Текст книги "Трое и боги"

Глава 5

У самых ворот в тени отдыхали трое стражей. При виде чужаков никто не шелохнулся. Похоже, здесь повидали даже таких лохматых и в звериных шкурах. А если и не видали, то были готовы повидать всякое. Даже золотые волосы Таргитая и красные, как огонь, Олега вызвали только мимолетные взгляды. Один, грузный и в доспехах на голое тело, смерил пришельцев недружелюбным взором:

– Эй, лохматые!.. К кому и по какому делу?

Мрак и Таргитай выжидающе смотрели на Олега. Волхв вскинул руку в приветствии:

– По всему свету идет слава о Вечном Городе! Мы прибыли с дальнего Севера увидеть его красу и славу. Старые пророчества глаголют, что боги его возьмут к себе…

– Со скотом и курами, – вставил Мрак: ему хотелось помочь волхву.

– Этот час близок, – сказал Олег, – спешим успеть…

Угрюмые лица чуть посветлели. Старший страж ворот с победным видом оглянулся на друзей:

– Что я говорил? А вы – пески, пески!.. С людьми и скотом, ясно?.. Даже с курами. Эй, почтенные! Проходите без пошлины. Добро пожаловать в Вечный Город.

Створки ворот, как заметил, проходя, Таргитай, вросли в землю. Их не закрывали уже годы. За спиной послышался раздумчивый голос другого стража:

– Ну, с другой стороны… ежели строили, то должны и взять…

Город внутри городской стены раскрылся такой красивый, что у Таргитая защемило сердце. Словно бы сотни поколений только и занимались, что строили, достраивали и украшали Город, который в конце концов начали называть Вечным. Тихонько дернул Олега за руку:

– А почему он должен погибнуть? Если вечный?

– Не все вечное, как видишь… Даже если именуют так.

– Но боги…

– Не знаю, Тарх.

– А как он обречен?

– Ты видел, что за Городом с той стороны?

– А чего? Песков я не навидался? Такие точно в пустыне, где мы были. Это где ты бил магов, как лягушек.

– Ну, вот ты и ответил.

Таргитай хлопал глазами, ответа все еще не видел. Густые вечерние тени падали от домов и дворцов, только крыши еще горели под закатными лучами.

– Жаль, – сказал он наконец с наивным сожалением, – такой красивый… И вообще этот Вечный Город мне нравится… Он совсем как наша деревня.

– Чем же? – удивился Мрак.

– Тоже люди живут.

Дома по обе стороны широкой улицы вздымались как отвесные горы. Камень в стенах был стар, надежен, а улицы, на удивление, были вымощены широкими плитами серого камня. Серыми, в выбоинах, в трещинах. Окна поднимались на четыре, а то и пять поверхов. От нагретых солнцем стен шел теплый воздух. Воздух был полон запахами кухонь, свежеиспеченного хлеба.

Народ почти не попадался, но дальше люди стали встречаться чаще, явно шли, как предположил Олег, к храмам или капищам.

– Или к корчме, – буркнул Мрак.

– Мрак…

– А что? Мы ж мудреца ищем? Так где ж его еще искать? Ладно-ладно, не блистай глазами, а то, не ровен час, молнию метнешь, полгорода спалишь… К тому же в корчме завсегда все знают. Туда стекаются люди разные, а вино развязывает самые тугие языки. Да и поесть не мешает. Ты вот худой, как вобла, ребра просвечивают! А я горло промочу, больно пыльно…

– Жарко, – пожаловался Таргитай.

– Вот видишь, и Тарх в корчму рвется…

Таргитай ухнул в глубокую щель прямо посреди дороги, занесенную пылью, расчихался, вылез злой и весь белый, как в муке. Легкая пыль покрывала город, заполняла щели, ямы и даже провалы между домами.

– Какая корчма, – сказал Олег тоскливо. – Мрак, здесь другой мир! Другие люди, другие обычаи…

– Мир без корчмы? – не поверил Мрак. – До этого даже Род не додумается. Ее только кличут везде по-разному, а есть везде, где люди. А люди везде, где муравьи…

– Муравьи тоже разные, – вмешался Таргитай. – В прошлый раз меня всего искусали, а за что? Я им ничо не сделал! Только мурашник палкой разбросал, так им веселее бегать…

Какой-то человек, с ног до головы в зеленом, торопливо схватил Олега за локоть, заискивающе спросил что-то. Мрак прошел дальше, любопытный Таргитай остановился послушать обоих. Когда обрадованный человек в зеленом ушел, Таргитай вытаращил на Олега непонимающие глаза.

– Ты так подробно рассказывал, как пройти к базару… Откуда знаешь? Неужто в умных книгах прочел?

Олег недовольно засопел. Мрак хохотнул:

– А чего ты решил, будто он знает?

– Но как же…

– А он вежливый, понял? Никого не может оставить без помощи. Как волхв-лекарь.

– У меня выздоравливают, – огрызнулся Олег.

– Этот тоже найдет дорогу. Вот только куда… Ха-ха!

Таргитай обескураженно смотрел то на одного, то на другого:

– Все равно не понимаю… Оба вы такие умные!

В узкой улочке от дома к дому на высоте, чтобы мог проехать всадник, были протянуты веревки. Сушилось белье, цветные тряпки. Редкие прохожие двигались неспешно, разморенные дневным зноем. Впереди посреди улицы трое погонщиков безуспешно пытались стащить с места заупрямившегося верблюда.

Наконец животное, устав бороться, в отместку шумно опорожнило кишечник, забрызгав сразу двоих, и с довольным видом двинулось дальше. Погонщики с руганью чистились, зажимали носы: вонь стояла невыносимая. Огромная зеленая лужа перегородила улицу, к ней сразу начали слетаться крупные жирные мухи.

В раскрытую дверь робко выглянул нарядно одетый горожанин. Ступенька и часть стены были забрызганы зелеными потеками. Горожанин отшатнулся, зажал нос.

В доме напротив в дверную щель высунулся острый нос.

– Панько!.. Пойдем в храм Великой Талахи, помолимся?

Горожанин простонал:

– Не видишь? Теперь мне не выйти до конца дней!

Сосед сочувствующе покачал головой:

– Грязь… За что мы налоги платим? Тогда в журку?

Горожанин опасливо измерил взглядом лужу.

– Ну, разве что по самому краешку…

Мрак бодро ткнул Олега:

– Вишь? Везде люди как люди. Пойдем за ним. К храму ходят дальними дорогами, а к корчме…

– Мрак, – сказал Олег с отвращением, – какая корчма? Он же позвал в журку!

– А тот так бы и полез через лужу, если журка – не корчма по-ихнему! Эх, Олег, мудрые вещи с лета хватаешь, а с простыми хоть кол на голове теши, хоть орехи коли, хоть секиру остри…

Сумерки быстро опускались на Город. В окнах зажигались светильники, а тьма в углах и закоулках стала вовсе непроглядной. Олег чувствовал, как за ними наблюдают злобные глаза, суетливо оглядывался, но желтые огоньки быстро гасли. Лишь краем глаза замечал едва заметное движение.

Мрак сказал брезгливо:

– Опять чуешь? Что ты за человек, Олег?

– Мое чутье уже спасало нам шкуры, – огрызнулся Олег.

– Ну и что? Чем всю жизнь трястись, лучше раз-другой получить неожиданную трепку. Ты знаешь, кто самый сильный на всем белом свете?.. Думаю, это Павка.

– Дядя Павка? – вмешался любознательный Таргитай. – Так он же и мухи не обидит!

– В том все и дело. Он до того трясется за свою шкуру, что дни и ночи в лесу, готовит себя к защите. Таскает камни, бревна, швыряется ими, прыгает, бьет головой и ногами, локтями, кусается, плюется… Он до того боится быть побитым, что готовится сразу же сразить обидчика. Чтобы тот и пальцем не успел его тронуть! Еще не понял? Мужчина не боится быть когда-то побитым. Сегодня его, завтра – он. Главное для человека – драться до конца. Заставить себя подняться и драться снова.

Олег отвел глаза. Одно дело понимать Мрака, другое – принимать. Люди разные. Что хорошо для коня, для мыши – смерть.

Все чаще встречались горожане, идущие в одну сторону. Одетые нарядно, смеялись, шутили, словно бы их Вечный Город не исчезнет вот-вот под горами песка. Многие с детьми.

– Сосед, ты пойдешь на похороны визиря?

– С какой стати? Он же на мои не придет.

Улица вывела на широкую площадь, уже заполненную народом. В центре площади высокий помост, из середки торчало сухое ошкуренное бревно.

Трое могучего сложения мужчин, все в красном, привязывают к бревну молодую женщину. Длинные золотые волосы, такие непривычные в краю черноволосых, распущены, закрывая лицо. Порыв ветерка отбросил прядь, мелькнуло милое девичье лицо. Зоркие глаза Мрака разглядели дорожки слез.

Народ толпится празднично одетый, возбужденный. Зеваки проталкиваются поближе к помосту. Продавцы сладостей наперебой снуют с корзинами и кувшинами шербета. На плечах взрослых счастливо верещат дети.

– Что здесь? – полюбопытствовал Мрак.

Лишь один бросил не поворачиваясь:

– Откуда такие берутся? Невесту Маржелю провожаем.

– Это понятно, – возразил Мрак. – Кому ж еще, как не Маржелю? Только почему так поздно? У нас он лучших баб имеет по весне. А к осени даже лоси выдыхаются. А Маржель не лось…

– Откуда ты знаешь? – пробормотал Олег. – Тоже мне богослов…

– Это осенняя невеста, – проворчал горожанин с великим презрением к невежеству варвара. – Весной он дюжину получил! У нас богатый Город.

– А-а, – протянул Мрак. – И все чужие, как эта?

– Своих тоже дали, не обидели.

Могучий варвар раздвигал толпу, как массивная льдина мелкую шугу. Все смотрят на помост жадно, весело, тыкали пальцами. Привязав женщину туго спиной к столбу, отчего ее высокая грудь натянула тонкую белую ткань, трое в красном деловито укладывали вязанки дров. Всего до колен: иначе рассмотреть не удастся, да и огонь закончит все шибко быстро.

– Не отставать, – велел Мрак. – Пока здесь щелкают хлебалами, мы в корчме лучшее вино закажем и лучшие столы займем.

Олег покачал головой:

– Можно подумать, что хозяин корчмы, или журки, как ее там, не торчит тоже здесь!

– Да-а, – признал Мрак, – вот что значит волхв. Завсегда вперед глядишь.

Таргитай тащился, как коза на веревке, глупо глазел по сторонам. В толпе подбадривающе орали: трое на помосте наперебой лупили кремнями по огниву.

– Таргитай, – предостерегающее рявкнул Мрак, – не отставай!

Таргитай стряхнул оцепенение, шагнул за друзьями, опять застрял в толпе. На помосте один, наконец, заорал торжествующе, упал на четвереньки. Сосед разочарованно отшвырнул пучок сухого мха. Третий еще яростнее заколотил по камню, полетели снопы искр, тоже упал и принялся раздувать огонь.

Мрак и Олег упорно раздвигали толпу, уже миновали помост и вышли на другой конец площади. Олег облегченно вздохнул: не любил много незнакомых так близко.

– Фу… Почему от них так перцем несет? А где дудошник?

Мрак рассерженно огляделся:

– Отстал? Такая овца вовсе потеряться может.

– Вряд ли. Разве что на баб клюнул?

– Да, он ни одной юбки не пропустит…

Мрак ругнулся сквозь зубы, ринулся обратно. Народ расступался, как кустарник, сквозь который ломится лось. Олег, чуя недоброе, заспешил следом. Посох разогрелся под судорожно сжатыми пальцами, покалывал ладонь.

Первый в красном на помосте уже разжег факел. Красные искры с треском полетели в толпу. Там радостно орали, подбадривали. Девушка гордо вскинула голову. В широко расставленных глазах метнулся страх, но не дергалась, смотрела прямо.

– Не надо! – закричал Таргитай. – Не надо!

Растолкав в переднем ряду, он вскочил на помост. Трое опешили, а Таргитай голыми руками разбрасывал дымящиеся поленья, швырял в толпу. Там возмущенно орали. Таргитая ухватили за плечи. Он крутнулся – двоих смело с помоста с зажатыми в кулаках клочьями волчьей шерсти. Третий отпрыгнул, глаза вылезали из орбит.

– Ты кто? Ты… чего?

– Она… красивая, – ответил Таргитай, задыхаясь.

Веревка не поддалась рывку, он выхватил нож, и девушка освобожденно упала ему на руки. В огромных благодарных глазах были страх и недоверие. Она поспешно стряхивала веревки.

В толпе орали, появились люди с оружием. Таргитай встретил первого толчком в грудь, но сзади напрыгнули двое. Он раскрутился, зашвырнул далеко с помоста. Теперь уже лезли со всех сторон. Он зашатался под градом ударов. Били кулаками, ногами, тащили к краю, пытаясь сбросить с помоста. Таргитай сопротивлялся отчаянно: внизу просто затопчут. Девушка с криком отшвырнула одного, другого хватила острыми, как у зверька, зубами. Тот взвыл и выпустил Таргитая, а Таргитай, в свою очередь, вырвал ее из лап добровольных помощников.

Он взревел, ощутив наконец злость, начал локтями и кулаками бить во все стороны. В ушах звенели крики, на губах кровь. Его били по голове, плечам, хватали за руки.

В какой-то миг его подтащили к краю, но сзади хрястнуло, раздался дикий крик. Запахло свежей смолой. Он ощутил, что может перевести дух. Человек в красном свалился мешком, а девушка с размаху ударила поленом второго.

– Спа…сибо, – прохрипел Таргитай.

– Ты кто? – вскрикнула она. Голос ее был тонкий и нежный, но в нем чувствовалась и сила.

– Потом, – ответил Таргитай сипло.

Он сбил двух, пытавшихся взобраться, а невеста Маржеля сильным ударом полена снесла с помоста широкоплечего воина: тот вскарабкался сзади и пытался ударить Таргитая в спину.

В толпе орали. Кто возмущенно – оскорбился за веками освященный ритуал, а кто лишь улюлюкал и подбадривал драку: всегда приятно, когда бьют не тебя, а другого. Из здания на той стороне выбежали похожие, как зерна гороха, воины. Все в доспехах, с короткими мечами, у каждого круглый легкий щит на левой руке.

Удерживаться на помосте становилось труднее. Его толкали, били, тащили, в голове стоят звон и шум крови, но в последний миг услышал знакомый рев. Руки, сжимающие горло, исчезли.

Таргитай стоял на коленях, дышал как загнанный конь. Кровь заливала глаза. Толпа бесновалась, люди с мечами проталкивались к помосту, у многих в руках появились луки.

Девушка держала над головой суковатое полено. На щеке кровь, сквозь прорехи изорванной в клочья рубашки блистало ослепительной чистотой нежное тело. Золотые волосы победно развевались. Она тоже тяжело дышала, крупная грудь ходила ходуном, едва не прорывая рубашку. Мрак, озверелый и настороженный, по-волчьи двигался по самому краю помоста, готовый разбить голову всякому, кто осмелится приблизиться. Олег сбросил последнего, в красной рубашке, заорал, перекрывая шум:

– Послушайте!.. Да послушайте же!

Шум начал стихать, но лучники окружили помост, вскинули луки. В толпе из особо нарядных горожан выделился один с белыми, как лунь, волосами.

– Кто такие? Пошто нарушаете наш праздник?

Мрак открыл рот для ответа, но Олег опередил:

– Мы странники. Идем через ваш город. Мы только-только зашли! Мы не собираемся вмешиваться в ваши обычаи. Мы их просто не знаем еще.

Старейшина оглянулся на своих. Двое кивнули:

– Еще днем их в городе не было.

Старейшина, или местный князь, хмыкнул:

– А чего ищете?

– Пришли поклониться славе Вечного Города! Все, что нам нужно, – это кров на ночь-две. И еда. Мы заплатим.

– Тогда почему…

– По невежеству! – бросил Олег негодующее. – По дурости! У вас ведь тоже одни умные, а другие… не совсем? У нас такой этот. Да вы посмотрите сами! Почему не прибили его по дороге сами, ума не приложу.

Таргитай ощутил себя на перекрестье взглядов. На него смотрели старейшины, смотрела вся толпа и, хуже всего, в ожидании смотрела молодая девушка. Жаркая кровь прилила к щекам, залила шею, а уши засветились красным.

– Да, – произнес старик саркастически, – не завидую вам с таким спутником… Скажи, герой на помосте, зачем ты это сделал?

Таргитай открыл и закрыл рот, снова открыл. Кровь текла из разбитого лба, заливала глаз. Во рту привкус, будто жевал железо. Всей кожей чувствовал недоброжелательные взгляды, что переходили в насмешливые, издевательские, а то и вовсе обидно-жалостливые.

– Не знаю, – ответил он наконец, едва шевеля разбитыми губами. – Не знаю…

Раздался смех. Ждали уверток, вранья, хитростей, даже наглых угроз, но не такого чистосердечного признания. Старик сказал громче, ярость из грозного голоса уже испарилась:

– Не знаешь, что осенью приносят жертву?

– Знаю. И весной тоже…

В толпе уже откровенно хохотали, указывали на него пальцами.

– Так почему вмешался?

Таргитай ответил убито:

– Не знаю.

Смех стал общий, хохотала вся площадь. Враждебные взгляды сменились покровительственными: на обиженного богами грех обижаться людям. Старик крякнул, неодобрительно посмотрел на Олега:

– Как же даете ему носить меч? Он же себе ноги отрубит. Или еще что похуже.

Олег успокаивающе развел руками:

– Наш дурень даже не знает, как его вынимать. Просто носит. Для украшения. Вы ведь тоже грузите, я сам видел, на длинноухую лошадку всякое-разное? Понятно, ей говорите, что украшает!

Уже по всей площади гремел смех. Сзади негодующе вскрикнула девушка. Ее стройная фигурка мелькнула на помосте и оказалась рядом с Таргитаем. Полено было в обеих руках.

Олег достал из мешочка последние монеты.

– Мы винимся и готовы заплатить за ущерб. Таргитай, слезай с помоста! Мрак, поторопи дурня.

В толпе расступились уже без страха, с сочувствием. Мрак сдернул дурня с помоста, потащил через площадь. Его даже похлопывали по плечу, утешали. Обиженного богами грех обижать людям.

Таргитай стряхивал кровь, размазывая по лицу. Распухшие, как оладьи, губы едва шевелились.

– Неправильно… Все равно… неправильно…

– Захлопни пасть, – зло оборвал Мрак.

На удаляющемся помосте Олег торговался с отцами города. Девушку снова прикрутили к столбу. Уже всей толпой собирали разбросанные поленья, гурьбой раздували уголья.

Таргитай в последний раз оглянулся, сгорбился, как ворона под дождем.

– Нельзя так…

– Так устроен мир, – оборвал Мрак. – Ты знаешь, что натворил? Олег тебя убьет. Последние деньги! Теперь ночевать под забором, а на ужин разве что погрызть землю?

Таргитай сразу ощутил сосущую пустоту в желудке. Есть захотелось так, что услышал запахи всех окрестных кухонь.

– Неужто отдаст все? – спросил он тревожно. – У нас денег в обрез.

– Дурость обходится дороже, чем мудрость.

– Но дурней… вроде бы больше…

– Потому и жизнь такая собачья, – оборвал Мрак свирепо.

Таргитай еще пуще размазал кровь, а когда их догнал разъяренный Олег, вовсе захромал, другую ногу подволакивал, загребая пыль. Мрак подставил плечо, Олег метнул разъяренный взгляд, но сжалился, смолчал.

Кровь все еще капала на землю, правую ногу Таргитай тащил как бревно. Прохожие пугливо жались к стенам, один все же спросил сочувствующе:

– Куда вы его? Что с ним хотите сделать?

Мрак зло оскалил зубы:

– Где тут за одного битого двух небитых дают?

Прохожий выпученными глазами долго провожал странных менял. Олег поправил сварливо:

– За одного недобитого!

– А прибитый и недобитый не одно и то же?

– Эх, Мрак… Зря мы вмешались. Эти горожане сразу бы сняли с нас половину забот.

Таргитай всхлипнул от жалости к себе:

– Это я заботы? Ну и бросьте меня. Пусть пропаду! Вам же стыдно будет.

– Стыд не дым, глаза не выест, – ответил Мрак хладнокровно.

– А вот выест!

Мрак предложил:

– Олег, давай его прирежем, чтобы не мучился?

Таргитай перестал прихрамывать и постанывать, даже забежал вперед, но теперь даже Олег остыл, лишь бросал по сторонам голодные взгляды. Луна поднялась настолько яркая, блистающая, что ночь в Вечном Городе можно бы спутать с сумрачным днем, если бы не черное как деготь небо с роями крупных и блистающих, как алмазы, звезд.

Густой и теплый, как молоко, воздух был настоян на запахах горящего масла, конского пота и навоза. Когда мимо прошла молодежь с факелами, невры ощутили родной запах горящей смолы. Таргитаю тут же захотелось есть до коликов в животе.

Он виновато повесил голову. Опять друзья страдают из-за его дури!

– Мрак, а тебе никогда не хотелось помечтать о чем-нибудь несбыточном?

– Что?! – рявкнул Мрак раздраженно.

– Я говорю, – заторопился Таргитай, – помечтать о несбыточном, но приятном… к примеру, что бы ты делал, если бы оказался царем этого Города?

Мрак даже отпихнулся, вид у него был такой, что бегом отнесет Таргитая обратно, где того только что вбивали в помост поленьями.

– Нет! Зато подумывал, что сделал бы царь этой страны, окажись на моем месте, да еще с тобой в придачу?

Олег догнал, уже смирился с потерей денег, а Таргитай с ними не первый день.

– Кишка кишке бьет по башке. Пора бы перекусить.

– Давно пора, – сказал Таргитай торопливо. – Я жареного коня бы съел!

– Тарх, на хитрую задницу есть хвост с винтом! Твоего коня едят те, кому Олег отдал наши деньги.

– Молчу как рыба об лед, – сказал Таргитай виновато. – Молчу.

А Олег, показывая, что еще не остыл, фыркнул:

– Мрак, у Тарха на хвост с винтом есть дупа с лабиринтом.

Глава 6

Олег прочел по надписи, что здесь живет меняла. Мрак тут же принялся колотить в дверь. Очень не скоро открылось небольшое окошко в двери, крохотное и перегороженное железными прутьями.

– Чего надо варварам?

– Эй! – сказал Мрак дружелюбно. – Дашь в долг пару золотых монет?

Меняла смерил его недружелюбным взглядом:

– А где гарантия, что отдашь?

– Даю слово честного человека, – бодро отчеканил Мрак.

Меняла захлопнул окошко со словами:

– Ну, тогда приходи с этим честным человеком.

Когда шли темным переулком, Мрак едва не сбил с ног прохожего. Остановил, сказал деловито:

– Если дашь нам пару монет, то спасешь жизнь одному почтенному человеку.

Горожанин с отвращением оглядел варвара:

– Если ты говоришь о себе, то здорово ошибаешься. Варвар никогда не бывает почтенным человеком.

Мрак удивился:

– Я говорю о тебе!

Даже в темноте было видно, как посерел горожанин. Вполголоса клял себя за дурь, что пошел напрямик, можно бы через площадь, а теперь страдай, даже попробовал сказать заискивающе-укоряюще:

– Таким силачам как не совестно? Богатыри, герои, а просите подаяние!

– Мы не просим, – пояснил Мрак. – Разве не видишь мечи в наших руках?

Став на две монеты богаче, темных улочек тем не менее стали избегать, вышли на освещенную площадь. Воздух тихий, теплый, а людей, к удивлению невров, не уменьшалось. Олег, любитель до всего доискиваться, предположил, что здесь даже привыкшие к жаре прячутся днем от нещадного солнца, спят, а к вечеру выползают, занимаются делами. В этом мире солнечные боги – злые боги, а добрые – боги и демоны ночи. Здесь славу должны петь луне и звездам, здесь в чести тьма…

Таргитай слушал жадно, он все примерял к своим песням. Мрак осматривался по-волчьи настороженно. Он тоже любил ночь. Ночью все чувства обострены. Запахи слышишь и различаешь за версту.

На краю площади под факелами из ароматного дерева сидели на ковриках двое седобородых. Мрак хотел пройти мимо, но Олег словно за сучок зацепился: старики вели диспут. Один задавал ехидные вопросы, другой искал ответы. Собравшиеся вокруг, по большей части люди степенные, молодежи почти нет, вслушиваются, бросают реплики.

– Идем, идем, – сказал Мрак нетерпеливо. – Что один дурень завяжет, сто мудрецов не развяжут.

– Ладно, Таргитаю и так досталось. Не доставай его, а то на дудке заиграет. Это мудрецы, Мрак!

Мрак неодобрительно смерил взглядом седобородых:

– Что толку от их мудрости?

– Ну… народ, глядя на них, какую-то кроху подхватит.

– А-а… Постой-постой! Мне их диспут начинает нравиться.

Олег непонимающе смотрел на оборотня:

– Тебе?

– Еще как! Они ж на деньги дискутируют, разуй глаза.

Олег наконец заметил столбики монет у ног мудрецов. Один вдвое выше другого. Собравшиеся тоже передавали монеты из рук в руки. Видно, ставили на мудрецов, как на боевых петухов.

– Отвратительно, – сказал он с чувством и дернулся уйти, но крепкая рука Мрака остановила так резко, что у волхва лязгнули зубы.

– Куда? Вот и возможность быстро заработать. Победи их в диспуте – все деньги наши!

Олег сказал раздраженно:

– Как все просто! А ежели не победю?

– Ну, не всегда же на коне да на коне. Когда-то и под конем…

– Мрак, что выставишь на кон, кроме штанов? Если проиграем, а это наверняка…

Мрак почесал в затылке, а Таргитай сказал просительно:

– Уйдемте отседова? У меня от умностей голова болит.

Они с Олегом двинулись прочь, а Мрак растолкал толпу:

– Эй, почтенные!

На дюжего варвара оглядывались с неудовольствием. Один похлопал по мохнатой спине, кивнул в сторону журки и барака с гулящими девками. Мрак кивнул, добрый совет ценил, тем не менее сказал настойчиво:

– Нам понравились ваши состязания в мудрости. Мы готовы поратоборствовать с кем угодно.

Раздался дружный смех. На варвара в волчьей шкуре смотрели с удовольствием. Он был слишком велик и силен, как буйвол, значит, и мудрости в его голове не больше, чем у буйвола в копыте.

– Но так как мы люди Леса, – продолжил Мрак, он выпятил грудь и развел плечи, – то будет лишь справедливо, если поставим на кон только одну монету, а вы – десять.

Оба мудреца злобно мерили его взглядами. Один сказал сварливо:

– Не вижу монеты.

Мрак положил секиру в середку круга:

– Она стоит три. Но отдаю за одну.

В толпе вытягивали шеи, секира была чересчур велика для человека. Мудрецы поглядывали один на другого. Среди собравшихся пошли смешки. Один спросил раздраженно:

– Парс, ты возьмешь у меня эту вещь за одну монету?

Из толпы протолкался дюжий мужик в пестром халате. На Мрака зыркнули маленькие хитрые глазки. Руки подхватили секиру, повертели.

– Ну… железо сыроватое…

– Берешь или нет? А то спрошу у Пакута.

– Беру, беру!

Мудрец кивнул Мраку:

– Варвар, задавай свой мудр-р-р-рый вопрос.

Мрак помахал рукой Олегу. Тот покачал головой и попятился еще дальше. Таргитай смотрел жалобными глазами, судорожно глотал слюну. Олег, опомнившись, делал Мраку отчаянные знаки, призывая остановиться.

– Что за птица, – сказал Мрак медленно, – которая кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?

Даже Олег раскрыл рот, а у Таргитая челюсть отвисла по ремень. Среди собравшихся пошел возбужденный говор. Мудрецы полезли в книги, один спешно послал куда-то мальчишку. Первый мудрец начал было отвечать наугад, но вскоре сдался:

– Не знаю! Бери свои десять монет.

Мрак неспешно сгреб столбик желтого металла. Они исчезли в его широкой ладони, как растаяли. Только повернулся уходить, как в толпе заблестели ножи. Мудрец сказал зловеще:

– Не торопись. По правилам, теперь я задаю вопрос.

Мрак угрюмо смотрел на мудреца. Тот сказал исступленно:

– Мой вопрос таков: что за птица, что кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?

В толпе наступило гробовое молчание. Даже Олег и Таргитай придвинулись, напряженно ждали удивительный ответ. Мрак почесал в затылке:

– А хрен ее знает! Держи свой выигрыш.

Он бросил монету перед мудрецом в пыль. Все трое пошли уже не наугад: носы ловили запахи жареного.

По дороге пришлось продираться через небольшой базар. Народ не спал, в долгожданной прохладе неспешно торговался, бродил по рядам. Мрак злился, буквально силой тащил то волхва, увидевшего редкие корешки и травы, то дудошника, тот клевал, вообще, как ворона, на все цветное и яркое.

Однажды чуть не потерял, когда их людской галдящий поток разъединил. Вместе с Олегом с двух сторон пробились к лавке, где среди черного люда золотые волосы Таргитая блестели ярко и непривычно. Их дурень в диком восторге крутил в руках длинную переливающуюся ткань. Увидев Мрака, крикнул, перекрывая шум:

– Как жаль, что в этом городе нет ни одной знакомой девки! Такую красоту подарить некому.

– Все еще нет девки, – поправил Олег раздраженно. – Размечтался.

– Ты говоришь, – с сомнением спросил Таргитай торговца, – что вот эту удивительно красивую ткань… дает противный мелкий червяк?

Торговец отшатнулся:

– Господин Алалац! Господин Алалац! Вы только послушайте, как этот варвар вас обозвал!

Хозяин, громадный тучный мужик в цветном халате, посмотрел заплывшими глазками, оценил, взвесил, прикинул, рука лениво шелохнулась в жесте отрицания.

– Да что ты от дикарей хочешь?.. Здесь еще не знают, как они страусов ловят…

По дороге к журке прошли через шумное место, где продавали коней. Мрак подивился толпе: в храм столько и палками не загонишь, но, когда увидел коней, смягчился. Если бы в храме продавали коней, то и там народу было бы не меньше.

Лошадник увидел дюжих варваров:

– Эй, герои! По виду вы герои, но разве герои могут без коней?

Олег хотел пройти мимо, а Мрак почесал в затылке:

– Верно… То на Змее, то на Рухе, а коня давно под собой не имел…

– Всего по золотой монете за коня! Купите этого зверя с гривой! Не конь – ветер. Если сейчас вскочить в седло, то к вечеру будете в Рашкании.

Мрак подумал, почесал голову, замедленно обратился к Олегу:

– Нам чего надо в Рашкании?

– Рашкании? – переспросил Олег. – А-а, слыхивал… Прекрасный край. И народ там замечательный.

Таргитай вытаращил глаза:

– Когда ты успел там побывать?

– Я там не был.

– Откуда знаешь, что там здорово?

– Тарх, в Рашкании нас не били, не клевали, не топтали. Что тебе еще надо?.. Нет, Мрак, нам не до Рашкании, – закончил Олег неожиданно.

Мрак с сожалением поглядел на красавца жеребца:

– Не пойдет.

– Чем он плох? – воскликнул торговец.

– А на что мне Рашкания?

Таргитай победно поглядел на торговца: дурень не понимает таких простых вещей, вот ему уже все понятно. Тот в самом деле выглядел глупо – глаза на лбу, челюсть отвисла. Видно, дела шли плохо, ибо догнал троих варваров.

– Но как насчет вида? С вами считаться не будут! И никто драться не захочет. Разве что такая же бесконная мелочь.

Мрак круто повернулся, лицо посерело.

– Драться не захотят? Эт ты задел за живое, мил-человек. У нас тут есть волхв, хлебом не корми – дай кому-нибудь разбить голову. Да не мечом или секирой, а как зверь лютый – дубиной или вовсе кулаком! Уговорил. За один золотой возьму три жеребца.

– Да ты взгляни на коней.

Напрасно Олег и Таргитай дергали Мрака. После отчаянного торга все трое взобрались в потертые седла. Кони явно краденые: Олег обнаружил на попоне замытые следы крови. И явно не те кони, которых запрягают в телеги.

Чуть дальше Таргитай увидел попугая.

– Мрак, почему в нашем лесу такие не водятся?.. Эй, дядя, сколько хочешь за этого зеленого воробья?

– Три серебряных.

– Дорого!

– Да, но зато он говорит.

– А что он говорит?

Торговец оглядел Таргитая с головы до ног.

– Он говорит: «Ты дурак!»

Таргитай вспыхнул, оглянулся на друзей. Те нагло скалили зубы.

– Ну, если он говорит только это, то мне хватает этих двух неумытых. Может, лучше купить этого гуся?

– Две серебряных.

– Ого! Вообще не говорит, только гогочет, а так дорого? Зеленый воробей хоть дураком зовет!

Торговец посмотрел на Мрака и Олега, затем на Таргитая:

– Он не говорит, зато такое думает…

Перед входом в журку горели смоляные факелы. На двери была укреплена массивная голова зверя, невры с удивлением узнали грифона. Массивное здание вросло в землю, боковая дверь вела в подвал. Из-за двери доносились пьяные песни, веселые вопли.

Невры были еще за сотню шагов, когда дверь с грохотом распахнулась. Человек вылетел с такой силой, будто все посетители разом дали пинка.

Мрак уважительно хмыкнул, когда выброшенный тут же с воплем вскочил и ринулся обратно. Внутри шум стал сильнее, закричали новые голоса. Дверь распахнулась с еще большим грохотом, бедолага вылетел снова. На этот раз с такой силой, будто пинка дал горный хребет.

– И здесь есть отважные люди, – заметил Мрак, когда человек кое-как поднялся и с боевым воплем снова исчез за дверью.