Текст книги "Дворянин. Книга 1. Часть 1"

Стекло получилось не такое хорошее, как я бы хотел. Немного мутноватое и с разными разводами, и почему-то с зеленоватым оттенком. Были и другие дефекты. Не такое как в моей реальности. Но для этого времени и это очень и очень хорошо. По большому счёту, всё производство было, что называется «на соплях», но пусть уже сами всё доводят до совершенства. Разделяют печи для плавки, регулируют температуру и другие тонкости. Пожадничали, а я это им сразу предлагал.

Ура! Свобода! Ждем Мальцева.

Вторая половина августа. Жара только чуть спала, и ночи стали более прохладными. Вот никогда бы не подумал, что тут такое возможно. В цеху и так жарко было, а сейчас вообще невозможно. Зато я отвел воду и сделал рабочим душевые, пока начальство не разобралось, что я там такое строю, и не обнаружило расход материалов.

– Поздравляю! Вы просто молодец Дмитрий Иванович – не скупился на похвалы Иван Акимович во время застолья по поводу его приезда и пуска цеха.

А на следующий день, когда он осматривал мой катамаран, получаю предложение мной прогнозируемое.

– А оставайтесь у меня работать. Оклад я вам положу больше чем генералу – в пятьсот рублей в месяц плюс полный пансион – сказал Мальцев.

Ого, очень щедрое предложение, даже очень. Как бы ответить и не обидеть.

– Понимаете, Иван Акимович, я всегда хотел свою мастерскую. Давайте лучше я вас в гости приглашу, как только устроюсь – пытаюсь ответить «сладким голосом», чтобы не обидеть хорошего человека.

– Хорошо – чуть помедлив – получишь ты свои деньги и бумаги. Но ты уж старика не забывай, «родственничек» – хитро так улыбается. – Они в Москве, я пошлю за ними, да и закончи тут все начатые дела.

Потом подумал и продолжил.

– Передай от меня поклон Добрынину, он поможет устроиться – усмехается Мальцев.

– Как только устроюсь, сразу вас в гости и позову. Надеюсь, приедете? А нельзя ли Фёдора временно использовать? До конца года и пару мастеров по камню? – ну а что делать. Без них мне не обойтись.

– Что, понравился? – усмехнулся Мальцев.

Я киваю головой.

– Можно – ответил Мальцев и уехал в Санкт-Петербург.

Вмести с разрешающими бумагами на производство холодного и ручного огнестрельного оружия я получил и бумаги, согласно которых я становлюсь помещиком в селе Медведки Тульского уезда, за три тысячи рублей, купленном у помещика Кологривова. Для этого мне надо только зарегистрироваться в Туле у Добрынина, и можно вступать в права.

– Какую же аферу провернул ты, Иван Акимович Мальцев? – вырвалось у меня, когда я внимательно просмотрел неожиданно доставшиеся мне документы.

Вот с… удружил. Мало того, что мой заработок забрал на две трети, и нарушил мне все планы, так ещё и деревню навязал перед зимой. Ну… удружил, так удружил.

– Анджей Радомирович, я свой уговор выполнил. Поеду в Тулу. Фёдора беру с собой, как и двух мастеров, напишите на них бумаги – показываю бумаги от Мальцева.

Теперь мне надо собраться. Вещей у меня уже накопилось на пару телег. С Шулером договорился на аренду, а лошадь, по кличке Звёздочка выменял за катамаран, который стал местной достопримечательностью. Другие мои расходы мне возместили, по-честному. Тепло, распрощался со всеми семействами Шулеров, Вальбергов, Филатовых и других. Две телеги и двое конных отправились в Тулу.

Жара оставила свой отпечаток на природе. Речки, озера и болота значительно уменьшились в объёме. Деревья и трава, которые были дальше от воды, пожелтели и увяли. Живность, которая раньше буквально шныряла под ногами, куда-то подевалась. Много задохнувшиеся рыбы видно по берегам рек и речушек. Да, зима будет трудная не только для людей, констатировал я безрадостную картину.

У меня был тесак-мечете, выкованный ещё в Людиново, для хозяйственных работ и шест. Я по мере возможности старался ездить на лошади и пытался фехтовать с Воробьёвым на палках. Если с лошадью мне могли помочь, то фехтовальщиков тут нормальных не было. Так же я напрягал Шулера, в изучении немецкого языка. Вальберга – во французском языке, но тот у него был какой-то ужасный, если только это не у меня проблемы со слухом.

У Фёдора, пара пистолей невероятного размера и сабля. Где он их только надыбал? Раньше я у него их не видел. Я посмотрел на его саблю и только покрутил головой от огорчения. Видно, что ухаживает, но ржавеет сабля, по-моему, ещё быстрее. У мужиков на телегах топоры под рукой.

На дорогах нынче было неспокойно, «разбойнички» пошаливали. В основном из беглых крестьян. Но от такой-то житухи как у них, и я бы тоже в бега подался. Решил заехать к Беспалову и купить собаку. Тогда к его предложению я отнесся без особого энтузиазма. Но сказал, что подумаю, чтобы не обижать нормального человека. А вот теперь, похоже, настала необходимость. С собакой как-то поспокойней будет. Лучше бы овчарку. Но будем брать, что есть, русскую псовую борзую. Почему-то большинство помещиков в это время от неё в восторге и держали целые своры.

Наш приезд в Шатуры вызвал целый переполох. Неказистые домики, и это слабо сказано, расположились как грибы в лесу. То есть, кто, где хотел, там и поставил, наполовину вкопав их в землю. Так там изба и стоит. Детвора обоих полов, глазеющая на нас, одета в каких-то балахонах или длинных рубахах, сразу и не поймешь. И такая нищета в день пути от Москвы? Просто ужас. Гусь-Мальцевский – прямо, как небо и земля. Скорее всего, я был не справедлив к Ивану Акимовичу. Такой нищеты в его селениях и близко нет. Дальше я старался смотреть под ноги коню, а не по сторонам. Стыдно.

Дом Беспалова ассоциировался у меня с каким-то длинным сараем вокруг пристроек под холмом. И это отставной капитан, воевавший на Кавказе, так живет? Понятно, почему он на войну просится.

– Какие гости дорогие – вышел встречать Константин Григорьевич, оказавшийся дома. Так же как и его домочадцы, нестройной толпой следовавшие за ним. Одетые, чуть лучше крестьян. И это я после всего увиденного своей одежды стесняюсь? Да уж…

– Да мы к вам на пару минут. Вы уж извините, но спешим – слезая с кобылы, произнес я. Желание задерживаться не было не на грамм, а объедать хозяев еще меньше. – Я решил прислушаться к Вашим советам и купить у вас собаку.

– Жаль, что вы не желаете погостить. А вот купить собаку… это вы, правильно решили – ответил Беспалов. Явно рад, что мы не остаёмся погостить. Нет, всё же умный мужик, всё понял и оценил. Вот только почему так бедно живет – непонятно.

– Вы слышали, что царь-батюшка крайне недоволен ситуацией в Европах и собирается навести там порядок. И даже указ издал – идя к псарне, спросил Беспалов.

– Скажите Константин Григорьевич, а почему вы не хотите создать отряд охочих людей в помощь армии? – остановился я на полдороги и повернулся к хозяину. Озвучиваю свою давно вынашиваемую мысль законного грабежа и поправление материальной базы за счёт «просвещённой Европы». Мне уже стало понятно, что без этого завод…заводик я не построю. Банально денег не хватит.

– М… Земское ополчение – потом о чем-то подумал и дополнил – но на это надо специальное разрешение и деньги. А их нет. Да и собирают их во время войны, когда…

– Нет, я не об этом говорю. А о летучих отрядах, которые будут действовать в тылу врага. Резать коммуникации, караваны снабжения и другое. Ведь раньше такие были – перебиваю хозяина.

– Это было очень и очень давно. А сейчас это разбой – опешил Беспалов.

– Какой разбой уважаемый Константин Григорьевич во время войны? Это война – давлю на него.

– Но прежде вы хотите захватить добычу? А это грабёж – немного презрительно ответил отставной капитан. Ну не хрена их тут заагитировали. В принципе наши власти всегда найдут объяснение, чтобы вырвать себе кусок пожирнее, не оставляя своим подданным. Материальные блага дают власть…а с ней никто делиться не хочет.

– Грабёж, это когда мирное население грабят и насилуют. А я предлагаю создать отряд, который будет нападать на военных противника…ну и получать законную добычу. Как казаки. Чувствуете разницу? Знаете, что сказал Наполеон. Для ведения войны нужны три вещи – деньги, деньги и ещё раз деньги – давлю на Беспалова, а сам краем глаза смотрю, как Фёдор «греет уши». Все слово в слово донесёт. Но и пусть.

– Но вы не казак, а дворянин. И это…как-то…неожиданно – качает головой Беспалов.

– А вы подайте прошение, а там будет видно. Пусть хоть попробуют – соглашаюсь я.

– Я подумаю….над вашим м… необычным предложением – чтобы прекратить не приятную ему тему согласился хозяин.

Псарня у него была более аккуратно построена, чем дома у крестьян. Видать о ней он заботится больше. Остановился перед деревянным заборчиком, где находились четыре взрослых, и пять щенков разного возраста. Чтобы содержать такую свору, нужно постоянно охотиться. А значит пули, порох, а это опять всё деньги. Ладно. Россию умом не понять, надо воспринимать, как есть и не лезть в высокие материи. Выбрал себе самого любопытного щенка. Тощий на длинных ногах годовалый кобелёк с серыми пятнами на спине и голове. Смотрел на меня своими чёрными глазами в ожидании… ну не знаю чего. Назвал Ремом, сам не знаю почему. Надел на шею собаки кусок верёвки вместо ошейника. Надо будет нормальный сделать. Из длинной верёвки сделал поводок. Заплатил двадцать рублей, не торгуясь, чему хозяин был безмерно рад. Попрощался, и поехал в Тулу. Решили ехать через Коломну.

Коломна – старинный красивый город с мощными крепостными стенами и башнями, стоял на слияние рек Москвы-реки и Коломенки. Много кирпичных церквей и других каменных зданий и домов. Тут соединялся водный путь с Окой, перекрёсток важнейших водных торговых путей. Тут был и крупнейший рынок перед Москвой. Рассматриваю город с небольшого холма. Красивый и необычный городок, если можно так назвать. Потом проезжаем его и рассматриваем. Много тут было и разных мастерских. Судя по домам, должно проживать тысяч десять, а может и больше. Видно, что развитый в промышленном плане город. Надо более внимательно к нему присмотреться при случае. Сейчас же, из-за эпидемии город притих. Люди ходят безрадостные, опустив головы. Стараются друг к другу близко не подходить.

Дворян вообще не видно. На большом рынке часть лавок закрыта. Стоят кораблики разных форм и размеров под разгрузкой. Но как-то всё вяло, как во сне. Надо и к местному рынку присмотреться, но это потом.

Переночевали в окрестном лесу. Фёдор к моим вывертам уже привык, поэтому не возмущался. А я не ленился объяснить почему, так или этак. С другой стороны сохраняя дистанцию. Я уже понял, другой век, другие нравы. Мой надувной матрасик он оценил, в отличие от Новака. Крепостным под телегами вообще всё привычно. Шкуры на землю, сами на них. Мы же укрылись специально изготовленными покрывалами, и под охраной лошадей и Рема заснули.

Глава 5

На следующий день въехали в Тулу. На въезде охрана проверила состояния здоровья и предложила надеть повязки, пахнущие какой-то болотной дрянью. А я-то думал, что их в двадцатом веке придумали, а смотри-ка, уже есть. Дали почитать и бумагу распоряжение главы города. Чушь какая-то. Кроме лучше питаться, ничего путного нет.

– А ещё надо написать, что руки надо мыть перед едой. Воду кипятить. Чеснок и лимон тоже надо употреблять – не удержался я от комментария по поводу прочитанного. Точно, как же это я сам это забыл – а повязки вам не помогут.

Старший охраны ефрейтор Василий Воробьёв высокий и крепкий мужик под метр восемьдесят на меня так подозрительно посмотрел, но ничего не сказал.

Мы же отправились в знакомый мне трактир на Замочной улице. В этот раз мне всё обошлось дороже. Я, Фёдор, крепостные, телеги, лошади, собака, но и я уже с деньгами. Остаток дня потратил на проведение себя в порядок. Оставил инструкции слугам, а Фёдору наблюдать за ними. Утром отправился к городскому главе города.

К нему пустили, убедившись, что я не болен. Государственный чиновник как-никак. Не очень-то и спрячешься да ещё в таком, очень непростом городе, как Тула. Сам Николай Николаевич Добрынин с густыми бровями, усами и совсем маленькой стриженой бородкой. Все они тут какие-то волосатики. Почти у всех усы, бороды, бакенбарды, у многих длинные волосы. В этот раз встретил он меня более доброжелательно. К нему уже пришли бумаги из столицы с распоряжениями. Поздоровались. Сам глава заседал в большом кабинете за письменным столом в огромном кресле с подголовником. На столе большая фигурная медная чернильница с крышкой, рядом стакан с перьями. Ещё два валика для промакивания документов с медными фигурками вместо ручек. Чудная лампа наподобие керосинки. Позади него два огромных медных светильника на полуколоннах. В кабинете, с одной стороны, ещё был большой светлый сервант или комод. Внизу сервант закрытый, а верхняя часть с книгами и свитками. Большие дорогие напольные часы, непонятной конструкции для меня диван, или как он тут называется. Два полосатых венских стула со спинками. И одиноко стоявший полностью деревянный стул. Это, наверное, для простых обывателей. С другой стороны, пару шкафов с книгами, мутное зеркало приличного размера, ещё несколько венских стульев. Дополняли интерьер картины, вазы и пара скульптур. Огромные тёмно-зелёные шторы с разными финтифлюшками. В общем, по нынешним временам богато. Но немного безвкусно и слишком вычурно, на мой взгляд. Скривился от того что я не говорю по-французски.

– Как здоровье Ивана Акимовича? – поинтересовался Добрынин, улыбнувшись уголками губ.

Что он ещё знает? Кто же ему уже что-то доложил? Да чего это я туплю, явно же бумаги и письмо от Мальцева были.

– Неделю назад всё было хорошо – приходится шипеть. Глава – лицо официальное. Кто его знает, где аукнется. – Вот вас не забывает, просил поклон передать. Передал послание и мыло. Только-только начали выпускать пробную партию…на пробу так сказать.

Безликую инструкцию я написал сам. Надеюсь, Мальцев меня не съест за это самоуправство. А два лучших куска мыла уже из своих запасов. Тут чиновникам давать подарки принято, называются поминками.

– Любопытно. Очень хорошо. Передадите от меня поклон, когда увидитесь и благодарность за заботу – несколько раз перечитав инструкцию, говорит Николай Николаевич.

– Ещё он забыл написать про постоянное употребление жителями чеснока и лимона – добавляю.

А дальше я был посвящён в ту ж…, которую я попал. Из-за «неумелого обращения и неспособности навести лад на своей территории, приведшей к крупным выступлением крепостных крестьян у помещика Кологривова изымается поместье из его собственности, как ранее уже было заложено». Выделена компенсация в 6 тысяч рублей и штрафом в 3 тысячи, в пользу государства, за оказанные особые услуги и так далее.

Ох, ну точно афера. Имение стоит намного дороже, пусть и полное захолустье, но всё же не так и далеко от Москвы. Нет, ошибочка. Это по меркам 21 века не далеко, а сейчас это неимоверная глушь.

– Это не совсем правильно, но так будет лучше. А то-с…холопы и зашибить могут. Вон его старосту зашибли, почти до смерти – рассказывал Николай Николаевич.

Ну с…спасибо, Иван Акимович. За мои же деньги подсунул мне и восставших крестьян, и наверняка полностью разорённое имение.

– Я бы хотел прикупить небольшую мастерскую в городе для производства оружия, но со свободной землей к ней – говорю, немного обескураженный известием.

– Иван Акимович об этом писал. Я подготовил список, можете ознакомиться – протянул мне лист желтой бумаги глава города.

– А что с ними? – читаю список из 12 позиций.

– Умерли от холеры, не оставив наследников – Добрынин.

– Я возьму? Сейчас съезжу, посмотрю и определюсь.

Получаю кивок. Не прощаясь, ухожу. Захватив Фёдора, едем смотреть «свободные дома и мастерские».

Еду на лошади, кручу головой. Тула, город не маленький по современным меркам, тысяч сорок, наверное, и будет. А может и больше. Раскинулся на обе стороны реки Упы. В прошлые разы у меня всё было сумбурно, хотя и сейчас – не сахар. Наблюдаю полнейший разнобой в городских постройках. Встречаются даже старые избы, наполовину вкопанные в землю. Есть и многоэтажные дома, и даже очень не маленькие. В основном это дома дворян, купцов и богатых оружейников. Но эти уже новой, «современной» постройки. Дома дворян сразу выделяются колоннами, как огромный каменный дом городского головы. Недалеко деревянный дом-сарай дворянского собрания.

– Какой-то прямо город контрастов – сделал я вывод. В Воронеже такого бардака в строительстве не наблюдалось.

Но понять жителей можно. Сильнейшие пожары 1834 года уничтожили большую часть Тулы, и нанесли значительный ущерб. Как потом я узнал в четырнадцать миллионов рублей. Много жителей остались без всего накануне зимы. Выделенных сто двадцать тысяч рублей из столицы на новую застройку, ситуацию сильно не исправили. Часть их банально просто разворовали. И даже приезд царя с проверкой ничего не дал. Но, несмотря на все несчастья, Тула строилась. Правда, ну очень контрастно. Вот и получалось, что временные уродливые избушки, часто и с само захватом земли, соседствовали с каменными домами. Правда и большинство этих домов тоже архитектурой не блистали, даже новые дома. А тут опять несчастье. Сначала холера 1847 года, пришедшая из Казани и повторение эпидемии, уже в этом году. Часть лавок закрыта. Сейчас холера в Туле пошла на спад. В этом году она была и не такая сильная, но унесла с собой почти пятую часть жителей за два прохода, как мне рассказали. Холера заставила городских чиновников принять меры и расклеить распоряжение, которое я уже видел. Много встречных ходит в повязках, намазанных тёмной вонючей мазью. Ну или чем они там их мазали?

Рассматривая здания, подумал. Вот разбогатею, я вам тут устрою строительный шок. Так надо заодно и прикинуть, где строить, чтобы с запасом. А вообще мне «лишние глаза» точно не нужны.

Остановился на мастерской по производству самоваров, недалеко от часовни Святого Николая и реки Ржавец. Самая что не наесть окраина города. Надеюсь, и цена не слишком высокой будет. Сама мастерская была маленькой. Зато громадный двор с невысоким забором, и неплохой склад-сарай по этим временам. А главное – это огромный пустырь за забором. Там можно будет и фруктовый сад посадить или другие постройки поставить. Ещё минус в цену, что мастерская была на возвышенности. Сейчас из-за сбережения тепла привыкли строить в впадинах. Нужно срочно покупать и начинать строить. В таком доме зимовать точно нельзя, даже печки нормальной нет. Очаг – каменка…это вообще не серьезно. Да их вообще, нормальных печей сейчас не было, я точно не видел. Больших хороших русских печей в смысле не видел. В Гусь-Мальцевском я даже этим не заморачивался. Там какое-то чудо-юдо было в доме, но я не обращал внимания.

В доме-мастерской жил сторож Иван. Хромой инвалид войны, который заодно и охранял постройки, чтобы окончательно всё тут не растащили. Ну что же беру.

С Добрыниным обсудили всё быстро. Единственное затруднение, это как меня записать в местный реестр. Дворянин-помещик-заводчик? Запись в реестр давала мне определенные льготы, что очень важно. Добрынин обещал подумать, как будет для меня лучше.

Место мне досталось за сто рублей с большой прилегающей территорией, которую я старался хапнуть побольше. Это тоже не очень-то и дёшево. Но и за это я пообещал за его труды привезти пять оконных стекол для его дома. Что по нынешним временам было очень дорого. Тут сейчас у богатых в основном слюдяные окна. У бедных бычьи пузыри. Привозные из заграницы могут позволить вообще единицы. И то это стекло, ни в какое сравнение с новым Мальцевским не шло. Будут теперь у нас покупать разные иностранцы – з…

Обсудив все другие организаторские вопросы, заплатил дополнительно десять рублей пошлины за имение. Только не понял, что за пошлина. Такие витиеватые фразы «закрутил» Добрынин, обалдеешь, пока слушаешь. Наконец отправился к помощнику-писцу оформлять кучу бумаг. Там пришлось ещё два с полтиной рубля отдать. Тут старичок с моноклем в правом глазу и копной седых волос, спрашивает: «а что с крепостными крестьянами делать?»

– Не понял? Они же мои – удивляюсь вопросу.

– Так-то оно так, но на них наложен штраф. Если он не будет выплачен, то их отправят в Сибирь или на каторгу. А скорее на рудники, там людей всегда не хватает – старичок с моноклем.

– И где я могу их найти? – прячу купчую в тубус для документов из лакированной березы, сделанный плотниками в Гусь-Мальцевском.

– В полицейском околотке, в арестантской полуроте – пожимает плечами служащий. Вот же ему несведущий попался. Всё надо объяснять.

Фёдора тут же отправил за лошадьми и телегами. Сам еду в полицию, где встречаю уже знакомого станового пристава Титова Владимира Павловича. Он в чёрной форме, застегивающейся на боку и с длинной прямой саблей. И что он с ней будет делать? И это в городских условиях на узких улицах. Мне это совсем не понятно. Сам Титов меня явно не узнал.

– Чего изволите? – сказал полицейский и смешно пошевелил чёрными усами.

– Хочу забрать свою собственность – достаю тубус и даю прочитать документы.

– Вот значит как – растягивая слова, произносит Титов.

– Так, уважаемый, Владимир Павлович, скажи сколько штраф? У меня времени нет, правда, только что приехал. Мы с вами в другой раз пообщаемся, спокойно и за самоваром – с уважением, но жёстко говорю.

– Пятьдесят рублей за пятерых.

– Не дешево – а сам достаю деньги. Явно завысил цену. Ну что делать, раз человек я тут новый.

Забираю замученных крестьян. Которых сначала выпороли, а потом заставляли работать. И только-то, что бумаги не до конца оформили, спасло их от Сибири, и тут я и вмешался. В общем, повезло им.

– Так, Егор Лазарев, Андрей Михайлов, Фатей Михайлов, Тимофей Михайлов, Захар Михайлов. Родственники, что ли? – и смотрю на них. Кивают – я Ваш новый помещик. Сейчас идем в дом, что я купил…

А дальше начался ад. Несколько раз менял план застройки, потому что многое сначала не учёл. Нанял каменщиков, плотников и подсобников. Женщин, чтобы варили пищу на 30 человек. Над поварихами поставил командовать Фёдора. Слава богу, он уже понимал, что к чему. Там шуму поначалу тоже хватало. Пришлось несколько раз даже менять «персонал».

А первым делом заставил делать туалет подальше, на 3-х человек сразу. Несколько вёдер с водой для мытья рук рядом на подставке. Вместо мыла для мытья использовали золу, благо её тут было много. Потом типа душа, ведро с дырками. Мальчишек нанял на подсобные работы: воду таскать, следить за лошадьми и многое другое. Заставлял строителей постоянно мыться. Затем летнюю кухню с печкой и навесом, сильно всех заинтересовавшую. Многие работники в свободное время там толкались. Я сначала думал, еду выпрашивают. А нет – печь интересует. И кто говорил, что наши люди тупые? Мастера быстро всё просчитали. Вот только с колосником не сразу разобрались. Надеюсь хоть у кого-то в доме появиться. Всё-таки с металлом в Туле полегче…хотя и тут он не дешев, даже чугун.

Навес сделали побольше, и для нас с Фёдором там место тоже. Потом там будет летняя конюшня. Стол, лавки, и многое другое, тоже пришлось делать. Но я так думаю, что мне это ещё не один раз всё это пригодится, поэтому делали качественно. Неважно, что грубо, лишь бы было крепко и из хорошего просушенного дерева. Мастера примечали и другие мои новинки в постройке, а я примечал мастеров, с которыми можно в дальнейшем работать.

Крику, шуму, зуботычин и остального было много. Похоже тут без этого никак. Привлекли и сторожа Ивана, который хорошо справлялся. Мало того он был ещё и грамотный. Вообще-то я мог его выгнать, но зачем. Дед ещё крепкий и основательный. Я когда убедился в его честности, так перестал за ним и смотреть, полностью ему доверяя. Чем старый ветеран сильно гордился и спуску никому не давал. Перепоручив ему и Рема, когда меня не было.

Справлялись и два мастера привезённых с Гусь-Мальцева. Поставленные бригадирами и нахватавшиеся у меня всякого разного при строительстве цеха. И надо признаться, что не всегда хорошего. Нескольких упёртых и тупых строителей выгнал. Работы в городе на данный момент почти не было. Хороший каменщик или плотник сейчас обходился по восемь рублей в месяц. Обычно же в двенадцать-пятнадцать рублей. Я же ещё и кормил обедом. Стоило мне это не очень дорого, а просто было жаль людей. Голодная зима у них ещё впереди. Мой приказ, что у каждого должна быть своя миска, кружка и ложка выполнился быстро, причём хорошо. А как же, иначе не кормили. Построил типа шкафа, где у каждого было своё место, и попробуй только нарушить. Поэтому, желающих у меня работать было много, и долго с нарушителями не разговаривали. Или будешь делать, как говорят, или до свиданья. Зато материалы стоили очень дорого. Сто штук хорошего кирпича три рубля двенадцать копеек. А тот, что не очень один рубль пятьдесят шесть копеек. Раствор, доски и всё остальное, тоже прилично.

Сначала хотел замахнуться на двухэтажный дом. Но вовремя вспомнил, что уже вторая половина августа. Потом прикинул по финансам и решил ограничиться небольшим добротным домом. Останется потом для прислуги и рабочих. А вот старую мастерскую, пристройки, забор и ворота, решил подновить капитально. А часть вообще перенесли, выкопали две ямы под фундамент. Мастера не могли поверить, что одна под дом, а другая под выгребную яму. Намучился с полом. Железобетонных плит ведь ещё нет. Пришлось изобретать. Подвал разделили на две части, своды сделали арочными. Благо замковые камни устанавливать мастера умели хорошо. Я об этом имел лишь смутные представления. Потом закрепили на них железные решётки. Для этого заказал и купил на заводе не очень качественное железо. Его перековали, немного укрепив, и сковали сетки – решётки. Их делали уже в моей старой мастерской нанятый кузнец с помощником. Ставили на сводчатый потолок подвала и заливали качественным новым цементом, который только недавно появился у заводчиков в Туле. Вторую глубокую яму в метрах тридцати от дома, приспособил под выгребную. Прокладка специально изготовленных глиняных труб на метровой глубине, под наклоном и в кирпичных желобах, тоже не прибавила мне настроения. Зато добавила задумчивые рожи, и чесания в затылке мастеров. С арочным перекрытием так же пришлось мудрить, а люк с горловиной пока сделал деревянный из ясеня, а там посмотрим.

Я только беспокоился, чтобы не было сильных дождей. И тут же пришлось вспоминать, что мне и Фёдору, нужна тёплая одежда. Пришлось направиться к швеям. В одном из рекомендованных лучших ателье, заправляла вдова купца Антонова Анна Ильинична. Тридцатилетняя купчиха была на диво хороша. Светловолосая красавица с высокой грудью и холёными руками, скрывающая чудесные волосы за расшитым головным убором. Остальное, к сожалению, скрывало эти «дурацкие» платья девятнадцатого века. Ну, никак я не привыкну к этой «карнавальной одежде». Может мне дизайнером подвязаться и привести этих «артисток» в надлежащий вид? Причём Антонова, явно знающая себе цену мадам. И как я подозреваю, беззастенчиво этим пользуется.

В гостях я у неё застал Хрипкову Елизавету Павловну. Сорокалетняя матрона, одетая в какой-то плащ с кучей воротников и в головном уборе с платком. Она оказалась моей соседкой по купленному поместью. Женщинам любопытно было посмотреть на меня, человека, которого в последнее время так часто обсуждают в Туле. Хотя я так до конца и не понял, в каком качестве. Как родственника известного миллионера Мальцева или строителя «непонятного» дома? Ну, хоть не кричат: кто так строит.

У самой Антоновой дом тоже не маленький. Деревянный двухэтажный дом с кирпичным фундаментом. Но, на мой взгляд, зимой тут у неё будет холодно. Хоть и стоят красивые «недоделанные буржуйки». Дров тут надо будет просто немеряно.

Через некоторое время обсуждения фасонов одежды пришлось брать власть в свои руки, под девизом, заказчик всегда прав. Как меня задолбили, эти старые меры длины, кто бы знал? Все эти аршины, вершки, пяди. Поэтому и одежда у большинства населения балахонная. Как можно точно тут угадать. Я достал свой медный метр и дал посмотреть дамам.

– Вот. Был я на заводе у Ивана Акимовича Мальцева в Людиново. Рабочие подарили мне метр. Французская мера длины. Я так же признал её очень удобной. Особенно подойдёт и для пошива. Есть, как вы видите, даже очень маленькие деления. Я вам, дорогая Анна Ильинична, оставлю на время, закажите себе такой. Но вам нужно будет сделать их гибкими. А этот мне вернете. Память – разглагольствую перед удивлёнными дамами.

С костюмами определились быстро. Почти английский стиль девятнадцатого века и тут уже известный, но не часто у неё заказываемый. Для многих дорого. Молодец хозяйка, за модой следит чётко, и явно образцы ей из-за границы какие-то привозят. Чуть изменил полы пиджака, ширинку брюк и крепление ремня. А вот дальше пошло… как так можно, так никто не делает. Дворяне такое не носят.

– Так…мадам. Моду определяю тут я – чем поверг женщин в ступор. Мой категорический отказ от металлических и блестящих пуговиц, вышивки и ярких кантиков на куртках, осенней и зимней, вообще расстроил хозяйку. Заказал резные деревянные пуговицы тёмного цвета, покрытые лаком.

– Да поймите, дорогая Анна Ильинична, вот зачем мне зимой на морозе металл? А вдруг куртку расстёгивать голой рукой придётся. Тогда как? А длина такая. Как я на лошадь садиться буду? – заставляю хозяйку задуматься и не только её.

– Ну а кожей обшивать зачем? – хозяйка.

– Мне часто приходиться путешествовать, вот и надо – отвечаю. – Мне нужно добротную, удобную одежду, а не карнавальный наряд – подвёл я окончательную черту.

– Карнавальный? – только и осталось добавить хозяйки.

Примирило нас то, что на ткани я экономить не стал. Заказал самые качественные английские и голландские полотна. Но всё зеленого, коричневого и серого цвета, и чтобы цветовой фон плавно переходил по одежде. Шёлковое нижнее белье, о фасоне которого, тоже пришлось поспорить. Но у персов что-то похожее было, и хозяйка с ним явно была знакома. Фёдору заказали комплект тоже, но ткани дешевле и погрубее. И без дорого меха. Кусочками меха зайца обойдётся. А его робкие просьбы более яркой расцветки я проигнорировал.

У кожевников почти такая же ситуация. Но они не возмущались, а признали, что так действительно будет лучше. Заказал и восточные тапки, с которыми тут были довольно хорошо знакомы. А от шнурков вверху сапог, пришли в восторг. Дело в том, что с голенищами тут проблемы. До моего посещения были, надеюсь, больше не будет.

– Не забудьте мне премию за новую идею – подколол и пошутил я.

К середине сентября погода начала ухудшаться, и это заставило меня спешить. Пришлось послать домой одного крепостного крестьянина, Фатея Михайлова, дать ему денег, топор и лопату с наказом, что барщину отрабатывать не надо. А урожай весь себе собрать. Один чёрт мне им некогда заниматься. Да и неизвестно, что там выросло? А если и выросло, то что, после крестьянского бунта и усмирения осталось?