Текст книги "50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в."

Кольт Сэмюэл

(род. в 1814 г. – ум. в 1862 г.)

Американский изобретатель и промышленник. Основатель компании «Кольте пэйтент файе амз мэньюфэкчерин» и завода стрелкового оружия.

Известный афоризм: «Бог создал людей свободными, а полковник Кольт сделал их равными» появился на свет только после смерти человека, чье имя стало синонимом револьвера. И в первоначальном варианте, во времена Гражданской войны в США, эта фраза звучала так: «Эйб Линкольн освободил людей, а Сэм Кольт уравнял их в правах». Знаменитый оружейник был бы рад такой популярности, доживи он до триумфа своего изобретения. Однако и при жизни ему удалось вкусить славы, которой редко удостаивались его коллеги-изобретатели.

Американский бизнесмен устранил самый главный недостаток пистолета, существовавший со времени его возникновения, – однозарядность. Эта конструктивная особенность устраивала, пожалуй, только дуэлянтов и совершенно не годилась для ведения активных боевых действий. Многочисленные попытки сделать личное огнестрельное оружие многозарядным не приводили к успеху, так что изобретенный Кольтом многозарядный барабан, позволявший вести беглую стрельбу, был, несомненно, революционной идеей. В какой-то мере он действительно позволил уравнивать шансы при нападении нескольких противников на одного – «выигрывать в свободной конкуренции», в чем американцы видели «торжество принципов демократии». Так что то, что нарицательным именем оружия, основанного на револьверном принципе, стала фамилия его изобретателя – Сэмюэла Кольта, – совершенно оправдано.

Легендарный предприниматель и инженер родился 19 июля 1814 г. в городке Хартфорде, штат Коннектикут, в семье владельца текстильной фабрики Кристофера Кольта и Сары Колдуэлл. Его детство прошло на фабрике отца, где мальчик живо интересовался устройством и принципом работы различных механизмов и ткацких станков. Знакомство с техникой подвигло юного «Самоделкина» на создание «почти настоящего» тяжелого 4-ствольного пистолета, который для производства залпа приходилось намертво прикручивать к дереву, в противном случае отдача могла покалечить стрелявшего.

В 15-летнем возрасте Сэм увлекся гальваническими батареями и преподнес своим землякам сюрприз на День независимости. На середину городского озера он отбуксировал начиненный порохом плот, провел под водой провода и «на самом интересном месте» праздника замкнул электрическую цепь рубильником. Раздался оглушительный грохот, к небу поднялся столб воды, а от плота остались одни щепки. Фактически в тот момент юный Кольт испытал первую в мире подводную мину с электрическим взрывателем, которую он впоследствии доработал и запатентовал.

Всерьез опасаясь, что когда-нибудь Сэм разнесет вдребезги фабрику, отец отправил его учиться в колледж Амхерста, штат Массачусетс. Но изобретатель продолжал свои опыты и там. Результатом его экспериментов со взрывоопасными веществами стал сильный пожар учебного корпуса. Студента попросили перенести свои опыты за пределы университетского городка, и на этом его обучение закончилось.

Оказавшись не у дел, 17-летний Кольт нанялся матросом на торговый бриг «Корво». Там в свободные от вахты часы он мастерил деревянные модели пистолетов. Одна из легенд гласит, что однажды юный моряк обратил внимание на фиксацию рукоятки штурвала в захватной муфте, куда она попадала после поворота рулевого колеса. Эта конструкция натолкнула Сэма на мысль использовать аналогичный принцип для создания много – зарядного пистолета – револьвера. По другой легенде идея заменить ружейный замок вращающимся барабаном пришла матросу Кольту в голову, когда он наблюдал за работой механизма для выбирания швартовых канатов. Как бы там ни было, автором этого революционного инженерного решения был именно юный Сэм Кольт. Там же, на борту корабля, он соорудил деревянный прототип барабана для зарядов – основной «изюминки» всего многозарядного стрелкового оружия, основанного на револьверном принципе.

Придя к выводу, что сделанное изобретение может принести неплохой доход, юноша оставил морскую службу, которая, кстати, никогда его не привлекала, и посвятил все свое время экспериментам с оружием. Когда в 1835 г. Сэму удалось наконец создать рабочий экземпляр револьвера, никто из друзей и знакомых не верил, что из него можно стрелять. Но изобретатель был настойчив. В феврале следующего года он побывал в Европе, где смог получить английский и французский патенты на свое изобретение – барабан для зарядов револьвера. Вернувшись домой, 22-летний Кольт воспользовался помощью дяди-бизнесмена и открыл свою фирму – «Пэйтент амз мэньюфэкчерин компани», которая стала владельцем небольшого оружейного заводика в городе Патерсоне, штат Нью-Джерси.

Некоторое время новоиспеченному бизнесмену пришлось побыть в роли «профессора Культа» – шарлатана-шоумена. «Доктор Культ» разъезжал по городам Америки, давая представления с «волшебным газом», так как ему постоянно были необходимы деньги на поддержание производства, изготовление опытных образцов револьвера и другие текущие расходы. Чтение популярных лекций по химии, после которых простодушной публике предлагалось испытать на себе действие «веселящей» закиси азота, проходили с большим успехом. Эта деятельность позволила собрать достаточно средств для привлечения к сотрудничеству самого Джона Пирсона, знаменитого оружейника тех времен.

Пирсон продал Кольту несколько патентов на много – зарядные пистолеты и включился в работу. Первую модель револьвера, которая была собрана под его руководством, назвали по имени города, в котором находился оружейный завод – «Кольт-Патерсон». Он представлял собой длинноствольный (203 мм) капсюльный револьвер, оснащенный пятизарядным барабаном с расположенным в корпусе храповиком и заряжавшийся коническими пулями 36-го калибра. Ход подвижных частей «Патерсона» отличался плавностью и легкостью, а все детали оружия были оксидированы. Ударно-спусковой механизм одинарного действия требовал взведения курка для производства каждого выстрела, спусковой крючок складывался, а спусковая скоба отсутствовала вообще. Удобная ореховая рукоятка первого револьвера, расширенная книзу, стала одной из характерных особенностей всех кольтов. Девятиграммовая коническая пуля при массе пороха около 2 г на расстоянии 20 ярдов пробивала три дюймовых доски, при этом все пять зарядов можно было выпустить за пять секунд. Стоил револьвер чуть больше 20 долларов.

Однако появление этого оружия на рынке осталось практически незамеченным. «Патерсон» продавался очень маленькими партиями, редко превышавшими 100 штук, – обыватели и армия упорно продолжали пользоваться старыми кремневыми пистолетами. В конце концов «Пэйтент амз мэньюфэкчерин компани» оказалась на грани банкротства, а ее хозяин был вынужден остановить производство револьверов. Чтобы как-то выжить, Кольт развернул бурную деятельность по всем возможным направлениям, которые могли дать хоть какую-нибудь прибыль. Он торговал водонепроницаемыми костюмами, морскими минами и даже подводным телеграфным кабелем (совместно с легендарным Сэмюэлем Морзе, изобретателем известной телеграфной азбуки). В этот период Кольт вспомнил свои детские эксперименты с тринитротолуолом и разработал, а затем и запатентовал подводную мину с электрическим взрывателем.

Тем временем преимущества «Патерсона» перед штатными армейскими пистолетами, конструкция которых не менялась с XVI в., становились все очевиднее. О револьверах Кольта хорошо отзывались рейнджеры, постоянно сражавшиеся с наиболее воинственными индейскими племенами во Флориде и Техасе. Специалисты из военной академии Вест-Пойнт, скептически относившиеся к револьверу Кольта, в порядке эксперимента разрешили вооружить новинкой один экспедиционный корпус. Один из офицеров этого корпуса, капитан Сэмюэл Уокер, под командованием которого группа из шестнадцати человек наголову разбила отряд из 80 индейцев, дал высокую оценку боевым качествам нового оружия. Отряд другого офицера, Джека Хейза, разгромил большую группу команчей в сражении у реки Падернейлз. После этой и еще нескольких столь же громких побед револьвер Кольта получил гордое имя «Техас». И все же увеличение спроса на револьверы не смогло удержать завод в Патерсоне от банкротства. В 1842 г. он был закрыт, а оборудование, за которое хозяин выручил чуть больше 2 тыс. долларов, пошло с молотка.

Спустя несколько лет удача все же улыбнулась Кольту. В 1846 г., когда началась война с Мексикой, он получил от правительства 20 тыс. долларов для организации минных заграждений на побережье. Львиная доля этой солидной суммы ушла на восстановление производства револьверов, которые очень скоро понадобились армии.

В том же 1846 г. в отбитом у мексиканцев Техасе был сформирован полк рейнджеров, для которого Вашингтон заказал тысячу револьверов – по два на каждого всадника. Как раз в это время капитан Уокер, путешествовавший по Востоку США, разыскал Кольта и предложил ему внести некоторые изменения в конструкцию револьвера. В результате их сотрудничества появилась модель «Кольт Уокер», положившая начало промышленному производству этого вида оружия. Новый образец лишь отдаленно напоминал револьвер Дж. Пирсона: барабан вмещал шесть зарядов увеличенного 44-го калибра вместо пяти и заряжался уже с помощью рычага, находившегося под стволом, спусковой крючок не складывался и был защищен латунной скобой. Оружие стало намного массивней, но при этом повысились его боевые качества.

Спрос на револьверы стал расти, и вскоре Техасская конная полиция предложила Кольту контракт на изготовление 28 тыс. единиц оружия. Он сделал их в мастерских Эли Уитни (сына знаменитого изобретателя хлопкоочистительной машины) в Коннектикуте и, хотя на первом заказе потерял 3 тыс. долларов, несколькими годами позже уже мог считать себя миллионером. Финансовое благополучие позволило предпринимателю сконструировать специальные станки и открыть собственную мастерскую в родном Хартфорде.

Прослышав о том, что слесарь Элиша Кинг Рут хорошо разбирается в материаловедении, в 1849 г. Кольт переманил его к себе с фабрики по производству топоров, принадлежавшей братьям Коллинз. Именно этому выдающемуся механику, бывшему на протяжении многих лет «главным конструктором» завода, кольты обязаны своим совершенством. После того как новенькие револьверы поступили на вооружение армии, имя Сэмюэла Кольта стало известно всей Америке.

В 1852 г. его оружейная мастерская получила большой правительственный заказ на револьверы для морских офицеров. В том же году Кольт купил «Южные луга» – пустошь близ Хартфорда, и через 3 года построил там огромный завод, оборудованный по последнему слову техники. На площади 11,6 тыс. кв. м было размещено 400 станков, которые могли производить до 25 тыс. револьверов в год. Только за время Гражданской войны компания Кольта поставила правительственным войскам сотни тысяч единиц стрелкового оружия.

Всего же за полтора века существования фирма изготовила более 30 млн револьверов, пистолетов и ружей. Вскоре после открытия по личному указанию хозяина на крыше завода установили бронзовую фигурку вздыбившегося жеребенка (одно из значений слова «кольт»). Она быстро стала главной местной достопримечательностью для приезжих и предметом гордости местных жителей, а заодно – и фирменным символом компании.

Продукция нового завода была рассчитана на массового потребителя – армию и ковбоев с Дикого Запада. Наученный горьким опытом, Кольт отказался от выпуска дорогих, эксклюзивных моделей, которые в свое время делались на заводе в Патерсоне для состоятельных жителей Восточного побережья.

Фирма оружейного магната, в 1855 г. сменившая название на «Кольте пэйтент файе амз мэньюфэкчерин», прославила Хартфорд, поскольку ее продукцией со временем вооружилась вся страна. Слава кольта распространилась далеко за пределы Америки: фирма в больших количествах экспортировала револьвер в Европу и Южную Америку. Благодарственные письма основатель компании получал не только от коронованных особ, но и от знаменитых революционеров, в числе которых был сам Джузеппе Гарибальди. Даже гордые англичане, уже имевшие на вооружении самовзводный револьвер Адамса, заказали американскому предпринимателю 23,5 тыс. единиц револьверов модели «Нэйви» для Крымской кампании.

Револьверы Кольта с удовольствием копировали десятки американских и европейских мастерских, дорабатывая их на свой вкус. Некоторые производители делали раму цельной, а ударно-спусковой механизм самовзводным, что значительно улучшало конструкцию. Однако главным недостатком подделок была недолговечность. Пытаясь сэкономить, эти производители использовали неподходящий металл. При внешней схожести с оригиналом латунный механизм копий быстро расшатывался и снашивался, револьверы вскоре теряли в точности боя. Подлинные же кольты служили своим хозяевам очень и очень долго, более полувека оставаясь вполне боеспособными.

В 1860 г. накануне Гражданской войны хартфордский завод приступил к выпуску армейской модели 44-го калибра, получившей незатейливое название «Арми» и по габаритам занимающей промежуточное положение между огромным ковбойским «Уокером» и компактным морским «Нэйви». Новый кольт при меньших габаритах допускал использование заряда черного пороха массой до 3,5 г, разгонявшего 12-граммовую пулю до 250–300 м/с. Эти характеристики позволяют сравнивать его по эффективности с современным классическим оружием ближнего боя – пистолетом Макарова. Не пренебрегал Кольт и выпуском небольших револьверов для самообороны. Одна из таких моделей со складным спусковым крючком и пятизарядным барабаном напоминала «Патерсон», но в отличие от него снабжалась под ствольным рычагом заряжания.

Начавшаяся в 1861 г. война Севера и Юга потребовала огромного количества оружия. На начальном этапе ведения боевых действий американские производители не могли удовлетворить спрос. В результате в Америку хлынул поток низкокачественного импортного оружия. Кроме того, в Конфедерации Южных Штатов множество мелких слесарных мастерских развернули кустарное производство револьверов, изготовленных на основе кольта. Из-за нехватки высококачественной стали конфедераты все детали оружия изготавливали из латуни. Конечно, «латунный» револьвер не мог служить полвека, как оригинальный кольт, но на производство сотни выстрелов его хватало, что вполне устраивало южан.

В течение этой войны фирма Кольта произвела и поставила армии более 277 тыс. штук одних только револьверов. Второй по выпуску кольтов, но в оригинальной версии Д. Билза оказалась фабрика «Ремингтон», ставшая после войны настоящим гигантом по производству оружия.

Хотя «Кольте пэйтент файе амз мэньюфэкчерин» формально была корпорацией, ее единоличным владельцем являлся сам Сэмюэл Кольт, которому принадлежало 9996 из 10 тыс. выпущенных акций. Оставшиеся 4 акции принадлежали его четырем ближайшим помощникам. К тому времени глава фирмы получил от губернатора штата Коннектикут звание полковника (за поддержку на выборах) и вошел в десятку самых удачливых промышленников Америки.

Предпринимательская деятельность Кольта ознаменовалась сразу несколькими революционными нововведениями: он одним из первых в США занялся тем, что сегодня называется маркетингом, включая наружную и печатную рекламу, адресную рассылку образцов, и даже пробовал организовать на предприятии группу по «связям с общественностью». Вся произведенная продукция продавалась небольшому числу коммивояжеров, а также двум десяткам оптовиков, через которых товар расходился по оружейным лавкам. Кроме того, хартфордский заводик принимал целевые заказы на изготовление партий оружия, а также индивидуальные заказы от богатых клиентов, друзей и родственников хозяина.

На заводе изготавливали и самые настоящие шедевры, рассчитанные на истинного ценителя ручной работы талантливых чеканщиков, инкрустаторов и резчиков по металлу и дереву. Драгоценное оружие Кольта выставлялось на самых престижных выставках и аукционах Старого и Нового Света, преподносилось в дар царственным особам: кольты хранились в коллекциях Николая I и Александра II, датского короля Фредерика VII и шведского Карла XV.

В начале 60-х гг. XIX столетия здоровье оружейного короля пошатнулось. Сэмюэл Кольт умер 10 января 1862 г., в Хартфорде, в возрасте всего 47 лет, оставив после себя состояние, оцененное в 15 млн долларов (что на сегодняшний день составляет примерно 300 миллионов), отлично налаженное производство и «Армсмиа» – хартфордскую резиденцию, признанную одной из красивейших в Новой Англии.

После смерти отца, основателя револьверного бизнеса, дело унаследовали Элиша Рут и вдова Кольта – Элизабет Харт Джарвис с семьей. В 1901 г. компания перешла под руководство группы инвесторов. С годами конструкция и дизайн кольта практически не изменились. Все револьверы этой марки, созданные за последнее столетие, – это усовершенствованные варианты первых десяти моделей, которые в свое время произвели настоящую революцию в истории стрелкового оружия.

Сегодня «Кольт» остается одним из ведущих производителей стрелкового вооружения. Модельная линейка компании начинается миниатюрными дамскими пистолетами и заканчивается тяжелыми армейскими пулеметами и «наплечными» зенитно-ракетными комплексами. Среди хитов марки – знаменитые на весь мир револьвер 45-го калибра и армейская автоматическая винтовка M16. Но первые кольты «Патерсон», «Уокер» и «Арми» живы до сих пор в многочисленных копиях, радующих поклонников стиля «вестерн» своим раскатистым «голосом», с неизменным снопом пламени и облаком густого дыма.

Крупп Альфред

(род. в 1812 г. – ум. в 1887 г.)

Крупный немецкий промышленник и финансовый магнат. Владелец огромной сталелитейной империи, производившей вооружение и боеприпасы, включающей металлургические и машиностроительные заводы, обладатель многомиллионного состояния.

Семейство Круппов принадлежит к одному из самых древних родов немецких промышленников и финансистов, насчитывающему более 400 лет. С этой фамилией всегда ассоциировалось производство оружия, которое является одной из основных отраслей промышленного развития Германии. Адольф Гитлер неоднократно говорил своим штурмовикам, что они должны закалять свой дух и тело до тех пор, пока не станут такими же прочными, как сталь Круппа. Но еще задолго до Гитлера, в XIX в. оружие Круппов помогало прусской армии вторгаться в Австрию, Данию и Францию. И оно же помогло Бисмарку построить новую империю.

Еще в 1901 г. исследователь Клей в работе «Исполин немецкой промышленности» писал: «Замечательно, что завод Круппа, ежегодно выбрасывающий на международный рынок миллионы губительных снарядов, по своему внутреннему устройству во многих отношениях может быть назван передовым промышленным учреждением. Он – один из величайших примеров быстрого развития крупной промышленности, служащей одним из важнейших двигателей современной жизни человечества, и, кроме того, интересен попытками разрешить целый ряд общественных вопросов, тесно связанных с развитием этой промышленности…

Краткая история завода может служить ярким примером того, как незначительное предприятие с небольшими средствами в течение нескольких десятилетий разрослось в колоссальный промышленный город с десятками тысяч рабочих и миллионными оборотами».

История крупповского клана ведет свое начало с Арндта Круппа, мелкого эссенского ростовщика, сколотившего первоначальный капитал на операциях с недвижимостью. Объявленный во время эпидемии чумы 1600 г. «конец света» позволил оборотистому предпринимателю скупить за бесценок чуть ли не все имущество горожан, а затем выгодно продать его обратно. Эта операция принесла ему столько денег, что их хватило еще пяти поколениям Круппов. Потомки вложили деньги в маленькую фабрику скобяных изделий, прикупили земель, несколько угольных шахт и жили вполне безбедно – до тех пор, пока на свет не появился Фридрих Крупп, отец «Короля пушек».

Первый и последний авантюрист в семье, Фридрих полагался на удачу и верил в судьбу. Он истратил немало денег на поиски кладов и других способов быстрого обогащения и не терял надежды стать самым богатым человеком в Германии. В то время секрет изготовления закаленной стали был известен только в Англии, а хранили его там так же строго, как китайцы – секрет изготовления фарфора. Прослышав о том, что Наполеон обещал любому, кто сможет разрушить монополию ненавистных англичан, круглую сумму золотом и свое вечное покровительство, Крупп решил заняться производством стали. Он нанял шпионов, заслал их к конкурентам, но безрезультатно – им не удалось добыть ничего, что можно было бы использовать в технологическом процессе.

Но тут удача ему улыбнулась – два беглых британских офицера явились в контору Круппа и заявили, что готовы продать секрет. На следующий же день Фридрих объявил, что открывает первый завод по выпуску легированной стали. В 1810 г. в пригороде Эссена закипела работа, размах которой поражал воображение. В новое дело горе-предприниматель вложил почти все, что имел, и залез в огромные долги – он не сомневался в успехе. Но радость была преждевременной: Крупп был дилетантом в производстве, а офицеры – мошенниками. Формула, за которую он заплатил им солидную сумму, оказалась списанной из школьного учебника химии.

Удар был сильным: Фридрих впал в тяжелую депрессию, запретил домашним упоминать в его присутствии слово «сталь» и коротал время в местных тавернах. Чтобы расплатиться с долгами, несостоявшийся стальной магнат продал все, вплоть до семейного особняка, и вскоре умер от разрыва сердца. Это произошло в 1826 г. Вдове и единственному сыну и наследнику Круппа – Альфреду, который в то время учился в четвертом классе гимназии, достались толпа кредиторов да маленькая фабрика по производству кухонной утвари из металла. Переселившись в деревянный сарайчик рядом с фабрикой, мать и сын питались овощами со своего огородика и еле-еле наскребали денег на жалованье своим семи рабочим. Никто больше не верил в Круппов – никто, кроме самого Альфреда.

Оправившись после смерти отца, будущий «Король пушек» сел за его рабочий стол и написал всем бывшим партнерам письма одного и того же содержания: «Неудачи остались в прошлом, мать продолжит семейный бизнес – с моей помощью. Надеюсь, вас заинтересует сталь, которую мы предлагаем, – она самого высокого качества. У фирмы сейчас столько заказов, что мы не успеваем их выполнять». Последнее являлось чистейшей выдумкой, но упрекнуть 14-летнего парня в обмане было некому. Альфред забросил гимназию и целыми днями пропадал на фабрике, помогая рабочим. Игры, сверстники, развлечения – его не волновало ничего, кроме бизнеса.

Если его отец был мечтательным простаком, любил при случае пустить сентиментальную слезу и писал дурные стихи в подражание Байрону, то Альфред в первые же дни отправил Байрона на растопку: он не любил стихов и ненавидел романтиков. А чуть повзрослев, самостоятельно колесил по Германии, Австрии и Пруссии в поисках новых клиентов. Подросток проявил недюжинную силу воли, деловитость и трудолюбие, исполняя одновременно должности бухгалтера, упаковщика и коммивояжера, разъезжавшего от одного двора к другому. Испытывая большой недостаток в деньгах, он зачастую не мог уплатить даже за пересылку заказов.

Вскоре, купив хороший костюм, он отправился в Лондон, надеясь все-таки выведать пресловутый секрет, который свел в могилу отца. «Англичане глупы и легкомысленны, – писал молодой промышленник своему управляющему. – Они устроили мне экскурсию по своим заводам, будь готов – я зарисовал много полезных механизмов». Правда, рецепт сверхпрочной стали Альфред так и не добыл, но зато позаимствовал у «легкомысленных британцев» идею машины по изготовлению вилок и ложек, которая принесла ему немало денег. Заработанные средства он вложил в разработку собственной, крупповской стали.

Только через десять лет счастье ему наконец улыбнулось. Круппу удалось запатентовать свои исследования. Это сразу улучшило материальное положение семьи. Альфред, в отличие от своего отца, вырос прагматиком и не верил в сторонних доброхотов, предпочитая платить людям твердую ставку. Но уж в этом случае он требовал от них полной отдачи. В 1848 г. на его заводе работало уже 100 человек, которые помимо прежнего ассортимента приступили к изготовлению ружейных стволов.

К этому времени Альфред уже не довольствовался завоеванием рынков в Пруссии. Совместно с венским предпринимателем Шелером он основал новую фирму «Крупп и Шелер», а также открыл в Бернсдорфе, в Австрии, еще один завод.

В 1854 г. Крупп отлил свой первый артиллерийский ствол, который через три года на Лондонской выставке был удостоен высшей награды. С тех пор крупповские заводы начали специализироваться на выпуске боевых орудий и снарядов и постепенно стали одним из главных поставщиков этой продукции для различных держав. Интересно отметить, что первыми серьезными заказчиками артиллерийского вооружения оказались египетский хедив и турецкий бей, а в Европе к Круппу с подобными предложениями обращались сначала только мелкие немецкие княжества, Швейцария и Бельгия.

В начале 1860-х гг. заказчиком Круппа стала и Российская империя. В 1878 г. после турецкой кампании российское правительство поручило ему изготовить полное новое вооружение для полевой артиллерии общей численностью 1800 орудий.

Во второй половине XIX в. сфера промышленной деятельности немецкого бизнесмена значительно расширилась. В нее помимо заводов стали входить рудники и шахты. В частности, в 1868 г. Альфред Крупп приобрел угольные участки в Ганновере, скупил 500 рудников в Германии. Для сообщения между отдельными частями своей промышленной империи он купил 4 парохода, построил собственную железную дорогу.

Каждая новая война приносила фирме гигантские прибыли, а Крупп становился все мрачнее и раздражительнее: давала о себе знать накопившаяся за много лет усталость. Бисмарк порекомендовал ему собственного врача: Альфред страдал бессонницей, нервными расстройствами, несварением желудка и временами впадал в затяжные депрессии – боязнь смерти (ему было уже шестьдесят лет) отравляла существование. Медик отправил Круппа на курорт, откуда пришло сногсшибательное известие: старый холостяк женится!

Берта Эйшхофф, дочь влиятельного налогового инспектора, была вдвое моложе Альфреда, из всех добродетелей предпочитала аккуратность и два раза в год ездила в Карлсбад пить воды. В окружении праздных бездельников Крупп чувствовал себя совершенно потерянным, и когда на одном из вечеров он увидел Берту, то искренне обрадовался: когда-то их представляли друг другу на званом обеде в честь победы прусского оружия и девушка произвела на него хорошее впечатление. Теперь Берта благосклонно внимала его рассказам о призах, которые пушки Круппа получили недавно на ежегодной выставке в Берлине, и отмечала про себя: «Обходителен, красив, богат». А та беспомощность, с которой влиятельный магнат иногда озирался вокруг, пробудила в ней совсем уж материнские чувства – и дело было сделано.

«Оказывается, у меня есть сердце, – писал Альфред одному из немногочисленных друзей после женитьбы. – Я-то думал, там всего лишь кусок железа». Знакомые были ошарашены переменой, произошедшей с Круппом: прежде лет тридцать он не интересовался ничем, кроме оружия, называл карнавалы, литературу и политику скучнейшими вещами на свете, а тут вдруг стал появляться на балах под ручку с очаровательной супругой.

Но семейное счастье длилось недолго: Берта возненавидела Эссен. Что, собственно, и неудивительно – постоянные дожди, грохот самого большого парового молота в мире, дым и копоть от несметного количества сталелитейных фабрик могли испортить настроение кому угодно. Она жаловалась на головные боли и вскоре принялась кочевать с курорта на курорт, пробуя то лечебные грязи Локарно, то целебный воздух Ниццы. Через два года после женитьбы у Альфреда случился нервный срыв – он ни с того ни с сего устроил скандал на совете директоров, чего с ним никогда не происходило, поклялся всех уволить и исчез. После долгих поисков верные слуги нашли своего господина в дешевой таверне: надев платье садовника, он пил горькую, уставившись невидящим взором в стакан.

Альфред боялся появляться дома: неприятности шли нескончаемой чередой. Когда у четы родился первенец и отец был вне себя от счастья, врачи обнаружили у наследника врожденный ревматизм и астму. Это было результатом дурного климата Эссена, о котором все время говорила Берта, и Крупп проклял все на свете. Он задумал построить замок, достойный богатейшего человека Европы, но судьба, казалось, всерьез решила этому помешать. Сперва почти готовое строение снес мощный ураган, равного которому старожилы не помнили, затем случилось наводнение, первое за семьдесят лет. В день торжественного открытия на фасаде появились глубокие трещины, и всю центральную часть замка пришлось переделывать.

И все же замок Хагель был построен – гигантское мрачное здание из стали и камня. В нем было двести комнат, зал для приемов и оранжерея, но не нашлось места для библиотеки. На стенах не висело ни одной картины, а окна не открывались даже в самую жару: Крупп опасался сквозняков. Жена не прожила здесь и недели: она окрестила новое жилище холодной гробницей, вредной для нее и маленького сына. Альфред выслушивал ее истерики с ледяным спокойствием, и однажды Берта, в сердцах обозвав мужа бесчувственным болваном, покинула дом. Крупп бросил ей вслед только одну фразу: «У тебя есть два дня, чтобы опомниться», а по истечении этого срока спокойно приказал прислуге отослать фрау Крупп все ее вещи. Больше с женой он никогда не виделся.

С возрастом Альфред стал маниакально подозрителен – ему казалось, что все вокруг хотят его обокрасть – и каждый день он посылал своим управляющим ворохи противоречивых приказов и инструкций. К счастью, реагировать на причуды вздорного старика не было особой необходимости: на своих фабриках он не появлялся, а телефон к тому времени еще не изобрели. Мучаясь бессонницей, Крупп ночи напролет бродил по пустым комнатам замка, а затем, потушив свет, садился за очередные инструкции – из экономии он приучил себя писать в темноте, хотя мог бы скупить все свечные заводы Европы. После смерти в его кабинете нашли 30 тыс. таких инструкций, в том числе «Генеральные предписания» – своеобразную конституцию Дома Круппов, в которой Альфред скрупулезно расписал для будущих наследников правила управления империей. Там было регламентировано все, вплоть до цвета униформы рабочих.