Текст книги "Рождественская мистерия"

7 декабря. …Мы на небе всегда считали это легким преувеличением…

Всю вторую половину дня Иоаким напряженно размышлял о негритянском царе Каспаре, о том, как он в Дании ожидал Элизабет, ангела Эфириила и пастуха Навина, которые должны были переправиться через Эресунн.

Как он узнал об их приходе? Может быть, у ангела Эфириила и царя Нубии был давний уговор о встрече здесь в 1699 году? Никак нельзя было предположить, что встреча их случайна. «Это один из нас», – произнес ангел, едва завидев темнокожего человека.

Началом всему послужил маленький ягненок, который неожиданно спрыгнул с полки отдела мягких игрушек и пустился бежать из большого универмага, потому что не мог больше переносить болтовню покупателей и надоедливый стрекот кассовых аппаратов. Наверное, никто не подозревал, что Элизабет устремится за ним, но ангелу в лесу, по-видимому, было известно заранее, что именно здесь мимо него пробежит ягненок.

Потом мысли Иоакима переключились на седовласого книготорговца. Тот сказал, что календарь самодельный, и Иоаким был согласен с ним. Похоже, он был составлен в основном из разных вырезок и склеен где-нибудь дома на кухне. Во всяком случае, ясно, что он не был напечатан в типографии. Ведь только в самодельном календаре можно найти тоненькие бумажные листочки, исписанные длинными историями.

И если сделал этот волшебный календарь Иоанн, то он наверняка решил назвать героиню всех своих историй Элизабет – в честь девушки, портрет которой был выставлен в витрине книжной лавки. Но почему он решил сделать это? Зачем он изготовил этот таинственный календарь, неужели всего лишь ради того, чтобы оставить его в книжной лавке, не заботясь о его дальнейшей судьбе?

Вечером, прежде чем лечь спать, Иоаким попытался закрыть все окошки, чтобы лучше рассмотреть картинку на календаре целиком. И вновь на картинке произошли изменения, на этот раз с одним из трех волхвов, склонившихся над младенцем в яслях. Он стал таким же чернокожим, как и негритянский царь Каспар. Как Иоаким не заметил этого раньше? Он столько раз смотрел на волшебный календарь, но никогда не замечал, что у одного из волхвов темная кожа.

Почему же он не замечал этого?

Быть может, календарь нарисован такими особенными волшебными красками, которые постоянно изменяются? Или, быть может, на большой картинке изображено так много всего, с таким количеством деталей, что Иоаким просто не в состоянии разглядеть все за один раз?

И вновь у него появилось ощущение, что с каждым днем изображения Марии, Иосифа и младенца Иисуса в яслях становились все отчетливей и ярче.

Прежде чем выключить свет, Иоаким еще раз бросил взгляд на ангелов и пастухов на поле, на Иосифа, Марию, волхвов и на младенца Иисуса. Он подумал о том, насколько это, должно быть, удивительно – оказаться в Вифлееме как раз в то время, когда там родился младенец Иисус.

Сейчас на пути туда находится Элизабет, а некоторым образом и он сам.

Проснувшись на другое утро, Иоаким открыл седьмое окошко в календаре и увидел овцу, которая паслась у подножия высоких крепостных стен. Иоаким подобрал записку и прочел очередное послание:

Четвертая овца

Ангел Эфириил и негритянский царь Каспар перевезли Элизабет Хансен, пастуха Навина и трех овец через Большой Бельт.

– Теперь мы снова будем странствовать по суше, – объявил Эфириил. – Этот остров называется Фюн, сейчас тысяча пятьсот девяносто девятый год от Рождества Христова. Прошло ровно тысяча пятьсот девяносто девять лет с тех пор, как Иисус родился в Вифлееме.

От моря они побежали в сторону большого замка на холме, который был окружен земляными валами и рвами. Ангел пояснил:

– Это замок Нюборг. Самая старинная крепость во всей Скандинавии.

Элизабет показала вдаль.

– Вон гуляет овца.

Ангел кивнул:

– Эта овца тоже одна из нас.

И тогда они побежали по земляному валу в ту сторону. Сначала овцы, потом пастух, затем негритянский царь Каспар, а за ними Элизабет и Эфириил.

Внезапно из-за стены замка показался стражник. Он поднял копье и закричал:

– Похитители овец!

И сразу же несколько солдат бросились к нашей процессии. У всех были копья, а у одного даже нечто похожее на ружье. Тогда ангел Эфириил выступил навстречу солдатам. Они бросились на землю и закрыли голову ладонями.

– Не бойтесь, не пугайтесь, – произнес ангел кротко. – Я принес вам радостную весть. Эта овца отправится вместе с нами в Святую землю, туда, где родился младенец Иисус.

Только один из солдат осмелился посмотреть на них. Как раз тот, который назвал их похитителями овец.

– Окажите нам честь, возьмите с собой нашу овцу! – воскликнул он.

А овца уже и сама затерялась среди своих сестер, спешащих в Вифлеем, как будто и раньше была в этом стаде.

Навин ударил посохом по земляному валу:

– В Вифлеем! В Вифлеем!

Они тронулись в путь по зеленому острову. Сначала четыре овцы, за ними Навин, потом Каспар, Эфириил и Элизабет.

Проходя по берегу реки, они миновали город с узкими улицами и низкими домами. На окраине стояла старая каменная церковь с четырехугольной башней.

– Это кафедральный собор города Оденсе, – объяснил Эфириил. – Он носит имя святого Кнута, убитого здесь в тысяча восемьдесят шестом году.

Элизабет протянула руку к запястью Эфириила, туда, где сияли золотом и перламутром часы.

– Сколько там на твоих ангельских часах?

– Стрелки показывают тысяча пятьсот тридцать седьмой год от Рождества Христова. С этого времени Библия печатается на всех существующих языках в мире, так что все могут читать об Иисусе, ведь уже изобретено книгопечатание. Ранее книги писались от руки, и Библия была доступна только священникам. Правда, в то время не так уж много людей умели читать. А теперь было решено, что все должны ходить в школу.

Каспар, негритянский царь, добавил:

– Несколько лет назад прославился польский звездочет по имени Коперник. Он поведал о том, что Земля имеет форму шара и вращается вокруг Солнца. Мудрецы уже знали это, но для большинства людей это было настоящее открытие. Мореплаватели поняли, что возможно путешествовать вокруг света, и таким образом Колумб в тысяча четыреста девяносто втором году открыл Америку. А потом испанские мореплаватели принесли множество бед индейцам. По мнению священных царей, лучше бы они странствовали на кораблях пустыни. Ведь более мирного животного, чем корабль пустыни – верблюд, не сыскать, а провозглашение мира – это и есть смысл Рождества.

Элизабет поняла примерно лишь половину сказанного мудрецом. Но прежде, чем она смогла осмыслить вторую половину, пастух Навин ударил посохом о землю:

– В Вифлеем! В Вифлеем!

Их путь лежал по холмам, откуда был хорошо виден весь Фюн. Время от времени в поле их зрения попадали то лошадь, тянущая плуг, то вол, запряженный в повозку. На бегу Элизабет заметила:

– Здесь местность не такая уж ровная. А мы все еще в Дании?

Ангел кивнул:

– Да. И датчане страшно гордятся этой грядой холмов, хотя их высота не превышает ста метров над уровнем моря. Вон те холмы, которые мелькают слева, датчане называют Фюнскими Альпами. Другому гребню они дали имя Поднебесный. Мы на небе всегда считали это легким преувеличением.

Процессия остановилась, и вновь заговорил Каспар:

– В жизни очень важно радоваться тому малому, что имеешь. Ведь это бесконечно больше, чем ничего.

Элизабет задумалась, а потом произнесла:

– Если вообразить, что наша планета была бы совершенно гладкой, как мячик, без единой горы, то в таком случае даже простая груда камней могла бы показаться более высокой, чем Гальхёпигген[4]4
  Самая высокая гора в Норвегии и во всей Скандинавии.


[Закрыть].

– Вот видишь, – кивнул Каспар.

Элизабет пожала плечами. Она не совсем поняла, что он имел в виду.

– Теперь ты видишь, как легко мудрые мысли распространяются дальше, – продолжал волхв. – Ты совсем недолго находишься рядом с мудрецом, но уже постигла частицу небесной мудрости. Браво!

Элизабет была рада, что и она высказала что-то глубокомысленное. Она почувствовала себя настолько окрыленной, что решилась еще на одно высказывание:

– И даже если бы планета Земля была столь же невелика, как месяц на небе, никто бы и не подумал сетовать на то, что она не создана большой.

Каспар положил руку на голову Элизабет.

– Все обстоит именно так, как ты сказала. Будь наша Земля величиной с горошину, все равно она представляла бы собой великую тайну. Ведь откуда происходит и самая маленькая горошина? Она тоже создана Богом. А создать горошину ничуть не легче, чем создать Солнечную систему. Не думаю, что для этого нужно меньшее усилие, скорее наоборот.

Последнее показалось Элизабет легким преувеличением. Потому что, будь Земля не больше горошины, на ней не нашлось бы места для Адама и Евы.

Похоже, волхв опасался, что девочка начнет возражать ему. Чтобы избежать этого, он снова заговорил:

– Будь на небе всего лишь одна-единственная звезда, эта звезда была бы достойна такого же восхищения, как и все звезды, вместе взятые. Никто же не жалуется из-за того, что на небе светит только одна луна. Напротив, будь на небе сотни лун, они просто мешали бы друг другу. Мириады звезд – это очень много. А когда чего-то слишком много, человек перестает замечать это. Так, гуляя под звездным небом, не замечаешь каждую звезду в отдельности, а только целую россыпь.

Элизабет полностью согласилась с его словами. Она часто смотрела на звездное небо, но не могла различить на нем каждую звездочку.

Каспар продолжал:

– По мнению священных царей, Бог немножко избаловал людей тем, что создал сразу слишком много всего, и столь удивительного, что кое-кто не замечает самого Творца. В некотором роде он как бы спрятался от всех. А это было бы невозможным, если бы результатом его творения были только четыре человека, три дерева, две овцы и восемь верблюдов. Если бы в море жила одна-единственная рыба, тогда люди могли бы видеть, насколько она совершенна. И конечно же, в таком случае все постоянно задавались бы вопросом, кто ее создатель.

Мудрец замолчал и огляделся вокруг. Элизабет подумала, что, вероятно, он ждет аплодисментов в награду за свои слова. На всякий случай она захлопала в ладоши. Тогда и все остальные зааплодировали.

– Ладно, ладно, – остановил их Каспар. – Никакой особенной мудрости я не высказал.

А потом, подумав, он возразил сам себе:

– Хотя высказанное мною все же бесконечно больше, чем ничего.

Процессия паломников спустилась вниз, к маленькому городку на берегу узкого пролива.

– Этот пролив называется Малый Бельт, а городок – Миддельфарт, – пояснил Эфириил. – Время тысяча пятьсот четвертый год от Рождества Христова.

Не успела Элизабет спросить, на чем они будут переправляться через пролив, как увидела, что Навин идет к лодке, пришвартованной к небольшой пристани. В лодке сидел молодой человек и изо всех сил тянул тонкую рыболовную снасть. Завидев ангела Эфириила, он выпустил ее из рук и упал навзничь на настил лодки.

– Не бойся, – произнес Эфириил. – Мы – пилигримы на пути в Священную землю, где родился Иисус. Не можешь ли ты перевезти нас через Малый Бельт?

– Аминь, – отозвался перевозчик. – Аминь, аминь.

Ангел знал, что этот ответ означает «да». И тогда все паломники забрались в лодку.

Сидя на веслах, перевозчик не сводил глаз с ангела Эфириила. Первый раз в жизни он видел перед собой настоящего ангела. Даже негритянский царь Каспар удостоился только беглого взгляда.

Элизабет задумалась над происходящим.

Если бы среди них не было ангела, перевозчик наверняка не отводил бы взгляда от негритянского царя. А не будь здесь и его, скорее всего, он уставился бы на нее. Да, так устроена жизнь и таковы люди, и это показалось ей довольно неприятным.

Когда они наконец причалили к другому берегу и овцы начали выпрыгивать из лодки, паломники поблагодарили перевозчика и распрощались с ним. А он лишь все повторял свое «аминь, аминь…».

Иоаким только-только закончил читать, когда в комнату вошла мама. Он поспешил скомкать тоненький листочек, но мама заметила, что он что-то прячет.

– Что это у тебя в руке?

– Ничего, – ответил он. – Только воздух.

– Можно мне посмотреть?

Но Иоаким с такой силой сжал руку, в которой держал листочек, что даже костяшки побелели.

– Это рождественский подарок, – сказал он.

Очевидно, слова эти были волшебными, потому что, услышав их, мама широко улыбнулась.

– Подарок мне? Ну хорошо, тогда я действительно не должна его видеть, – сказала она. – Но если это рождественский подарок, то, кажется, он уж совсем крохотный.

– И в то же время он гораздо больше, чем ничего, – заявил Иоаким.

Мама ушла в ванную.

Это просто удивительно, подумал Иоаким: стоит заговорить о Рождестве, как многое обыденное становится необыкновенным. На всем белом свете нет ничего загадочней Рождества.

Но в одном мама очень даже ошиблась. Рождественский подарок, который он держал в руке, был отнюдь не крохотным.

8 декабря. …Частица небесной благодати, пролившейся на землю…

Восьмого декабря Иоакима разбудила мама. Обычно раньше всех просыпался Иоаким, но на этот раз самой ранней пташкой оказалась она.

Мама потрепала его по волосам и сказала:

– Вставай, Иоаким, уже восемь часов, а у тебя сегодня уроки начинаются рано.

Он приподнялся в кровати. Первая его мысль была о волшебном календаре, висевшем над подушкой.

Мама, казалось, прочла его мысли.

– Но у тебя все же есть время открыть календарь.

Иоаким стал быстро думать. И думал он так быстро, что умудрился перебрать множество мыслей, прежде чем мама успела произнести:

– Разве ты не хочешь открыть окошко сейчас? Мне тоже очень интересно посмотреть на картинку.

Нет, ни за что, решил про себя Иоаким.

Он не мог открыть волшебный календарь на глазах у мамы. Ведь тогда она увидит, как из-за открытой створки выпадает тоненький исписанный листок, а этого нельзя допустить. Он ведь решил спрятать все эти тайные послания и преподнести их родителям на Рождество. Это будет самый необыкновенный рождественский подарок в мире.

– Кажется, ты еще не проснулся, – продолжала мама. – Может быть, ты позволишь мне сегодня открыть окошко?

– Нет, – сказал Иоаким так громко и решительно, что мама даже вздрогнула.

Это было его самое первое слово за все утро. Все остальное были только его мысли.

– Я лучше открою календарь, когда приду из школы. Потому что… тогда у меня будет больше времени.

И Иоаким поспешил спрыгнуть на пол, чтобы убедиться, что мама уж точно не станет открывать календарь сама.

– Как хочешь, – сказала она.

И вышла на кухню, а Иоаким принялся одеваться.

Вернувшись домой из школы, он заметил у садовой калитки незнакомого человека. Поскольку Иоаким понятия не имел, кто бы это мог быть, он сделал вид, что не видит его. Он открыл калитку, а потом закрыл ее за собой. Незнакомец подошел поближе к калитке.

– Это тебя зовут Иоаким? – спросил он.

Уже войдя в сад, Иоаким остановился на дорожке, которую папа почти полностью расчистил от снега, и обернулся. Человек за калиткой был совсем старый и очень симпатичный. И все же Иоакиму не понравилось, что чужой человек знает его имя. Но что делать, все равно надо отвечать.

– Да, – сказал он, – меня.

Незнакомец кивнул. Он подошел к калитке и перегнулся через нее. На голове у него была зеленая фетровая шляпа.

– Я так и думал.

Он говорил с каким-то странным акцентом. Вероятно, не был чистокровным норвежцем.

– Тебе достался чудесный рождественский календарь.

Иоаким вздрогнул. Как он узнал про календарь?

– Волшебный календарь, – отозвался Иоаким.

Старик еще раз кивнул:

– Волшебный рождественский календарь, да? Цена семьдесят пять эре… А меня зовут Иоанн. Это я торгую цветами на площади.

Иоаким замер. В рождественском календаре он читал о встречах людей с ангелами. Теперь у него было такое ощущение, как будто его самого посетил ангел.

Встреча с этим человеком была для Иоакима очень важным событием, и ему хотелось сказать что-то значительное. Но он сумел только выдавить из себя:

– Откуда вы узнали, где я живу?

Старый Иоанн усмехнулся и заметил:

– Хороший вопрос, мальчик мой. Дело в том, что я постоянно захожу к тому книготорговцу в книжную лавку. Конечно же, мне было интересно узнать, в чьи руки попал старый рождественский календарь.

Иоаким кивнул, а старик продолжал:

– Хорошо, что твой папа забыл на прилавке водительское удостоверение. Если бы не это, мне было бы гораздо труднее найти тебя. Но я думаю, что ты рано или поздно пришел бы ко мне на площадь, так мне кажется. Ведь правда?

Иоаким снова кивнул. Он думал об этом.

Они постояли молча. Наконец Иоаким спросил:

– А вы знаете о том, что в календаре есть таинственные листочки?

Старик загадочно улыбнулся.

– Я долго был единственным на всем белом свете, кто знал о них. Но теперь знаешь и ты.

Иоаким посмотрел ему в глаза.

– Этот календарь самодельный?

Иоанн снова усмехнулся.

– Конечно же, самодельный и очень старый. Но ведь и история эта тоже старая. Ты уже открывал окошко сегодня?

Иоаким покачал головой.

– Я не могу открывать окошки при родителях, ведь они не должны знать об этих листочках. Потому что я хочу сложить их все вместе, завернуть в красивую бумагу и положить под елку.

Иоанн хлопнул в ладоши.

– Здорово придумано. Ну а помнишь, о чем говорилось во вчерашней истории? Ты ведь прочитал про то, как путники взяли овцу из старого замка на острове Фюн, а ангелу Эфириилу пришлось говорить «не бойтесь» всем стражникам в замке?

Иоакиму стало прямо-таки не по себе оттого, что Иоанну все известно.

– Это вы сделали волшебный календарь? – спросил он.

– И да и нет…

Иоаким испугался, что Иоанн вот-вот уйдет, и потому поспешил с дальнейшими расспросами.

– Это все произошло на самом деле, или вы это просто придумали?

Лицо Иоанна стало серьезным.

– Ты задаешь очень умные вопросы… И на них не всегда легко отвечать.

– Мне очень хотелось бы знать: эта девочка, Элизабет, история которой рассказывается в волшебном календаре, и та женщина, чья фотография была выставлена на витрине в книжной лавке, – один и тот же человек?

Иоанн тяжело вздохнул:

– Значит, продавец рассказал и об этой старой фотографии. Ну что ж, мне больше нечего скрывать, я слишком стар для этого. Но Рождество еще не наступило, так что об Элизабет мы поговорим в другой раз.

Он сделал шаг назад.

– Забет… Тебаз… – бормотал он себе под нос.

Иоаким не понял, о чем идет речь, но, вероятно, эти слова и не предназначались для его ушей. На прощание Иоанн сказал:

– Сейчас я должен уйти. Но мы увидимся снова, ведь эта старая история связывает людей.

Иоанн стремительно зашагал прочь и вскоре скрылся из виду.

Иоаким корил себя за то, что ему не удалось как следует расспросить Иоанна. И прежде всего надо было спросить о главной картинке, которая меняется всякий раз, стоит ему прочесть очередной листочек.

После этого Иоаким вошел в дом и открыл в календаре окошко с цифрой 8. На картинке был изображен пастух, который нес на плече ягненка. Иоаким поднял тоненький листочек бумаги, аккуратно развернул его и принялся читать:

Иаков

В один из последних дней 1499 года от Рождества Христова из лодки, переплывшей через Малый Бельт в Ютландию, на берег высадились четыре овцы, священный царь, ангел, маленькая девочка из Норвегии. Их переправил перевозчик, который мог вымолвить лишь одно-единственное слово – «аминь». Зато он повторял это слово много раз. Перед этим наша маленькая процессия пересекла Большой Бельт и Эресунн.

– Ну слава Богу, – вырвалось у Каспара, когда они сошли на берег.

– Теперь подобное предстоит нам не скоро, – отозвался Навин.

Ангел Эфириил кивнул:

– Истинно говорю вам, что нам предстоит это всего лишь один раз, прежде чем мы попадем в Вифлеем.

Трое спутников Элизабет были так единодушны, что это еще больше сбило ее с толку.

– Но ведь нам еще невероятно долго идти до Вифлеема, – сказала она.

– О да, – объяснил ангел. – Идти придется далеко и в глубь столетий тоже. Но нам предстоит только одна водная переправа – через Черное море. Впрочем, это еще не скоро.

И вновь за четырьмя овцами поспешили пастух Навин, негритянский царь Каспар, ангел Эфириил и Элизабет Хансен из Норвегии. Они подошли к городу на берегу фиорда. На окраине города возвышалась большая крепость.

– Этот город называется Коллинг, и расположен он в Южной Ютландии, – объяснил ангел Эфириил. – Он уже несколько столетий является важным торговым центром. Крепость называется Коллинхюс, в ней часто останавливались датские короли. Время – тысяча четыреста восемьдесят восьмой год от Рождества Христова.

Пастух Навин ударил посохом о землю:

– В Вифлеем, в Вифлеем!

Они взошли на небольшой холм, и перед ними открылся прекрасный вид. Повсюду росли недавно распустившиеся цветы. Совершенно ясно, что было начало лета.

На бегу Элизабет указала рукой на цветущий луг.

– Взгляните, какие чудесные полевые цветы! – воскликнула она.

Ангел с таинственным видом кивнул.

– Это частица небесной благодати, пролившейся на землю, – объяснил он. – На небе так много этой благодати, что она с легкостью распространяется и на землю.

Элизабет задумалась над этими словами и сложила сказанное ангелом в своем сердце.

Вдруг пастух остановился и показал на их маленькое стадо:

– Ягненок потерялся!

– Где же он? – воскликнула Элизабет, хотя было ясно, что и пастух этого не знал.

К этому было нечего добавить, потому что все тут же заметили, что тот самый маленький ягненок с колокольчиком на шее, который убежал из магазина в Норвегии, потому что не мог больше переносить шум кассовых аппаратов, бесследно исчез, как сквозь землю провалился.

Навин покачал головой:

– Ягнята бывают такие славные, и шерсть у них такая белая, что это просто наслаждение для взора. Но в то же время они такие непоседливые и резвые, что за ними не уследишь. И колокольчик на шее не всегда помогает. Бывает, пока любуешься одним ягненком, другой отобьется от стада. А когда найдешь второго ягненка, то оказывается, что первый воспользовался случаем и отбился от стада. Пастушье дело – нелегкое. А уж гнать стадо до самого Вифлеема особенно трудно. Как сказано в Писании, теперь придется оставить всех овец ради того, чтобы найти одного-единственного пропавшего ягненка.

Элизабет почувствовала, что ей на глаза навернулись слезы. Но не успел пастух договорить, как все увидели, что по гребню холма идет человек. Он был одет точно так же, как Навин. На плече он нес ягненка с колокольчиком на шее.

– Это один из нас, – произнес Эфириил.

Человек положил ягненка прямо к ногам Элизабет. Он протянул руку Навину и сказал:

– Меня зовут Иаков, пастух, я – второй пастырь на поле. Теперь я тоже буду присматривать за овцами на пути в Вифлеем, куда мы все идем, чтобы приветствовать нового царя, явившегося на свет в городе Давида.

Элизабет захлопала в ладоши. Навин ударил посохом о землю и произнес:

– В Вифлеем, в Вифлеем!

И за небольшим стадом овец теперь бежали два пастуха, затем негритянский царь Каспар и наконец ангел Эфириил и Элизабет.

Когда они проходили мимо торгового города Фленсбурга, Эфириил объявил:

– Время – тысяча четыреста второй год после Рождества Христова. Скоро мы пересечем границу с Германией и окажемся в глубоком средневековье.

Иоаким стоял задумавшись. Полевые цветы – это часть безграничной небесной благодати, и она с легкостью распространяется и на землю… Такое мог написать только продавец роз!

Иоаким не рассказал папе с мамой, что к ним приходил Иоанн. Ведь если рассказать об этом, то придется раскрыть тайну тоненьких листочков.

Теперь голова Иоакима была настолько переполнена тайнами, что прямо-таки раскалывалась от них.