Текст книги "На грани снов. Милосердие в буднях"

На грани снов
Милосердие в буднях
Жень

© Жень, 2022

ISBN 978-5-0059-2781-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Милосердие в буднях

1. Что ты делаешь у меня в личке?

Я в ногах сижу у тебя,

Милосердия молча требую.

Уже скоро совсем заря,

Ты заснул, а я сна не ведаю.

Доброта твоих рук тепла,

Я готова их ждать круглосуточно,

Но в словах переулки зла,

Психологии много рассудочной.

Мы родня глубоко в подсознании

И друг к другу тянемся ветками.

Что мы делаем в этом здании?

Почему мы окутаны сетками?

Он сел напротив, придвинул поближе стул и тихо спросил: «Что ты делаешь у меня в личке?»

Его глаза ловили её расфокусированный взгляд внимательно, пристально и ласково.

Потом он мягко сжал своими тёплыми большими ладонями её неустойчивую голову, тревожно заглянул в глаза и повторил: «Что ты делаешь у меня в личке?»…

Потом отпустил руки, порывисто встал и шёпотом сказал: «Что же мне с тобой делать?», и на его лице отчётливо проступала боль и беспокойство.

Потом он снова подошёл к ней, стал гладить по голове и спросил: «Всё нормально?» Она кивнула.

– Ты обычно лежишь. Я постелю тебе на кушетке. Прости, совсем негде больше.

Тина очень обрадовалась, потому что действительно очень быстро утомлялась.

Он достал откуда-то из недр огромного, как слон, шкафа подушку, простынь, наволочку и одеяло и быстро застелил кушетку. «Готово», – сказала он.

Тина поблагодарила его взглядом, потом не выдержала, подошла и слегка прислонила голову к его плечу.

– Всё хорошо? – спросил он. Она кивнула.

Он сказал: «Я за работу в ноутбуке сяду, а ноутбук в смежной комнате. Дверь не закрываю, если что, говори, не молчи…»

2. Перемирие

Видишь Сретенский монастырь?

И извёсткой кальций-дэ-три…

Перемирие, слышишь, мир?!

Ты в глаза мне только смотри!!!

Это ты на холодном полу

Застывала одна в темноте?

Вся в холодном липком поту?

И всю жизнь завязала на мне???

А я всё убегал, молчал…

Я не знал, что тебе отвечать…

И от писем твоих устал…

И тебя заставлял молчать…

Но теперь тепло, лето, мир!

Я с тобой, я тёплый, я здесь!

Столько я с тобой пережил,

Будто я вода, а ты взвесь…

Саша вышел откуда-то из глубины замка, нежно сжал руками её голову и сказал: «Перемирие! Слышишь меня? Всё, всё, всё, расслабься! Ничего нет. Я рядом. Говори. Сейчас поговорим, да? А потом снова будем сердиться. Давай, ну!»

У Тины потекли слёзы счастья. Саша здесь! Саша гладит её по голове! Саша пришёл в её мир снова, и нет игнора!

Они жили в районе переписок. Это что-то вроде такого виртуального мира. Но иногда сквозь экраны смартфонов они просачивались друг к другу.

Ещё у Саши была Катя. Тина её боготворила, хотя так нельзя. Катя и Саша из мира своих пересекающихся личек, как две звезды сквозь экраны чёрных зеркал, прорвались к Тине в самые отчаянные моменты в их общий замок и её берегли.

Замок был интересный и отдавал эзотерикой. Вместо крыши над ним висели огромные звёзды, как на картинах Ван Гога. На стенах висели странные символы, и Тина очень хотела их убрать, повесив православные кресты, но замок жил своей жизнью вопреки всем её молитвам. Дважды из лички «Вацапа» к Тине по длинной лестнице спускался священник и кропил замок святой водой, но замок продолжал хулиганить.

«Перемирие, перемирие», – отдавалось эхом по залам замка. Саша смотрел на Тину уставшими глазами и шептал: «Да ты с ума сошла, бедная. Не было никакого игнора! Я занят был, у меня работа… И Катя занята, у неё учёба… Ну всё, всё, милая. Мы с тобой».

– У меня есть тревожная весть, – минут через пять добавил Саша, когда Тина выплакалась. – Тина, там началась война. Наших личек она пока не трогает, но другие лички правительство земного шара и надгосударство звёзды уже мобилизирует. Они уходят на фронт сквозь чёрные зеркала смартфонов и стараются истребить противника. Но это не самое худшее. Самое худшее, что противник этот – наши лички и есть…

Тина изумлённо смотрела Саше куда-то в область правого плеча и думала о Честном Животворящем Кресте. В мире личек началась война, думала она. А я уже год как не меняла пароль…

Но больше всего она боялась – не захватит ли вихрь мобилизации личку Саши и местной войны со злобинами.

Злобины были такие плохие ребята, которые населяли невидимо их замок и не было рядом святых, которые могли бы их изгнать.

Война с невидимыми злобинами занимала Тину куда больше, чем война личек. Хотя… надо обнять Сашу, подарить цветы Кате и сменить пароль, подумала она.

Тина сидела на ступенях замка, и режим личек снова сменил режим реальных встреч…

3. Я сижу и тебя люблю!

Мне надо завтра день прожить,

И послезавтра.

И попаду ли я домой,

Как на салазках?

На исповедь пропустят ли,

Не заругают?

Отпустит ли отец грехи?

Не разрыдаюсь?

Мороз ли встанет и убьёт

Своим портретом?

А может, оттепель пробьёт

Простуд букетом?

Что будет через час и два?

Какие стычки?

Как со свекровью у стола?

Или как в личке?

Кто по ту сторону сидит

Из телефона?

И кто за зеркалом стоит?

Моя корона?

За что так любишь ты меня?

За что жалеешь?

Какая ждёт нас западня?

Зачем не смеешь?

– Что ты здесь делаешь? – Я сижу и тебя люблю!

– Давно? – Часа два…

Боль заныла в сердце Саши. Он подошёл к Тине и сказал шёпотом в ухо: «Не надо так!»

Он не прикасался к ней. Просто сидел рядом.

Сидел и молчал. Она готова была растопить его благодарностью за своё счастье, как завыла сирена.

Саша крепко сжал Тину.

– Ты сегодня собиралась на просторы?

– Да. Мне надо идти к Богу. По пятницам я с Ним всегда встречаюсь.

– Если начнут бомбить, – наставлял Саша, – не ходи и выключи люстры. Тина, мне пора в личку. А то Катя испугается, что меня так долго нет.

– Хорошо, – сказала Тина, и Саша ушёл в смартфон.

4. Тяжело

И что-то прям, знаешь, моё,

Но давит кветиапин,

И аппетит перебьёт

Безвкусный бромокриптин.

На лесенке снова сижу

И жду от Ван Гога звезды,

И всех молчаливых прощу,

И ме́лом: «Блудливость, уйди».

Как ваты полно в голове!

И во́ды заполнили трюм!

А в тишине хорошо,

Светло и плохих нету дум.

Звезда твоя так далеко,

Без помощи мне не достать.

Ты чувствуешь, мы в депо.

Я сплю. Подо мной кровать.

– Саша!! – крикнула она. «Саша…» – ответили звёзды…

Начали бомбить. Сыпались те самые странные картины со стен, из каких-то психокультур взятые. Тина сидела на кушетке. Рядом стоял шкаф, и от взрывов его дверь то открывалась, то закрывалась. По полу сновали какие-то мыши.

Вдруг смартфон Тины завибрировал: «Ты жива? Сейчас я приду». Экран стал выпуклым, и оттуда, как из лампы джинна, появился запыхавшийся Саша.

У Тины болела голова и сочилась носом кровь.

Саша, увидев кровь, потащил Тину к воде, которая струилась из фонтана в зале напротив, открыл ледяной кран, вытащил из кармана чистый носовой платок, намочил и аккуратно приложил Тине к переносице.

– Ты давление мерила? – Да.

– Какое? – 140 на 90.

Саша уложил Тину на знакомую кушетку и взялся за голову.

– Придётся мне остаться, – прошептал он.

Тина сказала:

– А насовсем ты не можешь остаться, да?

– Я смогу, – сжал кулаки Саша. – Но там война и моя Катя. Как с Катей у тебя?

– Тяжело, – призналась Тина.

– Вот то-то и оно, – выдохнул Саша…

5. Безвозмездно

Снять с головы корону,

Важнее голова.

Открытая простору,

Она тебе нужна.

Забита до отказа,

Опита допьяна,

По твоему указу

Явилась всем она.

С огромною короной,

Ах, кофе бы хлебнуть.

Есть в обществе законы,

А ей на всё мотнуть.

Не будет тебе трона,

Признание забудь.

– Пойми, я не могу!

– Чего не можешь?

– Головную боль снять и уснуть.

– Да у тебя голова крутится как пропеллер, ты не замечаешь, Тина?

– Да?

– Да.

Он попытался остановить её голову, но голова вертелась с завидным упорством.

– Тина, что такое? Циклодол пила? Карбамазепин пила?

– Да. У меня тремор ещё.

– Это заметно. А ты вообще встречалась когда-нибудь с лаской? Вот не игнором, не воспитанием, не раздражением, понимаешь, Тина?

Тина грешила, но чтобы чистая ласка, как с котятами и детьми, – такого в её прошлом не было.

Он сидел рядом и молча гладил её, как котёнка. Безвозмездно.

– Они меня не признают, – и нотка сентиментальности зазвенела в её голосе.

– А ты мотни на них головой. Ты не червонец, чтоб

...

конец ознакомительного фрагмента