Текст книги "Сибиряк. В разведке и штрафбате"

На следующий день Алексей и Виктор отправились на левый фланг. Заняли позиции рано, едва начало светать. Замаскировались.

Время тянулось медленно. За немецкими траншеями, довольно далеко, не менее тысячи метров – дальность для выстрела почти предельная – показались две фигуры.

– Чего они делают, не пойму.

– Я тоже.

Немцы медленно приближались. Только тогда стало понятно, что они разматывают с катушек провод.

– Связисты это, связь тянут.

– Виктор, давай одновременно обоих.

– Согласен. Стреляем по готовности.

Зарядили винтовки, прицелились.

– Готов.

Оба выстрела прозвучали слитно. Фигуры упали и больше не шевелились.

– О, на счету пополнение! А парни говорили – место неудачное.

Немцы долго не реагировали на гибель связистов, только потом снайперы разглядели, как к убитым пополз солдат.

– Вить, достанешь?

– Попробую.

В лежащую низкую цель попасть труднее, чем в стоящего человека, а тяжелее всего – в бегущего, да еще зигзагом.

Виктор поднял винтовку, сосредоточился; опустил, шумно выдохнул, поднял оружие снова. Выстрел! Ползущий солдат замер. Убили или затаился? Зато теперь немцы открыли по «нейтралке» огонь из нескольких пулеметов. Причем по звуку выстрелов засекли снайперов почти точно. Пули летели веером, вздымая пыльные фонтанчики, и ложились рядом то впереди, то сбоку, не давая поднять головы.

– Вить, ты как хочешь, а я в следующий раз окопчик вырою – пусть мелкий. Неуютно как-то под пулями лежать, – сказал Алексей напарнику, когда немцы прекратили стрелять.

Но позицию можно было считать обнаруженной, к тому же солнце поднялось, и они ползком вернулись назад, в траншею.

Вторая снайперская пара уже была в землянке, когда Виктор с Алексеем вернулись.

– Я же говорил, место вчера было неудачное. А сегодня – вот! – и Ведерников с гордостью показал Алексею приклад винтовки, где красовалась свежая зарубка. В ответ Алексей и Виктор достали ножи и молча нанесли по зарубке на свои приклады. Лица Ведерникова и Балабанова вытянулись:

– Что, опять по немцу у каждого?

– Не место красит человека, – пошутил Виктор.

Между парами началось негласное соревнование – кто больше уничтожит фашистов.

Прошло две недели. За это время пара Ветров – Субботин уничтожила семнадцать гитлеровцев, а пара Ведерников – Балабанов – восемь.

Однако с каждым днем подловить немцев становилось все сложнее. Гитлеровцы уже поняли, что на их участке фронта появились русские снайперы, и стали вести себя осторожно. А тут еще в политотделе заподозрили, что пара Ветров – Субботин приписывает себе уничтоженных гитлеровцев, и потому прислали младшего политрука для проверки.

– Я завтра с вами иду на задание! – с ходу заявил политрук.

– Мы рано встаем, товарищ политрук! – попытался отговорить его Алексей, прекрасно понимая, что означает для снайпера присутствие на задании постороннего.

– Сами будете вставать – меня разбудите, – остался непреклонным политрук.

– Так точно! И бинокль вам взять надо, а фуражечку в землянке оставить.

– Это что же ты, товарищ красноармеец, хочешь, чтобы я не по форме одет был?

– Пилотку можно надеть. А еще лучше – маскировочный костюм с капюшоном, как у нас.

– Вы что себе позволяете? Старшего по званию и должности учить? Распустились тут! – политрук явно обозлился.

Снайперы замолчали. Действительно, хочет человек рисковать – его дело.

Еще до рассвета они вышли на «охоту» – на крайний правый фланг своей дивизии. Сюда снайперы ходили редко, уж больно далеко топать. Зато немец здесь должен быть непуганый.

Как всегда, выбрали позицию и залегли. Саперной лопаткой Алексей аккуратно подрезал дерн и вырыл себе мелкий, сантиметров на тридцать глубиной – только втиснуться – окопчик.

Виктор залег в ложбинку справа, младший политрук забрался в воронку слева.

Когда они еще только шли на позицию, Алексей попросил политрука без нужды не высовываться.

– Как только выберем цель – предупредим, чтобы вы, товарищ младший политрук, в бинокль увидели – есть попадание или нет.

– Опять учить вздумали? Я скажу вашему командиру взвода, пусть он вас поучит субординации. Вечно у разведчиков вольница!

Виктор толкнул напарника локтем – молчи, мол, плетью обуха не перешибешь. Обычно так вели себя люди неопытные, прибывшие на фронт недавно и не слушавшие тех, кто успел повоевать. И они гибли первыми. Закончить училище и иметь теоретические знания – это одно, но жизнь иногда заставляет знать и уметь другое. В каком училище учат, что на передовой нельзя прикуривать троим от одной спички? Двое благополучно закуривали, а третьего убивали, поскольку немцы успевали в темноте прицелиться.

Вот и сейчас политрук поднял голову, положил локти на землю и поднес к глазам бинокль. Откуда снайперам и политруку было знать, что именно на этом участке фронта вышел на свою охоту прибывший сюда немецкий снайпер? Пропустить такую лакомую цель, как командирская фуражка и бинокль, было решительно невозможно.

Издалека хлопнул выстрел.

Алексей сразу нутром почуял недоброе. Он повернул голову налево и увидел: политрук готов. Выстрелом фуражку сбило с головы, затылок превратился в кровавое месиво.

Алексей сплюнул и выматерился, что делал исключительно редко. Выстрел был точный, стало быть – стрелял профессионал. И теперь им, поскольку позиция обнаружена, надо сидеть тихо, как мышам.

– Вить, политрук наповал!

– Я уже понял. Только немца не вижу, хорошо замаскировался, гад!

– Поосторожнее, он профи!

Они осторожно осматривали «нейтралку», но немца не обнаружили, хотя буквально «облизали» каждый бугорок, каждое деревце и каждый кустик.

Лежать им пришлось до вечера – обоим хотелось жить. Когда стемнело, они вынесли тело политрука в траншею.

– Ох, твою мать! Мне в штаб теперь сообщать надо! – схватился за голову командир роты.

– Дальше фронта не пошлют, а вы и так уже здесь! – дерзко ответил Алексей. Хамить не следовало, поскольку младший политрук сам подставился под пулю. Но в России всегда отвечал стрелочник, и командира роты могли понизить в звании или должности. Вот только с роты убрать не могли – командовать и так было некому.

А в землянке их заждалась другая пара. Встретили очень тепло, в котелках стоял уже остывший обед.

– Чего-то вы задержались, братишки! Мы уже переживать стали – не случилось ли чего?

– Случилось. Снайпер немецкий появился. Вчерашнего политрука, что с нами пошел, – наповал в голову. Правда, он сам подставился: высунулся и схлопотал себе пулю в лоб.

– Может, случайность? Шальная пуля?

– Судя по звуку, стреляли издалека. Не верю я в такие случайности, снайпер это. Теперь, чтобы самим выжить, надо его в первую очередь уничтожить.

– Он один?

– Кто знает? Может, как и мы – пара.

В землянке повисла тишина. Снайпер – противник серьезный.

– Обнаружить бы его и минометами накрыть! – предложил Балабанов.

– Для этого нужна связь с батареей – рация или линия связи и телефон. Как ты себе это представляешь? И, кроме того, на батарею в день по четыре-десять выстрелов дается, не больше. Не хватит боеприпасов.

– Вот незадача! Тогда надо самим!

– Предложи.

– Рассредоточиться по фронту – метров через сто. Кто-нибудь из нас да увидит.

– Может быть, повезет, может – нет.

Задумались. Снайперы выходили на позиции рано утром, даже затемно. На месте маскировались, и заметить их было сложно.

– Солнце же в его сторону светило. Что, и бликов не было?

– Не было.

– Ага, он что – дурак? Небось после выстрела оптику чехлом закрыл, чтобы не отсвечивала.

– Меня вот что беспокоит. Он наверняка свободен выбирать место засады. Сегодня на одном участке, завтра на другом… Так мы его долго и без толку выслеживать будем. Вот увидите, он завтра на другом участке обороны появится. Убьет кого-нибудь и затихарится.

– Ты, Алексей, что-то предлагаешь?

– Мысль появилась.

– Ну-ка, ну-ка, послушаем…

– Охотник на охоте – на тех же уток – дичь манком приманивает. Вот и с ним бы так…

– Хочешь кого-то из нас под выстрел подставить? – возмутились парни.

– Нет. Всем четверым оборудовать позиции на одном участке. И каждый день, проявляя себя, заваливать там по фрицу. Немец клюнет. А вместо манка использовать чучело. Набить маскировочный костюм старым тряпьем, каску напялить, а вместо бинокля зеркало пристроить – бликовать лучше будет.

– Немца за дурака не держи – не купится.

– Почему?

– Твое чучело замаскировать надо, но небрежно. А кроме того, оно шевелиться должно, пусть изредка – по неподвижной цели он стрелять не будет.

– А если веревку привязать и дергать?

– Или на палку посадить и шевелить?

– Оба варианта сгодятся, только ведь с чучелом кто-то сидеть должен, чтобы его шевелить.

– Да любой из нас!

– Хорошо, решено. А остальным троим глаз с «нейтралки» не сводить! Он не дух, не призрак, и выстрел его засечь можно, если хотеть.

Алексей и Виктор поели, а потом дружно стали заниматься планом. Нашли старый, изодранный маскхалат, набили его тряпьем. Долго не могли решить, как сделать голову. Потом догадались сбегать на кухню и взять большую жестяную банку из-под тушенки. Водрузив все на палку, они грязью нарисовали глаза и рот. Тонкой бечевкой примотали к банке небольшой осколок зеркала и отправились к траншеям.

Пехотинцы удивились:

– Вы что, убитого несете?

Снайперы выбрались на «нейтралку». Местность была знакомой, поэтому они быстро отрыли окопчик для чучела и поодаль – для себя. Там и заснули. Какой смысл идти к себе в землянку, когда через два часа рассвет?

Сидеть с чучелом вызвался Виктор.

Время тянулось медленно. Рассвело, немцы проснулись, позавтракали – по ним можно было сверять часы. На время принятия пищи они не вели огонь, их батареи молчали.

Алексей подловил гитлеровца, который неосторожно приподнялся над бруствером, и выстрелил. Немцы в ответ постреляли из пулемета.

Около шестнадцати часов удачный выстрел сделал Ведерников.

Ночью они ушли к себе, поели, отоспались, а утром снова вернулись на позицию.

Алексей осмотрел в бинокль местность. Так, вроде бы вчера вон той кочки не было… Или он был невнимателен? Да нет, точно не было. Укрытие для снайпера? Он взял на заметку подозрительное место, определил дальность – триста пятьдесят метров.

А время шло. Как и договаривались, Виктор едва заметно пошевелил чучелом. И почти сразу же раздался выстрел – именно оттуда, со стороны кочки.

Алексей и следом за ним Балабанов, лежавший метров на пятьдесят правее, выстрелили.

Кочка исчезла, зато немцы открыли минометный огонь. Звук двух выстрелов одновременно сбил их с толку, и они бросали мины по всей «нейтралке», наугад.

– Вот сволочи! – возмутился Алексей. – Некуда мины девать!

Теперь им надо было лежать на позиции до самого вечера, ничем себя не проявляя.

Пока Алексей прятался в своем окопчике, ему в голову пришла мысль: как стемнеет, сползать к этой кочке и проверить, снайпера они убили или это на самом деле кочка была? Вопрос был существенным, и Алексей хотел убедиться сам. Он сказал об этой идее Виктору, и тот согласился составить ему компанию. Ведерников осторожничал:

– Немцы к убитому – если это действительно снайпер – ночью своих солдат пошлют, тело вытащить. Опасно!

– Он тоже далеко от своих, и мы по-быстрому.

– Я не командир, запретить не могу.

Метров на двести вперед минных полей не было, и они прошли это расстояние пешком. Потом легли на землю и поползли.

Первым двигался Алексей, ощупывая перед собой землю – кочка, за которой укрывался немец, должна была быть рядом.

Наткнулись на окопчик. Там и в самом деле лежал убитый снайпер. Два попадания, и оба в голову!

Алексей удивился, что на лице немца была надета камуфляжная маска. Интересное новшество, надо будет себе такую сделать. Ведь лицо – самая заметная часть в оптику.

Они уже собрались возвращаться, как Алексей решил устроить немцам сюрприз. Он снял с пояса гранату Ф-1 и подсунул ее под тело немца – так, чтобы рычаг был прижат. Вытащил чеку. Они быстро отползли назад.

– Ты чего задержался? Часы с немца снимал?

– Ты не сдурел часом? Сюрприз немцам приготовил!

– Эх, надо было карабин его забрать…

– Нельзя, немцы насторожатся.

Они отползти почти до своих траншей, как сзади раздался взрыв, донеслись крики.

– Сюрприз сработал, – ничуть не удивившись, довольно улыбнулся Алексей.

– Ты что, мину установил? – удивился Виктор.

– Не, гранату. Еще пару человек на небеса отправил.

– Хитер, аки змий.

– Каждый убитый немец приближает нас к победе.

Они добрались до траншеи.

– Вы чего так долго?

– Алексей под убитого снайпера гранату подложил – сюрприз немцам устроил. Слышали, как ахнуло?

– Слышали. Мы подумали, что вы с немцами столкнулись.

– Обошлось.

– Значит, фрицу капут?

– Как бы второй не объявился.

Второй объявился. На участке второго батальона снайпер стал убивать наших бойцов. Обеим снайперским парам отдали приказ – уничтожить.

Все четверо утром заняли позиции на «нейтралке» перед батальоном. В бинокль обнаружить немца не удалось, но выстрел тем не менее прозвучал.

По звуку снайперы засечь немца не смогли, но Алексей обратил внимание на то, что звук глуховатый. Не иначе – из укрытия стрелял, не высовывая ствола. Конечно, он слышал о глушителях – был в разведке револьвер типа «наган» с глушителем «брамит». Но снайперы – и наши, и немецкие – их не имели и никогда ими не пользовались.

«А не из сгоревшего ли танка он огонь ведет?» – мелькнула вдруг у Алексея мысль.

Уже довольно давно стоял на «нейтралке» сгоревший танк. Выгоревший изнутри, местами покрытый ржавчиной, он представлял собой довольно удобное укрытие для стрелка. Самого стрелка не видно. А если даже и увидят, как его за броней достать? Противотанковое ружье не возьмет – до танка метров триста; выкатить на прямую наводку пушку, значит – угробить расчет. К тому же в тот момент снайпера там может и не оказаться. Но мысль о танке, как об укрытии для снайпера, запала в душу Алексею.

И все-таки он придумал, как перехитрить немца.

Отправившись в саперный взвод, он выпросил три противопехотные мины и, как только стемнело, ползком отправился к танку.

Немец, даже если он там и был, убрался к своим. Он тоже человек, ему нужно есть и спать.

Из оружия Алексей имел при себе только табельный «ТТ» и нож. В «сидоре» за спиной были мины.

Вот и темная громада танка. Нижний люк был открыт – вероятно, через него снайпер скрытно забирался в танк.

Алексей прислушался. Тихо, никаких звуков. На всякий случай рукояткой ножа он постучал в днище танка. Никакого ответа – ни движения, ни окрика, ни выстрела.

Прямо под люком Алексей ножом вырыл ямку и установил мину. Присыпал ямку землей, утрамбовал и сверху присыпал сорванной травой. Конечно, к утру трава привянет, но не настолько, чтобы насторожить.

Еще две мины он установил под днищем танка – у кормы и у носа, чтоб уж наверняка. В темноте все выглядело нормально. Снайпер придет на позицию под утро, и выглядеть все будет, как сейчас.

Алексей вернулся к себе в землянку и успел еще вздремнуть пару часов. Утром он растолкал всех пораньше:

– Вставайте, лежебоки, пошли спектакль смотреть.

Снайперы быстро собрались. Известное дело – любопытство кошку сгубило. Вот и сейчас каждый хотел увидеть, какой сюрприз на этот раз приготовил немцам Алексей.

Они ждали долго, пока не рассвело, и из траншеи на «нейтралку» не выбирались.

– Леха, где представление?

Алексей пожал плечами: знать, не пришел сегодня снайпер на облюбованную позицию.

Через три часа на участке соседнего батальона он убил новобранца, неосторожно высунувшегося из-за бруствера, и команда снайперов получила от командира взвода взбучку. Мало того, что они сами не вышли на «охоту», так и снайпера немецкого не уничтожили.

Алексей попытался защитить товарищей и взять вину на себя.

– Ветров, у нас не детский сад, у нас каждый красноармеец отвечает сам за себя, – отрезал комвзвода.

Хорошо хоть, что товарищи к нему в землянке с вопросами не приставали, понимая ситуацию.

Следующий день начался, как всегда, еще затемно. На востоке только-только начало сереть небо. Было четыре часа утра, и очень хотелось спать, но снайперы уже заняли позиции на «нейтралке».

И вдруг впереди раздался глухой взрыв, а через несколько минут – еще один.

– Леха, это твой сюрприз?

– Он самый!

Вероятно, снайпер подорвался, когда заполз под танк. Его напарник бросился ему на помощь и нарвался на вторую мину.

Почти две недели после этого случая снайперы с немецкой стороны огонь не вели. Однако, согласно русской поговорке, свято место пусто не бывает, и у немцев снова объявился снайпер, причем опытный – хитрый и коварный. Он подбирался к нашим траншеям поближе и обязательно выбирал, когда в секторе обстрела появится группа солдат, минимум – двое. Он стрелял первому в ногу, а когда к раненому бросались на выручку товарищи, за несколько секунд убивал всех.

Первый батальон за два дня потерял семерых. Красноармейцы боялись днем высунуть нос из окопов и траншей, и пищу в термосах доставляли им только вечером, в темноте.

Командир взвода поставил перед снайперами задачу – обнаружить и уничтожить! Только приказать легко – выполнить затруднительно.

По действиям немца, довольно смелым, было похоже, что работает он в одиночку, потому что укрыться двоим в двухстах метрах от наших траншей было затруднительно. И еще настораживало то, что он успевал за несколько секунд сделать пять-шесть выстрелов. Из немецкого карабина это просто невозможно, у него магазин на пять патронов, и перезарядить его рукой с такой скоростью нельзя. Скорее всего немец пользовался нашей трофейной СВТ – почему-то солдатам вермахта она нравилась. В полевых условиях СВТ страдала задержками из-за попадания в механизм пыли и грязи.

Немцы, привыкшие к работе с механикой, оружие держали в чистоте, и скорее всего регулярная чистка и смазка нивелировала этот недостаток. Ведь в руках матросов Северного флота, где таких винтовок было много, они тоже проявили себя неплохо.

А немец пошел на необычный, рискованный шаг. Немецкое командование через разведку вызнало, что один из батальонов наших войск собирается провести разведку боем – это когда пехотинцы должны идти в атаку на немецкие позиции. Противник воспринимает атаку всерьез, пулеметы и артиллерия начинают вести огонь, и огневые точки и батареи засекаются наблюдателями. Перед настоящим наступлением они подавляются огнем нашей артиллерии и авиации – своего рода мощный выпад, финт.

Немецкий снайпер перешел линию фронта и засел в глубине нашей обороны на высоком дереве, укрывшись в листве. И когда наши пехотинцы выбрались из траншей, он стал методично и хладнокровно расстреливать в спины офицеров и пулеметные расчеты. За грохотом боя выстрелов в ближнем тылу никто не слышал.

Но когда разведка боем закончилась и пехота вернулась в свои окопы и траншеи, обнаружилось, что у убитых пулевые ранения в спину и голову именно сзади, причем по немецкой пакостной привычке – разрывными пулями.

Обозленные пехотинцы кинулись искать снайпера, но гитлеровец дожидаться возмездия не стал. На фронте захваченных разведчиков и снайперов расстреливали сразу, причем – обе стороны. Наши еще сразу же ставили к стенке эсэсовцев и власовцев. Иногда вгорячах за эсэсовскую форму принимали черную униформу танкистов. Только позже стали смотреть на петлицы, где у эсэсманов был череп со скрещенными костями. Вот только в наш плен в сорок первом – сорок втором годах немцев попадало немного, все больше наших, окруженцев – под Харьковом, Киевом, Демянском, да во многих малоизвестных местах. Попадали в плен целыми дивизиями, поскольку не было боеприпасов, а помощи с воздуха ждать не приходилось. Это немцы в сорок втором году наладили воздушный мост, снабжая с помощью самолетов окруженную армию Паулюса. Конечно, были и такие, что сдавались сами, добровольно – особенно призванные из западных областей Украины. Это из них потом сформируют дивизию «СС» «Галичина» и множество шуцманшафтбатальонов – полицейских для карательных действий среди населения и борьбы с партизанами.

За действия вражеского снайпера в нашем тылу от начальства досталось всем: командирам рот и батарей, а в первую очередь – снайперам.

– Вы для чего на фронте? – грозно вопрошал майор Фролов из штаба дивизии.

– Уничтожать живую силу противника, – ляпнул Ведерников, поскольку майор остановился напротив него.

Известное дело, любой начальник любит поговорить и не терпит, когда подчиненные возражают или имеют свое мнение.

– В первую очередь – для контрснайперской борьбы! – назидательно поднял палец майор. – И только потом – для уничтожения всех остальных! Даю три дня, чтобы уничтожить гада. Не выполните – переведу в пехоту.

Называется – испугал козла капустой. Можно подумать, в снайперах служба легче, безопаснее и спокойнее. Находясь на позиции, иногда приходилось сутками быть голодными. И все время опасаться получить пулю от немецкого снайпера или быть накрытым огнем минометной батареи.

Снайперы пришли в свою землянку и уселись на нары.

– Давайте, хлопцы, подумаем, что делать будем? – заговорил первым Балабанов.

– Что делать, как раз известно – снайпера немецкого убить надо. А как это сделать – вот вопрос! Он ведь сейчас затихариться может, несколько дней на охоту не выходить или переберется на другой участок фронта, там стрелять начнет. У него сто дорог, а у тебя одна – к его позиции, – ответил Алексей.

Предлагаю занять позиции перед первым батальоном, и расстояние между каждым снайпером сто – сто пятьдесят метров, для ширины охвата, – сказал Ведерников.

– Охватишь ты, и что дальше? – спросил Виктор. – Надо что-то хитрое придумать. Может, чучело снова испробовать?

Товарищи стали предлагать самые разные варианты, Алексей же раздумывал. Немец – стрелок хороший, смелый и может думать и действовать неординарно, его появление в нашем тылу и стрельба в спину – наилучшее тому подтверждение. Значит, и против него надо действовать нестандартно. Одной приманки в виде чучела мало, он может не купиться.

– Ты чего замолк, Алексей?

– Подожди, мысль обдумываю.

Товарищи с интересом и ожиданием уставились на него.