Текст книги "НЕБОтие (сборник)"

Жанна Евлампиева
НЕБОтие
Стихи и миниатюры

От автора

Единственное, что человек может подарить миру – это отношение. Отношение к себе. Человек всегда говорит о себе, даже когда он говорит о других. Из отношения рождаются чувства. Благодаря чувствам, человек познает эмоции. Когда сплетаются отношения, чувства и эмоции в одном, происходит нечто. Люди назвали это любовью. Для меня это состояние НЕБОтия, творчества и бесконечной радости жизни. Это то, что сегодня я хочу вам подарить. Мысли, фразы, размышления… Хочу поделиться своим отношением к этому миру. Каждому, взявшему в руки эту книгу, с улыбкой напишу – это Вам – с любовью о любви!

С благодарностью ко всем, кто поддерживал и помогал создавать этот сборник. Моим любимым мужу Виталию и сыновьям Марку и Льву – за веру и понимание. Лена Леви, Зифа Димитриева, Марина Латвис, Ирина Смирнова, Слава Смирнов, Екатерина Захарова, Ильза Овсянникова, Ольга Ежова, Маргарита Терентьева, Надежда Власенко, Павел Дронов, Ирина Шишенина, Татьяна Крохалева, Эльвира Строганова, Людвига Спектор – вы помогаете мне быть собой, слышать себя, я могу положиться на вас всегда. Спасибо за время, советы и вашу любовь!

Особая благодарность издательству Skleněný můstek и дизайнерской студии KILO.

Иоанна

 
помолись за меня сегодня.
имя спой мне обертонально
на летящих тонах сопрано.
видишь, струны на белых сводах
крест рисуют мой —
                            Иоанна…
 
 
сердце сбито. и так банально
время где-то играет гаммы.
я с тобою. то вверх, то справа,
если больно – жгутом на раны.
 
 
оглянись, ощути дыханьем
ритм моих прикосновений.
хочешь, стану твоею тайной?
соль по венам бежит быстрее.
 
 
помолись за меня случайно,
просто вспомни, а я взлетаю…
даже если с обрыва камень.
я храню тебя. охраняю.
 
 
может, надо в одеждах белых?
но в джинсе мне гораздо проще!
топать рядом, горланить песни,
и в ладонях баюкать осень.
 
 
я – твой ангел в потертых джинсах,
и душа моя из песка.
вместо глаз – океана брызги,
вместо крыльев – растут облака.
 
 
помолись.
я приду нежданно
тихим ангелом
                      Иоанна…
 

привет!

 
ты ждешь.
а я скоро к тебе!
листочком осенним.
полуденным ветром.
могу просто шагом
ступать по воде.
шепчу, спотыкаюсь,
словами, бекарами,
рисую портрет
серой краской дождя…
растрепаны мысли
и строчки непарами.
– привет, мое солнышко!
– ну, вот и я…
 

НЕБОтие

можно просто лежать и смотреть в небо. и представлять волнующийся рядом океан.

океан слева, с бьющимся пульсом. со стопроцентной наполненностью и такой же пустотой…

небо меняет облака, показывает солнце, тянет руки к этой пустоте и позволяет дотронуться до себя. я смотрю вверх и нахожусь в точке ноля.

мысли стали очередной ненужностью.

их слишком много, не хочется даже раскладывать по полочкам и заносить в особые папки с надписями «срочно» и «как-нибудь потом».

мысли перетекают в молчаливую траву и капельками росы уходят

в землю. небо не становится ближе, оно своим движением и объемом перетекает в сосуды и наполняет глаза бесконечностью.

небо забирает последние секунды. времени больше нет.

я не хочу растворяться в этом потоке. что-то внутри сопротивляется такому простому единению внешнего и внутреннего. но постепенно ухожу в НЕБОтие.

в ладонях так много тепла.

каждый вдох августа похож на утренний поцелуй.

август – это особый сезон, еще один. между летом и сентябрем.

между…

все, что нас связывает, трудно назвать единственным словом.

я хочу попробовать любовь на вкус, потрогать воздух, которым ты дышишь.

плотность океана внутри вибрирует на более высокой скорости и заставляет видеть и осязать формы мыслей и чувств.

три чувства – гнев, вина и страх, сгущают кровь и не допускают ее до сердца.

хочется придумать волшебную микстуру. исцелить людские души и наполнить их океаном любви.

хочется осознавать единство всех и вся. стать радостью и подарить ее тебе.

я закрываю глаза, уношу небо очень глубоко.

начинаю понимать, что оно не одно в своем воплощении и моем понимании.

свет заполняет пространство.

на моих ладонях остается август.

время Августа

 
удивись со мной,
пожалуйста.
не соединяй точки
в пространстве.
прогуляемся
по нашему городу
и назовем его
Августом.
 
 
спой мне лето
голосами
подснежников.
они тоже хотели бы
встретиться
с крыльями
бабочек нежных.
 
 
проследи траектории
света
из Юпитера
                 прямо в июль.
над ладонями,
мирами смежными,
поцелуями
в круг обережный.
 
 
удивись со мной,
пожалуйста.
разреши себе
стать моим парусом.
мы же выбрали
время подснежников
 
 
в нашем
бежево-ситцевом
Августе.
 

тишина

 
вчера в обнимку
с ангелом шептались.
и пели песни,
и до хрипоты
все спорили,
что на земле важнее —
искусство, тишина
или мечты?
 
 
мой ангел убеждал
меня в искусстве.
мол, в творчестве —
продление всех лет.
в момент творения
душа почти безмерна.
ни прошлого,
ни будущего нет.
 
 
а я ему мечтами
небо заливала,
парила где-то
в вечных облаках.
– сначала мысль была! —
почти уже кричала, —
потом рождались
жизни, города!
 
 
а он Шекспира мне
читал в оригинале.
да так, что всхлипнула
уснувшая луна…
 
 
за нами с интересом
наблюдала
восьмое чудо света —
тишина…
 

скрипка

 
смыкая протертый
воздух,
хватаясь за
звуков нитку.
шептала,
меня кружила
из сердца взлетевшая
скрипка.
 
 
слезой
протыкала небо.
держала меня небрежно.
и, словно, в глаза
смотрела,
по стенам стекая
нежно.
 
 
и я уже
не считала,
а сколько
меня там было.
внутри, в каждой
белой ноте.
 
 
не плакала,
не рукоплескала.
ждала,
как она на взлете
 
 
замрет.
 
 
и я стану
вдохом.
никем. даже
не влюбленной.
 
 
из тела
охрипшей скрипки.
по нервам ее
оголенным.
 
 
паду в этот
воздух черный,
заДУШЕнный словом
липким.
 
 
от мира в пяти
минутах
со мною любила
скрипка…
 

теория струн

 
любые возвращения бессмысленны.
шаги путаются в мыслях.
мне импонирует ваша искренность.
 
 
случайность встречи просчитана,
прочерчена в небе, как истина
до миллиметра, до выстрела.
 
 
векторы вероятности вписаны
поапрельно в движение лун.
мы стали единым с теорией струн.
 
 
сезоны размыты и призрачней,
наша трехмерность все тоньше…
кто-то над головой носит зонт,
а кто-то всегда
раскрывает солнце.
 
 
время – четвертое измерение.
наша встреча почти мгновение.
у меня есть часы со свободным временем.
 
 
может и мы еще что-то успеем?
ритмы сердца взаимовесенние.
дрогнет в небе струною капель…
 
 
поговорите со мной об апреле…
 

бирюзово-малиновый

 
в наши
сердцебиения
 
 
я капнула
океан.
 
 
он получился
бирюзово-малиновым
 
 
с мечтами
солеными,
 
 
облаками и
дельфинами.
 
 
берега
Индийского и
Северно-Ледовитого
 
 
одинаково
непесочные,
 
 
засыпаны
гальками-мыслями
 
 
прозрачными и
волнистыми.
 
 
по розам
разложены
коллекции ветра.
 
 
не так сложны
прогнозы метеоцентра.
 
 
капли сливаются
в май и декабри.
 
 
а сердца неслышно
бьются
 
 
с океанами
внутри…
 

кофе в зернах

 
угощу тебя
ароматной,
послеобеденной.
в четыре ровно.
чашечкой с поцелуями.
горькими,
как кофе в зернах.
 
 
подарю тебе
снежную лапу.
качну безветрие
чуть слышным вдохом.
я в твоей зиме
гостья редкая.
тонко-терпкая,
 
 
как в зернах кофе…
 

небу

 
Однажды, я скажу небу —
а, давай, начнем сначала…
 
 
оно промолчит и
вышлет за мной самолет.
чтоб увидеть свободное солнце,
прислоненное к изголовью.
 
 
по воздушным своим причалам
 
 
и по ниточкам с облаками,
я проникнусь движением света,
пролетающей мимо звездою,
и над небом,
в безвременье, где-то,
 
 
задержусь и останусь
 
 
любовью…
 

молоко

в поднебесной кухне, на широкой плите пролилось молоко.

тонкими струйками через солнце, через облака.

и так звонко его капли ударялись о землю белым дождем.

люди еще никогда не видели такого дождя.

белого, со вкусом парного молока.

они подставляли руки, радовались, как дети, смотрели в белое небо…

кто-то кричал – это аномалия! эти осадки вредны для здоровья!

выходили экстренные выпуски новостей с комментариями ученых о глобальном похолодании.

молоко с неба – это неправильно, это чем-то грозит.

молочный дождь лился только два часа.

верующие стали молиться о спасении душ, для многих это был очередной конец света.

бомжи подставляли пластиковые стаканчики и пили дармовой напиток.

за два часа земля стала нежно-белого цвета.

художники, фотографы старались скорее запечатлеть такую красоту.

эзотерики уже расшифровывали этот небесный знак.

филологи на всех языках по буквам расписывали слово «молоко» – и так, и эдак, пытаясь понять причину его возникновения на небе.

малыш строил в песочнице свой желтый город.

первые капли молока попали на его пухлые ручки, залили его раскопки молочными реками.

встревоженная мама начала скорее собирать малыша домой.

а он поднял руки вверх, посмотрел на маму и серьезно сказал –

– Мам, это чудо сказочное – молоко с неба!

Бог улыбнулся и послал на землю облака с обычным проливным дождём.

через несколько минут чуда не стало.

люди вздохнули с облегчением и забыли, что видели.

так правильнее.

жить без чуда, без неба с каплями убежавшего молока…

колокольчики

 
иногда хочется
вернуться
осенью
и обнять тебя.
 
 
хочется еще
колокольчиков мне
выпросить у
сентября.
 
 
прозвенев
фиолетовым инеем,
восемь тактов дождя
сыграть.
 
 
твои карие,
пронзительно-зимние
по ресничке
расцеловать.
 
 
раздарила бы
все колокольчики,
повернула бы
время вспять…
 
 
знаешь,
 
 
иногда хочется
 
 
просто так
тебя
       обнять.
 

вечер – март

 
сегодняшний вечер
напомнил мне
март в Париже.
 
 
немного влажных
полос на стекле,
уличной скрипки
соло…
 
 
хочу почувствовать
тебя рядом,
запомнить
твой голос.
 
 
неважно,
что кружит
и по ногам
кошкой рыжей.
 
 
совсем не
по-мартовски
снимет
мое пальто.
 
 
мне вечер
прошепчет,
что мы стали
чуточку ближе.
 
 
тональность твою,
твой смех…
почти
по Жану Кокто.
 
 
расшитая мартом,
гуляет
по крышам
бессонная осень.
 
 
ее вдохновенья
услышишь,
себе заберешь.
 
 
сегодняшний вечер
уже потерялся
в моем капюшонном
Париже.
 
 
оставив на стуле
перчатки
и серую
           бабочку – дождь…
 

сладкое

 
принеси мне в ладонях
вино из вишнёвых косточек.
сладкое, со вкусом
рассвета.
 
 
бордово – прозрачными
каплями
по коленям и в пол.
торопливо,
фатально,
напрасно.
 
 
останется запах терпкого
привкуса.
 
 
наверное,
так пройдет
 
 
мое лето…
 

демисезонно

 
разве
я не говорила,
что тебе
так идет это утро.
в тишине ежесекундности
оно абсолютно…
 
 
мартовски демисезонно,
сонно.
по плечам обессиленным
крадется
неброско-условными
синими крыльями.
 
 
струнами,
не настроенными
на проталины,
прикоснусь звуком…
посмотри, как к лицу тебе
вкус моего утра.
 

une petite maison

 
я построила маленький домик
с единственной дверью
и окнами нараспашку.
 
 
он уютный и самый тёплый.
в нем есть камин и картины,
и кожаный, мягкий диван.
 
 
в этот дом заглядывают многие.
любуются картинами, пьют кофе,
и беседуют с хозяином о жизни.
 
 
я бываю в нем очень часто,
приношу стихи и нежность.
растапливаю ими камин.
 
 
этот милый маленький домик.
я так люблю сюда возвращаться.
возвращаться и быть любимой.
 
 
в нем какое-то странное время.
оно само приходит и знает,
где ему остановиться.
 
 
ты всегда поймешь, что я рядом.
если вдруг ты себе улыбнешься,
сладкой дрожью луна забродит…
 
 
в твоем добром, огромном сердце
я построила
                  маленький домик…
 

лимонад

 
земля снежит,
под ногами нежится.
не держит
тепла в свитере.
глаголит мне
что-то про декабрь
на ветхом иврите.
 
 
снежит, бежит,
укрываясь
восточно —
несбыточным.
проколотыми морозами,
украшенная
ёлками, моими ниточками,
терапевтическими
прогнозами.
 
 
это наша
зимозависимость,
определяемая на
фото пикселями,
телефонными
прочерками
и оттенками
моих губных помад…
 
 
а знаешь, чего мне
сейчас больше
всего хочется?
 
 
сидеть с тобой
на подоконнике
и пить весну из
бутылки с названием
«Лимонад»…
 

этюд для флейты

 
разреши
еще случиться
полнолунию с нами.
 
 
на оставленном,
млечно – облачном
серебре.
 
 
я молюсь
снегу, летящему
на наши головы.
 
 
это же так
здорово —
держать твои руки
 
 
сквозь
застывшее утро
мелодией флейты
 
 
под распятой луной
 
 
в ноябре.
 

творчество. небо номер девять

 
постоянна лишь мантра шамана.
да и это, скорее, спорно…
 
 
собранные по микронам звуки
раскрываются орхидеями
скромными.
                  прячутся.
 
 
незавершенностью мелодии
рвет струну скрипачка.
 
 
в корабли превращаются здания.
 
 
от любви до сердца
такие огромные расстояния.
 
 
земля тянется к звездам
ветками деревьев.
 
 
осень приходит
перевернутым океаном
 
 
без волн, без дна
без пределов.
 
 
весомость жажды,
философия глубины.
 
 
творчество.
 
 
небо
под номером девять…
 

мотыльками

 
маю тебя,
качаю.
ветром несу
по краю.
знаю,
необитаем
остров,
чуть ближе
к раю…
 
 
стань моим
светлым маем.
 
 
именем,
пониманием,
нежностью
обретаемой
 
 
стань.
 
 
гранями
очертаний.
каплей росы
в бокале.
нитями, лепестками
выстлана наша
 
 
ткань.
 
 
бежевая льняная…
 
 
мы еще не пропали
хрупкими мотыльками.
 
 
все по тому же
краю
шепотом наших тайн.
 
 
маю тебя,
 
 
вдыхаю…
 

ромашковое

 
мне уже не вспомнить
ни цвета,
ни запаха
души летящей,
поперек распаханной.
знать бы, полюбить бы,
порасспрашивать
те шаги уходящие,
облака падающие
в поле ромашковое…
 
 
август сворачивает
в цветные рулоны
самолеты, перроны,
моих почтальонов,
синих птиц на фоне
асфальтовых луж.
полюбить бы еще.
вспомнить.
разглядеть бы
в улицах,
лицах знакомых
 
 
полеты.
 
 
желто-белых
ромашковых душ
 

по четвергам

 
все так же по четвергам,
по окнам твоим
будет гулять август.
словно таксу,
держа на цепочке
утренний теплый дождь…
 
 
предыдущие люди,
в других четвергах.
открытые ставни,
рассветами
заставленные.
цветами, сердцами…
.
вы с августом записаны близнецами.
он стал на тебя похож.
 
 
небо пахнет ванилью.
до звезд мне еще
полвдоха. тебе я
оставлю крылья,
как воздух
в открытых окнах…
 

падает дождь

дождь падает. падает на землю, входит в нее нитями, сшивая с небом.

я вижу тебя. ты стоишь и вдыхаешь его, будто это последняя твоя порция воздуха.

вижу, как он неистово целует твою улыбку своими холодными губами.

руки, как и прежде, в карманах.

смотришь на облака.

они сгущаются и посылают ресницам остроконечные капли.

меня всегда удивляла эта привычка – наблюдать сквозь дождь.

– смотри, как он падает!

я вижу. снова и снова примеряю на себя его поцелуи.

но не могу взять твою руку и крикнуть – мои губы теплее!

ты сейчас так далеко…

дождь врачует тебя, избавляет от вредной привычки думать обо мне, а ты не веришь ему.

глотаешь его безвкусную микстуру и выдыхаешь болью.

я знаю, боль легче переносить на выдохе. память задерживать на вдохе.

ты помнишь? вдыхай только лучшее! легкие медленно расправятся.

это невесомость памяти.

самые чистые секунды жизни. они дороже всего!

урони себя на эту перину и возвращайся сюда, на вдохе…

но ты не слышишь меня сейчас.

только чувствуешь мое присутствие каждой капелькой впитавшегося в куртку дождя.

вокруг тебя слишком шумно.

дождь вколачивает в твои плечи ритмы уличных танцев.

ты подпеваешь ему, шепчешь слова и качаешься вместе с ветром.

это стихи. рвущиеся изнутри, на выдохе…

асфальт, как блюдце. полон твоих и небесных слез.

в темных зрачках отражается город. я засыпаю.

ты неспешно возвращаешься в дом.

на холсте нервными мазками сверху-вниз пишешь сотни параллельных линий.

на самой тонкой, маленькими буквами выводишь одному лишь тебе понятную фразу:

падает дождь…

счастье

 
на недавно промытом весною асфальте
мелком ученически выведено – «счастье».
казалось бы, затертые до дыр
то ли понятие, то ли вера, то ли просто
апрельские мысли.
но мне почему-то захотелось его
перечитать.
счастье…
что тут такого? и есть ли смысл
вплетать его в смысл жизни?
С Частью чего я живу?
или это всего лишь маска?
расчерчиваю ли его по вертикали,
рассчитываю ли его по широтам,
отдаю ли удачу лотам, слоги в
словах полиглотам,
моменты радости ловлю ли в возгласе,
а счастье витает где-то
в воздухе
пузырем мыльным, плачем малыша
в коляске, надуманной сказкой…
мы движемся с частью солнца,
с часть е…
с частью вечной истины.
е – евангелие от каждого из нас,
от каждого понятия бытия и дома,
с частью жизни, выводящей жизнь
из комы.
возможно, все это только эмоции,
брошенные любовью в небо горсти.
первым дождем пронизанные
насквозь…
паутинкой в воздушном пространстве,
волнами по телу, мелком по асфальту,
сопричастностью к жизни,
еще раз
читаю —
счастье…
 

стёклышки

 
пока закрыты твои глаза,
я брожу по безымянным улицам.
бываю рядом и далеко,
делаю из стёклышек окна
и разглядываю луну…
из луны получается
разноцветный калейдоскоп
и я понимаю, как звезды
кружатся, как можно
будить весну…
нащупать губами, шепотом
название по-французски
весны на безымянных улицах.
чтобы ее тебе к утру
доставить
               охапками теплых
                                поцелуев…
 
 
нацеленно
задержусь
нежной апрельской пулей.
 
 
пока закрыты твои глаза,
весну я тебе
нарисую…
 

шантарам

 
представь себе, насколько
здесь тонкое небо…
прозрачно и вечно,
и так горячо
зацеловано пряным прибоем.
 
 
индийская девочка бежит за мячом
по стеклу аравийского моря…
 
 
я привезу тебе белые камни.
камешки с белой душою индийца.
они очень похожи на наш февраль,
с вьюгами и заснеженными ресницами…
 
 
песочные часы сверху,
неторопливо
из слов и мыслей.
пробуждение красотой
или поиски чуда…
 
 
будда – будто будить себя
поминутно.
 
 
пробую, как
подобное притягивает подобное.
здесь
каждая песчинка – это душа,
вместившая собственный храм…
 
 
индийская девочка замедлит свой шаг
и, может, тебя позовет —
 
 
шантарам…
 

белое тебе

 
крошечных белых ангелов
ветер приносит с неба.
кто-то назвал их снегом,
негой на облаках…
пусть они станут светом,
нежным, парящим летом,
чудом в твоих руках…
 

разности

 
наша разность состоит
из двух невычитаемых.
из меньшего не отнимешь
большее…
если только ввести ноль
и отрицание.
мы суммируемся, считаемся,
уходим и возвращаемся.
мечемся в круговороте
бездействия и созидания.
все – время в центре и
почти всегда на грани.
мы просто —
влюбленные слагаемые,
подобные и узнаваемые.
из самой разной разности
остаемся самыми
невычитаемыми…
 

zoom

 
вот мы и встретились.
жаль, что это
так трудно назвать
приближением.
 
 
кручу объектив
на плюс и минус.
постигаю отрезки
вчера и завтра.
 
 
ко мне, по-прежнему, летят
твои бабочки.
я вдыхаю их слегка
уловимый запах.
твои тёплые бабочки
изумрудно – снежного цвета.
со всех островов,
с самых разных начал.
отрываются крылышками
от меридианов и остаются
памятью на плечах.
 
 
самой большой иллюзией —
люди выбрали время.
разделили его на сроки,
календарно-числовые строки,
на присутствие бытия.
и теперь мы
блуждаем в поисках
ежеминутности и
всё – время самих себя.
 
 
вот мы и встретились.
слова не успевают за мыслями.
фраз бессмысленность.
приближаемся.
 
 
в руках электричество
сдерживаем.
держимся
в своих городах,
испорченных операциями
пластическими.
спешим. прошлое
ворошим.
дарим друг другу
бесчетное количество лун.
 
 
в бабочках
оставляя ноты души…
 
 
у каждого на каждого
включен свой
собственный
zoom.
 

91 день

 
еще можно так много исправить.
еще можно побыть сумасшедшей
в мелких каплях разбросанных мыслей.
дирижировать флейтами ветра
и раскладывать листья по рифмам…
 
 
еще можно зеленый любимый
шарф привязывать к хрупкости солнца,
чтоб продлить его краткую визу
на то время, где ходят поэты
среди тысячи хмурых людей…
 
 
кто-то осени дал девяносто
и еще один солнечный день…
 

лепестком

 
запомнить бы
тебя
волнами августа.
 
 
августовать тебя
в себе
зеленым кленом…
 
 
ты только мне
позволь,
пожалуйста,
 
 
полетать еще
с тобой
лепестком
влюблённым…
 

февраль

 
капли
небесной сини…
февраль
по льду бьется шпилями.
солнце
играет робко
в тональности Паганини,
и семицветной радугой
в пространстве
рисует линии.
 
 
воздух все выше-выше
октавами
будит ангелов.
в секундном промежутке
задержится звуком…
слышишь?
дыхание лика в храме…
февраль вдруг
запахнет ладаном…
 

душа-зима

 
расстелила свою зиму мягким пледом
белое сухое по бокалам. будешь?
ускользаешь снова в ледяную небыль,
сны мои теряя, любишь, знаю, любишь
 
 
расплескала свою душу и сквозь пальцы,
просочилась то ли соком, то ли пеплом,
то ли солнцем, чтобы стало тебе жарче,
то ли северным, звенящим, встречным ветром
 
 
повенчала эту зиму с крёстным мартом,
снежных птиц твоих держала на ладонях.
прикоснись ко мне так нежно и внезапно,
я дыханием твоим себя наполню
 
 
распахнула руки над летящим снегом,
сердце непослушное ты сведешь с ума.
пусть в моих молитвах захлебнется небо,
и растает льдинкой там душа-зима
 

снежность

первые снежинки…

они кажутся такими беззащитными, легкими, парящими над огромным городом.

ты смотришь из-под козырька своей теплой вельветовой кепочки и улыбаешься мне.

– ты замерзла?

– нет, мне очень хорошо!

если бы я могла остановить время и задержаться в этом вечере…

под белым, летящим небом…

снежным-снежным… нежным…

глотаю морозный воздух, дотрагиваюсь до тебя тонкими перчатками.

– что мне сделать, чтобы мы всегда… вот так… рядом?

– ничего… просто оставайся такой же, как сейчас.

– смешной и мокрой от снега?

– моей… любимой…

твои губы так близко. я немею. запоминаю снова и снова, как ты произносишь мое имя.

как наши имена превращаются в одно целое – люблю…

закрываю глаза и холодным носом тычусь тебе в шею.

– родная моя, девочка… – ты обнимаешь меня и мы тихонько качаемся в такт медленно уходящей осени…

а я вдыхаю запахи неба и тебя. запахи моего счастья!

такого снежного-снежного… нежного…

люблю…

вверх

 
снег упал на висок,
притаился и ждет.
эту зиму опять
укрывая собой.
за плечами весна,
впереди лишь январь,
ускользающий
тонкой вуалью
сквозь лед.
 
 
снег надежно хранит
мою память от всех,
потечет по щекам
горькой теплой слезой.
снег останется здесь,
как седой часовой.
припорошив виски,
позовет меня
                   белыми крыльями
                                            вверх…