Книга: Система вещей - Жан Бодрийяр

Дальше много текста о том, как надо охотиться на мамонтов...

В мире появляется всё больше штук (и всё меньше мамонтов, кстати), которые отвечают всё большему количеству возникающих потребностей. Потребности возникают иногда вслед за штуками (вот изобрели айфон штуку, а потом сказали зачем она нужна… стоп, это кажется до сих пор не сказали же?) «Ага, что это за штуку мы изобрели? Кхм, её, пожалуй, можно приспособить вот для чего… или стоп, лучше выпустить это на рынок и сказать, что это - нужно, а там уже пользователи на форумах в интернетах сами разберутся зачем им это, заодно и мы узнаем, а то чего головы ломать». Так это всё и движется. А потом эту штуку расчленяют на разные комплектации, дают выбрать цвет, форму, запах, материал, потом добавляют ещё одну функцию, которая теперь безумна вдруг нужна всем и особенно тебе, и поэтому старую версию штуки надо выкинуть и срочно купить новую, а потом… Господи, как сложно жить, как же иногда просто хочется взять копьё и пойти убивать мамонта, правда?

Процесс простой – мы ассоциируем свои потребности не с их реальной необходимостью, а скорее уже с образами в нашей голове, которые возникают под действием других штук и всякой общей ауры, созданной штуками и другими образами. Предложение выделяться из толпы тем, что ты купишь себе штуку, которая сделает тебя (и ещё миллион леммингов) уникальным, при этом нет никакого противоречия и парадокса: ты покупаешь классную штуку, ты классный, в отличии от другой серой массы у которой этой штуки нет – чем не уникальность?

Штуки имеют функции. Функций без штуки уже пожалуй не осталось. Есть штука для одной функции, есть штука для множества функций, есть множество штук для одной функции (зайдите в секс-шоп и посмотрите ассортимент вибраторов, если вы мне не верите). Есть штуки серийные, есть штуки уникальные – модели, но это о-о-о-о! Вообще, мир переполнен всякими штуками, которые помимо своей функции имеют знаковую функцию, символическую. В итоге мы начинаем не столько мериться штуками, размер которых давно никому не интересен и не важен, ибо он не имеет смысла (да и жилплощадь не столь велика), а функции эти штуки выполняют относительно одинаково хорошо, а мы лишь меримся симулякрами штук. Такой вот символический обмен знаками: он тебя послал в жёпь, а ты его нахрен – оба разошлись, причём ни один не пошёл по указанному направлению, но вроде бы как каждый остался доволен совершённым вербальным актом и свершающимся устранением с горизонта оппонента, в результате чего ЧСВ подросло и подпухло, хотя по сути ничего не изменилось и ничего не произошло. Основной принцип существования понтов и процесса их сравнения, сиречь — пложение симулякров.

…так вот. Штук много и будет ещё больше, но дело тут даже не в штуках, а в знаках штук. Реальное потребление штуки сводится к потреблению её знака. Мы будем потреблять и потреблять знаки. Вот при Сталине такого не было! - сказала бы чья-нибудь бабушка и… была бы права. Времена меняются, а с ними меняются и принципы потребления: раньше человек потреблял вещи по потребностям – он приобретал их, теперь же потребление происходит на другом уровне, оторванном от функции (потеря референции-таки проглядывается). Так вот, чего сказать-то хотел… потребление – процесс не реальный. Нет, не это хотел сказать. Потребление – процесс возведённый в степень идеализма, а это значит, что теперь он стал бесконечным, в нём нет цели, предела, он не насытится никогда, ибо процесс возведённый в идею – это вечный двигатель.

Кстати, раз уж заговорили о двигателях, то – реклама же! Матушка наша реклама. В день, когда появилась реклама, Сатана ушёл на пенсию. Сатана – лжец, что неимоверно элементарно и просто. Ну какой труд обмануть человека, живущего от силы сотню лет, когда сам старше древнейших ископаемых? Элементарно же! Ну вот. А реклама – она не врёт. Реклама говорит… нет, не правду. Она говорит, сообщает простые вещи, с которыми нельзя и не нужно спорить (ну, если вы конечно не Светлаков); она создаёт образ, к которому примыкают другие. Реклама не говорит, чтобы вы покупали, хотя, даже если она настаивает на этом – это никак не влияет на покупку штуки. Стэндинг, да-с! Вот так слово, реклама создаёт этот стэндинг (хотя мне больше улыбается слово самопозиционирование или имидж, раз на то пошло). Хочешь ты или нет, но если ты успешный деловой дядька в крутом костюме, то ты должен ездить на крутой тачке произведённой баварцами, потому что другие крутые дядьки ездят на таких тачках, и если ты не ездишь на такой же, то другие дядьки тебя крутым не считают (в рамках стэндинга, да-с) и ты автоматом выпадаешь с понятия «крутой дядька» или не выпадаешь, потому что ты им и не был.

Вот такое вот современное общество. Штуки создают универсальный язык, который мы читаем и что-то понимаем, или якобы понимаем, или что-то понимаем, но явно не всё, но нам этого хватает, а если и не хватает, то никто не парится и ограничивается тем, что есть. Ты примыкаешь к штукам и по штукам тебя судят. Если у тебя нет штук – тебя не смогут осудить, да? Ну, пожалуй, в некоторой степени да. Ведь штуки – это прозрачный верхний слой. Он относительно прозрачный, до определённой глубины, а там сами знаете, что в тихом омуте – хоть и видно достаточно глубоко – черти водятся (там, до куда не видно). И, кстати, отсутствие штук – тоже штука, так-то!

И вот хотим мы штуки, покупаем, или даже – потребляем. Потребляем штуки и всё, знаете, как с едой на празднике – насытиться не можем. Вроде бы хотел штуку, купил, а она уже как-то так, что и не хочешь; купил штуку, в руках вертишь, а радость не от функции получаешь, для которой штука казалось бы нужна была, а от исключительно мыслишки подлой такой, что штуку ты таки поимел. В итоге грустишь, печалишься, мороженку кушаешь перед сном и щёки просаливаешь, а тут – бабах! – новая штука, которую хочешь. И всё по новой, и так пока не v nebo po trube.

Вообще, на самом деле, книга не об этом и я всё это сам придумал. Там Б. рассуждает о штуках, их цветах, размерах, ценах, необходимости и восприятии этих штук нами; рассуждают на тему того, чем же эти штуки являются на самом деле и какое место они занимают в системе и как стоят по отношению к нам и как мы стоим по отношению к ним. Он рассказывает о тюнингованных тачках, зеркалах, часах, мебели новой и старой, о завершённости и незавершённости серий-коллекций, моделях и пластиковых стульчиках, о том, как вещи меняют свои функции и свой социальный статус как вещи, как они образовывают систему знаков, которая отрывается от самих штук и которой мы уже оперируем. Как обычно он пускается в рассуждения о самых неожиданных вещах, неожиданных прежде всего потому, что они либо у нас на виду и мы их не замечаем (а если и замечаем, то не углубляемся в суть), либо о вещах, которых у нас нет и не будет. Ещё он говорит как штуки меняют своё место в нашем сознании, как наше сознание меняется по отношению к штукам и вообще рассматривает разные процессы, связанные с развитием штук и наше отношение к ним. Вот, например, того же мамонта раньше убивали копьями, а сейчас мамонтов не убивают, потому что ни мамонтов, ни копий нет, а если бы и были, то…

С. П. и совсем немного А. П.

Поскольку покупателю предлагается широкий набор возможностей, то человек не просто покупает нечто необходимое, но личностно вовлекается в нечто трансцендентное вещи. У нас, собственно, больше нет возможности не делать выбора, покупать вещь просто ради ее применения – сегодня больше нет вещей, которые предлагались бы покупателю на таком «нулевом уровне». Наша свобода выбора заставляет нас волей-неволей вступать в систему культуры. Таким образом, выбор лишь кажущийся: мы переживаем его как свободу, но гораздо меньше ощущаем, что он нам навязывается, а через его посредство и целое общество навязывает нам свою власть. Выбирая ту, а не другую автомашину, вы, быть может, и утверждаете свою личность, но главное – самим фактом своего выбора вы связываете свою судьбу с экономическим строем в целом.

Выводы. Книга практически гениальна, и это не зависит от того, нравится ли она отдельному читателю. Она сама стала достоянием культуры, не зря уже на ее основе пишутся исследования и выводы автора используются как аргументы в других работах. Написанная 15 лет назад, книга абсолютно не устарела. Хотя, возможно, Россия, в плане развития системы вещей, несколько отстает от Европы и сейчас мы находимся как раз на том этапе, когда все дискуссии о поставленных проблемах уже актуальны и все еще свежи. Несмотря на необычайную емкость, книга читается довольно легко, а специальных терминов не так уж и много. По завершении чтения книга оказалась испещрена закладками и пометками - огромное количество афоризмов, мудрых замечаний и тем для дальнейших размышлений.

Читать всем размышляющем о житье-бытье и не ограничивающимся исключительно художественной литературой.