Текст книги "Убить генерала"

Убить генерала
Жан Гросс-Толстиков

© Жан Гросс-Толстиков, 2017

ISBN 978-5-4485-9122-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

В однокомнатной холостяцкой квартирке типового кирпичного дома царил полумрак. Плотно завешенные засаленными, прокуренными шторами окна не пропускали ни малейшего света. На первый же взгляд можно было безошибочно определить, что через порог не ступала нога человека. Ибо любой, хоть немного уважающий себя представитель отряда хомосапиенс, не выдержал бы и пяти минут пребывания в подобном царстве зловония, паутины и пыли.

Тем не менее, в сиротливо обставленной незамысловатой мебелью комнате, из которой вдоль голых стен присутствовали покосившийся платяной шкаф, стол с облезшим лаком и два табурета неопределенного цвета, около батареи отопления под окном лежал грязный матрас. Из-под небрежно брошенного на него китайского пледа с прожженными сигаретой дырками торчала волосатая человеческая рука.

Поморщившись и выразительно чихнув, хозяин квартирки нехотя приоткрыл левый глаз. Покосившись взглядом на молчаливо стоящий на полу старенький довоенный будильник и определив время по замершим около цифры «6» стрелкам, Кутузов сладко зевнул и резко сбросил с себя плед.

Обладатель знаменитой фамилии совершенно ничем не походил на своего возможного предка – прославленного русского полководца. Бледное худощавое тело покрывали многочисленные татуировки, по которым не сложно было догадаться кого когда-то любил мужчина, где и как долго отбывал наказания, насколько преданно любит Родину и не любит сотрудников правоохранительных органов.

– Пора, Кутузов! – тяжело вздохнул мужчина и спустил ноги с матраса на пол, неуклюже подтягивая к себе тапочки, валяющиеся рядом с импровизированной кроватью.

Причмокивая тонкими сухими губами, Кутузов подошел к столу и, подняв за ручку старый обшарпанный чайник, присосался к его носику. Утoлив жажду, мучительное последствие предшествующей накануне пьянки, Кутузов направился в ванную комнату, старательно переступая через разбросанные повсюду пустые бутылки из-под пива и водки.

Почистив зубы и оценивающим взглядом осмотрев щетину, мужчина показал язык собственному отражению в мутном зеркале и вышел из ванной. Он вернулся в единственную во всей квартире комнату и заглянул в шкаф. Метнув осторожный, полный подозрения взгляд на плотно завешенные окна и оглядевшись по сторонам, Кутузов убедился в том, что он совершенно один и с ехидной улыбкой извлек из скрипучих, доживающих последние свои дни недр платяного шкафа черный футляр из-под гитары.

Торопливо натянув на себя серое демисезонное пальто, мужчина подхватил футляр и торопливым шагом направился к входной двери. Уже выйдя на лестничную площадку, Кутузов опустил глаза и удивленно уставился на свои ноги. На них по-прежнему были домашние тапочки.

– Етить твою.., – прихлопнув себя по лбу ладонью, ругнулся мужчина и, вернувшись в квартирку, наскоро переобулся в туфли.

Выйдя из подъезда типовой пятиэтажки, Кутузов вежливо поздоровался с сидящими на скамеечке старушками и наперерез через двор направился к автобусной остановке.

Печально скрипнув проржавевшими рессорами к бордюру подкатил старенький «Икарус». Любезно пропустив вперед старушку с котомками, что-то угрюмо ворчащую себе под нос, Кутузов втиснулся в плотно набитый автобус и уже из положения «селедки в бочке» показал контроллеру проездной билет.

Выслушав шквал возмущения по поводу своего футляра, всех гитаристов и их матерей, мужчина с трудом выбрался из автобуса около Белорусского вокзала и, отдышавшись, пересек Первую Тверскую-Ямскую улицу, незамедлительно скрывшись в недрах московских дворов.

Через несколько минут не привлекающей внимания посторонних ходьбы, Кутузов свернул в очередной дворик П-образного жилого дома и, с опаской оглядевшись по сторонам, тотчас же вошел в темнеющую прохладу подъезда.

Торопливо поднявшись на последний этаж, мужчина затаил дыхание и прислушался, но ни из-за одной из выходящих на лестничную площадку дверей не доносилось ни единого звука. Улыбнувшись своей удаче, Кутузов взобрался по стальной лестнице на чердак, пропихнув гитарный футляр в зияющий прямоугольник чердачного люка.

Прислушиваясь к нарушаемой курлыканьем голубей тишине и старательно сдерживаясь от распирающего желания прочихаться от витающей на чердаке пыли, мужчина наконец устроился около вентиляционного окошка и осторожно выглянул наружу.

Дом номер шесть по улице Третья Тверская-Ямская, в котором располагался банк АКБ «БАР», находился как раз перед ним. Кутузов мельком взглянул на циферблат своих любимых часов «Полет»: было около семи. Мужчина порылся в карманах пальто и извлек из однoго из них пачку «Беломорканал» и розовую китайскую зажигалку. Скрутив папиросу в «козью ножку», тем не менее прикуривать не стал, а лишь зажал ее желтыми кривыми зубами.

Аккуратно отщелкнув замки, Кутузов раскрыл футляр, но предполагаемого инструмента в нем не оказалось. Вместо гитары на красном бархате были аккуратно разложены части детища румынской военной промышленности – снайперской винтовки «мини-Драгунов». Мужчина достал из футляра глушитель, взвесил его в руке, ухмыльнулся и положил на место. Затем бережно доставая части, неторопливо собрал винтовку и, наконец удовлетворившись своей работой, пристроил оружие около вентиляционного окошка.

В очередной раз выглянув наружу, Кутузов увидел, как на автомобильную стоянку перед банком чинно въехал черный спортивный «Мерседес» и остановился на некотором расстоянии от другого, своего же собрата по автопромышленности. Из серебристого седана вылез шофер и вразвалочку направился к «шестисотому». Навстречу ему тотчас же выбрался из машины другой молодой человек. Мужчины приблизились друг другу и обменялись крепким рукопожатием. В это время пассажир спортивного купэ выбрался из машины и, миновав молодых людей, скрылся за массивными дверями банка. Кутузов покосился взглядом на часы и вновь вернулся к своему смотровому окошку.

Ровно через восемнадцать минут из дверей банка вышел все тот же мужчина и торопливым, но уверенным шагом направился к спортивному «Мерседесу», но на этот раз сел не на пассажирское сидение, а обойдя машину открыл дверь со стороны водителя. Выпроводив молодого человека, мужчина сам сел за руль.

Припавший к моноклю оптического прицела, Кутузов чертыхнулся и рассерженно сплюнул себе под ноги. Жертва снайпера оказалась заслоненной высоким креслом и металлической балкой, поддерживающей крышу «Мерседеса». Тем не менее, киллер вновь прижался глазом к резинке оптики. Прицельная сетка медленно поплыла по автомобильной стоянке и, отыскав черный спортивный купэ, задрожала на подголовнике в ожидании случая, когда голова водителя выглянет из-за своего укрытия. Конечно же, пуля смогла бы легко пробить обшивку и внутренность сидения, и достичь намеченной цели, но Кутузов опасался, что не убьет, а лишь зацепит жертву. А это значило провал тщательно подготовленной операции.

Молодой человек, несколько минут назад сидящий за рулем «Мерседеса», неторопливо обошел машину и забрался в салон, помахав на прощание рукой знакомым из серебристого «немца». «Шестисотый» стоял с включенным двигателем и готов был тронуться с места в любую минуту. Кутузов нервничал, сильно потел и до крови искусал собственные губы, ни на секунду не отрываясь глазом от оптического прицела.

Внезапно голова водителя выглянула из-за подголовника, киллер затаил дыхание и прижал палец к спусковому крючку. В это время жертва повела себя несколько странным образом: всем телом наклонилась вперед и прижалась гладко выбритой щекой к рулевому колесу, отчего «Мерседес» незамедлительно издал гнусавый продолжительный сигнал.

Прицельная сетка медленно поползла по спине мужчины и замерла около удивленно раскрытого, не моргающего глаза. Кутузов вздрогнул. По щеке его жертвы от слегка подернутого пепельной сединой виска сползала тонкая струйка крови.

– Етить твою..! – в панике отпрянув прочь от вентиляционного окна, испуганно вздохнул киллер.

Выстрела он так и не произвел, но мужчина за рулем «Мерседеса» был мертв, а это значило лишь одно: исполнителей двое. Бросив винтовку на чердаке, Кутузов едва ли не свернув себе шею слетел с лестницы и помчался вниз по ступенькам подъезда. Около входных дверей он на минуту остановился, перевел дыхание и старательно соблюдая спокойствие и безразличие вышел из подъезда.

Не помня себя снайпер-неудачник добрался до Белорусского вокзала, там же купил бутылку водки и, все еще находясь в некой прострации, кое-как добрался до своей квартиры.

Только когда Кутузов закрыл за собой входную дверь и дрожащей рукой застегнул цепочку, мужчина позволил себе расслабиться и отдышаться. Рука повисла вдоль тела и все еще дрожащие пальцы нащупали торчащее из кармана горлышко водочной бутылки.

Не включая освещения, Кутузов направился в кухню, но в этот момент что-то тонкое с силой опутало его шею. Захрипев от неожиданности охватившего его удушья, мужчина схватился руками за шею. В глазах помутнело и поплыли яркие радужные круги. Дрожащие колени подкосились и Кутузов присел на пол, все еще бессильно пытаясь высвободить шею от стягивающего ее предмета. В голове мужчины до боли в ушах раздался какой-то свист. Казалось, сердце не выдержит и или выскочит из груди, или разобьется вдребезги о грудную клетку. Борящиеся с удушьем руки опустились. Сознание медленно покидало Кутузова. Шнурок ослаб и тело свободно повалилось на грязный пол.

Тихо звякнув цепочкой и скрипнув проржавевшими петлями, нa секунду отворилась входная дверь и так же тихо закрылась…

* * *

Из подъезда типовой пятиэтажки неторопливо вышел высокий молодой человек в солнцезащитных очках. По его хорошо сложенной фигуре можно было сказать, что он шагает по жизни в дружбе со спортом. Кроме того, на вид дорогой костюм, аккуратная стрижка и холеная внешность говорили о финансовом достатке своего хозяина.

Проходя мимо железобетонного мусорного бака, атлет выбросил в него ничем неприметный шнурок. Тоненькой черной змейкой последний прoшмыгнул в складках скомканной газеты и исчез в разящей зловонием сигаретных окурков темноте мусорного бака.

Наперерез через двор молодой человек подошел к припаркованным машинам и щелкнул брелком. Вишневая ВАЗовская «восьмерка» тотчас же откликнулась звонким сигналом. Забравшись в салон, хозяин передернул коробку передач и надавил на педаль газа. Рванув с места так, что чуть не врезавшись в мусорный бак и распугивая уличных кошек, «Жигули» вылетели со двора.

Субботнее утро для генерал-лейтенанта милиции Владимира Ивановича Бангратова началось с тревожного звонка телефона.

– Алло…

– Владимир Иванович, здравия желаю… Капитан Упрямцев говорит.

– Доброе утро, Олег Михайлович, – поздоровался генерал. – Но судя по твоему голосу ни хрена оно недоброе, я правильно понимаю?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант… Извините за беспокойство, но тут такое дело…

– Выкладывай, Олег Михайлович, – осторожно, чтобы не разбудить все еще спящую жену, Бангратов поднялся с кровати и вышел из спальни в кухню.

– Очередное убийство…

– Очередное?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Очередное, в довесок к делу «Монгола», – подтвердил капитан Упрямцев и, тяжело вздохнув, тихо добавил. – Двойное…

– И все Монгол?

– Судя по его издевательскому почерку – да, Монгол.

– Хорошо… Пришли мне машину минут через двадцать. В управлении договорим.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. До свидания, – ответил капитан и связь прервалась.

Начальник ГУВД Москвы прошаркал по линолеуму к окну и распахнул его. По-осеннему свежий утренний ветерок обдал его лицо и скользнул под майку Владимира Ивановича. Бангратов оперся одной рукой о подоконник, двумя пальцами другой задумчиво потер волевой подбородок.

Неуловимый киллер давно уже сидел поперек горла генерал-лейтенанта милиции. Кроме того Владимира Ивановича бесила игривая наглость убийцы: в карманах своих жертв киллер каждый раз оставлял медную монгольскую монетку номиналом в пятьдесят менге, за что и получил в милицейских кругах имя «Монгол». Но не финансовое поощрение раздражало Бангратова. Генерал расценивал издевательский почерк киллера, как личный вызов. Первоклассного сыщика, мастера спорта СССР по самбо, «динамовца» Владимира Ивановича за смелость, агрессивность и легкие восточно-сибирские черты лица коллеги по работе называли также, как и неуловимого киллера – Монгол.

– Доброе утро, – послышался из-за спины генерала голос жены.

– Доброе утро, Танюша, – ответил Владимир Иванович. – Я тебя разбудил?

– Нет, что ты… Сама проснулась, – мило улыбнувшись, ответила Татьяна Александровна, поправляя рюшечки домашнего халата и непослушную прядь волос, выбившуюся из «шишки».

Женщина подошла к мужу и приобняв его прильнула щекой к крепкому плечу. Бангратов осторожно обернулся и ласково погладил ее широкой ладонью по волосам.

– Что-то случилось? – тихо спросила Татьяна Александровна.

Генерал усмехнулся прозорливости женской интуиции и не стал скрывать от жены сути своего раннего подъема.

– Да… В управление нужно. Сейчас машина придет.

– В субботу? – недовольно нахмурила брови женщина, хотя давно свыклась с изменчивым графиком работы супруга. – А как же МХАТ?

– Пойдем, – улыбнулся Владимир Ивaнович. – Конечно же пойдем… Я не на долго.

Татьяна Александровна отстранилась от его плеча и подошла к плите. Наполняя водой чайник, она обернулась и спросила:

– Завтракать будешь?

– Нет, не успею, – отрицательно мотнул головой генерал и вышел из кухни.

Наскоро приняв контрастный душ и одевшись, Бангратов появился в кухне, застегивая китель на ходу. К этому времени Татьяна Александровна уже приготовила незамысловатые бутерброды с любимой генералом докторской колбасой и в этот момент бережно упаковывала их в полиэтиленовый пакет. Не сопротивляясь, Владимир Иванович принял скорый завтрак из рук супруги и спрятал его в портфель. Выйдя в коридор и обувшись, он поцеловал Татьяну Александровну, игриво подмигнул ей и вышел из квартиры.

Черная «Волга» со старшим лейтенантом Плетневым уже ожидала около подъезда, сердито урча разогретыми под капотом девяносто-пятью лошадьми.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – обернувшись через спинку водительского сидения, поздоровался старлей. – Разрешите представиться… Старший лейтенант Плетнев, командирован в Ваше пользование в связи с болезнью Кузнечика… простите, лейтенанта Кузнецова.

– Ну, доброе утро, Плетнев, – кивнул в ответ Бангратов. – Ты уже завтракал?

– Никак нет, – смущенно ответил тот, не понимая вежливости генерала.

– На вот, – сказал Владимир Иванович и, достав из портфеля пакет с бутербродами, перегнулся через впереди стоящую спинку, положив завтрак на пассажирское сидение. – Жена готовила… А у меня аппетита нет.

– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант, – промямлил Плетнев.

– На здоровье, – улыбнулся Бангратов. – Ну, чего стоим? Полетели…

Водитель-старлей послушно передернул ручку коробки передач и вдавил педаль газа в пол. «Волга» рявкнула зловонным выхлопом и рванула с места.

С пугающей грациозностью и завыванием протекторов в лучших традициях советских фильмов про негодяев-шпионов и доблестных блюстителей правопорядка, генеральская черная «Волга» резко затормозила около чугунной ограды ГУВД Москвы. Открыв дверь, из салона отечественного седана выбрался широкоплечий обладатель дубовых листьев и сверкающих по две с каждого погона звезд. Войдя в ворота грязно-желтого шестиэтажного здания ГУВД Бангратов уверенно направился к массивным входным дверям. Не смотря на субботнее утро Петровка-38 гудела муравейником.

Едва Владимир Иванович присел в кресло в своем кабинете, как в дверь тотчас же постучали. Последняя открылась и в кабинет влетел расторопный, энергичный капитан Упрямцев.

– Доброе утро, Владимир Иванович.

– Здоровались уже, – отмахнулся генерал, хмуря густые брови. – Давай по-быстренькому… Что там у тебя, Олег Михайлович?

– Монгол, – пожал плечами капитан, быстро подойдя к столу и протягивая начальнику дело.

– Давай своими словами, чтобы я тут не вчитывался в вашу бюрократию, – буркнул Владимир Иванович, но тем не менее протянутую папку взял и положил на край стола.

– Четвертого сентября, на автостоянке около АКБ «БАР» в своей машине марки «Мерседес-600» черного цвета убит Никоноров Матвей Иванович, известный более, как авторитет уголовной среды по кличке «Никон», – начал доклад капитан Упрямцев. – По нашим оперативным данным, в последнее время Никоноров активно занимался алмазами, золотом, недвижимостью, инвестировал автомобильные предприятия. Особенно большое внимание он уделял нефтяному бизнесу, и в АКБ «БАР» он приехал именно для консультации по поводу положения в нефтеперерабатывающей промышленности.

– Олег Михайлович, опусти нюансы, – перебил его генерал.

– Так точно, – отчеканил Упрямцев. – Никоноров пробыл в банке около двадцати минут и, выйдя оттуда, некоторое время беседовал с курганскими. Разговор, на мой взгляд, товарищ генерал-лейтенант, был совершенно идиотским. Курганские приглашали Никонорова куда-то отдыхать, тот отказывался, курганцы настаивали. Наконец они распрощались, и Никоноров направился к своей машине, но, выпроводив своего водителя, сам сел за руль…

– Короче, капитан, – недовольно буркнул Владимир Иванович. – Я и без твоей болтовни верю, что твоя наружка не просто так штаны в казенных машинах целыми днями протирает.

– Угу, – кивнул головой Олег Михайлович, собираясь с мыслями, чтобы вновь не начать детальное описание происшествия. – Одним словом Никоноров был убит выстрелом в висок… Снайперскую винтовку «мини-Драгунов» нашли в соседнем доме, на чердаке, около вентиляционного окошка. Сначала нам показалось странным, что «Драгунов» валялся там без оптического прицела, но потом… По отпечаткам пальцев вычислили и киллера…

– Оперативно, – впервые за весь разговор улыбнулся генерал.

– Киллером оказался Кутузов Валерий Яковлевич, 1946 года рождения, москвич, проживающий по адресу… впрочем это не важно… был найден задушенным в собственной квартире. В кармане киллера найдена гильза от извлеченной из головы Никонорова пули и оптический прицел от снайперской винтовки. Вот только, Владимир Иванович, не понятно зачем Кутузов прихватил с собой прицел…

– И все? – прищурив и без того чуть раскосые глаза, переспросил Бангратов.

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант… Все, как обычно… При осмотре обоих трупов, в кармане и Никонорова, и Кутузова были найдены идентичные монгольские монетки, номиналом в пятьдесят менге… Как и в карманах всех предыдущих жертв Монгола.

Закончив с докладом капитан Упрямцев замолчал; молчал и Владимир Иванович. Посидев минуту в тишине, генерал в сердцах громыхнул увесистым кулаком по папке с растущим буквально на глазах делом неуловимого киллера.

– Найди мне его, Упрямцев! – рявкнул Бангратов. – Что хочешь делай, но найди… Лично руки этому гаденышу поотрываю!

– Не такой уж он и гаденыш, – тихо сказал капитан, будто проговорил мысли в слух.

– Ты думаешь, Олег Михайлович?! – удивленно приподняв брови, переспросил Владимир Иванович. – Чем же он тебе так симпатичен?

– Его руками убирают криминальных авторитетов… Город чище становится.

– Сплюнь три раза! Не дай Бог из-за этого «дворника» братки междуусобные войны начнут, не разобравшись.., – на секунду задумавшись, генерал потер подбородок двумя пальцами и, перейдя на шепот, переспросил. – Слушай, капитан… А наш Монгол случайно не под крышей у спецслужб гуляет?

– Не думаю, Владимир Иванович… Вот еще монетки эти, черт бы их побрал.

– Ну, ну, – вздохнул Бангратов. – Ну, ну…

* * *

Недалеко от здания ГУВД, в уютном кафе «Марика» в гордом одиночестве за чашечкой ароматного зеленого чая сидел молодой человек в дорогом льняном костюме. Закинув ногу за ногу, он неторопливо перелистывал страницы газеты «Смена». Задержав взгляд на криминальной рубрике, молодой человек пробежался глазами по некрологам и едва заметно усмехнулся.

Допив чай, он жестом подозвал к себе миловидную официантку и попросил счет. Девушка вернулась через минуту. На фарфоровом блюдце лежал бумажный прямоугольник чека и мятная конфетка. Улыбнувшись официантке в знак благодарности, молодой человек взял с блюдца конфетку и, мельком взглянув на счет, расплатился, оставив щедрые чаевые.

В тот момент, когда девушка наклонилась за блюдцем с деньгами, посетитель остановил ее, подняв вверх указательный палец.

– Извините, – тихо сказал он и, ловко подтолкнув пальцем, скинул с блюдца себе в ладонь медную монгольскую монетку. – Это не Вам…

Вернувшись домой только к обеду, генерал отпустил водителя и поднялся на свою лестничную площадку. Открыв дверь ключoм и войдя в темноту прихожей, Владимир Иванович скинул с ног туфли, пристроил на вешалку китель и направился по коридору в кухню. Татьяна Александровна колдовала у плиты, на которой что-то скворчало и истощало манящие запахи.

– Здравствуй, Танюша, – сказал Бангратов, присаживаясь на край кухонного мягкого уголка.

Не отрываясь от своего кулинарного творчества, супруга обернулась и улыбнулась ему, но тут же нахмурила брови и строго приказала:

– А ну, генерал, марш руки мыть!

– Так точно, – усмехнулся тот и вышел из кухни.

Закатав рукава рубашки, Владимир Иванович старательно намылил руки по локоть и долго тер одну о другую, задумчиво-оценивающим взглядом рассматривая свое отражение в зеркале. Вернувшись на кухню, он сказал:

– Танюша, я подумал, может мне постричься следует? А то как-то стыдно в таком виде в театр идти… Тем более с такой выразительной дамой!

– За выразительную даму, конечно, спасибо. А на счет стрижки, …как хочешь, – пожала плечами Татьяна Александровна, мельком взглянув на циферблат настенных часов. – В принципе время еще есть… Успеешь и пообедать, и в парикмахерскую сходить.

Закончив с обедом и поблагодарив супругу поцелуем в темечко, генерал переоделся в штатское, а именно в легкий костюм – сентябрьское солнце все еще как-то по-летнему ласкало Москву своим теплом – и направился в ближайшую парикмахерскую.

К своему удивлению, заглянув в распахнутые настежь двери, генерал обнаружил, что парикмахерская не смотря на субботний день оказалась не особо востребованной. В «предбаннике», создавая немногочисленную очередь сидели трое: некий пенсионер с мальчиком лет семи-восьми и двое здоровенных широкоплечих кавказцев.

– …Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – едва слышимым шепотом поздоровался кто-то за спиной Бангратова. Последний обернулся.

Вежливым незнакомцем оказался майор Кравчук. Владимир Иванович молча кивнул ему в ответ и тотчас же заметил стоящий невдалеке от парикмахерской милицейский «УАЗ». От машины в его сторону стремительными перебежками приближались еще трое милиционеров с укороченными «Калашников» наперевес.

– Игнат Радионович, а вы тут что делаете? – поинтересовался Бангратов.

– На задержании, товарищ генерал-лейтенант, – также тихо ответил тот и сердито зыркнул на своих сослуживцев. В ту же секунду милиционеры едва ли не распластались на асфальте, но продолжили бежать на полусогнутых ногах. – А Вы, Владимир Иванович?

– Постричься пришел, – пожал плечами генерал. – Но видимо уже не судьба… Рассказывай, что там у вас?

– Поступило распоряжение дежурного срочно выехать на захват банды, – ответил майор.

– Даже целой банды?! Ну и?

– По полученной информации, товарищ генерал-лейтенант, – зашипел змеей Кравчук. – В парикмахерской должен появиться находящийся в розыске рецидивист из Грузии. Або Тбилисский. Также известно, что «гость» столицы вооружен пистолетом. Тип жестокий, бывший боксер…

– С ним еще двое, – перебил его Бангратов и безапелляционно принял командование операцией на себя. – Значит так, Кравчук… Действовать надо осторожно, без лишнего шума. Зря не рисковать!

В «предбанник» парикмахерской ввалился пьяный мужчина. Обладая неподражаемым талантом актерского мастерства, Бангратов перевоплощался в кого угодно. Окинув посетителей неуверенным взглядом, генерал произнес изрядно заплетающимся языком.

– А к-к-крайний… к-кто?! – и не дожидаясь ответа, продолжил. – Щ-щас приду. Только еще п-п-пять капель п-п-портвейна …для свежести, ик.

Тотчас же покинув помещение, где сидели кавказцы и пенсионер с внуком, Владимир Иванович свернул за угол, где его ожидали милиционеры во главе с майором Кравчуком.

– Я займусь Або, а вы теми двумя, что в «предбаннике». Только осторожно, там еще мирные жители есть… Ну да вы, думаю, отличите грузин от пенсионера и мальчишки… Я зайду первым. Когда услышите «Сейчас моя очередь!», влетайте. Будьте готовы, если потребуется, применить оружие. Упускать эту сволочь нельзя!

Вернувшись в парикмахерскую вновь под видом пьяного, генерал остановился в дверном проеме, оперевшись о косяк. Он громко икнул и недовольно выругался:

– Б-б-больно нужен мне их п-п-портвейн, дерьмо с-с-собачье!

Шатаясь, Бангратов бесцеремонно миновал сидящих и ввалился в зал. Видимо из-за все той же субботней невостребованности парикмахерской в зале работал только один мастер. В кресле с намыленной шевелюрой сидел рецидивист Або.

– С-с-слушай, Маэстро, – «пьяный» генерал обратился к парикмахеру, поднявшему на него удивленно-возмущенный взгляд. – Ты з-з-здесь единственный ин-ин-теллигентный человек, ик! П-п-плесни в стакан «Огуречного л-л-лосьончика» на т-т-трешку. Такая ш-ш-штука, понимаешь! Т-т-такой деликатес!

– Мужчина! – рассерженно взвизгнул парикмахер. – Здесь не рюмочная!

Бангратов сделал одновременно удивленное и рассерженное лицо. Он приблизился к сидящему в кресле посетителю еще на пару шагов и, подняв на мастера мутный взгляд сонно закрывающихся глаз, спросил:

– А почему?!

Парикмахер возмущенно всплеснул руками, но не успел ничего ответить. Демонстративно взъерошив волосы рукой, Владимир Иванович набрал полные легкие воздуха и громко крикнул:

– И вообще! С-с-сейчас моя очередь!

Тут же в парикмахерскую стремительно влетели оперативники. Остолбеневший мастер только успел открыть рот, а Або с пеной на голове – ему только-только намылили голову перед стрижкой – начал судорожно протирать глаза. Бангратов подскочил к рецидивисту, схватил кавказца за запястье и провел силовой прием. Або стукнулся лбом об эмалированный чугунный умывальник и поник. В это же мгновение генерал рывком сдернул с грузина покрывало и технично извлек из-за пазухи бандита пистолет. Не понимая, что происходит, Або сидел в кресле, тяжело дышал, и сплевывал шампунь, стекающий по лицу в рот и нос.

Владимир Иванович неторопливо достал удостоверение, раскрыл его перед замыленными глазами рецидивиста и четким громовым голосом произнес:

– Вы арестованы!

Парикмахер застыл в оцепенении. В его голове хаотично, сталкиваясь друг с другом, метались мысли: выгодный клиент с кавказским акцентом и пышной шевелюрой… «пьяный пенсионер» с помятой трешкой… который еще несколько секунд назад покушался на флакон огуречного лосьона, а теперь стоял совершенно трезвый с удостоверением ГУВД.

– Извините, пожалуйста, за доставленное беспокойство, – выводя парикмахера из паралича добродушной улыбкой, сказал Бангратов. – Смойте, если не трудно, шампунь с гражданина, а прическу …«модельную»… ему в другом месте сделают…

Мастер понимающе закивал головой. Защелкнув на запястьях всех троих кавказцев наручники, майор Кравчук поблагодарил генерала за предоставленную помощь в задержании преступников и уехал. Владимир Иванович перевел взгляд на замершего в удивлении от увиденного пенсионерa. Мальчишка же сидел рядом со своим дедушкой и не сводил зачарованных глаз с доблестного милиционера. В эту минуту Бангратов мог побиться об заклад с кем угодно, поспорив на то, что теперь этот мальчик будет жить мечтой когда-нибудь стать сотрудником правоохранительных органов. Он улыбнулся и подмигнул ребенку, личико последнего засияло откровенной улыбкой.

– Вы следующий? – любезно приглашая рукой в зал, Владимир Иванович обратился к старику.

– Давай-ка, сынок, мы тебя пропустим, – ответил тот глуховатым и по-старчески скрипящим голосом. – А мы обождем…

– Спасибо, – улыбнулся Бангратов. – Честное слово, очень тороплюсь…

Он быстро скинул с себя пиджак, повесил его на вешалку и уселся в кресло. Парикмахер, все еще хлопая ресницами от пережитого потрясения, тяжело вздохнул и принялся за свою работу.

Через несколько минут незамысловатая, но аккуратная прическа украшала голову статного широкоплечего генерала. Он расплатился с мастером, подмигнул на прощание мальчику в «предбаннике» и в очередной раз поблагодарил уступившего очередь пенсионера.

До дома Владимир Иванович шел в приподнятом настроении и было чему радоваться: внеплановая операция прошло идеально успешно, а значит день прожит не зря; вечер же предвещал запланированный поход с любимой женой в театр, на спектакль МХАТ.

Войдя в квартиру, генерал включил в прохожей свет и несколько минут любовался на свое отражение в зеркале. Из комнаты вышла Татьяна Александровна. Заметив крутящегося перед зеркалом супруга, она подошла к нему и поцеловала в щеку.

– А я тебе уже приготовила твой парадный костюм …шоколадного цвета, – сказала женщина. – И бабочку.

– Хорошо, – улыбнулся Бангратов. – Ну как я тебе, Танюша?

– По-моему очень даже ничего, – утвердительно кивнула головой Татьяна Александровна.

– …Принц, не принц, – продолжал красоваться Владимир Иванович. – Но на лорда, пожалуй, потянем!..