Текст книги "Великие тайны океанов. Атлантический океан. Индийский океан"

Но здесь не все. Мартин Алонсо Пинсон умер по прибытии в Палос на борту «Пинты». Сам Колумб вернулся на маленькой «Нинье»: «Санта-Мария» в новогодний вечер разбилась на антильских рифах. Остатки судна послужили материалом для строительства форта Навидад, который Колумб возвел на острове Эспаньола, где оставил небольшой гарнизон.

Высадка Колумба в Вест-Индии 12 октября 1492 г. Литография. 1893

Настал час триумфа. Придворные окружают короля Испании, королеву и инфанта. Они встречают адмирала, который представляет отчет о своем путешествии. Он показывает вещи, привезенные с новых островов. Несомненно, немного золота, но есть и пряности. Это только начало. Колумб объясняет, что у него будет время найти золото в будущем путешествии. Как и простые зрители в толпе, двор во главе с королем поражен видом индейцев. Колумб, воспользовавшись их интересом, говорит о неисчислимом количестве душ, которых надо обратить в веру Христа. Изабелла Католичка плачет, певчие королевской капеллы затягивают «Te Deum», и все падают на колени.

Хоакин Соролья. Христофор Колумб на палубе корабля. 1910

23 сентября 1493 года Колумб уходит в новое плавание во главе настоящей колониальной экспедиции: 14 каравелл и 3 транспортных судна, 1500 человек, многочисленный штаб, в который входит его младший брат Диего. 27 ноября армада бросает якоря перед фортом Навидад, возведенным на острове Эспаньола. Но за время отсутствия Колумба здесь разыгралась драма: защищая своих жен и имущество, которыми собирались завладеть солдаты гарнизона, мирные индейцы превратились в кровожадных убийц. Местный вождь, касик, клялся, что он пытался защитить испанцев, хотя они и повели себя как отъявленные мерзавцы.

Корабль Колумба у Карибских островов. Гравюра из иллюстрированного издания писем Колумба, опубликованного в Базеле в 1493 г.

На этот раз Колумб оставался на Антильских островах три с половиной года. Он по-прежнему верил, что находится на краю Азии, и отправлял экспедиции в разных направлениях в поисках Сипанго. Одновременно он управлял колонией на Эспаньоле. Давалось это нелегко, поскольку подобного опыта у него не было. Можно себе представить, какого труда стоило генуэзцу впервые в истории править на столь далеких от метрополии землях. Два его брата, Диего и Бартоломео, как могли помогали ему, но их триумвират был бессилен против безудержной алчности испанских авантюристов. Рабы-индейцы трудились на приисках и плантациях. По словам Лас Касаса, знаменитого «апостола индейцев», туземное население Эспаньолы за сорок лет сократилось с трехсот тысяч в момент прибытия испанцев до трехсот! Легко понять, что эти первые безжалостные «колонизаторы» не терпели над собой никакой власти. Чтобы развязать себе руки, они развернули против адмирала Моря-Океана яростную кампанию клеветы. С кораблями, ходившими теперь по Атлантике в обоих направлениях, они слали в Испанию гнусные доносы. Среди обвинений было и установление рабства на Эспаньоле. Со стороны безжалостных палачей индейцев, такие обвинения были наглостью и одновременно хитростью. К тому же Колумба обвиняли в том, что он «без должного уважения относится к некоторым знатным лицам колонии».

Конец жизни первооткрывателя стал долгим крушением надежд, в основном из-за постоянной жестокой вражды. В 1496 году Колумб возвращается в Испанию, чтобы опровергнуть лживые обвинения. Монархи выслушивают его, подтверждают его права. Весной 1500 года он просит, чтобы ему прислали высокопоставленного чиновника для помощи в управлении колонией. К нему направляют Франсиско де Бобадилью.

В ноябре 1500 года юг Испании как громом оглушен невероятной новостью: великий адмирал Христофор Колумб высадился в Кадисе вместе с братьями и сеньором Бобадильей. Невероятно, но великого адмирала и его братьев привезли закованными в цепи!

Керамическая карта с изображением маршрута кораблей Колумба, изготовленная в память о его великом плавании. Байона, 1963

Всех троих бросили в темницу и надели на них железа еще в колонии по приказу Бобадильи, обвинив в предательстве. На причале Кадиса толпа шумно приветствовала заключенных и освистала Бобадилью. Возмущенная королева отдала приказ, немедленно подтвержденный королем, освободить троих братьев. Она послала им 10 тысяч дукатов, чтобы они могли предстать перед двором в приличном виде, достойном их ранга.

Нет ничего удивительного в том, что Христофор Колумб с легкостью опроверг все обвинения Бобадильи в злоупотреблениях и доказал, что никто больше самого Колумба не радел о процветании колонии. Кроме того, монархи не могли забыть, что, несмотря на все ошибки и неудачи, настойчивость Колумба принесла короне новые земли, откуда в Испанию рекой текли сокровища.

Неудивительно также, что король и королева все же приняли в отношении Колумба некоторые ограничительные меры, запретив ему отныне доступ на Эспаньолу. В колонии следовало навести порядок, но адмиралу это не под силу.

Удрученный решением, ограничивающим его властные полномочия, Колумб на время удалился в монастырь. Но он не мог отказаться от бессмертной славы, которую он, по его разумению, заслужил, за открытие Сипанго и империи Великого хана. Он желал возглавить четвертую экспедицию, и королева уступила его просьбам. Ему дали четыре каравеллы, но на борту адмиральского судна находился королевский чиновник для надзора за его действиями.

В мае 1502 года Колумб в последний раз отправился в плавание. По-прежнему пытаясь отыскать путь в Азию, он открыл Мартинику и Ямайку. Как назло, дьявол-искуситель послал ураган, который пригнал его суда на Эспаньолу, въезд на которую был ему запрещен. В соответствии с королевским приказом, новый губернатор запретил ему высадку. Две каравеллы затонули, а две ураган основательно потрепал. Оставшийся в живых после бедствия адмирал все же добрался до побережья, близкого к Панамскому перешейку. Он уже не мог сомневаться, что это материк, который впоследствии назовут Америкой.

Не ведая о том, что находится в нескольких лье от Тихого океана, Христофор Колумб отказывается от поисков Азии с запада. Он возвращается в Испанию и узнает о смерти Изабеллы, своей единственной покровительницы. Почти ослепший и частично парализованный, адмирал Моря-Океана скончался 21 мая 1506 года в Вальядолиде при общем безразличии окружающих. Забыв наконец о почестях и богатствах, он закрыл глаза и прошептал: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой».

Океан бороздят бесчисленные каравеллы. Америка получает свое имя по имени простого торговца-путешественника Америго Веспуччи. «Героические и безжалостные» конкистадоры засыпают Испанию золотом, а Америку прахом. Вся заслуга – и ответственность – по-прежнему лежит на гениальном и упрямом «чужестранце», горделивом провидце, который, несмотря на противные ветра и бурные воды, отправился на встречу с Азией и сломал себе хребет о мир, так и не сумев распознать Новый Свет, обязанный ему и драмами, и величием.

Итак, еще в 1484 году Христофор Колумб предложил королю Португалии Жуану II добраться до Индии, плывя на запад. Назначенная им цена показалась тогда непомерной, и он отправился в Испанию, где монархи приняли его условия.

Через тридцать три года португалец Магеллан предстал перед королем Португалии Мануэлом I и изложил свои намерения дойти западным путем до богатых пряностями Молуккских островов. Прежде португальцы добирались до Индии в обход мыса Доброй Надежды, следуя путем, открытым Васко да Гама. Пряности по-прежнему считались драгоценной добычей.

Магеллан полагал, что до Молуккских островов можно доплыть, двигаясь на запад – используя проход через новый континент. «Проход существует, – уверял короля португальский капитан. – Я обнаружил его, идя вдоль побережья Южной Америки, и не вошел в него только из-за того, что на борту было мало припасов и питьевой воды». В действительности мореплаватель обнаружил устье реки Ла-Плата. Гигантскую дельту реки он принял за морской проход.

Христофор Колумб на смертном ложе. Литография. 1893

Магеллану в пору представления проекта было около сорока лет. Среднего роста, коренастый, с темными глазами и черной бородой с проседью, он слегка хромал после ранения, полученного в Марокко. Он был одним из лучших мореплавателей своего времени. Достаточно сказать, что он четырежды обогнул мыс Доброй Надежды. Кроме того, он обладал военным опытом, приобретенным за десять лет службы в Индии и Африке; сражаясь за свою страну, получил четыре ранения. В двадцать четыре года Магеллан спас португальский флот в Малакке, упредив предательство одного малайца. И вот после десяти лет безупречной службы Фернан де Магелаеш, дворянин по рождению, добился аудиенции у короля. Это право он заслужил. Перед тем как изложить свой план (доплыть до Молуккских островов западным путем), он выдвинул два условия: небольшое увеличение пенсии и разрешение служить на море или в дальних владениях. Король дважды ответил «нет». Тогда Магеллан задал вопрос:

– Не станет ли король возражать, если я возобновлю службу за границей?

– Нет.

Неблагосклонность короля Мануэла объяснялась двумя причинами – клеветой и его тяжелым характером. «Магеллан, раненный в колено в Марокко, был назначен главным хранителем стад, отбитых у врага. Бо́льшую их часть он продал маврам». В действительности, стада просто разбежались, но обвинение оставалось – беспочвенное, поскольку дворянин был по-прежнему беден. Из-за крутого нрава он нажил себе немало врагов. Стоя перед королем Мануэлом, он совершил ошибку: прежде чем выдвигать условия, ему следовало представить свой проект.

Как и Колумб, Магеллан после отказа отправился в Испанию, добился аудиенции Карла I, будущего императора Карла V. Тот, соблазненный перспективой добраться до островов пряностей, не вступая в конкуренцию с португальцами на пути вокруг Африки, сказал «да». Фернан де Магелаеш стал Эрнандо Магальянесом, испанским дворянином и адмиралом.

20 сентября 1519 года флотилия из пяти кораблей – адмиральский флагман «Тринидад», «Консепсьон», «Виктория», «Сан-Антонио» и «Сантьяго» – отплыла из порта Санлукар-де-Баррамеда на реке Гвадалквивир. Теперь уже речь не шла о броске в неизвестность, плавание через Атлантику стало вполне обычным. Но поход Магеллана оказался небывало долгим – три месяца: флотилия попала в обширную зону штиля. Спокойствие на Атлантическом океане было в те времена не менее опасным, чем бури. Обычно зоны штиля встречались на границе пассатов, около 30° северной или южной широты. Неделями корабли стояли на месте под палящим солнцем. Если на борту перевозили лошадей, те вскоре умирали из-за отсутствия питьевой воды. Первые испанские искатели приключений называли эти опасные зоны затишья «лошадиными широтами».

Карта мира с портретами Магеллана, Схаутена, Дрейка, ван Норта, Кавендиша и Шпильбергена. Иллюстрация из книги «Журнал чудесного путешествия Виллема Схаутена из Хорна в Голландии». 1618

На судах Магеллана лошадей не было. Больше всего тревог и волнений во время затянувшегося похода доставлял один человек: Хуан де Картахена, испанский гранд, назначенный вице-адмиралом экспедиции для слежки за адмиралом. Картахена задавал вопросы. Почему избрали этот путь? Уверен ли адмирал в своих расчетах? Первой настоящей драмой в судьбе Магеллана было проявление черной неблагодарности со стороны Мануэла Португальского. Вторая драма заключалась в том, что испанцы не хотели видеть в своем новом соотечественнике жертву этой драмы. Для сеньоров, как и для простого люда, он оставался чужестранцем, перебежчиком, который всегда более или менее находился под подозрением.

Достигнув американского побережья, флотилия двинулась вдоль него к югу. В один январский день 1520 года дозорные разом закричали, что берега расступаются.

– Это наш проход, – сказал Магеллан. – Всем следовать за мной, курс на восток.

Он измерял глубину, брал пробы воды. На третьи сутки пришлось признать, что вода уже не соленая, а берега «прохода» сужаются. Они продвигались по устью полноводной реки, не по проливу.

– Развернуться! – приказал адмирал. – Пойдем вдоль берега дальше на юг.

Подробности этого похода известны нам в основном по записям молодого знатного флорентинца по имени Пигафетта, который получил от короля Испании разрешение присоединиться к экспедиции и «составить о ней отчет».

Движение вдоль американского побережья означало приближение к зоне холодов, потому что они шли навстречу южной зиме, к полюсу. Моряки, мечтавшие о мягком климате и великолепии островов пряностей, были разочарованы. В апреле флотилия добралась до 49-й параллели. Начались морозы. Люди дрожали от холода, их недовольство росло, поскольку адмирал урезал рацион питания. Заботами вице-адмирала Картахены пополз слух: «Португальцу заплатили, чтобы погубить корабли нашего короля». Узнав об этом, Магеллан призвал к себе вице-адмирала:

– Я лишаю вас звания, отныне вы никто. И будете закованы в кандалы.

Он лишил должности и Антонио де Коку, капитана «Сантьяго», также виновного в распространении подстрекательских слухов. Испанский гранд провел несколько дней в кандалах в трюме. Едва вдохнув свежий воздух, он задумал погубить Магеллана.

Дата организованного им заговора известна: вечер Вербного воскресенья 1520 года. Флотилия в то время стояла на якоре в бухте американского побережья. Картахена отправился на «Консепсьон», капитан которого Кесада был ему предан. Там же находились Антонио де Кока, разжалованный капитан «Сантьяго», и колеблющийся Мендоса, капитан «Виктории». Содержание беседы в крохотной каюте «Консепсьона» при свете масляной лампы нам неизвестно. Но известно, чем закончился заговор.

В полночь шлюпка отходит от «Консепсьона» и на веслах идет к «Сан-Антонио». Мескита, капитан корабля, абсолютно предан Магеллану. Через три минуты он уже крепко связан и лежит на своей койке. Прибегает боцман, узнает Кесаду, капитана «Консепсьона»:

– Что вы здесь делаете?

Вместо ответа – удары кинжалом. Всех португальцев, находившихся на борту «Сан-Антонио», заковали в железа и загнали в трюм. Заговорщики рассуждали следующим образом: «Из пяти кораблей флотилии три верны Магеллану. Один мы захватили, теперь соотношение сил в нашу пользу. Мы можем диктовать нашу волю адмиралу». Все происходит в ночной тиши. Магеллан ничего не подозревает, поскольку остается на своем судне «Тринидад».

Утром командир шлюпки, пришедшей с «Консепсьона», вручает ему письмо. Странное послание. Картахена, Мендоса, Кесада, Кока в почтительном тоне объясняют ему, что были вынуждены прибегнуть к силе, потому что Магеллан относится к ним с унизительным высокомерием и не дает никаких объяснений. Если он согласится побеседовать с ними, они продолжат служить ему – честно и с должным уважением. Побеседовать! Эти люди просто не представляли, какой железной волей обладал Магеллан.

– Задержите шлюпку с «Консепсьона», – приказывает адмирал.

Он вызывает альгвасила (пристава) и отдает ему распоряжения. В полдень шлюпка с адмиральского корабля направляется к «Виктории», а не к «Консепсьону». Причаливает к судну. Альгвасил вручает Мендосе послание адмирала.

Это приглашение на борт «Тринидада» для беседы, но он должен прибыть один. Мендоса усмехается. Хитрость, считает он, и весьма грубая. Он поднимает глаза на альгвасила, встречает его взгляд и перестает улыбаться. Мендоса падает замертво – в горло ему вонзился кинжал. В то же мгновение на «Викторию» высаживается десант из двадцати моряков, приплывших с «Тринидада». Они захватывают «Викторию» и подчиняют себе экипаж. У Магеллана опять три корабля («Тринидад», «Сантьяго», «Виктория») против двух. Ответ его был молниеносным. В тот же день команды «Консепсьона» и «Сан-Антонио» сдаются. Мятеж подавлен.

Через несколько дней на пустынном, унылом берегу, обдуваемом ледяным ветром южной зимы, стоят два человека и смотрят вслед уплывающей флотилии. Так был наказан Картахена, глава заговора, и священник, поддержавший его. Что касается Кесады, который первым пролил кровь, его обезглавили, а тело и голову по отдельности сбросили в море.

Движение вдоль побережья на юг продолжилось. Обследовалась каждая бухта, огибался каждый мыс. После своего рода зимовки в ледяном безлюдье «Сантьяго» был послан на разведку и потерпел крушение, – к счастью, команда уцелела. В августе холода отступили. Появились дикари, некоторых из них подняли на борт. Рослые люди с большими ступнями кутались в шкуры. Испанцы назвали их патагонцами, то есть «большеногими». Магеллан хотел наладить с ними добрые отношения, но у него был приказ: привезти в Европу туземцев, потому что дикарей показывал еще Колумб. Все они умерли в неволе из-за тоски по родине и отсутствия привычной пищи.

21 октября 1520 года дозорные сообщили, что берега в который раз расступаются. Никто из членов экспедиции, за исключением Магеллана, уже не верил в чудо.

– Опять река.

– Это фьорд.

Не считаясь с общим мнением, Магеллан послал «Сан-Антонио» и «Консепсьон» на разведку. Они вошли в пролив. Магеллан ждал их четверо суток. В это время разразилась буря. Все считали, что корабли погибли. Как еще раньше погиб «Сантьяго». Магеллан не произнес ни слова. У него над переносицей залегли две глубокие складки. На пятые сутки от отвесных берегов так называемого фьорда отразился грохот пушечных залпов. Чуть позже появились оба судна. На них развевались все флаги. Капитаны явились для доклада:

– Это явно не фьорд, потому что нам не удалось измерить глубину дна. Берега не сближаются. Напротив, канал расширяется. Вода глубокая и по-прежнему соленая.

– Вперед! – приказал Магеллан.

1 ноября 1520 года все четыре корабля флотилии один за другим вошли в проход, который Магеллан назвал проливом Всех Святых. Но сегодня пролив носит его имя. Если бросить взгляд на карту, можно видеть, что это не совсем пролив, а скорее коридор, даже лабиринт длиной в 600 километров, который постоянно разделяется, разветвляется. Флотилия двигалась меж гор, покрытых ледниками, отливающих металлом скал, пустынных плато, кое-где виднелись редкие, сумрачные, почти фиолетовые леса. Ночью повсюду зажигались огоньки, но днем туземцев увидеть не удавалось. Когда моряки приставали к берегу, то находили только человеческие захоронения да останки акул. Ночью огни вновь зажигались. Магеллан назвал эти загадочные берега Огненной Землей.

Карта «Магелланики» – земли к югу от Магелланова пролива. Из книги Виллема Блау «Большой атлас, или Космография». Издание 1667 г.

На каждом разветвлении канала приходилось останавливаться. Корабли поочередно уходили на разведку. В середине ноября перед ними оказались два равноценных канала. «Консепсьон» и «Сан-Антонио» двинулись по тому, который тянулся к югу, «Тринидад» и «Виктория» пошли на северо-запад. Вскоре к ним присоединился «Консепсьон». «Сан-Антонио» исчез. Затонул? Космограф Андрес де Сан-Мартин с понимающим видом молчал.

– Вам что-нибудь известно? – спросил у него Магеллан.

– Да, ваша милость.

– Кто сообщил вам о случившемся?

– Я просто составил гороскоп.

– И где корабль?

– Капитан Мескита заключен под стражу. Штурман Гомес с командой ушел в Испанию.

Никто не знает, поверил ли Магеллан гороскопу. Однако космограф сказал чистую правду. Гомес пытался оболгать Магеллана. Мескиту, который защищал адмирала, он держал под стражей, не решившись казнить. Не зная, кому верить, испанское правосудие заключило в тюрьму обоих до возвращения Магеллана.

Оставшиеся три корабля флотилии продолжали двигаться на запад. Уже прошел месяц с того дня, как они вошли в лабиринт. Постепенно скалы сменились равнинами. 28 ноября 1520 года канал расширился – и продолжал расширяться. Берега справа и слева уходили все дальше. И перед моряками Магеллана открылось зрелище, в которое большинство из них уже не верило: открытое море, бесконечно далекая линия горизонта.

Стоявший на мостике человек с железной волей молчал, словно не замечая, что все моряки повернулись к нему. Пигафетта писал в своей тетради: «Глаза адмирала наполнились слезами. Они катились по его щекам и терялись в бороде».

Еще мгновение, и Магеллан двинется по новому океану, не имея представления о его безбрежности. Он назвал его Тихим морем, не догадываясь о том, что найдет здесь свою смерть.

После викингов, после португальцев, спустившихся к югу вдоль африканского побережья, после Колумба и Магеллана пересечение Атлантики перестало быть опасным приключением. Можно даже сказать, что водное пространство было завоевано, исследовано, по крайней мере если говорить о его поверхности.

Однако невозможно обойти вниманием человека, чья деятельность была скорее колониальной, чем мореходной. Но он не приобрел бы известности, если бы не был превосходным моряком и даже рекордсменом своего времени по переходам через Атлантику. Я говорю о Жаке Картье.

В 1534 году сорокалетний Жак Картье развесил в Сен-Мало, своем родном городе, афиши и громогласно объявил, что набирает команду, чтобы снарядить два судна, «отправляющиеся в далекие северо-западные земли». Никто не отозвался на его призыв.

Нет, дело не в недоверии к Жаку Картье. Его супругой была дочь коннетабля города, а про самого Жака было известно, что он с португальцами ходил к бразильским берегам. Просто малойцы предпочитали открытиям далеких земель ловлю трески.

Идея их земляка заключалась в следующем: «Магеллан открыл на юге Атлантики проход, чтобы плыть в Индию и Китай. Проход должен существовать и на северо-западе, и путь этот короче». С помощью Филиппа де Шабо, великого адмирала Франции, Картье изложил королю Франциску I свои намерения отправиться на поиски этого прохода. Король сказал: «Отправляйтесь немедленно». И предоставил в распоряжение малойца 6 тысяч ливров и два корабля. Королевский патент гласил, что Картье послан «открыть острова и страны, где, как говорят, имеется большое количество золота и прочих богатых товаров». Алчность оставалась главным движущим фактором.

Когда Франциск I узнал о нежелании жителей Сен-Мало участвовать в экспедиции, он разгневался:

– Наложить на этот порт эмбарго! Ни одно судно не покинет порт, пока Картье не наберет себе команду.

Целых две недели сопротивлялся город будущих корсаров, потом моряки сдались. 15 апреля эмбарго было снято. 20 апреля Жак Картье поднял паруса. 10 мая он добрался до Ньюфаундленда. Ловцы трески там уже бывали.

Жак Картье взял курс на север и двинулся вдоль берега в поисках северо-западного прохода. Он посчитал, что нашел проход, углубившись в пролив Бель-Иль. Его ширина составляет 25 километров, и он начинается к северу от Ньюфаундленда, разделяя берега этого острова и Американского континента. Пролив вывел в залив Святого Лаврентия, который еще никто не исследовал. На берегу изредка появлялись меднолицые, сурового вида туземцы, одетые в звериные шкуры. В их черных гладких волосах торчали птичьи перья.

Теофиль Амель. Мореплаватель Жак Картье. Ок. 1844

Экспедиция спустилась на юг вдоль западного побережья Ньюфаундленда, потом Картье в поисках прохода вновь взял курс на запад. Температура быстро поднималась. В начале июля корабли вошли в обширную неглубокую бухту. На карте, которую составлял Картье, он написал: «Теплая бухта». 24 июля на вершине скалы был поставлен крест высотой в 10 метров. На дереве были вырезаны три лилии и надпись: «Да здравствует король Франции!» Появились туземцы. Они вначале протестовали против возведения этого тотема, но смягчились, когда им вручили пунцовые шапочки и стеклянные бусы.

5 сентября Картье вернулся в Сен-Мало. Ни одну из задач, поставленных Франциском I, решить не удалось, зато была открыта и присоединена к королевским владениям новая земля. Кроме того, Картье привез двух индейцев, сыновей касика. Прибыв в Лувр, они распростерлись перед Франциском I и сообщили, что, если плыть дальше на запад, можно попасть в страну, где горы из золота и драгоценных камней. Этот мираж подвигнул короля выделить деньги для нового плавания Жака Картье.

19 мая 1535 года три новых корабля вышли из Сен-Мало на завоевание душ, земель и золота: «Гранд Эрмин», «Пти Эрмин» и «Эмерийон». На борту семьдесят три моряка, два священника, один аптекарь, один цирюльник и несколько знатных добровольцев. Капитаны и боцманы – родственники Жака Картье.

Буря в Северной Атлантике потрепала и разделила корабли. 27 июля они без особых повреждений встретились в проливе Бель-Иль. Это убедительное доказательство того, что ими управляли опытные люди.

1 сентября Жак Картье вновь вошел в бухту Святого Лаврентия.

Французы вступили в контакт с алгонкинами, полукочевыми племенами, которые возделывали жалкие хлебные поля. Племена почти постоянно вели войны и славились своей жестокостью. Но экспедиция не встретила особых трудностей в общении с этими туземцами, в основном благодаря двум индейцам, которые служили переводчиками. Жак Картье двинулся вглубь залива Святого Лаврентия вначале на трех судах, потом только на «Эмерийоне» и двух шлюпках, потом на двух шлюпках. Он добрался до поселения ирокезов Гочелага, на месте которого сейчас стоит Монреаль, потом спустился до Сент-Круа, где ныне находятся доки Квебека.

15 ноября в реке Святого Лаврентия появились огромные льдины. С поврежденного судна «Пти Эрмин» сняли команду. 20 ноября река встала. Было видно, как по льду спешили индейцы – разграбить брошенное судно.

Зимовка на канадском берегу оказалась ужасной. Из-за цинги. Члены экспедиции Картье ничего не знали об этой болезни, которая еще долго сеяла смерть на морских деревянных судах. Они в основном питались кукурузной кашей и вяленым мясом. К середине декабря двадцать пять трупов моряков, твердых как камень, были уложены в хижине в ожидании конца холодов, когда их можно будет похоронить. Остальные сорок моряков тоже плохо себя чувствовали. Их спасло индейское лекарственное средство. Индейцы умели предупреждать заболевание, употребляя отвар хвои канадской лиственницы.

Наконец зима разомкнула свои объятия, и 6 мая экспедиция сумела отплыть. 6 июля корабли пришли в Сен-Мало.

Гидрография устья реки Святого Лаврентия была теперь достаточно точно изучена, чтобы любой опытный капитан мог без опасений вести там корабль: поднявшись на 12 километров от устья, Картье открыл путь проникновения внутрь северной части Американского континента.

План французского поселения в Новой Франции (Канаде) из дневника Жака Картье. 1535

Положительный итог сочли ничтожным, поскольку первооткрыватель не привез золота. С другой стороны, для возвращения в Канаду пришлось ждать перемирия в войне между Францией, Англией и Испанией. Это произошло только в октябре 1540 года, и тогда появилась возможность снарядить новую экспедицию. Франциск I решил основать колонию. Но доверить безродному человеку управление Канадой король не мог и потому назначил на эту должность протестанта Жана Франсуа де ла Рока, сеньора де Роберваля. Его должность именовалась «вице-король и наместник Ньюфаундленда, Лабрадора и Канады». Картье был ему подчинен и должен был отправиться первым, чтобы подготовить все к прибытию начальника. Тот в это время набирал колонистов. Картье также занимался набором, и опять ему было поручено «найти золото».

Ему показалось, что он обнаружил его, найдя на берегу реки Святого Лаврентия, прямо у воды, «золотые пластинки толщиной с ноготь», а в отдалении, на плато, «камни, напоминающие алмазы, хорошо отполированные и великолепно ограненные, какие редко видит человек. Они сверкают, словно искры костра».

Жак Картье покинул Канаду в мае 1542 года, не ожидая Роберваля, который не спешил вступить в должность губернатора. Они встретились на Ньюфаундленде. Уже прошел слух, дошедший до Испании и Португалии, что француз везет сокровища. Увы, то, что он принял за золото, было пиритом, а так называемые бриллианты – горным хрусталем. Франциск I рассмеялся, а вместе с ним весь двор.

Роберваль с ролью губернатора не справился. Он не сумел поддержать порядок среди колонистов, многие из которых были преступниками и вечно дрались между собой. Для маленького мирка, раздираемого сварами, краснокожие были серьезной угрозой. Четверть колонистов погибла – по глупости или по небрежности, отказавшись принимать лекарство против цинги. Выживших вернули на родину весной 1543 года.

Что касается Картье, он вел в родном городе спокойную жизнь капитана дальнего плавания в отставке. Умер он от чумы, которая свирепствовала в тех краях в 1557 году. Ни один из соотечественников не отдавал себе отчета в том, что этот превосходный мореплаватель подготовил почву для тех, кто в следующем веке станут основателями Новой Франции.