Текст книги "Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья"

Однако, я ещё не успел осознать малюсенький нюансик во всей этой, вновь придуманной мной, версии происшествия. В ней я стукачом получаюсь, как это ни странно звучит. Но вешать бедолагу я точно не имею никакого желания. И чем дольше я нахожусь перед капитаном-поручиком, тем всё больше в этом убеждаюсь.

– Это всё? – Франц Иосиф среагировал на затянувшуюся паузу.

– Да! – выдохнул я и замолчал, ожидая итога всей этой катавасии.

Хозяин кабинета, а заодно и эшелона, прошёл по кабинету. Резко развернулся и буквально впился в меня взглядом, заставив почему-то вздрогнуть Барри.

– Э-мм. Ну, что я могу сказать, – заговорил он со слегка довольным выражением. – Всё вы правильно сделали, Великий князь, Феликс Игоревич, всё и абсолютно правильно.

Я облегчённо выдохнул, готовясь к продолжению его заключительной речи и мечтая убраться подальше от этого кабинета.

– Прошу вас, сдайте оружие, вам не принадлежащее, – вежливо попросил он.

Я безоговорочно протянул руническую шпагу зассанца, а капитан-поручик Менгель аккуратно принял её.

– Молодому господину повезло, что вас не подвела ваша память, – он хитро прищурился, дав понять о его уверенности в ином развитии ситуации, чем прозвучало в официальном протоколе. – Не смею вас больше задерживать, и удачи!

Он отвернулся, прошёл к своему столу и занялся какими-то бумагами, потеряв к нам интерес. Мы с Барри выскочили из этого вагона и почти бегом добежали до своего, не обращая ни на кого внимания и избегая вопросов. Все же видели, как мы несли молодого, а вернулись-то без него.

Остановились мы лишь перед дверью родного вагона.

– Господин Феликс, а я вот не понял, что это было? – проворчал здоровяк, непонимающий причины изменения моих показаний.

– Э-хх, Барри, – вздохнул я и покачал головой, подчёркивая свою досаду. – Давай я потом расшифрую тебе разницу, между человеком, виновным лишь в наказании, и тем гадом, что подвёл под виселицу молодого придурка, – отмахнулся я от здоровяка, у которого лоб покрылся морщинами от потока разных мыслей, и первым вошёл наш вагон.

Глава 4. Сивый и варианты легализации

Первое с чем мы столкнулись, когда вошли со здоровяком, оказался накрытый стол с сидящим личным составом нашего дружного вагона. Девчата одеты по свободной форме, но с учётом строгих армейских требований.

У достойных и проявивших себя в бою с исчадиями у тихого полустанка появились такие же когтистые лапы на плечах, как и у меня. Или почти такие. Причёски поправлены, румяна нанесены, а губы у благородных девиц и так не нуждаются в дополнительных красках.

Я даже испытал немного смущения, что для меня не характерно.

Все смотрят на нас и ждут только команды к началу трапезы. Точнее, дамы с двумя парнями терпеливо ожидают нашего присоединения к ним.

– Вот, пожалуйста, – княгиня Врангель встала с места и указала на нас. – Я же говорила, что они мигом обернутся, – Элеонора показательно повторила свои предположения, видимо, уже звучащие здесь чуточку ранее. – Вон, и Ефим так говорил, мол, не будут они там долго рассусоливать, махом воротятся. Да ведь, Ефим?

Старый вояка молча кивнул, и отделался подкручиванием кончиков своих усов.

– П-ф! Я с тобой и не спорила, – фыркнула на мелкую Серафима и отодвинула от стола пару табуреток. – Садитесь тут, Феликс, господин Барри, уже всё сготовлено.

Мелкая глянула на длиннокосую с завистью или ревностью, так как сама не успела подсуетиться и организовать нам места с собою рядом.

Ну, что ж, места нам уже отведены заботливыми девушками, или девушкой, и я не увидел никаких помех или неотложных дел, чтобы отказываться от застолья.

Есть уже хочется, да и умопомрачительные запахи витают вокруг, разжигая зверский аппетит. Так что, мы послушались даму и сели, чем ознаменовали начало стука ложек по разнокалиберным мискам, наполненным обычной перловкой, вперемешку с мясным ассорти.

Кстати, а вот ожидаемых вопросов на тему «как там всё прошло» не прозвучало, хотя я чётко распознал всеобщий интерес по этому поводу.

Посему, мы спокойно занялись приёмом пищи, не отвлекаясь на разговоры, которые наверняка ещё будут. А как же без них в таком-то любопытствующем обществе.

– А-а… Господин Барри? – Натали осторожно обратилась к здоровяку, приблизительно минут через десять после начала трапезы.

Наш персональный Бармалей опять вздрогнул и покраснел, робея от внимания к своей персоне. Он проглотил пищу, не прожевав, и, отложив ложку, вытер руки прямо об себя. Ещё он попытался встать, но я вовремя придержал его за рукав.

– Э-м… Я это… К-х, к-х… Слушаю вас, госпожа Наталья, – выдал он ответную реплику и ещё сильнее стушевался.

– Скажите, Барри, а почему вы так плохо кушаете? – девушка задала свой вопрос, заставив и меня присмотреться к ополовиненной посуде с кашей. – Разве не вкусно?

Тут здоровяк и совсем уж растерялся, не зная куда деваться от всех этих заинтересованных взглядов.

Он уставился в столешницу, а до меня вдруг дошло, что всё это значит. В смысле, я догадался о причинах такого его отношения к трапезе и, вообще, к пище. Здоровяк попросту оставляет ровно половину от всего, что ему подают заботливые девушки, и несложно догадаться, почему он так делает и для кого.

– Дык… Это… Ну… – скромняга начал выдавать набор фраз, испытывая явные затруднения с ответом.

– Барри, дружище, а где Остапий? – я пришёл ему на помощь, задав правильный вопрос.

Здоровяк нахмурился, не сразу поняв, что я имею в виду Сивого, просто назвав его по имени. А когда до него дошло, он и вовсе опустил руки, изобразив пантомимой вселенскую печаль.

– О-хо-х… – вздохнул ответчик под взглядами уже абсолютно всех, собравшихся за столом. – Господин Феликс, баре, недалеко он тут.

Я же прекрасно помню о неразлучности этих двоих представителей теневого рынка.

– Подробнее, Барри? – я проявил настойчивость.

– А! Будь шо и должно! Ну, да ладно! – здоровяк махнул рукой и выпрямился, одарив всех честным взглядом. – В ящике оный, да под конным вагоном спрятан, – выдохнул он ответ.

– Мамочки! – среагировал кто-то из девчат.

– Ай! – всплеснула руками Элеонора и в ужасе прикрыла половину лица ладонями, оставив на всеобщее обозрение парочку выразительных глаз. – Там же холодно!

– Он же замёрзнет! – встрепенулась Натали. – Холода-то уже какие наступили!

И хоть девчата не знали доподлинно, о ком идёт речь за столом, однако все, как одна, приняли новость с неописуемым ужасом.

Проявляя участие, благородные девушки затеяли бубнёж меж собой, и о продолжении запоздалого завтрака пришлось забыть.

Я поднялся и, хлопнув Барри по спине, намекнул, чтобы он следовал за мной. Мы прошли к лежанке Ефима, который встретил нас напряжённым выражением лица, так как услышал многие фразы из застольного разговора.

– Похоже, что проблема у нас образовалася, – Ефим не ошибся в подведении предварительного итога. – А теперича, господин Феликс, – он подчеркнул официозом обращения своё серьёзное отношение к делу. – Кто этот, уважаемый Остапий, и почему из-за него переполох-то такой приключился? – он кивнул мне за спину, и я машинально обернулся.

Помимо того, что мы стали всеобщим объектом внимания, к лежанке старого вояки уже выдвинулись завсегдатаи нашей маленькой компании. Миха, Натаха, Эдик с Людмилой и Элеонора с длиннокосой Серафимой уже подходят к нам, попутно прихватывая тёплые манто из шкур.

– Дамы и господа, – обратился я к собравшимся, не подразумевая никакой скрытности. – Остапий, он же и Сивый, это друг господина Бармал… – я осёкся, чуть не произнеся для Барри вертящееся на языке и вполне подходящее прозвище. – Для нашего нового друга и товарища, – я похлопал чересчур стеснительного здоровяка по могучей спине. – Для него он ближайший товарищ, почти родственник. Сивый попал в эту ситуацию, всвязи с невозможностью призыва вместе со своим побратимом, о чём я хочу поговорить со всеми, но чуть позже.

– Дык! Это! – Натаха упёрла руки в боки. – Сивого надо вызволять, из ящика-то!

– О том и речь, – согласился я и осмотрелся вокруг, на предмет поиска верёвок или ещё чего-нибудь такого. – Вот только ящичек этот находится с самого края вагона, а не рядом с дверью, – я припомнил, как выглядят теплушки с конями в стойлах, только уже снаружи. – Н-да… Так себе расположение, – я неумышленно потеребил подбородок. – Ну, а ждать остановку состава чревато… Да, это мы решим, – я поспешил успокоить встрепенувшегося Бармалея. – Барри, ну ты чего расклеиваешься? Духом-то не падай!

Он послушался и не стал впадать в истерику, и даже почти перестал паниковать, глядя на собравшихся с выражением надежды.

– Феликс, чегой ты постоянно шаришь взглядом по стенам? – от Ефима не ускользнули мои изыскания средств спасения.

– Да вот, Ефим, голову ломаю, как горемычного Остапия вытаскивать на ходу, – я озабоченно пояснил своё поведение. – Может подскажешь, есть у тебя что-то, ну… Типа, верёвок там, каких? А?

Старый вояка почесал затылок.

– Дык, в конных вагонах-то, почитай всяко найдётся, – Ефим подсказал то, что очевидно.

– Точно, – я мысленно ударил себя по лбу. – Итак, девушки, – я перевёл взгляд на серьёзных дам. – Нас четверых, ну, и Ефима, будет достаточно для спасательной операции. Вы лучше готовьте плацдарм для реанимационных действий, – озадачил я их незнакомым термином.

– Чем, прости… – забеспокоилась Элеонора и смешно наморщилась, проговаривая про себя непонятное слово из современного лексикона.

– Э-ээ… Готовьтесь к приёму пострадавшего, – пояснил я и снова расстроил здоровяка. – Но это не обязательно, – пришлось исправляться. – В том смысле, что не факт. Сивый, Остапий, может, и чувствует себя прекрасно в инструментальном ящике… – я понял, что лишь сгущаю краски своими пояснениями. – Короче, выдвигаемся!

Девичья часть нашей группы спасения расстроилась невозможности участия в основной фазе операции, но стоически согласилась со мной. Девушки занялись организацией будущего приёма и реабилитации Сивого, а мы выдвинулись в соседний вагон.

В переходе я отдал должное погоде. Действительно, холод чувствуется всё сильнее. Покрытые снежными шапками деревья проносятся мимо. Горы и луга слились своими границами и превратились в сплошное белое море.

Проехали мост. Древний и каменный он поразил меня своей основательностью. Строился на века и с запасом прочности. Да он и современный поезд запросто выдержит, и даже два, если они встретятся на параллельных путях.

Пройдя в конный вагон, мы сразу отыскали всё необходимое.

– Значит так, – я ещё раз высунулся из открытой двери вагона, и при страховке Барри проверил расположение ящика с Сивым. – Делаем следующим образом, – оказавшись внутри, я стряхнул снег с головы. – Барри страхует, а Миха кидает подкову с верёвкой от перехода сюда. Эд и я ловим.

– Понятно, – пробасил здоровяк, чьё настроение стало заметно улучшаться.

Михаил молча кивнул, и, взяв требуемое, направился исполнять поставленную задачу. Как всегда молча и без каких-то особых эмоций в выражении.

– Потом перебираемся к ящику, обвязавшись страховкой и фиксируем Остапия, которого вытянет Барри, – повторил я простенький план, который уже приняли товарищи.

– А ежели кто шандарахнется? – Эдик с подозрением выглянул наружу.

– Прокатится немного по сугробам, – отмахнулся я. – Они, вроде, пышные и без ограничительных столбиков из железобетона, – я опять озадачил ребят, но ненадолго.

Уточнять о столбах из непонятного материала никто ничего не стал. И это славно, хотя… Надо будет подумать о нём. О железобетоне, как о перспективном методе в строительстве.

Михаил и мы с Эдом, все прекрасно справились со своими задачами. И верёвку протянули удачно.

Далее, следуя плану операции по спасению, я обвязал Сивого и остался контролировать его перетягивание в вагон. Тоже удачно всё прошло, правда, на последнем этапе рука Барри соскользнула, и Сивый был выронен.

Однако, бедолага был сразу подхвачен моим Братаном, проявившим интерес к затеянному нами кипешу. Конь чётко среагировал, и, схватив зубами горемыку, не парясь о последствиях, закинул его себе за спину, внутрь вагона.

Сивый влетел в свободное стойло Братана, где загремел всякими конными причиндалами, посыпавшимися со стен, как последствие встречи с двумя стенами сразу. От первой он попросту срикошетил и вмазался во вторую, сшибая все элементы сбруи и ёмкости с запасами конного продовольствия.

В общем, если судить не очень строго, то мы справились на четвёрочку по пятибалльной шкале, и принесли Остапия в наш вагон, где его передали в заботливые руки девушек.

Сейчас он пребывает пока без сознания, но прогнозы нашей Элеоноры положительные, на радость Барри.

Избавившись от тёплой одежды, мы расселись у лежанки Ефима и приготовились к обсуждениям и к назревшему разговору о будущем Сивого. Естественно, что к нам присоединились и девушки из нашей небольшой группы.

– Что же нам с вами делать-то? – я в очередной раз задал вопрос, мучавший меня с момента встречи этого добродушного здоровяка.

– Кхе-хе, – Ефим кашлянул в кулак, привлекая внимание к себе. – А позвольте узнать, какая специальность у вас? – задал он вопрос Барри.

Я же забеспокоился, чтобы здоровяк не ляпнул чего-нибудь лишнего из своего гражданского прошлого. Пришлось наступить ему на ногу, чтобы как-то подействовать на ответ.

– Может, это не столь важно, – неуверенно заговорил я. – Главное ведь, что они здесь. Ну, это… Едут с нами в армию.

От Ефима не ускользнуло моё настроение.

– Дык, раз это тайна… – он развёл руками.

Девушки тоже проявились, деланно расстраиваясь и тень огорчения промелькнула на их лицах.

– Никакой тайны, – я поспешил показать, что всецело доверяю присутствующим. – Они по обеспечению работали, – ляпнул я то, что пришло в голову.

Ну, не говорить же, в самом-то деле, что эти господа нелегальное оружие толкали по ночам всем желающим, за малые денежки.

– Хорошая специализация, кхе-х, – старый вояка усмехнулся, и подкрутил ус.

А я вдруг подумал, что Ефим догадывается о специфике их работы по обеспечению. Или мне это просто так кажется? Нет, не кажется. Что и подтвердили мыслеобразы старого военного, подсмотренные мной без особого напряжения.

– Главное, что она очень полезная в армии, – добавил Ефим и попытался подумать о чём-то другом.

– Вопрос в другом, – перенял я эстафету в беседе. – Как нам с Остапием быть? Ведь, не дай светлый владыка, случись повагонная проверка… – я намекнул на проблему.

– Да не будет их, проверок ентовых, – отмахнулся Ефим. – Туточки достаточно моего ежедневного отчёта о личном составе.

– Ладно, а дальше что? Как его легализовать в имперской-то армии? – продолжил я ломать голову и остальных озадачивать. – Его просто так не пропихнёшь, без специальной грамоты-то…

Все задумались.

– А может, его в денщики к Барри определить? – закинул я удочку и взглянул на удивившегося здоровяка. – Барри, а Барри? Ты, часом, не из родовитого семейства будешь, и с титулом?

Бармалей искренне удивился моему предположению и даже не смог ответить. Здоровяк вынул из внутреннего кармана своего облачения знакомый до боли конверт с армейскими бумагами и протянул его мне.

Я принял его и передал Натахе.

– Она больше понимает в грамотах предписаний, – пояснил я для Барри. – Сейчас ознакомится и вердикт скажет.

Девушка пристально всмотрелась в бумаги. Изучила каждую и кивнув своим мыслям передала документы назад Барри.

Тут она спохватилась, увидев у нас вопросительные выражения на лицах, и вздохнула, прежде чем приступить к пояснениям по конкретному делу с призывом.

– Я сейчас говорить должна, да? Слушайте, – проговорила она для себя и подалась вперёд, как бы образовывая из нас круг заговорщиков. – Громкого титула, как такового, у господина Барри нет, – начала она тихо докладывать о результатах изучения призывной подноготной здоровяка. – Он из бояр, но низкой сословной принадлежности, к торговцам приравнивается, имеющим ряд вольностей, почти как и у урождённых дворян. Вот его дети будут обладать значительно большими привилегиями, а дальше и до…

– Так может он иметь денщика? – перебила её Серафима, принявшая проблему очень близко к сердцу.

– И да, и нет, – откровенно двояко ответила Натали.

– Ясно, что ничего не понятно, – я забарабанил пальцами по ножке табуретки с сидящей на ней Элеонорой.

– Кх! – Ефим хлопнул по коленям. – Значится так-с, господин Феликс и остальныя, – его лицо приняло очень серьёзное выражение. – Слухайте, да запоминайте, что я вам сказывать буду, – он просто заставил нас прекратить трения по вопросу и сосредоточить внимание на уважаемом старослужащем. – Во все времена в имперской армии, да и в любой другой, существует правдушка-матушка, отличительныя от устава любова, – он сделал паузу, добиваясь от нас предельной концентрации. – Знакомства да связи различныя, сугубо личныя и пользительныя! – он поднял вверх указательный палец.

– И какие такие пользительные связи есть у Барри, или у Сивого… Тьфу-ты… У Остапия? – переспросил я, чуть не сорвавшись в ехидство. – А? Вот, какие?

Ефим откинулся на стенку вагона и ухмыльнулся.

– Не занижай, Феликс, – парировал он с иронией. – У них есть ты, а у тебя?! – он снова прервался. – Кхе-х… Да, почитай что, половина эшелона обязанных тебе господ к Восточному Порубежью следуют. Кого ты к жизни вернул, а? Смекаешь? От смерти верной, да в болезненных мучениях спас, когда рунами излечивал, да и восстанавливал жизненную силушку обречённым-то? А? – Ефим перечислил всё то, что всем очевидно, разве что, кроме меня.

– И что я должен сделать? – я смутился от такого прессинга. – Конкретно только?

– Ты, голубчик, ступай-ка к коменданту призывному, – смягчился Ефим. – Не к тому, которому виновника того отдавал, а к нашему, что ранен был и вылечен тобою. Обскажи всё, как есть, так, мол, и так, господин комендант. Помогите, коль есть возможность-то.

– Ефим, а он часом не пошлёт? – с недоверием уточнила Элеонора, а я и остальные с ней согласились. – Ой! Я хотела сказать – не откажет? – благородная девушка поправилась, осознав, что грубо и неподобающе выразилась.

– Да и не бойся ты, отказу то! – продолжил Ефим для меня. – Поди ж ты, в армию принять просишь, а не освободить от оной, – завершил говорить старый солдат и кивком указал мне на выход из вагона. – Вот к утру, в аккурат, и стоянка будет на цельные сутки. Станция крупная впереди, – пояснил он. – Там и поговори с комендантом призывного состава, – добавил он совершенно спокойно и откровенно улыбаясь. – А теперича, Феликс, – он как-то заискивающе глянул на меня. – Можа, выделишь страждущим немного крепчайшего, ну… из своих запасов-то?

Глава 5. На подъезде к станции…

Услышав дельный и единственно верный совет, точнее, даже и не совет, а чёткое указание по дальнейшим действиям, я принял его к исполнению.

Действительно, если пораскинуть мозгами и отбросить всякие условности, то комендант мне обязанным получается. Должен – если говорить проще. И нет смысла стесняться и вестись на поводу аристократических предубеждений с дворянской моралью. Просто глупо не воспользоваться таким бонусом.

Так я и уговариваю себя относительно будущего обращения к коменданту, а вот остальные попросту пялятся на меня и выжидают какого-то действия.

Бли-и-ин! Я и забыл про крохотную просьбу Ефима, хотя и грозящую перерасти во что-то ужасное. Типа истории с его ногами, ставшими хоть и целыми, но теперь одинаковыми. И что делать, спрашивается?

Окидывая взглядом лица затаивших дыхание друзей, я заметил изогнувшиеся усы узурпатора, причём торчащие не откуда-то там, а из-за волос Ефима. Вот же, зараза Рыжая! Таки спелись со старым воякой! Интересно, а Ефим чувствует его присутствие? Думаю, что да.

Я хотел сделать деспоту и залётчику мысленное замечание, но не успел.

– А что там с этим, ну, с тем беспамятным, которого вы утащили с Барри? – прервала сеанс всеобщего гипноза наша мелкая княгиня Врангель.

Я, было, уже понадеялся, что не будет звучать такого вопроса и… ошибся…

Рано я радоваться начал, как на поверку оказалось. Его просто отложили, и не нашли время лучше, чем вероломно задать его, вот прямо сейчас.

Скривившись, я постарался показать, что, мол, нехорошая эта тема для обсуждения. Однако, заинтересованные лица ребят начали угрожающе меняться в сторону отчаянного расстройства. Ну, или в сторону подозрения меня в утаивании секретов от дружного коллектива достойных личностей, умеющих хранить любые тайны, даже самые страшные.

– Вы уж определитесь, друзья мои, – я махом придумал на чём сыграть, чтобы соскочить с неприятной мне темы. – Итак, мы сейчас отдых с успокаиванием нервов наметили исполнить, или серьёзные разговоры разговаривать будем, а? – надавил я интонацией, и снова простучал пальцами по ножке табуретки незамысловатый ритм. – Вот, что вы больше предпочитаете?

– Э-мм… – Элеонора приложила палец к подбородку и бросила взгляд на мою руку, что постоянно находится около её ног, и что-то барабанит пальцами. – А-аа? – девушка покосилась на меня, а потом и на ножку табурета глянула с подозрением.

Далее, демонстрируя выразительную пантомиму с оттенками заигрывания, она загадочно прищурилась, и, гордо задрав свой носик, решительно отодвинула свои коленки подальше в сторону.

Ну, а напоследок, наша мелкая княгиня Врангель взяла, да и подмигнула мне, словно произвела контрольный выстрел из своего Сверпа прямо мне в голову.

А я вдруг тут же стушевался, представив то, что она могла подумать, или уже подумала, о моих безобидных посягательствах на ножку табуретки.

От же! Ну, о чем я, ваще, думаю? А она о чём мыслит?

Мне пришлось резко перестать барабанить и одёрнуть руку.

Чёрт его знает, какие могут родиться в голове у дамочки выводы по поводу моих неосознанных действий, и какие могут грянуть последствия… Вдруг я нечаянно вторгся на личную территорию девушки? Нарушил «френд-зону», так сказать. Блин, да я неосознанно вторгся в неё!!

– Между прочим, есть занятия и поважнее, – заявил я. – Ну, вот сами посудите.

– Например, какое, Феликс? – длиннокосая Серафима состряпала изумлённое личико и захлопала ресничками, продолжив свою игру.

– Да! Э-эм… – теперь уже я отстранился подальше от всех сидящих девушек нашей крохотной компашки, чуть не влившись в стену спиной. – А чего далеко ходить? Можно отрепетировать моё будущее обращение к коменданту…

– Х-м, интересненько! – обрадовалась Элеонора. – Я тогда буду комендантом! – смело заявила мелкая и наморщила лоб, придав себе строгости с долей воинственности и пытаясь сразу войти в предложенную роль. – Для правдоподобности!

Н-да, уж! Я мысленно сравнил её с усатым мужиком средних лет, воинственной внешности, и чуть не рассмеялся от такого предложения. Несопоставимое сравнение выходит. Не получается ничего представить, кроме как живой анекдот.

– Элеонорочка, – продолжил я снисходительным обращением, еле-еле сдерживаясь от порыва расплыться в откровенной улыбке. – Давайте-ка, я лучше выделю всем крепчайшего из своих запасов, и мы продолжим ехать в армию, но уже с чуточку приподнятым настроением, – озвучил я другую великолепную идею проведения досуга.

После предложения альтернативы репетиции обращения, я отметил довольные выражения на всех лицах. Особенно усы узурпатора, торчащие из-за головы Ефима, красноречиво среагировали, вытянувшись в две струны и придав старому вояке образ инопланетянина.

– Мы только за! – встрепенулась Серафима. – Дед Ефим, давайте-ка, я пособлю вам с посудой, – она поднялась со своего места. – Где у тебя те самые кружки? Тут, да? – она прошла к одной из крохотных подсобок, которыми заведовал Ефим. – А запасы копчёностей, что Феликс даровал для нужд общества? Тоже тут?

– Да-да, открывайте и берите там, голубушка, всё, что душеньке угодно, – кивнул довольный Ефим, предвкушая застолье. – К-хе-х, – он по обыкновению опять подкрутил ус.

Что и как ни говори, а делать в пути просто нечего, и скука может перерасти в хандру, или во что-нибудь другое, гораздо более фатальное и непредсказуемое.

Да и вообще, безделье всегда плохо сказывается на любом коллективе, вынужденном находиться в условиях изоляции достаточно долгое время. Посему, человек и придумывает себе занятия, причём, не всегда безобидные.

– Тихо-тихо! – Натаха вдруг напряглась. – Тихо все, не пойму я что-то… – она вдруг заозиралась и начала ворочать головой, как бы ища источник каких-то звуков. – Ну, пожалуйста, я никак не могу сконцентрироваться из-за вашей бубнёжки! Девчата, ну же?! – девушка окинула вагон с болтушками строгим и, в тоже время, укоряющим взглядом.

Шумные компании из числа призывниц, беседующих на разные свои темы, прониклись её просьбой, и все звуки стихли, позволив и нам услышать осторожный стук в дверь.

Кто-то настойчиво добивается разрешения войти, причём со стороны того вагона, в котором едут парни.

Что это? Неужели намечается очередная попытка проникновения с домоганиями к прекрасной половине нашего призванного общества?

Миха с Эдиком меланхолично вооружились, правильно среагировав на возможное повторение уже пройденной ситуации. Девушки же не стали дополнительно вооружаться, а лишь проверили свои кортики с ножами, которые всегда находились при них. В общем, нормально все отреагировали на визит незваных гостей. Предсказуемо для меня.

Барри тоже отреагировал на усиление милитаристических образов в вагоне и вопросительно посмотрел на меня, ожидая возможных подсказок относительно своих действий. Однако, я успокоил его, помотав отрицательно головой, встал и направился к двери. Этот здоровяк запросто и пришибить может, а нам такой исход, ну никак не нужен.

Я накинул свою статусную накидку, положенную для магов-вольников. Пусть будет. Вдруг эта деталька сработает тормозом для нежелательного развития процесса общения с гостями. Как-никак, а погоны из когтистых лап демона-гарпия производят должное впечатление об их обладателе. Я прекрасно помню свою реакцию, когда впервые увидел такие.

Взявшись за ручку двери, я обернулся и окинул взглядом воинственных парней и девушек, хмуро ожидающих появление визитёров.

– Спокойно, господа, – я выставил ладони. – Прошу вас, давайте не будем нагнетать атмосферу излишней демонстрацией воинственности, – обратился я как можно спокойнее. – Продемонстрируйте своё безразличие и сымитируйте занятость чем-нибудь отвлечённым.

– Мы постараемся, Феликс, – обнадёжила Натаха и развернулась, увлекая за собой настороженных девчат. – Сервировкой стола и болтовнёй займёмся, да, девочки?

– Конечно! – согласились активистки нашего вагона.

– Ефим, а где те красивые деревянные тарелочки для нарезки? – донесся до меня уточняющий вопрос, сигнализирующей о понимании и исполнении моей просьбы девушками.

– Вот и правильно! – я похвалил их, видя, что они снова поделились на группки и занялись кто чем.

Естественно, что мониторить вход никто из них не перестал, но теперь они хоть делают это не таким явным образом. И то хорошо.

Удовлетворившись, я потянул ручку и открыл дверь в тамбур.

Передо мной оказался тот самый аристократ, любитель вести переговоры. Он и раньше, вроде, нормальным мне показался. Таким, кто привык отдавать отчёт любым своим действиям и действиям окружающих. Ну, посмотрим, с чем на сей раз он пришёл.

В руках у молодого вельможи я увидел бархатный чехол.

– Извините меня, господин Феликс, я не знаю вашего титула… – начал он совершенно миролюбиво.

– Титулы не столь важны, – поправил я его. – При условии, что мы сейчас все равны, как призывники, едущие в одном эшелоне.

– Да, возможно, вы правы, – согласился он.

– Так, чем я обязан вашему визиту? – я перешёл сразу к деловой части, минуя обмен аристократическими любезностями.

Он не замялся и не смутился, по всей видимости, уже проиграв в мыслях возможные варианты и будучи готовым к такому развитию нашего общения.

– Могу я пообщаться с вами конфиденциально? – он бросил красноречивый взгляд мне за спину.

Я не увидел агрессии в его спокойной манере держаться в начале и подумал, что можно и согласиться.

– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись к заинтересованному коллективу, продемонстрировал пантомимой, что всё у меня под контролем. – Прошу, давайте поговорим в тамбуре.

Я вышел к нему и притворил за собой дверь.

– Итак? – я сосредоточил на визитёре внимательный взгляд с вопросом. – Сейчас мы можем продолжить?

Молодой господин встал напротив, держа чехол вдоль тела на манер Артура или Черепа, когда те обращались со своим статусным оружием.

– Я хотел прояснить вопрос с неприятным инцидентом, – продолжил визитёр. – Касаемо графа, Стефана Измайлова, и вас, господин Феликс, – проинформировал он.

– Ну, раз уж вы знаете моё имя, то представьтесь и сами, – перебил я молодого господина, чем обрадовал.

Отобразилось это в его чертах лица, которые выдали удовлетворение диалогом.

– Родион Кутузов, – он слегка поклонился, вызвав получение и от меня ответного жеста приветствия.

– Итак, Родион, что за вопрос, касающийся упомянутого графа и меня, требует прояснения? – подбодрил я собеседника к продолжению.

Он не стушевался и лишь приосанился, подчёркивая официальность нашего разговора.

– Дело в том, что мы разобрались с непозволительным поведением графа, – продолжил Кутузов. – Скажу вам честно, что многие даже не подозревали о вероломстве и низости графа Измайлова, когда он предстал на Суде Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов, – озадачил он меня пояснением.

Я до сих пор не слышал ни о чём подобном, хотя и догадывался о существовании какого-то сообщества или собрания, или добровольного общественного органа, регулирующего поведение в среде аристократов. И, конечно же, способного решать что-то относительно проштрафившихся господ.

– Получается, что он сам вам всё рассказал? – задал я интересный вопрос по теме. – Поясню вам, Родион, то, что я решил уточнить это, так как сомневаюсь в честности человека с такими показателями доблести и отваги, как у господина графа Измайлова.

Мой собеседник немного смутился и погрустнел, как мне показалось вначале, а потом и подтвердилось парочкой образов, подсмотренных мной в его ментальной составляющей. Он попросту не смог их скрыть своей артефактной защитой, так как эмоции досады и стыда за знакомого переполнили этого парня.

– Э-мм, господин Феликс, – Родион быстро созрел до ответа, нервно потеребив в руках бархатный чехол. – Исходя из аналогичных предположений о графе, на Суд Чести нами был приглашён представитель от командования, – он прямо озадачил меня своей откровенностью, намекая, что защищать зассанца не входит в его планы. – Военный комендант эшелона, капитан-поручик Франц Иосиф Менгель, любезно согласился дать показания по инциденту, – продолжил Кутузов и вдруг запнулся, видя моё непонимание, ведь я всё переделал в своих официальных показаниях по делу.