Текст книги "Я убил Степана Бандеру"

«Высвобождение беса…»

Надо отдать должное: Степан Бандера не претендовал на корону главного идеолога националистического движения, да и некогда ему было тратить на теорию своё драгоценное время. Повседневных организационных хлопот с лихвой хватало. Творческими изысканиями он занялся много позже, по окончании Второй мировой войны, находясь на заслуженном отдыхе в эмиграции.

Мировоззрение будущего лидера ОУН формировалось под влиянием работ идейного отца украинского национализма философа Дмитрия Донцова, а также таких канонизированных манифестов, как «Декалог, или Десять заповедей украинского националиста» (автор Степан Ленкавский), «12 примет характера украинского националиста» (Осип Мащак) и «44 правила жизни украинского националиста» (Зенон Коссак).

Символы веры этих националистов были исполнены романтизма и высокопарной изысканной риторики, отдалённо напоминающих то библейские заповеди, то средневековые кодексы чести тевтонских или мальтийских рыцарей.

«Декалог» утверждал:

«Я – дух извечной стихии, уберёгший Тебя от татарского нашествия и поставивший на грань двух миров созидать новую жизнь:

1. Обретёшь Украинскую Державу или погибнешь в борьбе за Неё.

2. Не позволишь никому чернить славу и честь Твоей Нации.

3. Помни про великие дни наших Освободительных борений.

4. Гордись тем, что Ты – наследник борьбы во славу Владимирского Трезубца.

5. Отомсти за смерть Великих Рыцарей.

6. О деле говори не с тем, с кем можно, а с тем, с кем нужно.

7. Исполни, не колеблясь, самые опасные поручения, если того потребует доброе дело.

8. Ненавистью и самоотверженной борьбой встреть врагов Твоей Нации.

9. Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не заставят Тебя выдать тайну.

10. Борись за укрепление силы, славы, богатства и расширение просторов Украинской Державы».

«12 примет характера украинского националиста» расшифровывали так:

«Украинский националист проявляет:

1. Готовность ко всему, что означает, что он является вояком Украинской Революционной Армии. Он борется на великом, всеобъемлющем фронте Украинской Национальной Революции, отдавая все свои силы, готов каждую минуту отдать и жизнь. Украинский националист всегда пребывает в полной боевой готовности.

2. Бескорыстность, что означает, что Идею Украинского Национализма и службу ей ставит выше всех сокровищ этого мира. Для неё он променяет с радостью возможности безоблачной и благополучной жизни на суровую долю солдата-борца, тёплую хату – на окопы или тюрьму. Счастье находит и ищет он в радости борьбы и побед Великого

Святого Дела. Только в счастье Украинской Нации – счастье украинского националиста. Её воля, слава и могущество – его сокровенные желания.

3. Честность, что означает, что он имя националиста носит достойно и никогда не запятнает его никаким нечестным поступком. Он всегда придерживается высоких требований националистической нравственности.

Мораль оппортунистического мира порождает и питает бездеятельность, фарисейство и соглашательство. Мораль националистическая – это мораль нового мира, поступка и борьбы, её принципы возвышенны и нерушимы. Она является основой действующего и чистого, словно хрусталь, характера украинского националиста, Рыцаря-Революционера.

4. Послушность, что означает, что он безоглядно подчинён и верен до самой смерти Идее Украинского Национализма, Организации Украинских Националистов и своим проводникам. Каждый приказ для него свят. Он знает, что дисциплина – это основа организации и силы, а анархия – это руины. Поэтому он всегда поддерживает авторитет Провода Украинской Нации в Организации.

5. Активность и инициативность, что означает, что он борется всеми силами, используя все возможности, каждую минуту для добра Великого Дела – Украинской Национальной Революции. Он не признаёт бездеятельности. У него за мыслью следуют дела, как за молнией гром. Ибо жизнь – это движение, борьба; покой – это застой и холодная смерть. Каждую идею, организацию или человека он оценивает по делам, а не словам. Пассивность – это примета раба. Пассивности раба противопоставляет он творческую инициативу и напряжённую активность борца-проводника.

6. Отвагу, что означает, что он всегда смело и бесстрашно противостоит всем преградам и опасностям. Он не ведает, что такое страх. Заячья сущность труса ему чужда и отвратительна.

7. Решительность, что означает, что он каждый приказ и каждую поставленную задачу исполняет решительно, без сомнений. Поставил – сделал.

8. Выносливость, что означает, что он всегда борется азартно и настойчиво. Он знает, что без выдержки, доведённой почти до упрямства, нет победы.

9. Уравновешенность, что означает, что он во всех случаях жизни сохраняет полное равновесие духа. Жизнь украинского националиста исполнена трудностей, преград и опасностей. Чтобы их преодолеть, чтобы овладеть положением и собрать все силы к удару в соответствующее место, необходимо, прежде всего, овладеть собой. Поэтому украинский националист в подполье и в открытом бою, в окопах и в тюрьме, в триумфе и на ступенях, ведущих к виселице, всегда уравновешен, всегда одинаково спокоен, горд и улыбчив. Умеет по-рыцарски побеждать и по-геройски умирать.

10. Точность, что означает, что он всегда придерживается точности в жизни, вплоть до мелочей.

11. Здоровье, что означает, что он хочет быть здоровым. Он хочет, чтобы всё молодое украинское поколение было здоровым. Украина нуждается в сильных и здоровых телом и духом сыновьях. Поэтому он по мере возможностей исповедует движение и спорт, не разрушает своё здоровье ни употреблением отравы – не пьёт, не курит, ни разгульной жизнью. У украинского националиста Великая Идея в сердце, пламя революционного духа в груди, крепкие и гибкие мышцы, стальные нервы, быстрое соколиное зрение и слух, могучий кулак.

12. Осторожность, что означает, что он всегда придерживается всех требований конспирации».

Дух и нормы жизни братьев-самостийников опять-таки строго регламентировались.

«44 правила жизни украинского националиста.

Бессмертная властная воля Украинской Нации, которая повелела Твоим предкам завоевывать мир, водила их под стены Цареграда, за Каспий и Вислу, воздвигала могучую Украинскую Державу, мечом и плугом определяла границы своих владений, в борьбе против орд выполняла историческую миссию Украины, которая проявлялась в государственных поступках и творческих помыслах Великих Гетманов и Гениев, которые поднялись из руин к новому революционному движению и государственному строительству, которое теперь стремится к новой жизни и творит мощную эпоху Украинского Национализма и повелевает Тебе:

Восстань и борись! Слушай и верь, обретай и побеждай, чтобы Украина была вновь могучей, как когда-то, и создавала новую жизнь по своему усмотрению и по собственной воле!

1. Воспринимай жизнь как героический подвиг и побудительное проявление несгибаемой воли и творческой идеи.

2. Наивысшим Твоим законом и Твоим желанием есть воля и идея Нации.

3. Будь достойным наследником заветов великих сынов Твоей Нации, борись и трудись во имя великого будущего.

4. Твоим самым большим благодеянием и твоей честью является сила и величие Твоей Нации.

5. Железная дисциплина в исполнении Идеи и Провода и обязательность труда есть Твоё достоинство.

6. Помни, что Украина призвана к созданию новой жизни, и поэтому трудись во имя её могущества и процветания.

7. Воспитывай силу воли и творчества, неси повсюду идею Правды Украины и крепи в жизни её историческую миссию.

8. Твоей самой большой любовью является Украинская Нация, а Твоими братьями – все члены украинской национальной общины.

9. Будь верен идее Нации до конца жизни и не сдавайся, даже если против Тебя будет весь мир.

10. Красоту и радость жизни понимай в бесконечном стремлении к вершинам духа, идей и действия.

11. Могучий Бог княгини Ольги и Владимира Великого жаждет от Тебя не слёз, не милосердия или пассивных размышлений, но мужества и активности в жизни.

12. Знай, что лучше всего воздавать Богу почести через Нацию и во имя Нации реальной любовью к Украине, строгой моралью борца и творца свободной государственной жизни.

13. Овладевай знаниями, что поможет Тебе познать мир и жизнь, возвысить Украину и победить врагов.

14. Осознавай то, что Ты являешься одним из ответственных за судьбу целой Нации.

15. Помни, что самым большим преступлением является нанесение вреда своей Нации.

16. Твоими врагами являются только враги Твоей Нации.

17. С врагами поступай так, как того требует добро и величие Твоей Нации.

18. Знай, что наилучшими качествами украинца есть мужественный характер и воинская доблесть, а защитой – меч.

19. Постоянно познавай, совершенствуй себя, и обретёшь жизнь и мир.

20. Знай, что мир и жизнь – это борьба, а в борьбе побеждает тот, у кого сила.

21. Тогда Ты совершенный человек, когда побеждаешь себя и мир и постоянно стремишься к вершинам.

22. Знай, что в борьбе побеждает тот, кого не сломят поражения, кто отважно поднимается после падения и неуклонно стремится к цели.

23. Для победы нужны выдержка и постоянные усилия в действиях и борьбе.

24. Ежечасно будь готов на самый значительный поступок, но при этом не пренебрегай повседневным трудом.

25. Будь первым в борьбе и жизненных победах, чтобы добыть для Нации венец победы.

26. Живи риском, опасностями и постоянным напряжением, откажись от всякой выгоды и спокойной жизни филистера.

27. С радостью и без нареканий исполняй возложенные на Тебя обязанности, чтобы своим трудом и реальными ценностями обрести себе право на лидерство.

28. Помни, что лидерство требует постоянных трудов и огромных усилий.

29. Будь сильным и несгибаемым даже перед лицом смерти и различных испытаний.

30. Храни гордо голову перед опасностями, а на удары судьбы отвечай умножением усилий в труде и борьбе.

31. Помни, что милостыню принимает только немощный нищий, который не может своим трудом и своими способностями обрести право на жизнь.

32. Не надейся ни на кого. Будь сам творцом своей жизни.

33. Будь скромным и благородным, но помни, это означает скромность и послушание.

34. Единомыслие с богатырями духа Тебя возвышает, а сочувствие с подлыми и бесхарактерными людьми – ослабляет. Протяни братскую руку тем, кто хочет, как и Ты, идти наверх.

35. Не завидуй никому. Удовлетворись тем, что обретаешь собственным трудом и достоинствами.

36. Будь дружелюбен. Крепи побратимство духа, идеи и оружия в жизни, труде и борьбе.

37. Связывай тесно свою жизнь с жизнью Нации. Отдавай Украине свой труд, добро и кровь.

38. Избегай какого-либо лицемерия, обмана и хитрой фальши, но перед врагом скрывай тайные дела и не дай заманить себя в расставленные сети, для получения же секретов врага используй даже коварство.

39. Почитай женщин, которые должны стать Тебе товарищами по духу, идее и действиям, но избегай разнузданных.

40. Цени высоко материнство, как источник продолжения жизни. Из Твоей семьи создай ковчег чистоты Твоей Расы и Нации.

41. Люби и заботься о детях, как о будущем Нации.

42. Крепи физические силы, чтобы ещё лучше работать для своей Нации.

43. Будь точным. Считай утраченной частью жизни каждую минуту, которая прошла без дела.

44. То, что делаешь, делай сознательно и так, будто оно должно остаться в веках и может стать последней и лучшей памятью о Тебе.

Во имя крови и славной памяти Великих Рыцарей, во имя будущих поколений всем и всюду демонстрируй делом верность и любовь к Украине. Неси гордо и непоколебимо знамя Украинского Национализма, высоко цени и почитай честь и имя украинского националиста».

Обязательными были ритуальная Молитва титульного националиста и гимн националистов «Родились мы в великий час». Подпольным же гимном несуществующей страны служила песнь-реквием «Ще не вмэрла Украина…».

Словом, всё было так, как предвещало Бытие: «И Бог создал Организацию, и дал ей господство над человеком».

Многократные трогательные попытки представить поэта Тараса Шевченко крёстным отцом украинской националистической идеи, как правило, с треском проваливались. Хотя бы по той простой причине, что великий Кобзарь нигде и никогда не говорил об украинце или украинцах. Более того, Шевченко однозначно отличал Надднепрянскую Украину, каковую он и считал собственно Украиной, от территории, которую ныне принято именовать Западной Украиной. В своей повести «Прогулка с удовольствием и не без морали» Тарас Шевченко указывал на существенные различия укладов жизни схидняков (восточных украинцев) и западенцев: «Минувшая жизнь этой кучки задумчивых детей великой славянской семьи не одинакова. На полях Волыни и Подолии вы часто любуетесь живописными развалинами древних массивных замков и палат… О чём говорят эти угрюмые свидетели прошедшего? О деспотизме и рабстве!

О холопах и магнатах! Могила или курган на Волыни и Подолии – большая редкость. По берегам же Днепра, в губерниях Киевской, Полтавской, вы не пройдёте версты поля, не украшенного высокой могилой, а иногда и десятком могил; и не увидите ни одной развалины… Что же говорят пытливому потомку эти частые тёмные могилы вдоль Днепра и грандиозные руины дворцов и замков на берегах Днестра? Они говорят о рабстве и свободе. Бедные, малосильные Волынь и Подолия! Они охраняли своих распинателей в неприступных замках и роскошных палатах. А моя прекрасная, могучая, вольнолюбивая Украина туго начиняла своим вольным и вражьим трупом неисчислимые огромные курганы. Она своей славы на глумление не отдавала, ворога деспота под ноги топтала и – свободная, нерастленная – умирала. Вот что значат могилы и руины».

Ключевой фигурой, выразителем идей украинского национализма являлся Дмитрий Донцов. Именно его доктрину взял за основу учредительный съезд Организации украинских националистов (ОУН) в 1929 году. По мнению видного канадского учёного Виктора Полищука, «краеугольным камнем идеологии интегрального (фашистского типа) национализма было отождествление Донцова с видом в природе, что вытекало из основ социал-дарвинизма. Она была человеконенавистнической, антигуманной и антихристианской». Галичанский общественный деятель Михаил Добрянский считал, что «донцовщина легла тяжким грузом на молодую генерацию Западной Украины… Отношение Донцова к религии, к миру абсолютных ценностей является по меньшей мере негативным, чтобы не сказать враждебным… Донцов определил… аморальность национализма как один из главных столпов националистической идеологии… Донцову выпала сомнительная честь санкционировать аморальность в методах политической борьбы…. Донцов был тем, кто силой своего влияния перевесил соотношение сил и определил цель – борьбу за высвобождение беса в украинском человеке…».

Рядившиеся в белые одежды патриотов оуновцы даже не подозревали, что их хитрости давным-давно, ещё в XVIII веке, были разгаданы британским доктором Самуэлем Джонсоном, заметившим, что «патриотизм – последнее прибежище негодяя».

Через два столетия подобным «прибежищем» стал «схрон» националиста.

Закончив гимназию, Бандера решил продолжить образование в Украинской хозяйственной академии в старом чешском курортном местечке Подебрады. Однако в получении заграничного паспорта юноше отказали.

Пришлось Степану остаться дома, «занимаясь хозяйством и культурно-просветительской деятельностью в родном селе (работал в читальне „Просвита”, руководил любительским театральным кружком и хором, основал спортивное товарищество „Луг”, участвовал в организации кооператива). При этом проводил организационно-воспитательную работу по линии подпольной УВО в соседних сёлах…»

В сентябре 1928 года Степан поступил на агрономический факультет Львовской высшей политехнической школы. Знать бы те злаки, которые намеревался взращивать будущий агроном… Впрочем, лекции и семинары молодого студента не слишком занимали. Он и сам не скрывал: «Больше всего времени и энергии я вкладывал во время студенчества в революционную, национально-освободительную деятельность. Она пленяла меня всё больше и больше, отодвигая на второй план даже завершение учёбы… Дипломного экзамена я уже не успел сдать из-за политической деятельности и заключения…»

Действительно, студента Бандеру проще было отыскать не в учебных аудиториях, а в особняке на улице Супинского, 21, где располагался студенческий академический дом. Именно здесь, в «твердыне украинского молодёжного националистического движения», кипели страсти, обсуждались все самые важные проблемы.

Бандера стремился находиться в гуще событий, будучи «членом украинского общества студентов Политехники

„Основа” и членом кружка студентов-полеводов. Некоторое время работал в бюри (коммуне) общества „Сельский хозяин”, которое занималось подъёмом агрокультуры… В области культурно-просветительской работы от имени общества „Просвита” я отбывал в воскресенье и праздники в поездки в ближайшие села Львовщины с лекциями и оказывал помощь в организации других импрез (мероприятий)».

Постепенно его страх на ляхи (ненависть к полякам) переплавлялся в страх перед всей Советской империей.

Евген Коновалец

Кстати, в студенческие годы Бандера продолжал свои оригинальные психофизиологические эксперименты по поддержанию силы воли и духа: подвешивал над кроватью кольцо аппетитной домашней колбаски и, превозмогая утробные муки, не прикасался к вожделенному лакомству по нескольку дней. Поначалу товарищи по учёбе с удивлением наблюдали за тем, как Степан хлестал себя ремнём, прижигал пальцы, защемлял их в косяках дверей. Потом привыкли…

14 ноября 1928 года Степана впервые задержали «полициянты» за распространение листовок УВО, – тогда обошлось устным втыком. Через какое-то время его вновь арестовали, теперь уже за организацию «свят-манифестации» в честь 10-летия провозглашения Западно-Украинской Народной Республики.

Безусловным прародителем ОУНа являлся комендант Украинской войсковой организации, бывший полковник петлюровской гвардии, а ещё ранее – командир корпуса сечевых стрельцов Евген Коновалец. На Венском

конгрессе в начале 1929 года Коновальца избрали Проводником (руководителем) организации.

«Я стал сразу её членом, – гордился Бандера. – В том же году я был участником 1-й конференции ОУН Стрыйского округа».

Ради Степана ветераны движения даже пошли на нарушение устава, по которому в организацию принимали только с двадцатиоднолетнего возраста. Недостающий год простили, невелик грех. Тем более лишний «штык» делу не помеха. Хотя уже тогда заглянувший в «ранец солдата» Петро Балей заметил, что Бандера даже «на пороге двадцатого года жизни вслух мечтал стать гетманом».

Путь к «престолу» был непрост, но энергичный молодой человек успешно осваивал нормы политической жизни. Он понял, как важно примелькаться, что нужно почаще бывать на виду, не пропускать ни одного многолюдного звучного мероприятия. Бандера принимает участие в конференции ОУН в Праге, затем в Берлине и Данциге. «Кроме того, – скромно уточнял он, – на узких конференциях-встречах я несколько раз имел возможность говорить о революционно-освободительной деятельности Организации с Проводником УВО-ОУН сл. п. полк. Евгеном Коновальцем и с его ближайшими соратниками…»

Он успешно сдавал «зачёты» по распространению нелегальной литературы. Большая часть националистической прессы издавалась на польских территориях. Бандера отвечал за надёжность доставки тиражей печатной продукции, а также за организацию их нелегального распространения. За «почтальонами» охотились. Уже сам факт обнаружения «Украинского националиста» или «Сурм» («Трубы») был основанием для задержания любителя опасного чтива и сурового его наказания.

Матрицы «Бюллетеня Краевой Экзекутивы[1]1
  Экзекутива – от лат. executio – «исполнительный», в данном случае – исполнительный комитет. (Кроме указ. случаев примеч. авт.)


[Закрыть] ОУН на ЗУНР» и «Юнака» («Юноши») тайно изготовлялись во

Львове, потом всевозможными путями переправлялись на конспиративные «хаты»-типографии, регулярно менявшие свои адреса. На пограничных пунктах удалось «прикормить» несколько точек, через которые кипы газет, листовок и брошюр мощным потоком шли на Гуцульщину, Волынь и в другие регионы. Отрабатывались и запасные маршруты – через морской порт «вольного города» Данцига, через Литву, которая не испытывала тёплых чувств к полякам, превратившим древнюю столицу Вильнюс в Вильно, прокладывались скрытые тропы и по белорусским лесам.

В обусловленное время в нужных местах появлялись окружные курьеры, которые передавали литературу уездным вестовым. Польская полиция с ног сбилась, пытаясь разобраться в запутанной сети распространителей. Проводились массовые облавы, аресты «вслепую», устанавливалась слежка, однако улов, как правило, был скуден.

Несколько раз в облавы попадал и Бандера. Но вид невзрачного, худощавого студентика был настолько безобиден, а поведение предельно корректно, что «полициянты», продержав его для острастки день-другой в кутузке, отпускали с миром на все четыре стороны.

Как бы ни стремились усердные летописцы обнаруживать благородные рыцарские черты в пионерах мировых революционных движений, никто не в силах замолчать тот факт, что при становлении любой оппозиционной политической силы каждая из них неизбежно переживает полукриминальный лихой период «первоначального накопления капитала», иными словами – «экспроприаций».

Участившиеся нападения на банки, почтовые отделения, инкассаторские подводы и железнодорожные спец-вагоны полицейские сперва списывали на не в меру расшалившихся разбойничков с кривыми ножами и лишь позже стали связывать с «политиками». Ещё бы, ведь только в один из дней боевики ОУН удачно провернули сразу несколько операций – напали на почтовые транспорты под Перемышлем и в Коломые и одновременно ограбили банк в Бориславе.

Но вот в невзрачном Городке Ягеллонском осенью 1932 года налёт на почтовое отделение не удался, хотя рассчитывали сорвать немалый куш для оуновского общака. К участию в «мероприятии» было привлечено двенадцать боевиков. У каждого была своя роль. Главные оставались за Дмитром Данилишиным и Василем Биласом. Они должны были ворваться в помещение, «навести шороху» и быстро собрать злотые. Другие хлопцы обеспечивали безопасный отход добытчиков.

В своём успехе молодые оуновцы не сомневались. Почта не была неприступной крепостью – не банк всё-таки, вооружённой охраны нет, а полицаев в городке – раз-два и обчёлся. Билас и Данилишин, несмотря на молодость, были проверенными боевиками. На их счету уже числились и успешные «эксы», и даже теракты.

Но с самого начала всё пошло наперекосяк. Сперва с опозданием подвезли боеприпасы, из-за этого пришлось перенести начало операции. Почти сутки налётчикам пришлось пережидать в стоге сена. А погодка была ещё та – на дворе стоял ноябрь. Сырость, бесконечный дождь, порывы ветра трепали худенький стожок и настроения конечно же не добавляли. В общем, натерпелись хлопцы. Хорошо ещё, что предусмотрительный Дмитро горилочки с собой припас. И сальца, естственно, тоже, не говоря уже о тугих солёных огурчиках. Вот девчат, жаль, не было…

Им и в голову не приходило, что полиции уже известно о готовящемся нападении и «гостей» ждали. Когда вооружённые грабители ворвались на почту и рявкнули: «Руки в гору!» – из засады грянули выстрелы. Грозные с виду бандиты кулями рухнули на пол и открыли ответный огонь. Повезло – в суматохе и панике, под шумок, даже успев-таки прихватить с собой опломбированный дерюжный мешок с деньгами, они ужами выскользнули за двери.

– Да хрен с ним, – крикнул Билас напарнику, – бросай ты мешок, ноги бы унести!

– Заткнись! – рявкнул в ответ Дмитро. – Ходу!

Но тут из окон соседнего дома, где тоже засели полицаи, раздался новый залп. Стоявший на стрёме двадцатидвухлетний Владимир Старик был убит наповал, Юрко Березинский тяжело ранен.

– Давай на станцию, – сориентировался Дмитро.

Краем глаза он видел катавшегося по земле Березинского, к которому уже подбегали полицейские. Раненый сунул обрез в рот и спустил курок. Как учили…

Налётчики сломя голову, петляя между домами, помчались к железнодорожной станции Навария Глинная. Уже был виден пыхтящий паровоз, готовый к отправке. «Прибавь ходу!» – на бегу подгонял друга Билас. Им казалось: спасение совсем близко – протяни руку, покрепче ухватись за скользкий поручень трогавшегося состава – и поминай как звали…

– А ну-ка, стоять, хлопчики! Куды ж вы несётесь?! Стоять! – прогремел зычный голос. «Полициянты!» На пути беглецов выросла пара вооружённых людей в фуражках и при погонах. – Документы! – громыхнула новая команда.

В этот момент старый паровозик оглушительно, по-хулигански свистнул, вздохнул-выдохнул белым паром и медленно тронулся. Билас в отчаянии глянул на товарища. Данилишин кивнул, полез в карман вроде бы за припрятанным билетом или паспортом. Выхватил револьвер и быстро разрядил обойму в полицейских. Один из служивых упал на месте, второй схватился за плечо, выронил винтовку и тонко закричал:

– Пощадите, сынки!

Разбираться с ним было некогда, секунды таяли.

– Вперёд! – взял на себя команду Данилишин.

Парни из последних сил помчались дальше, в сторону от этой проклятущей станции, орущих людей и, миновав огороды, выскочили на просёлочную дорогу. Легкие разрывались, ноги уже становились ватными. Хотелось рухнуть на стылую землю и забыть весь этот кошмар! Господи, пронеси, спаси и помоги! Ничего этого не было! Ни почты, ни стрельбы, ни погони, ни полицаев! Нет!

Бежать дальше уже не было сил.

Кое-как они доплелись до какого-то лесочка и укрылись под первым же кустом. Низко висело небо в тёмносерых клочковатых тучах. Тихо. Ни птичьего крика, ни человечьего голоса, ни посвиста «загонщиков», ни топота копыт, ни лая собак. Только деревья шумели где-то там, в вышине… Так спокойно. Измученные хлопцы ненадолго забылись на мёрзлой земле.

Хвойный лесок ещё тонул в густых предрассветных сумерках, когда Дмитро растолкал скукожившегося приятеля:

– Василь, вставай, хватит отлёживаться. Тут где-то недалеко село вроде должно быть. Розвадив, кажется… Проберёмся туда тихонько, неужто ни в одной хате схрон какой-нибудь не найдём? Мир не без добрых людей… Пойдём, друже, некогда, надо скорей ховаться…

Только в селе беглецов уже ждали «добрые люди».

До смерти напуганный местный священник отец Киндий потом, уже в зале суда, рассказывал:

«Первого декабря, где-то часов в одиннадцать, я увидел, как множество людей, кто в одних сорочках, кто тепло одетый, бежали полем по направлению к лесу. Заинтригованный, я двинулся за ними и услышал крики: „Разбойники! Держи!” Сначала я подумал, что загоняют дикого зверя, которого в этой стороне немало водится. Но через какое-то время услышал крики: „Бей! Стреляй!” На околице услышал выстрелы. Затем раздались голоса: „У них уже нет патронов, но всё равно давай осторожно!” От волнения я не мог бежать, приотстал. С пригорка увидел лежащего человека… Его топтали люди. Я подбежал и стал просить, чтобы его не били. На расстоянии каких-то тридцати шагов я увидел другого, который тоже лежал на земле. И его тоже били. Я не знал, кого спасать. Слышались голоса, что их суд освободит, а они потом спалят село, а потому их нужно убить. Я, как священник, не мог этого допустить. Попробовал отобрать у людей колья, но люди были возбуждены так, что готовы были и на меня наброситься. Наконец один из лежавших пришёл в себя и поднялся. Это был молодой высокий мужчина. Я закричал, чтобы и второго прекратили бить. Спустя какое-то время встал и второй. Оба они были избиты, по лицу каждого сочилась кровь. Они прижимались друг к другу, а толпа их окружала.

И произошло то, чего я ещё никогда в жизни не видел: один взял другого за руку. Они стояли на пригорке, возвышаясь над людскими головами. Тогда тот, более рослый, произнёс: „Мы являемся членами украинской организации. Мы погибаем за Украину. Если вы будете так воевать, то и Украины никогда не будете иметь”. Так как они стояли рядом со мной, я услышал, как один другому прошептал: „Теперь поцелуемся на прощание!” Они расцеловались.

Я умею держать себя в руках. Но та минута, когда вокруг стояли люди с кольями, а эти – на холме, напомнила мне, что так, наверное, было и тогда, когда на Голгофе распинали Христа. Люди наклонили головы и не знали, что делать. А тем временем подоспела полиция и их забрала…»

Скорый суд над боевиками состоялся во Львове в конце декабря. Данилишина и Бил аса приговорили к смертной казни. Такой же приговор был вынесен ещё одному уцелевшему участнику «экса» – Маркияну Жураковскому, но президент Польши великодушно заменил ему высшую меру пятнадцатилетним тюремным заключением. Судьба прочих участников группы осталась неизвестной.

На следующий день после вынесения приговора, в 6 часов 30 минут утра, Дмитро и Василь были повешены во дворе печально знаменитой львовской тюрьмы Бригидки. Присутствующие на казни адвокаты потом рассказывали, что последними словами Данилишина, всходившего на эшафот, были: «Мне очень жаль, что я не смогу ещё раз умереть за Украину!» Василь Билас успел лишь выкрикнуть: «Да здравствует Укр…»

В этот день во всех львовских церквях, во многих галичанских селах печально звенели церковные колокола, повсюду шли поминальные службы. Полиция не вмешивалась, опасаясь стихийных бунтов угрюмых мужиков и гнева совсем уж непредсказуемых баб. Ну их к бесу, это же «вуйки[2]2
  Здесь в переносном смысле – медведи (укр.). (Примеч. ред.)


[Закрыть] клятые», от них всего можно ожидать.

Автором идеи превращения бездарно провалившейся акции в высокую общенациональную трагедию и канонизацию невинно убиенных был Степан Бандера. Именно по его инициативе имена казнённых стали упоминаться в молитве националиста «Украина, мать героев». Парня с мозгами приметил и взял себе на заметку недосягаемый оуновский лидер Коновалец.

Многие увидели, что с приближением Бандеры к руководству Провода публичные акции стали масштабнее, разнообразнее и привлекательнее. Он уже не ограничивал свою деятельность только контролем за распространением пропагандистской литературы. Степан увлечённо копался в архивах, изучал исторические документы, не давая покоя своим товарищам: «Нам нужно то, что может тронуть души. Чтобы колокольный звон по Дмитру и Биласу был услышан всеми, верно? Чем можно ещё увлечь народ? Думайте, хлопцы, думайте, думайте! Нельзя стоять на месте!»

Так фактически на пустом месте возникла идея создания культа могил сечевых стрельцов – бойцов подразделений армии Австро-Венгерской империи времён Первой мировой войны. Для галичан, требовал Бандера, павшие сечевые стрельцы (их ещё называли усусами – производное от аббревиатуры УСС) должны стать святыми, героями былин и легенд. То, что легион УСС сражался против солдат российских армий, рекрутированных из уроженцев восточных украинских земель, никто старался не вспоминать.