Текст книги "Взрывай! Спец по диверсиям"

– Ты здесь будь, – отдавал последние указания Саша. – Держи автомат. Если вдруг заварушка случится – прикроешь. В село по-любому не ходи, там немцев полно. Я сам сюда вернусь.

– Понял.

– Только меня на обратном пути не подстрели, я свистну, как суслик.

– Тут суслики не водятся.

– Думаешь, немцы знают об этом?

Саша ушел. Пистолета и ножа вполне хватит. А лучше бы пистолет не применять вовсе или уж в крайнем случае. Желательно вообще все тихо сделать, никого не убивая. Иначе немцы всполошатся и могут овчарок по следу пустить. Им же себя надо пока вести тише воды ниже травы. Мост – слишком притягательная цель.

Короткими перебежками, прячась в густой тени заборов, Александр подобрался к первому грузовику. Застыл, прислушиваясь. Тишина стояла полная. Он метнулся к грузовику и перемахнул через задний борт в крытый брезентом кузов. На четвереньках прополз его весь, но вот незадача – кузов был пуст.

Он выбрался наружу и перебежал к следующему грузовику. Метрах в тридцати, у легковушки маячил часовой. «Днем его не было», – автоматически отметил про себя Саша. Стараясь не издать ни звука, он забрался в кузов. В передней его части лежало несколько ящиков. Саша тихонько откинул защелки, приподнял крышку, ощупал содержимое: какие-то картонные коробки. Вытащив одну, он подобрался к заднему борту. Свет луны был неярким, но хоть немного было видно. Саша открыл крышку.

Внутри коробки находился какой-то оптический прибор, похожий на прицел к пушке или танку. Ему он был не нужен. Разбить бы оптику, да нельзя – очень шумно будет.

Он закрыл коробку, уложил ее обратно в ящик и застегнул защелки. Все должно выглядеть в полном порядке.

Выбравшись из грузовика, Александр прополз мимо часового по другой стороне улицы. Насколько он помнил, там стояло несколько мотоциклов, а караульного не было.

Из положения лежа он запустил руку в коляску. Пусто. Нажав на рычажок, откинул крышку багажника вместе с запасным колесом. Пальцы нащупали консервные банки. Не гранаты, но тоже сойдет. Он сунул обе банки в карманы брюк. Обыскал второй мотоцикл – пусто. Чертыхнулся про себя. Что за немцы такие нищие пошли! Ни пожрать тебе, ни выпить – даже пачки патронов нет.

Шли минуты. Саша посмотрел на часы – минуло полтора часа с того момента, как он расстался с Сергеем. Коротка летняя ночь, еще часа два – два с половиной, и начнет светать. Неужели пропадут втуне все усилия, весь риск?

Но неожиданно повезло, да еще как! В грузовике на второй улице Саша нашел гранатную сумку с четырьмя гранатами, правда – немецкими «колотушками», но иных ожидать у немцев было нельзя.

Он повесил сумку через плечо и выбрался из грузовика. Теперь надо уносить ноги. Обратно решил идти задами, через огороды – так меньше шансов нарваться на бдительного часового. Из опыта он уже знал, что пунктуальные и исполнительные немцы караульную службу несут ревностно и на посту не спят.

Задами он миновал несколько дворов. Обычно у селян там стоят хозяйственные постройки: коровники, сарай для сена, бани – да мало ли чего нужного для нелегкого деревенского быта.

Он уже собирался перемахнуть через низенький плетень, как услышал тихий разговор. Говорили на русском языке, мужчина и женщина.

Саша чертыхнулся про себя – нашли время шашни разводить! Однако разговор быстро закончился, и женщина ушла.

Выждав немного, Саша перепрыгнул через плетень. Как уходила женщина, он слышал. Но неужели мужчина ушел неслышно? Впрочем, ему какое дело?

Но только он собрался перебраться на соседний двор, как услышал сзади шорох. Александр резко обернулся и тут же получил удар жердиной поперек живота. Он едва сдержал крик от боли и неожиданности. Выдернул из ножен нож, но бить не решился. Немец бы выстрелил, шум поднял, а ударивший все делал молча, стало быть – свой и шума не меньше его боится.

Нападавший еще раз попытался нанести удар, но Саша успел пригнуться, упал на бок и нанес нападавшему удар ногой в коленный сустав. Вскрикнув, мужик упал на спину. Саша бросился на него и прижал нож к шее.

– Молчи, сука, зарежу!

Мужик дышал тяжело, он здорово приложился спиной при падении.

– Ты кто такой? Только тихо! – продолжил Саша.

– Свой я, русский!

– Это я понял.

– Окруженец.

– Какого … на меня напал?

– Думал – вор.

– У вас в селе мужиков-то не осталось, поди. Какой вор? О чем с бабой болтал?

Мужик под Сашей задергался, и Саша прижал нож к горлу.

– Договаривался о цивильной одежде и еде.

– Добренькую женщину нашел?

– Так получилось.

– Ладно, живи пока.

Саша убрал нож в ножны, поднялся.

– Эй, – окликнул его окруженец, – возьми меня с собой!

– У меня не приют для сирот. Иди, куда шел.

– Вдвоем сподручнее идти.

– Не нужен ты мне.

Лишние люди Саше сейчас действительно были не нужны. Он горел одним желанием – подорвать мост с эшелоном. И тогда можно будет уходить отсюда спокойно.

Саша перебрался еще через три участка, потом перебежал через небольшое поле. Вот и лес. Похоже, ему надо немного левее – вышел ведь он с другой улицы.

Он пробежал немного вдоль опушки, остановился и дважды тоненько свистнул – как суслик.

– Сержант, ты?

Из-за деревьев шагнул Рогозин.

– Долго, заждался я тебя. Но в селе тихо. Если бы немцы застукали, шум бы поднялся, стрельба.

– Правильно подумал.

– Сержант, человек к лесу бежит!

И в самом деле, из села в лес метнулась тень. Наверняка окруженец давешний. Вот прилип, как банный лист к известному месту.

Вскоре раздались шаги, шорох листвы.

– Эй, ты где? – спросили из темноты.

– Чего ты за мной увязался? – вопросом на вопрос грубо ответил Саша.

Это и в самом деле был окруженец. Он подошел поближе.

– Так вас двое? – удивился он.

– Тебе какое дело? – отрезал Саша.

– Возьмите меня, я обузой не буду. Мне к своим надо.

– Еще неизвестно, какой ты свой, – подал голос Рогозин.

– Так что мне – к немцам идти сдаваться? – с каким-то отчаянием в голосе спросил окруженец.

Саше стало жалко мужика.

– Ладно, черт с тобой, пошли. Только легкой жизни я тебе не обещаю.

– Согласен.

От села шли быстро. Немцы по ночам из населенных пунктов не выходили, и шансов наткнуться на них не было.

Они вышли к железной дороге и двинулись вдоль нее. Окруженец несколько раз поглядывал на небо, потом заявил:

– Мы не на восток идем.

– А кто тебе сказал, что мы на восток пойдем, что к своим пробираться будем? У нас тут дело есть. Вот провернем, а там видно будет.

– И что за дело?

– Любопытный больно!

Дальше окруженец шел молча.

Уже начало светать, когда они по лесу добрались до своей базы.

– О! Пулемет! – обрадованно вскрикнул окруженец.

– Не твой, отойди, – отрезал Рогозин.

Саша с облегчением снял с себя гранатную сумку и достал из карманов две банки консервов.

– Богато живете! – позавидовал окруженец.

– Ты лучше расскажи-ка нам, мил человек, кто ты такой, откуда и как звать-величать.

– Телефонист я, Борис Шередин, в Минске служил. Старшина взвода связи. Отходил со своими, попал в котел под Витебском.

Окруженец помолчал немного.

– Из взвода нашего я один остался, все остальные погибли.

– Коммунист?

– Беспартийный.

– Чего так?

– Отец священником был.

В комсомол и в партию принимали людей из рабочей среды, из крестьянства. Происхождение играло роль, о нем каждый писал в анкете.

– Понял. Сейчас отдыхать. Рогозин, на пост. Ночь опять бессонная предстоит.

Саша уснул быстро.

Проснулся он от толчка. Рядом с виноватым видом стоял Сергей.

– Что случилось?

– Окруженец, старшина этот, исчез.

Остатки сна сразу улетучились.

– Как?

– Сказал – до ветру хочет. Ушел – и с концами.

Саша сел, бросил взгляд на мост. Тревоги там не было, часовые стояли у будок. Если бы старшина хотел сдать их немцам, он бы в первую очередь туда пошел. Скорее всего, он увидел, что их двое, понял, что они тоже от своих частей отстали, и счел за благо смыться. Зачем только напрашивался? Одно плохо: старшина знал, где у них пристанище. Саша посмотрел под дерево: пулемет стоял на месте.

– Черт с ним, наука будет. Отлежимся до вечера здесь, а вечером уйдем – совсем уйдем. Ты ложись, Сергей, поспи, я подежурю. Жалко, место хорошее, за охраной моста наблюдать можно.

– Ага.

Сергей улегся и почти сразу же уснул.

Саша отошел от дневки метров на двадцать и улегся в высокую траву. Не должен вроде старшина немцев привести, но поостеречься надо.

Послышался шорох. Саша сразу насторожился, поднял автомат.

Но это возвращался старшина. Через плечо у него был переброшен крестьянский мешок, в каких обычно картошку на телегах возят.

– Стой! – тихо скомандовал Саша.

Старшина замер.

– Ты куда и зачем отлучался?

Старшина с шумом выдохнул.

– С женщиной-то я вчера о еде и одежде договаривался, вот – принес.

– Почему разрешения не спросил, тайком?

– Боялся – не отпустите.

– А не боялся, что в лоб стрельну?

Старшина пожал плечами.

– Показывай, что принес.

Борис развязал горловину мешка и вытащил ситцевую рубашку и черные штаны. Все остальное место занимала картошка.

– Во, бульба. Сварим – все еда будет.

– Пока не получится. Если ты заметил – мост рядом, охрана. Дым от костра вмиг заметят.

Саша со старшиной вернулся к дневке. Сергей сладко спал. Пожалуй, пора есть. У них еще была вчерашняя вареная картошка, сало и начатый каравай хлеба.

– Подъем! – скомандовал Саша Сергею на ухо. – Обедать пора!

Они разделили на троих картошку, сало, хлеб и съели все подчистую, до крошки.

– Значит, так. Через час выходим, придется сегодня потрудиться.

Сергей догадывался, куда и зачем они пойдут, а старшина помалкивал.

Уже затемно они добрались до немецкого склада с авиабомбами.

– Лежите здесь. Если поднимется тревога и меня обнаружат – отвлеките огнем.

Собственно, автомат, да и то Сашин, был у Сергея – так же, как и пистолетик. Старшина был безоружен. Пулемет решили не брать – лишний груз, а они не воевать идут.

Саша подполз довольно близко к колючей проволоке. Буквально в десяти шагах от него проходил часовой. На складе соблюдалась светомаскировка, света не было. Это и помогало, и мешало.

Саша по часам засек, как часто проходил тут часовой. Получалось – пять минут и двадцать секунд. Туда-то он проползет, а вот как назад, с бомбой?

Как только часовой прошел, Саша выждал минут тридцать и быстро пополз к колючей проволоке. Проволока на кольях была натянута плохо и всего в три ряда. Саша перевернулся на спину, приподнял рукой нижний ряд и прополз. Потом вновь перевернулся на живот, встал на четвереньки и уже через несколько секунд был у штабелей, под маскировочной сеткой. Через щели в обрешетке он руками ощупывал бомбы. Ему нужна была маленькая, килограмм на двадцать пять – с пятидесятикилограммовой бомбой проблем больше, а «сотку» он просто не сможет дотащить или докатить.

Во втором штабеле попалась небольшая на ощупь бомба.

Саша расстегнул три замка, поднатужился и, вытащив бомбу из обрешетки, положил ее на землю. Что-то он ошибся, тяжела бомба, скорее всего – на пятьдесят килограммов. Но времени лазить по штабелям у него уже не было.

Он пронес бомбу на руках до конца маскировочной сетки, улегся. За колючей проволокой прошел часовой. Саша пополз и потащил за стабилизатор бомбу. Подтянув ее к «колючке», пополз назад, под сетку. За один раз он не успеет, однако лучше потерять немного времени и обойтись без шума.

Часовой не спеша проследовал обратно. Там он должен встретиться с другим часовым.

Саша метнулся к «колючке» и пополз, таща за собой бомбу. Хорошо хоть гладкая, зараза, по земле скользила.

Часовые встретились, заговорили.

Саша преодолел «колючку», потом встал, взял бомбу на руки и зашагал прочь. Он уже понял, что ползти и тащить за собой бомбу будет мешкотно, что он не успеет. И только он отошел метров на двадцать – двадцать пять, как часовой двинулся обратно.

Сердце у Саши колотилось, он старался дышать реже и тише. Полежав, успокоил дыхание, потом поднялся, взял бомбу и стал удаляться от склада.

Сил хватило метров на шестьдесят, да и кто сможет измерить пройденный путь ночью, в темноте и с грузом?

Саша оставил бомбу и пополз к месту, где остались Сергей с Борисом. Они вздрогнули, когда он появился слева – с этой стороны его не ждали.

– Старшина, ползи за мной, только тихо, немцы рядом.

Они добрались до бомбы.

– Берись.

Назад ползли вдвоем, таща за собой бомбу. Когда добрались до Сергея, стало легче – он подменил Сашу. А потом и вовсе встали в полный рост.

Бомбу несли Сергей и Борис, а Саша шел впереди, справедливо полагая, что, поскольку самую опасную часть работы сделал он, пусть теперь попыхтят они.

Старшина с сержантом останавливались на отдых каждые сто метров. Нести было неудобно, ребра стабилизаторов резали руки. Потом догадались – под стабилизатор на ладонь подсунули гимнастерку.

Они едва управились дотащить бомбу до места дневки к рассвету.

Старшина без сил плюхнулся на землю, оперся спиной о ствол дерева и спросил:

– Сержант, зачем тебе бомба?

– Берлин бомбить буду, – отшутился Саша.

– Шутишь? Мост взорвать хочешь? – Он показал рукой в сторону моста.

– Хочу – вместе с поездом.

– Сложно. На бомбе взрывателя нет.

– О, специалист! Знаю, что нет, гранатами попробую. А сейчас – всем отдыхать, вымотались.

Все трое действительно настолько вымотались за ночь, что даже про еду не вспомнили, и проспали почти до вечера.

Они доели консервы. Желудок просил еще, но из запасов оставалась только сырая картошка. Варить ее было не в чем – котелка нет, да и опасно: ночью виден огонь, днем – дым от костра.

– Вот ведь незадача, прямо как в поговорке – видит око, да зуб неймет, – сетовал старшина.

– Это вроде как наш НЗ, – пошутил Саша.

– Ладно, забудем про еду. Ты, старшой, думаешь мост рвать? Похоже, нам придется принимать участие, так что посвяти в свои планы.

– Полагаю взорвать днем. Я уже засекал время. Поезда, правда, не по расписанию ходят, но раз в час, а то и в полчаса – обязательно. Как только поезд пройдет, у нас небольшой запас по времени будет. Старшина, ты как стреляешь?

– Вроде неплохо.

– А без «вроде»?

– Из винтовки в ростовую мишень с трехсот метров попадал.

– Сгодится. По моему сигналу ты, старшина, стреляешь из автомата по ближайшей сторожке и часовому. Их обычно двое. Один на путях, второй – в сторожевой будочке. Скорее всего, у них там есть телефон. Постарайся положить сразу обоих: будочка дощатая, пуля должна пройти насквозь. Сержант Рогозин из пулемета снимает дальнего часового, ну и второго – в будочке. Сергей, ты старшину подстраховываешь. Мало ли что, автомат – не пулемет. Потом хватаете бомбу – и к мостику.

– А ты? – прямо спросил старшина.

– В кустах сидеть буду и вами руководить, – засмеялся Саша.

– Все шуточки у тебя, а дело рискованное, мне все знать хочется.

– Боишься – сиди здесь. В такой операции предусмотреть все заранее невозможно.

– Да, – согласился старшина.

Ночью Саша спал, а старшина долго не мог уснуть, все ворочался и вздыхал. Не имея опыта, он переживал.

Утром Рогозин и Шередин заметно нервничали.

– Старшина, ты же связист?

– Так точно.

– Напомни, какая дистанция между телеграфными столбами?

– Двадцать пять метров.

– Ага, спасибо.

Значит, ему придется срезать провода с двух пролетов. Но связь рвать по-любому надо.

Из-за дальнего поворота показались клубы дыма, потом они услышали тяжелое пыхтенье паровоза и перестук колес.

– Занять места, зарядить оружие.

Сергей и Борис улеглись на землю. Сергей сноровисто откинул приклад лентоприемника на пулемете, заправил ленту, защелкнул крышку и передернул затвор. Видно было по всему – он уже умел обращаться с немецким пулеметом. Прицел выставил на сто метров.

Старшина с автоматом возился дольше, но под приглядом Саши все сделал правильно, в конце целик на прицеле перекинул.

– Готовы?

– Готовы.

– Тогда я пополз. Сигнал к стрельбе – моя поднятая рука.

Последний вагон прошедшего поезда скрылся за небольшим подъемом. Пора!

Саша перебросил через плечо гранатную сумку и глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнул. Сейчас еще можно переиграть, отказаться, а через несколько минут действия будут необратимые. Или мы немцев, или они нас. Обернувшись, он шутливо сказал:

– Только мне в задницу не угодите. – И – змеей со склона вниз, по траве.

Сколько ни смотрел старшина, засечь Сашу он не смог. Знает – человек только что был здесь, знает, что ползет перед ним – а не заметно. «Мастер!» – только и подивился старшина.

Саша подобрался к мосту поближе. Оставалось метров пятьдесят-шестьдесят. Пора. Он поднял руку.

Тут же короткими очередями забил пулемет. Хорошо стрелял Сергей, грамотно. Очередь три-четыре патрона, потом – еще…

Часовой на путях упал сразу, а в изрешеченной будке уцелеть было невозможно.

Старшина начал стрелять на секунду позже. В первого часового он попал удачно, и тот сразу упал замертво. А со вторым положение спас Сергей. Покончив со своими целями, он перенес огонь на ближнюю будку.

Саша рванулся к насыпи. Первым делом он подбежал к будке караула. Сергей не стрелял, опасаясь зацепить Сашу.

Он рванул на себя дверь. Караульный, находившийся в будке, неподвижно лежал у стены, у висящего на ней телефона, сжимая в руке телефонную трубку. Он был мертв.

Саша подошел, вытащил из руки убитого трубку и приложил к своему уху. Шел длинный гудок. Слава богу, не успел дозвониться, иначе бы караул выслал на дрезине подмогу и остановил поезд.

Саша выбежал из дежурки, замахал руками. Это был условный знак – пусть несут к мостику бомбу.

Он затащил в дежурку тело убитого часового и помчался на другой конец моста. Задняя стенка будочки, невидимая со стороны путей, была изрешечена пулями. Сергей дал очередь на уровне груди, вторая строчка пуль легла на высоте ног. Грамотно и метко стреляет, надо взять на заметку.

Он уже собрался бежать к ближайшему телеграфному столбу, как заметил, что телефонные провода идут по железным фермам моста. Прямо удача! На гладкий столб взобраться – та еще задачка, не то что по фермам.

Саша посмотрел направо. Старшина и сержант быстрым шагом пытались нести бомбу, но получалось у них не очень слаженно. Старшина был ниже ростом, плотен и не поспевал за Сергеем, семенил. Бомбу дважды роняли. Ну-ну, лишь бы дотащили.

Он полез к двутавровым балкам, перерезал ножом провод, перелез дальше, отцепил его от проволочных креплений – и так до другого конца моста. Смотал провод в кольца. Метров пятьдесят получилось. Маловато, конечно, но время – деньги. Не успеют – вся затея насмарку пойдет.

Ребята это тоже понимали. Пыхтя и обливаясь потом, они подтащили бомбу к будке охраны.

– Держать неудобно, – пожаловались они.

– Некогда отдыхать, парни! Сергей, быстро на ту сторону, убери часового с путей – затащи его в будку. И забери их оружие с патронами. Если пожевать чего найдешь – тоже бери.

– Так точно!

Сергей побежал к будке охраны. Пусть заодно и на дело своих рук полюбуется. Пулеметчик не всегда видит результаты своей работы – вот подходящий случай.

Взрывать Саша решил среднюю опору моста. Впрочем, она была единственной, двумя другими концами мост опирался на укрепленный бетоном берег.

– Ну-ка, старшина, берись.

Вдвоем они подхватили бомбу, донесли до опоры и стащили по железной лестнице вниз, на бык из камней. Самое уязвимое при взрыве место: мост рвется пополам, и оба пролета падают в воду. Желательно – с поездом.

Саша привязал срезанный телефонный провод к бомбе.

– Старшина, бери провод, тяни на берег и там принайтуй к чему-нибудь. Потом – бегом к будке, забери оружие у убитых. Оттуда – к базе, и ждите меня там.

– Понял.

Старшина по лесенке полез с быка на мост.

Саша уложил бомбу вплотную к опоре, сунул под ее круглый бок небольшой камень, валявшийся на быке, – для надежности, чтобы не покатилась. Потом он достал из гранатной сумки «колотушку» и подсунул ее под стабилизатор бомбы – поближе к тому месту, где был тротил.

Старшина уже взбирался на насыпь, к будочке. К ближнему концу моста бежал Сергей с двумя винтовками на плече, в руке он держал солдатский ранец и подсумки на ремне.

И Сергей, и старшина подбежали к сторожевой будке одновременно. Не задерживаясь долго, забрали оружие и патроны.

– Старшой, мы все!

– Теперь руки в ноги – и к дневке. Сергей, будь у пулемета, если что – мой отход прикроешь.

Оба тяжело побежали к лесу. Железа на них много, шагов и поезда пока не слышно.

Саша выкрутил из торца деревянной ручки гранаты фарфоровую пробку, осторожно привязал к ней телефонный провод. У немецкой гранаты был устаревший терочный замок. Стоило резко дернуть за фарфоровую пробку, как срабатывала терка, воспламеняя пороховую мякоть в замедлителе.

Саша взобрался на мост, побежал к берегу, спустился по насыпи, нашел конец телефонного шнура. Старшина привязал его к маленькому кустику орешника. Фу, успел! Теперь осталось только ждать. Маловат провод – всего полсотни метров, разлет осколков у бомбы больше. Конечно, часть осколков примут на себя бык и железные фермы моста, но часть полетит в его сторону.

Саша почувствовал себя немного неуютно. Глупо погибнуть самому от собственными руками организованного взрыва. Окопчик бы ему, но лопаты нет. Он начал работать ножом, подрезая дерн и складывая впереди – наподобие бруствера. Укрытие слабое, но хоть замаскирует немного.

Саша посмотрел на часы. После прохода поезда прошло двадцать шесть минут. Обернулся назад. От опушки ему помахал руками Сергей – мол, все в порядке, мы наготове.

Теперь оставалось только ждать. Из оружия при Саше были только «парабеллум» в кобуре и нож. Если пойдет поезд и ему удастся взорвать мост, оружие вроде автомата не пригодится, только мешать будет. Немцы – если кто-то и уцелеет после взрыва – будут несколько минут в шоке, и им будет не до стрельбы по нему. Так ведь и он ждать не собирается, пока они очухаются. До леса сотня метров, за десять секунд он ее не пробежит – не спортсмен, но за полминуты успеет.

Медленно тянулись минуты. Солнце жгло спину, хотелось пить. Вода – вот она, в трех метрах, но подниматься и обнаруживать себя не стоило. Вдруг немцы дрезину ручную впереди поезда пустили или пеший патруль?

Саша сорвал травинку, сунул в рот и снова посмотрел на часы. Прошло уже сорок восемь минут. Интересно, звонят ли немцы на мост перед проходом поезда, и как часто они по телефону интересуются охраной? Этого он не знал и не узнает теперь никогда.

Далеко заревел паровозный гудок. Укрытие Саши располагалось низко у реки, и насыпь закрывала обзор. Что за поезд и далеко ли он? Саше был виден лишь участок пути метров за триста-четыреста от моста. Потом Саша услышал одышливое дыхание паровоза, стук колес. Все ближе и ближе, вот уже и рельсы загудели.

Показался паровоз, вернее – даже два. А за ними – теплушка и платформы с танками. Вот это удача! Прямо фарт!

Саша как-то внутренне подобрался. Сейчас его занимал только один вопрос – когда потянуть за шнур? У немецкой гранаты замедлитель срабатывает через 5–7 секунд. Какую часть пути за это время преодолеет поезд? Максимального эффекта от взрыва можно достичь, когда паровоз будет над бомбой.

После моста начинается подъем, и машинисты должны разгонять поезд, поддать пару, чтобы было легче взобраться. Тогда после взрыва, по инерции, все вагоны должны упасть в реку.

Поезд был все ближе и ближе, уже слышны шумные выдохи паровой машины.

Переднему паровозу оставалось пройти метров сто, когда Саша потянул провод, выбрал слабину. Ну! От паровоза до первой фермы полсотни метров.

Саша со всей силы дернул за провод и замер. Одна секунда, вторая… Паровоз вкатывается на мост… Третья… На мост въезжает второй паровоз… Четвертая… Первый паровоз благополучно минует бык. Не получилось? Пятая секунда… Второй паровоз подходит к быку, где заложена бомба…

Между быком и паровозом взметнулось пламя и ахнул сильнейший взрыв.

Саша прижал голову к земле и прикрыл ее руками. Взрывной волной на него швырнуло срезанный им дерн.

Он протер глаза и приподнял голову. Оба пролета моста упали в воду, передний паровоз каким-то чудом выскочил с моста, а следовавший за ним – боком упал в реку. На него валились платформы с танками, все еще въезжающие на мост.

Грохот стоял ужасающий. Платформы уже забили русло реки, а сзади по инерции напирали другие платформы, они наползали на передние и переворачивались. На платформах начало что-то гореть, скорее всего – горючее в баках танков.

Саша увидел, как в его сторону по воздуху летит теплушка. Чтобы не быть раздавленным, он вскочил и помчался к лесу. Так быстро он еще не бегал никогда!

Сзади тяжело ухнуло. Саша сбавил шаг, обернулся. На том месте, где он только что находился, лежала платформа. У нее еще крутились колеса. Мало кто мог уцелеть в этой железной давке, а если даже кто и уцелел, то думал только об одном – как спастись, как выбраться из чудовищной мясорубки.

Саша побежал по направлению к лесу, правда – уже не так быстро. Он взобрался по косогору к опушке, к своим товарищам, которые с нетерпением ожидали его. Остановился, переводя дыхание, и обернулся.

Зрелище было не для слабонервных. Мост перестал существовать. На его месте громоздились платформы, вагоны, покореженные танки. И все это горело. Потом начались хлопки – это от жара стали взрываться снаряды и патроны в боевых машинах.

Уцелел только первый паровоз. Он откатился от моста метров на двести и теперь гудками подавал сигналы тревоги.

– Вдарить по нему из пулемета? – предложил Сергей.

– Не трать попусту патроны. Нам надо уносить отсюда ноги. Не знаю, где ближайшая станция, но думаю, что через полчаса здесь будет не протолкнуться от немцев. Как бы они еще собак не пустили по нашему следу! Старшина, бери две винтовки и все патроны к ним. Что в ранце?

– Харчи, – расплылся в улыбке Сергей.

– Старшина, ранец и полмешка картошки несешь тоже ты. Сергей, на тебе – пулемет и коробка с лентой. Я впереди, за мной старшина, Сергей прикрывает.

С Сашей не спорили, подчинились безропотно. Оба после подрыва моста признали его старшинство не по званию – Шередин был старше, – а по боевым навыкам. Мост с поездом далеко не каждый пехотинец или связист взорвет. Ущерб немцам был нанесен огромный, и Сашу, как и его боевых товарищей, распирала гордость. А как же! В тылу, без поддержки своих, без еды, оружия и взрывчатки они нашли способ взорвать мост и поезд.

Шли быстро, даже вспотели. Саша дважды выбирал путь по дну небольших ручьев на случай, если немцы по следу пустят собак.

Далеко позади слышались приглушенные взрывы, потом стихли и они. Старшина выдохнул:

– Не могу больше!

– Привал! – объявил Саша.

Без сил бойцы повалились на траву. Отдышавшись, старшина сказал:

– Ну ты как лось здоров, старшой. Прешь и прешь вперед, как танк.

– А ты небось курил да по танцам бегал в своем Минске, Боря! А надо было за здоровьем следить, кроссы бегать.

– Да ну тебя, Александр, тебе бы только шуточки. А все же здорово мы его рванули! Нашим бы рассказать!

– Не поверят.