Текст книги "Дух воина"

Глава 2. Путь к реальности

Сознание дзэн – одна из тех загадочных фраз, которые используют учителя дзэн для того, чтобы «повернуть» человека к его уникальной и неповторимой самости, реализовать ее за пределами избитых и порой потерявших смысл слов и понятий и начать поражаться открытиям истины себя и окружающего мира, не отделяя уже одно от другого.

Дзэн – это буддийский путь достижения прямой реализации трансцендентной природы жизни, ведущий к непосредственному восприятию действительности.

То, что для нас является сегодня парадоксом, будет для потомства очевидной истиной.

Д. Дидро

Основанный на высших принципах учения Будды, он был внесен в VI веке н. э. на территорию Китая из Индии, где получил понятие «прямого пути к сердцу человека». Этот путь всегда указывал и вел к обретению живого опыта реальности, к тому, что есть жизнь в своей сути за посредственностью слов и понятий. Дзэн ведет к особому состоянию беспристрастности, в котором тайна и прелесть жизни воспринимаются в полной мере и непосредственно каждым моментом существования.

Да, нелегко истине проникнуть в сопротивляющийся ум.

Х. Л. Борхес

Дзэн не является каким-то религиозным путем, он выражает действительность не теологическими объяснениями, но обычными повседневными понятиями. Вот как, например, советует поступать в соответствии с действительностью один из учителей дзэна Уммон: «Когда идете – идите, когда сидите – сидите. И не сомневайтесь в том, что это именно так».

Извечная проблема, как жить в мире и находить освобождение, разрешается чистотой объективного восприятия этого же мира. Ученик однажды спросил мастера Бокаджу: «Мы вынуждены одеваться и принимать пищу каждый день, а как избежать всего этого?» Мастер ответил: «Мы одеваемся, мы принимаем пищу». «Я не понимаю», – сказал ученик. «Если ты не понимаешь, одевайся и принимай пищу.»

Обычная концептуальная модель мышления разрушена, по всей видимости, неудовлетворяющим советом последнего заявления – в нем нет опоры для логического сознания. Интеллект и воображение выключаются, и таким образом акты приема пищи и одевания могут восприниматься так, как они есть на самом деле, то есть без намысленных сознанием тревог по этому поводу.

Именно из-за того, что дзэн стремится высвободить нас из концептуальных тисков, разрушить строго зафиксированные мысли-формы, в которые мы впихиваем свою жизнь, он обычно пользуется разительными контрадикциями и парадоксами. Чаще всего они представляют собой конкретные представления, нежели абстракции. Вот пример из высказываний мастера Фудаиши:

 
Иду я с пустыми руками,
Однако в руках моих меч;
Пешком я иду по дороге,
но еду верхом на быке;
Когда же иду через мост я,
О, чудо!
Не движется речка, но движется мост.
 

Ни с чем не сравнимо также дзэнское отрицание противоположностей, способ проникновения к рациональной истине, заключающейся в отказе от крайностей полного восприятия и полного отрицания.

Уммон сказал как-то: «В дзэне существует абсолютная свобода: иногда он принимает что-либо, иногда – нет; он создает из любого подхода блаженство восприятия».

Дзэн отрицает все попытки рационализировать действительность, извлечь смысл из нее, облечь в философскую форму; а человеческое желание охватить ее интеллектуально сравнивает с восприятием отражения луны на поверхности реки, которое постоянно движется, хотя сама луна всегда спокойна. Дзэн выражает поразительное безразличие к извечным стремлениям и амбициям человека.

Это осознание жизни, действующей внутри нас, принципиально отличается от наблюдения, фиксирования и постижения извне. При таком наблюдении и постижении тот, кто постигает, стоит в стороне от того, что постигается и наблюдается. При осознании же опыт остается единым с испытывающим, охватывает его и таким путем преображает его.

К. фон Дюрк Хейм

Дзэнский взгляд на вещи таков: все в мире в равной степени свято, даже подстилка у порога или конский навоз, и выделять тот или иной аспект жизни, представляя его более важным, нежели другой, означает впадать в ошибку дуалистического представления, уводящую от реальности. Знаменитая дзэнская поэма гласит:

 
Совершенный путь не ведает трудностей
Кроме трудности неотдавания предпочтения.
Лишь освобожденный от ненависти и любви
Он являет себя во всей его истинности.
 

По преданию, подобное отношение к действительности принес в Китай Бодхидхарма, прославленный индийский буддист шестого века, пришедший туда для того, чтобы учить дзэну, и оставшийся там навсегда, став первым китайским патриархом дзэн. Его принял император By – адепт буддизма, прославившийся строительством монастырей, переводами буддийских писаний и обращением множества мужчин и женщин в монахи. Он спросил у Бодхидхармы, какие заслуги принесут ему его деяния, но был поражен ответом монаха: «Никаких. Истинные заслуги исходят прямо из сердца и не связаны с деяниями в миру, которые есть само собой разумеющиеся вещи каждого нормального человека».

После того, как все рухнет, может быть, найдем ключ к совершенству, который таится внутри.

Шри Ауробиндо

– Тогда что же есть священная религия? – спросил император.

– Великая пустота, и ничего священного в ней.

Ответ подобного рода был дан однажды и некоему послушнику, чересчур уважительно высказавшемуся в адрес Будды. Ему посоветовали прополоскать рот и никогда более не повторять таких грязных слов.

Для того, кто практикует дзэн, слова типа «священный» или «Будда» не более чем ловушка, куда попадает реальность вещей, тогда как фактически они существуют только в виде идей сознания. Мастера дзэн, встречаясь друг с другом, обычно покатываются от хохота при мысли о том, что их определяют как святых или людей, достойных поклонения, и передразнивают друг друга, умышленно гиперболизируя недостатки внешности и поведения, подбирая словечки и определения в адрес один другого, от которых у обычного человека, не лишенного комплекса собственной важности и значимости, от гнева и обиды потемнело бы в глазах. В общении они незаметно «ставят капканы», стараясь заманить друг друга в концептуальные заявления о просветлении или буддизме, или нирване, и смеются, когда словесный капкан тонко распознается или обходится.

Дзэнский метод обучения заключается в демонстрации реальности, но не в говорении по ее поводу; эта демонстрация всегда воспринимается серьезно и без лишней торжественности или помпезности.

Воспринимать ее полный обучающий объем – означает отказываться от нашей привычной тенденции облекать все в слова. Слова, конечно, важны, но вся штука заключается в том, что мы, слишком полагаясь на слова, начинаем уходить сознанием в мир непрямых знаний или знаний о чем-либо вместо восприятия непосредственного сиюминутного импульса того, что существует в действительности до мыслей и слов. Используя «верные» слова для каждой ситуации, мы часто проживаем жизнь без прямого опыта реальности. Основные методы дзэна направлены на то, чтобы помочь ученику увидеть обусловленность, в которую концептуализирован мир, и что это полезно лишь для определенных целей, но лишено субстанции. Когда же мир концепций разрушается, ученик подходит к опыту неопосредованной реальности – к открытию невыразимого удивления, которое и есть собственно существование.

Троичен жизни ритм – принятие, отдача, забвение себя, Вдыхая, я вбираю мир в себя, опустошенный, я живу в самом себе – живу без эго в высшей пустоте. Вдыхая, я вбираю мир в себя, а, выдыхая, отдаю ему себя. Опустошаясь, испытываю изобилье, бесформенный, я форму наполняю.

Лама А. Говинда

Основателем учения дзэн стал, как гласит поверие, сам Будда в то самое время, когда читал проповеди своим последователям в Оленьем парке. Однажды утром Он пришел туда и обнаружил более тысячи людей, дожидавшихся его. В молчании Он сел к ним лицом. Время шло, но Учитель оставался безмолвным. Наконец, опять-таки в полном молчании, Он поднял цветок. Никто не понял этого жеста, кроме одного человека, улыбнувшегося мысли о том, что никакие слова не заменят живого цветка. Будда молвил: «Это есть истинный путь, и я передаю его вам».

Таким образом Он указал неопосредованный опыт сущего – сиюминутный опыт понятия, «сейчас и здесь» – всеобъемлющее таинственное понятие. Феноменальный мир выглядит так, как он есть в его самости, вне проекции «Я».

Ранний индийский буддизм, так же как индуистские верования, из которых он сформировался, устремлен был в поиски единосущей реальности, но подход его к этой проблеме был более психологичным, нежели религиозным. Будда чувствовал, что философствования по поводу реальности стали барьером на пути к непосредственному и внутреннему восприятию ее, не говоря уже о желаниях и страстях, привязывающих человека к суете мира. Дзэн представляет собой в истоке, как философская мысль, один из продуктов Махаяны («большой колесницы» ), которая утверждала, что концепция «все сущее есть реальность» безоговорочно противопоставляет «все сущее» реальности, таким образом творя единство мира. Реальность и все вещи уже объединены, и создавать единство их, будь то в мыслях или чувствах, означает творить идею того, что все это уже не существует. В мыслях все может представляться разобщенно, но в действительности нет никакого разобщения. Нирвана (состояние реальности) есть сансара (состояние обычной жизни), а использование терминов наподобие «Единство» или «Брахман» или «Бог» неудачно.

Эту мысль выводит достаточно ясно в книге «Христианский дзэн» отец Вильям Джонстон – иезуит, приехавший в один из дзэнских монастырей в Японии для медитации. Он повествует, что после сидения в медитации его ноги некоторое время сильно болели. Наставник посоветовал ему, как избежать неприятных ощущений, и спросил, какую практику применял он в своей медитации. Джонстон ответил, что он сидел в полном безмолвии в присутствии Бога без всяких мыслей, образов, идей. Наставник монастыря спросил далее, был ли его Бог везде, а когда получил положительный ответ, спросил, был ли сам Джонстон «окутан Богом». Ответ также был положительным.

Вы помните яблоко из библии, которое Адам съел в раю? – А знаете, что было в том яблоке? Логика... главное – это чтобы человека стошнило тем яблоком, если, конечно, хочешь увидеть вещи, как они есть.

Д. Селинджер

– И вы переживали это? – спросил наставник.

– Да.

– Очень хорошо, – сказал наставник, – продолжайте в том же духе. Именно так. И со временем вы обнаружите, что Бог исчезнет, а останется только Джонстон.

Джонстон был шокирован заявлением мастера, так как оно звучало отрицанием всего, что он свято чтил. Он решил воспротивиться этому и сказал, улыбаясь:

– Бог не исчезнет! Но Джонстон может исчезнуть, тогда как Бог останется вечно.

– Конечно, конечно, – отвечал монах, также улыбаясь, – это ведь одно и то же. Именно это я имел в виду.

Таким образом, буддизм Махаяны утверждает, что человека нельзя отделить от Бога, как нельзя отделить творца от акта его творения, энергию от массы или жизнь от ее проявлений. Когда же мы отделяем одно от другого в мыслях, а затем еще и представляем эти мысли верными, мы страдаем интеллектуально, морально и духовно, порою даже не замечая этого.

Главной целью дзэнской практики является достижение состояния сознания, когда индивидуальное «Я» полностью «опустошает» само себя, идентифицируясь с вечной реальностью всего сущего. Эта «пустота» (Шуньята) не означает просто отсутствие чего-либо, но представляет собой динамически существующий вакуум, неуловимый и вневременный, истинная природа которого остается неопознанной. Этот опыт, получаемый индивидуальным сознанием, известен под своим японским термином сатори – «состояние сознания, в котором Благородная Мудрость реализует свою собственную внутреннюю природу», как гласит Ланюгватара сутра. Это сиюминутное восприятие природы вещей вместо обычного понимания посредством анализа и логики. На практике это означает открытие нового неизменного мира, мира до этого скрытого за многими путаницами и смятениями дуалистически сориентированного сознания. Все противоречия гармонизируются чудом сатори, а опыт ее вовлекает всю личность, не ограничиваясь психологическим проникновением или переживанием высокого экстаза. Сатори ведет к полному обновлению личности, и, что более важно, оно открывает сознание для широкого и глубокого восприятия жизни, при котором самые тривиальные проблемы ее приобретают новую значимость. Исходя из развития своего сознания, человек зависим от внутренних и внешних условий в концептуальном плане. Опыт же сатори разбивает рамки этих условностей раз и навсегда.

Этот опыт, в котором мир проявляется как никогда до того, трансформирует обычную субъектно-объектную дуальность в новое измерение бытия, где исчезает индивидуальное «Я» на время существования сего опыта сознания. Достижение этого состояния бытия есть раскрытие значения личностного существования, нахождение своего истинного места в потоке жизни, идентификация своей самости со всем сущим.

Сатори – центральная идея в дзэнском образе жизни. В одно и то же мгновение это последний и первый шаг, цель и начало стремления к цели, потому что достичь сатори означает пережить естественное состояние сознания, из которого проистекают все добрые действия и в чем заключено озаренное распознание гармонии жизни. В результате проявляются все лучшие человеческие качества личности, так как нет сдерживающих их отрицательных начал. Для того, кто испытал этот переворот в своей натуре, жизнь становится удивительным чудом.

Во всей Вселенной – как во сне, так и внутри нет ничего, чем можно было бы овладеть, и нет никого, кто мог бы чем-нибудь овладеть.

Аллан Б.Уоттс

Существует множество описаний состояния сатори в литературе о дзэн. Мастер дзэн шестнадцатого века Хан Шан говорил о просветленном человеке, что его тело и сознание полностью отсутствуют: они все одно с абсолютным вакуумом. Свой собственный опыт сатори он описывает следующими словами: «Я прогуливался. Вдруг я стал как вкопанный, переполненный чувством отсутствия моего тела и сознания. Все, что я мог видеть, было одним великим сияющим Целым – вездесущим, совершенным, ясным, безмятежным. Это было подобно огромному, безграничному зеркалу, в котором отражались все горы и реки на земле... Я чувствовал себя таким чистым и прозрачным, как будто мое тело и разум вовсе не существовали».

Когда присутствуют возмущающие чувства, вредные мысли, слова и действия приводят к неизбежным результатам, страданию и неудовлетворенности. Это тот хаос, те процессы, которые никто не может контролировать или игнорировать, который переживается «как эта жазнь», на каком бы уровне существования она не происходила.

Калу Ринпоче

«Привязанность к своему эго, и власть чувств и идей над нами – вот главная причина наших страхов, беспокойств и страданий» – учил Будда.

Дзэнский метод освобождения направлен на прорыв сквозь душные путы страстей, беспочвенных мечтаний, желаний, страхов и гнева.

Более всего дзэн пытается уничтожить нашу надежду на привычные принципы и идеи. Снова и снова мастер дзэн кричит «Хо!» на своего ученика, спрашивающего его об учении, ибо мастер видит, что ученик исходит из концепций, а не из реальности.

Дзэн далек как от религии, так и от теологии. В нем отсутствуют вероучение или догматизм. Он опирается на многие писания: не только на основные буддийские сутры, но и на свои собственные трактаты и мондо – диалоги между мастерами и учениками, иллюстрирующие методы наставничества. Дзэн также берет на вооружение образы и символы, и структуру буддийской религии. Но реальность при этом никогда не замыкается в определениях и ни в коем случае не приравнивается к ним. Поэтому идея о том, что писания ничего не способны дать, лишь указать путь, твердо поддерживается. Иногда ученикам рекомендуется разорвать свои письменные труды или сходить с ними в отхожее место.

Дзэн не нуждается в высокопарном слоге, он желает от своих учеников, чтобы те правильно съели яблоко, а не красиво продискутировали по этому поводу.

Тренировка ученика для приобретения им способности влияния на концептуальный мир проходит обычно по четырем направлениям: дзадзэн (сидячая медитация), коаны (алогичные диалоги и высказывания), сандзэн (приватные беседы с учителем) и физическая подготовка, выражаемая в работе по монастырю и в овладении различного рода боевыми искусствами. Кстати, в дзэнских монастырях работой в поле, в саду и на любых других участках занимаются все в равной мере от неофита до мастера, что явно не идет в сравнение с внутренней жизнью других буддийских монастырей или, скажем, монастырей христианских, где вся работа и, в первую очередь, тяжелая и грязная, выполняется послушниками-новичками.

Вообще, строго говоря, дзэн не верит ни в какой метод, способный пробудить сознание к восприятию реальности, потому что это влечет стремление сознания личности ухватиться за что-то уже существующее, и методы посему считаются уводящими в заблуждение, не дающие сознанию, ограниченному рамками метода, выйти к причине сущего. С другой стороны, техника дзадзэна, проверенная веками именно в Японии, способна укрепить сознание в самом себе, которое становится полностью раскрепощенным, однако внимательным, свободным от рабства концепций, но способным концентрироваться в полной мере.

Ратнакутапарипарчасутра. Китай. 8 век

В дзадзэне ученик сидит скрестив ноги, как в йоговской асане «лотос» или уложив согнутую в колене левую ногу на правую, также согнутую в колене. Ритмично дыша и обратив внимание на процесс дыхания или производя счет особым образом про себя, как более простое средство для достижения нужного состояния уравновешенности психики, ученик доводит сознание до состояния успокоенности и освобождения от идей, образов, мыслей. На более продвинутых стадиях медитации ученик, не употребляя методы контроля концентрации сознания, просто и беспристрастно позволяет мыслям входить и выходить из его сознания, подобно проплывающим по небу облакам, не обращая на них внимания, но и не гоняя их. Другая форма медитации заключается в том, чтобы взять какой-либо коан или мондо и как бы кинуть его в сознание, подобно тому, как мы кидаем камень в спокойную гладь озера.

Вот некоторые древние, однако хорошо применимые коаны: «Что такое хлопок одной руки?» Уммон сказал: «Взгляни! Этот мир безграничен! Почему ты одеваешь рясу при звуке колокола?» Мастер Геттан сказал монаху: «Кейчу сделал телегу, в колесах которой сто спиц. Убери передние и задние колеса и оставь оси, что получится?»

Своеобразно и отношение, требуемое от ученика к учителю. Дзэн утверждает, что учитель не учит, а лишь указывает на Путь, который каждый должен открыть по-своему, именно своим уникальным и неповторимым образом. И если ученик лишь усердно повторяет мастера, но не выходит на свою самость, он не развивается, а значит и не реализуется как личность. Такие ученики не в почете в дзэнских общинах, хотя и не отвергаемы. Мастер Куэй-шан сказал как-то: «Тот, чей внутренний мир такой же, как у его учителя, теряет в половину силу своего учителя. И лишь тот, кто превосходит своего учителя, достоин стать его преемником». Это железный закон дзэн.

Вот высказывание по этому же поводу современного мастера Сокеи-ан: «Если бы учитель передавал Дхарму (учение) ученику, подчиненному ему, Дхарма исчезла бы через пять сотен лет. Если бы учитель выбирал ученика, чьи взгляды и образ мысли были бы такими же, как у него, буддизм деградировал бы полностью как образ жизни и восприятие мира. В школе дзэн нам необходимо постоянно демонстрировать прогресс нашему учителю. Мы должны показывать ему, что мы обладаем чем-то таким, чего у него нет и чем мы можем сразить его. И только тогда учитель с радостью передает нам Дхарму. И это не из-за какой-то особой любви к нам или из-за нашего прилежания. Нет! Когда учитель дзэн передает свою Дхарму, это своего рода соревновательная схватка: ученик должен «свалить» его, показать ему свои достижения, знания, дать новую информацию. Дзэн существует до сих пор с незапамятных времен именно благодаря этому железному закону.

Куда стремишься ты, слепое существо? К какому темному морю текут реки твоих желаний? У тебя нет глаз, они слепы к чудесам, что окружают тебя. У тебя нет слуха, ты не слышишь глас истины...

П. Веженов

До того, как соколиха соединится с соколом, она три дня летает в небесах, а сокол преследует ее. И только тот сокол, который преодолеет ее в выносливости и в мастерстве, сможет овладеть ею. Мастер дзэн подобен соколихе, а ученик соколу. И вам не следует этого забывать».

От Китая до Кореи, Вьетнама и Японии – таков был путь передачи «просветленного понимания» от учителя к ученику.

Мало известно об обучении дзэну женщин в Китае, но в Японии женщины постигали его истины в монастыре Токейджи, первой настоятельницей которого была монашенка Шидо (13 век). Женщины принимались также и в монастырь Энкакуджи, но на очень строгих условиях, включавших помимо прочих ограничений и безбрачие. Монашенки дзэнских монастырей создавали и толковали свои собственные коаны.

Давным давно дзэн вышел из монастырей, став мировоззрением многих и многих людей как на востоке, так и на западе из-за своей особой черты раскрывать для каждого человека его собственный уникальный путь жизни и в полной мере проявляться в нем. Современный дзэн – это не путь монаха, но и не путь обычного мирянина. Кто-то способен достичь просветления, кто-то нет. Не в этом смысл. Главное – быть в Пути преодоления самого себя, устремляясь к своей самости, через которую мы и способны воспринимать мир целостно и таким, каким он есть на самом деле.

Дзэн открыт не только для того, кто правильно сидит со скрещенными ногами или для того, кто обладает незаурядными духовными возможностями. В каждом заложена природа будды. И каждый должен найти свой способ реализовать эту природу. Что бы вы не делали, все это должно стать прямым опытом природы будды. Природа будды – это осознание природы будды.