Текст книги "Архив Смагина"

– Владимир Афанасьевич, фотографии из экспедиции имеются? Не могли бы вы?..

14
Четвёртый элемент

Демьян удивился, когда подошёл к искомому дому. Перед ним стояло неказистое старенькое здание, никак не ассоциировавшееся в его сознании с социальным статусом успешных предпринимателей. Подъезд был оснащён не побитым, не жжёным спичками, не ржавым домофоном, что также контрастировало с внешним видом строения. Демьян позвонил, напомнил вдове директора магазина, кто он есть. Она открыла. Демьян вошёл, и тут на него пахнуло свежестью, порядком и покоем. Чистота, цветы на подоконниках, приятные глазу тона.

На лестничной площадке между вторым и третьим этажами хорошо пристроился и, как определил Демьян, готовился справить лёгкую нужду неряшливо одетый и не в меру лохматый мужчинка. В иной ситуации Демьян, возможно, и дал бы ему хорошего пинка, но благодатная атмосфера ухоженного подъезда к излишней агрессии не располагала и лишь обострила чувство обиды и брезгливости. Нарушитель порядка, так и не приступивший к своему занятию, дёрнулся, согнулся, втянул голову в плечи и прошмыгнул мимо Демьяна вниз, к выходу. Демьян помянул пресловутую «разруху в мозгах», но развитием этой глубокой мысли терзать себя не стал.

Визит к вдове бывшего директора магазина Антона Марковича Зайда, миловидной и спокойной женщине тридцати восьми лет, ничего существенного не дал. Это был третий брак поклонника антиквариата, позволивший создать, во всяком случае, на первый взгляд, спокойный стабильный союз, вполне устраивающий обе стороны. Дурными привычками, наклонностями Антон Маркович не отличался, даже не так давно бросил курить. Если что и было по молодости, до это – дела давно минувших дней, а кто старое помянет… и так далее. Совместных детей у пары не было, в доме – достаток, без вычурностей и глупых излишеств. Компьютера дома не было: покойный не жаловал всякого рода оргтехнику и вообще дома предпочитал отдыхать, а не заносить хозяйственные хвосты, возникающие по его убеждению только и только по причине собственной неорганизованности и склонности к имитации активного рабочего процесса.

Опрос, проведённый на работе, в магазине, тоже деталями не блистал: спокойный, не без юмора человек, хозяйская хватка – дай бог каждому, дело своё знал… Попутно Демьян попытался прояснить картину с реставратором. Работники склада, продавец, он же грузчик и на все руки мастер, подтвердили. Да, был такой, товар доводил до ума, ремонтировал, приходил–уходил, видели его редко – то в полутёмном коридоре служебного входа, то в помещении, которое мастерской можно назвать с очень большой натяжкой.

Ни бухгалтер, ни кассир понятия не имели ни о каком реставраторе, что говорило со всей ясностью о формате расчётов директора за его услуги. Небольшой, невзрачный, немногословный. Словом, от записей служебный блокнот Демьяна не распух.

Кое-что дало изучение рабочего компьютера. Антон Маркович баловался с интеллектуальными тестами, для них была выделена отдельная папка. Судя по отчётам, покойный показывал неплохие и даже иногда высокие результаты тестирования. Демьян отметил: высокие результаты достигались там, где фигурант возвращался к одному и тому же тесту многократно, что методически неприемлемо. Тщеславен Антон Маркович, тщеславен, сделал заметку Демьян. И быстро поправился: был тщеславен.

Особого интереса заслуживало другое увлечение директора. Он был зарегистрирован на интернет-ресурсе знакомств и вёл там себя вполне активно. Не обошлось без технических специалистов. Теперь в распоряжении группы имелась обширная переписка, которую предстояло изучить. Надо – значит надо, Демьян это прекрасно понимал. Не понимал он другого: неужели человек, связанный каким-то образом с криминалом, будет вести какие-то дела через амурную службу? Демьян был молод, но уже сформулировал для себя некоторые жизненные постулаты. Один из них – никогда и ни при каких обстоятельствах не впутывать в серьёзные дела женщин. Исключение – работа. Следовательно, Ирина – исключение. А значит… На этом он огромных усилием воли поток сознания, связанный с Ириной, останавливал.

Возвратившись в офис, Демьян излагал полученный информацию подробно, не спеша. Иногда Иван просил его уделить внимание некоторым деталям. Во время беседы в кабинет были доставлены результаты экспертизы. Они гласили: среди отпечатком пальцев, снятых на двери и на дверной ручке квартиры граждански Z, имеются следы Антона Марковича Зайда, заходившего в подъезд в день ограбления.

– Вы любите материться? – спросил Иван.

– Нет. Не люблю, я не сторонник мата, – ответил Демьян.

– Пользительно. Дурное это дело… – тихо сказал Иван, достал пепельницу, закурил и продолжил этическую тему: – Я тоже не люблю и стараюсь не позволять себе нецензурно ругаться, даже на рыбалке. Но иногда… ох, как хочется…

– Да я тоже… иногда… при случае… – допустил откровение Демьян.

Иван наивно полагал, что внёс в сформировавшийся абсурд расслабляющую паузу. Он ошибся. Зазвонил стационарный телефон. Демьян взял трубку и на всякий случай пододвинул служебный блокнот. Несколько секунд его лицо было нейтральным, затем оно буквально вытянулось, так как нижняя челюсть заметно провисла. Он убрал от уха телефонную трубку и тихо шепнул:

– Реставратор…

Иван напрягся, переспросил:

– Реставратор на связи?

– Нет, на проходной…

Драматическая пауза, заполненная драматическим молчанием.

Иван наконец ожил:

– На какой проходной?

– На нашей, на нашей проходной. Пришёл, ждёт, хочет встретиться… – пояснил Демьян и коротко в трубку: – Сейчас, секундочку.

– Иди встречай! – скомандовал Иван.

Демьян неуверенно встал, сбросил оцепенение и быстро вышел из кабинета. Отсутствовал он недолго, минуты три–четыре, и возвратился в компании невысокого, солидно одетого мужчины средних лет. Иван сразу решил, что незваный гость или нездоров или чрезвычайно волнуется. Бегающий взгляд, слегка трясущиеся руки и совершенно нездоровый цвет лица. Мужчина вошёл, осмотрелся, немного щурясь от света, бьющего из окна, освоился и заговорил первым:

– Остужев Михаил Юрьевич. Мне сказали в магазине, что мною интересовались. Ваш сотрудник оставил визитку… Я позвонил.

– Присаживайтесь, – сказал Иван.

Мужчина сел, придвинулся к столу.

– Какая беда – Антон Маркович… – тихо сказал он. – Мы сотрудничали, работу он мне предлагал… часто увлекательную, порой фантастическую. Было, где развернуться.

– Как он с вами рассчитывался? – спросил Иван.

– Наличными, так ему было удобно.

– А вам?

– Мне? Тоже удобно. Я понимаю, налоги и прочее… Плательщик в данном случае диктует условия…

Иван понимал, что давить на рычаг налоговых злоупотреблений нет смысла. Человек сам пришёл, внемля голосам сознательности и ответственности, хочет помочь, а мы сейчас начнём его прессовать. Он заявит, что денег вообще никаких не видел, ничего не помнит и ничего не знает… Потому решил вести разговор по существу.

По сути, реставратор повторил все сказанное Антоном Марковичем Зайдом в беседе с Демьяном. И по поводу роста интереса к антиквариату, и по поводу особой категории клиентов «лишь бы у других не было», и по поводу сейфов: были такие, привёл в порядок, почистил, помыл, ярлычки, таблички, прочие шильдики. Иван поинтересовался, откуда они вообще взялись три одинаковых сейфа. «Кто знает, это надо у директора… Нет, теперь уже не у директора, в бухгалтерии, может, поинтересоваться…» – пожал плечами неожиданный гость.

По поводу бухгалтерии Демьян уже интересовался. И там очень даже откровенно пояснили. В основном все операции шли через бухгалтерию. Но были отдельные, как выразилась бухгалтер, «проекты», который Антон Маркович проводил самостоятельно. С целью соблюдения формальностей бумаги, конечно, выписывались, но потом эти бумаги, сами понимаете… Демьян понимал.

Демьян подробно записал все данные гражданина Остужева, не особо надеясь, что это направление поиска может дать для расследования что-либо путное: был бы реставратор в чём-то существенно запачкан, видели бы мы его. Поинтересовался, почему не отвечал номер телефона, посредством которого он общался с Зайдом. Гость пояснил: сменил карточку, для того в магазин и зашёл, чтобы новые координаты оставить.

Иван задал ещё несколько вопросов. Знаком ли уважаемый реставратор с замками сейфов? Ответ: в общих чертах, но лезть туда – упаси бог. Знаком ли Михаил Юрьевич с историей сейфов? Ответ: иногда приходится лезть в дебри, уточнить детали внешнего вида, содержание бирки, но в данном случае не понадобилось. Знает ли что-либо мастер на все руки о покупателях сейфов? Ответ: нет, ничего не знает и никогда к этому не стремится, все отношения строит и в дальнейшем регулирует магазин.

Перебросились ещё несколькими малозначительными фразами, расшаркались, раскланялись, распрощались.

У Демьяна слегка заболела голова, и он с надеждой посмотрел на кофеварку, стоящую на подоконнике. Иван поймал его взгляд и весело сказал:

– Дерзайте коллега, кофе в шкафчике на нижней полке. А вот насчёт сахара – не знаю…

Пока Демьян возился с кофеваркой, Иван ещё раз осмотрел записи на досках, что-то подправил, достал и просмотрел мобильный телефон, удовлетворённо покачал головой, почёсывая подбородок.

– Вы знаете коллега, мне кажется, мы с вами пришли к сходным выводам, которые пока не в состоянии сформулировать. Что-то выглядывает из тумана, корчит рожи… В нашем деле есть два ключа, все остальное – детали, их может быть больше, меньше…

Предлагаю не спешить и сделать перерыв… минут на пятнадцать–двадцать.

Демьяну польстил намёк на его принадлежность к выводам. Он отметил про себя, что выводов у него никаких нет, есть только чувство чего-то близкого и ощутимого, но чувство это очень зыбкое. Пренебрежительное отношение к деталям он не одобрил. Мысль о перерыве ему понравилась.

– Накрывайте на троих, коллега: Ирина на подходе!– прервал его раздумья Иван.

– Вы назначили ей? – спросил Демьян, быстро глянув на настенные часы.

– Нет, я чувствую – она уже близко. Интуиция, – пояснил Иван.

Демьян занервничал. Он уже давно отказался от своего первого, и не очень лестного, впечатления о начальнике. Но нового отношения к нему ещё не сформировал. Появляющиеся в ходе работы и общения несуразности, странные высказывания и шутки уже не обижали его. Но эти непривычные экстравагантности, дёрганая манера общения не позволяли выработать стабильную линию поведения, заставляли постоянно читать между строк и слышать, если так можно выразиться, между слов. Это создавало определённую нервозность и напряжение и, в конечном счёте, сеяло душевный дискомфорт.

Небрежная оценка деталей, слова всякие – «игра», «манечка», «третья сторона», «первый элемент», «второй элемент» не вязались с методикой расследования преступления. И вот теперь – «чувствую», «интуиция», он что ещё и телепат?

Демьян прервал свои рассуждения, заметив, что Иван устало и серьёзно смотрит на него. В глазах шефа уже не было смешинки, в них были ясность, глубина и доброжелательность. Иван подмигнул и сказал:

– Она мне несколько минут назад сбросила смс-ку…

15
Четвёртый элемент

«Предсказание» оказалось верным. Не прошло и пары минут, как открылась дверь, и в кабинет сначала заглянула, затем впорхнула Ирина. Влетела она шустрой бабочкой, но лицо её искромётной радости не излучало – сплошное волнение и даже страх. И здесь есть смысл сделать небольшую ретроспективу.

Иван покончил с неуместной конспирацией. Появилась ясность, согласованность действий, но оптимально распределить усилия не удалось. Пока Демьян занимался директором, Иван, дабы не терять время, перебросил тематику мажордома Косолапова на Ирину.

Это не было вершиной руководящей мудрости. Там вырисовывался довольно экзотичный круг общения, и молодая броская девица, мягко говоря, в него не совсем вписывалась. К счастью, она не комплексовала по этому поводу, что Ивана, поначалу испытывающего небезосновательные сомнения, успокоило.

Ирина легко сходилась с людьми и обладала редкостным для её возраста талантом. Во взаимоотношениях с мужчинами она находила невидимую грань в поведении, отделяющую лёгкий изящный флирт – ну, чуть больше, чем дружеский, от безвкусного ремесленного кокетства со свойственными ему провокационными амурными авансами, шантажом мужской бубновой надежды и вытекающими отсюда обидами и даже озлоблением.

Она умела расположить к себе и уличного алкоголика, ещё не забывшего, что такое женщина, даже если для этого требовалось душевно, «по-братски» объяснить собеседнику, что пить в одиночку не стыдно, ибо это все же лучше, чем с кем попало, где попало и сколько в рот попало. Такой основательный взгляд на жизнь, в том числе и на её тёмные стороны, не только мгновенно возвышал её авторитет в нетрезвых глазах до недосягаемых высот, но и со всей наглядностью показывал человеку, ещё не потерявшему веру в себя: бывает и хуже, но реже, и посему шанс ещё есть.

Она могла наладить ровные отношения и со светским львом–ловеласом, даже если для этого требовалось указать визави на тот факт, что столь солидному мужественному и многоопытному мужчине вовсе не следует поддаваться слабости и уподобляться всяким там бабам–дурам, стремящимся залезть в штаны своей очередной симпатии на первом же свидании. Действовало и в большинстве случаев позволяло получить статус «умна чертовка – не из тех».

Ирина опросила двенадцать человек, входящих в круг общения мажордома. В ходе общения она проявила настолько виртуозную коммуникативность, что большинство участников опроса без какого-либо значительного сопротивления даже соглашались сфотографироваться. Необходимости в этом не было, но Ирина в работе, да и в жизни, придерживалась принципа: чем плохо, лучше никак. В ходе такой сессии, то ли с шестым, то ли с седьмым клиентом, она, неловко повернувшись и едва не сбив с ног собеседника, уронила и чуть не разбила фотоаппарат. Красноносый гражданин очень расстроился по этому поводу и витиевато извинялся. Его внешность была настолько выразительна, что и фотографировать не надо – классический генерал мусорных карьеров, хоть сейчас – в кино. Так или иначе, восемь снимков у неё было, если, конечно, после падения камеры настройки не сбились.

Общий жизненный портрет гражданина Косолапова приблизительно понятен. Он появился в «районе» четыре года назад ниоткуда. И в этом «ниоткуда» ничего удивительного нет, хотя бы потому, что подавляющее большинство опрошенных также по оценке сторонних наблюдателей появились в районе новостроек с нарушением закона «ничто не берутся ниоткуда и не исчезает в никуда».

Картинка довольно типичная. Строятся дома, появляется работа, народ собирается всякий. Приходят, уходят, статистически подбирается стабильный состав. И вот этот выживший в условиях и социальных, и бытовых неурядиц шабашнический костяк каким-то непостижимым образом закрепляется в освоенном ареале и по-своему обживает его. Разбросать чернозём по клумбам, разгрузить мебель, отремонтировать, подправить – они всегда рядом. А некоторые, самые достойные последовательные и лояльные, даже получают «постоянную прописку», долгосрочно прилипнув к хозяйскому дому: там, где хозяйство большое, всегда есть, чем заняться. К таким счастливчикам, наряду с тремя другими ценными кадрами, относился Иван Фёдорович Косолапов. Поначалу его звали почему-то на грузинский манер Вано, затем он превратился в Федорыча.

Жизнь полна парадоксов. Никто не видел его документов и не интересовался ими. Никто не знал, есть у него хоть какое-то жильё или нет. В хозяйском доме у него была комнатка в летней кухне. Но ночевал он там не всегда, хозяева этого и не требовали. Приходит человек с утра на работу, иногда ночует здесь, иногда «дома»… Сильно не пьёт, исполнителен, услужлив, не ворует, если только по мелочи, – что ещё надо? Информации много, но вся она однообразная и интереса не представляет.

Что можно было выделить?

Предварительно было известно, что незадолго до гибели завелись у Косолапова денежки. Действительно, не миллионы, но завелись. «Провернул что-то», – такое объяснение этому факту дали кореша. Не жадный – угощал. Купюры попадались крупные.

Одежда на нём постоянно была неважная, рабочая. Но постиранная и даже временами поглаженная. Хозяева его за стиркой не замечали, отметили: оно нам надо? Это уже что-то – одежда, имеется в виду.

Но есть и не «что-то». «Однополчане» Косолапова – народ наблюдательный, не лишённый склонности к праздной философии. Один отметил: стригся он аккуратно, как в парикмахерской. Привлёк этот факт внимание по той простой причине, что стрижка «цирюльне» – дело понтовое и дорогое. Есть мастер, умелый, «нашенский» – его услугами все и пользовались. А Фёдорыч – как пижон.

Курил немного, даже когда выпьет. Самоконтроль? Или психотип такой?

И ещё. Отметили кореша, что словечки он часто вворачивал умные. И не для того, чтобы грамотность свою показать, а так – естественно, без показухи, «словно это его родной язык». Интересно. Но кто знает, кем он раньше был? Шёл человек по ровной дороге, возможно, имел образование, работу интеллектуальную, споткнулся, упал, встал, но… пошёл в другую сторону. Всякое бывает. Но интересно.

И ещё. Отметили приятели Косолапова любопытную вещь. Знал он все новости. А откуда ему их знать? В комнатке его телевизора не было, это точно. Приёмника какого никто не замечал. С газетой его никто и никогда не видел. А новости знал. Пришлось уточнить: в чём это выражалось – рассказывал, лекции читал? Нет, пояснили, говорил мало, не спорил, но видно было, по курсам он. Как это? Вот так: «по курсам, и все тут…» Исчерпывающе.

Книги читал? Нет, вроде. Но нашёлся один парень, Макс, – вспомнил: видели как-то раз Федорыча за книгой. «Сидел он возле кухоньки – там такая кухонька, что роту солдат и поселить, и прокормить можно! – на порожке и читал». Какая книга? «Кто ж её знает. Не помнит, он, вернее, помнить нечего – не видел. Но читал он не так, как все». Стоп–стоп–стоп… Ирина тормознула собеседника. Что значит «не видел»? Кто видел? «Как кто? Пингвин видел и мне рассказал, – пояснил собеседник. – Они ещё и повздорили». Как это повздорили? «Ну, поссорились…» Из-за чего? «Из-за этого и поссорились! Книгу он читал быстро, другие так не умеют…» Так поссорились из-за чего? «Я ж сказал: из-за того!» Убила бы, подумала Ирина.

Макс заметил гнев её глазах. Объяснил: «Пингвин тогда ему возьми и скажи: если ты такой умный, почему не работаешь, почему не начальник или бригадир хотя бы? А тот психанул, слово за слово…» А Пингвина этого где найти, спросила Ирина. «Далеко идти, – вздохнул Митяй, – на небе он, на облаках катается…» И что ж так? «Да вот так: то ли упал на кирпич, то ли кирпич на него спланировал. Нет Пингвина, но память о нём…» Опять команда «стоп».

Что ещё примечательного? – дело расследуется серьёзное! Да ничего – такой ответ. А если подумать? Если подумать, внёс свою лепту гражданин мира по кликухе Фазан, то можно что-нибудь и придумать. Пришлось внести поправку – не надо придумывать, правда нужна и только правда.

–Правда – так правда, – глубоко задумался Фазан. – Движения у него не наши, странные какие-то…

– Это как понимать, Фазанчик, миленький, объясни? – взмолилась Ирина.

– Ну, правильные какие-то, что ли, не как у нашего брата…

Ирина вцепилась в Фазана, как голодная лиса. После долгих и туманных фраз, сложных междометий и нелирических отступлений поняла, о чём речь. Пьющая братия со временем приходит к явно заметной раскоординации движений. Описывать долго – достаточно посмотреть. Типичный набор. А Косолапов этому недостатку подвержен не был. Что это? Опять психотип?

Ирина воодушевилась – было, что обсудить с шефом. Имелись и предположения. Подходя к конторе, Ирина как раз и пыталась эти самые предположения упорядочить. И тут сигнал – СМС-ка – после того, как она таким же образом известила шефа о своём прибытии. Думала, что-то вроде «ОК»…

И вот Ирина присела за стол, и Демьян, сама любезность, налил в стоящую перед ней чашечку ароматный кофе.

– А мы тут решили слегка расслабиться… – пояснил происходящее Иван.

– Спасибо за кофе и… за внимание, – поблагодарила Ирина, отдышалась и не без волнения сказал: – СМС-ка…

– Спасибо, я получил, – сказал Иван. – Потому и на троих… – он указал на накрытый стол.

– Нет, я не о том. Я СМС-ку получила….

– Я не отправлял, – сказал Иван и вопросительно посмотрел на Демьяна.

– Я – нет, ничего… – смутился Демьян.

– Не, не… абонент мне не известен. Содержание…

Ирина высветила экран и протянула телефон Ивану.

Иван прочёл: «Девочки и мальчики! В квартире навер. уже воняет!»

Иван не стал зачитывать, протянул телефон Демьяну. Он посмотрел внимательно на экран.

– Ну и что выдумаете господа? – обратился Иван к коллегам.

Ирина и Демьян молчали.

– Ведь догадываетесь, ребята? Не молчите, – выдавил из себя Иван и затем продолжил в своём духе: – То, что ваш, прошу прощенья, наш абонент – не эстет, в этом я убеждён. Но ещё более я убеждён в том, что надо срочно ехать. И мы все знаем, куда.

Демьян и Ирина встали. Иван смотрел то на входную дверь, но на доску, где он художественно преобразовал тематику ограбленных сейфов. Видно, какая-то светлая мысль пришла в его не менее светлую голову, и он посчитал возможным придать ещё большей густоты замешанному сумбуру:

– Мне бы надо ещё добровольцев… человек двадцать-тридцать… разных возрастов и обоего пола… Можно не всех сразу – группами и даже по одному, по графику… Да–да, лучше по одному в порядке очереди! И ещё: есть у нас в распоряжении техническая мастерская? Кстати, у меня, простите, у нас, тут папочка имеется, незавершённая, к сожалению… Время–время–время…

При этом «у нас» прозвучало не совсем уверенно. Вопрос и набор последующих реплик прозвучали явно неопределённо, и можно было предположить, что мгновенных чётких ответов он и не ждал – лишь выдал информацию к краткому размышлению.

Демьян и Ирина не продемонстрировали недоумения – сама беспристрастность. Они были разные, однако после неоднократных доверительных двусторонних бесед и нелёгких персональных раздумий пришли к единому выводу: есть смысл внимательней прислушиваться и присматриваться к экзотическому шефу – линию он гнёт довольно кривую, но кто скажет, что кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая и только прямая, пусть первым бросит в нас камень. Именно поэтому Демьян, подумав, чем чёрт не шутит, ещё раз глянул на телефон Ирины, быстро покопался в бумагах, нашёл нужную запись и победно изрёк:

– Это реставратор… с нами переписывается…

– С чем всех нас и поздравляю, – без особого энтузиазма сказал Иван, дёрнулся, как от укола, и спросил: – Какой ещё к чёрту реставратор? Он же был недавно… – Иван пошевелил губами, изображая, скорее всего, плохо переводимые обороты и скомандовал: – Звони!

Демьян протянул руку, и Ирина без тени возражения дала ему свой телефон. Демьян, действуя на автомате, нажал вызов. Через несколько секунд отрапортовал: «Нет на связи. Выключил, наверное…»

– Ты куда звонишь? – недобро спросил Иван.

– Реставратору…

– По какому номеру? – жёстко спросил Иван.

– С которого СМС-ка пришла. По тому, что Антон Маркович Зайд…

Иван хотел сказать что-то очень важное и весомое, но покосился на Ирину, тяжело вздохнул и внёс поправку:

– Звони Остужеву. Он же сказал, что сменил номер. Вон он – в бумагах! – подумал, зло улыбнулся и добавил: – А прикольно, господа, если бы ответили…

Демьян, видно, растерялся: он прекрасно помнил о смене тарифа и не понял, зачем набрал номер и что ожидал услышать. Во всяком случае его действие не было нелепым –с той стороны могли и ответить. Насчёт «прикольности» ситуации он был согласен, у него в голове даже сложился каламбур: а вдруг с той стороны – Третья сторона?

– Пусть вспомнит, где карточка, – подсказал Иван.

Демьян глянул на свежие записи и быстро набрал номер. На другом конце ответили. Демьян задал известный вопрос и получил неизвестный ответ.

– Ну что? – явно нервничая спросил Иван.

– Говорит, старую карточку украли. Вместе с телефоном… старым. Сразу не сказал, потому что не хотел вносить сумятицу.

– Кто? – не сдержался Иван.

– Какая-то мерзкая личность! – отчеканил Демьян. – Мужичонка шустрый, плюгавый, грязный – возле него в метро крутился… Возможно, он.

– А, ну теперь понятно… – с досадой и деланным пониманием сказал Иван.

Демьян и Ирина переглянулись и сделали вид, что они тут вообще не причём.