Текст книги "Старый, старый футбол"

Репортажи «Мистера Аута»

Само собой понятно, что в этот первый год, да и в следующие, русская команда играла лишь роль статиста.

Г. Дюперрон. Журнал «Спорт»,1902 год

«Трибуны полны, ложи блещут!» – перефразировав так известные слова поэта, можно представить себе картину соревнований на каком-нибудь велодроме или ипподроме в старом Петербурге. В ложах щеголяют нарядами дамы из высшего света, тут же лощеные гвардейцы, столичная знать. На трибунах места занимает тоже «чистая публика», но победнее. А вокруг арены толпится разношерстный люд, с которого взимается плата «только за вход».

Озабоченно снуют антрепренеры, в раздевалках готовятся к выходу спортсмены или жокеи, занимают свои места у старта представители «гоночной комиссии» (так называли тогда судей). Журналисты с блокнотами собрались у огромного столба с сенсационной надписью «Пресса».

Первая настоящая ложа прессы появилась в 1895 году на Каменноостровском треке, когда «столб позора», как его шутя называли газетчики, был уничтожен и вместо него сооружена небольшая изолированная трибуна. Впрочем, рубрика «Спорт» в российских изданиях появилась гораздо раньше. В ней со всеми подробностями освещался ход бегов и скачек на ипподромах. Иногда попадались заметки о состязаниях яхтсменов, теннисистов. Промелькнуло однажды и сообщение о новой игре под названием футбол.

Об этом поведал российским читателям осенью 1888 года московский журнал «Охотник». Автор заметки, поставивший вместо подписи свои инициалы П. П. В., коротко изложил правила состязаний, в которых причудливо переплетались черты настоящего футбола, уже известного в то время во многих странах Европы, и… регби. Была приведена и схема расстановки игроков, которая по современной формуле выглядела бы так: 3-4-4. Поясняя эту загадочную схему, автор писал: «В воротах 2–3 сторожа на случай внезапного нападения». Давая общую характеристику футболу, П.П.Б. глубокомысленно отмечал: «слабому придется быть только зрителем в подобной свалке».

Видно, таинственный «П.П.Б» сам знал о новой игре лишь понаслышке. Да и не мудрено – ведь он считался специалистом по пасьянсу и вел в «Охотнике» рубрику «Игральный спорт», где рассказывалось о замысловатых карточных комбинациях. В этот раздел и попала первая, вероятно, в России футбольная заметка. Во всяком случае, такое авторитетное энциклопедическое издание, как словарь Брокгауза и Ефрона, посвящая позднее несколько строк футболу, делает ссылку именно на «Охотник».

В ту пору это было единственное издание, именовавшее себя еженедельным иллюстрированным журналом, посвященным всем отраслям спорта. Словно в подтверждение этому, на титульном листе «Охотника» красовались изображения не только гончих псов, ружей и удочек, но также яхты под парусами, теннисной ракетки и велосипеда-«паука». В этой «компании» не нашлось еще, однако, места мячу. Такая «отрасль спорта» тогда была мало кому знакома в России.

На смену «Охотнику» пришли другие издания. Названия новых спортивных журналов звучали красноречиво. В Петербурге выходили «Велосипед» и «Самокат», в Москве – «Велосипедист» и «Циклист». Среди них выделялся «Самокат», гордившийся тем, что является «единственным изданием, издаваемым русским лицом», и объявивший себя «руководящим органом самокатного дела в России».

Общим для всех изданий было одно – реклама машин тех или иных фирм. Сами редакции являлись одновременно конторами по продаже велосипедов и складами машин. Торговля и реклама были для них главным делом.

Все же на страницах этих журналов кроме подробных описаний втулок, педалей и колес можно найти вирши, посвященные спорту, длинное с продолжением повествование о том, как Лев Толстой обучался езде на велосипеде, или заметку под названием «Вавиласкободер». В ней рассказывалось об одном силаче из Петербургской гавани, который выдергивал гвозди и скобы из старых полузатопленных барж.

Серьезнее стала выглядеть спортивная журналистика с выходом в свет в 1900 году нового петербургского журнала «Спорт». Редактировал его студент-юрист Петербургского университета Георгий Дюперрон, который уже 18-летним юношей начал сотрудничать в журнале «Самокат».

Как и многие его сверстники, он увлекался велоспортом, легкой атлетикой, играми. Подобно Москвину, с которым Дюперрон подружился в «Санкт-Петербургском кружке любителей спорта», он то и дело выступал в роли тренера, судьи и организатора соревнований. Дюперрон скрупулезно записывал и собирал все, что касалось футбола, легкой атлетики, велосипеда, и за это его называли «Нестором российского спорта».

Работа в «Спорте», а затем и в других изданиях принесла Дюперрону заслуженную славу первого спортивного журналиста в нашей стране. Журналу, конечно, не была чужда велосипедная и прочая реклама (на эти доходы он и существовал), но в нем систематически печатались и злободневные материалы о разных видах спорта. Впервые в «Спорте» были опубликованы таблицы рекордов по легкой атлетике, правила проведения различных соревнований, в том числе футбольных, и, наконец, первый репортаж с олимпийских игр, принадлежавший перу Дюперрона. Редактор «Спорта» оказался единственным русским корреспондентом на Олимпиаде 1900 года в Париже, куда спортсмены России так и не смогли поехать. Немалое место в журнале было уделено и описанию первых шагов русского футбола.

Корреспондент, вздумавший побывать на футбольном матче, попадал совсем в иную обстановку, чем на велодроме или ипподроме. Там, где играли футболисты, не было даже столба с надписью «Пресса». Но особых неудобств это не составляло, ибо никто никогда не мешал смотреть игру – зрителей обычно насчитывалось два-три десятка. Труднее было узнать, где и когда собираются провести матч.

После многообещающего сезона 1898 года в футбольных делах наступила какая-то заминка. Большую роль здесь сыграло незначительное на первый взгляд обстоятельство. В самом конце 1898 года «Общество велосипедистов-любителей» из-за возникших финансовых затруднений вынуждено было расстаться со своим Детищем – Каменноостровским треком: он был продан за 11 тысяч рублей французу Мази, представлявшему крупную велосипедную фирму своей страны. Новых владельцев больше всего занимали вопросы коммерции, и «СПБ КЛС», довольно прочно обосновавшийся в последние годы на Каменном острове, снова начал кочевую жизнь. Благополучие футбола все еще зависело от велоспорта.

Свои занятия кружок проводил теперь на аллеях и лужайках Таврического сада и… развалинах Царскосельского циклодрома, который к тому времени прекратил свое существование. Легкоатлеты еще кое-как выходили из положения, энтузиастам круглого мяча приходилось труднее. Им оставался дачный футбол, когда в петербургских пригородах создавались непрочные команды из случайно оказавшихся вместе игроков различных кружков. Они быстро распадались и не способствовали развитию новой игры. «Футболисты до этого в нынешнем сезоне вообще не играли в футбол. Игра не носила характера азартного боя и закончилась вничью», – сообщал журнал «Самокат» об игре спортовиков в 1899 году.

Неожиданный кризис заставил руководство «КЛС», в составе которого было несколько состоятельных людей, раскошелиться. На Крестовском острове был арендован обширный участок земли и началось строительство площадки. В 1900 году кружок праздновал свое новоселье. Теннисный корт, сектор для прыжков, поле, опоясанное травяной беговой дорожкой, скамейка возле арены и маленький домик для спортсменов – вот как выглядел первый стадион первого русского клуба.

Комментируя увлечение молодежи спортом, одна солидная столичная газета с сожалением писала, что это приняло в последнее время характер «какой-то эпидемии». Своеобразный ответ на эти сетования был дан в журнале «Самокат»: «Если бы фельетонист, говорящий об увлечениях петербургской публики спортом, побывал хоть бы раз на соревнованиях, он поразился бы неимоверно малым количеством как участников, так и публики.

…Участники – это 2–3 десятка спортсменов, приглядевшиеся всем, как лошадки Аничкова моста… У нас редкий спортсмен не числится членом трех-четырех обществ».

За примерами далеко не надо было ходить. Сильный велосипедист Михаил Репинский, в свое время соперничавший с Дьяковым, был известен и как легкоатлет, и как футболист. В первой русской команде играл будущий олимпийский чемпион по фигурному катанию Николай Панин-Коломенкин, занимавшийся в кружке и легкой атлетикой. Да и вся команда «СПБ КЛС» состояла из бегунов, прыгунов и велосипедистов. Многие из них одновременно были членами других обществ. Но главное, что тормозило развитие спорта, и футбола в частности, заключалось не в этом – слишком слабы были первые кружки, до смешного малочисленны. Уже через два года после переезда «СПБ КЛС» на Крестовский остров в годовом отчете кружка с удовлетворением отмечалось, что в летнее время при хорошей погоде значительно возросла посещаемость новой площадки. А число посетителей составило 58 человек. В велогонке Гатчина-Петербург, которая проводилась кружком, стартовали четыре участника.

Что касается футбола, то в журнале «Спорт» появилось объявление, адресованное… игрокам кружка: «Игра в футбол происходит по воскресеньям и праздникам. Начало в 10 часов. Ввиду предполагаемого матча с другим кружком капитан просит игроков собираться аккуратнее». Стоит ли удивляться, что в 1901 году кружковские футболисты. сыграли всего три матча в компании с такими же доморощенными командами, носившими громкие названия: «Россия», «Германия», «Пруссия»!

Любопытно, что в «Германии» вместе с братьями Лауманами играли братья Чирцовы и Сапожников, а за «Спорт» в этом «международном» матче выступали пять игроков с немецкими фамилиями. За весь сезон 1901 года едва набрался десяток подобных товарищеских встреч.

А пока новички забавлялись дачным футболом да другими случайными встречами, в Петербурге состоялся турнир, в котором было разыграно первенство столицы. Самое смешное, что в нем не участвовало ни одного русского игрока.

В старом Петербурге иностранцам жилось вольготно. Царские власти раболепствовали перед ними и во всем шли навстречу. Особенно велика была английская колония. Это и неудивительно. Из тысячи с лишним кораблей, ежегодно посещавших петербургский порт, более пятисот приходили под британским флагом… В торговых операциях, которые вела столица царской империи, англичане тоже занимали первое место. На руководящих должностях различных предприятий, в особенности текстильной промышленности, тоже было немало выходцев с Британских островов, работавших по найму. Кроме того, самим заморским промышленникам принадлежали целые фабрики и другие предприятия. Англичане имели возможность и на невских берегах посещать свою церковь, по вечерам бывать в клубе, а в свободные часы развлекаться на спортивных площадках и даже на голубином стрельбище.

Глубокие корни пустили они в Петербурге. Достаточно сказать, что кружок подвижных игр «Нева» образовался еще в I860 году. Гребной клуб «Стрела» существовал с 1864 года, а первое упоминание об английской футбольной команде относится к 1879 году, когда был издан устав «Санкт-Петербургского футбол-клуба». В конце века образовались команды «Невка» при Сампсониевской мануфактуре и «Невский футбол, хоккей, крикетклуб» при Невской ниточной фабрике.

Все это были организации закрытого типа, куда спортсмены других национальностей не допускались. Поскольку соперников у англичан не было, они с радостью встречали известие о приходе английского корабля. Значит, появилась возможность сыграть в мяч с моряками. Потом начались матчевые встречи «Невки» и «Невского». Дело в том, что на Сампсониевской мануфактуре в основном работали шотландцы, а на ниточной фабрике – англичане. Вот по примеру своих далеких земляков, которые каждый год устраивали матчи Англия-Шотландия, британцы и стали проводить традиционные встречи между собой на петербургской земле. Оба клуба располагали для этого хорошо оборудованными площадками. Иногда британцы встречались с «Викторией», объединявшей немцев, шведов и англичан. Но викторианцы, обосновавшиеся на Васильевском острове, с 1894 года не имели поля и пользовались в основном плацом Кадетского корпуса. Как раз в то время произошел случай, взбудораживший петербургских спортсменов. Они узнали, что князь Голицын учредил дорогой приз для розыгрыша его в соревнованиях велосипедистов… Парижа. И это тогда, когда русский спорт влачит жалкое существование! Кто же выступит у нас в роли мецената? – сокрушались спортсмены. И меценат нашелся. Это был крупный иностранный предприниматель Томас Аспден, который на местный лад именовал себя Фомой. Он и пожертвовал серебряный кубок футболистам Петербурга. Но» предназначался этот приз английским клубам и «Виктории», которые приступили к розыгрышу чемпионата столицы. До русских команд никому не было дела.

О начале турнира журнал «Спорт» меланхолично поведал своим читателям: «В первой половине игры два раза загнали так называемые «шотландцы» из «Невки», во второй половине два раза загнала «Виктория», так что матч окончился вничью».

Турнир на «Кубок Аспдена» не вызвал у публики никакого интереса. На матч англичан собирались лишь свои немногочисленные зрители да приходили игроки из других команд. Но городовой возле мануфактуры уже знал, что такое футбол, и показывал дорогу на площадку. Был на первом матче турнира и один представитель печати.

Кто он, этот первый футбольный репортер? Ответить на этот вопрос довольно трудно. Заметки о спорте публиковались либо без подписи, либо автор скрывался за каким-нибудь причудливым псевдонимом. Тогда даже многие спортсмены выступали под вымышленными именами, ибо бег, прыжки, а также игра в мяч считались не слишком подобающими занятиями для людей из приличных семей. Что касается спортивных журналистов, то чаще других выступали в прессе «Фонарь», «Гамлет на бицикле», «Средний хавбек». Самым популярным обозревателем был, пожалуй, «Мистер аут», печатавшийся в «Спорте», то есть его редактор Георгий Дюперрон. Знакомя читателей с первыми футбольными командами города, он писал: «Больше всего русских фамилий слышно в команде кружка любителей спорта, – это радует мое сердце «патриота своего отечества», как я числюсь, несмотря на иностранный псевдоним».

Итак, первыми чемпионами Петербурга в 1901 году стали шотландцы из «Невки», сумевшие одолеть и «Викторию» и «Невский». А спустя год рискнули включиться в турнир и русские. Это, конечно, был «Спорт». Таким образом было окончательно оформлено создание «Санкт-Петербургской футбол-лиги» – первой в России.

Розыгрыш петербургского чемпионата, то бишь «Кубка Аспдена», начался, как всегда, осенью. Свое боевое турнирное крещение «Спорт» получил в поединке с первым чемпионом города «Невкой». Журнал «Спорт» посвятил этому событию такие строчки:

«Первый матч в футбол на почетный кубок окончился в воскресенье победой «Невки» против «Спорта». Последняя команда, очевидно, очень боялась за исход матча и была в очень взволнованном состоянии; этим, вероятно, и следует объяснить то обстоятельство, что в первые же десять минут они проиграли два раза мяч. Но потом команда оправилась, и преимущество было почти все время на стороне кружковцев, и мяч редко возвращался к воротам кружка. После перерыва игра тоже велась на половине «Невки», но благодаря отличной игре голкипера мяч могли загнать только два раза, да и то один раз был признан офсайд, так что матч окончился в пользу «Невки» 2:1»…

Дебют оказался неудачным. Разочаровали и все последующие матчи. По поводу одного, особенно крупного, проигрыша от «Невского клуба» со счетом 0:6 «Петербургская газета» писала: «Команда же КЛС», надо заметить, бывшая вовсе не в духе, не забила ни одного гола!» «Спорт» так и не смог добыть хотя бы очка и занял последнее, четвертое, место при разнице мячей 3:23. Вот кто был в составе «КЛС»: Рязанов, Дурасов, Грюнталь, Саксен, Чирцов, Москвин (брат Петра Москвина), Воронин, Рябов, Березин, Дюперрон и Гелькер. Почетный кубок в тот год достался «Невскому клубу».

В борьбе за победу англичане не брезговали никакими средствами. В трудные моменты они то и дело применяли грубые приемы. В одном из матчей с британцами «Спорт» имел перевес. Но стоило русским прорваться к воротам, как защитники останавливали их любым способом. Нападающего «КЛС» кто-то из англичан в такой ситуации хватил кулаком по затылку.

– Что же это такое?! – поднявшись с земли, проговорил пострадавший, обратившись к своему обидчику. – А еще джентльмены!

– О да, у него есть такая привычка, – посочувствовал ему стоявший поблизости другой иностранец.

На поле был, разумеется, и судья, но в то время подобные стычки считались проявлением основных качеств атлетической игры в мяч, к тому же рефери был англичанин.

Даже «Виктория» однажды пала жертвой судейской предвзятости. Викторианцы выиграли первый тайм у невских со счетом 4:0 и справедливо полагали, что победа у них в кармане. Но вот начался второй тайм. Невские вовсю принялись грубить, а судья-англичанин словно не замечал их проделок. Игроки «Виктории» растерялись, и мячи посыпались в их ворота один за другим. При счете 5:4 уже в пользу невских викторианцы наконец забили пятый гол. Но судья признал офсайд. Тогда разъяренный капитан «Виктории» немец Браун увел свою команду с поля… Редкостью считались игры, когда, как писал «Спорт», «совсем не спорили и не старались калечить игроков».

Спортивный инвентарь стоил немалых денег. В одном из объявлений говорилось: «Сапоги (на заказ) из белой кожи – 9 рублей. Щитки для ног (готовые) – 2 рубля 50 копеек». Без щитков никто не рисковал выходить на площадку. Но помогали они не всегда.

Сообщая об одном из «дачных» матчей, журнал «Самокат» так подводил итог встречи: «До перерыва большая часть игроков была перебита, и Петровский кружок потерпел поражение, проиграв Лахте 2 гола». На площадках частенько возникали недоразумения. Немецкий игрок из «Виктории» Шахт бросил в адрес своего русского соперника слово «мужик» и немедленно получил в ответ пощечину. Случались стычки и похуже. Однажды вратаря петровцев так ударили ногой в живот, что пришлось прервать игру минут на пятнадцать.

Не всегда голкипер оказывался жертвой. Лиговый матч 1903 года между «Викторией» и «Невкой» игроки, как и подобает, начали игрой в мяч, а закончили… боксом. «Героем» этой потасовки оказался шотландский страж ворот. Это произошло в первом круге, а во втором игроки «Невки» решили свести счеты с викторианцами и снова затеяли драку. Английский рефери вынужден был удалить Гаргревса из «Невки», а игравший в этой команде русский футболист Евангулов в знак протеста против безобразного поведения своих коллег-иностранцев сам покинул поле. «Виктория», воспользовавшись этим, разгромила противника со счетом 11:1.

Но самый грандиозный скандал разразился в матче «Спорта» с клубом «Невский» в сезоне 1903 года. Кружковцы, на удивление, хорошо начали этот турнир. Они дважды одолели новую английскую команду «Нева», один раз обыграли «Невку» и сделали ничьи с «Викторией», которая в тот год выиграла первенство. Близки к победе были русские футболисты и в поединке с невскими. В матче, который состоялся поздней осенью, они уверенно вели игру. Первый тайм был уже на исходе, «КЛС» выигрывал со счетом 3:1, и в этот момент…

О дальнейших событиях в матче свидетельствует журнал «Спорт»:

«В первом тайме при счете 3:1 в пользу «Спорта» случился беспримерный инцидент. Шарпльс, который на этот раз играл форвардом, рассердился на Чирцова за то, что он его атаковал довольно сильно, но вполне законно, и набросился на последнего, ничего подобного не ожидавшего, повалил в снег и стал душить с таким остервенением, что судья В. С. Мартин с трудом оттащил его; благодаря более разумным игрокам удалось предотвратить свалку, которая грозила случиться, так как за обоих начали заступаться товарищи.

Судья не счел нужным выслать Шарпльса с поля игры; зато когда потом Чирцов, падая, задел одного из игроков «Невского» и потом снова сделал атаку, совершенно правильную и не причинившую никакого вреда, судья выслал его с поля игры, обессилив таким образом команду кружка.

До перерыва последняя, однако, держалась стойко, но потом даже такая отличная игра защиты, которую показали кружковцы (особенно Максвель и Рябов), не могла спасти кружок от поражения, и во второй половине ворота кружка сплошь атаковались «невскими», которые вогнали мяч еще шесть раз».

Свалки в этот раз не произошло, но страсти не утихали. «Кружок любителей спорта» подал протест и требовал переигровки. В комитете «Санкт-Петербургской лиги» заправляли британцы. Они отклонили протест, а в отношении игроков, замешанных в инциденте, приняли «соломоново решение», по поводу которого «Мистер аут» разразился гневной заметкой:

«Решением комитета лиги Чирцов дисквалифицирован на год, а Шарпльсу вынесено «предостережение». В этом году явился Шарпльс-душитель! В будущем, наверно, явится Джим-подкалыватель и Джек-потрошитель?!. Тогда отчеты о матчах превратятся в хронику уголовных преступлений. Будет ли радоваться сердце русского спортсмена? Думаю, что нет. Англичане, с присущей им бесцеремонностью, располагая большим количеством голосов, исключают русского, ни в чем не повинного, и оставляют человека, явно небезопасного, но своего! Пусть русские клубы соединятся и составят свою лигу. Я убежден, что футбол ожидает громадная будущность в России, но для этого нужно поменьше Шарпльсов!»

Да что там «Мистер аут», солидные газеты столицы и те вдруг заинтересовались игрой. «Петербургская газета» поместила первую в истории русского футбола карикатуру, где был изображен «Шарпльс-душитель». Даже «Биржевые ведомости» сообщили о случившемся.

Газеты шагали в ногу с временем. Сезон 1903 года ознаменовался не только скандалом в лиге. В тот год появилось множество разнокалиберных кружков любителей игры в футбол. На Крестовском острове уже играли «дикие» команды ребятишек не старше 15 лет, среди которых ведущей была «Александрия». Нашлись любители игры и в юнкерском училище. Даже члены «Евангелического общества юношей» потребовали от своих наставников покупки футбольного мяча.

Футбол на берегах Невы находил все новых и новых верных друзей. Ждали его и новые испытания.