Текст книги "Сон о белом городе"

***

Серые одежды вышли из строгих стен университета, чтобы поскорее оказаться в тени деревьев прекрасного цветущего парка, откуда через высокие готические своды стеклянного купола открывался пленяющий вид на бескрайнее пятно голубого неба, к которому с прямо подземных горизонтов мегаполиса устремлялись зеркала белокаменных башен. На сегодняшний день у большинства студентов занятия подошли к концу, лишь только те, кто получал образование по ускоренному курсу, должны были вернуться в университет еще на полчаса.

Манерные и одновременно с этим по-ребячески беззаботные ученики группами по пять-шесть человек облюбовали ухоженные лужайки, где между ними слонялись немногочисленные ласковые птицы с фиолетовыми перьями, лишенные страха перед людьми и охотно отвечали на поглаживания под их смешными клювами, а также брали с рук семена злаков. Некоторые студенты предпочли устроиться на скамейках внутри восхитительных каменных беседок под ветками цветущих пышным цветом черемух и молодых лип, чьи кроны налились зеленым, не зная о наступлении скорой осени. Молчаливые андроиды в лакейских образах, что выстроились у дорожек и округлых площадей у фонтанов, словно предметы мебели, услужливо предлагали посетителям парка помимо напитков, закусок и прочих развлечений доставить лично обеды из университетской столовой.

Сам Ролан вышел из здания университета несколько позже, точно вслед за Анной, которую уже у чугунной калитки ворот главного входа дожидался сверкающий серебром экипаж летающего такси, одна из его длинных дверей отворилась грациозно вверх, напоминая скорее паруса или крылья. Девушка заметила героя в самый последний момент, усаживаясь в кресле роскошного салона, и отшутилась негромко:

– И только посмей завтра не появиться!

– Я ничего не обещал.

– Ты всегда так говоришь, Ролан.

Мужчина в красном перед мгновеньем расставанья лишь помахал рукой, собранные волосы кокетливой Хейзель следом исчезли за глянцем изогнутых стальных дверей. Колеса машины бесшумно оторвались от брусчатки дороги, и экипаж торопливо взмыл в воздух. «И зачем ей только понадобился двенадцатый диплом?» – задавался вопросом Ролан, будучи осведомленным, куда каждый день после занятий улетает бывшая супруга.

Фигура героя стояла посреди дороги за калиткой ворот университета неподвижно, точно бы никак не решаясь ступить на широкую лужайку полей перед собой, где среди колыхающейся от дуновений приятного ветра травы всюду виднелись серые кителя студентов, и сквозь шепот листьев деревьев слышался их смех. К тому времени экипаж такси, умчавшийся бесшумно к стеклянным арочным мостам меж грандиозных башен, превратился в почти неразличимую сверкающую точку на горизонте, а затем полностью пропал из виду.

Все наслаждаясь представшими перед ним картинами прекрасного дня, Сарджерт не сдвинулся с места, словно бы от тихого восхищения под гримасой невозмутимости обратившись в камень, пока его, наконец, не прервал прибежавший по его мысленному зову роботизированный слуга. В руках андроида блестел серебряный поднос, под крышкой которого лежал выбранный героем ранее с предложения Гилберта обед.

Фигуры обоих застыли задумчиво в направлении парка, как вдруг внезапно до Ролана донесся повторяющийся металлический звон, в котором он с легкостью признал топот подкованных лошадей. И Сарджерт не ошибся: всего через короткий миг на посыпанной гравием тропе показалась пара студентов верхом на благородных скакунах, что с наигранным торжественным видом, оправляя густые гривы животных, прошли мимо героя. Также юные наездники, замедлившись синхронно, не забыли учтиво поприветствовать доктора, Ролан, перед глазами которого промчались полузабытые образы с нотой легкой ностальгии по временам, когда каждый день открывал что-то новое, ответил им тем же.

На протяжении всей этой молчаливой сцены роботизированный слуга с серебряным подносом в руках дожидался указаний преподавателя, длинный черный костюм андроида извивался на ветру. Идеальное голубое небо высоко над прозрачным стеклянным куполом сейчас было головокружительно чистым, Сарджерт неспешно проследовал по тропе вдоль красочной аллеи, наполненной великим множеством ароматных цветов. Красные, белые, желтые и синие пестрые пятна всех оттенков сменяли друг друга в сумасшедшем карнавальном танце, словно бы умышленно теряясь на ветру. Безликий андроид в лакейском наряде с подносом услужливо шел чуть позади Ролана, пристально рассматривая порхающих бабочек парой своих полуживых потухших глаз.

Сердце мужчины внезапно содрогнулось болезненно от шока: встрепенувшийся герой завидел в тени под деревьями уже знакомого мальчишку с серебристыми волосами, прямо возле Джера крутился полосатый белый лев, навострив свои огромные клыки и когти в преддверии атаки. Доктор Сарджерт, не думая ни о чем кроме страшного зверя, безумным рывком бросился к мальчишке, оставив слугу без внимания. Полный обыденного спокойствия Налор заметил приближение Ролана только, когда гордый лев прикоснулся его вытянутой руки своей теплой и чистой шерстью.

– Убери от него лапы! – выпалил вдруг доктор, но Джер, лишенный первобытных страхов, внезапно для героя приласкал безобидного зверя, на что тот отозвался кошачьим мурлыканьем.

Мальчишка посмотрел на героя изумленными глазами, Сарджерт оступился, и к нему вернулась привычная ясность ума. К счастью, никто кроме андроида в эту минуту их не видел.

– Верно, что-то случилось, доктор? – произнес ровным голосом малолетний студент, когда огромный хищник трусливо спрятался за его спиной, попросту испугавшись столь внезапного появления Ролана.

Наверное, лев даже не осознавал, кем он является на самом деле, словно он утратил часть себя, что дана ему от рожденья, и не получил ничего взамен: его острые клыки и цепкие когти более были не нужны, превратившись в атавизм, а в больших глазах читался только ужас и непонимание. Гордый лев утратил связь с собственной природой, испугавшись безоружного человека. Ровно в этот миг Сарджерт осознал, насколько все грозные хищники прошлого теперь беспомощны и по-настоящему зависимы от людей, ведь при рождении им вводят препарат, полностью блокирующий саму способность мыслеобразования в направлении враждебных инстинктов.

– Мне показалось… – не договорил доктор, ног которого коснулась белоснежная грива льва. – Даже не знаю, что на меня нашло, Джер, – объяснился герой, тяжело отдышавшись.

Терпеливый андроид лишь продолжал молчаливо наблюдать за происходящим, находясь на некотором удалении. «Он ведь мог запросто его покалечить или даже убить», – пронеслось в мыслях Ролана, когда мальчишка с другим подносом в руках звонко рассмеялся, и следом величественное животное вовсе отступило, скрывшись в листве высоких кустарников.

Сарджерт, наконец, забрал из рук роботизированного слуги свой обед и проговорил вслух, обратившись к студенту с неестественным цветом волос:

– Прости, забыл, что теперь они совершенно неопасны.

– Уже много веков, – поправил доктора Джер и спросил напрямую любознательно: – Разве вы живете так долго?

Слуга оставил обоих в тени крон могучих деревьев, собеседники неспешно возвратились обратно к прекрасной аллее, что упиралась в ухоженный каменистый берег озера.

– Я уже и не знаю, – ответил откровенно Сарджерт, бросив взгляд на полосу льющейся воды, прямо под широким водопадом протянулся стеклянный мост.

– Вот как, – выдохнул мальчишка. – А я просто хотел пообедать, и ко мне из зарослей кустарников вышел этот зверь, – рассказал Джер, на одном его плече висела элегантная кожаная сумка совсем небольшого размера.

– Знаешь, я тоже искал подходящее место для обеда, – сменил тему доктор, когда они уселись на деревянной скамье, неподалеку от которой дальше по берегу возвышалась каменная беседка, за изящными колоннами внутри были видны фигуры студентов в серых одеждах.

– И я его нашел, – сообщил Сарджерт, расположив округлый и невесомый поднос на своих коленях, под серебристой крышкой оказалась тарелка с ароматным куриным мясом с гарниром из риса под темным соусом, салат и бокал игристого вина, что не могло разлиться, даже если бокал перевернуть.

– Пожалуй, я тоже, – согласился Джер, когда до него донесся аромат пищи, и положил невесомый поднос на свои колени в выглаженных безупречно брюках.

Внезапно, словно бы в насмешку, собеседников за трапезой застала любознательная птица с длинными перьями фиолетового оттенка, но вскоре и она на своих тонких ногах убежала обратно к своим плещущимся в воде беззаботно собратьям, забавляя студентов.

– Ты так и не позвонил доктору Вальцлафу? – прервал неловкое молчание вопросом Ролан, прожевав теплое синтетическое мясо, оно и на вкус было неотличимо от настоящего.

– Нет, – ответил Джер, когда прохладный легкий ветер со стороны озера нежно встрепетал локоны его серебристых волос, от чего Сарджерт вновь изумился их поразительному внешнему сходству, будто бы этот мальчишка был в точности списан с него самого. – Я хотел подождать еще или найти вас снова, но вы пришли сами.

– А зачем тебе так понадобилась личная встреча с Эриком? – поинтересовался Ролан, осушив стеклянный бокал, после чего за посудой обоих примчался внимательный андроид.

Университетская столовая почти всегда пустовала, поскольку студенты предпочитали обедать на свежем воздухе, и роботизированный персонал был вынужден работать навынос.

– Мне нужно кое-что ему передать, – говорил загадками студент, доктор сразу отметил, что Джер был умен не по годам, еще герой знал, что Налор проживал эти годы впервые, поскольку порог омоложения был ограничен четырнадцатилетним возрастом.

До собеседников сквозь обрывки разговоров и смех учеников из беседки доносилась завораживающая музыка водопада, в монотонном шуме которого удавалось различить осмысленную мелодию.

– Если хочешь, то мы можем отправиться к нему прямо сейчас: мне тоже нужно передать ему пару слов, – предложил вдруг Сарджерт, ученик в форменном сером кителе посмотрел на него полными удивления глазами. – Путь в одну сторону займет всего около двадцати минут.

– К вечеру тебе нужно вернуться на ферму? – следом спросил у Джера Ролан, на что мальчишка даже искренне усмехнулся, услышав неофициальное название центра подготовки граждан, ведь ему еще не приходилось видеть преподавателя настолько открытым и живым, словно бы за пару встреч с его лица слетела маска безразличия.

– Я был бы весьма признателен, доктор, – согласился Джер, предусмотрительно схватив свою сумку, на лице безмятежного Сарджерта даже проступила едва различимая улыбка.

***

Полупустой бесколесный поезд совершенно бесшумно мчался по длинному туннелю где-то на нижних горизонтах утопического белого города, чье белокаменное великолепие среди зеркал в золотящихся лучах солнца на чистом небе оставалось неоспоримо и глубоко под землей. Мягкий неоновый свет на потолке разрезал воцарившийся в вагоне с широкими иллюминаторами полумрак, словно бы не позволяя героям утонуть в бездне окончательно.

Сарджерт и Налор уселись на роскошном диване в углу и хранили молчание. Доктору даже показалось, что с непривычки ухватившийся за ручки своей сумки Джер, был настолько погружен в свои мысли, что не видел ничего вокруг, словно бы его холодный взгляд нашел в бездне туннеля нечто незримое всем остальным.

– Ты когда-нибудь выбирался так далеко? – спросил у задумчивого ученика Ролан, мальчишка не сразу расслышал вопрос наставника.

– С тех пор как мне позволили обучаться в университете, у меня появилась свобода передвижения, поэтому кое-что я видел, но мне еще не приходилось бывать у границ города, – заверил Налор, верхние пуговицы его кителя были расстегнуты, но герой не стал делать замечаний, и оба снова замолчали.

– Когда вы бросились ко мне, чтобы отогнать льва, я был сильно удивлен. На мгновенье мне показалось, будто бы вы из другого мира, однако я не думаю, что вы прожили тысячи лет, – признался вдруг Джер, не желая прекращать разговор.

– Я и сам не могу или не желаю этого знать. Когда-нибудь и тебе будет несколько сотен лет, Джер, – ответил задумчиво Сарджерт и следом предпринял попытку разузнать несколько больше о загадочном мальчишке, спросив у него напрямую: – А как ты смог поступить в университет в таком возрасте?

– Пришлось убедить одну из сущностей бог-машины, что я уже готов стать гражданином. Хотя мои сверстники только завершают получение бессознательного опыта предыдущих поколений и мнимого прошлого, – рассказал о формировании сравнимых с ныне живущими матриц личностей у новых серий граждан Джер. – Вы, наверное, уже не помните, когда это происходило с вами.

Мужчина в красном с интересом попытался мысленно воссоздать перед глазами свое первое воспоминание, что сейчас должно храниться в долговременной памяти и быть вполне привычно извлечено квектопроцессорами, как и прочие воспоминания, однако его мысли словно бы путались и тонули в безмерном океане времени. Сарджерт догадывался, по какой причине это могло происходить.

– Нет, мне этого уже никак не вспомнить, ведь первичная память о проведенных на ферме временах подвергают стиранию перед началом взрослой жизни, – возразил Ролан, явственно до жути осознав, насколько эта операция для всех была удобна: никто и не мог знать наверняка, кем он является на самом деле, в чем и заключается полная свобода.

– Даже если так, то остается вероятность, что вы или ваш изначальный прототип прожил столько, сколько существует и весь этот мир, – заметил справедливо ученик.

Умозаключение Джера показалось Ролану необычными, потому что взрослые люди старались не рассуждать о подобных вещах, поскольку правды они никогда не узнают. Причиной этому могут быть и они сами в прошлом, решившие удалить первичные воспоминания, чтобы начать заново с прежней матрицей личности, которая определяется главным образом бессознательным, откуда берут свое начало струны мыслей.

– Плата за существующий мир – добровольное и осознанное незнание, – высказался доктор, ему было очевидно, что Джер предпочел о чем-то умолчать.

– Именно поэтому я приходил в университет каждый день, чтобы только встретить доктора Вальцлафа, но он все не появлялся, – сказал неясно мальчишка, тогда Сарджерт перестал выпытывать из него информацию, следом внезапно через широкие окна в вагон проникли лучи яркого дневного света, на короткий миг ослепив пассажиров.

Скоростной поезд, наконец, вынырнул из беспросветного мрака туннеля, и перед героями во всем своем совершенстве представала по-настоящему удивительная картина грандиозного подземного горизонта. Из облаков высоко в иллюзорном небе пробивались сквозь потолок монолитные белокаменные небоскребы, словно бы они росли в обратную сторону и устремлялись вниз, к поверхности, где под искусственным светом золотящегося в зените солнца зеленели пятна величественных хвойных лесов. Пассажирам даже на короткий миг показалось, что они могли ощутить терпкий аромат чистого леса и расслышать его томное молчание. Несчетное множество экранов на потолке создавало беспрецедентную по своим масштабам иллюзию идеального синего неба, что среди дымки редких облаков было попросту неотличимо от настоящего.

Город здесь был не таким густым и многоуровневым, как у поверхности, будто бы он был разорван на мелкие островки у гигантских монолитов домов из стекла и мрамора, во многом именно поэтому колоссальная подземная галерея использовалась в качестве заповедника, где горожане могли насладиться первозданной красотой дикой природы. Изящные арочные мосты магнитных дорог с широкими пролетами протянулись на высоте нескольких сотен метров прямо над величественными лесами, что каждый раз сменялись широкими полями, первозданными холмами и быстрыми реками.

Ролан заметил, насколько стремительно пришел в оживление Джер и, прилипнув к стеклу, бросился жадно разглядывать целый клин белых птиц, что всего на одно мгновенье поравнялись с составом. Сарджерту уже приходилось видеть подобное множество раз, но, к собственному изумлению, ему захотелось удивиться вместе с этим мальчишкой, словно бы все вокруг показалось герою совершенно новым, заигравшим новыми красками, будто бы он заново открывал для себя уже известные вещи.

– Смотри! – прокричал звонким голоском студент, указав пальцем на какую-то странную постройку посреди леса, Ролан не сразу признал в ней средневековый каменный замок с рядами высоких башен, над которыми возвышались красные знамена.

– Настоящий замок! – объяснился впопыхах впечатленный Налор.

Искренние слова мальчишки поразили героя до глубины души, ведь уже долгое время он ничему не удивлялся, будто волшебство изобилия вокруг для него превратилось в рутину. Сияющие восторгом глаза Джера сначала были наполнены искренним восхищением, но уже через несколько секунд мальчишка вдруг сделался серьезным, словно, не найдя отклика, студент строго подавил в себе порыв первооткрывательства. Доктор заметил эту перемену и мгновенно почувствовал на своих плечах груз вины, словно сейчас он предал мальчишку.

– И, действительно, настоящий замок, Джер, – произнес удивленно Ролан, на что, к его счастью, малолетний ученик с предательски знакомым оттенком волос улыбнулся, заставив мужчину продолжить искренне врать: – Неоднократно проезжал здесь, но никогда его не видел или не обращал внимания.

– Странное чувство, словно рядом с ним обыденность перестает быть однотонной и серой, приобретая прообраз смысла: даже нелепая ложь может показаться приятной, – пронеслось в мыслях взбудораженного палитрой новых эмоций доктора, когда величественные просторы подземных галерей пропали из виду. – Неужели именно по этой причине смертные люди когда-то создавали семьи и заводили детей, тогда почему теперь все иначе, зачем мы выращиваем клонов самих себя?

Всего через несколько секунд скоростной поезд достиг иллюзорной синей стены из тысяч телеэкраном и вновь утонул в бездне тоннеля. Комфортабельный вагон с героями погрузился в полумрак, а серебристые волосы мальчишки в свете неоновых ламп возгорелись белесыми пятнами, точно бы они перестали быть настоящими, предательски обнажив маскировку, а Сарджерт вдруг отчетливо осознал, что не знает об этом загадочном ученике почти ничего. «Зачем ему понадобилась личная встреча с Эриком Вальцлафом? Разве они вообще знакомы?» – задавался вопросом мужчина в красном.

В этот раз тоннель между горизонтами был коротким, но глаза героев уже успели привыкнуть к царствующему в салоне полумраку, от чего внимательный к мелочам Ролан заметил, как мимо них прошел грубый силуэт высокого человека, остановившегося вскоре у ближних дверей. Лица незнакомца в белом видно не было, однако случайным образом Сарджерт обнаружил, возгоревшийся чистым изумрудным сиянием один из глаз этого человека, и безошибочно определил в нем боевой имплантат, что позволял владельцу видеть в темноте также ясно, как и при свете дня. «Должно быть, он из числа корпуса космического флота», – решил мысленно Сарджерт, казалось, что таинственный пассажир не обратил никакого внимания на Ролана и Джера, но доктор насторожился, словно почувствовал на себе тяжелый взгляд. Незнакомец отвернулся.

Внезапно скоростной поезд, словно пылающий факел, прорезал сплошную пелену вязкого мрака вокруг: арочный мост магнитной дороги проходил сквозь затопленный горизонт. В толще воды проглядывались ряды длинных водорослей с переливающимися цветными лепестками на подобие тех, что растут на земных деревьях, а вдали перед пассажирами предстал изумительный коралловый риф, от которого, точно извиваясь на ветру, возвышались шелковые паруса, где селились моллюски. Тысячи рыб красочными пятнами кружились возле этих рифов, словно бы их жизнь была устроена также как и у людей, а где-то у самой поверхности проглядывались огромные белые силуэты пары китов, из-за одного их вида доктору вдруг даже показалось, что им нет никакого дела до остальных морских обитателей. И будто бы в подтверждение мыслей Ролана один из китов с толстыми плавниками молниеносно устремился на самое дно, чтобы лечь на мягкий песок всего в нескольких метрах от рифов. Находясь в удивлении от живописных полотен глубоководных пейзажей, Джер вглядывался в широкое окно с еще большим интересом, опасаясь упустить из виду хоть что-то.

– Невероятно, – полушепотом сорвалось с уст Налора, когда его взгляд остановился на скоплении огромных медуз, их прозрачные тела отливали нежным фиолетовым сиянием. Удивительные животные затаились в водорослях.

В скором времени в иллюминаторах вагона показалось несколько сквозных монолитных домов, соединенных между собой стеклянными мостами, фундамент бетонных сооружений расположился совсем неподалеку от горячих источников, откуда вырывались столбы кипящей воды, у сухих причалов поселения молчаливо стояли элегантные машины, силуэт контуров которых во многом напоминал рыб. Некоторые морские обитатели селились прямо на фасадах строгих домов, от основания свозь потолок горизонта уходящих к самому небу над стеклянным куполом белого города, Сарджерт припоминал смутно, как однажды в лифте у собственной квартиры спустился к самому основанию белокаменного монолита, словно промчавшись через миры.

– Я бы и не поверил, что здесь могут жить люди, – признался завороженный причудливым видом подводной оперы под полудугой крыши Джер, предположив мысленно, что ее архитектор находил вдохновение в ракушках, словно бы в изогнутом фасаде отчетливо проглядывался главный замысел.

– Иногда я ловлю себя на мысли, что более на всем свете не отыскать мест, к условиям которых не смогли бы приспособиться люди. Человек научился дышать под водой и задерживать дыхание на целые сутки в космическом вакууме, все это вкупе с бессмертием делает нас совершенными, однако в тоже время лишает духа первооткрывательства, который и заключается риске ради великого открытия, – высказался последовательно Сарджерт, мгновение позже доктор предположил, что сказал мальчишке лишнего.

– Конечно, но помимо приспособления под внешнюю среду человек изменяет ее под свои потребности, ведь даже колыбель человечества, как и другие миры, теперь представляет собой безупречный рай, – сказал Джер, найдя в себе силы возразить наставнику, чем даже удивил последнего в хорошем смысле.

Ролан мысленно согласился с доводом смышленого не по годам Налора, ведь даже стабилизация климата Земли в 27 веке произошла за счет увеличения процентной массы океанов путем доставки ледяных спутников из ближнего космоса, чтобы контролировать движение водных масс вращением луны. Иными словами человек, изменяя окружающую среду под свои нужды, создал одну из самых сложных макромеханических систем.

Бесколесный поезд вновь исчез в туннеле. Сарджерт отсчитал, что до границы города оставалось всего пару минут.

***

В скором времени за широкими иллюминаторами замелькали монотонно заржавевшие чугунные столбы газовых фонарей, сразу за которыми золотились колосья пышных пшеничных полей, что окаймляли ласково исполинскую громаду городских стен, разбавляя стерильную серость бетона. Холмистый ландшафт северной гавани с первого взгляда показался героям сюрреалистичным, словно бы несколько совершенно разных миров в одном месте сплелись воедино, породив множество фантомов прошлого, что уже наверняка позабыли, с какой целью и зачем они были созданы. Пологий склон, прорезанный полотном магнитной дороги, выглядел безлюдным, лишь только молчаливые смотрители угасших фонарных столбов сопровождали путников, что в один миг стали ничтожны у подножья великих стен белого города.

Полотно магнитной дороги мегаполиса привело поезд к конечной станции – в залы одинокого вокзала, в сдержанности каменного фасада и интерьеров которого угадывалась подлинная старина. Двери вагонов бесшумно отворились, и фигуры немногочисленных пассажиров наводнили один из перронов под светом хрустальных люстр, словно бы по изначальному замыслу здание должно было стать резиденцией. Ролан и Джер покинули салон одними из последних, а Сарджерт следом внезапно почувствовал, как ладонь мальчишки робко коснулась рукава его красного кителя.

– Ведь мы скоро увидим доктора Вальцлафа? – несколько спросил Налор, в форменном студенческом наряде с расстегнутыми верхними пуговицами у стойки воротника он выглядел как обычный ребенок.

– Конечно, – заверил Сарджерт, когда они вдвоем прошли мимо бесколесного поезда и покинули здание вокзала, выйдя на широкую лестницу перед главным входом, откуда их взглядам приоткрывалась вдали кругосветная магистраль, что простиралась прямо над стеклом безмятежного океана в полукилометре от гавани и уходила куда-то за полоску горизонта. Рукотворные меридианы опоясали поверхность планеты во всех направлениях, проходили через неприступную цитадель бетонных стен и соединялись лишь у шапки северного полюса белого города.

Роботизированные слуги в роскошных одеяниях приветствовали гостей в курортной зоне северной гавани, предлагая услужливо свои услуги, в то время как доктор облегченно убедился, что загадочный незнакомец в белом пропал из виду. Один из безликих андроидов обратился к героям и в доброжелательном жесте продемонстрировал свои раскрытые стальные ладони, на что Сарджерт предпочел мгновенно оборвать бессмысленный разговор и, будто бы обратившись к Налору, заверил машину:

– Благодарю вас, но буду вынужден отказаться: мы совсем ненадолго и через час покинем это место.

Следом фигуры Ролана и Джера в стандартных однотонных одеждах показались на вымощенной грубым камнем дороге на манер тех, что мостили легионеры в римской империи.

Перед взорами гостей северной гавани предстали возвышающиеся над рябью волн величественно городские стены, монолитное основание исполинского фортификационного сооружения уходило далеко под пологий склон покрытых пшеничными полями холмов. Грубая глыба стерильной серости прерывалась редко, чтобы пропустить через бетон меридиан кругосветной дороги. Протяженные сегменты стены образовали вдали нечто напоминающее отдаленно цитадель, что являлась фактической границей белого города, за которой расположилась только угловатая холмистая насыпь гавани, вид которой напоминал скорее вгрызающийся в морскую гладь волнорез.

Грандиозный силуэт укреплений за спиной обоих заставил мальчику, что не отпускал ткань красного кителя наставника, от чего ему даже стало неловко, поинтересоваться искренне:

– А для чего городу нужна стена, разве мы должны от кого-то обороняться?

Доктор точно не знал назначения этого сооружения, вероятно, дошедшее до горожан со стародавних времен, когда человеку еще не была в полной мере подвластна природная стихии, поэтому сказал расплывчато:

– Кажется, всю свою историю люди строили стены, и даже когда утратили смысл, они все равно продолжили возводить мощные укрепления.

Однако Ролан вскоре понял, что допустил ошибку в трактовке, ведь из-за укрепления высоко над головами героев протянулась стальная громада артиллерийского орудия, чудовищный калибр которого позволял вести огонь на многие сотни километров или выводить снаряд на орбиту.

– Полагаю, теперь это в прошлом и может быть предано забвению, – отозвался не сразу Джер, будто бы знал многим больше, но так и не решился поправить наставника.

Приятный теплый ветер с побережья доносился до героев и, заставляя их с наслаждением вдохнуть чистый морской аромат и расслышать прерывистый визг чаек, тормошил их волосы и ткани их одежды. Безупречный бархат бескрайнего моря вдали золотился в лучах ясного солнца, от чего обоим гостям казалось, что в чистом отражении удается даже различить среди синевы небес мягкие облака. Джер своими большими глазами, чье подлинное сияние заслоняло собою дневной свет, с восторгом наблюдал за убранством курорта, пока герои неторопливо спускались к гавани по длинной тропе, параллельно которой произрастали финиковые пальмы. Их толстые стволы благодаря вмешательству на генетическом уровне вовсе не имели колючек, от чего никак не могли причинить человеку вред. Механический слуга под аллеей старых деревьев предлагал всем желающим угоститься сованными им плодами с них.

– А как мы найдем доктора Вальцлафа? – спросил вполне справедливо у Сарджерта мальчишка, блестящие туфли на его ногах медлительно перебирали по грубому булыжнику, солнце казалось ему необычайно ярким, а воздух – пьянящим.

– Не думаю, что у нас с этим возникнут проблемы, – ответил Ролан, намереваясь вскоре связаться со слугой коллеги через сети вездесущего ноополя.

Угловатая береговая линия была застроена милыми двухэтажными домиками с красными черепичными крышами, протянувшимися несколькими линиями улиц вдоль побережья, словно бы сойдя с подарочных открыток прошлого. Немногочисленные обитатели крошечного городка, проживающие свое бессмертие в полной размеренности, даже не заметили появления чужаков, аккуратные балкончики большинства их домов выходили прямо на прекрасный песчаный пляж. Особенно занятным наблюдением Сарджерту показалось, что, как и в древние времена, между окнами протянулись веревки, на которых, словно образуя причудливую мозаику, высыхала стираная одежда. В обычной жизни горожане предпочитали каждое утро синтезировать на своем теле одежду любой сложности, должно быть, что здесь, на райском побережье, все обстояло совсем иначе, и атмосфера ушедшей в прошлое навечно жизни сама способствовала к подобному быту.

– Взгляните, почему-то все люди босоногие, – заметил неожиданно Налор и, наконец, выпустил из ладони мятый рукав кителя наставника, когда они оказались у крошечной центральной площади, где вдоль округлого фонтана ровными рядами красовались брошенные пары обуви.

– Эрик рассказывал, что здесь так принято, – объяснил Сарджерт и бросил пару своих лакированных туфель на вычищенный и сверкающий в лучах солнца асфальт, а внимательный слуга мгновенно поймал обувь Ролана и приставил ее к фонтану. – Никто тебя не заставляет, – отшутился доктор, после недолгих раздумий мальчишка последовал примеру наставника.

– Асфальт сильно нагрелся, – прокомментировал сразу Джер, перебирая пальцами по сверкающему от чистоты покрытию.

Отдыхающие оставались без тяжелого груза обуви даже на деревянной веранде уютного ресторана неподалеку, где среди звона бокалов и смеха звучала приятная музыка, фигуры андроидов в официантских одеждах разносили бокалы между столов.

– Он отдает накопленное тепло даже ночью, – рассказал Ролан, когда собеседники спустились к теплому песку, где гуляли еще несколько человек. – А много веков назад, когда Земля была совсем другой, в этих широтах день и ночь не сменяли друг друга по целых шесть месяцев.