Текст книги "Петля Анобола. Мистика, фантастика, криминал"

*

Выйдя из строгого серого здания городского управления внутренних дел, генерал-лейтенант ФСБ (представительный мужчина в штатском костюме) направился к «своему» персональному автомобилю. Сотрудники милиции в гражданской одежде почтительно здоровались с шефом их «старших братьев», а одетые по форме, брали под козырек. Все они знали его в лицо. И все они заблуждались.

Однако были вокруг и те, кого не так-то просто обмануть:

– Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! – привычно и надоедливо дразнили Тюху проказники-воробьи.

– Вот, я вам… – смачно и веско выговорил Тюха, мстительно погрозив им кулаком.

Ласточка

В другом мире я был старым вороном, а малышка Мэри – молоденькой ласточкой. В том мире мы никогда не пересекались в прямом контакте, и я знал ее только в лицо. Здесь мы оказались сотрудниками одной и той же брокерской конторы: я – как ветеран брокерского дела, а Мери – как вновь принятая. Я с первого взгляда узнал в ней ту самую ласточку, которую видел «там».

А Мэри?

– Давно не виделись! – сказал я малышке Мэри в первый же день встречи с нею в нашей брокерской конторе, когда мы оказались наедине.

– А разве мы с Вами знакомы? – спросила Мэри.

*

Вскоре после принятия Мэри дела нашей конторы начали приходить в упадок. Для Мэри это стало неожиданностью. Еще бы: молодо – зелено! Зато для меня в крахе этой конторы сюрприза не было. Ее руководитель тоже был из другого мира. Ему ли руководить таким сложным бизнесом, как наш?! В том мире он тоже был «важной птицей». Но важность заключалась не в реальной его значимости, а лишь во внешнем поведении, в повадках. «Там» он был жирным и чванливым гусаком в хозяйстве мелкого фермера. Незадолго до Рождества гусак стал испытывать неведомую ему ранее тревогу и, наконец, обратился ко мне, как к старому ворону, за советом. Оказалось, что на протяжении последнего времени ему каждую ночь стали сниться печеные яблоки. Все знают, что имеющие дар прорицателя не вправе давать прямое указание на характер грозящей опасности, чтобы не навлечь тем самым беду на свою собственную голову. Сон гусака был прост. Он породил перед моим искушенным в таких вопросах эзотерическим взором образ вкусного рождественского блюда: гуся, запеченного в яблоках. Я намекнул гусаку на это тем способом, который не имеет аналога на человеческом языке и может быть понятен только птицам. Гусак все сразу понял и исчез. Оказавшись в этом мире, гусак использовал птичью хитрость, которая помогла ему наворовать немалые деньги. А вот умно распорядиться наворованным, он не сумел, что и привело его к порогу краха.

Мэри, узнав о грозящем крахе, забеспокоилась. Она обратилась ко мне, как к старику, за советом. Ей хотелось узнать, насколько неизбежен этот крах? Ответ на ее вопрос находился в энергоинформационном поле этого мира в портале самого простого доступа. Поэтому мне, как обладателю ключей к порталам многих уровней секретности, не составляло труда ответить на этот «детский» вопрос. Но и навлекать на себя беду от откровенного выбалтывания сведений из энергоинформационного поля я, конечно, не мог. Поэтому я намекнул малышке Мэри на ответ тем способом, который не имеет аналога на человеческом языке и может быть понятен только птицам.

Мэри округлила свои глазки, притворившись «непонимашкой».

Мне надоело это бесконечное притворство. Я решил положить этому конец. Наверно, со стороны мой поступок выглядел слишком грубым: в офисе в то время кроме меня и Мэри были другие сотрудники, а я, подойдя к «Ласточке», сказал:

– Ты – ласточенок! Маленький и глупый ласточенок!

Ох, уж эти женщины! Моя вероломная выходка не застала Мэри врасплох.

– Я не ласточенок, я – воробышек, – ответила она как ни в чем ни бывало, взглянув на меня с простодушной улыбкой.

Я так и не понял, узнала она меня по жизни в другом мире, или нет?

А, может быть, перейдя в этот мир, Мэри просто забыла, кем она была «там»?

Банный день

В субботу Леший проснулся пораньше. Суббота – банный день. В три бани надо успеть.

От его отшельнической землянки до заповедных банных мест незримая тропка ведет через дремучие заросли. Одному только Лешему этот путь открывается.

Вот и первая баня – у тополя.

– Здравствуй, батюшка Тополь! Дозволь в твоей баньке попариться! – обратился к старому дереву Леший, остановившись перед ним на той дистанции, с которой его ладони ощутили соприкосновение с биоэнергетическим полем этого лесного исполина.

Глава 1. За два года до той субботы

Леонид жил бобылем в маленькой старой избе. Он был очень удачлив в охоте и в рыбной ловле. Навыки охотника и рыбака Леонид перенял от отца – лучшего в этих краях промысловика. С такой удачливостью Леонид мог бы стать очень зажиточным мужиком, но он к накопительству не стремился, излишки своей добычи уступал за бесценок, а иногда и даром.

Однажды появился у Леонида приятель Всеволод из соседней деревни. Раньше Всеволод плотничал, но решил, что у охотников жизнь сытнее. Сходил раз на охоту с Леонидом. Сам он настрелял тогда дичи немного, но у Леонида добыча была как всегда богатой.

– Охотились вместе, значит, и добычу поделим поровну, – сказал Леонид.

С тех пор так у них это и повелось.

– Я знаю, ты в Елизавету Тишину влюблен, – приставал к Леониду Всеволод, похваляясь своей наблюдательностью.

– Вовсе нет! – отмахивался Леонид.

– Знаю, знаю! – стоял на своем Всеволод. – Только вот, не пойму я, чего ты в ней нашел? Лопоухая, кривоногая, волосики жиденькие, на обезьяну похожа! Я бы на такую и не глянул. Хочешь, сходим в нашу деревню? Я тебя там с такими красавицами познакомлю!

Елизавета Тишина! Для Леонида лучше ее никого не могло быть на белом свете. Хоть сюда приводи всех красавиц, он и не глянет на них.

Елизавета считала Леонида одним из лучших охотников и рыбаков, и сама не раз говорила ему об этом. Да что толку! На свидания она бегала не к нему, а к другим мужчинам. Ох, как много было у нее других мужчин!

Глава 2. За год до той субботы

– Лёнечка! Научи меня охотиться и рыбачить! – попросила однажды Елизавета.

Леонид взял ее с собой на охоту.

Потом и на рыбалку ходил с Елизаветой вдвоем.

Для Леонида эти походы вдвоем с Елизаветой были самым счастливым временем в его жизни. Елизавета удивительно быстро усваивала охотничьи и рыбацкие знания. Ее обучение проходило намного успешнее, чем у Всеволода. Вскоре все признали Елизавету удачливой охотницей и рыбачкой, а она все продолжала свою учебу, перенимая от Леонида многочисленные тонкости его опыта.

Леонид злился на себя: Елизавета вошла в его душу, чувства и мысли, заполнив их до краев. Он видел ее в своих снах, грезил ею наяву, томился в ожидании встречи с нею. А у нее все время был какой-либо другой мужчина. Она все время находила себе кого-то другого, и ее выбор ни разу не остановился на Леониде!

Вот возьму и разлюблю ее сегодня же! – каждый день обещал себе Леонид.

– Лёнечка! Я тебя совсем не стесняюсь! – говорила иногда Елизавета, когда приходила вдвоем с Леонидом на рыбалку. – Вот возьму, разденусь при тебе и искупаюсь!

Но все это были только слова.

Вечерами, оставаясь один, Леонид вырезал из дерева фигурки разных птиц и животных. Чаще всего это были фигурки фантастических птиц и зверей. Поделки эти Леонид никому не показывал. Влюбившись в Елизавету, Леонид, вырезая фигурки невиданных животных, думал только о ней. Вот вырезать бы из дерева Елизавету, да так, чтобы весь мир поразился ее невиданной красоте!

Под большим секретом Леонид показал Елизавете фигурку ежика.

Елизавете фигурка понравилась, и Леонид передал ей эту поделку в подарок. Вероятно из-за того, что во время изготовления фигурок Леонид думал, как всегда, о Елизавете, ежик оказался чем-то неуловимо похожим на нее. Он излучал какую-то человеческую решительность и смелость.

– Выходи за меня замуж! – сказал Леонид Елизавете, и тут же понял, что поторопился со своим предложением.

Может быть, этим все и испортил?

Глава 3. В тот самый банный день

Леший, привалившись спиной к стволу тополя, привычно вошел в банный транс. Все его тело слилось в виртуальной диффузии с деревом. Каждая клеточка его тела стала теперь принадлежностью сильного лесного красавца-тополя, запульсировала медленным ритмом загадочной жизни леса.

– Я спокойный и мудрый Тополь! Во мне текут его соки. Они промывают всего меня изнутри. Они наполняют меня тополиной энергетикой бани!

Закрыв глаза, Леший чутко вслушивался в медлительную и мощную пульсацию своего измененного древесно-тополиного тела. Его сознание провалилось в иную реальность и озарилось иным, внешне невидимым светом.

Леший-Тополь явственно ощутил, как циркуляцией сока из него выводилось все то, что мешало его здоровью. Третьим глазом Леший-Тополь просматривал горестную часть своей не тополиной, а человеческой жизни, выталкивая из себя чувство боли: он дерево, ему не больно. Не больно…

– Выходи за меня замуж! – сказал Леший Елизавете, тогда, год назад, когда он был очень удачливым охотником и рыбаком Леонидом, и тут же понял, что поторопился со своим предложением. Елизавета замешкалась с ответом, но быстро справилась со своим замешательством:

– Лёнечка! Не могу. Понимаешь, я Всеволода люблю.

*

Вот и вторая баня. Леший стоял, привалившись спиной к исполинскому дубу, насыщаясь банной энергетикой здоровья. Леший-Дуб промывался соками здоровья и силы, а третий глаз услаждал его картинами иных времен и пространств. И вдруг долгожданное озарение снизошло на Лешего-Дуба. Он долго мучился в поисках единственно правильного решения и, наконец, ясно увидел перед собой будто бы наяву необыкновенную фигурку. В ней было все: и достоверность, и одухотворенность, и неподражаемая красота. Всякий обомлеет от восхищения, увидев такую поделку, и поймет, как прекрасна сама натура!

Третья баня – человеческая. Ее сруб чудом уцелел на сгоревшем лесном подворье.

Откройтесь энергетические каналы в физическом теле!

Придайте точность руке и глазу!

Сегодня нелюдимый отшельник Леший не будет спать. Ночью лучше работается. Он теперь знает, как вырезать самую заветную фигурку в своей жизни.

Парк Таюрского периода
(репортажи из недалекого
будущего)

Тигрица мчалась по заснеженной тайге вслед за сорокой, которая то взлетала над соснами, то цеплялась крыльями за сугробы. Неуклюже плюхнувшись в один из сугробов, сорока отчаянно затрещала и стала быстро-быстро разгребать его лапами. Подоспевшая к ней тигрица досадливо смахнула ее своим хвостом и тут же зарылась в этом месте в сугроб. Почти в ту же минуту над ними с грозным урчанием завис на очень малой высоте вертолет. Из его чрева как горох высыпались в глубокий снег шестеро спасателей. Они нетерпеливо оттеснили тигрицу и выволокли из-под сугроба два манекена, облаченные в теплую зимнюю экипировку. Через несколько минут вертолет со спасателями, тигрицей, сорокой и «спасенными», набирая высоту, взял курс на базу.

Глава 1

Дача академика Таюрского была построена в традиционном японском стиле с корректировкой на китайский фэн-шуй. Едва окунувшись в ее ауру, Маргарет ощутила прилив спокойной силы и благодатного умиротворения.

Волшебство!

Но Маргарет – профессиональная забияка. Ее конек – создание острых углов за любым самым круглым столом. Она не принимает обтекаемых ответов на свои вопросы-колючки. Не зря в профессиональных кругах ее прозвали Чертовым Ежиком.

Стол возле жарко пылающего камина действительно оказался круглым, а ее вопросы к всемирно прославляемому академику были набором колючек, пересыпанных солью. Маргарет была упряма как черт и ни на миллиметр не отступила от своих «домашних заготовок», хотя устоять на них оказалось невероятно трудно. Подвох таился в самом Таюрском. Маргарет ожидала, что он окажется очень «крепким орешком», и вышла на него с целым арсеналом вопросов-ловушек. Но академик оказался обезоруживающе искренним. Маргарет, пытаясь атаковать его со всех направлений в роли непримиримого оппонента, все более проникалась сознанием его правоты и с ужасом ловила себя на мысли, что уйдет она отсюда его самой горячей сторонницей, поклонницей и по уши влюбленной в него дурой.

Вопросы Маргарет к академику были очень даже нешуточными. Возглавляемые им научные исследования взорвали мировое общественное мнение, вызвав небывало мощный шквал восторгов и такой же мощный шквал негодований. Эта тема тут же стала самым первым вопросом обсуждения на Постоянно Действующем Международном Интернет-Форуме. По заданию главного редактора Интернет-журнала «Набат Тревоги» Маргарет должна подготовить к сегодняшнему вечернему выпуску разгромную статью с предостережениями по поводу скрытых опасностей, которые невозможно всесторонне учесть, просчитать, а может быть и увидеть в таком новом научно-практическом направлении биоробототехнизации, над которым работает коллектив академика Таюрского.

– Игорь Петрович! – не сдавалась Маргарет, – Читатели нашего Интернет-журнала хотят знать: Каковы гарантии того, что Ваши биороботизированные звери, птицы, насекомые и бактерии не будут использованы во вред людям, например, в военных целях, в целях военной разведки, научно-промышленного шпионажа, нарушения тайны личной жизни и т. д.? Кроме того, Международное Сообщество Защиты Животных усматривает в этом направлении биороботизации эгоистичное отношение к животному миру, угрозу недавно ратифицированной Правительствами большинства государств Международной Конвенции «Об основополагающих принципах гармоничного сосуществования человека и экосистемы как среды его обитания» в части отношения к животным! Что Вы можете ответить им на эти вопросы?

Глава 2

Кондиционеры работали в полную мощность, однако воздух в помещении был горячим и влажным. Стакан мангового сока со льдом освежил горло, но тут же пробился через поры жаркой испариной, и гимнастерка прилипла к телу. Придется вновь постоять под холодным душем и переодеться.

– Господин Верховный Главнокомандующий! Вам срочное донесение из Штаба Армии! – отрапортовал адъютант, войдя в кабинет.

– Давай! – брезгливо протянул руку к папке с донесением генерал. – Ты щелкаешь каблуком и козыряешь с грацией пьяной макаки! – ругнулся Верховный Главнокомандующий на своего адъютанта той же фразой, которой подтрунивали когда-то над ним самим его сокурсники в военной академии одного европейского государства.

Быстро просмотрев текст донесения, генерал затвердел лицом.

– Свободен! – холодно процедил он адъютанту, и когда тот вышел, приготовил себе порцию виски со льдом.

– Прочь сомнения! Жребий брошен!

За витражной стеной кабинета в жарком мареве колыхались пальмовые деревья, яркие субтропические цветы, синела бухта с роскошной королевской яхтой у причала. На рейде сурово и многозначительно застыла светло-серая эскадра боевых кораблей. Чужая эскадра. Веский политический аргумент одного не очень дружественного государства, надеющегося под предлогом оказания военно-морского покровительства взять под свой контроль стратегически важную, но суверенную акваторию этого, как пишут некоторые злоязычные газетчики, «бананового королевства».

– Посмотрим еще, «who is who?», – зло сощурился генерал Сампо на чужую эскадру. – Это сегодня я для Вас «банановый король». Что вы скажете завтра?!

Год спустя все мировые СМИ наперебой воздавали хвалу наимудрейшему и наисправедливейшему монарху, Императору Всея Земли.

В считанные дни были изъяты и уничтожены все прошлые публикации об этом человеке, в которых он назывался «черномазым ублюдком», «подлым интриганом», «опасным авантюристом», «людоедом». Бесследно исчезли те, кто знал его как неуспевающего курсанта военной академии, мелкого пакостника, гнусного развратника и скрягу.

Таков был сюжет одного из массы подобных фильмов, взвинчивающих общественное мнение тем, что беспринципные авантюристы, завладев секретами биотехнологии и найдя способ перепрограммирования уже готовых и действующих биоособей под их личные интересы, могут узурпировать власть над всем миром.

Глава 3

В кабинет главного редактора Маргарет ворвалась, будто ураган. Она не собирается подставляться под чье бы то ни было негодование! Она сама может устроить «разнос» любому, не взирая на субординацию! Маргарет молча положила перед шефом свою «разгромную» статью о работе академика Таюрского и села напротив в состоянии повышенной агрессивной готовности.

Шеф читал спокойно, внимательно, неторопливо. Лицо его было непроницаемым. А Маргарет едва не подпрыгивала в своем кресле, готовясь перебить главного редактора на первой же осуждающей фразе. Она едва не поперхнулась своими словами агрессивного отпора, когда шеф, вызвав зануду Стэнли, передал тому ее статью и сказал:

– Немедленно в печать! Мы надерем им задницу!

– Ну, что ты смотришь на меня, будто ерша проглотила, Чертов Ежик?! – нарочито сердито рявкнул шеф на Маргарет, когда Стэнли вышел из кабинета.

– Я не выполнила задание. Нужно было громить академика и его сторонников, а я разгромила его противников.

– И как красиво разгромила! Ай да умница, черт тебя подери! Какая драка теперь начнется! Запомни, дурочка: истина рождается в споре, а крутая истина – в горячем споре, в самом обжигающем кипятке! Пусть теперь противники Таюрского выложат все свои доводы! И пусть победит тот, кто прав! А тебя я командирую к Таюрскому для серии подробнейших репортажей. Я вижу, он с тобой откровенен. И пойми главное: нам нужно не свою позицию отстаивать, а до правды докопаться. Работать будешь на то, чтобы победил тот, кто прав!

Глава 4

Начальник службы безопасности был в гневе:

– Игорь Петрович! Так дальше продолжаться не должно! Это же черт знает что! Я – бывший генерал авиации! Я – друг твоего отца! Я что для тебя, не авторитет?!

– Не сердитесь, Геннадий Львович! Ну, не буду я больше, не буду, – примирительно улыбнулся Таюрский.

– Не буду, не буду, – передразнил его начальник СБ, – Тебе уже тридцать пять лет! Ты солидный человек, академик! А ведешь себя как мальчишка! На биоплане полетать ему захотелось! Я для чего пригласил сюда целый отряд наших опытнейших дельтапланеристов? Они же лучшие в мире! Это им надо облетывать биоплан! И что это был за полет! Черт же тебя понес на набор предельно возможных параметров! Ему, видишь ли, высоты и скорости захотелось! Освоение биоплана должно проходить поэтапно. Малыми и осторожными шагами. Это же совершенно новая конструкция. Мы еще даже небо до сих пор до конца не изведали, хотя пытаемся освоить его уже не одно столетие. Небо – очень сложная стихия. В нем масса коварных сюрпризов. Про то все летчики знают. Небо может принять биоплан, а может и не принять. Поэтому работать над освоением биоплана в небе должны профессионалы.

Ты готов к разбору полета?

На разбор полета были приглашены и все дельтапланеристы, и те, кто работал над биотехническим обеспечением этой отдельной программы. Начальник СБ выступал теперь в роли эксперта летной подготовки и пилотажа. Его комментарии просматриваемой видеозаписи первого полета были по-военному четкими и емкими.

Первым под «разнос» попал капитан сборной дельтапланеристов. Он поручил выполнение самого первого и самого простого полетного задания на биоплане новичку их сборной, Даше Галкиной. Начало полета сам лично не контролировал, положившись на ее самостоятельность. Дашенька была самостоятельна и безупречна во всем до тех пор, пока за несколько секунд до старта к ней не подошел ее кумир, академик Таюрский. О его магнетическом влиянии на женский пол ходили легенды. Но сам он о них даже не догадывался, а если бы вдруг и услышал, то решил бы, что это не про него. Академик подошел не к Дашеньке, а к биоплану, когда двенадцать орлов уже заняли свои «рабочие места» на нашестах, расположенных поверх его крыльев. Он доскональнейшим образом знал все секреты управления орлами и принимал личное участие в тренировочных наземных подготовках к этому полету. Теперь он попросил у Дашеньки шлемофон с встроенными в него блоками управления орлами, а, надев его, пристегнулся к рамке для пилота. Дашенька тем временем «плыла от счастья», что Таюрский рядом с ней, обращается к ней с вопросами, и даже с просьбами! Чисто по-женски она не могла бы ему отказать НИ В ЧЕМ!

Тогда, на взлетной площадке, она первая попала под огонь гнева начальника СБ.

Бедная девочка!

Полет Таюрского был верхом самоуправства, лихачества и мальчишеского безумия.

Орлы повели себя штатно и предсказуемо, на все команды реагировали своевременно и адекватно. Но их «слетанность» нуждалась в доработке. Это как в конной упряжке. В ней рысаков необходимо менять для апробации до тех пор, пока не составится их наилучший комплект.

Ох, уж эти профессионалы! Да они за деревьями леса не видят! А Маргарет, слушая ругань отставного генерала, видела на демонстрируемой записи захватывающую красоту первого в мире полета двадцатичетырехкрылого биоплана, и ее сердце заходилось от восхищения.

Ее профессионализм проявился в том, точно такое же восхищение испытали все, те, кто прочел ее репортаж об этом отважном полете знаменитого академика. Сторонники работы Таюрского аплодировали ее профессионализму.