Текст книги "Две стороны луны"

– По крайней мере, ясно, что это не гормональный дисбаланс, – сказала Кэмпбелл. – Период полового созревания у тебя уже позади.

– О-о-о, не надо, мама! – простонала Мерри.

Лицо ее стало цвета тушеной свеклы. Стоявшему в футе от нее интерну, светловолосому и атлетически сложенному, было не больше двадцати лет. Нет-нет… В двадцать лет интернами не становятся, но все равно блондин был достаточно молод, чтобы сердце в груди Мерри забилось чуть чаще обычного. В отделении экстренной медицинской помощи Кэмпбелл затащила Мерри за хрупкую перегородку и протянула дочери один из тех ужасных коротеньких медицинских халатиков, которые выставляют на всеобщее обозрение твои ягодицы даже в том случае, если ты весишь девяносто фунтов. Переодеваться на глазах у симпатичного студента-медика? Ну уж нет!

– Мама, можно я пойду в ванную?

– У тебя нет ничего такого, чего не бывает у других девочек, – твердым голосом заявила Кэмпбелл. – Это всего лишь биология!

Мама любила распространяться на тему биологии. Знала бы заранее, оделась бы в футболку!

– Ты такая деликатная, мамочка! – язвительно заметила Мередит. – Я что, должна испытывать желание показать себя постороннему мужчине?

Снимок головного мозга делали, как показалось Мерри, несколько часов. Техник прикрепил к ее голове бесчисленное множество электродов, словно взятых прямиком из фильма о Франкенштейне, после чего идеально заплетенные и заколотые волосы Мерри превратились в засаленные патлы.

Мэлли расположилась в холле больницы. Перед тем как уйти, она шепотом сказала сестре, что неплохо было бы, чтобы на снимках обнаружилась часть мозга, ответственная за «дар». Тогда ее можно будет удалить.

Кэмпбелл отослала по электронной почте результаты обследования неврологу с Манхэттена. Все внимательно слушали то, что зачитывал им врач: никаких свидетельств того, что эпилептические припадки имели место в прошлом… на снимках никаких теней, которые могли бы оказаться опухолью… Учитывая то обстоятельство, что девочка потеряла сознание на непродолжительное время, в дальнейшем обследовании необходимости нет – если, конечно, приступ не повторится.

Мэллори вошла в палату, потирая руками глаза.

– Мне, значит, обследуют голову, а ты в это время спишь как ни в чем не бывало, – возмутилась Мередит. – Что за засада! Посмотри на мою прическу! А мне еще надо ехать с ночевкой к Нили…

– Ты что, собираешься, несмотря ни на что, к ней ехать? – воскликнула Мэлли. – Боже! Ну ты и отчаянная!

– Ну, будь моя воля, я бы сейчас поехала не к Нили, а прямиком домой, но ты и сама, думаю, догадываешься, зачем я на самом деле туда еду. По дороге мне надо будет рассказать, что я «увидела». Ты поняла? «Увидела!» Если мои подозрения не беспочвенные, я не имею права отступать. Я просто обязана выяснить, что на самом деле случилось во время выступлений… Боюсь, что у меня даже подходящей одежды не найдется. Я с ужасом думаю о том, что папа привезет мне пижаму с уточками.

– Извини, – сказала Мэллори. – Я не знала, что ты кое-что «видела». Я-то подумала, что ты упала в обморок из-за естественных причин. По крайней мере, я надеялась, что это… Ну, ты поняла.

– У моей дочери крепкая голова, – сказала Кэмпбелл доктору Стаатс, педиатру близнецов, которая зашла осведомиться о случившемся с Мерри. – Мне на ум не приходит, что могло послужить эмоциональным стимулом ее обморока.

– А как у вас обстановка дома? – спросила доктор Стаатс. – Никаких изменений? Никаких огорчений или нежелательных событий со времени того несчастного случая?

Вошел Тим. В руках он нес спортивную сумку с вещами Мерри. Он бросил на жену многозначительный взгляд из тех, какими наивные родители обмениваются, думая, что их дети ничего не понимают.

«Значит, у них есть секреты от нас, – подумала Мередит. – В доме не все в порядке, а нам они врут».

Врут… Но о чем?

– Нет. По крайней мере, теперь ясно, что я здорова, – сказала Мерри, мысленно язвя по поводу того, что она с самого начала всем это говорила. – Я насмотрелась на Кристал, и мне стало плохо…

– Ладно… – вмешалась Кэмпбелл. – Она всегда была чувствительным ребенком. Когда Мэллори сломала ногу, Мерри показалось, что она чувствует, как осколок кости вонзается в плоть. Быть может, во всем виновата излишняя впечатлительность. Я знаю, как сильно эмоции влияют на физическое состояние человека.

Голос мамы прозвучал настолько нежно и в то же время грустно, что обе девочки подумали: «Что с ней?» У Кэмпбелл язва желудка или что похуже? У Тима роман на стороне? Кто мог бы закрутить роман с их отцом? Когда Тим Бринн решал принарядиться, он ограничивался тем, что надевал новую бейсбольную кепку. Кто на такого позарится?

У них что, появился еще один повод для беспокойства?

Темные снежинки кружились в воздухе, и никто, кроме таких «счастливиц», как Мерри и Мэллори, этого не видел.

Боже! Хоть бы это не коснулось их родного дома!

Прошлое или будущее?

К великому изумлению родителей, близняшки добровольно залезли в самый конец автомобиля, усевшись на второе от водителя заднее сиденье, что было просто немыслимо. Обычно туда отправляли в «добровольное изгнание» Адама.

Не успела машина выехать с автостоянки, как Мэллори прошептала:

– Ладно, теперь рассказывай. Я поняла, что ты потеряла сознание из-за видения. Что ты увидела?

– Скотч… – ответила Мерри. – Скотч, приклеенный к подошвам… А еще я видела ее руки.

– А ты, случайно, не видела, как пума сбросила со скамейки теннисные туфли?

– Нет. Я видела только скотч на подошвах, – ответила Мерри. – Кто-то прилепил его к туфлям. Перестань болтать о пуме. Не люблю, когда ты смешиваешь орехи с апельсинами.

– Яблоки с… Неважно. Все взаимосвязано, Мерри. Не хочу снова начинать наш спор, но я и прежде видела пуму. Эден кое-что известно об этом животном, и это наводит меня на размышления… Что, по-твоему, ты видела на хребте? Что заставило Дэвида кричать?

– Не знаю… Какую-то промелькнувшую тень… Я стараюсь об этом не задумываться. Не помню, чтобы я вообще говорила тебе об этом.

– Может, и не говорила, но думовум, – переходя на понятный только близнецам язык, ответила Мэллори.

– Перестаньте! – не особо отдавая себе отчет, что говорит, распорядилась Кэмпбелл.

Мать обладала способностью отсеивать из услышанного лишь то, что ей хотелось услышать. Она сделала звук радио чуть громче.

– Ладно. Может, ты «услышала» мои мысли, – сказала Мередит. – Ты дважды видела пуму в своих видениях… Думаешь, это взаимосвязано или простое совпадение?

– Уверена, что взаимосвязано. Я видела пуму раньше (прошедшее время) и вижу ее сейчас (настоящее время). Настоящее – это две недели назад, прошедшее – зимой на хребте. Уверена, что пума была на хребте в тот день, когда погиб Дэвид. И… ко всему этому каким-то боком-припеком причастна Эден.

– Заедем сюда, – неожиданно предложила Кэмпбелл, когда они проезжали мимо закусочной «Молочные блюда» Дина. – Тим! Я хочу молочный коктейль с добавлением зеленого чая и картофель фри с соусом барбекю. Я слышала, что Шелби Дин дает любую добавку по вашему вкусу. Пожалуй, я буду коктейль с зеленым чаем и шоколадом.

– Ура! – крикнул Адам. – А я буду пить обычный молочный коктейль, стоя у машины!

– Мамочка! – с нотками истинного актерского профессионализма в голосе взмолилась Мерри. – Я уже и так опоздала! Пожалуйста! Сначала завезите меня, а потом поезжайте в «Молочные блюда».

Кэмпбелл вздохнула, но согласно кивнула головой, и Тим поехал в Хэвен‑Хиллз.

Мередит вновь заговорила тише, обращаясь к сестре:

– Эден… При чем здесь Эден? Она ведь даже не чирлидер…

– Сама не знаю… Просто пума сбила лапой туфлю чирлидерши.

– Пума ведь не видела скотча на туфле, – сказала Мерри. – Или в твоем видении животное смотрело на скотч, прилепленный к подошве?

– Кто вообще способен заметить прилепленный скотч? Он же почти невидим!

Мэллори захотелось на ходу выпрыгнуть из машины. Автомобиль уже заехал на территорию района Хэвен‑Хиллз. Времени на разговор почти не осталось.

– Как бы там ни было, – сказала Мерри, – а пуму в моем видении я не видела. Там были человеческие руки, и мне кажется: я знаю, кому они принадлежат. Эту ночь я проведу в ее доме.

– Серьезно? Думаешь, это сделала Нили? Ты раньше считала, что это невозможно.

– Я до сих пор не понимаю, как Нили сумела разобраться, кому следует навредить… Не знаю… В любом случае, упав в обморок в палате Кристал, я увидела маленькие руки, такие же маленькие, как твои или мои. У кого еще маленькие руки? У Элли? Ким? Уверена, что это не их работа. На пальцах рук я видела золотые кольца… очень красивые кольца… Кристал их не носит. А кто еще может себе такое позволить? Даже если это позолота, то меньше десятки каждое стоить просто не может. Кто достаточно богат, чтобы позволить себе потратить восемьдесят долларов на кольца?

– Получается, нам надо выяснить, виновна ли Нили, и, если виновна, будет ли она и дальше действовать в том же духе. Если так…

– Я ее остановлю.

– Ну ты даешь, Мерри! – не скрывая восхищения, заявила Мэллори. – Храбрости тебе не занимать. – Помолчав, она добавила: – Мне неприятно это говорить, но придется… Я там… в холле… заснула… Я очень устала и… видела то ли сон, то ли не сон… Короче, я видела руку, приклеивающую скотч к подошве теннисной туфли.

– Ты видела тот же сон, что и я?

– Ну, не тот же, – возразила Мэллори. – Твой сон о прошлом…

– А твой – о будущем. Это очевидно. – Глубоко вздохнув, Мерри продолжила: – Ладно, теперь я знаю, что к чему… Я знаю, что мне надо делать…

Сестры на несколько секунд замолкли.

– Думаешь, тебе там ничто не будет угрожать, Стер? – спросила Мэллори. – Ты и сама понимаешь, что в деле попадания в сборную вы – соперницы. А у нее в доме есть плавательные бассейны и слуги.

– Да брось ты, Мэлли! Убивать меня она не собирается. Не будь слишком мелодраматичной. Со мной все будет в порядке. Элли и Кейтлин тоже будут там. Я же не одна к ней в гости еду.

– Все это меня просто доводит! Все эти кольца… Кто мог ходить по школе с унизанными кольцами пальцами? – вслух принялась размышлять Мэллори. – Лично я на такое внимания не обращаю. Я проглядела бы даже Элли с выкрашенными в зеленый цвет волосами. Не припомню никого, кто ходил бы в кольцах! – Она, сжав кулак, потрясла им в воздухе.

– Ну, скотч не обязательно должна была приклеить чирлидер, – сказала Мередит. – Возможно, дело совсем в другом. Быть может, Кристал порвала с парнем, и он решил так ей отомстить. Не исключено, что этот случай не имеет никакого отношения к отбору в сборную.

– Но кто конкретно хотел сделать такое с Кристал? Ты ее видела? Она, конечно, много о себе воображает и умом, если уж начистоту, не блещет, но… Никто такого не заслуживает. А еще я хочу знать, какая связь существует между ней, Эден и пумой… Пока я теряюсь в догадках. Что общего между всем этим?

Вздохнув, Мерри сказала:

– Не могу сказать, что горю желанием что-либо выведывать, но, по крайней мере, у меня есть шанс узнать хоть что-то новенькое.

– Оглядывайся по сторонам, сестренка.

– Постараюсь, – ответила Мерри.

Она привыкла к тому, что в их паре роль крутой девчонки обычно достается Мэллори. Кирпичик за кирпичиком Мередит теряла самообладание. Но хуже всего было то, что девочка чувствовала себя все более неловко. Она стыдилась того, что стряслось с ее волосами, а ее одежда была помята и пропитана пóтом. Мерри оставалось только надеяться, что они первым делом пойдут купаться, так что никто ничего не заметит.

«По крайней мере, – подумала Мередит, – одну ночь я как-то продержусь».

Кристал больно, ее жалко, но по сравнению с прошлым этот случай – просто кусочек торта.

Впоследствии, вспоминая свой тогдашний оптимизм, Мередит готова была признать, что позволила надежде возобладать над инстинктами. Ей хотелось видеть простое в сложном и благополучное разрешение там, где на самом деле была безвыходная ситуация.

Фактор Нили

– Ничего себе сарайчик! – воскликнул Тим.

Впервые Мэлли и Мерри выпал шанс рассмотреть новый дом Чаплинов вблизи, а не из окна автомобиля. Несколько раз они видели этот дом, пока он строился, когда проезжали мимо по дороге к дому бабушки и дедушки. В школе все только и говорили, что о сауне, о тренажерном зале Нили на втором этаже и о том, что из закрытого бассейна можно через «дорожку» выплыть в бассейн под открытым небом.

Дедушка со стороны папы Артур Бринн и бабушка Гвенни, женщина, чьи предки во многих поколениях обладали экстрасенсорными способностями, жили в Бэлл-Филдз, неподалеку от Хэвен‑Хиллз. Соседство этих громадин немного беспокоило Артура Бринна. Он никак не мог к нему привыкнуть и называл особняки не иначе как причудами богачей. Раньше дедушка постоянно жаловался на то, что молодые семьи едут из Риджлайна. Сейчас, когда Артур Бринн возглавлял городской совет, в действие вводились новые правила, призванные препятствовать оттоку населения из города на фермы и образованию новых ферм. Неожиданным результатом их деятельности стало появление таких людей, как Чаплины. Отец Нили переехал из Чикаго поближе к Нью-Йорку, к городу, куда привели его изменившиеся бизнес-интересы. Для таких, как Чаплины, Риджлайн, по словам дедушки Артура, был «прикольным городком, словно бы сошедшим со страниц сказки». Когда папин брат Кевин заметил, что деньги Чаплинов такие же зеленые, как и у остальных граждан, если не зеленее, Артур Бринн разнервничался и вышел на задний дворик выкурить сигару.

Как бы там ни было, но оставался вопрос «Кому нужен дом площадью в семь тысяч квадратных футов?». Некоторые из старожилов утверждали, что дом Чаплинов площадью в два акра, а стоит на земельном участке в добрых пять акров, хотя это, без сомнения, было преувеличением.

У Нили был единокровный брат Кейси, студент магистратуры, который нечасто приезжал погостить домой. В доме было восемь спален. Крыло, которое занимала Нили, представляло собой высший шик, начиная от самого продвинутого компьютера и музыкального центра и заканчивая ванной комнатой, большей, чем многие спальни, и спортивными тренажерами, которые поднимали на второй этаж не иначе как с помощью подъемного крана. «У нее есть тренажер со свободными весами, «бегущая дорожка», эллиптический тренажер, райдер, – доводя себя до восхищенного исступления, вещала Эрика. – Ей даже вниз спускаться не надо, чтобы принять душ».

– Интересно, сколько это может стоить, – прикидывая в уме возможную стоимость отделочного кирпича цвета шампанского и плитняка, вслух размышляла Кэмпбелл.

– Ничего подобного я прежде не видел, – охотно поддержал ее Тим. – Чем Чаплины, интересно, занимаются?

– Продают наркотики, – ответила его жена.

– Мама! – одновременно исторгли из себя Мэллори и Мерри.

– Это я так пошутила, – сказала им Кэмпбелл.

Выпрыгнув из машины, Мередит побежала вверх по подъездной дорожке, с которой в зимнее время, похоже, неплохо было бы съехать на лыжах.

– Я буду сама вежливость! – крикнула она на ходу родителям. – Если понадоблюсь, звоните, я взяла с собой мобильник. Меня не тошнит, голова не кружится. Не волнуйтесь за меня. От лекарств мне полегчало. Теперь я совершенно здорова.

– Ты не взяла с собой пижаму! – крикнул Тим Бринн вслед дочери. – Я положил в сумку твои фланелевые штаны и спортивную толстовку с логотипом «Сан-Франциско Джайентс».

Мерри остановилась.

– А айпод ты, случайно, не захватил? – спросила Мередит.

– Ты собираешься ночевать в доме подруги и при этом хочешь слушать музыку, которую никто, кроме тебя, услышать не сможет? По-моему, это немного невежливо.

– А почему? – спросила Мередит, но тут откуда-то вынырнул четырехместный гольф-мобиль.

Нили сидела за рулем, Элли и Кейтлин – сзади.

– Я увидела, как ты поднимаешься, и решила тебя подвезти, – обратилась Нили к Мередит, а после переключила внимание на ее родителей. – Здравствуйте. Меня зовут Корнелия Чаплин.

Она помахала обеими руками, как обычно поступают взрослые девушки лет двадцати пяти, не моложе, и вновь заговорила с Мерри:

– Мы решили спуститься и подвезти тебя. Если бы мне пришлось каждый день бегать по склону, я бы умерла от физического истощения.

– Во время тренировок приходится выкладываться еще больше, – благодушным тоном заметила Кэмпбелл.

– Об этом я и говорю! – воскликнула Нили. – Когда тренировками руководит Мерри, я возвращаюсь домой просто измочаленная.

«Что за воображала!» – подумала Мэллори.

А вот Мерри считала Нили довольно приятной в общении девушкой, хотя и не совсем искренней.

– Ладно, счастливо оставаться, – сказала Кэмпбелл. – Мне надо еще переговорить с твоими родителями.

– Конечно, они сейчас дома, – ответила Нили.

– Мерри! Ты слишком легкомысленно отнеслась к случившемуся, – на прощание напутствовала дочь Кэмпбелл. – Ты сильно ударилась головой, поэтому побереги себя. Вообще-то, если начистоту, тебя следовало бы отвезти домой.

– Папа включит фильм, и мы будем есть сыр и рогалики с креветками Люды, – сообщила Нили. – Вечером мы будем бездельничать, так что, пожалуйста, ни о чем не волнуйтесь.

– Хорошо, – ответила Кэмпбелл. – Я поговорю и вернусь минут через десять. Позвони мне, когда будешь ложиться спать. И звони сразу же, если заболит голова или перед глазами начнет мелькать. Понятно?

Когда гольф-мобиль отъехал на приличное расстояние, Нили спросила:

– Она всегда такая?

– Всегда, – ответили одновременно Элли и Кейтлин.

«“Люда”, должно быть, какой-нибудь модный ресторан в Нью-Йорке», – строила предположения Мередит.

Гольф-мобиль набирал скорость, приближаясь к дому. Мередит крепко прижимала к себе спортивную сумку с вещами.

– Мы уже успели искупаться, – сообщила ей Кейтлин. – Ты просто обязана увидеть бассейн. Он не меньше того, что у нас в школе! В длину футов двенадцать будет. Есть трамплин для прыжков в воду.

– Мы пойдем купаться, но позже, – сказала Нили. – А сейчас пора перекусить. После купания всегда ужасно хочется есть. Мы думали, что ты приедешь раньше.

– Я была… была в больнице. Видите, что стало с моей прической?

– А я думала, это Кристал попала в больницу, – удивилась Нили.

– Ну… мы поехали проведать Кристал. Ее нога выглядела такой распухшей, что я потеряла сознание, – выкрутилась Мередит.

– Настолько ужасно? – воскликнула Элли. – Спасибо, что предупредила, а то я собиралась заехать к ней завтра после тренировки.

– Ну, скорее на меня подействовал не сам вид ноги, а то, как Кристал описывала, что чувствовала, когда рвались связки.

– А я думала, что падать в обморок – это привилегия Мэллори, – сказала Кейтлин и, обращаясь уже к Нили, пояснила: – Это сестра-близнец Мэллори. Помнишь? Она часто теряет сознание.

– У нее проблемы с головой?

– Нет, – ответила Мерри.

– Да, – не согласилась с ней Элли.

Мужчина в куртке и джинсах подошел, чтобы отогнать гольф-мобиль в гараж.

– Спасибо, Стюарт, – сказала ему Нили.

«Прислуга!»

Кэмпбелл отказывалась даже от того, чтобы нанять приходящую уборщицу, мотивируя свое несогласие тем, что у девочек есть руки и передвигать пылесос они вполне могут и сами.

– Мои подруги недолюбливают Мэллори за то, что она играет в футбол, а чирлидерство не воспринимает всерьез, – принялась объяснять Нили сложившуюся ситуацию Мередит. – Что же касается эпилепсии и всего такого прочего, то ни она, ни я подобным не страдаем. Мне стало дурно от вида ноги Кристал, а потом меня не отпускали до тех пор, пока я не прошла сканирование мозга и прочую хренотень. Иногда мама перебарщивает с заботой. Это больше похоже на паранойю.

– Тебе сканировали мозг? – удивилась Нили.

– Ну, врачи подозревали эпилептический припадок, но они ошиблись, – ответила Мерри, указывая себе на затылок. – И теперь у меня вся голова в этом замечательном геле.

– Совсем свеженькая шишка, – заметила Элли. – Рада, что ничего серьезного с тобой не случилось, Мерри, но шишка у тебя на голове знатная. Думаю, утром ты от боли взвоешь.

– Я буду прикладывать пакетики со льдом, а еще мне вкололи сильную дозу ацетаминофена и кодеина.

– Чего? – не поняла Нили.

– У нее мама работает медсестрой, – сказала Кейтлин. – Мерри не говорит, как простые люди, «аспирин». Это не в ее стиле.

Девочки взбежали по ступенькам лестницы, выглядевшей словно декорация из старых фильмов, таких как «Унесенные ветром», которые Кэмпбелл заставляла дочерей смотреть. Помещения, которые занимала Нили, представляли собой почти что отдельную квартиру. Здесь был свой проекционный телевизор и два компьютера, один из которых предназначался исключительно для нужд музыкального центра. Видеосистема отличалась безукоризненностью. Акустические колонки были расставлены повсюду в комнате в специально оборудованных для этой цели нишах. Вот что, значит, имела в виду Нили, когда говорила, что ее отец «поставит кино». Да уж… Напротив экрана телевизора стоял не обыкновенный DVD-плейер, а прибор, похожий на кинопроектор. Одну из стен комнаты занимал неописуемо огромный стенной шкаф, усеянный кнопками, на которые Нили нажимала для того, чтобы вешалки автоматически выдвигались, а ей было удобнее подбирать себе одежду по цвету.

Из этого места можно было пройти в спальню Нили. Назвать ее комнатой было бы неточно, по крайней мере, обычная девочка это комнатой не назвала бы. Скорее уж эта анфилада небольших помещений походила на отдельную квартирку, составляющую часть огромного дома ее родителей.

Большая двуспальная кровать была задрапирована тканями персикового и черного цветов. На оранжево-коричневых простынях лежало черное пуховое одеяло из бархатистой на ощупь ткани. Персикового цвета полог накрывал кровать. На потолке виднелись светильники в форме звезд. Черные бархатные подушки и валики под подушки. В одном углу, за приоткрытой дверью, Мередит увидела ванную комнату – такую большую, что добраться до самой ванны можно было, только сделав несколько шагов от порога.

– Похоже на нашу спальню, – шутя, сказала Мерри.

Ей вспомнилась их с сестрой спальня в мансарде дома. В одном стенном шкафу хранился их гардероб, второй был переделан в их личную ванную комнату, чем сестры очень гордились. Ей захотелось упасть на пол и расхохотаться.

– Серьезно?

– Да брось! Моя спальня находится на чердаке. Это, конечно, не дыра в стене, это скорее дыра на крыше.

– У вас большой дом, – примирительно заметила Элли.

– Большой, но старый, – отрезала Мередит. – Там полно маленьких, ни на что не годных комнатушек, в которых в прежние времена хранили консервированные ягоды и мешки с картофелем с таким расчетом, чтобы хватило лет на сто. Я не преувеличиваю. А еще в этом доме все время что-нибудь да ломается. Это не дом, это… какой-то лабиринт. У меня с сестрой одна спальня на двоих.

– Я бы так не смогла, – призналась Нили. – Когда я засыпаю, вокруг должно быть абсолютно тихо и темно. Мне приходится надевать на глаза маску для сна.

– У нас в городе очень тихо по ночам, – сказала ее собеседница. – Живя в Риджлайне, трудно поверить, что некоторые люди каждый день ездят на поездах в Нью-Йорк на работу.

– Родителям хотелось, чтобы я дышала сельским воздухом, но городской воздух, если честно, меня вполне устраивает.

– Хорошо, что мы близко к Нью-Йорку, но не являемся его частью, – вступила в разговор Кейтлин.

– Во многих отношениях Чикаго продвинутее Нью-Йорка, – сказала Нили. – Возьмем, к примеру, моду…

– Все это чепуха! – защищая Нью-Йорк, возразила Кейтлин. – Если Чикаго такой продвинутый в отношении моды, то с какой стати, спрашивается, такие люди, как Ральф Лорен, живут не в Чикаго, а в Нью-Йорке? Кстати, он еще жив или как?

Никто не был в этом уверен, но девочки, по крайней мере, знали, что прежде он жил в Нью-Йорке или, во всяком случае, в Нью-Джерси.

– Вы никогда не жили в Чикаго, – без тени агрессии в голосе заявила Нили.

Ответ ее не был заранее продуманным. Хотела ли Нили отстоять свою точку зрения или это была скрытая форма снобизма? Если так, Мерри хотелось это знать. Три девочки, происходившие из семей коренных жителей Риджлайна, были «поставлены на место», но при этом так элегантно, что обижаться повода не было.

Появилась миссис Чаплин. («Зовите меня просто Сиси».) Она была владелицей интернет-магазина, который продавал шляпки и драгоценности. Все в городе обсуждали ее черные бархатные лосины, зеленый бархатный жакет для верховой езды и огромную замшевую шляпку.

– Нили, я еду на йогу, – сказала она. – Может, девочки хотят пиццу помимо рогаликов с креветками?

– Нет, спасибо, мама. Мы будем смотреть кино.

Миссис Чаплин помахала им рукой на прощание.

– Это некоммерческое кино, – добавила Нили. – В кинотеатрах его еще не показывают. В фильме рассказывается о судьбе девушки, которая сбегает из религиозной общины вместе со своим парнем.

– Как тебе удалось раздобыть этот фильм? – спросила Элли.

– Мой папа – один из продюсеров картины. Помимо юридической практики, связанной со сферой развлечений, он много чем занимается. Он вкладывает деньги в съемки фильмов, пишет книгу о возобновимых источниках энергии, а также является адвокатом не только режиссеров и технического персонала, но и некоторых кинозвезд. Когда-то я считала Деми Мур своей тетей.

– Ух ты! – вырвалось у Мерри.

– Откуда они? – спросила Элли, указывая на рогалики с креветками. – Они такие вкусные, что я, кажется, могла бы питаться одними только рогаликами. А «Люда» – это название ресторана?

– Нет. Люда – это человек. Ее полное имя Людмила. Она родилась в Грузии. Это такая страна по соседству с Россией. Люда живет у нас с моего рождения.

– А Стюарт?

– Это ее муж Сергей. Он сменил имя, когда получил американское гражданство. Он тоже на нас работает. Еще у меня есть приходящие на дом учителя и тренер по гимнастике. Она приезжает раз в неделю из Нью-Йорка. Также к нам приходят уборщицы и помощница мамы. Ее зовут Натали.

– У тебя собственный тренер? Ничего себе! – воскликнула Кейтлин.

Нили улыбнулась.

– Когда мама была моложе, она выступала в «Соблазнительницах». А потом встретила моего папу.

– Что за «Соблазнительницы»? – поинтересовалась Мередит.

– Это команда чирлидеров «Сент-Луис Рэмс». Мама была профессиональной чирлидершой. Она учила меня движениям, когда я еще в школу не ходила.

«Представляю, как ей живется», – подумала Мерри.

Со стороны могло показаться, что Нили живет как настоящая принцесса. Она, ко всему прочему, была единственным ребенком в семье. Ей не приходилось постоянно страдать от плохого настроения Мэллори и выходок Адама.

Мередит изумила мгновенно возникшая и тут же исчезнувшая тоска по сестре.

– Ладно, не будем смотреть кино, – объявила Нили. – Займемся кое-чем другим! Я не собираюсь сидеть на одном месте.

Она распахнула дверцы трюмо, и в глаза Мерри бросились запакованные наборы косметики в обертках золотистого и бирюзового цвета. Нили вытащила толстый, серебристого цвета плетеный шнур, оканчивающийся кисточками, один конец которого она прикрепила к кровельному гвоздю, вбитому под подоконником. Потом напихала в рюкзачок рулоны туалетной бумаги, помогла девочкам по очереди спуститься на землю и показала им, как перепрыгивать лазерные лучи детекторов движения. Гольф-мобиль они умудрились вывести на Лесопарковую дорогу так, что сигнализация не сработала.

– Отец Энди Вегнера, того симпатичного парня, что учится в предпоследнем классе, живет за нами. Он, по-моему, имеет отношение к клубному бизнесу.

В течение последующих пятнадцати минут они украшали гирляндами из туалетной бумаги деревья вокруг дома Вегнеров. Рулон за рулоном, разматываясь, развевались на легком ночном ветерке, подобно бризу, надувающему крошечные паруса.

– Он тебя убьет, если узнает, что это твоя работа! – воскликнула Кейтлин.

– Как бы не так! Ему польстит наше внимание, – успокоила ее Нили. – Кто теперь на очереди?

Сорок минут и три дома симпатичных парней спустя девочки взобрались по веревке обратно в спальню Нили, где за время их отсутствия, как по мановению волшебной палочки, появились кружки горячего шоколада. Хозяйка свернула толстый серебристый шнур и спрятала подальше. Затем извлекла откуда-то небольшую бутылочку ирландского сливочного ликера «Бейлис». Даже у Элли, которая притворялась самой искушенной из них, глаза стали круглыми от удивления.

– А она не увидит? Я имею в виду Люду, когда будет наводить здесь порядок?

– Мои родители особо не возражают, – ответила Нили. – Мы честны друг с другом. Они понимают, что каждому надо время от времени выпустить пар. Если делать это потихоньку сейчас, то впоследствии у меня не возникнет искушения сорваться с катушек. Я немного шалю, но никогда не выхожу за рамки.

– А моя жизнь расписана по минутам, – пожаловалась Мерри. – Пять минут лишних, и уже возникают проблемы.

– Расскажите, что происходило здесь до моего приезда, – потягивая горячий шоколад, попросила Нили. – Я слышала, что брат Ким погиб. Его что, на Ближнем Востоке убили?

Ее глаза сверкнули от нездорового возбуждения. Почему некоторые люди находят удовольствие, слушая подобного рода истории? Неужели рассказ о смерти чужого брата может кого-то заинтересовать?

– Он упал со скалы над рекой, – начала Кейтлин прежде, чем Мерри успела на нее цыкнуть. – Мередит видела все собственными глазами. Расскажи, Мерри.

– Нечего особо рассказывать. Я услышала крик. Самоубийством это не было. Никто так не считает. Просто произошел несчастный случай. Я позвонила в полицию.

– А теперь Ким пошла вразнос, – придав своему голосу толику сочувствия, сообщила Кейтлин. – Она тусуется с парнями из Дептфорда и вообще пустилась в карьер.

Выражение «пуститься в карьер» было эвфемизмом и означало «принимать наркотики». Никто точно не знал, какие наркотики принимают те, кто зависает с парнями из Дептфорда. Любые наркотики опасны для здоровья. Те из девочек, кто в таком возрасте пускался в карьер, через год уже оказывались беременными. Об этом знали все.

– Ким этим не занимается, – возразила Мерри.

Креветки и сыр вдруг показались ей излишне жирной пищей, а в доме в мгновение ока стало жарко.

– Ты с ней сейчас не общаешься и не знаешь, – сказала Кейтлин.

«Она права», – пронеслось в голове у Мерри.

Она вообще мало о чем знала в этой жизни.

Прежде Мередит ограничивалась тем, что делала пару глотков шампанского. В кружку с горячим шоколадом ей плеснули по крайней мере три малюсенькие рюмочки ликера. На вкус это было бесподобно, вот только она быстро почувствовала, что захмелела.

Она встала и плеснула водой на лицо. Не помогло.

– Я ужасно устала, – сказала Мерри подругам, которые как раз собирались отправиться в мраморный плавательный бассейн Нили. – После больницы я сама не своя. Мне надо выспаться.

Пока они украшали туалетной бумагой соседские дома, Мерри уже успели постелить широченную кровать, на которую она рухнула как подкошенная. Засыпая, девочка слышала, как подруги, смеясь, решают, что лучше взять – мятно-жасминовый скраб или медово-сливочный.