Текст книги "Экономическая теория славянофилов и современная Россия. «Бумажный рубль» С. Шарапова"

Русской экономике нужны мысль и творчество, а не придуманная наука

Русский ум постоянно задавался вопросами хозяйственной жизни, очень глубоко проникал в сущность экономических процессов и явлений, но при этом, что удивительно, никогда не претендовал на то, чтобы создать экономическую науку. По одной простой причине: русский человек не видел в сфере хозяйственной жизни каких-то особых законов, без которых науки, как известно, не бывает. Нет, конечно, хозяйственная жизнь управляется законами, но это законы не экономические, это законы, находящиеся вне сферы экономики. Эти законы давно известны русскому православному человеку. Это законы духовно-нравственные, которые в обыденной жизни выражаются в форме соответствующих этических норм – норм, нарушение которых означает, в конечном счете, нарушение Высших законов, установленных Богом.

Шарапов называет двух русских мыслителей, которые, по его мнению, сумели убедительно обосновать эту простую истину. Первый из них – Н. П. Гиляров-Платонов[90]90
  Гиляров-Платонов Никита Петрович (1824–1887) – мыслитель, писатель, экономист. Основные работы по экономической проблематике: «Работа и труд» (1861), «Основные начала экономии» (1888–1889). Указанные работы вошли в книгу: Гиляров-Платонов Н. П. Жизнь есть подвиг, а не наслаждение. – М.: Институт русской цивилизации, 2008. В указанном собрании сочинений содержатся также работы Гилярова-Платонова по православному богословию и основам церковно-общественной жизни, народному образованию, критические исследования по вопросам коммунизма, нигилизма и народничества, по вопросам правосудия в России, по искусству и русской литературе, по еврейскому вопросу. Гилярова-Платонова с полным основанием можно отнести к русским славянофилам. Он оказал существенное влияние на формирование мировоззрения С. Ф. Шарапова.


[Закрыть], которого Шарапов считал своим учителем и который оставил после своей смерти очень небольшое количество листочков с записями своих экономических мыслей. Шарапов достаточно подробно анализирует лаконично изложенные экономические мысли Гилярова-Платонова и делает общее заключение: «Одним словом, вывод Гилярова повсюду одинаковый. Экономические явления сами по себе не могут составлять самодовлеющего замкнутого мира, и не они, не их законы управляют человеческим общежитием, но законы иного рода и иного мира – законы нравственные. Эти законы должны охватывать собою и проникать насквозь мир человеческой экономии, которая как наука, если таковая возможна, будет не что иное, как учение о подчинении человеку природы в целях его хозяйственного преуспеяния».

Второй русский мыслитель – известный философ В. С. Соловьев[91]91
  Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) – философ, поэт, публицист и критик. В основе философского творчества Соловьева лежит стремление к универсальному всеединству, «цельной жизни», «цельному знанию», «цельному творчеству». Средством для этого он рассматривал синтез философии, научного знания, религии. Иначе говоря, философ призывал к синтезу опыта, знания и веры. В ряде вопросов отклонялся от православного понимания мира, общества, религии; в этой связи подвергался резкой критике со стороны славянофилов и консерваторов. Наиболее крупные и известные философские работы Соловьева: «История и будущее теократии» (1886), «Россия и Вселенская Церковь» (1889), «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об антихристе и с приложениями» (1899–1900).


[Закрыть]. Шарапов цитирует работу этого философа «Оправдание добра» (гл. 16 «Экономический вопрос с нравственной точки зрения»)[92]92
  Последнее издание данной работы: Соловьев В. С. Оправдание добра (нравственная философия). – М.: Институт русской цивилизации, 2012.


[Закрыть]. Одна из мыслей известного философа: рассмотрение человека как homo economicus – «точка зрения ложная и безнравственная»: «Признавать в человеке только деятеля экономического – производителя, собственника и потребителя вещественных благ – есть точка зрения ложная и безнравственная. Упомянутые функции не имеют сами по себе значения для человека и нисколько не выражают его существа и достоинства. Производительный труд, обладание и пользование его результатами представляют одну из сторон в жизни человека или одну из сфер его деятельности, но истинно человеческий интерес вызывается здесь только тем, как и для чего человек действует в этой определенной сфере. Как свободная игра химических процессов может происходить только в трупе, а в живом теле эти процессы связаны и определены целями органическими, так точно свободная игра экономических факторов и законов возможна только в обществе мертвом и разлагающемся, а в живом и имеющем будущность хозяйственные элементы связаны и определены целями нравственными, и провозглашать здесь laissez faire, laissez passer – значит говорить обществу: “умри и разлагайся”». Удивительно яркая мысль! Современная экономическая теория требует, чтобы человек избавился от всех своих «предрассудков» в виде нравственных норм, совести, чувства справедливости и любви. Тех «предрассудков», которые мешают идеальному функционированию «рыночного механизма». Безумные экономисты требуют, чтобы человек превратился в биоробота, или homo economicus с двумя-тремя чувствами-рефлексами (алчность, сластолюбие, страх). Но это означает смерть человечества – сначала духовную, а затем и физическую. Конечной целью современной экономической теории является убийство человечества, идеалом – труп.

Соловьев утверждает, что хотя труд является необходимостью, однако сама экономическая деятельность определяется мотивами, вытекающими из нравственных установок человека и общества. Отсюда приговор Соловьева: никаких экономических законов быть не может: «Хотя необходимость трудиться для добывания средств к жизни есть действительно нечто роковое, от человеческой воли независящее, но это есть только толчок, понуждающий человека к деятельности, дальнейший ход которой определяется уже причинами психологического и этического, а вовсе не экономического свойства. При некотором осложнении общественного строя не только результаты труда и способ пользования ими – не только «распределение» и «потребление», – но и самый труд вызывается, кроме житейской нужды, еще другими побуждениями, не имеющими в себе ничего физически принудительного или рокового, например, чтобы назвать самые распространенные страстью к приобретению и жаждою наслаждений. Так как не только нет экономического закона, которым бы определялась степень корыстолюбия и сластолюбия для всех людей, но нет и такого закона, в силу которого эти страсти были бы вообще неизбежно присущи человеку как роковые мотивы его поступков, то, значит, поскольку экономические деятельности и отношения определяются этими душевными расположениями, они имеют свое основание не в экономической области и никаким экономическим законам не подчиняются с необходимостью. Более того, обстоятельство, что человек является экономическим деятелем в силу нравственных качеств или пороков, делает вообще невозможными какие бы то ни было экономические “законы” в строгом научном смысле этого слова». Чуть ниже (работа «Оправдание добра») Соловьев вновь возвращается к мысли, что в сфере хозяйственной жизни может быть только закон нравственный (никаких специальных «экономических законов» нет): «Так как подчинение материальных интересов и отношений в человеческом обществе каким-то особым, от себя действующим экономическим законам есть лишь вымысел плохой ребяческой метафизики, не имеющий и тени основания в действительности, то в силе остается общее требование разума и совести, чтобы и эта область подчинялась высшему нравственному началу, чтобы и в экономической своей жизни общество было организованным осуществлением добра.

Никаких самостоятельных экономических законов, никакой экономической необходимости нет и быть не может. Самостоятельный и безусловный закон для человека как такового один – нравственный и необходимость одна – нравственная. Особенность и самостоятельность хозяйственной сферы отношений заключается не в том, что она имеет свои роковые законы, а в том, что она представляет по существу своих отношений особое своеобразное поприще для применения единого нравственного закона, как земля отличается от других планет не тем, что имеет какой-нибудь свой особый источник света (чего у нее в действительности нет), а только тем, что по своему месту в солнечной системе особым, определенным образом воспринимает и отражает единый общий свет солнца».

Помимо Гилярова-Платонова и Соловьева были, конечно, и другие русские мыслители, которые отвергали претензии западной политической экономии на статус «науки», но которых Шарапов не упомянул. Среди них – известный русский ученый Н. Я. Данилевский[93]93
  Данилевский Николай Яковлевич (1822–1885) – русский ученый-естествоиспытатель, социолог, философ, публицист. В 1850-е гг. занимался рыбоводством на Каспии, Волге, Русском Севере. Автор фундаментального исследования «Россия и Европа» (1869), в котором заложил основы учения о цивилизации (культурно-исторические типы). Занимался также вопросами экономики (см.: Сборник политических и экономических статей Н. Я. Данилевского. – СПб., 1890). Перу Данилевского принадлежит также фундаментальный труд «Дарвинизм» (1885), посвященный критике теории английского ученого Ч. Дарвина (о происхождении человека, естественном отборе и др.).


[Закрыть]. Николай Яковлевич с иронией говорит о том, что политэкономия заявила о себе как о настоящей науке на том основании, что она «открыла» «экономические законы»: «Политико-экономы гордятся тем, что среди всех нравственно-политических и общественных наук только одной их науке удалось установить законы явлений, т. е. такие общие формулы, которые объемлют собою обширный круг фактов, представляющихся уже как необходимый из них вывод, совершенно такой же, как в области наук физических и отчасти естественно-исторических или биологических»[94]94
  Цит. по: Антонов М. Экономическое учение славянофилов. – С. 220.


[Закрыть]. Данилевский, как и Гиляров-Платонов, и Соловьев, отвергает заявления профессоров от политической экономии на существование каких-то «экономических законов»: «Все дело в том, что напрасно говорят о каких-то особых экономических законах, ибо все экономические законы суть законы психические в применении к мене товаров и услуг. В самом деле, ведь не происходит же никаких движений и явлений в экономических объектах без того, чтобы они не приводились в движение человеком сообразно с нуждами и потребностями, которыми ведь управляет не что иное, как законы психические»[95]95
  Там же. – С. 220.


[Закрыть]. В качестве доказательства этого своего тезиса Данилевский приводит пример: изменения курсов валют и акций под влиянием биржевой паники. Наверное, можно согласиться, что экономические отношения, как и всякие отношения между людьми, зависят от психического состояния и психических реакций этих людей. Но, безусловно, законы психические играют гораздо более подчиненную роль по отношению к законам духовно-нравственным.

Следует обратить внимание, что в последних своих работах Шарапов уже не ставит задачи создания русской экономической (и финансовой) науки. Видимо, сказалось влияние упомянутых выше мыслителей – Никиты Гилярова-Платонова и Владимира Соловьева. Сергей Федорович формулирует более точно и корректно задачу – разработать экономическую теорию на базе русского понимания добра и нравственности. Фактически речь идет о хозяйственной этике как части общей христианской (православной) этики. Что касается конкретных механизмов и инструментов хозяйственной жизни, то их разработку и применение можно скорее отнести к сфере творчества и искусства. И в этом творчестве и искусстве Шарапов имел талант от Бога.

О самобытности русской экономической мысли и экономики

С. Ф. Шарапов полагал, что насаждение в России западной экономической «науки» (не только в марксистском ее варианте, но и всех других) наносит непоправимый ущерб не только экономике страны, но также душам молодежи: «Да, экономическая наука пришла к банкротству, стала схоластикой, и молодой, свежий ум, в нее углубляющийся и жадно стремящийся ее усвоить и на ней построить свое мировоззрение, рискует не найти в ней ничего, кроме игры в слова и понятия, и выйти искалеченным».

Как это справедливо для наших дней! Под предлогом «экономического образования» наши власти организовали в университетах и других вузах конвейер, на котором каждый год калечится по миллиону молодых душ, происходит «перезагрузка сознания». На выходе такого «производства» мы получаем биороботов, работающих по западным программам, а не думающих и творческих личностей. Без необходимого «программного обеспечения» такой биоробот превращается в хлам, место которому на помойке, подобно тому как компьютер без необходимых программ являет собой совершенно ненужную вещь. Наносится непоправимый ущерб главному экономическому достоянию страны – труду, а человек становится неполноценной личностью[96]96
  На эту тему мною был опубликован в Интернете (на «Русской народной линии») ряд материалов, в частности: «Самый ценный ресурс в условиях рыночной экономики – это дурак» (30.09.2011); «Кризис современного экономического образования как шанс на спасение человечества» (07.12.2011).


[Закрыть].

С. Ф. Шарапов постоянно апеллировал к разуму и совести той части российской интеллигенции, которая позиционировала себя как представителей «экономической науки». Шарапов призывал интеллигенцию России начать мыслить самостоятельно, по-русски, освободиться от эпигонства, слепого подражания западным теориям, в первую очередь, марксизма: «Не с тем, м<илостивые> г<осудари>, занял я сегодня эту кафедру, чтобы вступать в какую бы то ни было полемику с вашим «великим учителем» (К. Марксом. – В. К) или его последователями из обоих спорящих лагерей. Я хотел лишь напомнить вам, что, сплотившись под знаменем крупного европейского мыслителя и ученого, совершенно противоположного по складу ума, симпатиям, идеалам и научным методам русскому человеку, русской науке и русской культуре, вы, по крайней мере, не должны идти за ним слепо. Ни за ним, ни за теми, кто облекается в ученую тогу его продолжателей и толкователей. Я хотел предостеречь вас от ложного и совершенно ненаучного пути – брать все на веру или утомлять разум и мысль в дебрях схоластики, из которых нет выхода. Искать Истину, искать свободно и самостоятельно, ничего не принимая на веру и критически относясь ко всякому извне взятому утверждению, ко всему тому, что предлагается под видом аксиом, – вот истинно научный путь и истинно достойный тех, кто так гордо присваивает себе кличку интеллигенции. Не только не избегать критики, но искать ее во что бы то ни стало, не пугаться никакого, как бы оно ни казалось неприемлемым и несимпатичным, мнения. Все проверять своим анализом и совестью да заботиться свято о том, чтобы эта совесть, это чувство правды было вечно живо и деятельно.

Привнесение какой бы то ни было лжи или условности, допущение себя до унижения в форме господства над совестью той или иной страсти, даже той или иной симпатии – слишком опасно для науки. Но менее опасно, чем разменяться на мелочи, уйти в схоластику. А с политической экономией это уже успело случиться».

К сожалению, эта схоластика и грубый, вульгарный материализм были присущи и той политической экономии, которая разрабатывалась и преподавалась в советское время. Иной она и не могла быть, ибо называлась «марксистско-ленинской». Мораль, нравственность человека там оказались заложниками «железных» «экономических законов». Один из главных постулатов марксистского «символа веры» был: чтобы создать нового человека («гармонически развитого», «нравственного», «совершенного» и т. п.), необходимо всемерно развивать производительные силы. Без пьедестала под названием «материально-техническая база коммунизма» о совершенном (в том числе нравственном) человеке мечтать нельзя! Нравственный и совершенный человек без соответствующего «экономического базиса» и «материально-технической базы» – это, по мнению марксистов, – буржуазные предрассудки, фантазии идеалистов. Вот такой «символ веры» завел нас в болото застоя и полной деморализации общества, породил в итоге крах Советского Союза. О социал-дарвинизме и вульгарном материализме сегодняшней экономической теории и пришедшего с Запада предмета под брендом “economics” говорить не приходится. Фактически за вывесками экономических предметов и дисциплин, преподаваемых не только в России, но и по всему миру, скрывается «религия денег».

Там «чувство правды», о котором говорил Шарапов, не нужно и вредно. Там, в «религии денег», все принимается на веру, ничего не проверяется «анализом и совестью». Более того, совесть нещадно изгоняется, ибо она может подвергнуть сомнению сомнительные умственные и нравственные (точнее – безнравственные) конструкции экономической теории, вывести человека из состояния духовного гипноза. Техника духовного гипноза, применяемая «жрецами» «религии денег», очень многогранна. В приведенной выше цитате из Шарапова он, в частности, предупреждает, чтобы в постижении экономики «не разменяться на мелочи» и «не уйти в схоластику». Именно этот прием (погружение в мелочи и опора на схоластику) и используют «жрецы» «религии денег», уводя современного человека в дебри математических формул, графиков, моделей, не имеющих никакого отношения к нашей действительности. Все подобные схоластические построения построены на лукавом приеме: использовании ложных аксиом, о которых в дальнейшем объект гипнотического сеанса должен забыть. Формула лукавой аксиомы обычно начинается со слов: «Предположим, что…». Выглядит очень «наукообразно» и действует безотказно. Имеют место опасные для человеческой души манипуляции, которые Шарапов назвал «игрой в слова и понятия». Эти манипуляции опираются на новейшие достижения в области психоанализа, нейролингвистического программирования сознания («зомбирования»), кабалистики[97]97
  См., например: Катасонов В. Ю.: Мир находится под гипнозом каббалистических символов // Русская народная линия. – 17.01.2012 (Интернет).


[Закрыть].

С. Ф. Шарапов считал, что русская экономическая мысль (прежде всего в лице двух выше упомянутых русских мыслителей – Н. Гилярова-Платонова и В. Соловьева) достойна того, чтобы наряду с лучшими достижениями русской культуры стать достоянием всего человечества. По мнению Шарапова, Запад крайне далек от правильного, христианского понимания хозяйственной жизни. Более того, именно в сфере экономики и финансов антихристианский дух западной цивилизации особенно ярко проявляется. Русская экономическая мысль может и должна выполнять всемирную миссионерскую задачу: «И вот, мы видим, что в этой культуре, в этом умственном богатстве чистые, самодовлеющие учения политической экономии отсутствуют. Огромная русская экономическая литература вся сплошь переводная или грубо компилятивная и комментаторская. Только два писателя, коснувшиеся своим анализом этой области, спускавшиеся туда искать Истину, заявили согласно: один – что это область не самостоятельна, а подчинена и самостоятельных законов иметь не может; под его аналитическим ножом разложились ходячие понятия и произвольно условные термины и дело свелось к первичным элементам жизни, складывающимся совсем по иной схеме. Другой объявил всю западную экономическую науку мнимою величиною, отказал ей в звании науки и объявил ее законы мнимыми и несуществующими.

И мы должны признать, что эти оба мыслителя, не будучи ни в малейшем противоречии между собой, не только не противоречат всему великому ходу русской национальной мысли, но органически в него вливаются, несут и со своей стороны новые устои, подводят дальше фундамент под величавое здание русской культуры».

Думаю, что кроме Н. Гилярова-Платонова и В. Соловьева в список тех мыслителей, которые внесли свой вклад в правильное, православное понимание экономики, можно включить имена и многих других соотечественников С. Ф. Шарапова (живших до С. Ф. Шарапова или бывших его современниками): М. В. Ломоносова, И. Т. Посошкова, А. П. Сумарокова, С. Н. Булгакова, Г. В. Бутми, А. И. Васильчикова, В. П. Воронцова, Н. Я. Данилевского, Ю. Г. Жуковского, И. Зейпеля, К. Д. Кавелина, В. А. Кокорева, А. И. Кошелева, Д. И. Менделеева, М. О. Меньшикова, А. Д. Нечволодова, В. Ф. Одоевского, П. В. Оля, К. Н. Пасхалова, Ю. Ф. Самарина, Л. А. Тихомирова, Ф. В. Чижова, А. П. Шипова, А. Г. Щербатова, А. Н. Энгельгардта, В. Ф. Эрна и многих других[98]98
  Подробнее см: Антонов М. Экономическое учение славянофилов; Платонов О. А. Экономика русской цивилизации (1-е изд. – 1995, 2-е изд. – 2008 г.); Русское хозяйство // Большая энциклопедия русского народа.


[Закрыть].

И сегодня мы видим оживление русской экономической мысли. В работах О. А. Платонова, М. Ф. Антонова, С. Г. Кара-Мурзы, Ю. М. Осипова, А. А. Олейникова и некоторых других современных исследователей современному читателю возвращаются имена дореволюционных мыслителей, оценивается с позиций Православия экономический строй России (дореволюционной, советской, современной), формулируются основные задачи и направления актуальных экономических исследований, нащупываются пути выхода России из нынешних социально-экономических тупиков.

Исследователь О. А. Платонов в 1995 г. выпустил книгу «Экономика русской цивилизации», в которой сформулировал основополагающие основы развития русской экономики. По его мнению, русская модель хозяйственного развития принадлежит к общинному типу экономики. Она развивалась на традиционных ценностях крестьянской общины и артели, коллективизма, взаимопомощи, трудовой демократии, местном самоуправлении. Эффективный труд мотивировался в ней преимущественно моральными, а не материальными стимулами. Русская модель экономики существовала как определенный национальный стереотип хозяйственного поведения. Это не была жесткая доктрина, а постоянная развивающаяся устойчивая система представлений, опиравшихся на традиционные народные взгляды.

O. А. Платонов пишет: «Изучение деятельности русской модели экономики, существовавшей как господствующий тип с X–XII веков вплоть до начала XVIII века, а в усеченном виде даже до начала XX века, позволяет выявить ряд основополагающих принципов ее функционирования.

1. Хозяйство как преимущественно духовно-нравственная категория. Ориентированность на определенный духовно-нравственный миропорядок.

2. Автаркия – ориентированность хозяйственных единиц и системы в целом к замкнутости, самодостаточности, самоудовлетворенности. Основной поток эффективной хозяйственной деятельности направлен не во вне, а внутрь хозяйственной системы.

3. Способность к самоограничению. Направленность не на потребительскую экспансию (постоянное наращивание объемов и видов товаров и услуг как самоцель), а на обеспечение самодостаточности.

4. Трудовой характер хозяйственной деятельности. Взгляд на труд как на добродетель. Экономический процесс направлен не на максимизацию капитала и прибыли, а на обеспечение трудовой самодостаточности.

5. Собственность – функция труда, а не капитала. Капиталом является производительная часть собственности, направленная на производство; капитал, отдаваемый в рост, рассматривается как паразитический.

6. Самобытные особенности организации труда и производства – трудовая и производственная демократия.

7. Самобытные особенности трудовой и хозяйственной мотивации – преобладание моральных форм понуждения к труду над материальными»[99]99
  Платонов О. А. Экономика русской цивилизации. – М., 1995. – С. 6–7 (в расширенном варианте книга переиздавалась в 2006 и 2008 гг.). Еще ранее эти идеи высказывались автором в книгах: Воспоминания о народном хозяйстве. – М., 1990; Русский труд. – М., 1991.


[Закрыть].

Важные мысли о том, что такое экономика с точки зрения русского человека, высказывает М. Ф. Антонов: «Русская экономическая мысль не сводила хозяйственную деятельность только к деньгам, к подсчету прибылей и убытков, не отделяла финансовые итоги от духовно-нравственных ценностей, всегда имела перед собой высокий идеал.

По моему определению, экономика – это наука не о том, почем кубометр бетона или как снизить его себестоимость, и не о том, какими способами современному Дерунову-Колупаеву-Разуваеву (персонажи М. Е. Салтыкова-Щедрина – В. К.) увеличить прибыль его частного предприятия. Экономика – это наука о том, как нам вести хозяйство, чтобы государство богатело, земля хорошела, а люди становились чище, человечнее, благороднее и жили дольше и радостнее.

Главным критерием развития экономики не может служить рост внутреннего валового продукта по многим причинам.

Во-первых, этот рост может достигаться за счет производства алкоголя и прочих отнюдь не полезных продуктов, увеличения добычи и экспорта нефти в ущерб будущим поколениям.

Во-вторых, он часто достигается таким способом, что, обогащая правящую элиту, не ведет к повышению уровня и качества жизни рядовых граждан.

В-третьих, такой рост, к сожалению, нередко ведет к сокращению численности населения и продолжительности жизни людей.

И вообще, наша цель – не общество потребления, а более достойная, духовно богатая жизнь российских граждан. Поэтому для нашей экономики должен стать характерным не цикл “деньги – товар – больше денег”, а цикл совсем другого рода: “человек – производство – более совершенный человек”. Новый критерий прогресса экономики должен включать показатели продолжительности жизни людей, уровня экологической безопасности и др.»[100]100
  Антонов М. Капитализму в России не бывать! – М., 2005. – С. 665–666.


[Закрыть].

После погружения в мир С. Ф. Шарапова и его единомышленников особенно отчетливо понимаешь никчемность, суетность и разрушительность той современной псевдотворческой деятельности, которая называется «экономической наукой» и «экономическим образованием». Если судить о нашей «экономической науке» по количеству публикаций различных монографий, учебников, статей, обзоров и других информационных материалов, то она у нас «процветает». Число таких публикаций исчисляется ежегодно десятками тысяч! «Огромная русская экономическая литература вся сплошь переводная или грубо компилятивная и комментаторская», – эти слова Шарапова, сказанные более века назад, в полной мере отражают нынешнюю ситуацию в области «экономической науки». Однако эта «наука», по яркому выражению В. Соловьева и С. Шарапова, эта «наука» – «мнимая величина».

И в то же время после знакомства с творческим наследием Шарапова восхищаешься: такую сверхзадачу для экономической мысли и экономического творчества в России (участие в строительстве «здания русской культуры») до С. Ф. Шарапова и его немногих единомышленников еще никто не ставил. В России экономическая мысль и экономическое творчество должны стать не наукой, а важнейшей частью ее христианской духовной и материальной культуры.