Текст книги "Незавешенные зеркала"

Он спустился ниже на этаж, где находился его рабочий кабинет и начал проводить селекторное совещание с начальниками участков строящихся объектов. Люди, возникшие на мониторах телевизоров, были разного возраста, национальностей, но всех объединяло одно – уважение к Илье Константиновичу, своему руководителю, настоящему профессионалу и человеку, не любящему пустословия. Через час он освободился и выслушал доклад юриста, который с возмущением сообщил, что в городской администрации подняли планку отката за земельные участки для строительства. Илья Константинович полистал ежедневник, нашёл нужный номер телефона и набрав номер, подождал пока на другом конце поднимут трубку: «Здравствуй Пётр Петрович, тебе известно, кто хозяин моего концерна, ты каждый месяц возишь им в столицу оброк, объясни мне, дураку, для чего ты устраиваешь этот маскарад, который может привести к твоему снятию с должности, с последующим расследованием компетентными органами нарушений, которые ты совершил во время работы». Сафронов не стал ждать ответ, а просто отключил телефон и сказал юристу: «Эта публика совсем потеряла страх, скоро придётся платить уборщицам и тараканам из столовой администрации».

Юрист улыбнулся, это был пожилой, умудрённый жизнью человек, который давно понял главную жизненную истину, молчание – залог здоровья. Когда он вышел, в кабинете появилась с тележкой Ия, она привезла завтрак, состоящий из яйца всмятку и овсяного печенья со слабым кофе. Позвонил начальник охраны и доложил, что пришла дочь, Илья попросил Ию перенести завтрак в пентхаус и принести что-нибудь для девочки, которая наверняка голодная. Вскоре они сидели за столиком и слушали Свету: «Мама в последнее время совсем съехала с катушек, бухала почти каждый день с разными тёмными личностями из нашего района. Я обнаружила её лежащей на полу сегодня рано утром, когда зашла в её комнату, теперь всё время перед глазами она, захлебнувшаяся в своей рвоте и пустые бутылки, разбросанные вокруг. Но самое ужасное это запах, стоящий у неё в комнате, извини папа, но я не могу есть, можно постою на балконе, подышу свежим воздухом. Когда она вышла, Ия сообщила: «Звонили ребята, которые поехали туда, они договорились с поминками, местом на кладбище и со всем остальным. А мне жалко Лидию, всегда грустно, когда умирает знакомый человек, даже который был к тебе враждебно настроен и Света не такая плохая девочка, может пусть немного поживёт с нами, а дальше будет видно. Посмотришь на детей наших звёзд, которые учились за границей и сразу возникает вопрос, а чему их там учили раз приехали домой конченными дебилами». Илья не согласился: «Нет, пойди дай задание кадровику, чтобы поискали какой-нибудь колледж или ещё что-нибудь, но подальше отсюда. Ты пойми Ия, моя дочь – это как рычаг воздействия на мою профессиональную деятельность моими врагами, которых у меня достаточно. Света трудный ребёнок, а учитывая её переходный возраст, от неё можно ждать таких сюрпризов, что я устану вызволять девочку из неприятностей».

Они не видели, как Света, прислонив ухо к щели в двери на балконе, слушает скрепя зубами их беседу, сейчас она ненавидела своего отца, его хромую сожительницу и весь белый свет. Вспомнился Марк, который встретил её, когда она выходила из дома, выслушав девочку, он сказал: «Прими соболезнование, но к этому всё шло, сейчас иди к Илье и поступай так, как тебе подсказывает совесть. Запомни, ты моя родная дочь и я тебя никогда не брошу, что бы не делал твой приёмный отец и плевать я хотел на его деньги и знакомства». Сейчас, стоя на балконе она поняла, что между ней и её родным отцом стоит Илья Константинович, который хочет сплавить её куда-нибудь подальше от себя, подальше от Марка“. От мыслей оторвал Илья, который вышел на балкон и попытался обнять за плечи дочь, но эта попытка показать своё расположение не удалась, Света убрала его руку и спросила: „Папа, эти все дома внизу построила твоя фирма?“. Его лицо сразу переменилось, пропала скованность и он, отперевшись на поручень балюстрады стал рассказывать: „Вон первый дом, я назвал его: «Чёрные ночи», за ним «Вольный ветер», у дороги стоят три …, договорить он не успел, Света схватила его за ноги и, что есть силы, приподняв вверх, перевалила за ограждение и потом смотрела, как он летит на землю. Она сама не поняла, что произошло, вспомнились слова Марка и то, как он ловко отправил в мусорные баки двух хамоватых бомжей. Отойдя от балкона, она направилась в комнату, но в дверях стояла Ия и пристально смотрела ей в глаза, девочка услышала стук своего сердца и почему-то захотелось в туалет от страха.

Сожительница отца неожиданно улыбнулась и сказала спокойно: «Успокойся Цветик, произошёл несчастный случай, сейчас появятся люди, и я скажу им, что мы не видели, что случилось на балконе, потому что находились в комнате и пили кофе. Сейчас пройди в ванную, умойся и успокойся, самое страшное позади, Марк рассказывал, что ты умная девочка и на тебя можно положиться». Девочка прошла в ванную и сев на унитаз тупо уставилась в кафельную плитку на полу, голова отказывалась понимать связь Марка с Ией и что она убила сейчас своего приёмного отца. Когда она вернулась в комнату, то застала там рыдающую Ию и каких-то людей с встревоженными лицами, Света быстро включилась в игру и услышав о происшедшем закрыла лицо руками и заплакала.

4

После похорон Лидии и Ильи Константиновича, которых по злому року судьбы похоронили рядом, девочка сидела в кафе с Марком и ела мороженое. Ярко светило солнце, к их столику официант приставил три стула, они ждали гостей, которые запаздывали. Первая пришла Ия, она улыбалась и была в хорошем настроении, поздоровавшись с присутствующими, сказала: «Прошу простить за опоздание, юридические формальности, теперь мы со Светой обеспеченные леди, Илья Константинович завещал нам большие деньги, поэтому сегодня угощаю я». Ия сделала причёску, макияж и облачившись в брючный костюм выглядела успешной бизнесвумен. «Столичные владельцы строительного концерна прислали нового директора, но он по сравнению с Ильёй, жидковат, нет той деловой хватки, как у Сафронова. Мне с ним было неплохо, хотя иногда казалось, что живу с куском гранита, не подлежащего обработке, как говорят свидетели, он даже летел молча, когда его Света сбросила с балкона», – Ия подмигнула девочке, а та молча ела мороженое. Она не могла понять, что происходит и даже во время похорон своих приёмных родителей стояла с отрешённым видом, чувствуя поддержку Марка, который находился поблизости. Понимая её состояние, он положил свою сильную ладонь на её руку: «Не мучайся Цветик, ты скоро всё узнаешь и, поверь мне, будешь сильно удивлена как изменится твоя жизнь». В кафе появилась необычная пара, высокий худощавый старик в строгом костюме шёл рядом с немолодой полной пожилой женщиной, которую он держал под локоть. Она была одета в тёмную одежду, а на голову надет старомодный женский чепец, казалось, это Дуремар и черепаха Тортила решили зайти в кафе попить чайку. Света улыбнулась этим своим мыслям, старику только не хватало сачка для ловли пиявок, но ложечка с мороженым застыла в воздухе, когда они подошли и девочка увидела их лица. Вадим Львович, старик с лавки, по прозвищу Сказочник и бомжиха провидица с которой она встречалась два раза и слышала от неё странные слова. Пожилые люди поздоровались с сидевшими за столиком и заказали подбежавшему официанту чай с тортиком, а когда тот отправился выполнять заказ, женщина-бомжиха осмотрев всех присутствующих твёрдо сказала: «Все на месте, значит можно начинать нашу беседу, но, чтобы всё стало на свои места, я хочу представиться Свете, а то она смотрит на меня с открытым ртом не понимая, что происходит. Зовут меня Серафима Кондратьевна Бурмистрова, я доктор медицинских наук, психиатр по образованию, а все эти люди, которых ты видишь девонька, мои пациенты, которых я считаю своими детьми, даже старого сморщенного Вадима Львовича». Сказочник поёрзал на стуле и кашлянул, давая понять, что он не согласен с такой своей характеристикой, а Серафима Кондратьевна продолжила: «Долгое время я руководила психоневрологической лечебницей в Подмосковье, написала несколько научных работ, а потом наступил период, когда всё надоело и мной овладела то, от чего я лечила своих пациентов. Депрессия – это психическое расстройство, признаком которого является тревожное или угнетённое состояние, ему подвержены многие врачи, работающие с душевнобольными, только об этом не принято говорить. Женщина я одинокая, почему-то мужчин пугает слово: „психиатр“ и взяв отпуск я засела дома за научный труд на материале собственных ощущений этого недуга. Только медики пишут диссертации для получения научного звания, а я писала для себя, потом перечитывала, переписывала и, наконец вернулась к нормальной жизни. Но это уже был другой человек, я поняла смысл своего существования, того, что называется жизненным кредо. Вернувшись на работу уже по-другому смотрела на личные медицинские карты пациентов. Среди них были талантливые люди, не понятые обществом, что послужило причиной их психических отклонений и первый, с кем я стала работать, это был Марк. Он играл в провинциальном театре, сам писал пьесы, имел своих почитателей, но не понравился новому худруку театра, потому что был талантлив и имел на всё собственное мнение. К сожалению, наша богема не любит людей, которые талантливее, чем они, в общем Марк оказался не у дел и как следствие этого запил горькую, а во время запоя попытался покончить с собой, попытка не удалась, и он оказался моим пациентом. При первом знакомстве я поняла, что это неординарная личность, он читал мне Шекспира, отрывки из своих пьес и мне пришло в голову, почему такой человек должен находиться рядом с алкоголиками и наркоманами, которых у нас тоже хватает. Я заболела мечтой о своей клинике, где бы изучала и лечила необыкновенных людей с психическими отклонениями, ведь именно такие представители человечества создавали шедевры, делали научные открытия, двигая прогресс вперёд. Но для этого нужны деньги, в одной из бесед я поделилась с Марком своей задумкой, и он сутки спустя написал пьесу, в которой ему отводилась главная роль. Я видела его энтузиазм, с которым он говорил, но это был не второсортный театр, а жизнь и ответить за провал пришлось бы по полной. Не знаю, может и я немного сумасшедшая, но решила рискнуть и дать актёру возможность раскрыться в жизненной ситуации. Не буду рассказывать содержание представления, но роль любовника пожилой состоятельной дамы, которой муж оставил богатое наследство Марк сыграл блестяще. Старуха переписала всё на него, а потом, во время её приступа появилась я, как медицинский работник и сделала укол хлорида калия для остановки сердца. Неожиданно я почувствовала, что не испытываю никаких угрызений совести, деньги богатой самодурки пошли на создание моей клиники, а Марк реализовал свой талант в полной мере. Вскоре я уволилась с работы и стала набирать персонал для моей частной лечебницы, а когда мы открылись, то появились первые пациенты, но это были не наркоманы – сынки олигархов, или эстрадные звёзды, присевшие на стакан, людей я набирала сама из муниципальных психушек, каждый из них был Вселенной, которую интересно было изучать. Но деньги имеют свойство заканчиваться, а потому как денег со своих пациентов я не брала и надо было платить зарплату персоналу, Марк стал придумывать новые сценарии для наших представлений и подбирать новых актёров из числа обитателей клиники. Так у нас образовалась какое-то подобие театра психов, где Марк был главным режиссёром, а я директором этого безумного балагана». Серафима Кондратьевна рассмеялась каким-то девчачьим жизнерадостным смехом и Свете показалось, что эта женщина необычайно интересный и неунывающий человек. Подошёл официант и принёс заказ, разрезая тортик, Марк отдал дамам розочки, которые украшали его и некоторое время все молча наслаждались вкусом кондитерского изделия, но Света есть не хотела, её захватил рассказ этой немолодой женщины, и она с нетерпением ждала, когда та доест свой кусок. Было интересно наблюдать за этими людьми, добрыми и пушистыми с виду, но способными, не моргнув глаза, отнять человеческие жизнь. Тщательно вытерев салфеткой рот, Серафима Кондратьевна продолжила: «Забавно узнать на рубеже своего бытия, что жила не своей жизнью, а истинное твоё нутро скрыто под слоем вранья и лицемерия, большей составляющей человеческой сущности. Это ощущение внутреннего раскрепощения трудно передать, ты освобождаешься от пут морали и каких-то обязательств и получаешь удовольствие от своей игры и игры пациентов, но все эти артисты люди, с подорванным психическим здоровьем, поэтому после каждого выступления им необходимо терапевтическое лечение, иначе может наступить кризис. Поэтому-то они все и живут одной большой дружной семьёй в клинике и не думают о жизни вне её. Вадим Львович, который хочет ещё тортика, в прошлом известный хирург экстра-класса, состарившись стал никому не нужен, а поэтому ударился в философию, мы любим его слушать зимними вечерами у камина, старик может тронуть за живое. Сидящую здесь Ию, зовут на самом деле Эллой, мы её так назвали, чтобы она побыстрее втёрлась в доверие к Сафронову и стала его любовницей. Она собирает сведения о состоятельных людях, с которыми можно работать, скажу честно, Света, не всегда всё получается, бывают и промахи, но ты не представляешь, как это здорово самим придумывать образы и перевоплощаться в кого угодно, я это называю творческой терапией. В этом городе всё вышло блестяще, Элла натолкнулась в интернете на фото Сафронова, который был похож на неё, я стала изучать этого человека и вскоре был составлен психологический портрет, на основании которого Марк стал придумывать сценарий. Самая трудная роль досталась Элле, она должна была влюбить в себя Илью Константиновича и разрушить вашу семью. А, когда она распалась, мы занялись тобой, ты не обижайся Света, я всё говорю в глаза, даже горькую правду, но это лучше, чем жить во лжи и тешить себя иллюзорными надеждами. Девочка ты с неустойчивой психикой, поэтому встречи с бомжихой, держащей калеку-котёнка и стариком философом на набережной должны были вселить в твоё подсознание чувство одиночества и ненужности близким людям. Параллельно с этим мы через местных алкашей спаивали Лидию, это было нетрудно, женщин трудно посадить на стакан, но если они на него присядут, то уже до конца своих дней не слезут. Марк появился, как рыцарь в золотых доспехах, он актёр и может очаровывать, я давно говорила, что все великие артисты сидят в психушках, а не кривляются на сцене и в кино, просто им надо всё время репетировать, чтобы не потерять форму. Вот Марк и репетировал, внушив тебе, что он твой родной отец и между вами стоят приёмные родители. Демон внутри тебя рвался наружу и впервые показал свою личину, когда ты расправилась в бассейне со своим одноклассником, официальные власти преподнесли это, как несчастный случай, но мы знаем правду и это была репетиция. Марк подсказал тебе твои дальнейшие действия, кинув двух бродяг в мусоровоз, а дальше тебя уже было не остановить, ты стала хищником, почувствовав вкус крови и он тебе понравился. Задумку с палёной водкой я считаю гениальной, алкоголик никогда не остановится, зная, что водки много, вот твоя мать и умерла от этого, захлебнувшись в своей рвоте. Ну, а как ты выкинула Илью с балкона, об этом надо слагать стихи, дочь покончила со своим отцом, потому как была ему не нужна. Ты убила своих родных родителей девонька, потому как они тебя не стоили, мать-алкашка, отец – социопат, какая бы тебя ждала жизнь? Теперь ты состоятельный человек, а значит можешь делать всё, что пожелаешь. Но я хочу предложить тебе влиться в нашу безумную команду, ты больна на всю голову, а значит твоё место среди моих пациентов. Хотя я в последнее время всё больше убеждаюсь, что весь мир сошёл с ума, а у меня в клинике от этого безумия скрываются нормальные люди». Наступила тишина, Света не знала, как реагировать на слова этой женщины, только теперь до неё дошло, что она лишила жизни родителей, которые эту жизнь ей подарили. Но почему-то не было злости на себя, ни на этих людей, которые всё организовали, она тряхнула головой и сказала: «Хорошо, только можно перед отъездом попрощаюсь с подругой».

5

Майя Кржановская открыла глаза и попыталась пошевелиться, но ноги и руки были стянуты стяжками и все попытки освободиться не увенчались успехом. Оглянувшись, она поняла, что находится в полутёмном помещении, где ужасно пахнет и, где кроме неё, кто-то ещё лежит без движения в противоположном углу. Сильно болела голова, последнее, что Майя помнила – это обшарпанная кухня квартиры Светки, где они пили сладкую Мадеру с фруктами и говорили о будущей жизни. Человек в углу пошевелился и Майя услышала стон, потом незнакомец попытался встать, но у него это не получилось, глаза девочки уже привыкли к полумраку, и она увидела свою подругу с запёкшейся на губах кровью, тихо позвала: «Светка, ты что ли, почему мы связаны и вообще, где мы находимся и что происходит?». Подруге было тяжело говорить, видимо она сопротивлялась и ей досталось от похитителей: «Майка, не будь дурой, включи мозги, после смерти отца мне досталось наследство, вот эти утырки и похитили меня с целью выкупа, а тебя за компанию».

Открылась дверь и зашёл человек в маске с прорезями для глаз, подойдя к Свете, он показал ей бумагу с текстом и направил на неё камеру телефона. Хоть в помещении было и темно, девушка разобрала крупные буквы и стала читать: «Мои родители мертвы, поэтому обращаюсь к своему юристу, который должен в течении одного дня собрать деньги в сумме одного миллиона долларов и отдать моим похитителям, в противном случае я погибну. О времени и месте передачи денег будет сообщено отдельно». Когда она закончила, незнакомец вытащил из кармана другую бумагу и направился к Майе. Та, при его приближении съёжилась от страха, а человек в маске вытянул руку с текстом и включил камеру: «Папа, меня похитили, если ты не соберёшь за сутки один миллион долларов меня убьют». Похититель вышел из помещения и после паузы, Света сказала: «Извини меня, подруга, я думала они охотятся только за мной, оказывается им нужна и дочь районного судьи». Из-за двери раздался голос: «Не разговаривать», и девочки затихли, предавшись своим мыслям.

Судья Теодор Кржановский просмотрев запись, задумался, деньги были большие, но не в них было дело, зная свою жену шалаву и недалеко ушедшую от неё дочь, он думал, что это их проказы, чтобы выманить его финансы, заработанные непосильным трудом. Теодор Казимирович Кржановский был из обрусевших поляков и по словам покойного деда принадлежал к какому-то знатному роду, маленький Теодор просиживал часы в библиотечных архивах пытаясь узнать князь он или барон. Но поход с родителями в театр на балет отвлёк его от лазанья по родословному древу. Увидев, как на глазах множества зрителей партнёр безнаказанно лапает балерину за все места, а ему за это ещё и хлопают, мальчик захотел тоже так скакать по сцене в облегающем трико и получать букеты цветов от почитателей. Теодору хватило двух недель в балетном училище, чтобы понять, что все эти растяжки, работа у станка и прыжки, от которых кружилась голова, не для него. После занятий болело всё тело, особенно ноги, а мысль, что он так будет прыгать всю жизнь, навевала грусть и тоску. Теодор со школы искал своё место в этой жизни и путешествия заводили его, иной раз, в такие непроходимые дебри, из которых его вытаскивал папа адвокат. После окончания школы он пошёл по стопам отца и стал учиться на адвоката, что тоже было не совсем то, о чём он мечтал, но лучше, чем таскать по сцене кривляющуюся балерину. Отношения к противоположному полу во время учёбы у него кардинально изменились, его сокурсницы были не воздушные ангельские создания, вид которых заставлял сильнее биться мужские сердца. К этому времени Теодор превратился в высокого стройного молодого человека, знающего себе цену, без особых привязанностей и склонностей, в институте он был «тёмной лошадкой» и это его устраивало. Его отец Казимир был умудрённый опытом человек и как-то в беседе с сыном сказал: «Я всю жизнь оказываю квалифицированную юридическую помощь людям и бегаю со взятками к судьям, чтобы они смягчили приговор моему клиенту, это правило соблюдаемое юристами с незапамятных времён. Каждый отец мечтает, чтобы его ребёнок достиг в жизни большего, чем он, поэтому сынок, проработав после окончания ВУЗа пять лет в адвокатуре, готовься стать судьёй, но для этого нужны деньги, поэтому начинай копить, я конечно помогу, однако всё зависит от тебя, не подведи». И сын не подвёл, для достижения своей цели он использовал шантаж, писал доносы и распространял слухи, он так увлёкся карьерой, что перестал встречаться с девушками и искать среди них суженую. Это сделали за него родители, однажды придя домой, Теодор увидел привлекательную девушку, пьющую чай с матерью. Её звали Эдита Каминская, её отцу помог Казимир, отстаивая его права, когда тот судился с соседом по даче, они сошлись и оказалось, что клиент тоже обрусевший поляк и имеет дочь красавицу, а Эдиту природа действительно одарила белой кожей, светлыми шелковистыми волосами и большими изумрудными глазами. После свадьбы молодые стали жить в квартире, которую купили им родители, а после рождении дочери, которую назвали Майя, жизнь Теодора стала напоминать жалкое существование вьючного мула, которого погонщик всё время бьёт по заднице хворостиной. Эдита пилила его по телефону, в кровати, во время обеда, иногда ему казалось, что эта молодая миловидная женщина дьявол во плоти и поднялась в мир людей, чтобы извести его. Будущая карьера судьи заставляла терпеть все унижения и вскоре он выработал методику защиты от постоянных упрёков жены. Теодор с помощью дыхательных упражнений индийских йогов научился отключаться во время её нытья и переносить своё сознание в Космос, где оно познавало новые истины. Эдита не на шутку забеспокоилась о здоровье мужа, сидящего во время её гневных речей с отсутствующим видом и взглядом, устремлённым в потолок. Она перестала его пилить и стала погуливать, быстро поняв, что это приятнее и не требует большого расхода нервной энергии. Сначала не менее двух раз в неделю к ней приходил слесарь из ЖЕКа Гаврила чинить один и тот же кран, когда муж был на работе. Постепенно социальный статус любовников повышался и к ней ходил уже сам начальник ЖЕКа проводить профилактическую беседу о экономии воды и электроэнергии. Маленькая Майя встречала каждого посетителя наивным детским взглядом и всегда сделав книксен, говорила: «Здравствуйте дяденька». Её муж так долго шёл к заветной цели, что, когда пришли бумаги о его назначении судьёй, чуть не спятил от радости и некоторое время ходил сам не свой. Жена тоже перестала встречаться с чужими мужчинами и стала верной подругой районного судьи. Отец познакомил его с опытным адвокатом Грибовым, по прозвищу Гарибальди, который начал вводить судью в курс дела и знакомить с порядком работы в районном суде. От него Теодор узнал, что председатель районного суда женщина крутого нрава и лучше с ней не ссориться, но её заместитель свой человек и за деньги поможет решить любой вопрос. Сам Гарибальди был уже немолодой дёрганый человек, от которого всё время пахло спиртным и квашеной капустой, но в суде он закатывал такие речи, что его послушать приходили студенты юрфака местного университета. Знакомство Теодора с председателем, её заместителем и другими судьями прошло во время планёрки без возлияний и напутствующих речей. Он начал работать и на себе ощутил атмосферу напряжённости, царившую среди его коллег, люди смотрели друг на друга с лёгким подозрением, никогда не шутили и не говорили на отвлечённые темы, а когда разговаривали, то эта беседа напоминала встречу двух разведчиков в тылу врага. Теодор вскоре привык к местным порядкам и Гарибальди стал его доверенным лицом в переговорах с близкими или знакомыми людей, ждущих в камерах судебного разбирательства. Новый судья не задирал цены и выполнял свои обязательства, вовремя таская откат вышестоящему начальству. Жизнь наладилась, семья вскоре переехала в просторную квартиру престижного района, а дочь отдали на учёбу в школу, где учились дети всего городского бомонда. Статус районного судьи обязал Теодора с супругой посещать городские тусовки, где Эдита блистала во всём своём великолепии, одаривая обнадёживающими улыбками мужчин и заводя нужные знакомства среди женщин. Супругу было не до неё, Теодор долго шёл к заветной цели во многом себе отказывая, а сев в кресло, судья решил, что пришло время расслабиться. Помог ему в этом вездесущий Гарибальди, который обладая большим опытом в общении с людьми, сразу понял, что надо Теодору и вскоре дал ему попробовать кокаин. Если на одних наркотик действует расслабляюще, других бодрит, третьих веселит, то у Кржановского зелье повышало самооценку и уверенность в том, что районный судья, только начало его карьеры. Пропал страх перед начальством, также, как и понимание собственных недостатков, появилась респектабельность во внешнем виде и в общении с людьми. Секретарю судебного заседания не надо было говорить: «Встать суд идёт», когда в зале появлялся Теодор в судебной мантии, все присутствующие сами вскакивали при виде высокого представительного мужчины, весь вид которого говорил, что он близок к небесной канцелярии и даже возможно лично с Творцом. Эти изменения в нём окружающими были восприняты по-разному: Гарибальди был рад доставать ему зелье, так как ему тоже кое-что перепадало, супруге нравился его новый образ, и она после интима стала говорить ему: «Спасибо Ваша честь», но председатель районного суда, немолодая женщина по прозвищу Фурия, поняла причину перемен Теодора и вызвала его к себе. Перед походом к начальнице Кржановский долго стоял перед зеркалом, подыскивая нужное выражение лица, которое было уместно при общении с Фурией. Наконец, найдя нужное, похожее на то, с каким солдат-герой смотрит на генерала, когда тот вешает ему медаль на грудь, он отправился к своему руководителю. Фурия в моменты отдыха была похожа на добрую пенсионерку, отдающую всё своё свободное время разведению цветов в своём кабинете. Но это высокая худощавая женщина за свою жизнь пересажала столько бандитов и мошенников, что о её подвигах ходили легенды, а её лекции на юрфаке будущие правоведы слушали, затаив дыхание. Фурия поливала из лейки цветы в многочисленных горшках, расставленных по всему её кабинету и увидев вошедшего Кржановского пригласила присесть на стул. Он присел недалеко от двери и в нём стало нарастать чувство тревоги, эта старуха могла держать паузу, от которой у многих её посетителей выступал холодный пот на лбу. Наконец, отложив лейку, женщина села за стол и сказала: «Здравствуйте, Теодор Казимирович, разговор наш не займёт много времени, поэтому послушай паршивец и вбей в свою голову, Я, здесь командую парадом и терплю вас потому, как боюсь, что вместо вас пришлют ещё больших мерзавцев. Под словом: „Вас“, я подразумеваю всех сотрудников нашего учреждения, для которых набивание своих карманов деньгами главный закон жизни. Но тебе Теодор, этого мало, ты здесь недавно, а уже ведёшь себя не как слуга Фемиды, а как проверяющий из столицы, которому все должны кланяться. Заканчивай нюхать кокаин, твои фантазии мешают делу, а лично мне смешно смотреть, как ты изображаешь из себя божьего избранника. Мы здесь решаем судьбы людей, и судья наркоман мне не нужен, ты уже сейчас шмыгаешь носом на заседаниях, скоро у тебя появятся покраснения на коже, станешь неряшливым, потеряешь вес и в конце концов будешь подвержен нервным срывам. Я всё это прошла по молодости, но Бог уберёг меня, а я хочу уберечь тебя, ты молодой, красивый мужчина и мне больно смотреть, как кончают такие, как ты. Скажи Гарибальди, чтобы не попадался мне на глаза, этот алкаш, как демон распространяет вокруг себя порчу и зловонье». Фурия замолчала на минуту, вспомнив, что очень давно, когда они были молоды и вместе начинали адвокатскую карьеру, она любила умного и весёлого Гарибальди и мечтала носить его фамилию. Тяжело вздохнув, женщина показала жестом, что разговор закончен, а когда тот вышел, достала из стола старую чёрно-белую фотографию, на которой были запечатлены она, Гарибальди и вся их группа молодых юристов, которые мечтали своей работой изменить мир к лучшему.

Беседа с Фурией произвела на Кржановского большое впечатление, он взялся за ум и перестал нюхать кокаин на работе, для этого у него было время на досуге. Помня слова старшего товарища, он постоянно осматривал своё тело на предмет появления красных пятен, регулярно взвешивался на весах, боясь похудеть и пил таблетки от нервного перенапряжения. Время шло и однажды в нём воспылало отцовское чувство, и он решил поговорить по душам с дочерью, для этого он зашёл в комнату в образе заботливого отца. Майя лежала на кровати, слушая в наушниках музыку, держа во рту дымящуюся сигарету, увидев отца, она с равнодушным видом окинула его взглядом и выпустив кольцо дыма, поздоровалась: «Привет па, вспомнил, что у тебя есть дочь и решил зайти проведать, а для чего, о чём мы будем говорить? Мама сбрендила на старости лет, носит короткие юбочки, шляется по клубам и тусуется с молодёжью, ты занят на работе распределением по тюрьмам нехороших людей, а я живу своей жизнью, которую тебе не понять». Над кроватью дочери висела фотография их семьи, голова супруги и его были проткнуты дротиками для дартса. Пожав плечами, он с гадким настроением вышел из комнаты дочери и зайдя в свой кабинет стал сооружать дорожку, он видел в каком-то фильме, как судья сломавший жизнь невиновному человеку не выдержал угрызения совести и застрелился. В ящике его стола лежал заряженный револьвер, подаренный ему бандитом, которому он вынес оправдательный приговор. Теодор взял оружие приложил к своему виску и закрыл глаза, через минуту он глаза открыл и положил револьвер обратно. Холодная сталь действовала отрезвляюще и нюхать зелье расхотелось, вернулись мысли о дочери, с которой они почти чужие, причём это взаимно, к жене тоже особых чувств уже не испытывал и с равнодушием взирал на её похождения. Определив для себя, что в семейной жизни больше минусов, чем плюсов Теодор Казимирович взял трубочку и наклонился к белой дорожке на сверкающем лаком столе. Он решил оставить всё как есть и жить своей жизнью.