Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

Исторические захоронения в Благовещенской усыпальнице

1. Абамелик Иван Семенович, кн. 1768–1828. Генерал-майор лейб-гвардии артиллерии. Киот. Мастер А. Дипнер (?), 1820-е гг. Памятник перенесен из Воскресенской церкви на Смоленском армянском кл. в 1936 г.

2. Анна Леопольдовна, принцесса Брауншвейг-Люнебургская. 1718–1746. Правительница, мать имп. Иоанна Антоновича. Напольная плита.

3. Анна Петровна, вел. кн. 1757–1759. Дочь вел. кн. Петра Федоровича (будущего имп. Петра III). Напольная плита.

4. Антоний (Рафальский). 1789–1848. Митрополит Петербургский и Новгородский. Доска с эпитафией. Перенесена из Духовской церкви в 1937 г.

5. Апраксин Александр Петрович, гр. 1690–1725. Капитан Российского флота; племянник генерал-адмирала Ф. М. Апраксина. Медная доска с эпитафией.

6. Безбородко Александр Андреевич, светл. кн., гр. 1747–1799. Государственный деятель, дипломат. Скульптурный памятник. Ск. Ж. Д. Рашетт, арх. Н. А. Львов, 1803 г.

7. Безбородко Илья Андреевич, гр. 1756–1815. Брат А. А. Безбородко, петербургский губернский предводитель дворянства.

Безбородко Анна Ивановна, гр. (рожд. Ширяева). 1766–1824. Жена гр. И. А. Безбородко. Скульптурный памятник. Скульптура плакальщицы, эпитафия и медальон с портретом перенесены с памятника у вост. стены Духовской церкви.

8. Бецкой Иван Иванович. 1704–1795. Деятель культуры и просвещения, президент Академии художеств. Пристенный памятник.

9. Бирон Александра Александровна (рожд. Меншикова). 1712–1736. Младшая дочь светл. кн. А. Д. Меншикова, жена генерал-адъютанта Г. Бирона. Напольная плита.

10. Василий Иванович. 1720–1772. Архиепископ Пекский и Сербский. Напольная плита.

11. Василий Петрович. 1709–1766. Митрополит Скендеринский и Приморский Черной Горы; брат Данилы Негоша, основателя династии правителей Черногории. Напольная плита.

12. Вахтанг Ираклиевич, грузинский царевич. 1761–1814. Сын царя Кахетии и Картли Ираклия II, заключившего Георгиевский мирный трактат с Россией 1783 г. Пристенный портал. Мастер А. М. Пермагоров, 1820-е гг.

13. Виельгорский Матвей Юрьевич, гр. 1794–1866. Музыкант, общественный деятель. Пристенный памятник; барельеф – ск. К. Годебский, 1875 г.

14. Виктор (Ладыженский). 1732–1775. Архимандрит курского Знаменского монастыря. Напольная плита.

15. Вишневская Мария. 1723–1757. Жена полковника Г. Ф. Вишневского.

Федорова Екатерина. 1743–1764. Жена подпоручика Н. А. Федорова.

Медальон с эпитафией и гербами. Перенесен из Крестовоздвиженской Ямской церкви в 1930-е гг.

16. Волкова Софья Александровна (рожд. Саблукова). 1812–1833. Медальон с портретом. Неизв. мастер, 1830-е гг. Перенесен с памятника, находившегося в Сергиевой пустыни, в 1930-е гг.

17. Волконский Григорий Семенович, кн. 1742–1824. Генерал от кавалерии; отец декабриста С. Г. Волконского. Бронзовая доска с эпитафией и портретом. Арх. О. Монферран, мастер Ф. И. Ковшенков, 1827 г. Прах и памятник перенесены из Духовской церкви в 1937 г.

18. Воронцова Анна Карловна, гр. (рожд. гр. Скавронская). 1722–1775. Обер-гофмейстерина; жена гр. М. И. Воронцова, племянница имп. Екатерины I. Медная оковка. Мастер И. X. Праузенбергер, 1776 г. Перенесена из Некрополя XVIII века

19. Вяземский Александр Алексеевич, кн. 1727–1793. Генерал-прокурор Сената.

Вяземская Елена Никитична, кн. (рожд. кн. Трубецкая). 1745–1832. Жена кн. А. А. Вяземского.

Пристенный портал. Неизв. мастер, худ. П. М. Уткин, 1790-е гг.

20. Гагарина Елизавета Ивановна, кн. (рожд. Балабина). 1773–1803. Жена кн. И. А. Гагарина. Бронзовая скульптура. Ск. И. П. Мартос, 1803 г. Памятник перенесен из Некрополя XVIII века в 1954 г.

21. Гессен-Гомбургская Анастасия Ивановна, гр. (рожд. кн. Трубецкая). 1700–1755. Дочь кн. И. Ю. Трубецкого, в первом браке жена кн. Дмитрия Кантемира, во втором – генерал-фельдцейхмейстера ландграфа Л. В. Гессен-Гомбургского; участница дворцового переворота 1741 г. Плита с эпитафией на русском и латинском языках.

22. Голенищев-Кутузов Иван Логинович. 1729–1802. Президент Адмиралтейской коллегии. Напольная плита.

23. Голенищева-Кутузова Авдотья Ильинична (рожд. Бибикова). 1743–1807. Жена И. Л. Голенищева-Кутузова. Напольная плита.

24. Голицын Александр Михайлович, кн. 1718–1783. Генерал-фельдмаршал. Скульптурный памятник. Ск. Ф. Г. Гордеев, 1788 г.

25. Давид, грузинский царевич. 1767–1819. Генерал-лейтенант; сын грузинского царя Георгия XII.

Теймураз, грузинский царевич. 1782–1846. (Теймураз Багратиони). Сын Георгия XII; деятель грузинского просвещения, почетный член Петербургской Академии наук, переводчик А. С. Пушкина.

Доска с эпитафией, перенесена из Федоровской церкви в 1930-е гг.

26. Дарья Георгиевна, грузинская царица (рожд. Дадиани). 1738–1807. Супруга царя Кахетии и Картли Ираклия II. Похоронена на месте первоначального погребения имп. Петра III. Бронзовая доска с эпитафией. Мастер А. Шрейбер, 1807 г.

27. Долгоруков Михаил Петрович, кн. 1780–1808. Генерал-лейтенант. Бронзовая доска с эпитафией.

28. Долгоруков Петр Петрович, кн. 1777–1806. Генерал-адъютант. Бронзовая доска с эпитафией.

29. Дурново Мария Никитична (рожд. Демидова). 1776–1847. Дочь Н. А. Демидова, жена обер-гофмейстера Д. Н. Дурново. Киот. Перенесен из Духовской церкви в 1937 г.

30. Евгений Булгар. 1716–1806. Митрополит Славенский и Херсонский. Бронзовая доска со стихотворной эпитафией на русском и греческом языках. Перенесена из Федоровской церкви в 1930-е гг.

31. Евдокия Борисовна, герцогиня Курляндская и Семигальская (рожд. кн. Юсупова). Ум. 1780. Дочь кн. Б. И. Юсупова, жена герцога П. Бирона. Пристенный памятник.

32. Екатерина Иоанновна, вел. кн., герцогиня Мекленбургская. 1691–1733. Дочь царя Иоанна Алексеевича, племянница Петра I. Напольная плита.

33. Елена Отаровна, грузинская царевна (рожд. кн. Амилахвари). 1767–1866. Доска с эпитафией. Перенесена из Федоровской церкви в 1930-е гг.

34. Елизавета Александровна, вел. кн. 1806–1808. Дочь имп. Александра I. Мраморная полуколонна. Арх. Л. Руска, ск. Ж. Тибо, 1808 г.

35. Измайлова Анастасия Михайловна (рожд. Нарышкина). 1703–1761. Жена генерал-майора

B. А. Измайлова, дочь камергера М. Г. Нарышкина; статс-дама. Медная доска с эпитафией.

36. Иннокентий (Нечаев), архиепископ Псковский и Рижский. 1721–1799. Доска со стихотворной эпитафией Г. Р. Державина.

37. Куракина Екатерина Андреевна, кн. (рожд. Бутурлина). 1766–1824. Жена кн. А. Б. Куракина. Скульптура гения. Неизв. мастер, 1820-е гг. Перенесена из Некрополя XVIII века в 1954 г.

38. Куракина Елена Степановна, кн. (рожд. Апраксина). 1735–1769. Дочь фельдмаршала

C. Ф. Апраксина, жена гофмейстера кн. Б. А. Куракина. Скульптурный памятник. Ск. И. П. Мартос, 1792 г. Памятник перенесен из Некрополя XVIII века в 1954 г.

39. Лазарев Артемий Екимович. 1791–1813. Гусар, погиб в сражении под Лейпцигом; племянник И. Л. Лазарева. Доска с эпитафией, перенесена из Воскресенской церкви на Смоленском армянском кл. в 1939 г.

40. Лазарев Артемий Иванович. 1768–1791. Премьер-майор, адъютант кн. Г. А. Потемкина; сын И. Л. Лазарева. Скульптурный памятник. Ск. И. П. Мартос, 1802 г. Памятник перенесен из Воскресенской церкви на Смоленском армянском кл. в 1939 г.

41. Лазарев Иван Лазаревич, гр. 1735–1801. Негоциант, основатель Института восточных языков в Москве. Доска с эпитафией. Перенесена из Воскресенской церкви на Смоленском армянском кл. в 1939 г.

42. Лазарева Екатерина Ивановна (рожд. Мирзаханова). 1750–1819. Жена гр. И. Л. Лазарева. Доска с эпитафией. Перенесена из Воскресенской церкви на Смоленском армянском кл. в 1939 г.

43. Лебедев Герасим Степанович. 1746–1817. Путешественник, индолог. Доска со стихотворной эпитафией. Перенесена с Георгиевского кл. на Б. Охте в 1930-е гг.

44. Лобкова Анна Никитична (рожд. кн. Волконская). Ум. 1756. Доска с барельефом. Неизв. мастер, 1802 г. Перенесена из Крестовоздвиженской Ямской церкви в 1930-е гг.

45. Лопухин Андреян Иванович. 1693–1755. Майор Преображенского полка. Доска с эпитафией. Перенесена из Крестовоздвиженской Ямской церкви в 1930-е гг.

46. Мария Александровна, вел. кн. 1799–1800. Дочь вел. кн. Александра Павловича (будущего имп. Александра I). Мраморная полуколонна. Арх. Л. Руска, ск. Ф. Тибо, 1808 г.

47. Матюшкина Анна Алексеевна, гр. (рожд. кн. Гагарина). 1722–1804. Статс-дама; жена гр. Д. М. Матюшкина. Мраморный рельеф.

48. Милорадович Михаил Андреевич, гр. 1771–1825. Государственный и военный деятель, герой Отечественной войны 1812 г. Напольная деревянная плита. Прах и памятник перенесены из Духовской церкви в 1937 г.

49. Нарышкин Александр Александрович. 1726–1795. Обер-шенк, сенатор, гофмаршал имп. Петра III. Постамент с барельефом. Ск. И. П. Мартос, 1798 г.

50. Нарышкин Дмитрий Львович. 1758–1838. Обер-егермейстер, гофмейстер; муж М. А. Святополк-Четвертинской, фаворитки имп. Александра I. Напольная плита.

51. Нарышкин Лев Александрович. 1733–1799. Обер-шталмейстер; приятель Г. Р. Державина. Напольная плита.

52. Нарышкин Лев Александрович. 1785–1846. Генерал-адъютант, участник Отечественной войны 1812 г., ранен в Бородинском сражении; внук адмирала А. Н. Сенявина. Напольная плита.

53. Нарышкин Лев Кириллович. 1809–1855. Действительный статский советник. Напольная плита.

54. Нарышкина Марина Осиповна (рожд. Закревская). 1741–1800. Жена обер-шталмейстера Л. А. Нарышкина. Напольная плита.

55. Наталья Алексеевна, вел. кн. 1755–1776. Цесаревна, первая супруга вел. кн. Павла Петровича (будущего имп. Павла I). Напольная плита.

56. Наталья Алексеевна, вел. кн. 1675–1716. Дочь царя Алексея Михайловича, сестра Петра I. В 1717 г. погребена в Лазаревской церкви, в 1723 г. прах перенесен в Благовещенскую церковь. Напольная плита.

57. Нина, правительница Мингрелии. 1772–1847. Дочь грузинского царя Георгия XII. Доска с эпитафией. Перенесена из Федоровской церкви в 1930-е гг.

58. Ольга Павловна, вел. кн. 1792–1795. Дочь вел. кн. Павла Петровича и его второй супруги Марии Федоровны. Мраморная полуколонна. Арх. Л. Руска, ск. Ф. Тибо. 1808 г.

59. Орлова Екатерина Николаевна, светл. кн. (рожд. Зиновьева). 1758–1781. Жена светл. кн. Г. Г. Орлова, фаворита Екатерины II. Мраморная и медная доски с эпитафиями.

60. Панин Никита Иванович, гр. 1718–1783. Государственный деятель, дипломат, воспитатель Павла I. Архитектурно оформленный притвор со скульптурным памятником. Ск. И. П. Мартос, арх. Д. Кваренги (?), 1780-е гг.

61. Петр Петрович, вел. кн. 1715–1719. Сын имп. Петра I. Напольная плита. Первоначально похоронен в Лазаревской церкви, в 1725 г. прах перенесен в Благовещенскую церковь.

62. Повало-Швейковский Яков Иванович. 1750–1807. Генерал от инфантерии, участник Итальянского похода А. В. Суворова 1799 г. Плита со стихотворной эпитафией. Перенесена с памятника на Лазаревском кл.

63. Попов Алексей Семенович. 1728–1780. Камердинер имп. Екатерины II. Скульптурная композиция с портретом. Ск. Я. Земмельгак, 1781 г. Памятник перенесен из Некрополя XVIII века в 1954 г.

64. Попов Василий Степанович. 1743–1822. Государственный деятель, правитель канцелярии светл. кн. Г. А. Потемкина, позднее начальник Императорского Кабинета. Мраморный бюст на колонне. Перенесен с памятника в Некрополе XVIII века в 1955 г.

65. Прасковья Федоровна, царица. 1664–1723. Супруга царя Иоанна Алексеевича, брата Петра I. Напольная плита.

66. Разумовский Алексей Григорьевич, гр. 1709–1771. Генерал-фельдмаршал; фаворит имп. Елизаветы Петровны.

Разумовская Екатерина Ивановна, гр. (рожд. Нарышкина). 1729–1771. Кавалерственная дама; жена гр. К. Г. Разумовского. Архитектурный портал. Неизв. мастер, 1779 г.

67. Ржевская Дарья Гавриловна (рожд. Соковнина). Ум. 1720. Жена И. И. Ржевского; «князь-игуменья» «Всешутейшего» собора. Плита-саркофаг.

68. Ржевский Иван Иванович. 1653–1717. Стольник, участник Крымского и Азовского походов. Плиты-саркофаги супругов Ржевских найдены на участке Некрополя XVIII века близ зап. стены Лазаревской церкви в ходе археологических раскопок 1927–1929 гг. Как старейшие из сохранившихся на территории Александро-Невской лавры образцы надгробных памятников первой четверти XVIII в. перенесены в музейную экспозицию в 1954 г.

69. Савостьянов Петр Иванович. 1811–1867. Действительный статский советник. Напольная плита.

70. Сенявин Дмитрий Николаевич. 1763–1831. Адмирал, участник Русско-турецкой войны 1787–1791 гг., Средиземноморского похода 1798–1800 гг., герой Афонского сражения 1807 г. Деревянная напольная плита. Прах и памятник перенесены из Духовской церкви в 1937 г.

71. Серафим (Глаголевский). 1763–1843. Митрополит Петербургский и Новгородский. Доска с эпитафией. Перенесена из Духовской церкви в 1937 г.

72. Скавронский Мартын Карлович, гр. 1714–1776. Генерал-аншеф; племянник имп. Екатерины I. Медная оковка. Мастер И. X. Праузенбергер, 1776 г. Перенесена из Некрополя XVIII века.

73. Суворов Александр Васильевич, гр. Рымникский, кн. Италийский. 1729–1800. Генералиссимус. Медальон с эпитафией. Неизв. мастер, 1800-е гг. Напольная плита. Неизв. мастер, 1859 г. Бюст. Современная отливка по модели В. И. Демут-Малиновского.

74. Таирова Марфа Савельевна (рожд. Королева). Жена купца Луки Таирова. Скульптура плакальщицы. Ск. А. Трискорни, 1810 г. Перенесена с памятника в Некрополе XVIII века в 1950-е гг. Надгробие перенесено в некрополь с Волковского православного кл. в 1931 г.

75. Чернышев Иван Григорьевич, гр. 1726–1797. Фельдмаршал, президент Адмиралтейской коллегии.

Чернышева Анна Александровна (рожд. Исленьева), гр. 1740–1794. Жена И. Г. Чернышева.

Плита. Неизв. мастер, нач. XIX в.

76. Чертков Иван Дмитриевич. 1797–1865. Пристенный бронзовый памятник. Перенесен из Духовской церкви.

77. Черткова Елена Григорьевна (рожд. бар. Строганова). 1800–1832. Жена И. Д. Черткова. Похоронена с пятилетней дочерью, при родах которой умерла. Строганова Анна Сергеевна, бар. (рожд. кн. Трубецкая). 1765–1824. Жена бар. Г. А. Строганова, мать Е. Г. Чертковой.

Пристенный бронзовый памятник. Перенесен из Духовской церкви.

78. Чичагова Елизавета Карловна (рожд. Проби). Ум. 1811. Дочь капитана Чарлза Проби, начальника Чэтемского порта, жена адмирала П. В. Чичагова.

Скульптурный памятник. Ск. И. П. Мартос, 1812 г. Скульптура перенесена из мавзолея Е. К. Чичаговой на Смоленском лютеранском кл. в 1934 г.

79. Шепелева Екатерина Андреевна (рожд. гр. Матвеева). 1718–1749. Дочь дипломата А. А. Матвеева, жена полковника Измайловского полка А. С. Шепелева, приближенная имп. Елизаветы Петровны. Плита с эпитафией. Неизв. мастер, 1827 г. Перенесена из Крестовоздвиженской Ямской церкви.

80. Шувалов Иван Иванович, гр. 1727–1797. Обер-камергер, основатель Московского университета и Петербургской Академии художеств; фаворит имп. Елизаветы Петровны. Пристенный памятник с портретом.

81. Юсупова Татьяна Васильевна, кн. (рожд. Энгельгардт). 1769–1841. Дочь В. А. Энгельгардта и Е. А. Потемкиной, племянница светл. кн. Г. А. Потемкина, в первом браке жена генерал-поручика М. С. Потемкина, во втором – кн. Н. Б. Юсупова. Пристенный памятник.

82. Ягужинский Павел Иванович, гр. 1683–1736. Генерал-прокурор Сената, кабинет-министр при имп. Анне Иоанновне. Медная доска с эпитафией. Помещена у места захоронения «при левом крылосе» Благовещенской церкви.

83. Ягужинский Сергей Павлович, гр. 1731–1806. Генерал-лейтенант; сын гр. П. И. Ягужинского. Пристенный памятник с портретом. Ск. Ф. Ф. Щедрин (?), 1810-е гг.

Ю. М. Пирютко
НЕКРОПОЛЬ МАСТЕРОВ ИСКУССТВ

По правую сторону проезда, ведущего от надвратной церкви к мосту через Монастырку, – вход в Некрополь мастеров искусств. Здесь, на пространстве бывшего Тихвинского кладбища Александро-Невской лавры, оказались рядом памятники величайших деятелей русской музыки, литературы, изобразительного и театрального искусства XIX в. Мемориальный парк Некрополя мастеров искусств был открыт в августе 1937 г. на том месте, освоение которого началось с первых лет существования Александро-Невского монастыря.

Судя по первым планам монастыря, справа от проезда в 1714 г. было построено одноэтажное деревянное здание, в котором жил настоятель. Деревянные настоятельские покои, сад и огороды за ними просуществовали до 1760-х гг. Позже постройку объединили с соседним каменным корпусом «в два апартамента», построенным в 1743 г.[285]285
  Рункевич С.Г. Александро-Невская лавра. Спб., 1913. С. 675.


[Закрыть] К югу от настоятельских покоев стояло одноэтажное каменное здание «с 12 покоями, сенями и погребом». Там размещалась консистория – учреждение, ведавшее делами Петербургской епархии, основанной в 1742 г. Здание консистории неоднократно ремонтировалось и перестраивалось, просуществовав до 1870-х гг. (в те годы в нем размещался Петербургский цензурный комитет)[286]286
  РГИА. Ф. 815. Оп. 7. Д. 33, 1802 г.


[Закрыть].

В марте 1823 г. канцелярия Александро-Невской лавры предложила «по случаю тесноты и недостатка от давнего времени находящегося при церкви Святого Праведного Лазаря лаврского кладбища… учредить таковое ж кладбище против оного на другой стороне, в том самом месте, где состоит С.-Петербургская Духовная Консистория и лаврский огород, с устроением вновь каменной ограды» (ее проект составил лаврский архитектор В. П. Петров)[287]287
  Там же. Д. 29, 1823 г… Л. 1.


[Закрыть]. Первоначально под кладбище, наименованное Новым Лазаревским, отвели участок между проездом и консисторией, которую отгородили деревянным забором.

Расширение кладбища произошло в 1870-е гг. за счет соседних монастырских огородов. В 1869 г. по проекту архитектора Н. П. Гребенки была построена церковь-усыпальница во имя чудотворной иконы Тихвинской Божией Матери[288]288
  Там же. Оп. 9. Д. 78, 1869 г.


[Закрыть]. Тихвинскую церковь строили на средства купцов братьев Д. и Н. Полежаевых с тем, чтобы под ней было устроено «20 мест с 13 могилами» для представителей этого семейства. Храм был одноэтажным, с массивным шатровым верхом, увенчанным маковкой. В 1930-е гг. здание сделали двухэтажным, уничтожили внутреннюю и внешнюю отделку и разместили почту и общежитие. Лишь в 1985 г. после капитального ремонта здесь был создан выставочный зал Музея городской скульптуры.

По плану 1881 г. Тихвинское кладбище (как оно стало называться с 1876 г.) занимало уже современные границы и было обнесено каменными оградами[289]289
  Там же. Оп. 12. Д. 32, 1881 г.


[Закрыть]. Площадь его примерно в два раза больше соседнего Лазаревского кладбища.

В первые годы существования некрополя погребения в нем проходили с той же частотой, что и на старом Лазаревском, но с 1830-х гг. стали хоронить по преимуществу здесь. Ряд памятников этого периода можно видеть в восточной, наиболее старой части некрополя. Сохранились, к сожалению, не все. Так, близ ограды со стороны площади находилась небольшая беседка, у которой в ноябре 1825 г. был похоронен, как гласила надпись на могиле, «юродивый старец 30-летний молчальник монах Патермуфий… Жизни его было 80 лет»[290]290
  Всеобщий хронологический список особ, погребенных в Александро-Невской лавре. Т. 1 // Архив ГМГС.


[Закрыть]. Место это пользовалось особым почитанием верующих.

В июле 1826 г. на кладбище был похоронен Н. М. Карамзин. Вскоре на могиле поставили памятник, чистотой и благородством форм отвечающий характеру творчества создателя «Истории государства Российского». Это вырубленный из белого мрамора прямоугольный саркофаг с бронзовым позолоченным лавровым венком, возложенным на крышку. Со временем этот участок близ восточной ограды превратился в семейное место Карамзиных: здесь похоронены вдова писателя, его дочери, зять. Рядом с Карамзиным было выбрано место для надгробного памятника В. А. Жуковскому, созданного в 1857 г. при участии скульптора П. К. Клодта.

«У передних прямых мостков по левую руку», т. е. слева от главной дорожки, 6 февраля 1833 г. проходили похороны Н. И. Гнедича, переводчика «Илиады». Гроб Гнедича провожали А. С. Пушкин, И. А. Крылов, П. А. Вяземский, П. А. Плетнев, Ф. П. Толстой, А. Н. Оленин. Все они, кроме Пушкина, нашли свой последний приют на кладбищах Невского монастыря. Друзья поэта собрали средства на сооружение его надгробия. Недалеко от Н. И. Гнедича, свыше двадцати лет работавшего в Императорской Публичной библиотеке, в 1843 г. был похоронен ее первый директор А. Н. Оленин. Памятник ему поставлен рядом с надгробием жены, Елизаветы Марковны, эпитафию которой, вырубленную в граните, сочинил И. А. Крылов, близкий друг семьи Олениных:

 
Супруга нежная и друг своих детей,
Да успокоится она от жизни сей
В бессмертьи, там, где нет ни слез, ни воздыханья,
Оставя по себе тоску семье своей
И сладостные вспоминанья!
 

Это последние стихотворные строчки, написанные Крыловым. Спустя шесть лет великий русский баснописец скончался; похоронен он рядом с Гнедичем. В нескольких шагах от его памятника – надгробие Е. А. Баратынского, скончавшегося в том же 1844 г.

Справа от главной дорожки некрополя – монументальный памятник, представляющий собой сень на восьми каннелированных колоннах, под которой на высоком постаменте установлен скульптурный мраморный саркофаг. Наследники богатого петербургского откупщика А. И. Косиковского, снабжавшего продовольствием русскую армию в 1812 г., заказали это надгробие в известной петербургской мастерской П. Катоцци. Симметрично этому памятнику, на другой стороне дорожки в 1840-х гг. был поставлен мраморный «мавзолей» П. Н. Демидова, оказавшийся, к сожалению, утраченным, как и многие другие надгробия на этом кладбище.

Близ входа в некрополь в мае 1857 г. был погребен привезенный из Берлина прах М. И. Глинки. Через два года на этом месте установили памятник, выполненный при участии архитектора И. И. Горностаева и скульптора Н. А. Лаверецкого. В начале XX в. рядом похоронили сестру Глинки, известную музыкальную и общественную деятельницу Л. И. Шестакову.

1 февраля 1881 г. на Тихвинском кладбище состоялись похороны Ф. М. Достоевского. Вдова писателя Анна Григорьевна вспоминала, что Александро-Невская лавра предложила для его погребения любое место на своих кладбищах. Представитель лавры сказал, что монашество «просит принять место безвозмездно и будет считать за честь, если прах писателя Достоевского, ревностно стоявшего за православную веру, будет покоиться в стенах лавры»[291]291
  Достоевская А.Г. Воспоминания. М., 1987. С. 405.


[Закрыть]. Место было найдено вблизи могил Карамзина и Жуковского; спустя два года был установлен памятник по проекту архитектора X. К. Васильева и скульптора Н. А. Лаверецкого.

Близ северной ограды в 1880-е гг. были поставлены рядом надгробные памятники М. П. Мусоргскому и А. П. Бородину. В самом конце XIX в. в этой же части Тихвинского кладбища появился памятник П. И. Чайковскому, похороненному в лавре в 1893 г. Кованая ограда сложного рисунка установлена на высоком цоколе газона, в центре которого гранитная глыба с бронзовым портретом композитора, осененным крыльями ангелов. Памятники композиторам, лишенные в современном некрополе исторического окружения, многое утратили. Не только в деталях (так, например, пропали художественные ограды памятников Бородину и Мусоргскому), но в масштабных соотношениях и пластической выразительности; совсем по-иному воспринимались они на пестром и сложном фоне надгробий Тихвинского кладбища.

В начале XX в. на этом кладбище насчитывалось тысяча триста двадцать пять надгробий[292]292
  Перечень могил и надгробий Тихвинского кладбища. 1935 г. // Архив МГС.


[Закрыть]. В тесной близости друг к другу стояли монументальные кресты на постаментах различной формы, многочисленные алтари, киоты, стелы. Ряд семейных мест был оформлен в виде часовен с шатровыми завершениями и массивных склепов, облицованных гранитом и мрамором.

Трагической страницей в истории Тихвинского кладбища стали первые послереволюционные годы. Не было возможности охраны могил, памятники стремительно разрушались. 19 января 1918 г. в лавре погиб настоятель Скорбященской церкви о. Петр Скипетров. Его убили выстрелом в упор ворвавшиеся в Митрополичий корпус красноармейцы, которых священник пытался остановить. Похоронили о. Петра на Тихвинском. Его могила, как и другие захоронения, осуществленные здесь с 1917 по 1932 г., была утрачена. Лишь в 1994 г. место погребения о. Петра Скипетрова было отмечено крестом.

В 1926 г. Тихвинское кладбище закрыли, но захоронения продолжались до 1932 г., когда было принято решение о создании музея-некрополя.

Решение это неоднозначно по обоснованности и последствиям. Безусловно, историко-художественное значение некрополя Александро-Невской лавры столь очевидно, а площадь Лазаревского и Тихвинского кладбищ так мала, что прекратить захоронения было необходимо. Однако дальнейшая судьба Тихвинского некрополя сложилась трагично. Сыграли роль и предвзятое отношение к целым пластам отечественной культуры, и свойственная времени склонность к категоричности оценок, и нетерпимость к инакомыслию. Показателен отзыв о Тихвинском кладбище энтузиаста создания музея-некрополя Н. В. Успенского, много сделавшего в 1920-1930-е гг. для спасения ценных произведений мемориальной скульптуры. Успенский с обидной несправедливостью характеризовал этот некрополь: «На этом месте, засаженном наскоро, после сломки здания консистории, жиденькими березками и тощими липками, на свободных, залитых солнцем участках со щегольством и звоном огромных денежных вкладов за вечный помин души расположилось вдали от столбовой аристократии многочадное, «сам себе барин» купечество. За ним, более скромно, точно боясь обеспокоить в Лазаревской тесноте своим присутствием знатного вельможу или его лакея, пробралась сентиментально-пейзански настроенная интеллигенция и навалила на свою маленькую жилплощадь тяжелые саркофаги, похожие на громоздкие сундуки, заполненные многотомными сочинениями самих умерших авторов… Теперь, как бы в противовес всем этим мраморным плакальщицам, гениям смерти, бесчисленным урнам и светильникам, саркофагам, колоннам, обелискам и всей экзотической природе Лазаревского кладбища, этот маленький участок быстро заполнился каплицами-часовнями, похожими на маленькие киоски, и каменными многосемейными усыпальницами, скорее напоминающими собою мясные холодильники. Под конец века в дополнение к этому утилитарному комбинату здесь выросло прозаическое по бездарности, бедное по замыслу и невзрачное по виду здание Тихвинской церкви, с шатровым красновато-пятнистым куполом, издали кажущимся шляпкой гриба-мухомора… Если собрание музея художественных надгробий Лазаревского кладбища можно, по справедливости, считать гордостью русского искусства… физиономию Тихвинского кладбища в большей его части с таким же беспристрастием приравнять к отрицательной величине»[293]293
  История ГМГС. Рукопись. Т. 1. С. 103 // Архив ГМГС.


[Закрыть].

С таким отношением действительно трудно было бы воспротивиться той радикальной ломке, которая произошла на Тихвинском кладбище, хотя от личных вкусов Н. В. Успенского здесь мало что зависело. Организация музея-некрополя находилась в непосредственной связи с планом уничтожения целого ряда исторических кладбищ города. Музейно-массовый сектор Политпросветцентра в июне 1932 г. просил Ленсовет «в виду предпринятой в настоящее время ликвидации ветхих и бесхозных памятников на ленинградских кладбищах признать срочной мерой перевозку памятников с этих кладбищ на Лазареве кладбище-заповедник, с перенесением на него прахов известных общественных деятелей, писателей и художников. Установить право ликвидации позднейших, не представляющих собой художественного значения памятников… для использования освободившейся площади для постановки вновь привозимых памятников»[294]294
  Там же. С. 9.


[Закрыть].

В условиях, когда некоторые кладбища были обречены на полный снос, казалось необходимым спасти хотя бы отдельные памятники и захоронения. 27 августа 1932 г. из Сергиевой пустыни под Стрельной на Тихвинское кладбище были перезахоронены представители известной актерской династии Самойловых. В это время еще не существовало проекта полной перепланировки кладбища, возникшего тремя годами позже.

Ленсовет передал организацию музея-некрополя в ведение треста «Похоронное дело», который поставил главной задачей «снятие бесхозных надмогильных сооружений и реализацию стройматериалов»[295]295
  Там же. С. 71.


[Закрыть]. Для этого учреждения памятники на уничтожавшихся кладбищах представляли интерес лишь как дорогой и дефицитный материал, пригодный для утилизации. Хотя массовый отдел Ленсовета призывал увлекшихся хозяйственников «устранить слишком спешный и не систематический характер этого изъятия и не ставить главной целью получение исключительно материальных выгод от их реализации и применять изъятие только лишь в целях самого благоустройства»[296]296
  Протокол совещания при экскурсионном отделе массового отдела Ленсовета от 23.06.1935 г. // Архив ГМГС.


[Закрыть], – это оставалось благим пожеланием.

В 1935 г. был составлен полный перечень всех имевшихся на территории Тихвинского кладбища захоронений. Одновременно составлялись списки лиц, прах которых необходимо перенести в музей-некрополь с других кладбищ города. В составлении этих списков принимали участие специалисты, представители литературной и музыкальной общественности, они обсуждались и согласовывались с Музеем революции, Пушкинским домом и другими научными учреждениями. Намечались к переносу памятники с кладбищ Сергиевой пустыни, Фарфоровского, Митрофаниевского, Малоохтинского православного, Выборгского римско-католического, Смоленских православного, лютеранского и армянского, Волковских православного и лютеранского, Новодевичьего, Никольского, Георгиевского на Большой Охте.

3 июля 1935 г. президиум Ленсовета принял постановление, по которому в ведение музея-некрополя переходили и Литераторские мостки Волковского кладбища. Предполагалось, что «Тихвинское кладбище и Литераторские мостки… после реконструкции обращены будут в парки-некрополи замечательных деятелей революции и культуры, причем внешний облик этих парков, освобожденных от всех обывательских могил, совершенно не будет носить какого-либо кладбищенского характера, а действительно представлять собою обширные, архитектурно оформленные зеленые пространства, местами украшенные теми или иными памятниками, стоящими на могилах выше указанных замечательных деятелей»[297]297
  История ГМГС. Т. 1. С. 86.


[Закрыть].

Исходя из этой программы, архитектурно-планировочный отдел Ленсовета начал разработку проекта мемориального парка на месте Тихвинского кладбища. Его авторами стали архитекторы Е. Н. Сандлер и Е. К. Реймерс при участии тогдашнего главного архитектора города Л. А. Ильина. Реконструктивные работы велись с начала 1936 г. Характерно, что срок окончания работ, предполагавших снос многих сотен памятников, полную перепланировку с пробивкой новых дорожек и устройством зеленых насаждений, установку перенесенных с других кладбищ надгробий, – устанавливался к 15 августа того же года. Ясно, что при таких сроках работы выполнялись крайне небрежно. В августе 1936 г. музей-некрополь посетила комиссия Комитета по охране памятников при Президиуме ВЦИК, в которую входили В. С. Попов и Н. Н. Белехов. Она отмечала, что «существующие сооружения второй половины XIX в. могут быть удаляемы лишь после тщательного отбора, и то лишь в случае сильного разрушения… Ряд памятников при сборке и перевозке получили сильные повреждения… производится ремонт без архитектурно-технического наблюдения, крайне низкокачественный и без достаточного ограждения ценнейших скульптурных памятников». Было замечено, что «музей надгробий фактически отсутствует, так как кроме одной штатной единицы директора отсутствует научный, музейный и хозяйственный аппарат. Работа музея подменена деятельностью хозяйственной организации… что противоречит всем существующим положениям относительно музейных памятников»[298]298
  Там же. С. 75.


[Закрыть]. Несмотря на крайнюю спешку, основные работы по созданию парка-некрополя были выполнены лишь к августу 1937 г. Отрапортовав об открытии, начали исправлять многочисленные недоделки, что затянулось еще на следующее десятилетие.