Текст книги "Фурия из Белфаста"

– Очень похоже на то. Его вполне могли убить черт знает сколько людей! И протестанты, если пронюхали, что он поставляет оружие католикам, и английские спецслужбы по той же причине – они не столь щепетильны, как принято думать, – да и «времяки» тоже, если им стало известно, что он работал на Компанию.

– Многовато народу, – обронил Малко.

Он бросил взгляд на расстилавшееся перед ним зеленое, мокрое от дождя поле.

– Чего вы ждете от меня?

– Вам нужно выяснить, что случилось с Биллом Линчем и что происходит во временной ИРА... Вполне возможно, что, заняв место Билла Линча, вы кое-что выведаете. Залог успеха заключается в том, чтобы никто не заподозрил, что есть хоть какая-то связь между вами и Компанией. Будьте начеку со всеми и с каждым. Они постоянно шпионят друг за другом, а потом доносят... Ну, поехали!

Задумавшись, Малко тронул машину. Когда они еще ехали по проселку, он спросил Грина:

– Кому известна ваша принадлежность к ЦРУ?

– Англичанам. Но о поставке оружия они по-прежнему не знают. Представляю себе, как бы они взбесились. Не забывайте, что члены ИРА убили около трехсот английских военнослужащих. Кое-кто из них стрелял из оружия, предоставленного Биллом Линчем. Если бы в Особом отделе узнали об этом...

– Больше никому?

Конор пожал плечами.

– Кажется, нет.

– Если только Билл Линч ничего не сказал, – уточнил Малко.

– Разумеется! – согласился американец.

По автостраде они вернулись к черному «остину». Расставаясь с Малко, Конор Грин достал из кармана клочок бумаги.

– Здесь фамилия английского офицера, возглавляющего службу безопасности в Северной Ирландии. Если вас арестуют, постарайтесь связаться с ним и попросите его позвонить мне. Он меня знает... Думаю, мне удастся вытащить вас, если только вы не сморозите какую-нибудь чудовищную глупость. Наша ближайшая встреча через три дня, в тот же час и на том же месте. Если вы не приедете, я все равно буду ждать здесь каждые три дня...

Малко вздохнул. Когда бы не данное Александре обещание перебрать все полы в северном крыле замка, он сел бы в первый же самолет, улетающий в цивилизованный мир... Ведь Белфаст – та же Африка, за вычетом солнца.

Пошел дождь. Нужно было обладать незаурядной силой воли, чтобы внушить себе, что на дворе – июнь. Погода больше напоминала весьма прохладный ноябрь.

Если бы он хоть немного больше знал о Билле Линче! От неведения он мог допустить промах, который будет стоить ему жизни. Воспоминание об аппетитной Тулле несколько улучшило его настроение. Случай с молочной бутылкой играл ему на руку. Она-то и поможет ему остаться в живых Может быть, даже независимо от него самого.

Глава 4

– Сволочи! – процедила Тулла.

Малко только что рассказал ей, что полиция Особого отдела высказала предположение, что Билл Линч стал жертвой убийства на почве ревности.

– "Синеносые" прекрасно знают, что женщины здесь ни при чем, – пояснила она, – но удобно притворяться, будто они верят в это.

Они перебрались из шумной неудобной пивной в бар на втором этаже «Европы», этого оазиса относительной роскоши в разрушенном городе. Весь этот день Малко делил время между тесным кабинетом Объединенного фонда и бюрократическими хлопотами, связанными с его окончательным утверждением в должности преемника Билла Линча.

– Чем вы сегодня занимались? – спросил он Туллу, желая отвлечь ее от неприятных мыслей.

Тулла уклончиво усмехнулась:

– Химией...

Поистине она была неисправима! Между тем, сидя в низком кресле и положив ногу на ногу, она мало походила на грозную пассионарию.

Он поднял глаза и испытал потрясение, какого не знал еще в своей жизни. Ему улыбалось дивное создание, стоявшее у их столика. Великолепное стройное тело, которое и кардинала ввело бы в грех, рыжие волосы, собранные в узел голубые глубоко посаженные глаза, квадратное решительное лицо. Блистательная красота и бездна вкуса, несмотря на полотняные куртку и брюки. Малко невольно улыбнулся в ответ и собрался встать, но голубые глаза уже глядели мимо.

– Маурин!

Поднявшись с места, Тулла поцеловала рыжеволосую незнакомку, повернулась к Малко и представила его:

– Князь Малко Линге, замещающий пану. Приехал вчера вечером и поселился в нашем доме.

– Садитесь к нам, – пригласил Малко, очарованный красотой Маурин. – Что будете пить?

– Порцию «Айриш Мист».

Этим поэтическим названием обозначался убийственный напиток, приготовляемый из сахара и неразбавленного виски.

Маурин уставилась на Малко, словно увидела таракана, вылезшего из прогнившей доски.

– Почему вы живете у Туллы? – осведомилась она ледяным голосом.

– Дом в Гленголенд Гарденс принадлежит Объединенному фонду помощи Северной Ирландии, – объяснил Малко. – Я не знал, что ваша подруга иногда ночует там.

Маурин одним глотком осушила свой бокал.

– Вы впервые в Ирландии?

– Да. Белфаст – удивительный город!

Маурин издала язвительный смешок.

– Самое удивительное в нем – его нищета. Известно ли вам, сколько получает служащий городской администрации в Белфасте? Двадцать два фунта в неделю. Этого хватает ровно настолько, чтобы не умереть с голоду.

– Вас эксплуатируют протестанты? – предположил Малко.

Маурин пожала своими великолепными плечами.

– Здесь – да, а в Дублине католики эксплуатируют протестантов. Ирландцы вынуждены покидать свою родину. У них нет ни работы, ни надежды.

Она говорила так громко, что посетители бара стали оглядываться на нее.

Столь страстная убежденность вызвала улыбку на губах Малко.

– Каков же выход?

– Социалистическое государство, – безапелляционно объявила бесподобная Маурин, – в котором не будет ни эксплуатации трудящихся, ни католиков, ни протестантов. Но прежде нужно прогнать англичан.

Она умолкла, словно испугавшись, что наговорила лишнего, потом иронически добавила:

– Ну, вас это не коснется. Когда вам надоест Ирландия, вы просто уедете.

Она высосала остатки своего «Айриш Мист», встала и поцеловала Туллу. Потом кивнула на прощанье Малко.

– Мне нужно идти работать.

Она пошла к лестнице через деревянные загородки, отделяющие бар от салонов.

– Великолепная и грозная воительница! – проронил, улыбаясь, Малко.

– Маурин живет политикой, – сказала Тулла голосом, в котором звучало восхищение. – В семьдесят втором году она сражалась с англичанами в Лондондерри. Она убила шестерых!

– Простите? – переспросил Малко, решив, что ослышался.

– Из винтовки с оптическим прицелом, – уточнила Тулла, обмирая от восторга. – Она отсидела два месяца и Лонг Кеше, потому что у нее в доме нашли патроны. Но им так ни разу и не удалось поймать ее с поличным.

Рядом с ней Тулла со своими бутафорскими молочными бутылками походила на безобидного любителя. Поистине, Ирландия была полна неожиданностей.

– Может быть, пойдем ужинать? – предложил Малко.

Столовая находилась рядом с баром. В мрачной пустой зале не было никого, кроме официанта-филиппинца, неведомо каким ветром занесенного в эту страну. Тулла скорчила рожицу.

– Давайте выпьем еще по стаканчику. Что-то здесь не очень весело.

* * *

– Нет, я сплю! – воскликнул, смеясь, Малко. – Откуда здесь «банни»?

Мимо них прошла подавальщица в туфлях на высоченном каблуке, на которой не было ничего, кроме купальника с блестками, с вырезом до самых ягодиц и огромным белым бантом, отчасти прикрывающим то, чего не скрывал купальник, и чулок-сетки. Стоя к ним спиной, она принимала заказ у стойки бара. По меньшей мере, странно было видеть «банни» в Белфасте, среди бомб и развалин.

Обладательница длиннющих ног повернулась к залу, держа в руке поднос.

Это была Маурин.

Минуя их столик, она улыбнулась Тулле, сделала вид, что не замечает Малко, и поставила заказанные напитки перед тремя мужчинами, пожиравшими ее глазами.

– Ваша подруга обладает весьма разнообразными талантами, – заметил Малко.

Тулла горделиво улыбнулась.

– Она очень красива! Ее родители богаты, но она порвала с ними, чтобы ничем не быть им обязанной, бросила учебу ч нанялась официанткой, зарабатывая себе на жизнь. Все же остальное время посвящает политике.

Звучало вполне прилично! Малко посмотрел на молочно-белые груди, выставленные на белых кружевах полочки выреза, – недостижимая мечта революционера средней руки. Маурин вновь прошествовала мимо них, подчеркнуто прямая, высокомерная и отчужденная. Ее взгляд скользнул но Малко, словно но неодушевленному предмету.

– У меня впечатление, что я ей неприятен, – проронил он.

Тулла смутилась.

– Она относится к вам как к чужаку. Кроме того, она не любит, когда видит меня в обществе людей, не знакомых ей. Надо будет сказать ей, что если бы не вы, сидеть бы мне теперь в Лонг Кеше.

Она покинула столик и скрылась в буфетной вслед за Маурин. Появилась другая «банни», далеко не столь красивая и с кривоватыми ногами. Минуты шли, а Тулла с Маурин все не возвращались. Малко начал уже нервничать. Наконец появилась Тулла.

– Ну что?

– Я ей сказала...

– И что же она?

Тулла смутилась и сказала, неловко улыбаясь:

– Она говорит, что вы поступили так, вероятно, потому, что хотели переспать со мной...

– Могло же такое в голову придти!

– Разумеется, на самом деле она так не думает, – поспешила добавить Тулла. – Только она очень недоверчива и хочет поговорить с вами.

Малко сознавал, что малейший психологический просчет, малейшая неуклюжая ложь окончательно оттолкнут от него Маурин, от которой можно было немало узнать.

Малко пригубил третью порцию «Айриш Пауэр».

– Зачем ей понадобилось говорить со мной?

Туллу, видимо, покоробил вопрос.

– Вы должны почесть это за счастье! – выговорила она ему. – Маурин старается убедить лишь тех, кто внушает ей уважение.

Для всех же прочих была уготована винтовка с оптическим прицелом...

– Мы будем ужинать с ней? – полюбопытствовал Малко.

Тулла покачала головой.

– Нет, поедем к ней. После.

Они выпили в молчании. В баре становилось людно. Маурин неутомимо сновала по залу. Большинство клиентов касалось ее руками, когда она проходила мимо них, но она держалась неприступно. Тулла вздохнула:

– Она смелая, я бы так не смогла. Некоторые члены ИРА осуждают «банни». Прежде их было гораздо больше. Но на двенадцатом этаже, где они находились, однажды взорвали бомбу. Почти все испугались и бросили это занятие.

Несколько очень хорошо одетых пар прошло мимо них, направляясь к столовой, откуда долетали звуки неожиданного здесь уличного вальса.

– Поскольку все рестораны взорваны, – заметила Тулла, – ходят ужинать сюда.

Допив одним глотком остатки напитка, она произнесла:

– Я устала. Пожалуй, не останусь ужинать. Отвезу вас к Маурин и отправлюсь спать.

Малко заплатил по счету, и они спустились в холл. Они уже подходили к турникету, когда сзади окликнули:

– Тулла!

Малко обернулся. К ним бежала несколько перезрелая, сильно накрашенная блондинка с платиновым отливом на причудливо уложенных волосах. Ее голубые глаза слишком ярко блестели.

– Здравствуй, мама! – сказала Тулла. – Позволь представить тебе князя Линге, заменяющего папу.

Платиновая блондинка воззрилась на Малко с плотоядным выражением удава, гипнотизирующего упитанного кролика.

– Рада видеть вас в Белфасте. Надеюсь, вам понравится здесь. Где вы остановились?

– В нашем доме, – бросила Тулла.

Госпожа Линч так и опешила:

– В нашем доме?! Но ведь ты ночевала там вчера!

На губах Туллы промелькнула принужденная улыбка.

– Чистая случайность. Откуда мне было знать, что приедет господин Линге?

Госпожа Линч окинула Малко искушенным и алчным взором и со вздохом молвила:

– Какой ужас!

– У вас есть какие-нибудь догадки? – осведомился Малко.

Блондинка помотала головой.

– Увы, нет! Я ведь почти не виделась с мужем, – мы жили раздельно. Я ничего не понимаю, как, впрочем, и полиция. Неразрешимая загадка!

Она пошмыгала для приличия носом, фарфорово-голубые глаза подернулись влагой.

– Славный был человек!

Тулла поспешно чмокнула мать, словно опасаясь, как бы она чего-нибудь не наговорила.

– До скорого, мама!

Малко склонился над протянутой рукой блондинки, нырнув взглядом в пышное декольте.

– Если вам понадобятся какие-либо сведения, приезжайте без церемоний! – предложила она.

Малко принял предложение. Блондинка провожала их глазами, пока они не сели в «кортину». В ее взоре сквозила некая меланхолия, естественная в ее положении полувдовы.

– Поезжайте на Фоллс-роуд, – сказала Тулла.

Вновь за окном остовы домов. Промелькнуло длинное здание больницы из красного кирпича. Когда проезжали поворот на поперечную улицу, охраняемый английским военным постом, ощетинившимся колючей проволокой и обложенный мешками с песком, Тулла вытянула руку:

– Видите эту улицу? Слева – протестанты, справа – католики. Время от времени протестанты выезжают на автомашинах и строчат из автоматов по прохожим...

Как говорится, добрососедские отношения!.. Они продолжали взбираться на холмы, господствующие над Белфастом с запада.

– Сбавьте скорость, – приказала Тулла. – Это Андерсонстаун. Нам сюда.

Огромное пространство рядом с дорогой было застроено облезлыми домами для малоимущих. Между кургузыми строениями на вытоптанных лужайках играли дети. Они проехали мимо английского патруля. Двое замыкающих пятились задом, уперев оружие в бедро, готовые в любое мгновение открыть огонь... Напряженные лица, палец на спусковом крючке. Стены многих домов были испещрены ямками от нуль.

– Здесь боевики ИРА убили трех английских солдат, – гордо объявила Тулла.

В скором времени она велела Малко стать у невзрачного, облупившегося, грязного дома в пять этажей с бетонными наружными лестницами.

– Пошли.

Они пешком взобрались на четвертый этаж, потому что лифта не было. Пошарив за мусорным баком, Тулла достала ключ. Они вошли в скудно обставленную квартирку на два этажа с внутренней лестницей. В гостиной на столе лежала кипа листовок и удостоверение личности. Тулла взяла его в руки и показала Малко. С фотокарточки на него глянуло лицо Маурин. На удостоверении стоял красный штемпель с буквами УБ.

– Вот с чем выходят из Лонг Кеша, – заметила Тулла. – «Угроза безопасности». С таким клеймом вам не найти работы. Поэтому Маурин и стала «банни».

У Малко сжалось сердце от безысходности, которой веяло от Андерсонстауна. Все пропиталось здесь нищетой, грязью и ненавистью. Тулла пошла к выходу.

– Мне пора. Маурин скоро придет. Ждите ее здесь.

– Да, но как вы доберетесь до дома?

У него не было ни малейшего желания оставаться одному в этой жуткой дыре.

– Здесь ходят маршрутные такси.

Прежде чем он успел что-то возразить, она уже захлопнула дверь. Слышно было, как ее каблуки стучат по ступеням, все тише и тише. Малко раздумывал, не последовать ли ему за ней. Кончилось тем, что он уселся на продавленный диванчик. Чем черт не шутит, а вдруг Маурин окажется той ниточкой, которая приведет его к цели? Если только Тулла не наплела небылиц. Может быть, удастся кое-что разузнать об исчезновении Билла.

* * *

В замочной скважине повернулся ключ. Малко вскочил с дивана, готовый встретить Маурин, но застыл, как пригвожденный, на месте, увидев то, что возникло в дверях.

Низколобый гость, как две капли воды, походил на неандертальца, но был еще более звероподобен. Черные волосы грязными космами спадали на саженные плечи, круглые злые глазки впились в Малко с выражением безграничного удивления. Страшилище, втиснутое в потертую куртку черной кожи, едва помещалось в дверном проеме.

Гость что-то неразборчиво буркнул и направился к Малко, выставив перед собой огромные ручищи.

Малко выдавил из себя приветливую улыбку и поспешно объяснил:

– Я жду Маурин Кин.

Звероподобный придвинулся еще ближе, и Малко увидел, что за его спиной стоит еще один субъект пониже ростом, светловолосый, с правильными чертами лица, обладающий необычной особенностью: вместо правой руки у него был протез черного дерева с крючковатыми пальцами, способными сжиматься!

Пришельцы стали по обе стороны от Малко. Светловолосый спросил с таким ирландским акцентом, что его с трудом можно было понять:

– Кто таков?

Плечевые мышцы великана заходили под туго натянутой курткой. Он сжал кулаки и еще придвинулся, превосходя Малко ростом на добрых двадцать сантиметров.

– Погоди, Биг Лэд.

Своей деревянной рукой светловолосый вцепился Малко в горло, притиснув его к стене.

– Обыщи его! – распорядился он.

В мгновение ока Биг Лэд без особых церемоний опорожнил карманы Малко, покосился на сверток пятифунтовых ассигнаций, золотую ручку и бумажник из крокодиловой кожи.

– Подержи-ка его! – окликнул его однорукий.

Малко показалось, что ему сдавило шею тисками, но это была всего лишь левая рука Биг Лэда.

Однорукий внимательно изучил документы Малко. Малко порадовался в душе, что не взял с собой пистолет. Вот только американский паспорт... Однорукий полистал его и бросил Биг Лэду несколько неразборчивых слов.

Детина взревел, и Малко подумал, что его сонные артерии сейчас лопнут. Но Биг Лэд отпустил его и кинулся куда-то по внутренней лестнице.

– Какого черта тебе здесь надо? Англичане послали вынюхивать? – спросил однорукий.

– Никто меня не посылал, – ответил Малко. – Я пришел к Маурин.

– Как ты попал в дом?

– Мы пришли с ее подругой Туллой Линч, но она не могла ждать.

Однорукий помотал головой:

– Врешь ты все, шпион поганый!

На лестнице затопали. Вернулся Биг Лэд, держа в обеих руках огромный топор! Он встал напротив Малко с выражением дикой злобы на бледном лице. Весь похолодев, Малко боялся шевельнуться.

С молниеносной быстротой Биг Лэд занес вдруг и обрушил топор, который вонзился в десяти сантиметрах от правой руки Малко, опирающейся о стол. Столешница с треском лопнула, а Малко отпрянул п сторону.

Биг Лэд дико засмеялся, выдернул топор из стола и двинулся к Малко, подняв топор над головой.

– А, стукач!

– Тут тебе и крышка! – злорадствовал обладатель деревянной руки.

Малко почувствовал, что теряет самообладание. Слова были бесполезны с этим зверьем. Он кинулся было к двери, но Биг Лэд ткнул его топорищем в солнечное сплетение так, что Малко согнулся в три погибели. Шатаясь, он дотащился до стола и уронил кипу листовок. Биг Лэд надвигался, занеся топор для удара, а однорукий вопил:

– Укокошь его!

Глава 5

Скользнув по спине Малко, топор увяз в столе. Биг Лэд пытался выдернуть его. Черные глазки детины налились кровью. Воспользовавшись заминкой, Малко вновь бросился к двери, но «Деревянная рука» вцепился в него, зовя товарища на подмогу.

Великан тотчас оставил топор и, вытянув перед собой огромные лапы, ринулся на Малко с очевидным намерением задушить его. В сутолоке борьбы Малко пытался отворить дверь, но «Деревянная рука» схватил его за запястье и оторвал его пальцы от дверной створки.

В тот же миг лапы Биг Лэда сомкнулись на шее Малко. Ему показалось, что глаза сейчас вылезут на лоб. Горловые хрящи хрустели под нажимом, Малко быстро слабел, свет померк перед глазами. Рычание его противников доносилось до него как сквозь вату. Уже наполовину задохнувшись, он услышал женские крики и увидел, что кто-то яростно вцепился в его душителя. Сдавившие его горло тиски вдруг разжались. Малко жадно глотал воздух, а Биг Лэд пятился в глубину комнаты, как хищник, у которого отняли добычу...

Малко повалился на диван. Легкие жгло, горло болело. Открыв глаза, он увидел рыжие волосы Маурин, распекающей Биг Лэда и его товарища. Малко потер ноющее горло. Маурин обернулась к нему.

Сквозь слезы, выступившие у него на глазах от боли, Малко увидел ее ослепительную улыбку, и у него екнуло сердце.

– Не надо держать на них зла, – сказала юная ирландка. – Англичане многим платят за то, чтобы они шпионили за нами. Тем более что они никогда не видели вас. Тулле следовало бы остаться с вами...

Малко держался того же мнения. Притихнув, два молодчика угрюмо смотрели на него. Как же, лишили любимого развлечения! Маурин сняла полотняный пиджак, оставшись в желтом пуловере с головокружительным вырезом.

– Сейчас мы вас поставим на ноги! – весело объявила она.

Она взяла стакан, бутылку виски, налила столько, что и мамонт в расцвете сил свалился бы замертво, сходила на кухню, принесла оттуда яйцо и бутылку молока, выпустила яйцо в виски, добавила молока, размешала немытой чайной ложкой и протянула стакан Малко.

– Выпейте!

Он подумал, что если откажется, Маурин спустит на него Биг Лэда, и выпил. Напиток был крепок и маслянист, да и на вкус сносен. Маурин неторопливо налила и в свой стакан, только кое-чего посущественнее: чистого виски, без яйца, без воды, без льда. Она подняла стакан:

– За ваш приезд в Ирландию!

Девушка обернулась к двум молодчикам:

– Пожмите ему руку!

Первым подошел Биг Лэд, и рука Малко захрустела в могучей лапе. Вслед за ним Брайан протянул ему свою черную деревянную клешню. Маурин любовалась трогательной сценой, стоя среди обломков изрубленного стола.

– Это два моих лучших друга, – пояснила она. – Биг Лэд работает дворником. Провел год в Лонг Кеше. «Однорукий» Брайан – безработный. «Проды» отрезали ему руку. Отряд «Тартан бойс» напал на его дом. Пока семья спасалась через задворки, он один отбивался топором от шестерых. В наказание они отрубили ему руку.

Брайан сплюнул на пол.

– Будь прокляты «проды»!

Обстановка понемногу разряжалась. Ощущая в теле теплоту от виски, Малко несколько оправился. Оба парня уселись напротив него и занялись выпивкой. Малко же, плененный красотой Маурин, не сводил с нее глаз. Как она оказалась в обществе этих мужланов? Она держалась совершенно естественно и, подойдя к Малко, засыпала его вопросами о работе, о жизни. Малко что-то отвечал, стараясь не допустить какого-нибудь промаха и набрасывая легкими штрихами образ человека, которого должен был изображать, а именно бедного аристократа, поступившего на службу в благотворительное общество.

Вполне безобидная личность.

Один вопрос необыкновенно волновал Маурин: почему он не выдал Туллу?

Малко уклонялся, сколько мог, от ответа, но наконец объяснил, что ему претит доносительство и что Тулла пришлась ему по душе.

– Значит, вы на нашей стороне! – с живостью заключила Маурин.

– В этой стране много несправедливости, – изрек Малко.

Зеленые глаза Маурин смотрели на него с каким-то непонятным выражением. Биг Лэд следил за каждым ее движением, как сторожевой пес. Пока он накачивался виски, Маурин рассказывала о зверствах англичан и союза протестантов, внушавших ей одинаковую ненависть.

– Я покажу вам один бар на Шенкрилл-роуд, – пообещала она. – Так вот, там на дверях надпись «Католикам и собакам вход воспрещен»!

Воодушевленный своими ратными подвигами, Брайан подошел к проигрывателю и поставил пластинку с записью старых революционных песен Ирландии. Вскоре оба парня и Маурин хором вторили припеву. Пропитавшись насквозь виски, все еще чувствуя боль в горле, Малко вопрошал себя, ради чего он торчит в этом живописном обществе. Во всяком случае, здесь он вряд ли нападет на след Билла Линча.

Воспользовавшись перерывом в песнопеньях, он спросил Маурин:

– Что случилось с отцом Туллы?

Поколебавшись немного, Маурин ответила:

– "Проды" убили его и спрятали труп, потому что он был иностранец...

Она поставила другую пластинку, и Малко прекратил расспросы. Судя по всему, никого, кроме него, не встревожило по-настоящему исчезновение менеджера Объединенного фонда помощи Северной Ирландии.

И Туллы.

С умилением и ужасом он вспомнил молочные бутылки.

Разлив остатки «Айриш Пауэр», Маурин протянула ему стакан. Глаза ее блестели, волосы растрепались, лицо выражало удовлетворение.

* * *

– Да здравствует ИРА!

Биг Лэд и однорукий Брайан орали, как оглашенные, так, что звенели стекла. Вторая бутылка «Айриш Пауэр» опустела уже на три четверти.

Маурин вскочила вдруг и принялась отплясывать, не сходя с места, огненную джигу. Волосы упали ей на лицо, груди прыгали под пуловером, плясала каждая жилка. Она была чудо как хороша! Тотчас к ней присоединился Биг Лэд и, с видом собственника сжимая круглые бодра юной ирландки своими ручищами, начал неуклюже раскачиваться, как медведь. Когда пластинка кончилась, он привлек ее к себе, и она не противилась. Малко незаметно взглянул на часы: час ночи. Он не уходил только ради пленительной Маурин.

Однорукий Брайан попытался выцедить из бутылки последнюю каплю виски, но, убедившись, что она пуста, встал и объявил, что пошел спать.

На прощанье он заключил Малко в братские объятия. Маурин рассказала, как Малко спас Туллу, и тот сразу вырос в его мнении. Как только он ушел, веселье угасло, да и виски не осталось. Малко перехватил враждебный взгляд Биг Лэда. Огромной лапищей он жал ногу Маурин и с явным нетерпением ждал, когда Малко уберется. Скрепя сердце, Малко должен был заключить, что, по всей видимости, тот разделял с Маурин не только революционный жар... Как такая красивая и развитая девушка, как Маурин, могла спать с таким страшилищем, как Биг Лэд?.. Поистине женщины непредсказуемы...

Малко встал.

– Я, пожалуй, пойду...

Маурин потянулась и тоже встала.

– Я провожу вас до машины. Ночью здесь небезопасно.

Малко собрал свои раскиданные по комнате пожитки и вышел первым. Биг Лэд увязался за ними. На улице стоял пронизывающий холод. В Андерсонстауне не было ни огонька, ни живой души. Подойдя к машине, Малко обнаружил, что все четыре колеса спущены.

Маурин круто повернулась к Биг Лэду.

– Твоя работа!

Молодой великан виновато опустил глаза и, поеживаясь, забормотал что-то о незнакомых «шпаках» и англичанах.

– Ничего, дойду пешком, – решил Малко. – Заберу ее завтра.

Маурин покачала головой:

– Нет-нет! Это очень далеко и опасно. Ночью англичане стреляют по всему, что движется.

– Но ведь можно позвонить и заказать такси? – высказал предположение Малко.

– Телефона вы не найдете! – отрезала Маурин. – Придется вам ночевать у нас.

Они поднялись в квартиру. Биг Лэд был явно обижен, Маурин же чувствовала себя совершенно непринужденно. Она заперла дверь на два оборота. У Биг Лэда слипались глаза. По внутренней лестнице Маурин проводила Малко в комнату, где стояла только широкая низкая кровать.

– Спать будем здесь! – объявила она тоном, не допускающим возражений.

Не откладывая дела в долгий ящик, преспокойно потянула книзу язычок молнии на своих джинсах. Показались плотные белые трусики, потом длинные стройные ноги в веснушках. Не снимая пуловера, она юркнула под одеяла. Лестница задрожала от грузных шагов Биг Лэда.

Все больше мрачнея, он сдернул с ног огромные башмачищи, стащил куртку, рубаху и брюки, оставшись в трусах и майке сомнительной свежести.

– Ложись посредине! – приказала Маурин.

Биг Лэд повиновался. Малко оставалось лишь улечься рядом с ним. Сняв с себя все до трусов, он забрался под одеяло. Вот так положеньице! Малко лежал, глядя в темноту и боясь пошевелиться, чтобы ненароком не толкнуть огромную тушу Биг Лэда. Когда тот повернулся набок к нему спиной, он испугался, что кровать переломится пополам...

Послышалось ворчание, шушуканье, скрип матрацных пружин. Судя по всему, Биг Лэд намеревался воспользоваться, невзирая на обстоятельства, своим правом борца за революцию. У другого края кровати два тела слились в смутную груду. Девушка отбивалась с таким ожесточением, что кровать ходила ходуном. Из темноты на грудь Малко опустилось нечто мягкое и невесомое, – белые трусики Маурин.

Не на шутку взволнованный Малко положил их на пол, и тут послышался звук пощечины и гневный шепот девушки:

– Син!

Но Биг Лэд отнюдь не собирался спать. Возня возобновилась пуще прежнего, однако Маурин вырвалась. Малко ощутил на своем бедре прикосновение теплой упругой кожи, но уже в следующий миг его щекотали волосы на теле Биг Лэда.

Маурин перелезла через Малко в проход у стены и негодующе объявила:

– Я пошла спать вниз!

Биг Лэд схватил ее за талию, свалил на пол и перекатился к ней. Слышны были только шорохи и тяжелое дыхание. Одна нога Маурин застряла на кровати, а другая откинулась почти под прямым углом. В полумраке смутно виднелся бугор мужской плоти. Биг Лэд шумно дышал, опершись рукой над Маурин. Девушка не говорила ни слова. Вдруг парень рухнул на пол между ее ног и одним толчком воткнулся в нее. Маурин дико вскрикнула, но Биг Лэд сразу зажал ей рот ладонью, так что слышен был лишь тихий стон. В сумраке спальни было видно, как толстые белые ягодицы мерно ходят вверх и вниз. Дыхание Биг Лэда наполняло теперь всю комнату, поразительно напоминая пыхтенье паровоза времен покорения дикого Запада.

Малко опалило нестерпимым жаром желания. Лежащая на кровати нога Маурин согнулась и обхватила спину Биг Лэда.

Мерное влажное чмоканье сопровождалось громким хаканьем Биг Лэда. Его толчки были столь могучи, что Малко дивился, как он еще не проткнул Маурин до горла. Когда в паровозное пыхтенье вплелись прерывистые стоны Маурин, Малко пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отшвырнуть Биг Лэда и не занять его место. Это совокупление без затей удивительно возбуждало. Наконец, вслед за особенно мощным толчком живота, паровозное пыхтенье смолкло, и все затихло. И вдруг в тишине раздался могучий храп: Виг Лэд уснул, сраженный виски и половым удовлетворением.

Малко слышал, как Маурин выбиралась из-под него и поднималась на ноги. Он ощутил ее совсем рядом, когда она шла к лестнице. Заскрипели ступени. Он слез с кровати.

Его отнюдь не прельщала перспектива провести ночь в обществе Биг Лэда, даже если тот валяется между кроватью и стеноп.

Он подождал несколько минут, потом, повинуясь неодолимому желанию, начал спускаться по лестнице. В его ушах еще звучали, наполняя все, стоны Маурин.

К черту ЦРУ! Он хотел Маурин. Немедленно.

* * *

Они столкнулись лицом к лицу, когда Маурин выходила из ванной, совершенно нагая, усыпанная веснушками, с коричневыми тенями под глазами.

Она окинула Малко взглядом с ног до головы, заглянула в золотистые глаза, и то, что она увидела там, заставило ее отступить к стене.

– Что вы хотите? – выдохнула она.

Упорно глядя ей в глаза, Малко приблизился на шаг и положил ей руки на веснушчатые бедра.

– Вас.

Она рванулась назад, и он с наслаждением вцепился пальцами в упругую плоть.

Джентльмен никогда не сделал бы того, что собирался сделать он. Но скотское совокупление Маурин с Биг Лэдом возбудило его до крайности, а последние остатки налета культуры растворились в парах «Айриш Пауэр». Он подумал, что его предки и не такое творили во время крестовых походов, но родовые гербы отнюдь не потускнели от этого...

Маурин изогнулась, отталкивая его. Их животы соприкоснулись, и Малко показалось, что его ударило током. Вероятно, это было заметно по его глазам, потому что она коротко вскрикнула и схватила его запястья.

Он просунул колено между длинных ног, ища ртом губы юной ирландки. Она укусила его, забарахталась, вырываясь и пуще прежнего возбуждая в нем желание. Соприкосновение с мужской плотью Малко, казалось, ослабило ее сопротивление. На короткий миг ему показалось, что она готова уступить, и он уже предвкушал наслаждение. Но Маурин вновь отталкивала его, вонзая ногти ему в бока.