Текст книги "Осуществленная утопия: первый эксперимент профессиональной самоорганизации в психиатрии"

Изменение места прав человека в приоритетах политики США от администрации президента Картера до администрации президента Клинтона (с 1993 г.) было весьма ощутимо в психиатрии. «Международная ассоциация против политического использования психиатрии» (IAPUP) перестала финансироваться, пока не приняла программу широких компромиссов и соответственно этому противоположное наименование – «Международная ассоциация для упразднения и предупреждения политической психиатрии» или «Женевская инициатива в психиатрии», уравняв нарушителей и борцов с этими нарушениями. Бывшая до этого конфедеративной, она усвоила авторитарный стиль, исключила Общество Ф. Вайнбергера и начала целиком игнорировать НПА, называя ее не российской, а московской организацией. Бюллетени «Женевской инициативы» перестали освещать положение дел в России, ограничиваясь Украиной. Из них следовало, что в России работают только Санкт-Петербургская психиатрическая ассоциация и Уссурийская (из нескольких человек). Круто изменил курс и наши дружеские отношения фактический руководитель украинской психиатрической ассоциации в Киеве

С.Глузман, начав даже афишировать свое сотрудничество с КГБ Украины и разойдясь с украинскими правозащитниками (Евгений Захаров) и нами, и начал называть нас «большевиками навыворот». Под этим ловким флагом «Женевская инициатива» со своим руководителем Робертом ван Бореном (который во главе IAPUP сотрудничал с нами), совместно с Глузманом и юристом С.В. Полубинской (по совместительству сотрудницей Центра им. Сербского) начала противопоставлять свои усилия нашей позиции. С. В. Полубинская выступила на съезде АП А со смехотворным обоснованием направления помощи Украине, а не России: украинские психиатры моложе, у них нет комплекса вины, как у российских психиатров, и т. п. В результате, помощь начала получать только Украина. Нам удалось только оспорить план «Женевской инициативы» переводить профессиональную литературу на украинский, а не русский язык, мотивируя необходимостью ее доступности для всех стран Содружества. Окончательной потере иллюзий (забегая вперед) послужил грубый нажим на приютившего нас у себя проф. РУинслоу, чтобы в своем выступлении на съезде АПА в Майами в 1995 г. мы отказались от критического изображения происходящего в российской психиатрии.

Хотя НПА с самого начала отстаивала передачу сертификации и лицензирования в ведение научного сообщества и участия в этой деятельности, а также финансовую независимость от Минздрава, это не носило конфронтационного характера. В отчетном докладе на юбилейном съезде Ассоциации в марте 1994 г. говорилось: «Сотрудничество государственных и общественных структур – неизбежное требование простого здравого смысла, если наше общество не ввергнется в пучину нового тоталитаризма». Все последующие годы взаимоотношения с властями были самой трудной проблемой, требующей конкретных индивидуальных решений, тем более в силу нарастающего с ускорением движения вспять.

На конгресс WPA в Кельне проф. У.Х.Петерс пригласил большую группу членов НПА, которая организовала собственный симпозиум – первый прецедент такого рода. Выступая там 03.10.1993 на президентском симпозиуме, собравшем 18 президентов, за два дня до драматических событий в Москве, д-р Савенко заявил: «Мы считаем, что WPA должна поддерживать конструктивный курс реформ в России, а не занимать нейтральную выжидательную позицию и даже позволять вводить себя в заблуждение». Но не нашел понимания.

В феврале 1994 г. состоялась амнистия членов ГКЧП (устроивших августовский путч 1991 г.) и участников восстания октября 1993 г., что означало прекращение официальной критики советского прошлого. И действительно, положение с правами человека резко ухудшилось.

Если еще в апреле 1994 г. руководители психиатрической службы М3 РФ А.С. Карпов и Б.А. Казаковцев заверяли, что они в равной мере учитывают членство в РОП и НПА, не приемля только псевдонаучную организацию М.Царегородцева («Международный исследовательский центр по психиатрии»), то уже в сентябре Т.Б.Дмитриева заявляла на своих сертификационных лекциях, что не видит разницы между НПА и организацией Царегородцева, и пригласила на совместную экспертизу обе. Это возвращение к точно такой же тактике М3 СССР (В.Ф.Егоров).

С 1994 г. НПЖ внесен в каталог подписных изданий, в нем был опубликован знаменитый диалог врача с пациентом советской эпохи, когда в ПБ можно было оказаться за одно только нелояльное мнение о власти (НПЖ, 1994, I, 24–25), а также полемика относительно МКБ-10.

Журнал отобразил также бурную полемику относительно школы-интерната знаменитого целителя В.Д.Столбуна. Все эксперты на этом заседании, оказались в плену привычных запретительных догм, гениально взорванных выдающимся артистом Роланом Быковым (НПЖ, 1994, III, 26–28, 50–52). На позиции некоторых противников этого успешного, но самодеятельного предприятия сказалось впечатление от телесуггестии Кашпировского и данного накануне заключения главного ученого секретаря РОП Ю.И.Полищука о грубом вреде психическому здоровью и деформации личности от религиозных обрядов «тоталитарных сект». Заключение было подхвачено Институтом Сербского, где была создана специальная группа под руководством проф. Ф.В.Кондратьева по борьбе с «тоталитарными сектами», что положило начало уже в 1995 г. уголовному делу против буддийской организации «АУМ Сенрикё» (НПЖ, 1995, II, 40–60), в котором психиатрия использовалась в качестве грубого предлога для подавления религиозного многообразия и нахлынувших миссионеров, собиравших полные стадионы, которым была не в состоянии противостоять Московская Патриархия.

Если в 1993 г. журнал опубликовал большой текст Гринсона «Практика и техника психоанализа», то в 1994 г поместил работу «Психоанализ в противоречиях» Вольфгана Кречмера и насмешливую реплику Владимира Набокова. Мы противостояли настоящему валу публикаций трудов Фрейда и его последователей, имевших к этому времени преимущественно историческую ценность. На первых порах (1993–1998) аффилированным членом НПА было Московское психоаналитическое общество Сергея Аграчева, развивавшее версию Хельмута Томэ и Хорста Кэхеле, которое учло критику в адрес психоанализа (см. их «Современный психоанализ» в двух томах, М., 1996).

На очередной VII съезд НПА в Звенигороде приехало свыше 100 психиатров от Калининграда до Чукотки и Владивостока, из Украины и Казахстана и 11 коллег из США (Нью-Йорк, Сиэтл). Съезд был посвящен самой острой теме, от которой уклонялась официальная психиатрия – «Психиатрия и права человека». Центральный доклад «Психиатрия и права человека: фундаментальность связи, ситуация в России, позиция НПА» и другие доклады были опубликованы в первом выпуске НПЖ в 1996 г. Ряд вопросов сопровождались острой дискуссией. В Ассоциацию вступили представители еще пяти (к прежним 38) регионов. Последующие 6 дней проходил третий цикл образовательной программы «Новое в практике клинической и социальной психиатрии (американский опыт)». Четыре дня выступали американские коллеги, а в остальные дни – лекция Н.В.Мотрошиловой, разборы трех пациентов проф. В.Г.Ротштейна и два круглых стола.

Четыре представителя НПА приняли участие в юбилейном съезде 150-летия АПА в Филадельфии. Основным событием стало издание DSM-IV. Нам удалось провести переговоры с руководством АПА и руководителями 4-х комитетов, а также солидарно выступить на комитете по правам человека вместе с проф. И.Я.Гуровичем, что не отражало возобновившихся попыток Минздрава игнорировать НПА. Д-р Брайн Грант и д-р Феликс Клейман вручили нам Бюллетень психиатрической ассоциации штата Вашингтон («WSPA Report»), целиком посвященный их участию в нашем съезде и образовательной программе. Но, в контрасте с этим, нам театрально преподнесли Journal of Russian & East European Psychiatry (1994, vol. 27, № 1), в котором очень оперативно появилась отрицательная рецензия на первый выпуск нашего ежегодника 1991 г. из «Обозрения психиатрии и медицинской психологии им. В.М.Бехтерева» (1993, З)[7]7
  Редактор этого журнала Ю. В. Попов отказался поместить ответ на критику (!). Совершив в 1990 г. кульбит из коммунистов в демократы, он в 1993 г. совершил его обратно. Ответ был дан в НПЖ (1996, 1, 59–61).


[Закрыть] «Пути обновления психиатрии в понимании Ю.Савенко». Редактор этого выпуска, руководитель правового комитета АПА юрист Richard Bonnie, тесно сотрудничавший с С.В.Полубинской, даря его, поразил меня упорным отстаиванием чисто советского тезиса, что правозащитная деятельность – это политическая борьба вместо классического определения нобелевского лауреата Элиаса Канетти, что политика – это, прежде всего, борьба за господство. Такова вся политическая история.

В июне НПА приняла участие в XIV Всемирном конгрессе по социальной психиатрии в Гамбурге, на котором Клаус Дёрнер призвал психиатров к покаянию за до сих пор существующие субъект-объектные отношения с больным. Ассоциация приняла участие в X Всемирном конгрессе «Медицина и право» в Иерусалиме, XXV съезде Американской академии психиатрии и права в Мауи (Гавайи), X Международном конгрессе Всемирной ассоциации динамической психиатрии (WADP) и международной школе по правам человека в Варшаве. В рекомендациях Общественной палаты Президенту (09.1994) из шести дополнений два были в редакции НПА: «выйти с законодательной инициативой ввести ответственность за неисполнение законов РФ и распространить общественный контроль на психиатрические учреждения».

В июне был проведен четвертый цикл образовательной программы «Духовные подходы в психиатрии», собравший 80 участников в конференц-зале б-цы им. П.Б.Ганнушкина. Курс лекций с тремя клиническими разборами провел Вольфганг Кречмер (Тюбинген). Завершая свой доклад о германской психиатрии, Фридрих Вайнбергер (Мюнхен) сказал: «Побуждаемые и нарушениями в вашей стране, мы создали свою ассоциацию и специальный комитет в Германском обществе психиатров. В 1980 г. была организована Международная ассоциация (IAPUP). Но импульс сопротивление исходил из вашей страны, где деятельность Анатолия Корягина снискала уважение во всем мире». Пятый цикл образовательной программы НПА «Восполнение пробелов отечественной психиатрии» в Клязьме был посвящен клиническим разборам, которые проводили клиницисты различных школ: В.Г.Ротштейн, Н.Н.Шумский, Н.Ф.Шахматов, Ю.С.Савенко, С.Ю.Циркин, С.М.Плотников, А.Ю.Магалиф. Причем разбор проф. Плотникова превратил присутствующих в расширенную экспертную комиссию, ответившую на запрос суда. Речь шла о студенте-психологе, ставшем послушником АУМ Сенрике (главным примером Полищука со слов его матери), который очевидным для всех образом, в результате активной беседы с залом и жесткого опроса, был признан психически здоровым. Была также прочитана серия лекций по разнообразной тематике. Многие участники вступили в НПА, и количество ее региональных представительств достигло 48. В конце года мы провели семинар в Калужской ПБ, отметив определяющую роль личности главного врача. НПА приняла участие в симпозиуме Европейских психиатров в Вене, в конференции по биоэтике в Институте человека РАН, в конференции «Право на жизнь и смертная казнь» в Харькове, где д-р Савенко был единственным психиатром. Он посетил руководство Общества невропатологов и психиатров Украины в Сабуровой даче.

НПЖ обсудил рейтинг цитирования в отечественной психиатрии, обрисовал попытки реорганизации психотерапевтической службы и привел ответы митрополита Сурожского Антония в интервью о медицинской этике.

На Пленуме РОП избрание новым председателем проф. В.Н.Краснова и принятие Этического кодекса, разработанного В.А.Тихоненко, соседствовало с избранием бойкотируемого Г.В.Морозова почетным председателем. Мы критически откликнулись на Кодекс в отношении того, чего в нем нет.

С 1995 г., явно по команде, НПА стали чинить препятствия в выдаче медицинской документации, необходимой при проведении независимой психиатрической экспертизы, причем особенно в Москве. К этому присоединился даже редактор журнала РОП проф. И.Я. Гурович, впрочем, скорее из ревности: на тот момент число участников образовательных программ НПА и число подписчиков НПЖ было выше, чем у РОП. Так было окарикатурено положение о медицинской тайне – пресечь правозащитную деятельность на основании правозащитных принципов.

В течение четырех месяцев комиссия НПА, осуществляя российско-шведский проект «Поиски следов Рауля Валленберга в психиатрических учреждениях России», посетила Санкт-Петербургскую, Черняховскую, Сычовскую и Орловскую спецпсихбольницы, но в самом знаменитом средоточии политических диссидентов – Казанской больнице с интенсивным наблюдением – нам отказали в ознакомлении даже с формой № 1, не содержащей медицинской информации, а только паспортные данные, статью УК и дату решения суда. А.С. Карпов направил наши усилия в волчью яму – Генеральную прокуратуру. В результате, мы получили цинично бессодержательное разъяснение (НПЖ, 1995, II, 62–63). Тем не менее, огромный собранный материал окончательно документально опроверг упорные попытки Института им. Сербского ограничить число политических подэкспертных несколькими сотнями прошедших через институт. В одной только Санкт-Петербургской спец. ПБ было обнаружено около двух тысяч. НПА посетила Орловскую спецпсихбольницу и провела семинар для сотрудников.

Руководитель юридической службы НПА Ю.Н. Аргунова выступила в Аргентине на региональном симпозиуме WPA с докладом и в качестве сопредседателя секции «Психиатрия, право и этика». М.Е. Бурно и В.Е.Каган приняли участие в конференции в Московском НИИ психиатрии, посвященной взаимодействию психиатров, психологов и целителей с предложением регламентации деятельности последних вместо запрета их нашествия, а Ю.С. Савенко на 75-летии этого Института как его летописец еще к 50-летию, а также в Институте философии на круглом столе по нетрадиционным сектам, репортаж о котором опубликован в журнале «Вопросы философии».

Четыре представителя НПА выступили на съезде Американской психиатрической ассоциации в Майами, на котором была акцентирована необходимость работы психиатров с родственниками пациентов и группами защитников пациентов.

НПЖ опубликовал перевод DSM-IVи его обсуждение, обзор работы «Контроль над сознанием, промывание мозгов и права человека», проект Украинского закона о защите от этого и информацию о начавшихся религиозных погромах.

В конце декабря руководитель «Общества клинических психотерапевтов НПА России» М.Е. Бурно организовал первые, с тех пор ежегодные, Консторумские чтения.

1995 год ознаменовался новыми формами использования психиатрии в политических целях. Война в Чечне положила конец смутному времени в России в пользу имперских целей и приоритетов. Началось неуклонное наступление на демократическое завоевания и возвращение авторитаризма. На круглом столе в Совете Федерации, где обсуждался законопроект «Об информационно-психологической безопасности личности» и на V-ой Международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра» президент НПА высмеял фильм и выступление А.Е.Акимова о торсионных полях или так наз. психотронном оружии, доказательством существования которого служили специально организованные протестные демонстрации с участием больных с синдромом Кандинского-Клерамбо, а на парламентских слушаниях в Государственной Думе выступил против дополнений к закону «О свободе вероисповедания», запрещающем деятельность религиозных объединений, которые «наносят ущерб физическому, психическому и нравственному здоровью», «скрывая фактический характер и цели своей деятельности» и т. п. Хотя 03.03.1995 г. Президиум РОП с участием НПА дезавуировал заключение Ю.И. Полищука как научно несостоятельное, а истцы отозвали иск, суд проигнорировал это и 15.03 арестовал имущество АУМ. А спустя неделю грянуло сообщение о газовой атаке в токийском метро. Началась буря в прессе, не бросить камень в АУМ стало просто неприличным, наши интервью всюду изымались, наш протест против психиатрических претензий к АУМ воспринимался как защита террористической организации. На фоне этой бурной кампании, с нападениями и избиениями членов АУМ при пособничестве милиции, с 17.03 по 05.04.1995 г. нами было проведено тщательное исследование: из списка послушников случайной выборкой была выделена группа в 30 человек, каждый из которых трижды проходил освидетельствование у разных психиатров из группы 11 известных специалистов. В условиях прессинга и угроз на работе несколько членов исследовательской группы покинули ее и заменить их было нелегко. Но исследование было завершено и перечеркнуло умозрительные открытия Полищука «псевдорелигиозного бреда» и пребывания в АУМ как «духовного наркотика», подхваченное, тем не менее, профессором из Института Сербского Ф.В.Кондратьевым. Характерна их опора на малограмотных сектоборцев, тогда как мы тесно сотрудничали с ведущими религиоведами. Устроенный преюцидный судебный процесс над АУМ, где сторону обвинения изо всех сил поддерживал Центр Сербского, блокируясь с используемым Московской патриархией депрограмматором, религиозным графоманом Александром Дворкиным, был выигран исключительно благодаря административному ресурсу.

Д-ра Савенко трижды вызывали в следственный отдел Генеральной прокуратуры в качестве свидетеля по проведенному исследованию монахов АУМ, допрашивая по 4 часа, записывая ответы в гадливом ключе, под конец настолько грубо, что он прервал это и в конечном счете добился письменных извинений. Принятый репрессивный закон о свободе вероисповедания избавил его от дальнейшего преследования, основанием которого была высказанная проф. Кондратьевым в суде уверенность в его подкупе. Не зная, что он читал эту стенограмму, Кондратьев на конференции в Ростове-на-Дону пытался с ним расцеловаться (совсем как в экранизации романа В.Гроссмана «Жизнь и судьба»), и уже во втором выпуске «Российского психиатрического журнала» Кондратьев написал, что НПА выполняет заказ на западные деньги. Видимо, испуганный всем этим, вице-президент НПА д-р Э.Л.Гушанский написал донос на президента НПА в Генеральную прокуратуру, Минздрав, РОП и Российский исследовательский центр по правам человека, где в течение 4 часов под председательством Б.Л.Альтшулера, в прошлом секретаря А.Д.Сахарова, при участии всех сторон разбирался представленный к доносу компромат. Последний был признан несостоятельным, а А.Подрабинек сообщил о своем изначальном недовольстве приемом Гушанского в НПА и привел известного барда Петра Старчика, назвавшего угрозы Гушанского за исполняемые им на квартирах песни «худшим воспоминанием своей жизни». Так Ассоциация потеряла незаурядного профессионала, которому была предоставлена возможность достойно проявить себя.

Осенью 1995 г. НПА провела шестой цикл образовательной программы «Правовое регулирование психиатрической помощи в России и за рубежом». Цикл блестящих лекций, остроумно построенных на еврейских анекдотах, прочел председатель комитета WPA «Психиатрия, право и этика» знаменитый израильский судья Амнон Карми. Состоялись доклады известных специалистов по этике Антонио Пига (Испания) и П.Кокконен (Финляндия), серия лекций отечественных специалистов и два клинических разбора. Приехало 35 слушателей из самых дальних регионов. На пятый день прошел очередной съезд НПА. На съезде выступили президент французской научной ассоциации психиатров негосударственной службы Жан Эйм и заместитель председателя Ассоциации врачей России В.Н.Уранов, посвятивший выступление частнопрактикующей врачебной деятельности как основе независимости, а также Ф.Шмидель и С.Ильюшенко о деятельности Прикладной инженерной лаборатории НПА.

Спустя месяц XII съезд психиатров России открыл новую ситуацию в российской психиатрии, впервые с размахом советских времен, но с окончательной утратой старой психиатрической номенклатурой своих позиций. Впервые выборы председателя РОП на 5 лет носили альтернативный характер (Краснов – 70 %, Дмитриева – 20 %). Но хотя подчёркивалось, что проводится съезд всех психиатров России, а не съезд РОП, НПА была дискриминирована: из 7 тезисов 5 были отклонены, включая тезисы президента НПА «Роль взаимодействия РОП и НПА в развитии отечественной психиатрии», оставлены его тезисы «Новая научная парадигма в психиатрии» в искаженном виде. Эти тезисы были очень актуальны, так как почти всеобщим было ошибочное представление, что новая парадигма в психиатрии состоит в переходе от нозологического принципа к синдромальному. Впрочем, дискриминация тезисов в значительной мере была делом старой номенклатуры (так Котов заблокировал тезисы Аргуновой о независимой экспертизе). Но и РОП не преодолело кризис: 70 % не платило взносов, 90 % не присылало отчетов, а в новом Правлении РОП оказалось около 30 членов НПА.

В 1996 г. в немалой мере благодаря заданному НПА тренду были опубликованы «Общая психопатология» Карла Ясперса и его «Собрание сочинений по психопатологии» в двух томах, а мы организовали перевод и публикацию в четырех выпусках НПЖ фактически первой и сразу ключевой работы Ясперса «Бред ревности», поставившей до сих пор сложнейший вопрос: «развитие или процесс?».

Седьмой цикл образовательной программы, посвященный проблеме права и этики в психиатрии, проходил с участием известных философов Эриха Юрьевича Соловьева и Бориса Григорьевича Юдина, а также Владимира Алексеевича Тихоненко. Из 30 участников в конференц-зале ПБ № 1 им. Н.А.Алексеева треть составляли ведущие московские психиатры, что обеспечило высокий уровень острой дискуссии, в ходе которой выяснилось, что, например, проф. В.В.Белов был уверен, что психическая болезнь генерала Григоренко – доказанный факт. Это отражение менталитета многих руководящих психиатров: в 1994 г. Ю.В.Попов писал, что «наиболее экономичной и эффективной, независимой от органов здравоохранения службой по защите прав психически больных является Государственный центр им. Сербского», ученый Совет которого единогласно утвердил в 1992 г. Г.В.Морозова руководителем темы по истории Института.

Мы опубликовали протест против исключения Минздравом из номенклатуры врачебных специальностей детской и подростковой психиатрии, вопреки ее наиболее выдающемуся уровню. В работе «Новая нозологическая единица и мышление по аналогии» мы привели и прокомментировали доклад Ф.В. Кондратьева «Наркомания и сектомания – явления однотипные», в котором, пренебрегая различием химической и психологической зависимости, он сетовал на отсутствие финансирования на «центры перепрограммирования сознания».

Эксперты Минздрава и МВД отнесли к «деструктивным сектам, представляющим опасность для физического и психического здоровья населения», все, кроме РПЦ, религиозные общины. В опубликованном в НПЖ итоговом документе круглого стола Палаты по правам человека с нашим участием 27.12.1996 г. говорилось: «Считать недопустимым произвольное, не основанное на законе или судебных решениях, отнесение религиозных объединений к так наз. «тоталитарным сектам» и «деструктивным культам»; считать недопустимым предложенное Минздравом России создание «специализированной службы помощи пострадавшим от некоторых религиозных организаций», как противоречащее закону РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и не имеющее научного обоснования..». Призыв Палаты отозвать совершенно некомпетентное, подготовленное в обход собственного отдела по психиатрии, инструктивные письмо, также как Обращение Всероссийского семинара о социальной и правовой незащищенности специалистов, оказывающих психиатрическою помощь, были проигнорированы министром здравоохранения Т.Б.Дмитриевой. Традиционная пренебрежительность к общественным организациям была позднее смягчена специальным постановлением о сотрудничестве государственных и общественных структур, но на практике – посредством создания карманных организаций, выполняющих эту уже театральную роль.

В 1995–1996 гг. наряду с НПЖ, раз в два месяца начал выходить «Бюллетень НПА» (ред. Н.И.Сафронова), который информировал о предстоящих акциях НПА, содержании международных стандартов в области психиатрии, соблюдении прав человека психиатрический службой страны и т. д., а также приложения к НПЖ, посвященные методическим рекомендациям по написанию СПЭ заключения (С.Н.Шишков), проведению патологоанатомического вскрытия мозга (А.И.Ойфа), краткосрочной терапии творческим самовыражением и Консторумским чтениям (М.Е.Бурно).

В апреле 1996 г. VIII цикл образовательной программы «Социальная работа в психиатрии и права человека» в Клязьме собрал 70 участников из 22 регионов. Основной темой была подготовка среднего персонала и защита специалистов, работающих в психиатрии. Впервые такое обсуждение проходило на трех круглых столах, где на равных выступали профессура и 20 старших медсестер стационарных и амбулаторных психиатрических учреждений Москвы и Московской области, впервые для такой аудитории был проведен В.Е. Каганом совместный психологический тренинг, подхваченный д-ром В.Г.Поповым из Челябинска в форме импровизированного концерта, что создало свободную творческую обстановку, в которой было выработано Обращение к Думе и Правительству (НПЖ, 1996, II, 62–64). В рамках семинара была проведена конференция «Психиатрия в III Рейхе и ГДР» (К.Дикхофер из Бонна и Ш.Хаас из Айхберга) и «Психиатрия в СССР и России» с участием известных правозащитников в области психиатрии В. Бахмина и А. Подрабинека и Ф. Вайнбергера. Ряды НПА снова пополнились.

Представитель НПА принял участие в Конгрессе Ассоциации европейских психиатров в Лондоне и в первой международной конференции «Философия и психическое здоровье» в Малаге. На съезде АПА в Нью-Йорке делегация НПА из 9 человек провела в День Победы первый в истории российской психиатрии симпозиум в США, в котором приняло участие Общество русскоговорящих психотерапевтов, провели переговоры с руководством WPA и АПА и установили сотрудничество с Международным комитетом «Юристы за права человека». Поездка состоялась благодаря финансовой поддержке Института «Открытое Общество».

С 13 июня 1996 г. начались Открытые клинические разборы, которые вел Александр Юрьевич Магалиф, с публикацией стенограмм в журнале, что воскресило важнейшую традицию фактического стержня непрерывного профессионального образования и вызвало с тех пор всеобщий непрекращающийся интерес. Продолжились выездные семинары, на этот раз в Ярославле и Воронеже. Мы очередной раз убедились в высоком профессиональном потенциале в регионах, несмотря на тяжелую финансовую ситуацию.

Семен Самуилович Гурвиц, автор вопросов, на которые опиралась известный адвокат Софья Калистратова в деле генерала Григоренко

Александр Юрьевич Магалиф, руководитель открытых клинических разборов, автор «Периодической таблицы» корректоров психотропных средств

На двухдневной конференции НПА о «Тенденциях развития психиатрии», проведенной в формате круглых столов, было заострено внимание на катастрофическом положении с научными кадрами: 80 % психиатров пенсионного и предпенсионного возраста и не прекращающийся отток в коммерцию и эмиграцию. Предпринять что-либо мешали общая пассивность и жалкое финансирование.

В августе 1996 г. делегация НПА из 14 человек приняла участие в Конгрессе WPA в Мадриде, где впервые в истории таких конгрессов провела три симпозиума о российской психиатрии. На Генеральной Ассамблее Ю.С.Савенко выступил с критикой руководства WPA за сохранившиеся со времен Дениса Ли невнимание к проблемам прав человека, восприятие их как политики, включение в члены Исполкома на конгрессе в Мехико апологета злоупотреблений психиатрией в Советском Союзе, невнимание к нашему Меморандуму о правопреемстве РОП пяти условий приема в WPA, к нашему Открытому письму об использовании психиатрии для преследования религиозных организаций под надуманным предлогом принесения грубого вреда психическому здоровью, к глубокой связи психиатрии с правами человека, и предложил создать в WPA комитет «Новая научная парадигма в психиатрии» (НПЖ, 1996, IV, 69). Открытая информация на конгрессе, кто на чьи деньги приехал, обнаружила, что поездка руководства РОП оплачена Женевской инициативой в психиатрии, а других российских делегатов – фармакофирмами, тогда как члены НПА приехали на свои средства. Более того, НПА оплатила 7 голосов на голосовании на Генеральной ассамблее, тогда как РОП, числящая в своих рядах в 18 раз больше членов, – только 11 голосов! Впрочем, Украина имела только 2 голоса. На Конгрессе была принята Мадридская декларация, которая обогатила Гавайскую 1977 г. и Венский пересмотр 1993 г. Русский язык был включен в число 6 рабочих языков.

НПЖ опубликовал Мадридскую декларацию и выступления делегатов НПА, а из монументального издания Совета Европы «Медицина и права человека» (1992) казусы, касающиеся психиатрии, работу Виктора Кагана «Трансметодическая психотерапия» и размышления Мишеля Сапира, очень информативное интервью Виктора Михайловича Морозова, а также несколько интервью с православными психиатрами. Избрание проф. А.А.Портнова (ноябрь 1995 г.) почетным членом РОП инициировало публикацию в НПЖ его письма в «Медицинскую газету» в 1950 г. – яркий документ эпохи: использование антисемитской кампании в карьерных целях.

В октябре 1996 г. в Клязьме состоялся VIII съезд Ассоциации и девятый цикл образовательной программы «Психиатрия и религия» с участием Майкла Шварца и Дэвида Либлинга из Кливленда, которые после обстоятельных бесед с д-ром Савенко выразили солидарность с его подходом и деятельностью. Приехало 80 коллег, половина из разных регионов. Участники приняли Обращение по теме программы.

Была опубликована фундаментальная работа юриста Г.А.Крыловой «Судебный процесс над АУМ глазами юриста».

Мы резко критически откликнулись на Указ Президента о развитии психоанализа как недопустимое – вопреки живой памяти о прошлом – вмешательство власти в науку. Тем более, когда американские коллеги откровенно говорят: у нас психоанализ давно исчерпал себя, а у вас это еще надолго рынок. В унисон с этим была остроумная работа Н.А.Зорина. А в III-ем выпуске НПЖ 1997 г. помещена основополагающая работа президента Международной ассоциации философии науки Адольфа Гринбаума «100 лет психоанализа: итоги и перспективы», чтобы отечественные специалисты не повторяли заново давно пройденный путь.

На протяжении 1997 г. НПЖ публиковал работу главного редактора «Новая парадигма в психиатрии», в полемике с одноименной брошюрой Ю.Л.Нуллера, а также ряд фундаментальных работ по пропедевтике психиатрии А.Крауса, М.Шварца, главы с определением понятия педологии Л.С.Выготским, изъятые из его 6-ти томного собрания сочинений, а также главу «Психиатрический ГУЛАГ» Владимира Буковского.