Текст книги "Игры с богами"

Юрий Иванович
Игры с богами

© Иванович Ю., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Пролог

Воспользовавшись краткой остановкой и стараясь не застонать, Поль привалился спиной на каменный откос. Правая рука сама нащупала и опёрлась на небольшой выступ. Стыдно было признаться, но крайний предел выносливости наступил. Коленки дрожали от усталости, лёгкие разрывались от нехватки кислорода, а глаза застилали капли едкого пота. Тыльная сторона левой ладони этот пот не вытирала, а только размазывала ещё больше. Хотелось страшно пить. Ещё страшней – жрать. Желудок болезненно скрутило от пустоты и двухдневного голода. Сознание бороздили глупые мечты о проливном дожде или хотя бы о банальной луже в пределах досягаемости. Но ещё больше хотелось просто рухнуть на каменистую поверхность плато и сразу заснуть. Уснуть, так и не снимая с себя рюкзак или насквозь провонявшую потом одежду.

Но в данный момент ничего не оставалось, как мысленно возблагодарить судьбу за кратковременный отдых.

Глаза всё-таки немного проморгались, и Полю удалось рассмотреть, куда же они выбрались и чем занят остановившийся в двух метрах впереди Бенджамин Надариэль. Тот внимательно, с помощью бинокля просматривал небольшую долину впереди и окружающие её склоны. При этом ещё и приговаривал себе под нос с довольными интонациями:

– Отлично! Нам остался последний кусочек проскочить, и мы на точке сопряжения. Ха-ха! А ты боялся, что не успеем убраться отсюда засветло… Эй, Поль? Который Труммер… Зуммер-буммер! Чего затих? Хоть и пыхтишь как паровоз…

– Пытаюсь отдышаться, дэм Надариэль, – просипел тот.

– Вот они, парадоксы нашего бытия, – продолжил дэм бормотать, но уже пускаясь в свою любимую демагогию. – Ты, получивший от природы умение снимать усталость с иных людей, не умеешь воспользоваться своими возможностями для себя лично. И можешь банально умереть от переутомления на самом простеньком маршруте с мизерной сложностью. И это мы ещё только идём!.. Представь, если бы пришлось нам бежать…

– Не могу представить, – признался Поль. – Лучше сразу лягу и умру.

Это вызвало презрительный смех Бенджамина. Он на момент даже прекратил осмотр местности, повернувшись в сторону своего помощника.

– Вот потому вы, людишки, ни на что толком не годны. И мне кажется, я зря тебя выбрал для очередного визита на Землю. Не заслужил ты такого отличия… Разве что повозиться над тобой в лаборатории?.. Хочешь получить феноменальные силы?

Поль Труммер непроизвольно содрогнулся всем телом, вспомнив чудищ, которые получаются в результате лабораторных преобразований, проводимых дэмами. Только десятая часть из них оставалась с прежним разумом. Потому их и показывали порой обитателям ДОМА. А то и оставляли жить среди остальных до поры до времени. Ещё тридцать процентов становились настолько ужасными и плохо контролируемыми, что их сразу отправляли с какими-нибудь миссиями в иные миры, в которых не выживают. Ну а остальные шестьдесят процентов, которым не повезло стать «сильными, быстрыми и непобедимыми», списывались в неизбежные потери. Наверное, только сотая часть одного процента в самом деле что-то получала и как-то улучшалась. Но видеть таких, общаться с ними до сих пор Полю не доводилось.

«Наука требует жертв!» – как любил говаривать тот же Бенджамин Надариэль, с пафосом рассуждая о потерях и находясь при этом среди остальных дэмов. Но для любого обитателя ДОМА оказаться в лабораторной клетке было самое страшное, что существует в мироздании. Так что молчать после подобных предложений считалось и глупо, и чревато:

– Никак нет, дэм Надариэль Прогрессор! – постарался быстро отчеканить человек, добавив любимое прозвище своего нынешнего опекуна. При этом подобрался, выпрямился, выпучил слезящиеся глаза и неведомо какими силами попытался убедить, что некие силы в его немощном теле ещё остались. – Уж лучше я таким, как есть, останусь. Буду развивать то, что дала мне матушка природа и силы предков.

– М-да?.. А зря, – фыркнул Бенджамин и вновь вернулся к прерванному осмотру. Хотя бормотать не перестал: – Если есть хотя бы маленькое умение, то в лаборатории можно и остальные привить… Если постараться…

Тогда как Поль, вновь устало опёршись спиной на откос, мысленно добавил: «И если получится! – При этом он постарался, чтобы у него на лице не пробились эмоции ненависти, злости и глухого отчаяния. Некоторые обитатели ДОМА свято верили в то, что властители могут не только затылком видеть, но и мысли читать у окружающих. Себя он настолько тупым и легковерным не считал. – Ну, мысли-то они отслеживать в любом случае не умеют, а вот за мимикой надо тщательно следить. Мало ли как у этого изувера бинокль устроен…»

Но рассуждения – это одно. А вот разгорающаяся всё больше злость – совсем другое. Хамское, ханжеское поведение дэма в течение всего путешествия самых смиренных и раболепных помощников могло вывести из себя. Взять хотя бы тот факт, что Бенджамин без зазрения совести пользовался умениями человека-поощера, снимающими усталость, а сам в ответ ни единого своего умения не употребил, могущего помочь, тем самым ускорив и облегчив всю эпопею с проникновением в запретный мир. Только с презрением посмеивался над именем и фамилией, откровенно издевался над физической слабостью своего помощника да грузил сознание своей извращённой демагогией. Шутил, так сказать. Изгалялся в чёрном юморе.

Сам же он сейчас стоял свежий, подтянутый, в благоухающей и чистой одежде. Ни жажды, ни голода не ощущал, в сон его не тянуло, и коленки наверняка не дрожали. Да и общий вес рюкзака с амуницией был чуть ли не вдвое меньше, чем у человека. А ведь он – дэм! Властелин! Существо божественного толка и чуть ли не демиург пространственных преобразований! Он ведь не только очистить себя и приукрасить может, но и человека шутя на себе протащить со всем его грузом огромную дистанцию.

И хоть о таком даже мысленно вспоминать не стоило, непроизвольно в сознание закралась злорадная мыслишка: «Вот бы его сейчас драйды обнаружили! Да как следует ему задок прожарили!»

Глупо желать такое. Дэм всяко выкрутится и сбежит из этого мира. А вот человеку точно не выжить. Могущественные, жутко агрессивные колдуны данного мира знали о причинах проникновения к ним иномирцев, а также и самих дэмов ненавидели, делая всё возможное и невозможное для уничтожения оных. А уж что творили драйды с пленными, лучше вообще не вспоминать. Потому воры-лазутчики и скрывались, потому и шли с оглядкой, не рискуя рюкзаками с вожделенной добычей.

Да и только недоумок пожелает собственной смерти, лишь бы по мелочам отомстить властелину. Тем более что осталось пройти совсем ничего. Максимум четверть часа ходьбы, и ДОМ! Уж насколько данный дэм – сволочь и самодур, но и он не станет задерживать возле себя человека после завершения миссии. Отберёт рюкзак да отпустит восвояси, как обычно, проворчав напутствие: «Раньше такого-то дня за наградой не приходи!» Точно так же, как и после двух предыдущих путешествий в данный мир могущественных драйдов. А несколько, а то и все шесть дней полной свободы – это уже желанная, скорее, вожделенная награда. Только ради этого стоило страдать, мучиться недосыпанием, терпеть унижения с оскорблениями, голодать и рисковать собственной шкурой.

«Хотя, будь у меня выбор, я бы лучше ДОМА оставался и жил преспокойно без всяких наград, – подумал Поль, меняя тяжесть тела с одной ноги на другую и попутно крутя головой в разные стороны, разминая шею. – Тоже своего рода парадокс иного толка: изначально каждому из нас хочется лучшей жизни, приключений, отличий и славы. А как только их получаешь, начинаешь понимать, что отсвечивать своим умением глупо, а от дэмов следует всегда находиться как можно дальше. В идеале лучше с ними вообще никогда не встречаться! А уж от щедрот некоторых из них… хе!»

Память охотно и моментально подбросила картинки тех самых щедрот, наград и отличий. В прошлом их оказалось вполне приличное количество, да и на будущее имелись великолепные перспективы. В итоге совершенно неожиданно злость испарилась, а настроение стало резко смещаться к отметке «отличное». Да и чего злиться-то? Самое главное, что лес Креатур остался далеко позади, погони нет, и всего пара шагов осталась до точки сопряжения. Чего хандрить? Не лучше ли в каждом событии отыскать нечто положительное?

К примеру, сама остановка не просто так затянулась. Бенджамин хоть издевается да фыркает презрением, слишком уж долго рассматривает склоны вокруг долины. И скорее не по причине сомнений, а желая дать своему главному носильщику лишние минуты отдыха. Сам он в этом никогда не признается, а в душе-то прекрасно понимает, что отдыхать человеку необходимо. Иначе издохнет, и тогда самому придётся рюкзак тяжеленный волочь.

– Вроде чисто, – решил дэм, опуская бинокль и прерывая тем самым такую желанную паузу в движении. – Двигаем! Не отставай!

Первые шаги Поль сделал через силу, удивляясь, как вообще опухшие ноги его до сих пор слушаются. На второй минуте втянулся в ритм движения, на третьей даже стал сокращать чрезмерную дистанцию между собой и бодро шагающим Прогрессором. Глаза, правда, вновь стало застилать потом, но мысль о ДОМЕ гнала вперёд с давно не ощущаемой силой. Так, наверное, мчатся измученные лошади к родной конюшне, учуяв её близость.

А вот на седьмой минуте ровно в центре долины всё и случилось. Послышался оглушающий рёв, словно по всему периметру стояли громкоговорители:

– Стоять! Бросить оружие! Немедленно замереть на месте! И лечь на живот!

Скорее всего, драйдов ввела в заблуждение простая (сравнительно) одежда идущего впереди Бенджамина. И его никак не связали с дэмами. Внешне-то он ничем не отличался от обычного человека и одеждой обычного егеря нисколько не брезговал. Ума хватало не выделяться в подобной миссии роскошными одеяниями или ультрасовременными скафандрами.

Вот потому местные силы правопорядка, вылавливающие контрабандистов, не сразу открыли огонь на поражение. А что ни говори, но каждая секунда – это лишний метр дистанции. Плюс ко всему должная концентрация для задействования всех умений защитного свойства.

Поль рванул сразу вперёд, ещё только заслышав начальное шипение громкоговорителей. Потому что знал: следует как можно быстрей оказаться вплотную к дэму. В противном случае гибель неминуема. Никто за человеком возвращаться ради его спасения не станет. Но и оказавшись в полутора метрах от опекуна, не факт, что удастся выжить. Потому что Надариэль сам припустил с такой прытью, словно несущийся за добычей ягуар. Хорошо, что возникшее вокруг него светящееся поле простиралось на два метра вперёд и на три назад. Да и крикнул он себе за плечо, нисколько не сомневаясь в помощнике:

– Поднажми!

Только вот силёнки у помощника оказались не те! И выкладывающийся изо всех сил Труммер заметил с ужасом, что дистанция неуклонно возрастает. А в грохоте поднявшейся пальбы буквально физически ощутил у себя за спиной трескающееся от пуль облако каменного крошева. Ещё десяток шагов – и смерть. Защитное поле уйдёт вперёд, а облако свинца и камня накроет отставшего человека. При таком раскладе оставалось только одно: немедленно сбросить с себя рюкзак. И уж точно пояс с пустыми флягами и неуместным сейчас оружием.

Наверное, Прогрессор в самом деле имел глаз на затылке. Потому что ещё не успела щёлкнуть пряжка фиксации ремня, как он обернулся на бегу и рявкнул:

– Бросишь рюкзак – удавлю прямо возле него!

Ремень с дорогостоящим, выстраданным в условиях жесточайшей экономии оружием, в грохоте выстрелов и команд брякнулся на камни беззвучно. А вот рюкзак сбрасывать расхотелось резко и бесповоротно. Достаточно было только рассмотреть горящие глаза дэма, как малейшие сомнения испарились: в самом деле удавит. Вернётся и, несмотря на ведущийся по нему огонь, удавит с особой, показательной изощрённостью.

Жадный! Прошлые два раза добыча оказалась мизерной. Всего лишь треть в сумме от того, что сейчас находилось за спиной у человека. И в два раза меньше, чем у него самого в рюкзаке. Ради таких трофеев, скорее всего, Прогрессор и самое мощное своё оружие не побрезгует применить против драйдов. Но тогда уже точно помощник не выживет. ДОМОЙ попадёт, но потом всё равно умрёт в течение пары дней. Прецедентов хватало.

Вот и пришлось бежать, пользуясь тем, что опекун во время своего предупреждения чуток притормозил и дистанция с ним малость сократилась. Ещё десяток секунд бега на пределе сил, и затеплилась надежда: «Вроде как должны вырваться…» До спасительного места оставалось метров двадцать – двадцать пять.

Пятнадцать!

Десять! Ещё меньше!

Но тут дэм решил вдруг повторно оглянуться, проверяя целостность вожделенных трофеев и наличие за спиной помощника. А нога у него и провалилась резко в неучтённую ямку! Тело повело в сторону. А там – торчащие корни низкорослой сосенки. Споткнулся о них уже основательно. Упал! Да так несуразно и неловко, что, наверное, и специально не получилось бы, тренируйся он в подобном долгие годы. Грудью на валун, от которого тело отскочило в сторону и упало на спину. Да не просто покатилось потом дальше, а свалилось, нырнуло головой прямо в тёмную дыру, напоминающую нору или берлогу для медведя. Трудно было понять, имеет ли яма дно, но в любом случае сужение внизу имелось. И великий, бессмертный, непобедимый властелин застрял в отверстии так, что наружу остались торчать только его егерские ботинки.

На мгновение даже стрельба прекратилась. Местные вояки пытались рассмотреть итоги своих попаданий. Наверное, им показалось, что они всё-таки убили или оглушили каким-то образом наглого вора. Потом раздался торжествующий вопль из сотен глоток и стрельба возобновилась с новой силой.

А для Поля Труммера наступил момент важнейшего жизненного выбора. Всего лишь в течение пяти секунд ему следовало принять нетривиальное решение. Причём решение, от которого его жизнь в дальнейшем может измениться кардинально.

Самый простейший выход: промчаться дальше и в прыжке преодолеть последние три метра открытого пространства. Именно такое расстояние разделяло святящееся поле защиты, разлитое вокруг торчащих ботинок, и точку сопряжения. Уж её нелегальные контрабандисты и воры отлично пометили ещё в момент прибытия в этот мир. Риск тоже имелся, и немалый. Во время прыжка при такой интенсивной стрельбе могло чем-то и приложить. Но там сразу просматривалась и положительная сторона: основной огонь вёлся справа, и защитное поле своей высотой почти перекрывало рискованную зону.

Так что ничего сложного: беги, как бежал, в конце прыгай. И ты ДОМА.

В принципе, потом никто ничего не скажет, претензии не предъявит и обвинение не выдвинет. Даже вернувшийся Прогрессор (а он, скорее всего, обязательно отсюда вырвется!) не станет злобствовать на бросившего его в неудобном положении человека. Закон выживания, инстинкт сохранения собственной шкуры иных действий и не подразумевал. Тем более что любой дэм официально бессмертен и ему ничего не грозит. Самое худшее, это некое подобие почётного плена, в финале которого драйды выменяют пленника на нечто ценное. Причём это «нечто» сам пленник и предоставит.

Только вот человек, уже к тому времени успевший сделать неплохую карьеру, сумел ещё и прикоснуться к некоторым мистическим тайнам, которые окружали бессмертных. И по некоторым сведениям получалось, что дэмы всё-таки смертны. И при особом стечении обстоятельств, да при максимальных усилиях и огромном желании, местные колдуны могут убить своего пленника.

С одной стороны, это неплохо. Не о том ли мечтал Поль совсем недавно? Не он ли желал своему опекуну, чтобы ему задок прожарили? Вон он, перст судьбы! Вот оно, возмездие за ханжество, за издёвки и унижения, за нудные философские нотации!

Когда ещё такая возможность представится в жизни?

Но все эти мысли и рассуждения уложились всего лишь в полсекунды. А ноги уже несли человека к коварной яме-норе. Откуда только и силы взялись! Но уже со второго рывка удалось выдернуть Бенджамина наверх и, оттащив чуть в сторону, перекатить на бок. Тут дэм и сам зашевелился, пытаясь приподняться на четвереньки. Все лицо его оказалось исцарапано камнями, на лбу две глубокие, кровоточащие раны, губа в клочья, кажется, и пары зубов не хватало. Даже поразительно, как это он сознания не потерял и сумел удержать вокруг себя защитное поле. Ещё более поразила сила голоса, каждое слово удалось расслышать в окружающем грохоте:

– Помоги!.. Коленка вдребезги!.. Быстрей!.. Больше поле не удержу… Рюкзаки не бросать!

Вовремя предупредил! Поль уже собрался свой отстёгивать, а вместо него вскидывать на себя опекуна. К тому же только сейчас заметил, что верхний край рюкзака Прогрессора лопнул и оттуда выкатились две прозрачные шкатулки с бесценными трофеями. Возможно, несколько уже и выпало в самой яме, но заглядывать туда не было ни сил, ни времени. Только и додумался поднять то, что под ногами, да закинуть себе за отворот куртки.

Затем с болезненным стоном вздёрнул дэма на его здоровую ногу, подсел ему под руку со стороны пострадавшего колена и поволок на точку сопряжения. Оставалось только удивляться, как это с красными кругами в глазах, аннулирующими видимость, он ещё умудрился войти правильно в нужное пространство.

Глава 1
Обещание награды

Сопутствующие эффекты возвращения всегда зависели от настроек приёмного круга. Если дэм покидал своё имение, замок или крепость ненадолго и желал возвратиться неслышно, то об этом вообще никто не знал. Потому что в огороженное крыло здания, как правило, категорически воспрещалось входить кому бы то ни было. Порой там даже демонстративно стояла охрана, хотя тайных входов и выходов, которыми пользовался только хозяин, тоже имелось в зданиях предостаточно.

Но если властелин уходил в места, где имелся некий риск или ожидались приключения, он обязательно включал многочисленную сигнализацию. Соответственно поданным звуковым и световым сигналам и обязаны были подчиняться службы внутренней безопасности, администрация или близкая родня. В особо сложных случаях давались дополнительные распоряжения той же охране или медицинской службе.

Ну и случай с проникновением в мир драйдов как раз классифицировался как сложный и особенный.

Поэтому, когда особо противно взревела сирена, оповещая о прибытии Бенджамина Надариэля Прогрессора, к месту событий устремились все означенные для этого люди. Начиная от управляющего имением Айзеля Франчука и главного консула Шунта Стерликоса и заканчивая двумя дюжими санитарами, толкающими перед собой госпитальные кровати на колёсах.

Правда, стоило отметить, что сломя голову никто не бежал. Хозяин имения частенько совершал рискованные путешествия в самые немыслимые уголки вселенной, но ни разу ещё на памяти того же управляющего экстренная помощь врачей или целителей не потребовалась. Ну а от пыли, грязи, чужой крови и сажи властелин и сам умел прекрасно очиститься, оставляя для этого должную толику собственных сил и умений. И всё равно, скрупулёзно относящемуся к своим обязанностям управляющему не понравилось, что народ мчится без должного фанатизма:

«Разленились! Зажрались! – думал Айзель, позволяя только себе поспешать в меру собственных старческих сил. – Надо будет с хронометром учения устроить да погонять этих ротозеев! Пока меня самого не выгнали за несоответствие на пенсию…»

Но ещё издалека заметил самое страшное: во время приближения к крылу здания с приёмным кругом бегущие впереди настолько резко ускорялись, что чуть подмётки не теряли. А значит, впереди себя увидели или правильно оценили изменения в поведении тех, кто двигался к цели самым первым. То есть что-то однозначно произошло.

Тут уже и старик управляющий включил полный форсаж, рискуя просто не добежать из-за разрыва сердца. Уж как добежал и не задохнулся, сам потом диву давался. Но успел почти вовремя, сообразив чуть ли не от порога выкрикнуть:

– Осторожней! – В любом случае это зачтётся. – И почему кровь не остановлена до сих пор?!

Главный консул вломился следом, с ходу пытаясь разобраться в ситуации и тоже отдать своевременное распоряжение. Только он, не считая управляющего, мог это делать в присутствии дэма. Их распоряжения всем остальным служащим и работникам имения вменялось выполнять беспрекословно. Другой вопрос, что просто так вякать бессмысленно, ради красного словца – себе дороже. Бенджамин страшно не любил, когда воздух сотрясали бессмыслицей, а те, кто этого не понимал, в окружении властелина долго не задерживались.

Шунт Стерликос понимал. Потому и молчал вначале, просто присматриваясь. К тому моменту Прогрессора уже освободили от рюкзака, пояса и куртки и бережно укладывали на одну из кроватей. Сразу два целителя нависали над ним, прикосновениями рук останавливая довольно обильные кровотечения на лбу и на губе.

Тогда как на стоящего чуть в стороне а’перва, жадно пьющего воду из фляги и попутно пытающегося отдышаться, никто пока особого внимания не обращал. Даже удивительно, кто это ему успел дать флягу в руки? Или сам у кого выхватил? Но в любом случае человек, имеющий ранг умений а’перва, пока сбросить собственный рюкзак не успел. И тот был полный!

Знать, куда хозяин отправлялся вместе с очень полезным помощником, пусть и нанятым со стороны, входило в обязанности главного консула. И он наконец почувствовал себя в своей тарелке:

– Поль! Снимай рюкзак! И докладывай, что случилось!

По некоторым понятиям командовать данным парнем он не имел права. Поль Труммер, он же человек, относящийся к категории а’первов, со специальностью поощер (снимающий усталость), не являлся «приписным» данного имения. Фигурально выражаясь, он считался свободным жителем ДОМА. Но именно что фигурально, ибо весь ДОМ и окружающие его миры принадлежали дэмам и некие формальности условной свободы воспринимались ими (да и всем населением) как игра в доброго дядю.

Ко всему, учитывая в данной ситуации ранение властелина и невероятную ценность принесённых трофеев, главный консул обязан был взять сокровища под бдительную охрану незамедлительно. Мало того, Шунт Стерликос имел даже такое право, как казнь на месте любого человека, заподозренного в попытках нанесения ущерба здоровью или собственности Бенджамину Надариэлю. В момент молчания дэма его слово оставалось последним и решающим. Кого он не мог казнить, так это лишь управляющего. Точнее мог, но лишь собственноручно. И если будет уверен, что потом сумеет оправдаться.

Поэтому Поль и не подумал проигнорировать заданные ему вопросы:

– Мы попали в засаду, и нас жестоко обстреляли! Кажется, там были даже тяжёлые пулемёты! – Рюкзак он сразу скинул на руки подскочившим охранникам и чуть ли не по стойке «смирно» вытянулся перед набегающим на него консулом. – Даже понять не могу, каким чудом мы успели ворваться на пространство точки сопряжения.

Почему-то рассказывать о несуразном падении опекуна в яму он при таком скоплении народа не решился. Что-то ему в полном докладе показалось неправильным, несвоевременным.

Беда была только в том, что на пост главного консула, как правило, брали и’третов. То есть таких людей, у которых имелись сразу три паранормальные способности. Причём главная, обязательная способность – это умение отличать правду ото лжи. Вот и сейчас вопрошающий сразу почувствовал неискренность, недоговорённость. Шагнул ближе, в упор уставился в зрачки а’перва:

– Ты что пытаешься скрыть? Выкладывай всё, до последней детали! – И по его незаметному вроде бы жесту два охранника обжали Поля со сторон, готовясь взять в жёсткий захват. Тот сразу понял, что придётся рассказывать всё. Единственное, что пришло в голову, так это начать издалека:

– Да, сложности у нас начались ещё на подходе к лесу Креатур…

С минуты две он красочно живописал, как он с опекуном прятался, маскировался, заметал следы и выдвигал предположения, где они всё-таки допустили ошибку. Так как драйды их всё-таки заметили. Честно говоря, даже сам в азарт вошёл, вспоминая все перипетии пережитых приключений. Наверняка смог бы и час раскрывших рты слушателей пленять колоритным рассказом, но слушать этот спектакль одного актёра надоело главному действующему лицу.

Вроде как лежавший без сознания Бенджамин с шумным выдохом поднялся, отталкивая от себя руки целителей, и остался сидеть на кровати, только свесив ноги вниз:

– Хорош болтать и трепаться о наших охотничьих секретах! Поль, останься! Всем остальным на пять минут покинуть помещение! Бегом!

Он смешно шепелявил из-за разбитой губы и выбитого зуба, но ни у кого из приписных, ринувшихся на выход, даже тени улыбки на лицах не возникло. Ринулись так на выход, что чуть не затоптали друг друга в порыве подобострастия. Последним, пропустив перед собой даже консула, помещение покинул управляющий. Он же лично и проследил, чтобы дверь закрылась плотно, отсекая любые звуки изнутри. Последнее, что он увидел, так это жест дэма, требующий, чтобы а’перв подошёл к нему ближе.

Что там предстояло дальше, оставалось только догадываться. Ну и обсуждать событие вместе с замершим рядом главным консулом. Пусть они между собой и жили словно кошка с собакой, злорадствовали над промахами и ошибками друг друга, но в любом случае делали общее дело. Личная ревность или зависть на итоги общего дела не влияли. Разве что сарказма и иронии в диалоге всегда хватало с избытком:

– Слабо челядь бегать стала, обленилась, – посетовал старик. – Вон, даже ты прибежал чуть ли не последним. Вот я и решил устроить десяток раз учения, в том числе и ночные. Надо вас погонять как следует.

Консул глянул на него, словно на ожившего мертвеца.

– А-а… это ты? Мне показалось, что тебя уже целители реанимируют. Такой ты был красный после бега на короткую дистанцию, аж до синевы.

– Если кажется – лечи зрение.

– Да его-то можно подлечить, а вот от крайней старости уже никакие лекарства не помогут. Ты хоть начал себе уже замену готовить?

Обмен любезностями состоялся, пора было переходить к делу. Управляющий, проигнорировав вопрос и многозначительно покосившись на дверь, понизил голос:

– Интересно, что он сделает с а’первом? Сам упокоит или тебе доверит?

– Ни то и ни второе. Иначе какой смысл оставаться с ним наедине? – логично рассуждал консул. – При желании мог убить показательно, челяди должный урок преподнеся.

– Но в любом случае этому Полю достанется, – стоял на своём старик. – Скорее всего, дэм пострадал именно из-за нерасторопности нерадивого помощника.

Судя по долгому молчанию консула и его многозначительному взгляду, он придерживался несколько иной точки зрения. Но высказался в духе лояльности и нерушимости авторитета властелина:

– Не факт, что виноват этот выскочка. Прогрессор ведь ясно показал своё недовольство выдачей именно секретов самой охоты. Так что наверняка прикажет этому а’перву держать язык за зубами.

– Ну а что ты думаешь по поводу ран хозяина? Откуда они у него?

– Что тебе на это сказать… Дожил ты до крайней дряхлости, а под обстрелом крупнокалиберных пулемётов так ни разу и не побывал…

– Да как тебе сказать… Судьба миловала!

– …А при этом каких только неприятных коллизий не возникает, – продолжил и’трет, сам не раз бывавший на волосок от смерти и участвовавший в нескольких войнах. – Мало того, когда вокруг грохот стоит и облако из крошеного камня видимость закрывает, можно и зенитные пушки с простым пулемётом спутать. А уж тяжёлые снаряды отражать – это не против твоего пистолета выходить.

Он всегда не упускал повода поддеть старика по поводу его слишком миниатюрного на вид пистолета. Тот носился на боку на тонком ремне и выглядел совершенно несолидно для человека, облачённого такой высокой властью. Но управляющий на это всегда лишь посмеивался да отвечал с иронией. Как и в этот раз:

– Важны не размеры оружия, а размеры твоей сообразительности. Ну и боевые навыки, естественно. Тебе ли это не знать?

Главный консул знал. Ему по должности полагалось знать, что дряхлый на вид старикашка чуть ли не ежедневно проводит в тирах по нескольку часов. И его чудесная меткость являлась до сих пор предметом острой зависти большинства профессиональных воинов. Поэтому постарался скрыть внутреннюю досаду, меняя тему разговора:

– Но я заметил, что рюкзак дэма разорван и, скорее всего, неполон. Если часть добычи утеряна, да ещё по вине а’перва, то ему точно не поздоровится. Может вообще остаться без всякой награды.

– Часть? – Айзель саркастически улыбался. – Если я правильно успел рассмотреть, они оба принесли столько, что Бенджамин надолго забудет дорогу к драйдам. Лет на десять ему хватит, если не на пятнадцать.

– Да, геройское деяние! – кивнул консул. Ещё и хмыкнул с уважением: – Как только умудрились столько добычи набрать? Как по мне, то этот выскочка а’перв достоин высочайшей награды. За такое хозяин может его и в е’вторы произвести. Если тот, конечно, согласится на изменения в лаборатории и не провинился по иным критериям.

– Хм! – не согласился с ним управляющий. – Мне кажется, этот ушлый парень не настолько и глуп, чтобы соглашаться на рискованные эксперименты. Если проживёт лет пятьдесят, самостоятельно в категорию и’трета подтянется.

Любой обитатель ДОМА и его окрестностей, любой временно здесь проживающий и каждый человек, сюда стремящийся, желал выделиться на фоне остальных, тем самым приближаясь к окружению властителей. И для этого имелось только два пути. Первый: физическое совершенство тела и уникальные результаты в спортивных дисциплинах. Но это было невероятно сложно, особенно когда подобных тебе миллиарды.

Второй путь: отыскать в себе паранормальное умение и выставить его вместе с собой на рынок труда, услуг, администрирования и прочего, прочего, прочего… Но на данном рынке изначально царила иерархия приближённых, делящихся на три категории. С теми, кто не имел хотя бы категории а’перва, дэмы и разговаривать не хотели. Кто развивал в себе уже две паранормальные способности, имел отличные шансы получить высокую должность в Имении, на Полигоне, Крепости или в иной любой административной вотчине приписного опекуна. Ну а и’треты, имеющие по три способности, получали все шансы стать особо приближёнными в свитах и окружении властителей.

Ещё народ распускал сплетни, что бывают о’куатры и у’кинты, имеющие соответственно по четыре и пять уникальных магических талантов, но тот же главный консул в подобное не верил. Точнее верил, но был убеждён, что о’куатры и у’кинты – вышедшие из лабораторий, – уроды, чудовища и приспособлены только для брутальных войн.

Сам главный консул шёл к данной категории и нынешней должности семьдесят один год своей сознательной жизни. Как, чего и во сколько добился подобного отличия стоящий рядом администратор Айзель Франчук, оставалось для начальника всех охранных служб и ответственного за официальные сношения дразнящей тайной. Когда он принимал Имение, хозяин только и сказал: