Текст книги "Кыш, магия!"

А в голове отчётливо раздалось:

«Будешь знать, как хамить Толковым дверям!»

Следом и Люминивый Попугай раскричался:

– Танцор-ры с возу упа-али! Попр-рошу во-он!

– Месье Попугай, – сказала Саня, которая сидела на полу и отдыхала после сумасбродного танца. – Вы слишком много на себя берёте!

Но главное случилось: Толковая дверь, что вела в хранилище, широко распахнулась.

– Славненько, что в тебе не ошибся, – похвалил Магистр и обошёл Саню опасливыми шажочками, – хоть и капитально в тебе сомневался.

Саня встала, вслушалась в голову – но там стояла милая сердцу тишина. Тогда девочка сказала Магистру:

– Сумасбродная у вас берлога. Здесь одни двери прячутся за другими, будто бы играют друг с другом и с нами в прятки.

Но Магистр не согласился категорически:

– Нет-нет, что ты! Большую часть времени мои двери играют в салочки!

– Они что, все гоняются друг за другом? – не поверилось Сане.

– Нет-нет! У нас всё по правилам. Только водящая дверь гоняется за другими, чтобы их осалить – а те, сама понимаешь, несутся сломя голову. И на пути у них лучше не стоять, поэтому я прячусь под столом.

Сказал так и прошёл в Толковую дверь.

Саня побрела следом, размышляя: «Неплохо бы наловчиться понимать: когда старичок говорит правду, а когда шутит».

Здесь, в центре просторной залы, была навалена высоченная гора из старых вещей – пожалуй, тонны всякого хлама. Тут лежали сотни ковров, потёртых и побитых молью до дыр. Тысячи столов и стульев топорщились поломанными ножками. Из середины завала выпирало железными боками нечто грандиозное, похожее на старинный паровоз, какой Саня видала по телевизору. Там и сям из ворохов старья торчали ржавые стеллажи и полки. От кучи растекался угнетающий запах лежалого тряпья. В общем, не хранилище, а заброшенная свалка.

Однако лицо Магистра сияло счастьем:

– Это я в прошлом году, когда тут порядок наводил, всё так аккуратненько по местам сложил.

– Аккуратненько? – Саня всплеснула руками и хмыкнула иронично.

Она ещё на раз окидывала взглядом свалку рухляди, где не было видать и намёка на порядок.

– Конечно, аккуратненько, – подтвердил Магистр, потирая руки. – Заглянула бы в соседнюю комнату – вот где, признаюсь, полнейший обвал.

Саня промолчала из вежливости.

Старичок тем временем пояснил:

– Тут хранятся волшебные вещи.

– Всё это волшебные вещи? – ахнула она.

– Да. Хочешь, подарю волшебную палочку?

Саня решила, что палочка сгодилась бы. Но выпрашивать что-либо посчитала дурным тоном, потому просто кивнула, как бы соглашаясь с решением самого Магистра, но не попрошайничая.

– Легко отыщем, – старичок заходил вокруг кучи, вглядываясь в предметы. – Вспомнить бы, куда её положил.

Саня указала на побитые молью ковры:

– Это что, ковры-самолёты?

– Кто б знал, – отмахнулся Магистр, который, согнувшись, рылся в куче хлама. Но найти здесь что-нибудь определённое было невозможно. Он выпрямился: – Видать, палочку я положил в другое место. Там, где полный обвал, то есть в соседней комнате.

Он прошёл бодрыми шажочками к неказистой двери с облупившейся по всей поверхности краской. И со словами: «Точно! Она здесь!» потянул за дверную ручку.

Водопад из вещей, сдерживаемых до того дверью, ринулся на свободу…

– Берегитесь! – воскликнула Саня, да поздно, Магистра завалило с головой.

Накативший вал вещей утрясался-усаживался около минуты, пока, наконец, не затих.

– Магистр! Вверх Магистр, где вы? – напрасно звала Саня, обегая навал с трёх сторон.

Старичка не было видно. Она ухватила причудливую металлическую загогулину, потянула…

Вдруг вещи сами лениво зашевелились. А затем…

Весь навал зараз подскочил к потолку и там закружил. На полу остался только Магистр. Он лежал на спине, и ярко-жёлтый глаз источал золотистую магию. Старичок победно сжимал в руке короткую толстую палочку, длиной с карандаш и толщиной с сардельку. Он гордо произнёс:

– Видишь, не обманывал: обвал тут полный.

Саня подала руку, чтобы помочь подняться. Но волшебство уже подхватило старичка и, перевернув через голову, утвердило на ногах.

Саня с опаской покосилась на кружащую над головой тучу из тяжелых остроугольных предметов и со вздохом сожаления сказала:

– Кабы знала, сколько всего на вас обрушится – так и не надо бы мне волшебной палочки.

– Ах, как ты права – действительно, не проблема.

Иногда казалось, что старичок уходил от мира во внутренний разговор, из которого извлекал свои диковинные ответы.

Из магического глаза полетели искры, и вещи из-под потолка ринулись гуртом обратно в открытую дверь – они толкались, спеша обосноваться на насиженных местах. Когда набились стеной, тогда из недр выскользнула резиновая перчатка. Она надулась, пальцы-сосиски ухватили дверную ручку, потянули – и дверь захлопнулась, издав зубодробительные звуки: кряц-бряц-бац-цац!

Сделав дело, Магистр прикрыл магический глаз отпугмагом и отдал волшебную палочку Сане:

– Держи подарок.

Саня опасливо повертела вещицу в руках.

– Что может эта волшебная палочка?

– Одно из двух: или может всё или ничего, – магистр мучительно свёл брови, стараясь выудить из памяти нечто ускользающее, но сник: – Память как решето – ничегошеньки не помню об этом волшебстве. Сколько же мне лет?.. Эх, хоть кто-нибудь знает: сколько же мне лет?

– Не беда, – сочувственно ободрила Саня.

– Точно. Спрошу сестричку, у неё с памятью всё в ажуре.

Но Саня покачала головой:

– Лучше не знать свой возраст. У моей подруги Зинки жила ручная мышь. Хорошенькая, пушистая. И вот, когда справляли день рождения мыши – а стукнуло ей три годика – Зинка вычитала в журнале, что домашние мыши и живут-то всего два-три года. И по глупости рассказала мышке, что ей сейчас – будь она человеком – исполнилось бы девяносто лет. Мышь услышала такое, осознала возраст – и вмиг померла.

Магистр воодушевлённо заторопился вправо.

Там, конечно, стояла дверь. Саня уже не удивлялась нескончаемым дверям, но эта была особенная: высокая-высокая и узкая-узкая – будто бы вытянутая до потолка дверца одёжного шкафа.

Магистр постучал, повторяя:

– Магистрата… Магистрата… Магистрата…

Дверь открылась сразу.

Саня не видела Магистрату – спина старичка полностью перекрывала узкий проход – но была очарована сиянием, пролившимся из комнаты. Сияние выглядело так, будто все холодные цвета палитры красок смешались, и полученный оттенок заиграл вертикальными полосами света. Так, верно, переливалось и северное сияние, которого Саня никогда в жизни не видала.

– Чего надо? – спросил ворчливый старушечий голос.

– Я шёл спросить, – признался Магистр, – сколько мне лет. Но уже не хочу, потому что от этого знания мрут даже мыши.

– Вздор! – Магистрата захлопнула дверь у него перед носом.

Саня же серьёзно воскликнула:

– С Зинкиной мышью был не вздор, а всамделишно!

Дверь снова распахнулась, и старушечий голос озадаченно вопросил:

– Кто хоронится за тобой?

– Знать не знаю! – отчего-то радостно ответил Магистр. – Просто Саня.

– Мальчик Саня или Саня девочка?

Магистр неуверенно сказал:

– Скорей всего, Саня девочка. Потому что в платье, но без отчества и без фамилии.

– Зачем фамилия? – встряла в разговор заскучавшая Саня. – Просто – Александра.

– Входите, – позвала старушка. – И просьба: ноги не вытирать. Ни в коем случае!

Глава третья,
в которой оладьи водят хороводы, а Люминивый Попугай выделывается уже по полной

Саня протиснулась в проём двери и оказалась в огромной зале – природной пещере, образованной в недрах горы.

Высокий потолок был покрыт кристаллами хрусталя, усеян изумрудами и топазами. Они царственно сияли, порождая полосы холодного света, которые Саня видела из-за двери. Дивный свет нёс восхищение.

Посередине пещеры на малахитовом постаменте лежал исполинский прозрачный шар, диаметром, пожалуй, в два роста Сани. Постамент обегала дорожка, усеянная мелкими кристаллами-песчинками: ярко-жёлтыми, сочно-зелёными, пылающими красными. Смешанные, они искрились, создавая чарующую текучесть: будто ручеек многоцветья обтекал постамент с шаром.

Большую часть пещеры занимали глыбы гранита и мрамора, разбросанные как попало. На них лежали ящерки, золотые и серебряные, их была тьма-тьмущая.

«Какие красивые украшения, – подумала Саня. – Много же лет Магистрата потратила, чтобы выплавить их все».

Вдруг ящерки сорвались, переметнулись на соседние глыбы – будто золотая волна с серебряным гребнем прокатилась по граниту и мрамору. Ящерки замерли на новых местах, нежась под истекающим от потолка светом.

– Да они живые! – ахнула Саня.

– Конечно, – кивнула Магистрата. – Зачем мне здесь мёртвые ящерицы?

Магистрата была приятной старушкой в ситцевом платье цвета ягод чёрной смородины и вишнёвом платке.

Она улыбнулась Сане, гордо представилась:

– Я – Магистрата, хозяйка горных недр.

Затем забрала у Сани толстую волшебную палочку, повертела в руках, потом постучала согнутым пальцем по лбу Магистра и его спросила:

– Хоть знаешь, что подарил?

Саня хотела спросить: «И что?», но Магистр опередил:

– И что?

– Волшебную палочку, – отчеканила Магистрата.

– И она может всё, – радостно воспрянул духом Магистр.

– Нет. Она только и может, что печь оладьи. Поэтому такая упитанная.

– Какие ещё оладьи? – опешила Саня.

– Оладьи, От Которых Нельзя Отказаться.

Магистрата взмахнула палочкой.

Перед лицом Сани повисла в воздухе оладушка: округлая, пухлая, поджаристая.

Но старушка поморщилась и выговорила палочке:

– Не отлынивай, чтоб с мёдом.

Рядом с прежней оладушкой появилась другая, более пухлая, и третья, уже облитая янтарным мёдом.

– Извольте откушать! – громко сказала Магистрата.

– Не хочу, спасибо, – отказалась Саня.

Но руки сами собой потянулись – и, вопреки желанию, она схватила сразу две оладушки и сунула в рот. А руки тут же сцапали новые оладьи и попытались запихать в набитый рот.

Летающих оладий становилось больше. Вдруг они заводили хоровод перед глазами и запели чудинку-песенку:

 
Кушай-кушай,
Никого не слушай,
Ни папу, ни маму,
Ни гиппопотаму.
 
 
Если ты не будешь кушать,
Если станешь маму слушать,
Никогда не раздобреешь,
Никогда не растолстеешь.
 
 
Кушай-кушай,
Только нас и слушай,
Не врачей, учителей,
Только нас – твоих друзей!
 

При первых же словах чудинки-песенки мир перед глазами будто отступил – и с того мига Саня видела только оладьи и ощущала лишь приторно-сладкое благоухание мёда. Но это благоухание ей не нравилось, оно нисколечко не походило на вкуснейший аромат бабушкиного мёда из одуванчиков. Однако руки продолжали со страшной жадностью выхватывать оладьи из хоровода и пытаться затолкать в рот.

– Полноте! – громко сказала Магистрата.

Оладьи, кружащие перед Саней, истаяли. Они исчезли даже изо рта, а пальцы и щёки, заляпанные мёдом, стали чисты.

Она в недоумении оглядела руки и пробормотала:

– Что со мной было?

Старушка добродушно посмеялась:

– Чародейство, – и вернула палочку Сане. – Главное, никакая другая магия это не остановит. Нужно лишь взмахнуть палочкой, говоря: «Извольте откушать». И всё, окружающих за уши не оттянешь от оладий! Держи, авось сгодится.

Саня сунула палочку в карман платья.

А Магистрата спросила:

– Что тебя привело в нашу Набекрению?

– Ищу дядю Артура, которого здесь против воли удерживают королём.

Старушка направила ладони на стеклянный шар, что покоился на малахитовом постаменте, и сказала:

– В этой Хрустальной Сфере мы увидим всё. Ну-ка, Сфера, яви нам дядю Артура – короля.

Сияние из-под потолка камнем упало вниз, влетело в Сферу, и внутри неё проступили картины далёкого Дома. Око Сферы плавно скользило по коридорам, повторяя замысловатые повороты, пока всё нутро хрусталя не заполнил шикарный Тронный Зал, отделанный золотом. Отчего-то запахло парным молоком. На высоком троне сидел… дядя Артур в короне и смотрел на монетку, что бегала по пальцам – наверное, гонял со скуки.

– Дядя Артур! – закричала Саня.

– Напрасно, Александра, – сказала Магистрата. – Сфера не пересылает звук, лишь передаёт изображение. Зато теперь знаем, где искать: он назначен верховным королём в Доме Королей – это столица нашей страны.

– Понятно, Дом Королей стоит в вашей столице.

– Нет. Дом Королей и есть столица.

– Я почему-то учуяла запах парного молока, – сказала Саня и поморщилась: парное молоко она не любила.

– Ого! – закричал Магистр. – Это отличный знак!

– Знак? – удивилась Саня.

– Конечно, – подтвердила Магистрата. – Это означает: если поторопишься, то успеешь спасти, пока он не забыл самого себя!

– Как это?

– Когда взрослые начинают всерьёз верить, будто они короли, тогда заигрываются и напрочь теряют самих себя, истинных, и навсегда роняют искренность!

– Куда роняют?

– О-о-о! Падение искренности ужасно… – начала Магистрата.

– …И бесповоротно, – закончил Магистр и прибавил: – Думаю, мы с сестрицей подсобим тебе добраться хоть не до Дома Королей, но за пределы нашего Горного Уровня и за границы Деревни Глупцов.

– Ох, как замечательно, – порадовалась Саня.

Магистр, не теряя времени, восторженно закричал:

– Что ж, мы поедем, мы помчимся! – и послал сноп золотистых искр из магического глаза в стену пещеры.

Стена задрожала мелко-мелко, затем содрогнулась от могучего толчка – из неё прямо на них вылетел огромный паровоз, с округлыми боками, чёрной трубой и железными колёсами. Только рельсов под ним не хватало, но это не повлияло на быстроту, с которой он вынесся.

Саня живо отпрыгнула, однако ни старушка, ни старичок не двинулись с места. Паровоз, не докатив до них каких-нибудь полметра, затормозил с противным визгом колёс. А вдогонку ему из стены вылетел Попугай.

Саня сообразила, что паровоз приехал из кучи волшебных вещей, а Попугай был Люминивым Попугаем, что обитал в квадратной комнате.

Магистрата что-то нашептала. Попугай опустился на мраморную глыбу, распугав ящерок, и – бах! обратился в человека, в железнодорожного служащего. На нём был серебристый китель с алюминиевым аксельбантом, три алюминиевых ордена на груди и фуражка с алюминиевой кокардой. Если что и выдавало в нем птичье происхождение, так это нос, крупный с большущей попугаичьей горбинкой.

Магистр, обращаясь к Попугаю, предложил:

– Ты – кочегар, я – машинист!

– Сам кочегар-р! – разорался Люминивый Попугай, причём голосок у него (хоть он и стал человеком) остался таким же вреднючим.

– Как пожелаешь, – не стал спорить Магистр и полез по железной лесенке в кабину паровоза.

– Приступай к службе, машинист! – приказала Магистрата.

Попугай-железнодорожник тоже влез в кабину и сразу раскричался на старичка:

– Кочегар-р, не спать! Швыр-ряй др-рова в топку!

– Стойте! – воззвала Магистрата. – Александру не забудьте.

Саня, которая взирала на паровоз с большим недоверием, с ужасом себе представила, как стальные колёса примутся бомбить по камням, когда поедет. Тогда она громко, чтобы привлечь внимание всех, сказала:

– Колёса-то железные. Вот стук и тряска будут.

Из окна высунулся Магистр.

Попугай у него за спиной заорал ещё противней:

– Кочегар-р, лентяй, уво-олю!

– Заткнись, – спокойно парировал Магистр. Он окинул колёса оценивающим взглядом и проворчал: – Да уж, та ещё железяка. Но ничего, сейчас обуем колёса в подушки!

Из волшебного глаза сыпанули искры, и пышные стальные подушки обернулись вокруг колёс.

Саня хмыкнула и, имея в виду подушки, красноречиво выговорила:

– Железо осталось железом. Они же стальные!

– Но подушки же! – возразил Магистр.

Саня собралась снова оспорить… да вдруг понеслась такая свистопляска, что не зевай!

Входная дверь сорвалась с петель и пролетела над головами Магистраты и Сани с неистовым гулом. В дверной проём полезли другие двери. Они с шумом врывались в пещеру, где гоняли по воздуху кругами.

Саня, уже сидя на корточках, соображала, что творится, но всё поняла из фразы Магистра, который прокричал из окна паровоза:

– Эй, двери! Кто водит сегодня?

– Салит Толковая дверь! – крикнула в ответ Магистрата и в ужасе шепнула Сане: – Спасайся в паровозе, быстро.

Сама же побежала в противоположную сторону, прикрывая руками голову. Сходу впрыгнула в нутро Хрустальной Сферы и оттуда, гордо выпрямившись во весь рост, крикнула дверям:

– Что, поймали? Куда вам, неуклюжие деревяшки!

Но Саня страшилась встать с корточек – такое множество дверей носилось над головой. Она точно бы очутилась под тенью грозовой тучи, что нагрянула внезапно.

Вдруг над Саней зависла дверь, которая сразу и без спросу сунулась с разговорами к ней в голову. Дверь (а это, конечно, была Толковая дверь) изрекла у Сани в уме:

«Вот осалю за непослушание и будешь водить вечно, потому что летать за нами не сумеешь!»

– А у нас во дворе, – возразила Саня, – эта игра называлась «баши». Наш водящий не осаливал, а передавал баш. Так что не лезь ко мне со своей ошибочной игрой!

Толковая дверь жутко вспылила:

«Это моя-то игра ошибочная? Это твой двор неправильный. Сейчас схлопочешь от меня по кумполу».

Она навалилась на Саню, забурчала. И тогда Саня искренне возмутилась: будет какая-то дверь учить её, мастера игры, как правильно играть в баши! Она упёрлась руками и толкнула надоедливую дверь вверх. Дверь подлетела на метр – и случилось такое! Три двери с разгону врезались в Толковую дверь: раздался треск, и полетели щепки. А Саня опрометью кинулась к паровозу и влетела пулей в кабину.

Магистр отворил дверцу на топке и вместо дров запустил внутрь шикарный сноп искр из глаза. Паровоз рванул и закружил вокруг постамента со Сферой.

А из Сферы приветливо махала рукой Магистрата. Саня на миг испугалась: чем старушка дышит в стекле? Но вспомнила, что Магистрата – чародейка и хозяйка горных недр, потому отлично знала, что делает!

Паровоз, громыхая, помчался на стену.

«Как мы выедем из горы наружу?» – только подумала Саня, как и паровоз, и Попугай, и Магистр, и она сама стали золотистыми, под стать магическим искрам из глаза старичка. И бабочки на башмачках прямо-таки налились золотом, запылали, точно солнце, и шевельнули крыльями.

«Ага, мы целиком волшебные!» – восхитилась Саня.

Так оно и было.

Паровоз на всех парах помчался из пещеры, пронизывая гору. Настала пугающая тьма – но через минуту они вырвались на дневной свет.

Вперёд убегала тропинка, и паровоз беззаботно покатил по ней, переваливаясь на стальных подушках.

Саня глядела на проносящиеся мимо окон деревья и вскоре увидела, как паровоз нагоняет двух конных стражников, скачущих во весь опор по этой же тропинке. Она их узнала: это были те самые стражи, что пытались её арестовать. Сейчас они гнали лошадей и оглядывались на паровоз – но чародейный локомотив ехал быстрей. Он нагнал их и… наехал на конных.

Саня ахнула, тревожась за стражей, но уже через секунду их головы и плечи объявились внутри кабины. Это было чудно: лошади бежали по земле, а всадники торчали тут, в паровозе. Они вытаращились на Саню, не соображая с перепуга. Тогда Магистр присел на полу, заглянул по-доброму в глаза стражам и сказал:

– Учитесь у этой мудрой девочки. Она двери не ломает, а по-соседски приходит за советом.

Стражники быстро-быстро закивали.

Тут Люминивый Попугай внёс свою ералашную лепту, он высунулся из-за плеча Магистра да как на стражей заорёт:

– На пер-рвый – втор-рой р-рассчитайсь! Пер-рвый – налево, втор-рой – напр-раво, р-рысью мар-рш!

Ошалелые от страха всадники рванули в разные стороны и мигом выскочили из кабины.

Паровоз летел весело! Вскоре выехал на пересечение тропинок, где был столб с табличками «К берлоге Магистра, хо-хо» и «Деревня Глупцов, туда не ходи».

Паровоз просвистел в гудок и остановился возле столба.

Саня повертела головой, озираясь, и с обидой выговорила:

– Именно отсюда я сбежала в берлогу. А вы обещали вывезти меня дальше.

– Дело, дело говоришь! – закивал машинист Попугай.

Паровоз снова тронулся, но на сей раз проехал ровно метр и стал окончательно. А Попугай нахально объявил:

– Тепер-рь ты дальше. Вали из тр-ранспор-рта!

– Выходим! – радостно подхватил Магистр и бодро сбежал по лесенке на траву.

Саня, очень недовольная, сошла медленно.

Вдруг… паровоз подскочил и рванул с места. Люминивый Попугай прокричал на прощание:

– Пока, р-раззявы! Ух, пр-рокачусь с ветер-рком!

– Куда он? – спросила Саня, глядя вслед локомотиву.

Магистр задумчиво почесал кончик носа и ответил:

– Чается мне, Люминивый Попугай угнал паровоз. Ничего, посмотрим, как запоёт, когда магия в паровозе иссякнет.

Тут ещё, вдобавок ко всем бедам, в конце тропинки показались те самые двое всадников, они быстро приближались. Саня, не желая встречи, юркнула за спину Магистра и затаилась.

Но всадники были настроены благодушно. Подъезжая, они махали руками и кричали:

– Не бойся, Саня, ты нам не по зубам!

– Ты мудрая, а нам приказано хватать только умных!

Саня, довольная собой, вышагнула из-за Магистра.

Всадники спешились, недобро поглядывая на Магистра. И обратились к Сане с мольбой:

– Научи, мудрая девочка, как нам – всей нашей деревней – сделаться хотя бы умными?

«Ну и вопросик!» – закручинилась Саня. Но знала: людям нужно помогать всегда, и (с потаённым вздохом) дала совет:

– Перестаньте арестовывать честных путников и начните изучать разные науки.

– Какие?

Саня покопалась в голове и глубокомысленно сказала:

– Во-первых, ботанику: высаживайте много цветов и обязательно кусты с розами. Во-вторых, астрономию: любуйтесь на звёзды. В-третьих, стихотворчество: сочиняйте стихи и читайте друзьям.

– Спасибо! – закричали стражники, садясь на коней.

Магистр поднял вверх палец, говоря:

– И хватит делать по утрам зарядку – ведь от этого хочется мускулами поиграть. Ещё передайте королю Изольде, что она – всего лишь глупая деревенская купчиха.

Но стражники уже скакали к деревне.

Саня взглянула на Магистра и сокрушённо покачала головой:

– Вы меня вывезли дальше на один-единственный шажок, а до Дома Королей всё так же далеко!

Магистр проникновенно улыбнулся и ответил:

– Дорогой мой человечек, самое дальнее путешествие начинается с первого шага. И любой шаг куда-нибудь да приведёт – главное, бойко шагай! Запомни тайные координаты твоей ближайшей цели: семнадцать шагов вперёд, семь шагов влево, семь шагов вправо.

– И что там будет?

– Как отшагаешь – так увидишь.

– А как я пойму, что это – то самое?

– Как увидишь – так поймёшь, – затем прибавил не к месту: – Эх, видела бы меня в юности… Кстати, если увидишь, то передавай мне приветик от меня.

И старичок, независимо посвистывая, зашагал по тропинке обратно, к невидимым отсюда (но таким любимым) горам и пещерам.