Текст книги "Порыв. Избранная лирика"

Глава 3
Любовь

 
Любви все возрасты покорны…
…………………………………
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвый след…
 

(А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»)

 
Великий Пушкин! Это так печально,
но то, что Вы изволили сказать,
вы сами, предвосхитив гениально,
частично лишь успели испытать.
 
 
О Вам подобных мы все то же слышим:
Дасен, Высоцкий – как в Ваш мрачный век,
у остальных же средний возраст выше,
и в пятьдесят всё молод человек.
 
 
В «Полтаве» Вы нам факты подарили,
которых тьма и в радостные дни:
бывают очень счастливы Марии,
когда живут с Мазепами они.
 
 
Но даже гетман из меня не вышел,
и не видать мне сладостных утех,
едва ли я когда-нибудь услышу
в ночной тиши счастливый женский смех.
 
 
Читатель! Этот экскурс мне простите!
Хоть по природе я не зубоскал,
денёк побыть шутом при вашей свите
я б, кажется, за счастье посчитал.
 
 
Моя любовь! Вам вся она известна,
так стоит ли опять о ней стонать?
Истории куда поинтересней
наверняка успели вы познать.
 
 
Всех мелочей описывать не стану.
Я встретил вас – и был я вновь рожден.
Вторая жизнь прошла согласно плану,
что мной составлен – вами утвержден.
 
 
Вторая жизнь! Какой мне жребий выпал!
С чем мне сравнить то счастье и беду?
Но ни примеров и ни прототипов
в литературе что-то не найду.
 
 
Наградою отмечен – и наказан,
и расцветать мне надо – и стареть,
и, как рожденный дважды, я обязан
два раза – за две жизни – умереть.
 
 
Вторая жизнь такая покатилась —
где до нее библейской неземной!
Но боги наверху распорядились,
что мне, букашке, хватит и одной.
 
 
Согласен я, отбор здесь нужен строгий,
всё важно – возраст, вес и внешний вид.
Желающих и страждущих так много,
а времени-пространства – дефицит.
 
 
Здесь всякий просто смертный не годится,
осмотр предписан с головы до пят.
Лишь одному позвольте вновь родиться,
как тысячи истошно завопят!
 
 
Всё это зная, страстно и несмело,
как в сладкой грёзе, как в кошмарном сне,
люблю вас, как Ромео и Отелло,
в одно соединенные во мне.
 

 
Так тучи осени холодной
В болото обращают луг…
 

(там же)

 
Быть может, это верно для кого-то,
но, бросив в сердце беспристрастный взгляд,
я вижу не закисшее болото,
а весь в цвету стоящий вешний сад.
 
 
Во мне весны пьянящее дыханье,
июньских гроз животворящий шквал.
Иль, может быть, себя без основанья
я слишком рано Осенью назвал?
 
 
Все кажется возможным, достижимым,
несутся вихрем радостные дни,
я вам стихи пишу, как одержимый,
и – отзыв ваш! – вам нравятся они!
 
 
Как несказанно вами мир украшен!
Прекрасней вас в нем не было и нет!
Среди десятков глаз – одни лишь ваши
я замечаю, бормоча предмет.
 
 
Я от волненья не владею речью,
когда вы рядом. Боже, помоги!
Ужели в самом деле мне навстречу
вы делаете робкие шаги?
 
 
О простота! Как можно так забыться?
Стократ учен – никак не научусь!
Чтоб праздное, простое любопытство
всерьез принять за проявленье чувств!
 
 
Но я в полубреду, напропалую,
свои мечты и мысли распустя,
пишу стихи о страстных поцелуях,
как будто вас прельстит такой пустяк!
 
 
Тогда, другим объятьям отдаваясь,
вся трепеща в ласкающих руках,
наверное, не раз вы посмеялись
над юношеской прытью старика?
 
 
Мне надо бы отбросить сентименты
и разогнать весь этот сладкий дым,
заметив, как хихикают студенты
исподтишка над лектором своим.
 
 
Все это было понято позднее,
когда все вещи встали на места,
когда рассудок с сердцем – холоднее,
а жизнь до примитивности пуста.
 
 
А те хмельные, жаркие недели,
что слайдами мне в память залегли,
вы «жить поинтереснее» хотели
и кое-что позволить мне смогли.
 
 
Я воспарил, успехом окрыленный,
всего себя страстями распаля.
Ведь я еще не знал определенно,
что на меня накинута петля!
 
 
Весь мир, как луг, был радостно расцвечен,
любовью к вам душа была полна,
я рвал цветы к столь долгожданным встречам —
из них не состоялась ни одна!
 
 
Теперь мне ясно – это был экстремум
всего того, что жизнью я зову.
Вы намекнули – начал я поэму,
ее вторую – лишь о вас – главу.
 
 
Но я не мог не замечать подвоха,
встречая в поцелуе сжатость губ,
и бас фагота: «скоро будет плохо!»
уж проступал сквозь ликованье труб.
 

* * *

 
До этих пор я думал, что успею
допеть ту песню, о какой мечтал.
Хотя петля давно была на шее,
но кое-как я все-таки стоял.
 
 
Мне кажется, давно вы уловили
местами странный и фальшивый тон —
наверное, петля меня давила,
и к чистым звукам добавлялся стон.
 
 
Но наступило страшное мгновенье —
исчезли вы, как погрузившись в смог.
Предательским своим исчезновеньем
вы выбили опору из-под ног.
 
 
Я вам писал, пока хватало силы,
теперь минуты-строчки сочтены,
последняя глава не получилась —
простите – в этом нет моей вины.
 
 
В сознаньи сквозь удушье, боль и муки
плывут черты любимого лица,
я под петлю просовываю руки
и допеваю песню до конца.
 

* * *

 
В разгаре лето. Отцветают липы.
Оборвана повествованья нить.
Не буду вам своим последним хрипом
на нежные эмоции давить.
 
 
Простите мне тяжеловесность слога,
повторы рифм и прочие грехи.
Кончаю. Напишу для эпилога —
для вас – мои последние стихи.
 

Эпилог

 
Вы правильно и честно поступили
и очень верно подвели итог:
ведь если бы меня вы полюбили,
едва ли кто поверить в это смог.
 
 
Наперекор судьбе росла и крепла
моя любовь и, втоптанная в прах,
как птица Феникс, поднялась из пепла
в моих из сердца вылитых стихах.
 
 
Не утаив ни мысли, ни словечка,
я догораю, высказав, что мог,
как та пред богородицею свечка,
что я о вашем здравии зажег.
 
 
Преодолев безжалостное время,
ты в памяти Читателя живи,
моя несовершенная поэма,
творенье вечной Жизни и Любви.
 
 
Написана она не скуки ради,
прижми ее к груди и подержи.
Дарю тебе в клеенчатой тетради
мою любовь – мою вторую жизнь.
 

Эпитафия

 
Пришел и мой черед угомониться,
стихи тебе во славу протрубя.
Мне дважды в жизни выпало родиться:
раз – как и все, второй – узнав тебя.
Пусть здесь земля слезу твою впитает —
живым я не нашел к тебе пути.
Когда весною ландыш расцветает,
прошу тебя на миг сюда придти.
Оставь свои житейские проблемы,
присядь вот тут, забудь о суете
и вновь перечитай мою поэму
о жизни, о любви и о мечте.
 

1983 г.

Стихи разных лет

Весенний вечер

 
Ты весенним дождем
            сердце мне окропила
и порывами ветра
            наполнила грудь,
напоила меня
            удивительной силой
и вечерней зарей
            осветила мне путь.
Ты – как пьяный,
            дурманящий запах проталин,
как небесная синь,
            как звезда в высоте.
Если лягут меж нами
            бескрайние дали,
будешь всюду со мной
            в ожиданьи, в мечте.
Может быть я сегодня
            в каком-то ударе,
или это со всеми
            бывает весной?
Но тебе от души
            я за то благодарен,
что ты есть на земле,
            что ты рядом со мной.
 

«Вижу – не любишь меня…»

 
Вижу – не любишь меня,
будешь всю жизнь вдалеке.
Дрожь в своем теле уняв,
«я выхожу из пике».
 
 
Буду один я в пути
и на привале – один,
после тебя не найти
клин, выбивающий клин.
 
 
Жизнь, словно водка, горька,
это не сладенький чай.
Что ж, до свидания! Пока!
А если хочешь – прощай!
 

Опус

 
На берегу пустынном – ни куста,
разделены и правый, и неправый,
лишь остов от сожженного моста
на месте оживленной переправы.
 
 
Предательски сверкает тонкий лед,
мне не пройти,
            в удачу я не верю,
и даже если очень повезет,
что впереди? —
            такой же голый берег.
 
 
Я подожду.
            Пусть выпадут снега,
и надолго рубеж исчезнет водный,
и крепкий лед
            спаяет берега,
такой надежный, ровный
            и холодный.
 
 
Я проложу последнюю лыжню,
чтоб навсегда уйти
            в глухие дали,
но до конца
            я в сердце сохраню
цветы,
            что здесь весной благоухали.
 

1983 г.

О вселении доцента В.Н.К. в новую квартиру

 
Вот дом, который строил не Джек,
и вряд ли достраивать будет ЖЭК.
А это – квартира,
мечта обитателей этого мира,
в доме, который строил не Джек,
и в эксплуатацию принял ЖЭК.
А это – доцент, нам знакомый и близкий,
тот, что в общежитии жил без прописки,
которому выпала эта квартира,
которая многим заменит полмира,
в доме, который строил не Джек,
и с недоделками принял ЖЭК.
А это – чердак, из-за срочности дела
который комиссия и не смотрела.
Под ним проживает, знакомый и близкий,
доцент, что так долго страдал без прописки,
которому выпала эта квартира
с модерн-планировкой, с отдельным сортиром,
в доме, который строил не Джек,
и госкомиссией передан ЖЭК.
А это – продукт организма строителя
(в избытке положен взамен утеплителя
на пол чердака – в завершение дела!),
который комиссия не углядела,
чуть ниже которого, милый и близкий,
доцент проживает – законно, с пропиской,
которому выпала эта квартира —
важнейшее благо подлунного мира —
в доме, который строил не Джек
(с оценкой «отлично» передан ЖЭК).
(тут крыша дырявая требует слова,
но стоит ли все переписывать снова?)
 
 
А это строитель – солдат из стройбата,
на пол тот продукт положивший когда-то,
который с дождями, что часто бывает,
доцента то ночью, то днем удобряет,
такого знакомого, милого, близкого,
по конкурсу взятого, но без прописки,
которому выдана эта квартира —
реальное благо реального мира,
в доме, который строил не Джек,
и с недоделками принял ЖЭК.
 

Мысли на концерте в День Работника Милиции

 
Почуяв свой приоритет,
собрался весь МЕНТАЛИТЕТ,
а вместе с ним электорат,
что ест икру и сервилат.
Под током проволока, вышки,
у телевизоров – братишки.
У остальных – рубли с нолями,
и снятся коньяки с салями.
 

Наблюдения и выводы

«Пока толстый сохнет, тощий сдохнет»

(народная мудрость)

 
Покуда толстый тихо чахнет,
худого уж Кондратий трахнет.
 
 
Спит сладко пьяный без заботы —
загнулся трезвый от работы.
 
 
Вновь холостяк влюблён весною —
женатый не в ладах с женою.
 
 
Как солнце лысый весь сияет —
лохматый горестно линяет.
 
 
Пока добряк всех нас жалеет,
злой весь от желчи проржавеет.
 
 
Пока богатый разорится,
бедняк успеет удавиться.
 
 
Не очень видные смеются:
красавцы из-за дам дерутся!
 
 
Дурак вовек не поглупеет,
а умный к старости тупеет.
 
 
Ворам, мошенникам не спится,
а честный пьет и веселится.
 
 
Будь толстым, пьяным, неженатым,
но лысым, добрым и богатым.
 
 
Не суйся в интеллектуалы,
будь просто скромным, честным малым.
 

Совет ларинголога

 
Никогда не трогайте волосы в носу,
чтобы не испортить богом данную красу.
Дерганьем разрушите нос свой изнутри —
превратится в грушу он месяца на три.
Можно стричь, конечно, но напрасен труд:
только их обрежете – снова подрастут,
плюс к тому, останется жесткая стерня,
будет воспаление и прочая[1]1
  широко распространенное слово


[Закрыть].
Ноздри беззащитны – от холода бронхит,
пыль набьется в лёгкие и дело завершит.
Кто для удаления применяет ток,
от электроимпульсов получает шок,
даже есть гипотеза, что каждый электрон
портит в Вашем черепе мозговой нейрон.
Не нужна и химия – это ж просто ад!
Можно ведь испортить генный аппарат!
Плазменная резка тоже не годна —
после операции вся внутренность видна.
Дайте жить привольно этим волосам —
станут добавлением к бакам и усам.
Если ж Вам не нравится их невзрачный цвет,
красьте их морилкою – и проблемы нет.
В жизни Вы счастливыми будете всегда,
и не будет сливою нос Ваш никогда.
С горделивой поступью лозунг тот несу:
никогда не трогайте волосы в носу!
 

На Угре

 
Какая гладь! Волшебная картина!
Но рыбы нет – неважные дела.
Наверное, какая-то скотина
ее электроловом извела.
Течет Угра, снастями перекрыта,
ласкает слух родной российский мат,
доносит эхо взрывы динамита,
и всюду «телевизоры»[2]2
  разновидность браконьерских сетей


[Закрыть] стоят.
Те поперек поставленные сети
к моим крючкам не пустят окунька,
компьютером измученные дети
не поедят ухи у костерка.
Едва ли нынче клева нам дождаться,
а посему – сушите якоря!
Но чтоб тоске зелёной не поддаться,
на сон грядущий примем стопаря!
Подвыпив, запоем мы без гитары,
пустые взоры вперив в водоём,
и на лугу, покрытом стеклотарой,
свои палатки на ночь разобьём.
А соловей, тепло почуяв в мае,
солирует все ночи напролёт.
Счастливец! Экологии не знает,
но, как всегда, недурственно поёт!
Заснул рыбак, с бутылкою обвенчан
на берегу лепечущей реки,
и снятся бедолаге вместо женщин
не пойманные в жизни судаки.
 

Национальный парк «УГРА», май 1997 г.

Угрюмовский[3]3
  Угрюмово – ж.д. станция.


[Закрыть] пакт

 
Я – честный рыбак и бродяга Баландин,
не состоящий в какой-либо банде,
поименованный кличкой Доцент,
поставил автограф под сей документ.
Имея свой возраст еще не преклонный,
однако, не скрою, уже пенсионный,
вступил я, свершив исторический акт,
с другой Стороною в Угрюмовский Пакт.
 
 
Я, Жданова Таня, с другой стороны,
еще не в правах гражданина страны,
вступая в Угрюмовский Пакт добровольно,
надеюсь, содеянным буду довольна.[4]4
  Родители, правда, считают крамольным.


[Закрыть]
 
 
Пред вами, исполненный в двух экземплярах,
хранимых отныне в особых футлярах,
обложенный пошлиной сей договор,
вполне исключающий сплетни и спор.
Всего в договоре 15 (пятнадцать) статей,
представленных на утвержденье властей.
 
 
1. Статьи, приведенные в сем договоре,
действительны лишь при походах по Воре.[5]5
  Воря – Река в Смоленской и Калужской областях.


[Закрыть]
 
 
2. Чтоб был договор не слабее закона,
вон всякие градусы из рациона!
 
 
3. Контакт двух Сторон на путях рыболовных
возможен отныне лишь в сферах духовных.
 
 
4. Чтоб пункт вышеназванный выполнить гладко,
иметь для Сторон 2 (две) отдельных палатки.[6]6
  лишь летом, когда не ужасен рюкзак, зимою статья не подходит никак.


[Закрыть]
 
 
5. Чтоб вовсе избегнуть деяний подсудных,
иметь для Сторон 2 (два) резиновых судна.
 
 
6. Возможно – с согласья обеих Сторон —
участие в плаваньях прочих персон.
 
 
7. Коль будут средь оных любители водки,
пусть тащат себе деревянные лодки.
 
 
8. Свершать, в соответствии с временем года,
как минимум, в год по четыре похода.
 
 
9. Чтоб вес рюкзаков не вредил никому,
грузить их в пропорции два к одному.
 
 
10. Для стройности Тане питаться лишь мясом
(возможна замена – сыры и колбасы).
 
 
11. Не позволять обращений на «ты»
(Цивилизованы мы, не скоты!).
 
 
12. От предыдущей статьи отступленья
могут быть лишь при кораблекрушеньях.
 
 
13. Во избежание всякой заразы
рыбу ловить, в основном, для показа.
 
 
14. В году подписанья сего договора
Доцента в походах считать командором.
 
 
15. Возможны редакции и добавленья
и – по желанью Сторон – расторженье.
 
 
Высокие Стороны здесь расписались,
чтоб эти условия не нарушались:
____________ / Доцент / __________ / Т. Н. Жданова /
__________ 1996 года ст. УГРЮМОВО
 
 
Подписи круглой печатью единой
заверил нотариус ______________ /Бабушка Нина
 
 
Взыскана пошлина в пользу отчизны
с целью одной – страхование жизни.
 
 
Принял сто тысяч купюрой одной
и тот час же пропил (неразбр.) /Водяной/
 
 
Гос. Дума!
 
 
Прошу утвердить документ!
(простите, не в форме с утра) _________ /Президент/
 

Ворона

 
Сижу вороной
            над осенним лесом
и каркаю
            в пустые небеса:
последний сыра кус
            в три года жизни весом
уволокла обманщица-лиса.
 

1996 г.

Оплеванность

 
Живу я, очарован
любовью неземной,
с бровей до пят оплеван
божественной слюной.
Прелестнейшие ручки,
под лаком ноготки
любой химчистки лучше
свели бы те плевки.
 
 
Нет!
Пусть роса на зорях,
пусть слезы горячи,
святые струи Вори,
студеные ключи!
Умытый ливней душем,
я чист – хоть в гроб ложись!
Осталось вымыть душу
и выполоскать жизнь.
 
 
Был счастлив и ничтожен,
знал казнь и торжество,
не ведал лишь, как может
плеваться божество.
 
 
Хожу я, застрахован
от страсти неземной,
счастливый, что оплеван
божественной слюной.
 

В дорогу!

 
Лодка,
палатка,
топор,
котелок,
снасти,
продукты,
спальный мешок,
нож,
зажигалка,
фонарь,
сапоги
и хорошо бы —
в запас – две ноги.
 

Последнее слово рыбака

 
Уж я не котик – скорей склеротик,
и не наркотик Ваш алый ротик.
Житье хреново в такие годы
и казановам, и квазимодам.
Стяну натужно бандаж на грыже,
уже не нужно все то, что ниже.
Возьму (для клева) вас на рыбалку —
вернусь с уловом на катафалке.
Похороните меня достойно,
ведь вел себя я благопристойно.
Чтоб не терзала в могиле скука,
заройте рядом, большую щуку.
Плиту украсьте набором блёсен,
и окаймите ветвями сосен.
 

Завещание
(любимой и друзьям)

 
Любовь моя! Я стал больным и старым
и, озаренный светом давних дней,
на память отдаю тебе гитару —
я так прекрасно не играл на ней!
Любимая! Позволь продолжить тему
и, с грустью покорясь своей судьбе,
на память подарить тебе поэму,
увы! – написанную не тебе.
Коллеги! Вам – затёртые проекты
дипломников, которых выпускал,
и тех. наук ненужные конспекты,
в которых кандидата соискал.
Студенты! Здесь, в компьютере, программы,
их сочиняя ночи я не спал,
порою забывал родную маму,
но, кажется, их вирус потрепал.
Зав. кафедрой! Возьмите все дипломы —
марксизм, Fortran, другая ерунда —
с опаской в ванной я их прячу дома,
заприте в сейф до страшного суда.
Друзья в рыбалке! Блесна вам и снасти —
их собирал я весь счастливый век,
но рыбы – нет, и вам не видеть счастья,
примените их для расчистки рек.
Особенно наследство дорогое —
две лодки надувные и мотор:
одна не держит воздух, а другою
я спьяну от дождя накрыл костер.
Вам оставляю катер из дюраля,
чтоб в дальний рейс могли на нем идти —
ну, тот, который – помните? – украли,
возьмите, если сможете найти.
Возьмите также сумму на машину
(досталась мне не как господний дар!),
ее инфляционной гильотиной
отсек Егор Тимурович Гайдар.
Квартиру отдаю моей желанной,
чтоб в ней могла она прилично жить,
но и квартира эта, как ни странно,
мне, оказалось, не принадлежит.
Наличных нет – зато всю жизнь гулянка.
Чтоб кое-как меня похоронить,
продайте пару акций Инкомбанка
(недавно приказал он долго жить).
Мне б памятник был лучшею наградой,
его я заслужил своим трудом —
возьмите, сколько нужно, в Волгограде
у Селенги, что звали Русский Дом.
Возможно, я не всё, что мог, посеял,
но всходы есть – поднялись зеленя!
Друзья! Я оставляю вам Расею —
она вас будет так же, как меня…
 

Второе пришествие

С.С.С.

Пусть вновь не повторится ничего –

о встречах не прошу, не умоляю,

но радостно тот день благословляю,

когда ко мне явилось Божество.

(А. Баландин «Встреча», см. выше)

 
Когда-то страстью сильно подогретый
я клялся быть вам верным до конца,
но удостоен был в ответ на это
колючего тернового венца.
 
 
С тех пор лет тридцать с лишним прокатилось,
случались годы тусклы и трудны,
но вас забыть мне не хватило силы,
и до сих пор следы шипов видны.
 
 
Вас видеть снова радости не скрою,
как будто дальше суждено мне жить,
и Божества Пришествие Второе,
быть может, их позволит залечить.
 
 
Что впереди? – больницы и лекарства?
Истрачено, что было мне дано,
осталось лишь в любви чудесном царстве
пить с вами чай или смотреть кино.
 
 
Позвольте перед дальнею дорогой,
прощаясь с догорающим костром,
мне здесь побыть хотя б ещё немного,
чтоб по бумаге пошуршать пером.
 

10.02.17

С.С.С. в день юбилея

Мы времени ждали, считали: вот-вот,

А время явилось неслышно.

Мы ждали, надеялись – время придёт!

А время, тем временем, вышло.

А. Жуков

 
Нас время несёт, добавляя года,
всех призрачным счастьем маня,
и это движение будет всегда
стремительней день ото дня.
 
 
Вы счастье познали и горе-беду,
и список успехов не мал,
но для дифирамбов я слов не найду —
за жизнь их совсем растерял.
 
 
Желаю вам в этот торжественный день
всех мыслимых жизненных благ,
добавить к ним что-то мне было б не лень,
но я, к сожаленью, не маг.
 
 
Дарю вам цветы, как треть века назад,
и несколько искренних фраз.
Желаю, чтоб ваш триумфальный парад
ещё повторялся не раз.
 
 
Почаще бывать, где вас любят и ждут,
хранить свою юную стать,
не тратить напрасно бесценных минут
и в свете, как прежде, блистать…