Текст книги "Рок. Книга 1. Лабиринт Сицилии"

ГАМИЛЬКАР прибыл на галеру с плохими известиями. Римский флот и армия Манлия Вульсона оставила окрестности Лилибея и отправилась на соединение с Регулом в Мессину. Угроза экспедиции в Африку нависла над городом торговли – Карфагеном. Гамилькар, прежде чем отправиться к Акраганту, встретился с Ганноном и предложил ему объединить флоты и ударить по римскому флоту Катулла, находящемуся недалеко от Сиракуз. Но осторожный Гамилькон отказался, сославшись на то, что флот Сиракуз может ударить им в тыл. Все доводы Гамилькара, что Сиракузы потеряли почти половину своих кораблей в непрерывных сражениях с флотом Баркидов, да ещё от налетевшей внезапно бури, потопившей уцелевшие в битве корабли Сиракуз, не принесли никаких результатов. Флот Ганнонов стоял у Гераклеи, опираясь на базу на острове Медуз…

– Если мы и потерпим поражение на море, то только от твоего упрямства, Гамилькон! – с горечью в сердце заключил Гамилькар и отбыл в Акрагант, куда, по данным осаждённых, подошёл ещё один легион римских войск. А значит, готовился новый штурм города…

…Гамилькар, сидя у себя в каюте, обсуждал этот вопрос с Клариссой.

– Тебе нельзя сейчас высаживаться у храму, Кларисса! – Гамилькар взглядом, не терпящим никаких возражений, подтвердил своё решение. – Нам надо решить, что делать с римскими воинами, гостящими у нас. Я пойду побеседую с ними!

Гамилькар поднялся. Кларисса спросила:

– Ты собираешься высадить их около Акраганта?

– Я думаю, им нельзя высаживаться во владениях Кавдика! Но пусть решают сами!

Гамилькар вышел. Он поднялся на корму, где находились Кассий, Иола и Массилий.

– Я приветствую славных воинов Республики и рад видеть их вновь окрепшими и здоровыми. Честно, я удивлён вашей такой хорошей формой! Когда я вас оставил, вы были больше похожи на мёртвых, чем на живых. Но Артемида не оставила своих спасителей без своей опеки и окружила вас заботой своих благодарных спасительниц!

– Спасибо, славный Гамилькар! Клянусь Эскулапом, если бы не твоя забота о нас, мы бы были уже точно во мраке космоса Плутона! – поблагодарил Барку Кассий. – Но твой меч и медицинские знания дали нам ещё один шанс остаться в этом мире! И благодаря этому я обрёл не только жизнь, но и любовь!

Гамилькар посмотрел на Кассия и Иолу и сердце его защемило от тоски, которую вызвали те новости, что он привёз с собой.

– К сожалению, у меня очень плохие новости! Для всех нас! – горько произнёс Гамилькар, тяжело вздохнув.

Брови Кассия нахмурились. Воинская выправка и долг взяли в нём верх. Он отстранился от Иолы и приготовился слушать…

Гамилькар рассказал о новостях, произошедших за последнее время…

– Зная военные законы вашей Республики, я совершенно уверен, что вы захотите вернуться под знамёна ваших частей. И это правильное решение. Я бы поступил аналогично. Иначе ваше имя заклеймят позором предательства, а это будет совсем незаслуженно для таких доблестных воинов, какими являетесь вы! Поэтому я вас высажу на берег в месте, где это будет предпочтительнее для вас. Иола, не надо слёз, – Гамилькар увидел слёзы на глазах Иолы, – Кассий и Массилий воины. У них есть свой воинский долг перед своей Родиной. Но я думаю, мы ещё увидимся! Иначе зачем Артемиде нужно было сводить нас всех вместе, в сражении против общего врага! Наш враг имеет определённые цели, о которых ты, Кассий, не знаешь! Но время, может быть, раскроет тебе их. Время является самым активным и непримиримым судьёй. Его ни подкупить, ни остановить нельзя. – Гамилькар помолчал минуту. – Мне не хочется думать о плохом. Может, так сложится, что мы встретимся в сражении. Пусть позаботится Артемида, чтобы этого не случилось!

Гамилькар замолчал. Лицо его выражало тревогу и печаль…

– Ну что же, я благодарю нить моей судьбы, что привела меня к тебе на корабль, Гамилькар Барка! Я много слышал о тебе в римском лагере! Но вижу, что слухи не стоят и пяди той доблести, отваги и талантов, данных тебе природой! Но выше всего твоё благородство! Исполнение данного тобой слова и долга. У меня только одна просьба – после высадки нас на берег пусть Иола будет с Клариссой! Тогда я буду спокоен за её судьбу, зная, что Гамилькар позаботится о них обеих! Что же касается нас с Массилием, то мы готовы высадиться на берег, где удобно тебе, Гамилькар!

– Ну, тогда давайте порассуждаем. Я думаю, высаживать вас к Кавдику чистое сумасшествие. Кавдик просто прикажет казнить вас, чтобы замести следы своего приказа, а заодно тёмных дел ордена.

– Да, это так. Ну, а если к Кавдику на помощь прислали мой легион? Тогда нам придётся что-то предпринять до нашего возвращения в лагерь!

Гамилькар задумался…

– Тогда есть другой выход! – Гамилькар нашёл решение. – Вас нужно высадить на территории союзников-сиракузцев, они точно знают, чей легион прибыл на помощь проконсулу. Тогда вам будет проще сориентироваться, куда направиться!

Кассий согласился с предложенным вариантом:

– Это дельное предложение. И, кажется, самое подходящее!

На этом предложении решили остановиться. Воинов Республики решили высадить в полночь у берега, занимаемого сиракузской пехотой, стоящей отдельным лагерем…

– Что же будет с нами? Сможем ли мы ещё раз найти друг друга? – Иола в слезах прижималась к груди Кассия, ветер играл её кудрями, вытирая глаза прядями волос.

– Нам остаётся надеяться только на свою судьбу! Но я приложу все усилия, чтобы отыскать тебя! Я найду тебя во что бы то ни стало! – Слова Кассия звучали убежденно, но это не приносило успокоения.

Кар продолжал:

– Война не может продолжаться вечно! Мир между нашими народами всё равно должен наступить. Я сниму знаки приимпелярия и найду тебя! Только будь рядом с Клариссой!

– Я буду с Клариссой! А что будет с тобой? Ведь это война! – Иола ломала руки от безысходности их положения. – Пообещай, Кассий, что не будешь рисковать без надобности своей жизнью!

– Иола, я не могу отсиживаться в сражении за спинами других! Но надеюсь, что боги сохранят мою жизнь для встречи с тобой…

Влюблённые ещё долго разговаривали о будущем, уединившись…

Между тем корабль лавировал между мелей и береговых островов, подходя к точке, выбранной для высадки. Наконец корабль остановился. С корабля была спущена лодка, в которую вошли Кассий и Массилий, а также гребная команда. Лодка отчалила от корабля и стала таять в черноте береговой полосы.

– Что с ними будет теперь? – Кларисса с беспокойством смотрела на удаляющуюся лодку. – Что ты ему сказал у себя в рубке при прощании?

– Кларисса! – Гамилькар улыбнулся жене. – То, что я ему пожелал, останется между нами. – Гамилькар обнял жену. – Что же касается того, что с ними произойдёт в ближайшем будущем… Это знает лишь их римская богиня Тривия, повелительница трёх дорог, по которой из них она проложит им путь! Пусть это будет дорога удачи и мира! Успокой девочку, Кларисса! Она совсем не в себе!

Гамилькар прошёл на корму, оттуда раздалось его распоряжение:

– По возвращению лодки отплываем к эскадре!

…Лодка пристала к берегу. Ночь не давала рассмотреть особенности берегового ландшафта, затемняя всё безликой чёрной полосой. Кассий и Массилий, оказавшись на берегу, старались распознать хоть какие-либо ориентиры для своего движения… Пройдя по береговым уступам, они вышли на вершину небольшого холма, с высоты которого просматривались очертания греческого военного лагеря… Лагерь стоял на следующем холме и расположился своими главными укреплениями к Акраганту. Сторона, смотрящая в сторону морского побережья, была обнесена только частоколом. Кассий и Массилий двинулись к лагерю.

– Великая Геката, стойте, где стоите, и скажите, кто вы и откуда идёте? – Из темноты раздался грубый голос и звон оружия.

– Я центурион Римской республики, со мной мой декан. Мы выполняем задание консула Римской республики Регула. – Кассий замолчал, ожидая ответа.

Из темноты послышался звук грузных шагов… Потом стали проступать два расплывчатых силуэта. При приближении они оказались очень крупными людьми, высокие фигуры которых дополнялись султанами их шлемов. Снаряжены они были, как и все гоплиты греческого войска, большим круглым щитом гоплоном и копьём в пять локтей.

– Я Прокл, начальник дозора с этой стороны лагеря! – назвал себя один из гоплитов, заметив на Кассии знаки центуриона.

– Скажи, Прокл, нам пришлось долго отсутствовать в лагере по заданию консула, какой легион прибыл под Акрагант недавно?

– Легион «Италика», – ответил грек через прорезь своего шлема.

– Хорошо. – Кассий задумался и продолжил, – Нам нужно побыстрей попасть в Сиракузы с важным известием! Как нам это сделать?

– Это просто! Как всегда это делают и все отправленные гонцы нашего лагеря! – Прокл указал рукой направление. – Вон за той ложбиной находится рыбацкий пирс, где стоят быстрые гемиолы. Как раз сегодня утром одна из них отправляется в Сиракузы.

– Спасибо, Прокл! – Кассий повернулся и сделал в заданном направлении несколько шагов, но, остановившись, спросил: – Ну, а как настроение перед предстоящим штурмом города?

– Что и говорить, люди плохо восприняли это известие! Прибывший легион не знает, что ждёт его здесь. Но послезавтра он узнает крепость стен Акраганта! – Прокл покачал головой.

– Ты что же, не веришь в исход штурма? – спросил Кар.

– Я сам был дважды под его стенами! Пуннийцы очень мужественны. Когда мы с осадными башнями подступали под их стены, они делали вылазку. Вместо того, чтобы лезть на стены, мы вынуждены были драться под ними. А там нас расстреливали со стен и башен! Сделавшие вылазку зажигали наши башни и отступали в город под прикрытием Священных отрядов, которых, поверь мне, невозможно сломить в лоб… – Прокл покачал головой ещё раз. – Многим этот штурм будет стоить головы.

– Ну, тогда пусть боги будут на вашей стороне! – Повернувшись Кассий, продолжил путь с Массилием.

Спустившись в ложбину между двух холмов, они увидели рыбацкий посёлок и пирс, о котором говорил Прокл. В это же утро корабль понёс их в древний город греческой цивилизации Сиракузы.

УТРО начала состязаний в Дракосе выдалось необычайно солнечным. Светилу ничто не мешало заливать золотыми лучами весь город. Акрополис был заполнен народом, который предвкушал лицезреть в скором будущем интересные интригующие состязания. Торговля заполнила все ближайшие улицы. Отовсюду исходил запах ароматных блюд, готовившихся для собравшегося народа. Но торговали не только едой. Повсюду были видны повозки, груженые кувшинами. Но в большинстве своём не вином были наполнены кувшины. Предприимчивые торговцы развернули торговлю водой, которая в такой жаркий и ясный день становилась необходимым атрибутом нахождения на жаре. И действительно, люди, занявшие хорошие места, вдоль трибун, не хотели их терять и покупали воду у разносчиков небольших кувшинов прямо на трибунах. И торговля процветала…

Карталон и его спутники заняли места вблизи главной арены под навесом, спасавшим от необычайно активного солнца. Они заранее закупили несколько кувшинов с водой и приготовились к началу состязаний. Акрополис гудел в ожидании…

Наконец, на главную арену со стороны дворцовой площади въехало несколько колесниц, запряжённых шестёрками лошадей. Лошади были покрыты золотыми накидками, переливающимися в солнечных лучах тысячами отблесков. На головах лошадей были надеты разукрашенные кожевенные наглазники, на которых были закреплены высокие султаны из перьев павлина. Красочные перья при беге лошадей как бы моргали своими «глазами», расположенными на концах оперения. По легенде, глаза убитого великана Аргуса отпечатались на хвостах павлинов, украсив этим птиц. Это была очень торжественная и нарядная процессия. Проехав по арене круг, процессия остановилась напротив главной трибуны, на которой расположились несколько рядов зрительских мест. В центре трибуны стояло несколько высоких стульев, предназначенных для царя Акрона и его высоких гостей. С центральной колесницы сошёл человек в белом одеянии с красочной разноцветной отделкой по краям. Человек этот был солидного возраста, на его голове находился золотой греческий венок, символизирующий власть на острове. Он поднял руки в знак приветствия, и народ ответил ему дружными аплодисментами. Акрон, а это был он, поприветствовал всех, поворачиваясь во все стороны и направился к трибуне. За ним сошли с колесниц несколько десятков человек, состоящих из распорядителей состязаний, почётных гостей острова и судей. Заняв почётное место на трибуне и рассадив гостей, Акрон поднял правую руку. С разных сторон раздались звуки труб, возвещавшие о начале турнира. На середину главной арены вышел главный распорядитель турнира и поднял руку, прося тишины… Голоса вокруг стихли…

– Волею нашего правителя острова, могущественного Акрона, турнир воинской славы и умения, проходящий у нас раз в четыре года, объявляется открытым! – прокричал он.

Ему вторили трубы, аплодисменты и овации народа. Распорядитель снова поднял руку. Всё вокруг стихло…

– Мы провели жеребьёвку и я рад вам сообщить, что турнир начнут состязания копьеметателей. Все, кто хочет принять участие в турнире, но не успел ещё оформить заявку на соревнования, могут подойти к трибуне судейства и подать заявки на участие. А пока на смежные арены вызываются участники, уже подавшие свои заявки на турнир. Прошу к рубежам…

– Не хотел бы ты поучаствовать, Тоган? – предложил Карталон своему помощнику нубийцу. – Ведь в метании копья тебе среди нас нет равного! Заодно прославишь в далёких Ионических островах своих великих богов, которых ты так чтишь!

Тоган задумался. Потом отреагировал:

– А смогу ли я после этого поучаствовать в турнире копейщиков?

– Насколько я знаю правила турнира, никому не запрещается участие в разных параллельных состязаниях! – ответил Карталон.

– Тогда я готов выступить. – Тоган встал и пошёл к судейской трибуне.

Между тем на арене начались предварительные состязания. Участников сводили в десятки и они отправлялись на одну из арен для совершения предварительных бросков. Совершив промежуточные броски, участники ожидали вердикта судей, которые отсеивали промахнувшихся и пропускали во второй тур попавших. Вскоре из заявленных примерно двухсот участников осталось едва ли пять десятков… Объявили второй тур, усложнив задание. Теперь мишень отставили на десять шагов назад. Броски проводили также на прилегающих к главной арене площадках. Время проведения бросков увеличилось, так как воины готовились к броску довольно долго…

На третий круг соревнований вышло около трёх десятков соревнующихся.

– Смотри, Карталон, – Сибилла с интересом наблюдала за происходящим, – Тоган кидает копьё, почти не готовясь…

В этот момент Тоган, размахнувшись, пустил копьё, которое без труда пронзило соломенное чучело, служащее мишенью.

– То ли ты ещё увидишь, Сибилла! – прокомментировал Карталон.

На третьем кругу в цель попали только шестнадцать участников. Тогда цель отодвинули почти на край главной арены, а копьё утяжелили, заменив лёгкий дротик на метательное копьё с длинным лезвием.

Все приготовились к главному действию сегодняшних соревнований. Группу поделили пополам, оставив в каждой по восемь участников. Первая группа приступила к метанию…

Из этой группы зрители выделили и симпатизировали трём воинам, наиболее запомнившимся им в предыдущих бросках. Какова была их радость, когда все три участника поразили свою цель! Остальные из первой группы или не попали, или копьё упало, не долетев до мишени. Вышла вторая группа участников, в которой был Тоган. В группе был ещё один запомнившийся зрителям участник, спартанец Харикл. Участники приступили к броскам. Первые из троих бросивших не поразили цели, копьё не слушалось их – или потому что было слишком тяжёлым, или от недостатка умения обращения с тяжёлым копьём. Четвёртым бросал Харикл. Он поднял копьё, как бы пробуя его на вес, и пошёл вдоль границы главной арены к точке броска. Хариклу на вид было двадцать с небольшим лет. Лёгкая походка спартанца, так запомнившаяся зрителям, была как бы сигналом к их овациям в поддержку молодого Харикла. Спартанец подошёл к месту броска. Им служила жирная черта, просыпанная другим по цвету песком, чем вся главная арена. Если бросающий заступал за неё, то на ней оставался след ступни, говорящий сам за себя, что бросок не засчитан. Участник имел три попытки броска. Харикл подошёл к черте и посмотрел в сторону расположенной мишени, которая находилась на максимальном удалении. Он поднял левую руку, как бы просчитывая будущую траекторию полёта копья, вслед за рукой задрав и подбородок… Потом развернулся и сделал три шага от черты в противоположную сторону. В этом месте он воткнул лёгким движением копьё в мягкий песок так, чтобы оно неглубоко вошло в песок, но прочно стояло вертикально. Потом он сосчитал ещё пять шагов от воткнутого копья, развернулся и опустился на левое колено, склонив голову.

Зрители замерли в ожидании…

Харикл вдруг вскочил и мерными шагами в убыстряющемся темпе подбежал к копью… Секунда, и копьё в его руке принимает стартовое положение метательного снаряда… Доли секунды, и Харикл, сделав отсчитанные три шага, запускает копьё в цель… Копьё, запущенное с неистовой силой, играя на лету гибким концом, сверля воздух, летит сначала вверх, потом выравнивается и, ускоряясь, летит уже по наклонной. Секунда, и оно пронзает мишень и с шумом ударяет в бронзовый щит, поставленный позади мишени…

Звон бронзы возвещает Акрополису, что цель поражена! И весь Акрополис взрывается аплодисментами… Действие, которое разыграл спартанец, произвело неизгладимое впечатление на зрителей. Подход к черте, обмер шагов – всё это необычайно впечатлило наблюдающий за турниром народ. Аплодисменты продолжались, пока Харикл, поприветствовав всех, не ушёл с арены.

После спартанца бросали копья ещё трое воинов, но их попытки, как и у предыдущих участников, не увенчались успехом, и они выбыли из турнира.

Последним бросал Тоган. Чёрный нубиец выглядел контрастно на белом песке. Очень высокий, гигантскими шагами подошёл он к своему копью, приготовленному судейством. Он взял копьё, казавшееся в руках предыдущих участников непомерно тяжёлым, как невесомое пёрышко. Проследовав к черте броска, Тоган повернулся и сделал своих три шага от черты. Здесь он остановился и повернулся к мишени. Подкинув копьё в ладони, он как будто искал искомую точку середины копья… Потом пригнулся и замер, глядя на соломенное чучело. Всё это происходило какие-то доли секунды… Тоган резко распрямился, сделав прыжок к черте, и пустил копьё, которое, описав высокую дугу, вошло сверху вниз в соломенную фигуру и гром ударенной бронзы возвестил зрителям, что цель поражена…

Гром рукоплесканий раздался со всех сторон трибун. Необычайная лёгкость, с которой Тоган поразил цель, удивила не только болельщиков, но и судейство…

…Судьи стали совещаться. Утяжелять копьё уже не было смысла. Тоган имел явное преимущество перед всеми участниками своими физическими данными. И поэтому было решено изменить мишень, заменив соломенную фигуру на деревянный круг диаметром в полтора локтя.

Пока шли необходимые приготовления к следующему, последнему, как казалось туру, часть зрителей разошлась по прилегающим к Акрополису улочкам, чтобы перекусить и поделиться впечатлениями об увиденном.

– Харикл великолепен! – говорил один горожанин другому. – Его умение просто зачаровывает.

– Да! Ты прав! Но какой мощью обладает чёрный нубиец Тоган! Судьям что-то надо придумать, чтобы уравнять шансы претендентов.

Такие или примерно такие разговоры шли по всему Акрополису.

– Я только сейчас подумала, Карталон! – Глаза Сибиллы выказывали тревогу. – Тоган хочет выступать в турнире копейщиков. Но ведь если он победит в нём, ему придётся сражаться с победителем мечников! Ведь победители вправе вызвать друг друга на смертельную схватку? Тонге придётся биться не за славу, а за свою жизнь?!

Сибилла назвала Тогана настоящим именем, тревожась за его жизнь.

– Не драматизируй, Сибилла! Это бывает очень редко! И тревожиться ещё слишком рано! – успокаивал её Карталон.

Сибилла в ответ покачала головой…

Трубы возвестили о начале последнего тура состязаний. Все спешили занять свои места, чтобы не пропустить развязку сегодняшней необычайно захватывающей борьбы.

Судьи уже установили новую мишень и вызывали с представлениями последних участников. Вот в каком порядке должны были совершаться броски.

Первым бросал критянин Арикфан. Его возраст был примерно тридцать лет. Он участвовал уже в этих состязаниях четыре года назад, но покинул их после третьего тура… После четырёхлетних тренировок он решил ещё раз попытать счастья в турнире. Это был атлетично сложенный человек с пружинистыми ногами и руками.

Вторым бросал нубиец Тоган. Тогана объявили как гостя из далёкой страны в Африке. Сам Тоган не мог сказать, из какой он страны, потому что у его страны не было официального названия, так как страна находилась за пределами досягаемости тогдашних цивилизаций.

Третьим бросал выходец из Индии Мархал. Это был человек с крупными чертами лица. Волосы на его голове были уложены в замысловатую причёску, которая была скреплена многими заколками и гребешками. Его нельзя было назвать атлетичным человеком, фигура его имела полноватую конфигурацию. Но броском Мархал обладал отменным и точным.

Четвёртым бросал римский гражданин, выходец из Апулии Орест. Человек этот был среднего роста с очень крепкими ногами и мощным торсом. Копьё в его руке было убийственным оружием. Орест совсем недавно служил велитом в республиканской армии.

Пятым копьё бросал спартанец Харикл.

После оглашения участников и очерёдности совершения ими бросков четверо воинов покинули арену, оставив на ней только Арикфана. Трибуны и зрители затихли, стараясь не мешать участнику настроиться на бросок. Снаряд метания оставался тот же, но мишень была уменьшена почти вдвое. Круглый спил бревна кедра был выкрашен в красный цвет с белым пятном в центре. Арикфан отошёл от черты броска на четыре шага. Взял копьё наизготовку и замер, присев почти на корточки. Прошло несколько секунд… Вдруг он выпрямился и, пробежав короткими шагами к черте, запустил копьё с поворотом всего корпуса. Копьё засвистело в воздухе… Оно летело в цель… Вот оно стало снижаться к красному кругу с белым центром в середине, но дуга снижения копья немного не совпала с границей мишени и копьё вонзилось в песок в локте от щита… По рядам зрителей прошёл вздох разочарования, но через несколько секунд трибуны взорвались аплодисментами в поддержку Арикфана.

Сам Арикфан, схватившись за голову, сожалел о промахе, но потом, успокоившись, заулыбался и был награждён многократными овациями за своё мастерство.

Аплодисменты ещё продолжались, когда на арену вышел Тоган. Он не спеша шёл к точке броска. Сибилла, увидев Тогана, так разволновалась, что схватила Карталона за руку и сжала её, не отпуская. Карталон внимательно следил за своим помощником. Кто-то из воинов, окружавших Карталона, закричал, и крик этот был подхвачен другими:

– Тонга! Тонга! – звучало над Акрополисом.

Тоган подошёл к черте и пристально посмотрел на круг мишени. Развернувшись, он отсчитал пять шагов от точки броска. Посмотрев ещё раз на мишень, Тоган замер. Простояв ровно секунду, нубиец тремя прыжками преодолел расстояние до черты, и копьё полетело по высокой дуге к цели… Дуга броска была высока, так что для зрителей, смотревших непосредственно сбоку за броском, сложилось впечатление, что Тоган переусердствовал с силой своего броска, и копьё минует цель, оставив её далеко позади. Но летящее копьё, издавая гибким древком свистящий звук от вибрации его конца, изменило траекторию полёта и стало снижаться с ускорением… Секунда… и наконечник с мощью вошёл в толстый спил, древко завибрировало от внезапного упора. Копьё вонзилось почти в центр мишени.

Зрители взорвались непрерывными овациями. Бросок Тогана вызвал в них восторг. Точность броска поразила самых непримиримых скептиков. Сибилла, отпустив руку Карталона, встала и закричала:

– Тонга! – Трибуны подхватили её возглас. – Тонга! Тонга!

…А Тоган в это время исполнял какой-то свой ритуальный танец…

Пока зрители не могли успокоиться от столь невероятного броска Тогана, на арену вышел третий участник. Индиец Махарбал выглядел совершенно спокойным, будто не было перед ним триумфа нубийца. Он подошёл к черте броска. Встав около черты, он воткнул в песок копьё, а сам сел на песок, поджав под себя ноги. Так он просидел минуту, потом не спеша вытащил рукой одну из ног и завёл её за шею, демонстрируя гибкость тела. Он сделал ещё несколько невероятных поз и движений и только после этого приготовился к броску, вытащив копьё из песка. Вот он, быстро пробежав к черте, пустил копьё… Копьё, сразу пущенное с невероятной силой и с невероятной скоростью, летело траекторией, похожей на полёт стрелы, столь прямолинейной она была. Но уже на середине дистанции полёта стало ясно, что копьё не долетит до цели. Оно летело всё ниже и ниже и наконец зарылось наконечником в песок, не долетев около девяти локтей до цели.

Мархал отвесил поклоны во все стороны с ладонями, сложенными лодочкой у подбородка, и удалился с арены, провожаемый аплодисментами. Следующим на арену вышел апулиец Орест. Он шёл к месту своего броска с открытой улыбкой. Имея огромный опыт в военных действиях, он не сомневался в том, что поразит цель, даже столь отдалённую. Взяв копьё и поиграв им в руке, Орест приготовился к броску… Разбежавшись натренированными мерными шагами, он пустил копьё по траектории, подобной траектории нубийца. Копьё летело точно в цель, в пределы круга… Вот оно уже совсем близко от мишени… Но что это, копьё пролетело в четырёх пальцах от края мишени… Орест схватился за затылок, не веря в свой собственный промах… Он в отчаянии… Трибуны рукоплескают ему за его почти поражённую цель… Но Орест покидает арену в глубоком разочаровании от своего промаха… Трибуны ещё долго не могут успокоиться от переполняемых людей чувств…

На арену своей лёгкой походкой вышел Харикл. Весь Акрополис сразу затих. Зрители замерли в ожидании броска спартанца. Харикл подошёл к черте и произвёл те же действия, что и в предыдущем броске. Вот он замер на отмеренной им дистанции от черты… В воздухе повисла необычайная тишина…

…Спартанец тронулся резко и расчётливо, пробежав чуть вперёд копья, он как бы повернул за ним весь корпус своего тела и подхватил его, потом с тем же поступательным движением сделал ещё два шага к границе броска, довернул корпус по направлению броска и пустил копьё с невероятной силой и скоростью. Выброс руки и начальная скорость копья была подобной выстрелу из скорпиона. Копьё, свистя в воздухе, неслось к цели. Харикл сделав бросок, присел на правое колено и ждал результата. Копьё, миновав половину дистанции, не изменило траектории и только вблизи мишени стало отклоняться вниз, но круг мишени был уже достигнут. Наконечник копья вонзился чуть ниже центра мишени, войдя на половину наконечника в дерево. Воздух взорвался овациями во славу броска Харикла. Сам Харикл, увидев поражение цели, выпрямился и совершенно спокойно, без тени ликования, покинул арену. Акрополис ликовал. Последнее испытание не выявило победителя, и, значит, предстояло ещё одно состязание, которое должно было придумать судейство.

Сибилла была взволнована, она впервые присутствовала на таких состязаниях и не представляла себе такой накал страстей на трибунах среди зрителей. Столько переживаний за исход, казалось бы, простых состязаний она наблюдала впервые. И не только наблюдала, но и страстно болела, болела за Тогана. Карталон улыбался, он и его воины, следящие за турниром, получали огромное удовольствие от увиденного. А в это время судьи о чём-то совещались.

Один из судей отправился к трибуне Акрона с каким-то предложением. Он подошёл к царю и что-то объяснял ему, жестикулируя. После объяснений Акрон кивком головы поддержал решение судей.

Пока судьи делали необходимые приготовления для следующего тура, главный распорядитель турнира вышел в центр арены:

– Сегодня мы стали свидетелями очень редкого случая. Нашим глазам предстали два великолепных воина с редким владением метания копья. Оба имеют очень хорошую технику броска! У каждого свой стиль, совершенно не похожий на стиль соперника, своё владение снарядом. Но вы были свидетелями, турнир не выявил победителя. И мы решили провести очень редкий способ выявления сильнейшего! Этот способ лишь единожды применялся на турнире, но об этом оставлена запись в скрижалях турнира! Тогда так же было два победителя и только применение данного способа выявило сильнейшего! Участники будут метать копья с завязанными глазами, предварительно взглянув на расположение мишени. Надеюсь, что это выявит сегодняшнего победителя турнира.

Распорядитель дал сигнал и возглас труб начал отсчёт начала дополнительного состязания. Вышедшие на арену судьи убрали щит, а вместо него выставили опять соломенное чучело. Чучело поставили в самый центр арены, что сократило дистанцию броска вдвое. Но участникам это не упростило задачу. Судьи бросили жребий, и первым к черте броска должен был выйти Харикл. Он вышел к отмеренной черте и стал ждать судей. Появившиеся судьи развернули его к мишени и дали время сориентироваться. После того, как спартанец отставил ногу, приготовившись к броску, ему завязали глаза, и отошли… Харикл, с завязанными глазами стоял против соломенной мишени. Он поднял копьё и изготовился к броску. Мгновение, и копьё полетело в чучело. Рука спартанца не дрогнула, но немного сбила прицел и копьё пролетело всего на ширину ладони от «тела» чучела. Полёт копья продлился лишь мгновение, и выдох разочарования, вырвавшийся из уст поклонников Харикла, сказал ему о провале его попытки до того, как ему сняли повязку. Харикл сохранил самообладание, тем более что взрыв оваций, раздавшийся с трибун всего Акрополиса, смягчили его расстройство и разочарование. Харикл, поклонившись во все стороны, удалился.

Наступило время испытаний Тогана. Он не спешил и, подойдя к черте, начал исполнять один из своих ритуальных танцев, напевая, что-то на непонятном для всех языке. Через несколько минут он остановился и подал знак судьям о своей готовности к броску. Он отошёл от черты и закрыл глаза, подавая тем самым сигнал о готовности к наложению повязки на глаза. Когда судьи подошли, Тогану пришлось немного согнуться, чтобы те как следует выполнили свою миссию по завязыванию глаз. После того как судьи отошли от Тогана, он вдруг начал кружиться в небольшом танце. Акрополис взволновано загудел, ведь Тоган так потерял направление своего броска! Судьи тоже растерялись, и некоторые из них поскорее покинули пределы арены, дабы не быть поражёнными копьём… Тоган начал выкрикивать слова какой-то песни, непрерывно кружась, и вдруг вскинув руку и сделав примерно ещё пол-оборота, кинул копьё… Акрополис ахнул…