Текст книги "Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии"

Сибирь

Путь до Якутска по земле и воде и краткое введение в историю Северной Азии.

Хельсинки, Москва, Екатеринбург, Тобольск, Красноярск, Новосибирск, Братск, Усть-Кут, Пеледуй, Ленск, Олёкминск, р. Лена, Якутск

Мимо окон поезда пролетел белый пограничный столб.

Так совершенно спокойно поезд через Уральские горы въехал из Европы в Азию. Называть эти низкие холмистые, лесистые бугры горами было бы слишком громко. Я спешно запечатлел на телефон столб и удивился, на каком основании и кто дал полномочия шведскому офицеру Филиппу Йогану фон Страленбергу[6]6
  Филипп Йоган фон Страленберг (1676–1747) – в ссылке в Тобольск создал карту «России и Великой Татарии 1730 г.» и написал книгу «Историко-географическое описание северной и восточной частей Европы и Азии».


[Закрыть], взятому в плен под Полтавой и сосланному в Сибирь, утверждать, что граница между континентами проходит именно тут.

В конце июня 2016 года я поехал готовить переезд нашей семьи в Якутию. Жена и дети остались ждать в Финляндии.

Чтобы лично оценить размеры континента, я решил проделать путь на восток на поезде и по воде. На поезд и корабль у меня должно было уйти чуть больше недели, что немного: в XVII веке судоходный путь из Москвы до Якутска занимал полтора года.

После границы Европы и Азии мой поезд сделал первую остановку – в Екатеринбурге. Я выпрыгнул из поезда, чтобы оценить по-сталински широкие и суровые улицы полуторамиллионного города.

Екатеринбург – сравнительно молодой город. В 1781 году его заложила царица Екатерина II рядом с богатыми месторождениями железной руды, так он и остался – центром металлообрабатывающей и оборонной промышленности. Сильные стороны России определил в начале XIX века советник Александра I, Федор Растопчин, когда страна готовилась отразить войска Наполеона. Он считал, что у страны есть два преимущества при обороне: огромные территории и суровый климат. Эти два козыря снова выложили на стол во время Второй мировой войны, когда решающая военная подмога со стороны Штатов прошла через Сибирь, а сюда, на Урал, эвакуировали заводы из западной части Советского Союза.

Азиатская часть России сейчас поделена на три федеральных округа. Столица Урала – Екатеринбург, Сибири – Новосибирск, это единственные полуторамиллионные мегаполисы в Восточной России. Третий округ называется Дальний Восток, его столицей в 2018 году стал Владивосток, а крупнейший город – Хабаровск, население 600 000 человек.

Екатеринбург гордится своим великим сыном – Борисом Ельциным. «Ельцин-Центр», построенный в память о бывшем президенте, несколько приукрашивает его образ как великого демократа. Но я приехал сюда не для того, чтобы пройти по стопам Ельцина, а чтобы в пути немного поработать. Я хотел встретиться с живым и настоящим демократом – мэром города.

54-летний Ройзман – редкий случай свободомыслящего многогранного руководителя, выбранного голосованием и не принадлежащего ни к какой партии. С Ройзманом я встретился в его собственном музее, где политик еврейского происхождения собрал старые иконы со всего Урала[7]7
  Музей Невьянской иконы, Екатеринбург.


[Закрыть].

Молодецки седой Ройзман сидел передо мной немного уставший, но вежливо отвечал на все вопросы. Он исключительный случай среди мэров – он ходил без охраны и проводил открытые приемы граждан. Его девиз: «Сила в правде». Звучит красиво, но меня интересовало, как Кремль относится к городу. Мэр вздохнул. «Централизованность политической системы очень крепка. Система должна быть гибче. Екатеринбург – растущий, богатый город на границе Европы и Азии. Если бы местному правительству дали больше суверенитета, города сами бы справились с экономическим кризисом», – ответил он.

Ройзман считает, что больше ста лет назад, при царе, у Екатеринбурга было намного больше власти, хотя тогда он еще не был столицей губернии. Сейчас федеральные законы управляют жизнью города сильнее, чем собственные законы области или города. Лишь 18 % собранных в городе налогов остаются в регионе. Деньги надо клянчить у Москвы. А это эффективный способ контроля.

Ройзман произнес вслух одну из вечных проблем Сибири: огромную территорию нельзя развивать, если ей управлять вручную за тысячи километров, сидя в Москве. К сожалению, Ройзман не стал дальше стараться поднять столицу Урала: в мае 2018 года он покинул пост в знак протеста против отмены прямых выборов мэров.

После встречи я поехал дальше. Двигаясь с запада на восток, я смотрел, как завоевывали Сибирь, как и в каком порядке русские продвигались вглубь. Я заехал в Тобольск, что в двухстах километрах на север. Здесь восхитительная, единственная в Сибири оборонная крепость, обнесенная стеной, – кремль, и златоглавые церкви, построенные руками 3000 шведов и финнов, взятых в плен после Полтавской битвы.

Тобольск был основан в 1598 году, это самый старый русский город в Сибири и двести лет был ее столицей. При этом у подножья кремлевского холма сверкает золотой полумесяц мечети. Шестая часть населения Тобольска – сибирские татары-мусульмане, которые жили здесь намного дольше, чем русские. Я побывал в деревне рядом с Тобольском, там старички ходили в чашеобразных шапках – тюбетейках, их глаза, как у монголов, имели эпикантус.

Когда в 1580-х русские перешли Урал, Сибирь отнюдь не была пустой территорией, там проживали около 220 000 человек, ровно столько, сколько могла прокормить земля в тех климатических условиях и с технологиями того времени. Тут говорили на 120 разных языках, их было в четыре раза больше, чем сейчас. Некоторые языки были настолько редкими, что не имели даже родственных. Самым сильным народом тут был тюркский народ татары, которые в конце XIV века приняли ислам.

Во время моего визита рядом с Тобольском проходил рыцарский турнир, такие мероприятия в России сейчас очень популярны. Участники, облаченные в кольчугу и шлем, дрались на деревянных мечах, изображая битву русских и татар за Сибирь. Многие фотографировались около деревянного памятника Ермаку – предводителю казаков.

Для русских Ермак – герой, «освободивший» Сибирь от татар, победивший хана Кучума. На самом же деле Ермак был наемником, до этого он со своей бандой промышлял разбоями на земле и воде. Ермак отвоевал современную территорию Тобольска у татар на три года, а потом люди Кучума его убили. Только в 1598 году русским все же удалось победить Кучума и открыть дорогу в Сибирь.

В 15 километрах от Тобольска в реку Иртыш выдается высокий мыс, заросший непроходимым буреломом, здесь нет никакого указателя. А ведь именно тут находилась Сибирь – столица сибирского ханства, возглавляемая Кучумом, она интересна не только исторически, но и своим названием. Согласно одной из самых правдивых теорий, регион Сибирь был назван в честь нее. Название восходит к словам «вода» и «лес» татарского языка. Впервые это название появляется в «Сокровенном сказании монголов», написанном в XIII веке в Средней Азии, там рассказывается, что сын Чингисхана победил «лесной народ Сибири».

В России часто думают, что присоединение Сибири произошло мирным путем, путем распространения цивилизации, то есть совсем иначе, чем когда Америка захватила индейцев. На самом деле завоевание Сибири было таким же жестоким, как расширение других колониальных государств. Почти все народы Сибири оказывали сопротивление захватчикам, но без огнестрельного оружия они были сломлены.

Русские усвоили татарскую модель управления. Они забирали у покоренных подданных земли, брали заложников, уводили в рабство, организовывали и массовые убийства. Придя к коренным народам, русские сделали их зависимыми от муки и хлеба, соли, водки, табака, за неуплату сажали в долговую тюрьму. Большое количество людей умерли от эпидемий, которые русские принесли с собой: проказы, сифилиса, оспы и инфлюэнцы. Уже в 1647 году русские прошли через Сибирь до побережья Тихого океана и основали там первую колонию, острог Охотск. Это еще до того, как Россия вышла к Балтийскому или Черному морям.

До того как нашли нефть, стимулом к завоеванию Сибири был соболь – мелкий зверек из семейства куньих.

Соболиный мех в Европе чрезвычайно ценился. В XVI–XVIII вв. соболь был самым важным экспортным продуктом России, он составлял аж третью часть доходов государства. Соболя русские доставали очень просто: они заставляли местных жителей платить налоги шкурками, это называлось заимствованным у татар словом «ясак», а кто этого не делал, тому угрожали пытками и тюрьмой. Много мест, где соболя истребили совсем, его исчезновение объясняет быстрое продвижение русских на восток – приходилось все время двигаться в новые земли.

Из Тобольска я поехал дальше по главной железной дороге.

Наконец, когда я в Тюмени пересел на другой поезд, у меня появились другие темы для размышлений.

Войдя в купе, я споткнулся о валяющегося на полу мужчину. Когда он проснулся, выяснилось, что его зовут Саша, он из Новосибирска, директор печного завода, ветеран афганской войны.

Всю дорогу Саша откровенно рассказывал о своих любовных похождениях: у него было «около» семи жен и шестеро детей в двух странах, в трех разных городах. В подтверждение Сашиных слов в его телефоне запикали картинки-сообщения и предложения от девочки-студентки. Всю дорогу Саша усердно пытался завести знакомство с женским составом поезда, и Наташа из вагона-ресторана стала уже таять. Саша придерживался семейных ценностей, он считал, что нельзя разрушать брак из-за такого незначительного пустяка, как измена. Он был успешно женат 25 лет и всегда «честно» рассказывал жене, когда «ходит налево».

Его вера в институт брака настолько сильна, что он верит, что Россией правит двойник Путина. Если бы Путин был жив, его жена Людмила никогда бы с ним не развелась, уверял Саша.

Половину пути до Якутии я уже проехал, поезд прибыл в Новосибирск, пришло время попрощаться с Сашей и вернуться к реальности. Полуторамиллионный Новосибирск по своему масштабу похож на Екатеринбург, это соединение транспортного хаоса и советского колосса, и на его огромных улицах человеку становится немного неуютно. Название города говорит само за себя: это новый сибирский город, построенный только в 1904 году, а миллионником он стал лишь в 1959 году.

Замечательно и само его расположение: Урал духовно делит Россию на запад и восток, но настоящая середина тут, в глубокой Азии.

Если бы Россия выбрала себе в качестве столицы самый центральный мегаполис, это был бы Новосибирск. 70 % населения Сибири, а это 27 миллионов человек, живут вдоль железной дороги между Екатеринбургом и Иркутском, а самый большой населенный пункт – как раз Новосибирск, третий по величине город после Москвы и Питера.

Новосибирск – промышленный город, но за ним открывается совсем другая картина. В тени соснового леса расположен Академгородок, где находятся 38 институтов Российской академии наук, Новосибирский университет, технологический парк Кольцово, который считается в России лучшим, и несколько необычный закрытый научный институт «Вектор», в котором прячут от мира уже исчезнувшие вирусы, например оспы, на тот случай, если они еще понадобятся, например, для создания биологического оружия. Сейчас он разрабатывает одну из вакцин от COVID‑19.

Академгородок создавали как центр человеческого капитала Сибири, но на самом деле стратегия была более жесткой: советской науке нужен был запасной центр подальше от столицы, чтобы его не так легко было разбомбить. Сейчас из десяти лучших российских университетов три находятся на этой стороне Урала. Новосибирский университет – один из них. Другие два были основаны еще при царе, они находятся в двухстах километрах севернее, в полумиллионном городе Томске.

Мне захотелось подышать академическим воздухом Сибири, и я пошел посмотреть на гордость Академгородка – лабораторию, изучающую ускорители заряженных частиц, и поговорил с физиком-аспирантом Павлом Кроковным. Он ищет темную материю, которая, говорят, представляет большую часть массы-энергии вселенной. Кроковный учился и работал в Японии и Германии, но вернулся в Сибирь. «Для меня важно вырастить детей в русскоязычном окружении», – объяснил он. Возвращение требовало патриотизма, так как зарплаты научных сотрудников тут намного меньше, чем на Западе. Российская наука переживает непростые времена. Финансирование академии сокращается, а падение рубля это еще усиливает.

В Новосибирске большое население, много академических учреждений, но город не особо богатый. Главный его ресурс – люди. С точки зрения Московского Кремля, это делает город потенциальным гнездом протестов Сибири, таким он и оказался. За тот год, что я провел в России, Новосибирск собирал большие народные протесты против повышения тарифов на воду и электроэнергию.

Ежегодно тут проводят ставшие культовыми протесты «Монстрация», на которых выкрикивают дадаистские лозунги. Я встретился с одним из организаторов «Монстрации», молодым художником Филиппом Крикуновым, он показал мне плакаты с акций. «Здесь вам не Москва», – кричал один. «Севернее Кореи!» – чеканил другой.

И хотя эта акция больше развлечение, чем политика, полиция строго следит за ней и раньше периодически арестовывала ее организаторов. Активисты «Монстрации» играют на своей сибирскости, при переписи называя себя сибиряками по национальности, а не русскими. Они добивались для сибиряков статуса меньшинства. В 2014 году они собирались организовать в городе «Марш за федерализацию Сибири» с отсылкой к «федерализации Украины», то есть к изменению статуса на союзное государство, что официально было планом России в соседнем государстве. Но «федерализация Сибири» не понравилась госслужбам, и акцию запретили.

Я побывал в магазинчике, который держат друзья Крикунова. Там продавались вещи местного дизайна. На одной футболке была изображена пародия на американский флаг, где вместо звезд – снежинки, и текст: «Соединенные Штаты Сибири». Не знаю, что хотел сказать этой футболкой дизайнер, но сравнение Сибири с США интересно. Еще в середине XIX века западник Александр Герцен[8]8
  А.И Герцен. Былое и думы.


[Закрыть] утверждал, что без самодержавия Сибирь развилась бы со скоростью Америки.

Согласно «сепаратистскому» толкованию, Сибирь – такая же колония России, как Америка для Британии, и для того, чтобы преуспеть, ей надо отделиться от родины. По другой версии, Сибирь, конечно, похожа на Америку, но скорее на ее Дикий Запад, с которым у восточного берега есть прямая географическая связь и который, главным образом, населяют те же потомки колонизаторов, как и в других частях страны.

Россия всю свою историю относилась к Сибири как к своей колонии. «Сибирь, как медведь, сидит у нее (России) на привязи», – писал русский писатель Филипп Вигель в 1805 году[9]9
  Ф. Ф. Вигель. Записки (под редакцией С. Я. Штрайха). М.: Захаров, 2000.


[Закрыть]. Ленин ругал царскую Россию за то, что считает Сибирь «колонией в экономическом смысле», но даже в советское время ситуация не изменилась.

Как и в Екатеринбурге, большая часть новосибирских налогов идет в столицу, и главные офисы основных компаний, добывающих подземные ископаемые из недр Сибири, находятся в Москве. Это не всегда принимали как должное. В 1860-х годах в Сибири возникло общественное течение – областничество, которое продвигало развитие федерального государства, демократии, права на самоопределение и защищало коренные народы. Его представители, областники, говорили даже о создании отдельного сибирского народного правительства. Одним из главных теоретиков областничества был Николай Ядринцев, главный его труд – «Сибирь как колония»[10]10
  Н. М. Ядринцев. Сочинения: T. 1. Сибирь как колония: Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. Тюмень: Издательство Ю. Мандрики, 2000.


[Закрыть]. Для Ядринцева независимая Америка была примером, он требовал для Сибири отдельной экономической жизни, своего университета и, наконец, полной независимости. Царская Россия эти идеи не оценила, в 1865 году Ядринцева посадили в тюрьму и выслали… из Сибири, что было редкостью.

Мало кто сейчас мечтает о независимости Сибири, но настоящая автономия областей жизненно важна для существования гигантской страны России. Автономия не формируется, потому что центр не доверяет провинциям. Сибирь по-прежнему довольно скудно представлена в современном руководстве России: из 32 министров только пятеро родом из Сибири. Губернаторы из господ-феодалов 1990-х превратились в мальчиков на побегушках у Кремля, их в любой момент могут снять. Регионовед Наталья Зубаревич считает, что сейчас основная задача губернаторов – сохранять в регионе спокойствие, препятствовать протестам и избегать конфликтов как с региональной элитой, так и с представителями службы безопасности. Для Москвы также очень важно, чтобы губернатор умел обеспечивать необходимые результаты выборов и высокую явку на голосование.

Из Новосибирска мой поезд отправился в другой миллионный город – Красноярск, где тоже когда-то жила моя бабушка, это уже Центральная Сибирь. Тут мы были уже окружены густым лесом. У самого подножия города, на противоположном берегу реки Енисей, простирался национальный парк «Красноярские Столбы». Я решил передохнуть денек на холмах в тайге с ее пьянящими ароматами. Рядом возвышались фантастические скалистые образования, у подножья которых сновали сибирские бурундуки, похожие на Чипа и Дейла из мультфильма.

Я так глубоко погрузился в наслаждение парком, что чуть не опоздал на поезд. К счастью, в чрезвычайных ситуациях всегда можно рассчитывать на помощь русских. В парке стояла всего одна машина, старая «Самара», в ней сидел раздетый по пояс татуированный товарищ с папиросой во рту. Я спросил, не мог бы он меня за деньги отвезти к воротам парка, это 5 км. «Бесплатно отвезу», – ответил он. От ворот я поймал внедорожник «Ауди», за рулем молодая женщина, путешествующая с малышом. «Может, лучше я вас прямо в центр отвезу?» – спросила она, услышав, что я тороплюсь.

После Красноярска жилая территория заметно поредела. Поезд иногда останавливался в пыльных городках, но расстояния между остановками все увеличивались. Это типичное для Сибири и России вообще централизованное устройство поселений: люди живут в больших городах, их мало, а между ними вообще ничего нет.

После присоединения Сибири Москве пришлось решать вопрос с продовольствием на новой территории и с заселением Сибири сельским населением. К концу XVII века в Сибири проживали 200 000 русских – столько же, сколько коренных жителей. В начале XVIII века русских было уже 900 000, они были большинством. В середине XVIII века количество русских выросло до 2,7 миллиона человек.

В самый успешный по заселению год, 1908-й, в Сибирь переехали 759 000 человек. В 1912 году правительство передало более ста тысяч квадратных километров земли в Алтайском крае Западной Сибири двум миллионам переселенцев. В 1911 году в Сибири проживали уже 8 миллионов русских и других приезжих, а коренные жители теперь составляли лишь 11,5 % населения. Часть коренного народа смешалась с пришельцами, когда казаки, силой или добровольно, брали их женщин себе в жены. Расовое смешение до сих пор заметно в крови сибирских жителей.

Колонизация Сибири, так же как и захват Америки, была обусловлена не только государственной политикой, но и частным предпринимательством. Как и в других колониальных государствах, новоприбывшие были смелыми, но беспощадными искателями приключений, искавшими чести и наживы. Матиас Кастрен, первый финский исследователь Сибири, восхищался, насколько стойкими и умеющими приспособиться были русские, переехавшие в Сибирь. В Сибири никогда не было земельного рабства, поэтому народу удавалось часто достичь более высокого уровня жизни, чем в западных землях страны. По описанию современников, свобода была у них в характере: русские сибиряки больше надеялись на себя и меньше на власть, чем их собратья с европейской части. Перед революцией Сибирь уже не была отсталой, она была передовым регионом в области сельского хозяйства, которая приносила большое количество зерна и масла.

Освоение Сибири шло по речным путям. Первый путь по земле, Сибирский тракт, построили там, где это было проще сделать, – на юге, на границе степей. По словам Чехова, этот путь, соединяющий Сибирь с Европой, еще в 1890 году напоминал «тяжелую, затяжную болезнь» и «черную оспу»[11]11
  Чехов А. П. Из Сибири // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. – М.: Наука, 1974–1982.


[Закрыть].

Неразрывно связала колонию с метрополией железная дорога – прямо как на Диком Западе. Строительство Транссибирской магистрали началось в 1891 году. Пока ее строили, поезда шли по рельсам, проложенным по льду озера Байкал. Всю дорогу до Владивостока – 9500 км построили перед самым началом революции, в 1916 году.

Я проехал 4800 км от Питера до станции Тайшет, тут поезд свернул с Транссиба на восток. Мы уже ехали по северной Байкало-Амурской железнодорожной магистрали – БАМу, ее конечная точка в 4300 км восточнее, в городе Советская Гавань на берегу Японского моря.

На БАМе Россия все еще Россия. В поезде я познакомился с молодыми, но уже беззубыми машинистами, которые проводили свое законное время отдыха за выпивкой в вагоне-ресторане. Они горячо советовали посмотреть в Youtube видео, где поезд летит вниз с печально известного Муруринского перевала без тормозов[12]12
  История, произошедшая в 1992 году на БАМе и вошедшая во многие хроники.


[Закрыть].

БАМ строили, чтобы облегчить освоение угольных месторождений и других природных богатств. С другой стороны, вопрос тут был и в политике безопасности. В период советско-китайского раскола в 1950–1960-х выросла необходимость подстраховать сибирское грузовое сообщение другой дорогой, находящейся дальше от границы. Так как БАМ достроили во время распада Союза, его долго считали мало используемым и обзывали «бесполезной дорогой» или «дорогой в никуда». Сейчас все иначе, движение по дороге самое активное за последние 25 лет, и монорельсовый БАМ скрипит на грани своих мощностей. Больше всего перевозят угля, поставки которого в Китай все растут, как будто глобального потепления и Парижского договора не существует.

В советские времена БАМ представляли как великий проект энтузиастов, важное достижение коммунистической молодежи страны. В 1970–1980-х комсомольцы строили БАМ за зарплату, но основу заложили пленные ГУЛАГа. В строительстве БАМа в 1930-х участвовали более 200 000 заключенных, за работу отвечал Бамлаг – один из самых неустроенных и страшных лагерей архипелага.

Как Австралия для англичан, так и Сибирь была естественным местом ссылки: оттуда было трудно сбежать, а наказание усиливали суровые климатические условия.

Ссылать в Сибирь начал царь Алексей Михайлович в 1648 году и таким образом убил двух зайцев: обезопасил себя от преступников и политически нежелательных людей и продвинул проект заселения Сибири. Первым сосланным в Сибирь был мятежный священник русской церкви Аввакум, который вместе с семьей провел на восточном берегу Байкала шесть лет в 1650-х и подвергался пыткам, потому что постоянно перечил местному военачальнику. Красочная автобиография Аввакума – первое описание сибирской ссылки, а еще это история их с женой любви. Книга распространялась рукописями среди старообрядцев, издали ее только через 200 лет после сожжения Аввакума.

Затем билет в Сибирь получили поднявшие в 1825 году восстание молодые российские интеллигенты – декабристы. Декабристов сослали пожизненно, многие из них в результате ссылки добились в Сибири высоких постов и участвовали в развитии региона.

Уже в царские времена ссылки в Сибирь были масштабными. На восток отправили около ста тысяч восставших поляков. Десятки тысяч человек сослали в Сибирь после неудавшейся революции 1905 года. В последние годы царской власти Сибирь научила жизни будущих лидеров Советского Союза – Ленина и Троцкого. Бывал тут и Сталин, которому дважды удалось бежать. Кроме политических заключенных в Сибирь ссылали огромное количество преступников, которые сбегали и терроризировали местное население.

В XIX и начале XX века, когда Финляндия входила в состав России, из Финляндии в Сибирь сослали 3400 человек. Большая часть были преступники, как пресловутый убийца Матти Хаапойя[13]13
  Матти Хаапойя (1845–1895) – финский убийца и грабитель, подозревался более чем в 20 убийствах. До 1995 г. его скелет хранился в Музее преступлений г. Вантаа, Финляндия (Wikipedia).


[Закрыть], но были среди них и сосланные по политическим мотивам, самый известный – будущий президент Финляндии Свинхувуд[14]14
  Пер Эвинд Свинхувуд (1861–1944) – президент Финляндии в 1931–1937 гг.


[Закрыть]. Однако описания его ссылки в Томской губернии не производят впечатления нечеловеческих условий: сосланная интеллигенция вместе пела в хоре, участвовала в литературных кружках. Писатель Варлам Шаламов, сидевший в сталинских лагерях, был разочарован, когда прочитал о царских ссылках, когда ссыльный ехал на лошади на станцию и покупал билет на поезд.

Созданная Сталиным система была невероятна по своей жестокости. Сибирь стала центром архипелага лагерей, в которых уничтожили миллионы людей. Сталин ссылал в Сибирь целые народы. Самыми страшными считались железнодорожные лагеря и колымские лагеря на рудниках Магаданской области в Северо-Восточной Сибири.

Образ Сибири как места ссылки – это не прошлое, там все еще очень много тюрем, за последние 20 лет туда отправили известных людей, которых многие считают политическими заключенными. Михаил Ходорковский, директор нефтяной компании «ЮКОС», отбывал свой срок в Читинской области, а арестованный в Крыму украинский режиссер Олег Сенцов сидел в Якутске и на Ямале. В определенных сибирских поселках освобожденные заключенные и сейчас составляют заметную часть населения.

И вот нас ждал год в Сибирском остроге. Хорошая ли это идея, думал я, продвигаясь дальше на восток. Да и жена моя говорила о предстоящем годе в духе: «Сидеть так сидеть, раз уж обещали». Это, конечно, заставляло задуматься, но я заметил, что чем глубже уходил поезд в пустынные земли и чем меньше признаков цивилизации было вокруг, тем легче мне дышалось. На БАМе из окна видны лишь болота да лес. Здесь начиналась та самая глухая Сибирь.

В советские времена говорили об освоении Сибири, под этим понималась индустриализация и добыча полезных ископаемых.

«Пусть рыхлая, зеленая грудь Сибири будет одета цементной бронью городов, вооружена жерлами фабричных труб, скована железными обручами железных дорог. Пусть выжжена, вырублена будет тайга, пусть вытоптаны будут степи… Ведь только на цементе и железе будет построен железный братский союз всех людей, железное братство всего человечества», – писал в 1926 году первый председатель сибирской литературной группы Владимир Зазубрин[15]15
  В. Яранцев. Зазубрин. «Сибирские огни», № 6, 2010. https://magazines.gorky.media/sib/2010/6/zazubrin‑5.html


[Закрыть].

Со смертью Сталина закончилась и эпоха лагерей, Сибири нужна была рабочая сила добровольцев. Количество переезжающих на восток росло, население восточной части Урала за советский период увеличилось в три раза. Это привело к тому, что в Сибири все понемногу поменялось.

Промышленность стала основой экономики страны. Население сосредотачивалось в новых городах, построенных рядом с рудниками, где добывали полезные ископаемые. В результате Сибирь превратилась практически в русскую территорию. Многие тут сибиряки лишь во втором или третьем поколении. В России жителей Сибири называют сибиряками, что относится ко всем национальностям.

Россия – котел культур, так же как и другая страна, занимающая целый континент, – Соединенные Штаты Америки. Расширение империи происходило за счет определенного поглощения нерусского компонента, потери культурных различий, создания общей идентичности, что сильно облегчило заселение территорий и управление страной. Так, например, современные жители Владивостока и Выборга могут поменяться местами, и никто не заметит разницы. Различие в диалектах несущественное, да и идентичность не так привязана к истории рода и малой родине, как во многих других странах. Это просто вопрос места жительства.

Думаю, жители Сибири, за исключением коренных народов, не ощущают себя азиатами и поэтому так пугаются слова «азиат», которое в России обозначает расу и «восточную культуру». Еще Достоевский писал, что если в Европе русские были приживальщики и рабы, то в Азию явились господами. В Европе они были почти татарами, а в Азии и они смогли почувствовать себя европейцами[16]16
  Ф. М. Достоевский. Дневник писателя. 1881. Январь. Глава вторая, «Наука», Ленинград, 1984.


[Закрыть].

Сибирские города, построенные при Советском Союзе и после, ничем не отличаются от городов в других регионах страны. Маленький сибирский городок в среднем примерно так же экзотичен, как какой-нибудь пригород Хельсинки, если смотреть на них из окна электрички. Таковы были мои ожидания от промышленного города Братска – моей следующей остановки. Но тут уже ощущалось, что мы на диком востоке.

Я попал на экскурсию по городу, в машине у гида лежала бейсбольная бита. «Никогда не знаешь», – пожал плечами водитель с «ежиком», на футболке у него красовался Путин в кимоно. Бита вполне гармонировала с образом города, название которого созвучно определенной профессиональной группировке (бандиты в России часто обращаются друг к другу «брат»).

Многие взлеты и падения пережил и мой старый друг, Денис Кучменко, мы знакомы еще с Иркутска. Сейчас он работает главным редактором местного оппозиционного СМИ «Город». Когда я встретился с ним в офисе, рука у него была в гипсе. Месяц назад его избили в подъезде собственного дома. Кучменко думает, что причиной тому стал компрометирующий материал по поводу действий мэра города, опубликованный на портале «Город». Портал создан политическим соперником мэра.

Кучменко – один из немногих моих приятелей по Иркутску начала 2000-х, который остался в Сибири и более того, вернулся в родной Братск. Остальные разъехались кто куда: в Москву, в Питер, на Тайвань, в Турцию, в Швецию, во Францию, в Германию, в Великобританию, в США. Один все-таки вернулся назад в Сибирь – не хотел растить ребенка в Москве.

Моя самая близкая подруга тех времен живет сейчас в Польше и совсем не скучает по Сибири. Она хороший пример того, что человек мог родиться не в том месте. Она русская, но русская культура во многих ее проявлениях ей чужда и неприятна. Родилась в Сибири, но совершенно не выносит холода. Да и некуда ей возвращаться.

Она родилась в рабочем поселке на БАМе, ее отец строил самый длинный железнодорожный туннель в России. Когда в 2003 году Северомуйский туннель был закончен, поселок закрыли. Она много лет числилась в поселке, которого больше нет, – такая вот мертвая душа нашего времени.

Разумеется, не все в Сибири – патриоты края, многие живут здесь, потому что их на это вынудили обстоятельства. «Ему от бабушки в наследство досталась квартира в Москве. Кто бы этим не воспользовался?» – рассказывал один магаданский знакомый о своем друге, переехавшем в Москву. Лучше всего в Сибири живется тем, кто взаимодействует с окружающей природой.

Население Сибири с распадом Союза изменилось. В Зауралье с 1989 года население уменьшилось на 9 %. Многие ехали в советское время на Север за лучшей зарплатой, а так как ее теперь нет, вернулись назад. Самый большой отток населения произошел сразу после распада Союза, но и 2000-е годы были упадочными. Население уменьшается именно за счет того, что люди уезжают. Треть из них – люди с высшим образованием. Для Сибири это потеря.

Из Братска я проехал по БАМу еще 350 км на восток, до станции Усть-Кут. Тут, наконец, заканчивается мое начавшееся в Хельсинки 6000-километровое трансконтинентальное путешествие на поездах. Железная дорога упиралась в реку Лена, по которой мне предстояло проплыть еще 2000 километров до моего нового дома, до Якутска.