Текст книги "Россия и современный мир №2 / 2018"

Поэтому изучение нынешнего состояния двусторонних связей и раскрытие перспектив их неминуемого расширения и углубления находятся в поле зрения российских и иностранных экспертов. Россия пока продолжает вывозить в основном традиционную малообработанную продукцию добывающей промышленности и не в состоянии в ближайшее время серьезно изменить номенклатуру своего экспорта. Страны ЦВЕ, напротив, диверсифицируют свои поставки в Россию и наращивают их объемы несмотря на кризисные явления в российской экономике, которая тем не менее нуждается в импортных высокотехнологичных изделиях. Взаимные экономические связи сведены, к сожалению, к товарообменным операциям и вопреки общемировой тенденции не обогащаются инвестиционными и производственно-кооперационными формами. Именно в использовании этих современных форм видятся возможности дальнейшего расширения сотрудничества.

Столбовой дорогой может стать переход от обычной торговли излишками промышленной и сельскохозяйственной продукции к производственной кооперации на основе более глубокого разделения труда и более полного использования научно-технического потенциала всех сотрудничающих стран. Здесь непочатый край работы, в которую могут включиться заинтересованные страны.

Многое в налаживании всестороннего сотрудничества зависит, конечно, от политической позиции руководителей государств. Прагматическая линия, например, руководства Венгрии в отношениях с Россией уже приносит плоды. Помогают сотрудничеству и умеренные, дружелюбные подходы лидеров Чехии, Словакии и Словении к оценке российского внешнеполитического курса несмотря на некоторые неприемлемые для них нюансы.

Тот факт, что все наши страны отстают в экономическом развитии от европейского и мирового авангарда, определяет уже проводимый ими или потенциальный курс на ускоренный рост национальной экономики и заставляет наши страны, часто бессознательно, действовать в одном направлении во внутренней и внешней политике. Осознание этих общих интересов позволило бы находить больше возможностей для сотрудничества в важнейших для развития сферах, обеспечивающих рост производственного и научно-технического потенциала каждой страны.

Очевидно, что вступление в Европейский союз не только не содействовало сохранению прежнего экономического потенциала, но в большинстве стран привело и к его деградации: «Структурные сдвиги свидетельствуют о деиндустриализации страны, примитивизации факторов роста за счет преимущественного развития спекулятивных секторов национальной экономики (финансовых операций, оптово-розничной торговли, сделок с недвижимостью и т.п.). Встраивание Румынии в цепочку мирового разделения труда, созданного ТНК, привело к формированию в стране экономики периферийного типа, обслуживающей интересы более развитых государств ЕС» [1, c. 185]. Деградация затронула не только промышленность, но и сельское хозяйство даже в странах с передовым в прошлом аграрным сектором (примерами служат Болгария и Венгрия). Проводимая Брюсселем общая аграрная политика и отсутствие таковой в области промышленности и в научно-технической сфере одинаково плохо сказываются на общем состоянии экономик, обрекая страны, за исключением некоторых более развитых, на периферийный статус перед лицом успешного авангарда.

Россия не желает мириться со своим незавидным статусом отстающей страны и готова прилагать усилия к его изменению. В этом деле она рассчитывает не только на себя, но и на взаимодействие со всеми заинтересованными странами, готовыми делиться своими достижениями на взаимовыгодной основе. Со своей стороны она может вложить имеющийся научно-технический потенциал и финансовые средства в совместные разработки и общий бизнес на территории как России, так и стран-партнеров.

Расширение двустороннего сотрудничества стран ЦВЕ с Россией может послужить дополнением к их сложившимся связям с ЕС. Евросоюз через свои фонды оказывает содействие странам-членам в решении сравнительно мелких задач экономического развития. В основном это касается небольших проектов местного значения в области дорожного строительства, торговли, ремесел и малого бизнеса, туризма, охраны окружающей среды. Укреплением промышленного и научно-технического потенциала Брюссель по большому счету не занимается. Поэтому заботиться о собственном инновационном развитии приходится самим странам, что им трудно делать на практике из-за нехватки средств и узости национальной исследовательской базы.

Эта общая констатация не подходит к более промышленно развитым странам региона, но и они испытывают трудности в своем дальнейшем инновационно-индустриальном развитии. Им не нужно заново создавать промышленный потенциал, он у них уже есть. Проблема заключается в как можно более полном его использовании с целью расширения производства современной наукоемкой продукции и ее сбыта на мировых рынках. Россия представляет собой обширный и весьма платежеспособный рынок как раз для такой продукции из-за нехватки на нем соответствующих отечественных изделий.

Находясь под санкциями, Россия испытывает трудности в получении передовой иностранной техники, в которой она остро нуждается, но не как раньше для оснащения своих отсталых производств, а для ликвидации сырьевой зависимости, т.е. для переработки нефти, газа, металлов, дерева, химического сырья внутри страны и продажи готовой продукции за границу. Чтобы делать это успешно, необходимы современные станки, машины и технологии, которые мы должны производить сами, чтобы использовать их для промышленной модернизации и технического оснащения всей экономики, а также в интересах собственной безопасности. Следовательно, новыми драйверами роста могут и должны стать развитие отечественного машиностроения, его сердцевины – станкостроения и переработки на этой собственной технической базе имеющихся у нас в изобилии энергоносителей, промышленного и сельскохозяйственного сырья.

Все страны, которые имеют неплохой технический потенциал в какой-то отрасли, могли бы подключиться к решению этой грандиозной задачи. Им надо не продавать отдельные машины и оборудование, а открывать в России собственные или совместные предприятия по их массовому производству и сбыту прежде всего на российской территории или по переработке нашего сырья в готовую продукцию для внутреннего потребления и экспорта за границу. Оказавшись под жесткими и, скорее всего, бессрочными санкциями, Россия не имеет иного выбора, кроме как развиваться в основном на собственной базе, с использованием преимущественно внутренних средств, привлекая, конечно, из-за границы партнеров, готовых участвовать в реализации наших проектов и получать экономическую выгоду. Двери для таких партнеров всегда открыты, и только от их желания зависит налаживание перспективного сотрудничества.

Библиография

1. Переход стран Центрально-Восточной Европы от социализма к капитализму: Особенности и результаты: Сборник статей под ред. С.П. Глинкиной, Н.В. Куликовой. М.: ИЭ РАН, 2016. 332 с.

2. Таможенная статистика внешней торговли Российской Федерации // CustomsOnline: Официальный сайт Федеральной Таможенной службы Российской Федерации. URL: http:// customsonline.ru/search_ts.html (Дата обращения: 05.10.2017.)

3. Шейнин Э. Энергетический фактор в экономических отношениях России // Мир перемен. 2017. № 1. С. 88–103.

4. Премьер Словакии: Санкции против России бессмысленны и вредят нам // РИА Новости. 2017. 03 февраля. URL: https://ria.ru/economy/20170203/1487181140.html (Дата обращения: 03.02.2017.)

References

Perehod stran Central'no-Vostochnoj Evropy ot socializma k kapitalizmu: Osobennosti i rezul'taty: Sbornik statej pod red. S.P. Glinkinoj, N.V. Kulikovoj. Moscow: IE RAS, 2016. 332 p.

Prem'er Slovakii: Sankcii protiv Rossii bessmyslenny i vredjat nam // RIA Novosti. 2017. 03 fevralja. URL: https://ria.ru/economy/20170203/1487181140.html (Data obrashhenija: 03.02.2017.)

Shejnin Je. Jenergeticheskij faktor v jekonomicheskih otnoshenijah Rossii // Mir peremen. 2017. N 1. P. 88–103.

Tamozhennaja statistika vneshnej torgovli Rossijskoj Federacii // CustomsOnline: Oficial'nyj sajt Federal'noj Tamozhennoj sluzhby Rossijskoj Federacii. URL: http://customsonline.ru/search_ts.html (Data obrashhenija: 05.10.2017.)

Роль стран Центрально-Восточной Европы в процессе становления внешней энергетической политики Европейского союза (2005–2007)

Д.О. Вакарчук

Аннотация. В статье рассматривается проблема становления внешней энергетической политики Евросоюза. Расширение ЕС на восток Европы оказало негативное влияние на энергетическую безопасность Союза, а также на его отношения с Россией – главным поставщиком энергоносителей. Украинский энергетический кризис 2006 г. наглядно продемонстрировал возросшую зависимость ЕС от России и активизировал процесс формирования общей внешней энергетической политики Союза. Автор приходит к выводу о том, что конфликт интересов новых и старых членов ЕС в сфере энергетики усложнил процесс становления общей внешней энергетической политики Союза.

Ключевые слова: Европейский союз, страны Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ), внешняя энергетическая политика ЕС, энергетическая безопасность ЕС, энергодиалог Россия – ЕС.

Вакарчук Денис Олегович – аспирант, ассистент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики, Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ), Москва. E-mail: [email protected]

D.O. Vakarchuk. The Role of the Central and Eastern European Countries in the Process of Forming the EU Foreign Energy Policy (2005–2007)

Abstract. The article addresses the issue of forming the external energy policy of the European Union. The eastward enlargement of the EU had a negative impact on the energy security of the Union as well as on the relations of the EU and Russia as the key energy supplier. The 2006 Ukrainian energy crisis clearly demonstrated the increased EU dependence on Russia and intensified the development of the common external energy policy in the EU. However, significant differences in the interests in the energy sector between the CEE new member states and the «old» members of the European Union, in particular regarding the role of the Russian Federation in the energy security of the Union, have complicated the process of forming the common external energy policy of the EU and demonstrated lack of unity within the Union.

Keywords: European Union, CEE countries, external energy policy of the EU, energy security of the EU, EU – Russia energy dialogue.

Vakarchuk Denis Olegovich – postgraduate student, assistant lecturer of the Department of Area Studies and Foreign Policy, Russian State University for the Humanities (RGGU), Moscow. E-mail: [email protected]

Впервые о необходимости развития общей внешней энергетической политики (ОВЭП) ЕС было сказано в Зеленой книге «Навстречу европейской стратегии безопасности энергообеспечения», разработанной Европейской комиссией (ЕК) в 2000 г. В документе подчеркивалось, что Евросоюз «страдает от отсутствия компетенции и единства по энергетическим проблемам». Более того, в документе говорилось, что «сохранение такой ситуации останется “Ахиллесовой пятой” экономики ЕС, и способность Союза оказывать влияние на энергетические проблемы на глобальном уровне останется ограниченной» [20].

После расширения ЕС в 2004 г. граница союза передвинулась на восток. Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, входящие в регион Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ), приобрели статус полноправного члена ЕС. Это сыграло значительную роль в процессе формирования общей энергетической политики Союза, в том числе ее внешнего измерения.

Действительно, новые государства-члены, такие как Польша, Чехия, Словакия и Венгрия, в силу своей географической близости к России в большей степени испытывали зависимость от поставок энергетических ресурсов из последней, чем старые государства-члены. Так, по оценкам ЕК, за счет поставок из России обеспечивалось 60% потребления газа в Венгрии, 48 – в Польше, 98 – в Словакии, 78% – в Чехии [8]. Для сравнения: старые государства-члены не испытывали подобной зависимости в силу того, что потребление газа этими странами было в большей степени диверсифицировано.

Однако в 2004–2005 гг., несмотря на некоторые разногласия, отношения Евросоюза с Россией развивались в позитивном ключе. В выступлениях европейских политиков постоянно подчеркивалась высокая значимость России как надежного поставщика энергетических ресурсов в государства – члены ЕС. Кроме того, определенный успех был достигнут в рамках саммитов Россия – ЕС. Так, по итогам 15-го саммита в мае 2005 г. были утверждены дорожные карты четырех общих энергетических пространств [2]. Возражения со стороны политиков стран ЦВЕ вызывал в тот период, главным образом, проект Северо-Европейского газопровода (СЕГ), включенный ЕК в список приоритетных проектов общего интереса (TEN-E) [29].

Министр иностранных дел Великобритании Дж. Стро в выступлении перед Европейским парламентом в октябре 2005 г. отметил, что «государства – члены ЕС должны диверсифицировать источники энергии и проводить более последовательную политику в отношении нынешних основных поставщиков энергоресурсов. Государства – члены ЕС должны уповать на потенциал общего рынка Союза в отношениях с поставщиками энергоресурсов. Государства-члены должны стремиться к энергоэффективным и чистым технологиям и содействовать развитию действительно открытого энергетического рынка» [16]. Его мысль развил председатель ЕК Ж.-М. Баррозу, который выразил убежденность в том, что «государства – члены ЕС должны работать сообща в энергетической сфере, которая до недавнего времени считалась областью, зарезервированной для государств-членов, посредством установления последовательной энергетической политики» [там же]. В сущности речь шла о необходимости создания общей европейской энергетической политики (ОЕЭП), которая должна была быть представлена ЕК в 2006 г.

Однако газовый конфликт между Россией и Украиной, апогей которого пришелся на начало января 2006 г., внес коррективы в динамику разработки концептуального документа по общей энергетической политике Евросоюза. Следствием данного кризиса стала полуторадневная недопоставка российского газа европейским потребителям. Падение объемов дневных поставок в страны Европейского союза вызвало возмущение по всей Европе. Ко 2 января Венгрия потеряла до 40% своих российских поставок [27]. В свою очередь Франция, Италия, Австрия, Венгрия, Польша, Чехия и Словакия сообщили о резком падении поставок в объемах от 25 до 40% [27; 8]. Итогом кризиса стало подписание российско-украинского соглашения о поставках сроком на пять лет [1].

Евросоюз неоднозначно отреагировал на этот кризис. С одной стороны, на совместной пресс-конференции комиссар по энергетике А. Пиебалгс и представитель председательствующей на тот момент в ЕС Австрии М. Бартенштайн отметили, что «Газпром» продолжает оставаться надежным поставщиком газа, однако при этом Европе необходима «политика, направленная на обеспечение безопасности поставок» [23]. С другой стороны, страны ЦВЕ и Балтии выступили с критикой энергетической политики России. Так, 16 января в газете Financial Times было опубликовано письмо, подписанное бывшими премьер-министрами Польши (Е. Бузек), Эстонии (М. Лаар), Латвии (Г. Крастс) и бывшим президентом Литвы (В. Ландсбергис), в котором утверждалось, что «перекрыв кран, “Газпром” показал, как может быть осуществлена угроза прекращения подачи энергоносителя и каково значение слов “энергетическая безопасность” и “диверсификация”. Через несколько лет мы будем признательны В. Путину за то, что именно он заставил Европу всерьез задуматься об эффективном использовании энергии и большей диверсификации источников» [9].

Таким образом, первый серьезный энергетический кризис обнажил ряд проблем европейской энергетической безопасности, главной из которых стала неравномерная зависимость государств – членов ЕС от внешних поставок энергетических ресурсов. Эту проблему очень точно сформулировал комиссар по энергетике А. Пиебалгс: «…расширение, безусловно, принесло новые вызовы Европейскому союзу. Обеспечение безопасности поставок, безусловно, гораздо более сложная задача для новых государств-членов, чем для старых государств-членов» [14].

Государства – члены ЕС из региона ЦВЕ были услышаны, побудив институты Союза заняться разработкой новой энергетической стратегии, учитывая видение энергетической проблемы государствами ЦВЕ.

Первым практическим шагом в области разработки внешней энергетической политики стали коррективы, которые были внесены в «Европейскую политику соседства» (ЕПС). Так, во время дебатов в ЕП депутат от Великобритании Ч. Теннок в своем докладе относительно перспектив ЕПС отметил, что «энергетическая политика и энергетическая безопасность станут ключевыми элементами ЕПС». Эта инициатива ЕП нашла поддержку у комиссара ЕС по внешним связям и ЕПС Б. Ферреро-Вальднер, которая заявила о намерении «уделить первоочередное внимание разработке эффективной внешней энергетической политики, которая будет нацелена на гарантирование энергоснабжения Евросоюза». В качестве инструментов реализации такой политики были предложены: Договор к Энергетической хартии (ДЭХ), Договор об энергетическом сообществе Юго-Восточной Европы, энергетические диалоги с государствами – участниками ЕПС. Более того, еврокомиссар отметила, что «развитие ЕПС в отношении государств Южного Кавказа остается приоритетным» [17], что также представляло выгоду для ЕС с точки зрения энергетической безопасности.

Вторым шагом стало представление комиссаром А. Пиебалгсом 8 марта 2006 г. стратегического документа ЕС в области энергетики под названием «Европейская стратегия достижения устойчивой, конкурентоспособной и безопасной энергетики», которая тоже получила название «Зеленой книги».

В этом документе ЕК предприняла первую попытку детально определить, что собой представляет ОВЭП ЕС. Ключевыми задачами ОВЭП, по мнению ЕК, должны были стать:

– четкая политика, направленная на обеспечение безопасности и диверсификации энергетических поставок;

– развитие энергетического диалога со странами-производителями, транзитными странами, а также иными международными акторами;

– создание механизма эффективного реагирования на внешние кризисные ситуации;

– придание проблемам энергетической безопасности международного измерения;

– содействие энергетическому развитию [21].

Таким образом, можно констатировать, что в этом документе были намечены два вектора развития внешней энергетической политики. Во-первых, обеспечение ведущей роли ЕС в борьбе с изменением климата, поскольку «эффективные действия по решению проблемы изменения климата являются неотложными, и ЕС должен продолжать приводить пример и, прежде всего, стремиться к максимально широким международным действиям» [там же]. Во-вторых, гарантирование безопасности поставок в страны – члены Евросоюза. Следовательно, ЕК была сделана попытка учесть интересы как старых стран – членов ЕС, так и новых стран-членов, в частности государств ЦВЕ. По задумке ЕК, успешная реализация данного курса позволила бы ЕС «говорить одним голосом» в международных энергетических отношениях.

Страны ЦВЕ в целом приветствовали предложенную ЕК стратегию. Так, в комментарии о принятии данного документа чешский евродепутат Л. Роучек (PSE) отметил, что «Зеленая книга должна стать отправной точкой для начала обсуждения, результатом которого станет подлинная ОВЭП Европы» [11].

Тем не менее с критикой в отношении Зеленой книги выступил ЕП, в резолюции которого констатировался факт отсутствия новых целей, конкретных предложений и разработанного плана действий [19].

Проблема энергетической безопасности стала одним из центральных пунктов повестки дня весеннего саммита ЕС 23–24 марта 2006 г., на котором были подведены предварительные итоги в деле формирования ОЕЭП союза. Относительно ее внешнего измерения главы государств и правительств государств – членов ЕС поручили ЕК и Высокому представителю Союза по внешней политике подготовить доклад о перспективе внешних энергетических отношений Союза.

Итогом совместной работы двух институтов стал доклад «Внешняя политика на службе энергетических интересов Европы» [7]. По мнению отечественных исследователей С.В. Седых и Б.Е. Зарицкого, «сам факт такой совместной инициативы свидетельствовал о том, что речь идет о попытке инкорпорировать энергетическую политику во внешнюю политику Евросоюза» [6, с. 84]. Этот документ важен по нескольким причинам. Во-первых, по мнению авторов, «повышенная зависимость от импорта из нестабильных регионов и поставщиков представляет серьезный риск для ЕС» [там же]. Во-вторых, в тексте документа было зафиксировано, что «некоторые крупные производители и потребители используют энергию как политический рычаг» [7]. Таким образом, опосредованно выражалась озабоченность политизацией энергетической сферы со стороны РФ. Механизм решения этих проблем, по мнению европейских политиков, заключался в «развитии согласованной и сосредоточенной внешней энергетической политики ЕС, основанной на полном объеме внутренней и внешней политики ЕС, которая укрепит внешнюю энергетическую безопасность Союза в целом» [там же]. Таким образом, в документе оправдывалась необходимость оформления внешней энергетической политики Союза.

В итоге доклад «Внешняя политика на службе энергетических интересов Европы» был вынесен на рассмотрение глав государств на летнем саммите ЕС в 2006 г. В заключительном документе саммита главы государств признали важность развития внешней энергетической политики Союза и, следовательно, необходимость ее включения в план действий по общей энергетической политике, который должен был быть принят на весеннем саммите ЕС в 2007 г. Кроме того, Европейский совет рекомендовал институтам Союза, отвечающим за внешние отношения, сосредоточиться на осуществлении ряда действий в области внешней энергетической политики. Приоритет отдавался трем ключевым мерам: во-первых, завершению переговоров по Транзитному протоколу и обеспечению ратификации ДЭХ всеми участниками соглашения; во-вторых, интегрированию энергетического раздела в новое соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Россией; в-третьих, расширению внутреннего энергетического рынка ЕС на пограничные с Союзом страны [25].

Тем не менее процесс формирования ОВЭП осложнялся в связи с неопределенностью в отношениях между Евросоюзом и Российской Федерацией.

По мнению профессора А.С. Маас, источниками напряженности между ЕС и РФ в рассматриваемый период выступили три фактора: внутренняя фрагментация ЕС – в частности трения между «старыми» и «новыми» государствами-членами, между Советом, Европейским парламентом и Европейской комиссией относительно внешнеполитического курса применительно к России; двустороннее ухудшение отношений между Россией и странами ЦВЕ; растущее расхождение между ценностями и целями, которые руководство Союза пыталось продвигать в отношениях с Москвой и растущей самостоятельностью последней во внешне– и внутриполитических ориентирах [22, p. 113–114].

Несмотря на осторожный оптимизм, высказываемый европейскими политиками, Россия не изменила своего негативного отношения к ратификации ДЭХ. Так, на пресс-конференции по итогам саммита Россия – ЕС в Сочи 25 мая 2006 г. Президент России В.В. Путин заявил: «Если наши партнеры ждут от нас какого-то эксклюзива, ждут, что мы выстроим абсолютно либеральную политику в доступе к инфраструктуре, добыче и транспортировке, то у нас возникает вопрос: что мы получаем взамен? Может, тоже доступ к инфраструктуре, добыче и транспорту, но какой, где у вас добыча, в какие вы нас пустите месторождения, какие у вас есть магистральные трубопроводы? Если этого нет – а этого нет, – тогда мы должны найти способ адекватного возмещения или встречного движения в интересах друг друга» [4].

Еще один источник напряжения – двустороннее ухудшение отношений между Россией и странами ЦВЕ – оказал непосредственное влияние на формирование ОВЭП ЕС. Действительно, перманентные кризисные ситуации между странами ЦВЕ и Россией в сфере энергетики в рассматриваемый период вынуждали европейские институты уделять особое внимание обеспечению безопасности поставок при формировании ключевых целей энергетической политики Союза. К таким событиям можно отнести аварию на нефтепроводе «Дружба» в июле 2006 г., продолжение строительства СЕГ, энергетический кризис между Россией и Белоруссией в январе 2007 г.

Надежда на разрешение этих кризисных ситуаций при помощи вмешательства механизмов ЕС побуждала политиков из стран ЦВЕ активно критиковать Россию в рамках дискуссий во всех институтах Союза. Безусловно главным источником напряжения в отношениях между странами ЦВЕ и Россией продолжал оставаться СЕГ. Так, министр обороны Польши Р. Сикорский «сравнил германо-российскую газопроводную сделку с пактом Молотова – Риббентропа 1939 г.». Более того, по словам министра обороны Польши, «Польша просила канцлера Германии А. Меркель отказаться от сделки, о которой договорился ее предшественник Г. Шрёдер. Но Германия отвергла эту инициативу» [24].

Руководство Союза не спешило занимать солидарную со странами ЦВЕ позицию в отношении России. На этот факт указал А. Пиебалгс в своем выступлении перед ЕП: «Сегодня Россия играет важнейшую роль в обеспечении поставок энергии в Европу. В настоящее время Россия обеспечивает почти 30% импорта нефти ЕС и 45% импорта газа. Или, если быть точнее, 25% нашего потребляемого газа. В результате Россия является крупнейшим поставщиком внешних энергоносителей… Принимая во внимание ожидаемый рост потребления энергии в ЕС, я считаю, что Россия продолжит поставлять около 25% потребляемого в ЕС газа, что в абсолютном выражении означает увеличение поставок» [13].

Если рассматривать фактор внутренней фрагментации ЕС, а именно противоречия между основными институтами Союза, то наиболее показательным примером в рассматриваемый исторический отрезок стал неформальный саммит Россия – ЕС в Лахти от 20 октября 2006 г. Саммит состоялся в период председательства Финляндии в Совете; эта страна провозгласила внешнее измерение энергетических отношений одним из ключевых аспектов своей программы. Следует отметить, что у руководства ЕС не было согласованной позиции в отношении России на саммите. Накануне его проведения в рамках ЕП разгорелись дискуссии относительно позиции, которую должны выбрать главы государств и правительств ЕС в рамках диалога с Россией. Следует отметить, что как представители новых государств-членов, так и представители старых государств – членов ЕС заняли в большинстве своем критическую позицию в отношении Москвы и призвали руководство ЕС включить в повестку дня не только энергетическую проблему, но и вопрос несоблюдения демократических прав в России. Наиболее яркими сторонниками такого подхода выступили британские и польские евродепутаты. Так, Г. Уотсон, лидер Европейского союза либералов и демократов, призвал государства – члены ЕС «поддерживать твердую линию в отношении России, осуждая нападения на демократические права и свободы». В свою очередь, польский политик Б. Клих (PPE-DE) заявил, что «только уважение прав человека и гражданских свобод в России может стать условием дальнейшего политического диалога с этой страной» [15].

Обсуждение проблемы сотрудничества ЕС и России в области энергетики происходило, но ощутимого прогресса в переговорах достигнуть не удалось – во многом потому, что лидеры ЕС не смогли договориться между собой о путях «воздействия» на Россию. Так, перед саммитом лидер Германии А. Меркель напутствовала коллег «на ориентацию России к более конструктивным позициям по повестке дня» [28]. В свою очередь, конфронтационную позицию в отношении России приняли президент Польши и премьер-министры Швеции, Дании и Латвии. Таким образом, очередные попытки европейских политиков побудить Россию к ратификации ДЭХ и либерализации энергетического рынка закончились безрезультатно, обнажив проблему единства институтов ЕС в деле достижения общих целей Союза.

Между тем на брифинге после саммита В.В. Путин заявил: «Мы не против принципов, изложенных в Энергетической хартии, но мы считаем, что некоторые положения необходимо уточнить». Кроме того, он выразил уверенность, что «ЕС и Россия будут в состоянии разработать общие подходы к энергетическому сотрудничеству, которые будут включены в “новый документ”» [18]. Тем не менее саммит в Лахти стал первой попыткой Союза проводить единую внешнюю политику в энергетической сфере.

В январе 2007 г. ЕК, главный проводник общей энергетической политики ЕС, представила новый установочный документ – «Энергетическая политика для Европы» [10], в котором были окончательно сформулированы приоритеты и меры внешней общей энергетической политики Союза. По мнению российского исследователя И.Г. Пашковской, именно в этом документе «энергетическая политика Союза впервые была названа “международной энергетической политикой”» [3, с. 61]. Главный акцент в документе был сделан «на активизацию Союзом международных усилий по борьбе с климатическими изменениями», а не на активную внешнюю энергетическую политику Союза в отношении России, как того желали страны ЦВЕ [10]. Критику такого подхода ЕК выразила представитель Чехии в ЕП Я. Бобошикова, которая в своей речи заявила: «Я очень разочарована тем, что отправной точкой переговоров по энергетике в рамках Европейского совета является борьба с изменением климата. Президиум должен подготовить правильное предложение о том, как гарантировать бесперебойные поставки из России во все ЕС, а не только в Германию» [12].

Критика этого документа политиками из стран ЦВЕ привела к тому, что в Плане действий на 2007–2009 гг. «Энергетическая политика для Европы» на первое место в международной энергетической политике ЕС была выдвинута проблемы безопасности поставок [26]. Внешняя климатическая политика Союза, в свою очередь, «была выведена за пределы Плана действий и включена в Лиссабонскую стратегию» [5, с. 252]. В результате положения данного документа нашли поддержку со стороны политиков из стран ЦВЕ.

Таким образом, можно сделать вывод, что в процессе формирования ОВЭП руководство Европейского союза столкнулось с объективными сложностями, причина которых – в различиях между государствами – членами ЕС в ви́дении приоритетов такой политики. Серьезная зависимость стран ЦВЕ от внешних энергетических поставок, преимущественно поставок из России, стала причиной перманентного лоббирования этими странами политики, основанной на идее важности обеспечения безопасности поставок и реализации принципа европейской солидарности в энергетических переговорах с Россией. Реальным результатом такой политики, стала корректировка приоритетов энергетической политики институтами Союза на концептуальном уровне, от климатической дипломатии к обеспечению безопасности поставок. Тем не менее на практике различия между старыми и новыми странами – членами ЕС в ви́дении приоритетов внешней энергетической политики не исчезли.