, искреннего, душевного в отношениях с людьми, первозданной незагаженной природы, чистого воздуха, светлых надежд.

Хочется провести остаток жизни свободным от лжи, двойной морали для «наших и не наших», фальшивых улыбок и мнимых ценностей. Они уже настолько обрыдли, что просто нет сил каждый день играть шута в этом театре абсурда. Тошнит…

У каждого есть свой предел человеческих возможностей в реакции на постоянный обман и мерзости, от которых не спрячешься даже дома.

Да и что – дом? Для массы американцев уже давно это просто временно арендованные «четыре стенки и потолок», по степени удобств и внешней значительности соответствующие временному социальному статусу и показателю «личного успеха» жильца-нанимателя.

Сменился статус, например тебя уволили с работы, отправили на пенсию, и съемное жилье тут же меняется на то, что поскромнее и подешевле. А если все пойдет совсем плохо или нарвешься на какой-нибудь неподъемный иск с судебным решением, то вполне возможно, что твоим следующим домом до конца жизни будет картонная коробка под мостом среди безработных.

Большинство американцев и европейцев сегодня поставлены своими продажными правительствами в такие условия, что должны под страхом нищеты изо всех сил непрерывно бежать, как белка в колесе, чтобы уйти от банкротства.

Но вода догоняет, мочит пятки, и вопрос только в том, когда придет время и ты не выдержишь этого постоянного напряжения и свалишься…

Причем этот «бег в беличьих клетках» повсеместно идет не по правилам, одинаковым для всех, а по двойным-тройным стандартам.

Кто-то из «хозяев аттракциона» всегда может остановить клетку и утопить белку, которая ему чем-то не понравится. Не так быстро бежит, шкурка облезла или вообще выскочить из клетки хочет…

Кто же эти пресловутые «хозяева аттракционов»?

Генерал всю жизнь думал об этом, но так и не пришел к окончательному выводу.

Одно время он считал, что виновата неидеальная система устройства государства. Капитализм – он все определяет: отношения в обществе и семье, ценности, возможности, свободы личности.

И это так называемое общество равных возможностей, «демократия», лучше, чем всякие другие государственные системы: коммунизм, социализм, монархизм.

Почему лучше?

«Демократия» будто бы дает каждому члену общества большие шансы состояться, стать богатым значительным человеком, а значит, занять ту ступень в иерархии, которую только пожелает и на которую хватит способностей.

Формально так. Нарисованный волшебный замок.

Но дьявол прячется в деталях…

После того как Говард прочитал книги «Будущее капитализма» Лестера Туроу и «Закат Европы» Освальда Шпенглера, розовые очки с глаз упали.

Генерал вообще читал много, он, в отличие от современных молодых и заточенных на быструю карьеру офицеров и чиновников армии США, проходивших обучение на компьютерных тренажерах, да на кратких «выжимках» из старых учебников и руководств, тщательно отредактированных военными психологами, предпочитал первоисточники и реальные факты, опыт, внутреннее ощущение понимания темы.

А когда начинаешь понемногу разбираться, что происходит, и вникать в действующие «правила игры», то оказывается, что все обстоит далеко не так, как кажется на первый взгляд.

Для дураков и наивных работают одни правила и законы, для богатых, хитрых и бессовестных – другие.

Это как на поверхности спокойного озера – тишь да гладь, да божья благодать, лодочки с отдыхающими плавают, взор умиротворяют водяные лилии, ряска, цветочки. Птички на берегах поют, убаюкивают.

А в глубине – страшные, невидимые сверху чудовища, которые рвут на куски несчастных людишек, ненароком заплывших в прогалины зарослей камыша, скрытых от взоров праздной публики.

Благостная картинка на поверхности и Дантов ад внизу…

Говард вздохнул. Когда «людишки» начинают понимать, что происходит, – спасаться поздно…

Ты поверил фальшивой картинке, сел в лодку, доверился миражу и отплыл далеко от берега. А там – тебя либо сразу сожрут в подходящий момент, либо, если выпадет шанс, сам станешь одним из этих подводных чудовищ, примешь их вид и поживешь еще какое-то время, до тех пор, пока тебя не съест кто-то более сильный, коварный и голодный. И которому начхать на твою «толерантность», права гражданина, твою веру и твою покорность, потому что этот «кто-то» – каннибал.

А орать с лодки беспечным отдыхающим на городском озерке в центре цивилизации: «Спасайтесь! Выходите из воды! Здесь плавают жуткие чудовища!» – бесполезно. Никто не поверит.

Кроме того, как только ты раскрылся и дал понять сведущим, что знаешь об угрозе, тебя тут же уничтожат. «Случайно» твоя лодка перевернется или ты сам вдруг упадешь за борт, не суть важно…

Кто-кто, а генерал Дуглас прекрасно знает, как это делается.

Да и необязательно убивать, часто достаточно просто дискредитировать «народного защитника» и «правдоискателя», включив технологии аппарата власти – СМИ, «желтую прессу», визг подкупленных журналистов, чиновников и обывателей.

И вопрос решен. Потом, будь ты хоть трижды герой, от ушатов дерьма вряд ли отмоешься. И будешь надолго лишен своей «лодки», трибуны, репутации, прав и свобод гражданина.

Есть некая бутафорская сцена общемирового театра, где играют нанятые актеры и отрабатывают свой хлеб, исполняя заданные роли выдуманных персонажей, от которых умиляются простодушные зрители.

Есть оркестровая яма, где нанятые музыканты исполняют в составе общей симфонии каждый свою партию для создания настроя и интриги ожиданий зрительского зала. Музыка рождает звуковой фон, эмоции, заданное настроение. Включает психологический код открытия сознания.

И есть некие тайные ложи, где согласно ранжиру и профессиональной компетенции высокопоставленные магистры дают и оплачивают задания на проведение кампаний, мероприятий, секретных операций, создание всяческих античеловеческих зомбирующих произведений искусства, культуры, литературы другим, менее высокоранговым членам лож, которые, в свою очередь, привлекают к исполнению заданий обычных рядовых подрядчиков. Втемную.

За деньги или за очень большие деньги эти подрядчики создадут новые «культурные ценности», новые моды, новые направления искусства и свобод личности, отпиарят и надуют новые символы эпохи, прогресса, политических лидеров и шоуменов.

Одни строят новую стратегическую картину мира, перекраивают историю, другие пишут под нее сценарии, третьи тупо исполняют работу, и в итоге через музыку, фильмы, извращенную ложную «псевдореальность» и новые человеческие «ценности» системы внушения добираются до сознания плебса и управляют обществом.

Разворачивают его туда, куда нужно жрецам лож, меняют мировоззрение обывателей и миропорядок. Не только в программах кинотеатров, школ, университетов и телевидения, но и в политике, в мире, в границах и устройстве государств, нормах морали, права и веры.

Этим задается вектор движения, направление, в котором должно идти население того или иного государства и всей планеты, чтобы соответствовать задачам заказчиков-бенефициаров.

А вот кто эти тайные заказчики и куда, к какой судьбе они ведут мир – это самая главная и самая мрачная тайна на сегодня.

Дуглас давно уже понял, что его роль, несмотря на относительно высокое положение в армии, это роль всего лишь наемного профессионала – дирижера одного из многих оркестров, который только исполняет чью-то музыку по выданным нотам, или в крайнем случае начальника труппы актеров из столичного театра, который ставит спектакли не по своему выбору, а по указанию Министерства «культуры», в котором есть и агенты «ложи». Они действуют по указке из вышестоящего центра. И так все выше и выше…

В этой цепочке формальных исполнителей концов не найти.

Дело таких, как Дуглас, – обеспечивать и выполнять. Рассуждать и решать – строго в пределах своих полномочий. Как только попытаешься выйти за рамки – получишь по рукам. Или сразу по голове.

В свете этих размышлений недавний инцидент с Деборой не давал покоя. Происшедшее – за гранью армейских традиций, дисциплины и вообще здравого смысла. Дуглас пока так и не решился встретиться с начальством и поставить вопрос о поведении министра ВВС США на рассмотрение аттестационной комиссии Пентагона.

Надо было основательно подготовиться для такого хода.

Сегодня, в предрассветное июльское воскресное утро, Дугласу не удалось выспаться. Через полчаса уже надо одеваться. Скоро они со старым знакомым, сенатором Рэндом Полом, которого удалось увлечь идеей в кои-то веки выбраться на природу и порыбачить на живописной речке, где водится форель размером с «поросенка», поедут в заповедное глухое место.

Про него когда-то рассказал Дугласу знакомый рыболов-фанат. Там, в старую грязнуху Миссисипи, впадает чистая и стремительная река, еще не отравленная промышленными отходами химических предприятий и новых скважин по добыче так называемых легкой нефти и сланцевого газа.

Скоро в Америке не останется чистой воды и заповедных уголков природы. Отравят все! Где потом жить, что пить и чем питаться американцам, королей нефтяных и других транснациональных компаний не волнует…

А вот Дугласа это беспокоит. И очень сильно.

В устье речки, впадающей в Миссисипи, можно поймать как радужную форель, так и огромного сома, зашедшего с глубины на кормежку в струю чистой холодной воды в надежде поживиться чем-нибудь, вынесенным с дальних лесных заводей. Кроме сомов, в устье могла взять и любая другая рыба, еще оставшаяся в этих глубинах. Так что повезти может, и Дуглас надеялся, что приятные сюрпризы будут.

А самое главное, ему представится возможность побеседовать с сенатором – человеком, прекрасно знающим, что происходит в коридорах власти, «под поверхностью пруда», и получить некоторое представление не только о текущем моменте и раскладе сил, о стаях «подводных чудовищ», но и о том, чего от них ждать в скором будущем.

Кто на самом деле разработал и санкционировал операцию «Несокрушимая решимость» и зачем? Кто стоит за Деборой Ли Джеймс и почему такие, как она, пользуются покровительством власти?

Какие силы разрушают США, Европу и страны мира?

И самое главное – зачем?

Громко запипикал сигнал электронного будильника. Четыре утра.

Подъем!

Говард откинул одеяло, вскочил с кровати, оделся и включил кофеварку. Пока готовился кофе, успел умыться и побриться. Чехол с удочками, подсачек, рюкзак с рыболовным инвентарем, аптечкой и всем необходимым для приятного проведения дня приготовил еще вчера, не без некоторой ностальгии по прошлым, более спокойным временам. В нынешние же нечасто удавалось побаловать себя полноценным выходным днем, а тем более выбраться на охоту или рыбалку.

На кухне Говард выпил кофе, немного размял мышцы и суставы рук, затем вышел на веранду.

Стояла глубокая предрассветная тишина. Вдоль бетонных стен участка с колючей проволокой, поверху, там, где стояли видеокамеры, горели лампочки. Светились окна в домике охраны. У мониторов дежурили сотрудники службы безопасности, охраняя покой генерала армии США.

С восточной стороны, оттуда, где разгоралась алая полоска рассвета, послышалось негромкое жужжание авиационного мотора. Через несколько секунд с неба вынырнул изящный длиннохвостый вертолет, похожий на голубую стрекозу, сделал красивый пируэт и аккуратно сел на лужайку перед домом.

Прибыл товарищ по рыбалке.

Дверца вертолета открылась, сенатор, высунувшись, помахал рукой Говарду, приглашая его побыстрее подняться на борт. Короткие утренние часы клева рыбы – дороги!

Охрана генерала и домашние были предупреждены заранее о том, что утром их слегка побеспокоит «небольшой шум», и поэтому в домике у ворот тревоги не было, а жена и дочки если и были разбужены двигателем геликоптера, то, выругавшись сквозь зубы и натянув на головы одеяла повыше, вскоре вернулись к прерванным снам.

Говард заскочил в дом, быстро накинул на себя старую охотничью камуфляжку, взял сумку со снаряжением и продуктами, надел потрепанные кроссовки, затем, подхватив рюкзак и чехол с удочками, побежал к вертолету.

До места летели минут сорок. Судя по приподнятому настроению Рэнда, он был рад вырваться из городской духоты и хоть на какое-то время забыть о работе, политике и всяких срочных неотложных делах. Сенатор был весел, рад встрече и настроен на хороший уик-энд.

Вертолет приземлился на лужайке у окраины леса, недалеко от устья форелевой речки, впадающей в полноводную Миссисипи. Берега тут были открытыми, глинистыми, поросшими невысоким кустарником, постепенно переходящим в густой лес.

В пространстве обзора не было видно ни дорог, ни машин, ни людей. Только по середине большой реки неторопливо плыла баржа.

Выгрузились быстро. Охранники Рэнда, двое крепких мужчин, внимательно осмотрели окрестности в бинокли, вытащили из вертолета вещи сенатора, раскладные стол и стулья, небольшой металлический гриль для барбекю, мешок с углем и пакеты с продуктами.

Потоптались, установили гриль и сноровисто насыпали под ним уголь.

– Чувствуется, что они у тебя выдрессированны, – кивнул на охранников генерал.

– Охрана должна уметь все! В том числе проявлять находчивость и навыки выживания, – улыбнулся сенатор, – а также обеспечивать комфорт охраняемому лицу.

– Узнаю твои эпикурейские привычки. Так что, они за нас и рыбу ловить будут?

– Ну уж нет. Рыбу – это мы с тобой добывать будем. А мои преторианцы подготовят все для барбекю, осмотрятся вокруг, и если причин для беспокойства не найдут, то я их до конца дня отпущу отдыхать. Понадобятся раньше – вызову по телефону.

– Так ты что, на улов совсем не надеешься, раз даже печку с мясом с собой привез?

– А подстраховка никогда не помешает. Если чего-нибудь поймаем, сделаем шашлык из рыбы, если ж не повезет, то к столу пойдет мясо. Умный человек все предусмотрит, чтобы из-за какого-то пустяка не испортить себе настроение.

Генерал с сенатором расстелили на траве плед и принялись распаковывать и раскладывать на нем рыболовные принадлежности.

Охранники пошли к кромке леса, потом вдоль нее, разделившись, к берегам большой и малой рек.

Говард с Рэндом собрали удочки и отправились к форелевой речке. Навстречу им оттуда, после осмотра участка, шел один из сотрудников службы безопасности. Говарду показалось, что он глянул на рыболовов с сочувствием.

Подойдя ближе к речке, понял почему. Видимо, накануне в верховьях прошел дождь, и вода в реке была мутной. В таких условиях ловить форель было бессмысленно.

Так! Маленькая неприятность. Но не катастрофа. Хорошо, что они приехали к месту слияния двух рек и во всеоружии. Теперь остается один выбор – ловить в Миссисипи.

Собственно, ничего страшного. Придется только убрать форелевую снасть, она уже не понадобится.

А на большой реке глубинных обитателей полно. Кое-где слышны тяжелые шлепки по воде, сверкает чешуя. Рыба играет. Утренний клев должен быть.

Легкий утренний туман над широкой рекой почти рассеялся. Край солнечного диска приподнялся над горизонтом.

Говард размотал леску, снарядил крючки разными насадками и забросил три донных удочки, закрепил на провисе колокольчики. Потом поставил две поплавочных и пошел помогать Рэнду.

Тот уже забросил две донки и готовил спиннинг.

– Судака надеешься взять? – спросил Дуглас, подойдя поближе и разглядев крупную блесну.

– Судака, окуня, сомика какого-нибудь завалящего, – сверкнул азартным взглядом сенатор.

Отошел, взмахнул углепластиковым удилищем, посылая блесну в направлении середины реки. Переключил все внимание на уходящую в глубь мутной желтой воды леску и на катушку, ручку которой осторожно подкручивал.