Текст книги "Смертный и богиня"

– У меня такое впечатление, что нашу дэму нельзя будет даже по вашей Крепости провезти! – досадовал Юрген Флигисс. – Здесь тоже настоящие войны ведутся.

– Да нет, здесь частный случай, – кривился Шунт Стерликос. – Все остальные пространства мы контролируем, а нашего бравого стрельца постараемся отправить на тот момент куда подальше от маршрута проезда кортежа. Скажем – в Дикие земли.

– Мне кажется, он и оттуда вырвется, желая оказаться как можно ближе к Азнаре Ревельдайне, – сетовал бравый генерал, выигравший не одну войну. – Уж я знаю таких неусидчивых везунчиков, обязательно в самый эпицентр событий влезут. Тем более если спит и видит, как перед нашей дэмой выслужиться.

– Ну, это вряд ли, – не понял коллегу главный консул шестнадцатого. – Наш Труммер – человек скромный, к вашей властительнице боится на глаза показаться.

– Ха-ха! – веселился невесть отчего Юрген. – Такие отчаянные парни ничего не боятся! Правда?

Свой вопрос он уже конкретно направил замершему Полю. А тот и не мог понять, чего от него хотят и как правильно ответить. Поэтому осторожно решил уточнить:

– Что вы имеете в виду, геер дон?

– Ну вот, к примеру, ты ведь не боишься якшаться с беглой преступницей? Ещё и спиной её пытаешься от наших глаз закрыть. Что, настолько в неё влюбился?

Парень после такого вопроса испугался до глубины души: высший чиновник восемнадцатого сектора знает всё о побеге и даже узнал в девушке сбежавшего двойника своей дэмы. Что в общем-то не казалось таким уж странным. Другой вопрос, что в сей момент, особенно в свете предстоящего визита, чиновники могут между собой договориться всего лишь парочкой слов, и сбежавшая преступница (якобы преступница!) будет немедленно передана в руки союзных сил правопорядка. И тут уже никакие пистолеты не помогут, и уж тем более ссылки на властительницу, которая дала право явиться девушке к ней сугубо добровольно.

Поэтому пришлось выкручиваться, неся разную чепуху:

– Извините, геер дон, но маркиза Рейна оказалась в застенках вашего сектора совершенно случайно, а потом, тоже случайно, оказалась на свободе. Она совершенно ни в чём не виновата, просто так неудачно сложились обстоятельства…

Генерал Флигисс прервал парня восхищённым цоканьем языка, апеллируя при этом к коллеге:

– Однако! Я всегда восхищался и повторял: как лгут в шестнадцатом секторе, не умеют больше нигде. И нет, чтобы признаться: влюбился, дескать, в красавицу, готов вас тут всех перестрелять за неё, и не смейте её пальцем даже тронуть. Так нет, врёт, изворачивается… Нехорошо-с!

Шунт Стерликос с удивлением воззрился на парня:

– Что, и в самом деле влюблён? Потянуло на романтику с преступницами?

– Да никакая она не преступница…

– Значит, влюблённость не отрицаешь? – опять не дал ему договорить гость из восемнадцатого сектора. – Лишь готов отрицать инкриминированные твоей подружке преступления?

Сложно было понять, к чему это всё ведётся, но Труммер честно старался сделать это изо всех сил. И вроде как подспудно почувствовал, как его словно подталкивают к нужному ответу. Вот и ответил:

– Так точно, готов! Влюблённость – не отрицаю.

– О! Молодец! Осталось только от тебя увидеть конкретные доказательства твоей влюблённости, и я вас оставляю в покое. А именно покажи нам, как ты любишь эту девушку, обними её и нежно поцелуй в губки.

От такого приказа а'перв растерялся окончательно:

– Э-э-э… прямо здесь?… При всех?…

– А что такого? Ты стесняешься своей любви? – искренне недоумевал Юрген Флигисс, за спиной которого сопело, пыхтело, потело и толпилось в помещении более двадцати особей высшего жандармского начальства. Причём не только они круглыми глазами пялились на главного консула. Пусть и скрывая свои эмоции, рядом стоял поражённый Шунт Стерликос.

Пришлось отдаться течению странной беседы полностью:

– Если это послужит доказательством наших чувств и невиновности моей подруги, то я могу и поцеловать…

– Ну так целуй, чего ждёшь? – с хитрым прищуром глаз потребовал прославленный генерал. – Или мне забрать твою пассию с собой?

Что-то здесь было не так, что-то слишком не сходилось. Любовные отношения в ДОМЕ вообще ставили ни во что, и тем более при решении глобальных вопросов. Хотя и весьма ценился, уважался институт брачных отношений. А тут главный консул ведёт себя так, словно свихнулся на почве романтической, любовно-душещипательной литературы.

А что делать? С этим вопросом на лице повернулся к Азе. Девушка стояла, прикусив нижнюю губку, и задумчивым взглядом буравила главного консула. Зная её вспыльчивый, если не вздорный характер, можно было ожидать от неё каких угодно действий. В том числе и таких, которые повредят ей же сильно-сильно. И чтобы не допустить этого, Поль решил форсировать события. Тем более, что сама суть вопроса не стоила ничего. Что там того поцелуя? Останешься без крови? Или без губ? И лицо не отсохнет.

Именно с такими мыслями он осторожно взял маркизу за руку и, пожимая её незаметно для остальных особым способом, заговорил:

– Ладно, если так важно геер дону проверить наши чувства, от нас не убудет. Дай, милая, свои сахарные губки, я их с огромным удовольствием расцелую.

В какой-то момент почувствовал страшное напряжение во всём теле Рейны. Показалось даже, что она вот сейчас как ударит… Но обошлось. Девушка шумно и медленно выдохнула, расслабилась и как-то особо игриво улыбнулась. После чего положила руки парню на грудь и стала подыгрывать обстоятельствам. Причём так подыгрывать, что все присутствующие затаили дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова.

– Лишний раз целоваться и мне приятно. Только вот почему ты ничего кроме поцелуев от меня не требуешь?

– Так я… это… – засмущался парень. – В смысле…

– Да я совсем не в смысле более жарких наших объятий, – рассуждала Аза так, словно задумалась о смысле жизни. – Раз ты меня готов поцеловать при посторонних, доказывая свою любовь, то почему ты мне ни разу до сих пор не предложил выйти за тебя замуж?

– Как замуж? – вырвалось у него ошарашенно.

– Нормально. Как и полагается. Или ты меня не любишь? А соблазняешь ласками только для телесной близости?

– Что ты, что ты! Ни о каком соблазнении и речи не идёт. Наша любовь выше всех этих пошлостей и фривольных отношений! – попытался парень вернуть тему в конструктивное русло. Только у него не прокатило:

– Ага, значит, когда со мной прошлый большой сон ты занимался сексом, это было пошлостью?

После такого невинного вопроса, заданного с честными-пречестными глазами, Шунт Стерликос не выдержал и расхохотался. Затем, не обращая внимания на укоряющий, строгий взгляд своего коллеги, он вскричал:

– Прекратите тут устраивать балаган! Или немедленно целуйтесь, или я воспользуюсь своей властью и устрою такое!..

Тогда как главный консул восемнадцатого не захотел такого упрощённого решения, хотя вначале сам же к такому и подталкивал. Теперь он явно настроился на большее и тоже повысил голос:

– Несправедливость! Как вы вообще тут выживаете?! Если я раньше хотел просто забрать нашу узницу, поселив её в безопасное место, то теперь вижу, что её надо спасать. Ваш вездесущий Труммер успел её соблазнить, обесчестить, а как только встал вопрос ребром о женитьбе – так сразу в кусты? Нет уж, стрелок, теперь ты показательным поцелуем не отделаешься. Хотя и начнёшь с него! Затем озвучиваешь обманутой маркизе предложение, а получив согласие – целуешь повторно. В таком случае твоя избранница, уже как супруга, обязана будет пойти в огонь и в воду за тобой. И тем более на любую миссию в любой мир. Правильно я решил?

И, задавая этот вопрос, незаметно для остальных подмигнул коллеге. Тот и так ничего понять не мог, поэтому лишь пожал плечами и махнул рукой:

– Делай, как считаешь нужным.

Вроде как недавно ещё два закоренелых врага, шлющие в сектор друг друга диверсантов, воров и убийц сотнями, за последние сутки главные консулы достигли удивительного единодушия во многом. Не факт, конечно, что они продолжат сотрудничать подобным образом и после визита Ревельдайны в шестнадцатый, но в данный момент вели себя как старые, радушные друзья. И конкретно сейчас Шунт Стерликос как бы отдал на усмотрение гостя судьбу Поля Труммера. Сразу прочувствовал немалую, особую заинтересованность Юргена, самоустранился и теперь наблюдал со стороны.

Тогда как Флигисс перешёл на угрожающий, совсем уж строгий тон:

– Долго нам ещё ждать?

И загнанному в тупик обстоятельствами парню ничего не оставалось, как мысленно себя успокоить:

«В самом деле, настоящий балаган получается! И эта замухрышка совсем разум потеряла, раз такие глупости наговорила. Хорошо ещё, что всё это несерьёзно, и как только эти чины покинут „Пагоду“, сразу обо всём забудут. Теперь бы только доиграть свою роль до конца… В противном случае, будь у них приказ о розыске двойника дэмы, они бы уже давно уволокли маркизу в наручниках». И вслух заверил:

– Не стоит волноваться, геер дон, мы быстро! – наклонился к маркизе, несколько скомканно её поцеловал и провозгласил: – Дорогая, будь моей женой! – после чего, уже во втором поцелуе попытался разыграть некую страсть и вполне искреннюю влюблённость.

Неизвестно, как это смотрелось со стороны, но чувствовал он себя в тот момент дурак дураком. Но, несмотря на это и на присутствие такого огромного количества народа, всё равно пережил некий пронзающий трепет, особую сладость женских губ, всеобщий гормональный всплеск организма и даже не совсем уместное головокружение. До того он успел со многими женщинами поцеловаться, и не одну тысячу раз, так что особенным скромником никак не считался. А тут эмоции получились похлеще, чем в самые первые разы при подобном действе.

И кого за это стоило благодарить? Или проклинать?

Глава 9
Дома ждут всегда

Кажется, второй поцелуй излишне затянулся. Потому что главный консул восемнадцатого сектора как-то странно кашлянул, а потом и от комментария не удержался:

– Гляди-ка! Они и в самом деле друг друга крепко любят! – хотел ещё что-то добавить, но наткнулся на взгляд маркизы, почему-то озадаченно хекнул и постарался закрыть тему: – Ну вот и хорошо, что разобрались! Пусть будут счастливы! – сам же первым развернулся и двинулся по образовавшемуся проходу между жандармских чинов. При этом обращался словами к Шунту Стерликосу: – А что, коллега, если мы организуем шикарный салют с Морской стены в честь визита Непревзойдённой? Как раз в начале большого сна?

Та ещё проблема, учитывая отсутствие тёмного времени суток.

Но местный чин сделал вид, что и сам давно продумал подобное:

– Наши специалисты уже получили от меня соответствующее распоряжение. Салюты грянут одновременно и с Морской и с Большой стены.

Но перед тем как отправиться следом по проходу, так пристально всмотрелся в обнявшуюся парочку, что у Поля от неприятных предчувствий засосало под ложечкой. Ведь сам Стерликос прекрасно ведал, что никакой любви между выскочкой поощером и внезапно объявившимся двойником Азнары Ревельдайны не существовало. И для него состоявшаяся сцена должна была показаться фирменным, циничным издевательством над всеми присутствующими. А уж над Юргеном Флигиссом – в первую очередь. Подобного неуважения к высшим чинам он не простит даже при заступничестве самого Бенджамина Надариэля.

Тогда как Юрген Флигисс, наверняка знавший о планах Дэмы по поводу Аверса, таким вот удачным экспромтом попытался надавить официально на маркизу. Мол, вы у меня под полным контролем, и если откажетесь от предложений властительницы, то обрушите на свою голову максимальный по силе каток репрессий.

Поэтому Труммер с огромным трудом дождался, пока останется наедине с девицей Рейной, и набросился на неё с укорами и обвинениями:

– Ну и кто тебя за язык тянул?! Что это за личная инициатива?! И так непонятно, что геер дон задумал и какой пакостью для нас с тобой это может обернуться в будущем, так ты ещё приплела не к месту эту женитьбу.

– Я хотела как лучше, – пыталась она оправдаться, – и у меня это получилось…

– Что же тут лучшего?! – изумился парень.

– Тебе удалось избежать расспросов о том, что ты тут делал, – удивительно резонно стала рассуждать девушка. – Главные консулы просто обязаны отличать ложь, с ними в этом плане лучшие правдознатцы не сравнятся. Они бы тебя с ходу раскрутили на признание по полной о торговле алпи. Ещё и полученные за это пятьсот златых отыскали бы враз и изъяли по закону. Как следствие, ты и сам бы влип, и меня с Чин Хун Хо в крупные неприятности вовлёк бы.

На такие обвинения ничего не оставалось, как покаянно кивать и озабоченно чесать макушку. Не подумал а'перв о самой главной опасности при встрече с высшими чиновниками. И сообразительность девушки в этом плане только следовало приветствовать и поощрять, а не ругаться с ней.

– Ладно, извини… Не сообразил…

Но ей этого признания оказалось мало:

– Ты меня оскорбил! И одними словами прощения не выпросишь!

– Оскорбил? Чем это? Что сразу не оценил твою личную инициативу?

– Хуже! – всё больше распалялась девушка. – Ты всем своим видом показал мне, насколько я тебе противна и насколько нереально зародиться между нами каким-либо чувствам. А я что, уродина? Или совсем уж мерзкая образина?

– Нет! Что ты, что ты! – Полю и стыдно было за своё поведение и хотелось как можно быстрей оправдаться. – Ты и в самом деле самая красивая девушка из всех когда-либо мною встреченных. Просто я совершенно не ожидал, что нас заставят целоваться. А ты и представить себе не можешь, насколько сложно вот так просто взять и поцеловать красивую девушку.

– Правда? – Аза заглянула ему в глаза. – Ещё скажи, что ты меня стесняешься…

– Не без того, конечно… – После чего Труммер понял, что маркиза сама шагнула к нему в объятия и прижалась совсем уж откровенно, вызывающе, сразу всколыхнув всю мужскую сущность до самой её глубины. Ещё и уточнила завораживающим шёпотом:

– Но поцеловать-то меня без принуждения со стороны ты можешь?…

Что смог, тут и сомневаться не пришлось. А вот что удовольствия получил гораздо больше, чем при втором поцелуе, – это показалось удивительным и невероятно приятным бонусом. Может, потому, что никто не мешал и не глазел со стороны? Или неуместное стеснение уже не стояло на пути чувственного удовольствия?

Да и затянулся третий поцелуй не в пример первым, вместе взятым. Может, и дольше продлился бы, да гостей своей харчевни, наконец, отыскал её хозяин. Ни капельки не смутившись, что оборвал такой интимный и чувственный момент, землянин оживлённо описал сложившуюся обстановку:

– Все ушли, трупы забрали, трофеи оставили, в том числе оба джипа. Третий достался жандармам. Ни ко мне, ни к вам никаких претензий, дело закрыто. И всё благодаря вмешательству главных консулов. Но больше всего меня успокаивает отсутствие каких-либо вопросов о цели вашего присутствия, – сам хохотнул от получившегося каламбура и азартно потёр ладошки: – Ну и следующую партию алпи можете доставить хоть завтра. Причём большую, в две, а то и три тысячи!

– Куда тебе столько? – поразился Труммер.

– Ха! Кому – смерть, беда и тризна, кому – ажиотаж и дороговизна! Проще говоря: лишний наплыв клиентов. Уж я-то знаю, как обитатели Крепости реагируют на подобные происшествия: валом попрут! Да и с Параиса подтянутся рядами и колоннами. Уже через пару часов здесь будет не протолкнуться от народа, ну и каждый второй уходящий отсюда будет покупать пилюлю, вторую для финальной накачки себя, своей попутчицы или приятеля алкоголем. А у меня запасы этой радости небезграничны. Так что пошевеливайся, приятель, с доставкой второй партии.

– Хорошо, завтра утром постараемся доставить, – пообещал парень, почувствовав согласное пожатие женской ладошки. – А что будем делать с джипами? Бери-ка ты себе оба, – решил Труммер, вспомнив о трофейных лошадях. – У меня и так скоро в саду фруктовых деревьев не останется от разной живности и пасущихся монстров.

– Ещё чего! – не захотел такого подарка Чин Хун Хо. – Мне и одного много, своих машин хватает. Ну и для перегонки твоего отыщу человека, доставит, как полагается. Мне помнится, что Галлиарда мечтала о каком угодно автомобиле, а тут сразу такая шикарная машинка. Порадуй подругу!

После такого напоминания спорить оказалось не о чем. Оставалось поспешить к гарпии, а на ней – на дальнюю окраину Розмора. Ну разве что, пока усаживались, Поль уточнил один недавно прозвучавший момент:

– Ты и в самом деле согласна отправиться со мной в мир Аверса с миссией возрождения ордена азнарианок?

– А разве я могу отказаться после прозвучавшего от тебя предложения стать твоей женой? – рассмеялась Аза. И парню показалось, что всё, с ними происшедшее, можно скорей отнести к приятной и волнующей шутке, чем к серьёзному действу. Как ни странно, от осознания этого на сердце зародилась грусть. И жаль, что в полёте не было возможности обсудить согласие на миссию более подробно.

Домой добрались ещё быстрей, благодаря попутному ветру со стороны океана. Успели к самому финалу ужина, так что рассказ о новых приключениях выслушали все и сразу. Ахов и охов хватало, но что бросилось в глаза Труммеру, так это несколько неадекватное поведение Галлиарды. Кажется, она впервые за время их дружбы приревновала к иной женщине. Даже новость о скорой доставке джипа её почему-то не обрадовала, как ожидалось. Потому что сидела, плотно поджав губы, не высказывала обычно многословные комментарии во время пересказа и строго косилась на скромно восседающую в сторонке Азу. И это при том, что Поль не слишком акцентировал внимание на втором и умолчал совершенно о третьем поцелуе.

И как только рассказ окончился, а вырученные за алпи деньги соответственно поделены, баронета Фойтинэ перешла к конкретному, животрепещущему, по её мнению, вопросу:

– Мы все ждали тебя, Поль, чтобы ты, как хозяин дома, распределил места жительства для каждого.

– Да нет проблем, сейчас решим этот вопрос, – заверил парень. После чего обратился к новому члену их компании: – Аннет, ты у нас пока нетранспортабельная, поэтому скажи, где предпочитаешь жить? На каком этаже?

Учительница музыки восседала в кресле и передвигаться могла лишь с помощью костылей. Её злосчастное колено хоть и пошло на поправку, но очень и очень медленно. По заверениям врача, проводившего последний осмотр, женщине предстояло ещё целый месяц скакать на костылях, а потом ещё долгое время делать специальные реабилитационные упражнения. Так что поселять её на втором этаже было бы неблагоразумно. Да и она сама стала категорично настаивать на первом этаже.

В результате сёстрам Макиллайна досталась большая спальня на первом этаже. Ласка была переселена в малую спальню, где временно спал до того её брат. А он с немалой радостью и удовлетворением вернул себе спальню в чердачном помещении.

Одновременно с этим распределением маркиза Рейна постаралась осмотреть колено Аннет с недовольным ворчанием:

– Мои навыки проще, и университетов Параиса я не кончала, но в менисках разбираюсь. Вон как здорово Полю коленку вправила, после его неудачного столкновения с Кузей… Так что давай гляну… И не дёргайся, я только руки прикладываю, ломать не буду…

Пока все отвлеклись на процедуру мануальной диагностики, Галлиарда шепнула на ухо приятеля:

– Азу поселишь с кем-нибудь из девчонок, мне выделишь самую мизерную спаленку. И как только все улягутся, незаметно ко мне приходи. Возьмёшь второй ключ, а я свой изнутри вытащу из замка. Понял? – дождавшись заинтересованного кивка и смущённой улыбки, напутствовала горячим касанием к бедру и предупреждением: – Смотри, не засни раньше времени!

В принципе Труммер и сам совсем недавно о таком мечтал. Соскучился он по нормальному, полноценному сексу. И вроде должен был радоваться, а… не радовался. Что-то вызывало в сознании досаду и лишало покоя.

Уж не странные ли, весьма чувственные поцелуи с маркизой Рейной?

Но ведь там всё получилось по необходимости и по принуждению. А третий поцелуй… Для него тоже можно отыскать массу оправданий и объяснений. Так что всё казалось правильным и естественным. Оставалось только дождаться большого сна.

Глава 10
Наваждение или засада?

Остальное распределение прошло быстро. Тем более что маркиза со своей мануальной терапией долго не задержалась. Только и фыркнула после пятиминутного осмотра:

– Как по мне, так коленка уже почти здорова. И можно смело давать ей значительную нагрузку. Завтра покажу комплекс упражнений. Следует ногу как можно чаще сгибать и разгибать.

– Но доктор особо предупреждал… – попыталась напомнить о предписаниях Элен. Только вот слушать её самозваный целитель не пожелал:

– Её не доктор осматривал – а ветеринар! Не иначе… Так что советую слушаться меня. Тем более что при малейших сомнениях или болях нагрузки резко уменьшим или вообще снимем.

– Ну если так…

Оставив обеих нянь в доме, и Ласку, укладывающуюся спать в новом месте, Поль с подругами и с остальными приятелями, которые оставались у него ночевать и временно жить, отправился в большой дом, доставшийся ему по наследству от старика-цветочника. Начал распределение с того, что спросил о самой маленькой комнатке:

– Кто хочет в ней жить вдвоём? – желающих не отыскалось, поэтому распорядился: – Значит, поселяется здесь Галлиарда.

Остальных распределил быстро, благо комнат хватало, и все они выглядели довольно просторными. Правда, Аза, поселённая с одной из девушек в отличной спальне, поглядывала на парня как-то слишком вопросительно и недоумённо. Пришлось делать вид, что взглядов не заметил и всё как бы в порядке вещей. Потом – желать спокойной ночи и как можно быстрей покидать недавно доставшуюся обитель.

В первом доме пришлось повозиться с сестрой, которая не хотела укладываться. Несмотря на усталость и слипающиеся глазки, Ласка настойчиво просила рассказать ей длинную-предлинную сказку и обязательно со счастливым концом. Пришлось рассказывать. Потом ещё полчаса выжидать и лишь после проверки всех замков и запоров осторожно отправляться во второй дом. Хорошо, что Кузя не кричала при его виде, да лошади всхрапывали совсем тихонько, видимо, признали хозяина.

Входную дверь открыл вторым комплектом ключей, постоял в гостиной, прислушиваясь. Вроде как все спали. После чего с прежней осторожностью прошёл к маленькой спальне и открыл дверь нужным ключом. Хотя сам себе поражался:

«Чего это я прячусь, словно я в чужом доме и подкрадываюсь к чужой жене? Чего это и кого я стал побаиваться? Странно… Или меня смущает последующая, ненужная осведомлённость маркизы Рейны? Хм! А ведь, похоже, смущает! Не хотелось бы, чтобы она узнала о моём приходе к Галлиарде…»

Но мысли – это одно. Голова переживает, а тело движется. В комнатке полнейшая темень, наружные ставни наглухо задраены. Закрыв за собой дверь опять на ключ, Поль быстро разделся, нырнул к Галлиарде под одеяло и ухватил упругое женское тельце за интимные места с невинным вопросом:

– Заждалась?…

А в ответ получил такую крепкую пощёчину, что перед глазами пошли красные круги, а в ушах оглушительно зазвенело. Наверное, по этой причине в первую минуту не расслышал, что ему начала выговаривать… Аза! Только гораздо позже до него стала доходить возмущённая скороговорка и вся несуразность положения:

– …такой наглости! Я, маркиза! Потомок самой Азнары Ревельдайны! Наивно впустила в своё сердце обманщика, лгуна и предателя! Да за такую подлость я тебя сейчас разорву на кусочки!

Особая пикантность заключалась в том, что девушка своим обнажённым телом полулежала на мужчине, а своими ноготками уже чуть ли не до крови расцарапала ему грудь и плечи. Но, несмотря на пощёчину, гневные нотации и боль от вонзающихся в плоть ногтей, мужское тело моментально пришло в полную боевую готовность. Можно было сказать, что похоть настолько затмила глаза и разум, что остатки сообразительности перебросились вместе с кровью только в одно место, а опустевшая голова только и смогла, что тупо мычать и улыбаться. Вначале этого хватало, но потом от головы потребовали хоть каких-то объяснений:

– Ну и чего ты молчишь как баран и лыбишься словно имбецил? – Наверное, она, дольше привыкавшая к темноте, смогла рассмотреть мимику на лице у Труммера. – Ты мне сделал предложение о женитьбе, а сам побежал сразу изменять с другой женщиной! Неужели ты даже пары слов оправдания из себя не выдавишь?

При этом она продолжала интенсивно ёрзать на пленном, вбивая в него ноготки, а бедром касаясь средоточия сбежавшего туда ума. Да так эти касания проходили, что Поль уже себя чувствовал почти на вершине блаженства.

Скорей всего по этой причине некое подсознание в опустевших мозгах стало ляпать полную несуразицу:

– А чего мне оправдываться? Я знал, что здесь ты лежишь. К тебе и пришёл…

От услышанного Аза чуть не задохнулась в возмущении:

– Как ты смеешь мне врать! Сам договорился с Галли, а теперь вот выкручиваешься!

– Галли – моя старая подруга. Никогда не ревновала… И мы с ней не раз такие трюки вытворяли с подменой.

– Ложь! Наглая ложь!

– Увы, моя милая, истинная правда, – в полной прострации отвечал парень, уже всеми силами сдерживающий себя от финального аккорда неуправляемой плоти. – Я шёл именно к тебе и верил, что здесь именно ты!

Причём говорил это с таким убеждением и с такой внутренней верой в свои слова, что никакие правдознатцы не смогли бы оспорить звучащую правду. Да наверное и дэмы не сумели бы, при всей их богоизбранности. И куда было тягаться с ними какой-то маркизе? Вот девица и поверила, хотя дёргаться и возмущаться не переставала:

– Так это сговор? Вы всё продумали заранее?

– Конечно…

– И как баронета планировала меня обмануть?

– Не знаю, мне без разницы… Она ведь такая выдумщица… Мм!..

– Всё равно не сходится, – начала было Аза, но замерла от стонов Труммера и его конвульсий. – Ты чего?… Эй! Что за судороги? – после чего ощутила на своём бедре горячие струи и чуть с ума не сошла от злости: – Ах ты похотливое животное! Безмозглый самец! Скот бессознательный!..

Она долго ещё обзывалась и ругалась свистящим шёпотом, но слезть почему-то со вздрагивающего мужчины или отстраниться от него так и не подумала. Хотя и елозить перестала, да и ноготки больше не рвали кожу. Минуты две такое продолжалось. Зато и Труммеру это время помогло частично вернуть ум обратно в голову и даже принять некий снисходительно-покровительственный тон в обращении:

– Раз ты согласилась стать моей женой, то и вести себя должна соответственно. Не царапаться, а ласкать. Не шипеть на меня, а одаривать нежным голоском. Не устраивать на меня засады, а с гордо поднятой головой официально перебраться в мою спальню.

– Нет, вот так сразу – я не могу, – заартачилась почему-то девушка и стала приводить совершенно неуместные оправдания: – Мне пока перед Галли неудобно, она мне всё-таки лучшая подруга. Да и перед остальными приятелями стыдно. К тому же моя репутация и титул не позволяют вот так просто лечь под какого-то безродного плебея. Вначале тебе следует продемонстрировать свои ухаживания, носить меня на руках, дарить цветы, сочинять мне баллады и петь их под окнами.

От такого перечня парень ошарашенно протянул:

– Ничего себе списочек! Хотя последние пункты можешь сразу вычеркнуть: ни сочинять стихи, ни петь толком баллады я не умею. Про репутацию и титул тоже забудь и не кочевряжься. Здесь у нас ступень а'перва, да ещё со специализацией поощера ценится выше, чем титул герцога или князя. А вот с цветами и с ношением на руках проблем точно не будет. Ну и прочие знаки внимания я готов оказывать…

– И как ко всему этому отнесётся Галлиарда?

Очень, очень больной вопрос, который словно ножом уколол в самое сердце Труммера. Тут следовало хорошенько подумать, взвесить каждое слово, осмотреть со всех сторон каждое действие. Только вот к тому моменту, несколько даже неожиданно, опять вся кровь вместе с мозгами унеслась в причинное место. Дело ведь молодое! Да и тело – тоже! При наличии конкретной цели, да в пределах тесного контакта – не устаёт. Ещё и новизна ощущений с ума сводит.

Поэтому мысли у парня получили только одно направление:

– Галли – наша лучшая подруга. Но поговорим о ней потом… – Поль попытался опрокинуть Азу на спину и отыскать в поцелуе её великолепные губки. Но тело спортсменки резко напряглось, и у парня ничего не получилось:

– Ты что, хочешь меня попросту изнасиловать?! – вновь послышался возмущённый женский шёпот.

– Да что ты! Что ты! Давай просто ляжем чуть удобнее… Ну, милая, чего ты так противишься?…

– Хочу ухаживаний и ласковых слов!

– Да пожалуйста! Сколько угодно!

После чего слова, полные страсти и горячего желания, зовущие к полной близости, посыпались из сознания Труммера, как из рога изобилия. Уж как он старался, как помогал себе движениями рук, доводя только этим прекрасное женское тело чуть ли не до оргазма. Но как только объятия и касания грозились перейти в высшую интимную близость, Аза разрывала контакт либо с помощью своей силы, либо с помощью слов. Главное из этих слов звучало коротко, но ёмко: «Мало!» После чего извивающийся на кровати мужчина пытался утроить своё красноречие и удесятерить предварительные ласки.

Но час шёл за часом, а близость так и не наступила. Маркиза Рейна словно издевалась над влюблённым а'первом. Словно наказала за что-то страшное и жутко греховное.

Итог печальный и закономерный: не дала. Зато нервы вытрепала, не приведи судьба никому! Пришлось под утро уходить с одурманенной головой, опухшими от поцелуев губами и в полной прострации от происходящего. Словно уже сам себя не контролировал.

Как забрался в свою спальню и как уснул, Поль не помнил совершенно.