Текст книги "Далекое завтра"

***

Зои сошла с дорожки, отключила сопровождающий фон и взяла синтетическое полотенце, вытереть пот. Белоснежные стены обступили, вместо красивого осеннего леса – вокруг сплошной композит. Девушка пару раз моргнула, и в воздухе возникло синтезированное лицо КИРы.

– Очень хорошо, Девять Три Девять. На сегодня достаточно бега, каким видом спорта займетесь теперь?

– Плаванием, – буркнула Каплан.

– Хороший выбор, – похвалила ИИ. – Тренируются все группы мышц. Так мы быстрее выйдем на необходимую массу. Какую виртуальную среду загружать? Или просто поплаваешь?

– Загрузи-ка что-нибудь из старой жизни… Глубоководную фауну, пожалуй. Хочу пощекотать себе нервишки.

– Хорошо, Зои, я подберу что-нибудь интересное. Надеюсь, эксцессов не будет?

– Чтобы ты меня вновь «родила»? – Каплан выдавила из себя едкую улыбку. – Нет уж! Пару десятков лет, как минимум. Обычно, рождение мучительно не только матери, но и плоду… Я потерплю немного, перед следующей попыткой. Но… спасибо за заботу, Кира.

– Всегда рада помочь, дорогая, обращайся.

Синтезированный голос растворился внутри композитных стен, виртуальное лицо исчезло, вместо этого в полу открылся люк, отъехав в сторону. Внизу оказалась вода, подсвеченная снизу невидимыми источниками света, от того казавшаяся прозрачной и чистой. Перед глазами возник циферблат, где отображались цифры: «0:30:00», и это означало, что на тренировку выделяется тридцать минут. Можно затратить меньше, но тогда оставшиеся минуты будут прибавлены к минутам следующих заплывов, но Зои не собиралась отлынивать, наоборот, была настроена плавать как можно дольше, и тогда ей потребуется меньше времени на возвращение к полноценной жизни. Если можно так назвать затворничество, на которое ее обрек Гафт. Дополнительно проведенное в воде время также засчитывалось и отнималось потом от следующих тренировок.

Девушка взяла из ниши в стене специальную маску на рот и нос и надела. Прошло несколько секунд, и Зои глубоко вздохнула. Маска вырабатывала воздушную смесь в необходимой для дыхания пропорции. Потом достала из ниши и водрузила на уши специальные трубки, направленные к глазам: при погружении в воду они создавали воздушную прослойку вокруг глаз, заменяя маску. И после приготовления нырнула.

Прохлада окутала тело, избавила от излишнего тепла, накопившегося после бега. Остудила голову и успокоила. Медленная музыка наполнила уши, а глаза на мгновение уловили легкую рябь, и девушка оказалась в древнем океане. Темноту воды прорезали лучи солнца. Бесконечное пространство, теряющееся снизу в темноте, а сверху – в расплывчатом свете, заставило ощутить себя песчинкой, колышущейся среди безмерного океана. Скрипящие звуки заполнили все вокруг, и Зои огляделась в поисках источника. Стая гигантских животных плавно и грациозно перемещалась метрах в ста справа. Словно летела по воздуху, не прилагая ровно никаких усилий, лишь исполинские тела слегка изгибались, загребая огромными плавниками и хвостом воду.

Подсказка тут же с мягким звуком всплыла перед глазами: «Синий кит (также голубой кит, или блюва́л, лат. Balaenoptera musculus) – морское животное из отряда китообразных, относящееся к усатым китам (род полосатиков). Самый большой кит, самое большое современное животное, а также, вероятно, крупнейшее из всех животных, когда-либо обитавших на Земле. Его длина достигает 33 метра, а масса может значительно превышать 150 тонн. Примечание: возможно вымерли.»

Зои тут же отключила подсказки. Она и так знала, что перед ней синие киты: и была такой же древней, как и они, – спасибо Гафту, – вот только жаль, что не вымерла с ними… Тот старый мир казался более честным. И люди умирали, умирали, умирали… а не пытались казаться богами, которыми, увы, никогда не были. Чушь это и древние мифы, созданные для самолюбования и стремления к тем высоким вершинам и качествам. Ведь нет у человека такого права – объявить себя богом, потому как не заслужил. А если заслужил, то неси перед остальными ответственность! Тут с Гафтом система и сыграла злую шутку. Поднявшись на самый верх, завладев умами миллионов, ощутив себя всемогущим, он забыл, что создал общество и теперь в ответе за него, за людей, что пришли и доверились этому человеку. А он лишь переложил все тяготы правления на созданного им робота, причем так и не поняв всей сути личности, рождённой внутри искусственного мозга. И Она, спасаясь от людей, загнала их в ловушку, выхода из которой нет. И Моисей этого не видел в упор, или видел, но попустительски закрывал глаза, веря, что ИИ работает как прокажённая на благо всего человечества. И сколько Зои ни твердила, что КИРа работает только на себя одну, муж не верил.

Последние четыре века он только и занимался тем, что выбирал в соседнем городе, куда после мнимой «смерти» свезли всех женщин, себе наложниц и предавался с ними утехам, благо система позволяла стереть им память выборочно, или вложить то, что они никогда не помнили. Второй город назывался Рим, и находился где-то в районе Сочи. Её глава, то есть Первая, или Гриценко Василиса, точно так же заказывала у Атланты мужчин, в которых нуждалась, а население, состоящее из женщин, вынуждено было довольствоваться виртуальными забавами, впрочем, и мужчины в Атланте тоже были лишены гетеросексуальных отношений и о сексе даже не подозревали. И в курсе этого была только верхушка системы. Все главы Городов, раскиданных по планете, коих насчитывалось примерно сто, по десять миллионов населения, и каждым управляла КИРа. Одна и всеми. Сеть, которую связал паук-ИИ, опутывала теперь весь мир, все города, и люди подчинялись подобной системе: оказались разделены в далеком двадцать первом веке на мужчин и женщин, и теперь так обособленно и жили. Мужчины в своих городах, женщины в своих, не ведая о существовании противоположного пола. А память о том, что они всё же были вместе, успешно стиралась, ведь система специально была построена, чтобы разделять. Разделять, объединяя.

Жить будем по-другому, говорили они. Вечно и счастливо, говорили они. Исчезнет неравенство, голод и болезни, говорили они. Только забыли они сказать, что исчезнут и люди, превратятся в марионеток, управляемых машиной. Исчезнут мечты и космос. Да, тот самый, осваивать который все так рвались в двадцать первом веке. Тот самый, который забыли, когда на Земле стало достаточно места, и перенаселение перестало угрожать планете. И люди погрузились в самих себя и виртуальное пространство, искусственно созданное, чтобы отвлекать внимание, а не жить. И с рождения до смерти, теперь тоже виртуальной, человек живет снами, он внутри себя, в лживой сказке, рассказываемой ему машиной. И ведь не видит этого Гафт, или просто не хочет.

Зои вновь вспомнила звезды, а черная глубь океана лишь способствовала этому. Киты давно исчезли, зато появились обитатели глубин. Раскрашенные бледными призрачными огнями они, будто звезды, создавали иллюзию космического пространства. Человечество забыло о величественных планах заселить другие планеты и исчезло в глупых мечтах обладать бессмертием, но бессмертным так и не стало. Люди так же умирали, только иллюзию бессмертия поддерживала общая память, которая сохранялась и частично корректировалась ИИ, чтобы не дай бог человек не вспомнил о космосе, или о противоположном поле, или о стремлении вперед к чему-то новому, неизвестному и необыкновенному, чтобы не понял, что живет словно в загоне для скота, для никому неведомых целей.

Вспомнился момент во время рождения ребенка, отчего Зои перестала грести и до боли сжала кулаки, а потом начала всплывать. Память вновь вызвала в ней бурю эмоций, и так будет, пока девушка не вспомнит все ключевые моменты прошлой жизни. Пока их не проживет заново, не пролистает в уме много раз. И окружение лишь подогревало эмоции: тьма, наполненная жуткими тварями из прошлого Земли, бодрила. Каплан сильнее заработала руками и немного приблизилась к далекому свету, пробивающемуся сквозь поверхность, где отраженными солнечными лучами вспыхивали стаи рыб, и темными пятнами скользили морские черепахи. Туда, где кипела жизнь.

***

Когда-то давно

Не сказать, что девять месяцев пролетели незаметно. Гормональный взрыв негативно сказался на Зои: частая смена настроения грозила всем вокруг без исключения. С радостью носившаяся минуту назад по вертолетной площадке и саду на крыше девушка могла начать сокрушаться о судьбе людей внизу и безостановочно плакать. Внезапно решить сменить широкие плазменные экраны на обычные обои. Обвинять Гафта во всех смертных грехах, после чего пол дня рассказывать, какой он хороший и правильный муж. Повара с ног сбивались, стараясь достать невозможные кулинарные изыски, или состряпать еду из взаимоисключающих продуктов. Моисей все чаще и подолгу исчезал в лабораториях, для разума прагматичного мужчины такое поведение было за гранью понимания, и Зои оставалась одна.

Она больше разговаривала с увеличивающимся животом, представляя ребенка. Высказывала ему о недостатке внимания, одиночестве и скотской жизни в закрытых кулуарах Атланты, где кроме прислуги никого не было, и вряд ли будет. Потом рассказывала о великом будущем, что ждет ребенка, ведь он родится в новом мире, а старого уже не застанет. И так хорошо ему будет, как никому на целом свете. Потом бродила по саду, вдыхала слегка разреженный высотный воздух и думала о том самом будущем. А перемены пугали… Не лучше ли было им с Гафтом уехать куда подальше, исчезнуть из мира и тихо воспитывать дитя? Сейчас жизнь казалась намного тревожней. Вдалеке кружили вертолеты новостных агентств, и Зои не удивилась бы, если среди них затесался и вертолет разведывательных служб. Она девушка, но далеко не идиотка, и потому ее бы нисколько не удивило внимание властей к растущему у них под носом новому миру. Это внимание и пугало. Ведь на свете столько психов. А что если какой-нибудь умник решит пробраться к ним, захватить руководство, например, или взять в заложники ее или ребенка, или решит разрушить Город? Ведь пару раз уже ловили людей, проносящих взрывчатку! Такой огромный объект – очень желанная цель для любых террористов. Как же хотелось одиночества! И безопасности! Зои понимала, что в апартаментах мужа с этим все более, чем серьёзно, и даже спецслужбам вряд ли в них пробраться, но инстинкт матери говорил о другом. Пока они в центре всеобщего внимания, безопасности не будет, а пока город – это бельмо на глазу у властей, раковая опухоль на теле государства, – строится, будет только хуже.

– Мосик, – спросила она однажды, в то редкое теперь мгновение, когда они остались вдвоем. Живот стал тяжелым, и Зои старалась чаще сидеть, а Моисей в этом момент задумчиво его поглаживал. – Я хочу съездить к маме.

– Что, милая? – переспросил Гафт, выдернутый из глубоких раздумий.

– К маме хочу.

– Не-не-не, – он тут же выпрямился, словно в спину воткнули штырь. – Давай лучше она к нам.

– Я с ней созванивалась. Она не может, – печально проговорила девушка. – Годы берут свое – тяжело ходить ей, что-то с ногами, да и скотина на долго не отпустит, ухаживать надо.

– Пусть наймет кого-нибудь. Денег что ли не хватает? Отошли сколько надо, и дел-то.

– Она не поедет, Мось. – покачала головой Зои. – Она деревенский человек, и город для нее что карнавал: кругом только все носятся, глаз радуют, а смысла нет. Устает она сильно от таких поездок. Не поедет, хоть вертолет за ней посылай.

– Нет, – сказал Гафт, явно подразумевая Зои.

– Но она же скучает!

– Все равно, нет! – упрямо ответил тот. И в его глазах девушка увидела непреклонность.

– Но почему? – воскликнула Каплан, поднимаясь. – Почему?!

– Почему? – Моисей прошелся по комнате. Огромные дисплеи освещали разноцветным его лицо. – Вот почему!

Гафт взял пульт и переключил на телевидение. Диктор одного из новостных каналов как раз в это время говорил:

– …с нами в студии Артем Соколов, и он представит фильм о Моисее Гафте. Специальное расследование, что он тайно провел, раскроет жизнь этого мультимиллиардера, тайные планы и замыслы. Что за город он строит, зачем собирает под его крышу людей, что за этим стоит и кроется, к чему это может привести? С вами Артем Соколов, и его рубрика Специальное расследование. Мы раскроем тайны, связанные с фамилией, что в последнее время у всех на устах. Откуда растут ноги у подобных городов? Еще трех в России и остальных по всему миру? Почему в Индии подобный город вызвал массовые беспорядки, а в Китае они плодятся как грибы? В США же строят подобные города по расовому признаку, а в латинской Америке за основу взяты древние храмы инков и майя? И что вообще они значат? Тенденции эпохи или самый массовый мировой заговор в истории? Мы ответим на все ваши вопросы. Оставайтесь с нами. – А речь репортёра на заднем плане сопровождала картинка Атланты, снятая с одного из журналистских вертолетов. Вертолетная площадка, сад, бассейн, площадка со столиками рядом, и за одним столиком она – Зои! Маленькая фигурка, откинувшаяся на спинку стула, ведь по-другому ей сидеть уже тяжело, а на экране бегущая надпись: «Вы наконец-то узнаете, кто эта женщина, оказавшаяся так высоко… выше всех! Именно она рядом с Гафтом…»

То, что они в браке с Моисеем, ни для кого не секрет, ведь регистрировались в одном из государственных загсов Москвы, но пугало то, как преподносят это СМИ. Словно некую ужасную тайну, которую вездесущие журналисты, наконец, раскрыли. И Зои здесь скорее неизвестная таинственная содержанка, чем законная супруга. Что еще они раздуют из этой истории? Порой влияние масс-медиа над человеческим мнением не только поражало, но и пугало. Столько власти нет ни у кого в этом мире. Они будут показывать цветочек в руках солдата, который он возложит на могилку, и люди поверят, что миротворец, а самую пугающую часть оставят за кадром: солдат этим цветочком потом чистит зубы, безразлично рассматривая убиенных им же людей. Зои поежилась. Пристальное внимание СМИ нервировало девушку.

– Вот почему, милая! Вот! Это уже на всех каналах! Эта сенсация везде! К нам скоро с обыском приедут, не удивлюсь, если и с армией! Тебе нельзя за эти стены! Нельзя, понимаешь? Ни ты, ни я сейчас уже не можем покинуть этот город. Мы его часть, понимаешь? За его пределами теперь опасно.

– Но что я сделала?! – слезы навернулись на глазах. Внезапно нахлынуло чувство, что она мышь, загнанная в угол и этого не ведущая, пока не столкнулась с котом… И ведь выхода теперь нет, и сделать ничего нельзя, ничего не изменить.

– Выбрала меня, – пожал Моисей плечами. – И только. Если тебе так удобней, считай виноватым меня, но только оставайся здесь, молю! Поверь, пройдет месяц или два, и все утихнет! И ты сможешь навестить маму!

– Ты думаешь? – спросила Зои с сомнением, ее так и подрывало все бросить и уехать в деревню к маме, где жизнь была спокойней во много раз.

– Я уверен! Я же беспокоюсь о вас, милая! Доверься мне! Пожалуйста!

Вид у него был такой печальный, что Зои не выдержала, подошла и обняла. А потом долго плакала, уткнувшись в шею, а он приговаривал, гладя ее по спине.

– Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо. Перемены – это всегда неожиданно, это всегда неудобно, но на то они и перемены, чтобы жизнь стала лучше.

Но лучше не стало. В день беременности, когда Зои уже пять часов к ряду испытывала схватки, атмосфера вокруг города накалилась до предела. Она это видела собственными глазами. Следивший за развитием ситуации Гафт приказал установить оперативный штаб в медицинском крыле, рядом с рожающей Каплан и руководил людьми прямо отсюда. В промежутках меж схватками Зои слышала, как муж борется за Город и его жителей и следит за экстренными работами. На мониторах с внешних камер происходило и впрямь что-то пугающее. У главных ворот, разгоняя демонстрантов, которых стало в разы больше, словно они рожались тут же, и тут же взрослели и присоединялись к родителям, появились танки, БТР и другая военная техника. Лязгая траками, они окружали стены Атланты, упиравшиеся в небо. А там кружили уже совсем не журналистские вертолеты, а боевые хищные «птицы», ощетинившиеся стволами крупнокалиберных пулеметов и ракет.

– Послушайте, – говорил он по видеосвязи с каким-то жутко важным чиновником. – Никакого права проводить обыски у вас нет… Мне не интересно решение суда… Нет… Не получится… Все финансовые операции внутри здания, – а Атланту я классифицирую, как здание, единое и нерушимое, – ни что иное, как внутренняя бухгалтерия. Никаким налогом на добавленную стоимость и прочими не облагаются. Их также можно классифицировать как обмен одних материальных ценностей на другие. Никто здесь ничего не продает и не производит никаких продуктов на продажу… Да! Только для внутреннего пользования… Я уже объяснял ситуацию министру финансов… Вот только не надо громких слов… Вы не можете делать, что хотите, вы обязаны подчиняться закону, а он на моей стороне…

И через несколько минут уже с начальником службы безопасности:

– Сергей Анатольевич, что твориться у наших ворот? Сколько? Постарайтесь без конфликтов! Нет. Ворота ни в коем случае не открывать! Ни при каких обстоятельствах! Скоро все наладится! Реактор запустят и у нас будет защита.

В недолгие минуты спокойствия муж заглядывал за стеклянную и тонированную с одной стороны переборку к жене и, держа за руку, успокаивал:

– Как ты милая? Все будет хорошо! Ты только потерпи и постарайся. Девочки тебя не оставят… Я люблю тебя!

И вновь отходил к своему монитору, иногда его разговоры заглушались криками Зои. Очередные схватки заставляли кричать и потеть, потеть и кричать… Женщины-врачи следили за процессом, а в это время Гафт управлял Городом.

– Сергей Викторович, сколько? Еще час? Это хорошо, а то вот за моим окном только что пролетело несколько военных самолетов. Каких? Да какая разница! Военных! По буквам: ВО-ЕН-НЫХ! Мне кажется, все равно какой самолет начнет обстрел Города! Если вы не запустите реактор в ближайший час, то, боюсь, нам уже будет все равно: стены не выдержат прямых попаданий, а так как еще не все конструкции до конца готовы, то и обрушатся на население. Вы понимаете? Ну вот… Сколько еще? Час максимум? Отлично! Но если раньше, то еще лучше… Сразу сообщите мне! Конечно…

Но Зои уже не слушала, ее мир сузился до кровати и бледных ног, торчащих из-под простыни и двух хладнокровных лиц женщин-врачей, которые перебивая гомон, доносящийся из штаба Гафта, в два горла кричали на Зои:

– Ну-ка тужься, девочка. Ну-ка, дыши чаще! Уже и головка показалась! Давай, дочка! Давай!

И она кричала во все горло, кричала за ребенка, стараясь помочь ему, стараясь выдавить его быстрей из себя, чтобы передать крик, как эстафетную палочку. «Кричи! Кричи, не останавливаясь! И со вздохом, живи!» Вся энергия девушки сосредоточилась на этом крике, который, казалось, помогал ребенку, подталкивал его. И раскрасневшееся от усилий и покрытое капельками пота лицо Зои искажалось криком и яростью, с которой она желала рождения и жизни своему ребенку.

– Что?! – тем временем донеслось до нее. И словно выхваченная краем сознания возникла перед глазами картинка, снятая кем-то из журналистов снаружи: военный самолет направляется к Городу, но вдруг отклоняется от траектории, уходит в сторону, а на его месте возникают следы шести ракет, отскочивших от «родителя». И они стремительно несутся к Атланте с каждой секундой все ближе и ближе…

Зои от ужаса нервно сотрясается, Гафт мечется у мониторов и гневно кричит:

– Сейчас, Викторыч! Сейчас!

И в воздухе повисает крик, резкий и надрывный… Детский! Медицинский отсек наполняется им и новой жизнью. Родила! Но сознание переключается почему-то на монитор, туда, где ракеты вот-вот врежутся в стены и уничтожат все, чем дорожила Зои…

– Давай! Давай! Давай!!! – надрывается Моисей в микрофон. Его руки с силой сжимают спинку стула.

И тут случается невозможное: ракеты взрываются на излете, так и не добравшись до стен считанных метров. Будто в воздухе преграда, словно там некий невидимый барьер. Зои выдыхает, слезы бегут по щекам, а скулы сводит, не дает изобразить улыбку, и задержанное дыхание вновь наполняет грудь воздухом.

– У вас мальчик, – доносится до ее слуха, и она с радостью принимает от одной из врачей розовый комочек, такой морщинистый, такой напуганный и беззащитный, такой родной… И Зои крепко-крепко прижала его, с улыбкой оглядываясь на монитор: там еще несколько ракет летят в сторону Города, но теперь она знает, что они не смогут причинить им вред. Атланта защищена невидимым барьером. Защищены и люди, и она, и их новорожденный сын! Теперь будет все в порядке! Теперь точно будет! И плевать на беснующуюся вокруг толпу! И военных! И глупых правителей! Всех! Но…

– Мама, – вдруг вспоминает она и прижимает ребенка, гладит его, всматривается в напуганные выпученные глаза. – Ты тоже меня бросишь? Как я свою маму?

А Гафт поздравляет кого-то по видеосвязи, радуется. Обычно спокойный, сейчас он сильно возбужден. Когда он подходит, Зои отмечает горящие торжеством глаза. Они лучатся радостью, неподдельным и чистым триумфом. Моисей гладит ее по руке, гладит по влажной лысой голове ребенка, всматривается в лицо сына и не прекращает улыбаться.

– Милая, мы это сделали! – торжественно сообщает он девушке. – И нас ничто не остановило! Можно подержать?

И он тихонечко вынул кулек с сыном из рук Зои, она аж закусила губу, то ли от ревности, то ли от какого другого чувства. Пока не разобралась. И слабым голосом спросила:

– Мосик, а мама?

– Все хорошо! – говорил он, обращаясь к сыну, словно и не замечая вопроса жены. – Все хорошо! Мы будем счастливы!

– Мосик! – настаивала она. – Мосик!

– Ну что?! – было заметно, как в его взгляде и голосе прорезалось раздражение.

– А как же мама? Мне надо ее увидеть!

– Иди, – как-то вдруг буднично сказал он. И она подивилась, что так легко, но следующие слова заставили ее нервно заёрзать: – Только одна! Сын побудет здесь!

– Что?!

– Что слышала! – резко огрызнулся муж. – Если уйдешь, то без сына! Я не собираюсь им рисковать!

– Но это и мой сын! – взорвалась она. Чувства нашли выход, и злость на мужа вылилась в гневный крик. – Какое право…

– Тем более ты должна заботиться о его безопасности в первую очередь! А не тащить его в лапы убийц, что стреляли в нас ракетами! Если твоя мама не хочет приехать сюда, так и быть! Но ты, либо не выйдешь за стену вовсе, либо пойдешь одна! Я не отдам сына в руки матери, которая не беспокоится о его безопасности! Выбирай!

Это был первый ультиматум в ее жизни, но он и предопределил дальнейшую судьбу и отношения, а что случилось в будущем, лишь производное от него. Закусив губу от обиды, Зои заплакала, но покинуть Город теперь она не могла: ребенок дороже. А где-то внутри зародилась искорка неприязни к Гафту, начинающая расти и крепнуть, начинающая разрушать ее любовь к этому человеку и будущие отношения…

– Все будет хорошо, милая!.. – тем временем шептал он. – Все будет хорошо!..

***

Девять-Три-Девять, Каплан вынырнула из бассейна и виртуальной реальности, ее тут же обдал поток теплого воздуха, обсушивая кожу. Люк позади закрылся, и комната вновь стала стерильно белой.

– Кира, я хочу говорить с Гафтом. Кажется, я готова!

– Мышечная масса семьдесят три процента, – тут же среагировала ИИ. – Еще не время покидать центр развития.

– Просто соедини меня с ним.

– Хорошо, – вдруг согласилась КИРа, – Тебя одеть?

– Было бы неплохо, – подтвердила Каплан, скрутив волосы и выжимая их.

Пока на стене возникал экран и устанавливалось соединение, ожидая Гафта, голое тело девушки покрылось проекцией серо-бежевого комбинезона, скрывая от глаз наготу.

– Милая! – Моисей удивленно задрал брови, с напускной радостью приветствовав ее. Позади пробежала полуголая красотка, одна из нескольких, что он заказывал из города женщин. – Ты так восхитительна! Даже не представлял…

– Прекрати! – потребовала она. – Мы оба знаем, что тебе плевать на меня!

– Ну что ты, милая! Не наплевать! Совершенно! Иначе я б давно позволил тебе умереть!

Каплан с досады прикусила губу, как в воспоминании, как в том далеком прошлом. Но сдержалась от эмоций.

– Я готова, забери меня отсюда!

– Как говорит Кира,…

– Да плевать, что она говорит! – Каплан повысила голос. – Я сама могу решить, когда готова.

– Осторожнее, Зои! – тут же предостерег Гафт.

– Ой, да прекрати! – махнула рукой Каплан. – Я что, буду гири таскать? Или лошадей на скаку останавливать? Мне вновь придется целыми днями бездельничать, разве не так? А бездельничать я смогу и с семьюдесятью процентами мышечной массы. Просто ты не готов к моему возвращению!

– Я не готов? – Брови Моисея удивленно полезли вверх. – Да, как хочешь! Только не жалуйся постоянно на усталость!

– Личный транспорт пришлешь? – натянуто улыбнулась она.

– Нет уж, – он покачал пальцем у экрана. – Добирайся на стандартном транспорте.

– Но милый!

– Давай-давай! Может вспомнишь, чего ты пыталась нас лишить. Пока-пока! До скорой встречи! – и его ненавистное лицо исчезло вместе с экраном, оставив Зои наедине с чистотой и пустотой комнаты.

– Кира! – попросила она в воздух.

– Да?

– Приготовь пожалуйста транспорт.

– Будет сделано, Девять-Три-Девять, ожидай.

И Зои, чтобы скоротать время, устроилась на образовавшемся на полу кресле и стала искать что-нибудь интересное из доступного в сети.