Текст книги "Средиземное море"

Наиболее обстоятельный рассказ о дальнейших событиях вышел из-под пера Плутарха. Клеопатра укрылась в своем мавзолее, а Антонию сообщают, что она покончила с собой. Кто принес это сообщение и от кого – осталось тайной. И Антоний, который только что, словно последний пьяница, изрыгал проклятия в адрес царицы, вдруг охвачен отчаянием. Он хочет умереть. Он призывает своего верного раба по имени Эрос:

– Возьми меч и убей меня!

Клеопатра мертва. Что может быть лучше смерти от руки Эроса! Но судьба решила иначе. Раб берет меч и вонзает его себе в грудь. Антоний понимает урок, хватает меч, пробивает себе грудь и падает на ложе рядом с трупом Эроса.

Самоубийство с помощью меча – дело грязное, требующее времени. Антоний истекает кровью и шумно дышит, как недобитый бык. Он теряет сознание, затем приходит в себя. Рядом стоят несколько слуг, они не понимают причин этой бойни.

– Добейте меня!

Рабы в страхе разбегаются. Медленно тянутся минуты, затем появляется новая группа слуг. Царица жива, говорят они, и просит доставить ей тело мужа, которого она считает мертвым. Истекающего кровью, агонизирующего Антония переносят на носилках к мавзолею, с помощью веревок втаскивают внутрь через окна второго этажа. Клеопатра помогает служанкам. Плутарх рассказал обо всем этом с подробностями, придающими истории правдивый тон. Антоний умирает на руках Клеопатры с благородными словами на устах, которые Плутарх придумал для потомков:

– Не оплакивай меня. Я был самым прославленным и могущественным человеком в мире. Римлянин, я был побежден римлянином.

В некоторых трагедиях Клеопатра кончает с собой тут же, рядом с еще теплым телом Антония. Слишком классическое сокращение событий. Действительность оказалась сложнее.

Октавиан занял дворец без боя. Зная, где скрылась Клеопатра, он посылает к ней своих эмиссаров. Она не принимает их и ведет разговор из-за тяжелой забаррикадированной двери. Переговоры касаются все той же темы.

– Пусть царица отречется от трона, и она может рассчитывать на милосердие.

– Отрекусь только при условии, что мой сын Цезарион будет царем Египта.

– Это невозможно.

– Тогда я, как Антоний лишу себя жизни.

– Царица не сделает этого, если не желает смерти своих детей.

Речь идет о Птолемее и Клеопатре Селене, попавших в руки Октавиана. Шантаж слишком ясен: если царица убьет себя, дети тоже погибнут. Клеопатра нужна Октавиану живой. Чтобы заковать ее в цепи и провести по Риму позади своей колесницы в день триумфа. Он, естественно, скрывает свои намерения. Во время переговоров ей постоянно внушается мысль, что в случае отречения появится возможность оговорить права наследников.

Победитель играет в большую политику. Войскам запрещено грабить город и насиловать женщин. Умеренная чистка среди чиновников. Торжественные, почти царские похороны Антония. Клеопатра, «трагическая и жалкая тень», идет во главе траурного кортежа. Затем Клеопатра возвращается в мавзолей, где живет под постоянным наблюдением. Несколько раз на дню она решается на самоубийство и отказывается от него, вспоминая о детях-заложниках. Этот кошмар, слишком долгий, чтобы его перенести на сцену, длится почти весь август – четыре недели лихорадки от изнуряющей жары, усталости, моральных страданий. Из окна комнаты Клеопатра видит почти лиловое море, сверкающее под ярким солнцем.

28 августа к ней является с визитом сам Октавиан. Он узнал о болезни царицы. Согласно этикету, он поздравляет ее с выздоровлением. Здесь следует процитировать живописные слова Плутарха: «Когда он вошел, она вскочила с ложа и, как была, в легкой одежде бросилась к его ногам. Волосы ее были растрепаны, лицо искажено, а под глазами темные круги. Вокруг грудей виднелись рубцы (от ритуального бичевания во время похорон Антония), и ее физический облик полностью отражал состояние ее души. И все же очарование и вызывающе юная красота не оставили ее, и вся она светилась обаянием».

Октавиан поднимает царицу, отводит на ложе, садится в изголовье. Во время долгой беседы римлянин обещает царице «отнестись к ней с благожелательностью, которая превзойдет любые ее ожидания». Он уходит из мавзолея в полной уверенности, что убедил ее отречься без всяких условий и что она вот-вот согласится. Но Октавиан ошибся. Клеопатра раскусила его. Ей стало понятно, почему он хочет оставить ее в живых. Она оказывается перед ужасной дилеммой: покончить с собой, зная, что умрут ее дети, или спасти их ценой своего позора во время триумфа, за которым последует ее смерть. Неужели будет продолжаться этот кошмар, длящийся уже целый месяц?

Но нет. На сцене появляется новый персонаж трагедии – Корнелий Долабелла, один из римских офицеров, назначенных для наблюдения за Клеопатрой. Три недели жизни рядом с этой пленницей оказываются сладкой мукой. Хотя ей тридцать восемь лет и страдания сказались на ней, ее трагическая красота и золотой голос по-прежнему чаруют. Он поклялся сообщать ей все о намерениях Октавиана. После визита победителя расстроенный Долабелла сообщает Клеопатре о ждущей ее участи:

– Октавиан считает, что царица оправилась от болезни, и самое позднее в трехдневный срок решил перевезти ее в Рим вместе с детьми. Цезарион никогда не будет царем Египта. Октавиан решил убить его.

Смерть, смерть, смерть! Клеопатра умрет после позорного карнавала триумфа, после презрительного воя и плевков толпы; умрет и любимый сын Цезарион. Ибо никто не сможет воспротивиться воле властелина мира. Предчувствия Клеопатры оправдались – Октавиан уже приказал казнить Цезариона. Умрут Птолемей и Клеопатра Селена. Зачем безжалостному победителю оставлять в живых двух наследников трона, который он собрался уничтожить? Клеопатра ошиблась лишь относительно трона. Надежд не осталось, и она наконец решается на самоубийство.

После посещения могилы Антония – Октавиан разрешил этот выход в сопровождении стражи, – после слез, пролитых на могильную плиту, под которой покоится любимый человек (она вспоминает лишь о его добродетелях), Клеопатра возвращается в мавзолей, где разыгрывается финальная сцена. За два тысячелетия ее пересказывали неоднократно, но она не утратила своей силы.

Царица возлежит на своем ложе после купания. Она натерта благовониями, причесана. Служанки подают ей обед. В этот момент у дверей мавзолея появляется крестьянин с корзиной фиг. Римская стража спрашивает, что ему надо.

– Я принес свежие фиги для царицы. Она ждет их.

Его вводят в комнату царицы, и она при виде корзины восклицает: «Ах, вот и она!» Она знает палача, спрятанного среди фруктов, и протягивает ему руку...

Крестьянин покидает мавзолей под градом солдатских шуток. В это время выходит служанка:

– Царица велела мне отнесли во дворец послание. Она не желает, чтобы ее беспокоили.

Вскоре появляются несколько римских офицеров, один из них держит папирус Клеопатры Октавиану: «Хочу быть похороненной в одной могиле с Антонием».

Отталкивая друг друга, они врываются в зал, где на смертном ложе покоится украшенная драгоценностями Клеопатра с короной Птолемеев на челе. Она прекраснее, чем всегда. При осмотре тела были найдены две крохотные ранки на руке.

Змея, ставшая столь же известной, как змей-искуситель, не была ни аспидом, ни гадюкой, а почти наверняка разновидностью кобры; ее укус вызывает быструю, безболезненную смерть.

Октавиан поклялся привязать царицу Египта к своей колеснице в день триумфа и выполнил свою клятву. За его колесницей волокли золотую статую Клеопатры. Но Октавиан не получил полного удовлетворения: насколько приятнее было бы унизить живую женщину, от которой какое-то время зависела судьба Рима.

Над Средиземным морем более чем на сто лет воцарился pax гоmаnа (римский мир).

КРЕСТ И ПОЛУМЕСЯЦ

«Карлу Августейшему, коронованному Богом, великому и миролюбивому римскому императору, долгой жизни и славных побед!» Идет 800 год нашей эры. Канун Рождества. Хвалебные восклицания раздаются не в честь римского императора, а в честь Карла I, известного в истории под именем Карла Великого[25]25
  Карл I Великий (ок. 742-814) – франкский король (с 768 г.), с 800 г. – император. Виднейший представитель династии Каролингов. В результате многочисленных войн, которые велись в интересах феодалов, создал огромную империю, в состав которой входили территории современной Франции, Западной и Южной Германии, Северной и Средней Италии, Бельгии, Голландии, Австрии и Северо-Восточной Испании. Кроме того, в зависимости от нее находились часть территорий современной Венгрии, Югославии, Южной Италии и др.


[Закрыть]. Этот государь создал Франкскую империю. Он завоевал Ломбардское королевство в Италии, аннексировал Германию, раздавил Саксонию. Он покорил аваров, которые в конце концов приняли христианство. В Риме из рук папы, которому покровительствует, он получает ключи от Иерусалима и храма Гроба Господня.

В те времена на средиземноморском побережье империи франков, где стоит несколько бедных городишек, каждую весну происходит одно и то же. Незадолго до рассвета, пока еще темно, к берегу приближается с десяток длинных низких судов. Это африканские фелюки и шебеки. Когда на этих узких судах подняты паруса, кажется, что они летят над морем. У берега паруса спускаются, и суда подходят к пляжу на веслах. Вооруженные до зубов смуглые люди бросаются к домам.

Когда несколько часов спустя суда на всех парусах уходят в море, на берегу горят дома, валяются трупы людей с перерезанными глотками, раздаются крики и стоны. Рыдают опозоренные женщины, но участь других еще печальнее: их побросали в фелюки и теперь везут на юг! Среди пленников есть и мужчины. Каждый год с весны до осени, пока стоит хорошая погода, одни и те же драматические сцены разыгрываются на всем побережье. Как же случилось, что на Средиземноморье снова воцарился разбой после нескольких столетий спокойствия и мира?

Когда читаешь о нашествиях варваров, кажется, что листаешь приключенческий роман, действие которого растянуто на века. Укрепленные границы Римской империи были впервые прорваны в 235 году племенами, пришедшими из-за Рейна. Страна вооружилась, ощетинилась крепостями, золотой век подходил к концу. В учебниках истории этот период называется падением Римской империи – разложение и долгая агония на море и на суше.

455 год. Римский флот оказался настолько слабым, что не смог перехватить корабли короля вандалов Гензерика, приплывшие с тунисского побережья (Ифрикия). Гензерик высадился в Италии, вошел в Рим и взял в плен императрицу с двумя ее дочерьми. К концу V века от римского флота ничего не осталось. В то же время был низложен Ромул Августул, последний император Западной Римской империи. Звезда Рима закатилась. Взошла новая звезда – Византия.

Константин[26]26
  Константин Великий Гай (по друг. Марк) Флавий-Валерий (274-337) – византийский император. В результате успешных войн значительно расширил территории и упрочил положение Византии (завоевание Норики, Паннонии, Далмации, Дакии, Эпира, Македонии, Греции, Ил лирика). По преданию, перед одним из сражений Константин увидел на небе огромное знамение креста и услышал прозвучавшие при этом слова «Hoc vince» (т. е. «этим победишь»). Константин дал своим сыновьям христианское образование, подготовил почву для возвышения христиан своими последователями, созвал Никейский собор для решения спора с еретиками арианами, выстроил множество христианских храмов в Риме, Константинополе, Палестине. При содействии Константина его матерью Еленой в 326 г. на Голгофе был обретен Крест, на котором был распят Иисус Христос. Перед смертью Константин крестился; почитается как святой и равноапостольный.


[Закрыть] выбрал для размещения столицы гористую местность на европейском побережье Босфора, где стоял некогда греческий город Византии. Его положение позволяло контролировать как наземные пути между Европой и Азией, так и водный путь, связывающий Черное море с Эгейским. Еще до гибели Западной Римской империи на роль Рима стал претендовать Константинополь. Почти тысячу лет Восточная Римская империя – Византия – служила оплотом цивилизации, а остальной мир погряз в варварстве. Юстиниан, царивший с 527 по 565 год нашей эры, возвел несравненную базилику святой Софии (ныне мечеть) и множество других замечательных здании, отредактировал знаменитейшие тексты по римскому праву, изгнал вандалов из Африки, разбил остготов в Италии, вестготов в Испании и надолго восстановил единство империи.

Византия экспортировала вина, пряности, хлопок, ткани, ввозила китайский шелк, африканские слоновую кость и золото, драгоценную азиатскую древесину, янтарь и меха Северной Европы. В самом начале царствования Юстиниан понял, что торговля и могущество страны немыслимы без сильного военного флота. И это было тем яснее, что столица была связана с провинциями лишь морскими путями – их сеть простиралась от Кавказа до Гибралтара (и даже дальше), от Крыма до Красного моря.

Основным боевым кораблем византийцев был дромон, легкая быстрая галера с тараном. Византийские инженеры вооружили эти военные суда мощным оружием – греческим огнем, честь изобретения которого, по-видимому, принадлежит китайцам. Греческий огонь – смесь нефти, селитры, серы и угля – выстреливался с помощью арбалетов и баллист и горел даже на воде. Как и римляне, византийцы набирали экипажи судов из наемников.

Богатства Византии позволили Юстиниану не скупиться на количество судов и их вооружение. Весь бассейн Западного Средиземноморья был очищен от варваров, а заодно византийцы уничтожили пиратов и вандалов. Римский мир сменился на море византийским.

Византийский мир мог бы длиться столько же времени, сколько продолжалось наземное могущество Византии, если бы у Восточной Римской империи не объявились после разгрома и ассимиляции варваров новые враги. Пыль из-под конских копыт и дым пожарищ возвестили появление на исторической сцене арабов. Новые завоеватели оказались опаснее прежних врагов. Они, по крайней мере вначале, не искали ни земель, ни богатств, но зато, как и христианские миссионеры, стремились обратить всех и вся в свою веру. Однако они не теряли времени на убеждение: «Веруй или умри». Головы слетали с плеч, имущество неверных сгорало в пламени. «Кавалерия Аллаха» нашла в аравийских пустынях всадников, лошадей в Персии, шпоры в Китае и двинулась вдоль африканского побережья. Нам по прошествии времени кажется, что арабское нашествие длилось всего несколько недель. На самом деле завоевание африканского побережья продолжалось до VIII века и имело неожиданные последствия.

Вначале море пугало арабов. «Это громадное существо, – говорил Халиф Омар, – которое несет на своей спине ничтожных червей, копошащихся на кусках дерева». Но требования священной войны заставляют арабов превратиться в мореходов. Они овладевают Сеутой, Мостаганемом, Карфагеном, изгоняют из этих портов византийцев, захватывая суда и их экипажи. Когда арабы решаются на высадку в Испании, у них уже есть мощный флот, способный вместить 12000 вооруженных людей.

Двенадцать тысяч фанатиков – грозная армия по тем временам. В Испании она раздавила бывшее вестготское королевство и ринулась на запад и север на земли франков. Карл Мартелл, один из майордомов[27]27
  Майордом – высшее должностное лицо во Франкском государстве при Меровингах. Первоначально назначался королем и возглавлял дворцовое управление. В процессе феодализации, с ослаблением королевской власти, функции майордомов расширялись и с середины VII в. майордомы, являвшиеся крупнейшими землевладельцами, в основном сосредоточили государственную власть в своих руках. Наибольшее значение приобрели майордомы из рода Пипинидов; один из них, Пипин Короткий, захватил в 751 г. престол, положив начало династии Каролингов.


[Закрыть] умирающей династии Меровингов[28]28
  Меровинги – первая королевская династия во Франкском государстве (конец V – начало VIII в.). Легендарным родоначальником ее считается Меровей. В период правления Меровингов у франков зародились феодальные отношения.


[Закрыть], останавливает их под Пуатье в 732 году. Его победа спасает Западную Европу от власти полумесяца, но византийскому миру на Средиземном море приходит конец. Выход арабов на побережье ведет к возрождению пиратства, как в худшие дни античности. При этом арабское пиратство на Средиземном море – всего лишь один из аспектов борьбы двух миров, столкнувшихся на этом «внутреннем» море, – христианского и мусульманского.

В IX и X веках юная морская держава полумесяца распадается на две части – Испанию и Ифрикию. В Испании размещается, как мы говорим сегодня, национальный флот – крупные эскадры и верфи. В Ифрикии (ныне Тунис), где только что основан город Тунис, находится пиратский флот. Научные достижения арабов (алгебра, астрономия) доказывают, что завоевателей отличают не только храбрость, религиозный фанатизм и жестокость. Покоряя различные народы, они быстро ассимилируют их полезные знания. В Ифрикии еще со времен Карфагена живет народ рыбаков и великолепных мореходов. Арабы, вначале относившиеся к морю со страхом, идут к ним в обучение, и их религиозный фанатизм помогает им превзойти учителей. Из Ифрикии они начинают проводить операции по созданию пиратских гнезд в Сицилии, Сардинии, на Корсике. В 870 году они отвоевывают у Византии Мальту.

Принцип морских сообщений не меняется – море велико, но торговые корабли идут одними и теми же маршрутами, и пираты подстерегают добычу вблизи морских путей. Капитаны, моряки и пассажиры любого торгового судна с ужасом ждут своей участи, завидев на горизонте треугольные паруса. Простым выкупом, как в дедовские времена в Малой Азии, не обойтись. У арабских завоевателей мало рук для строительства новых городов и возделывания твердой африканской земли; им всегда не хватает женщин и юных слуг. Им годится все. Всех пленных гонят на невольничьи рынки. Но однажды великий халиф со скукой отрывается от наргиле[29]29
  Наргиле – восточный курительный прибор, похожий на кальян, но имеющий длинный рукав вместо трубки.


[Закрыть].

– Добыча в море приносит слишком мало.

И начинается долгий период разбойничества на побережье. Наглость пиратов переходит все границы. 846 год – разграблен Рим, осквернен собор святого Петра; затем несколько недель пираты держат в руках Геную; 848 год – разграблен Марсель; 869-й – Арль, откуда пираты увозят архиепископа. Эта часть побережья, которую впоследствии назовут Лазурным берегом, беспрестанно подвергается набегам, грабежу, опустошениям. Но худшие времена впереди. Однажды жители Тулона, заметив в море треугольные паруса, бросают все и спешат укрыться в лесу, но оттуда появляются смуглые люди с кривыми мечами. Эти пришли не с моря. Большое количество мавров, спасшихся от Карла Мартелла, откатилось к Альпам. Изгнанные ломбардцами воины дошли до гор, закрепились к этой природной крепости и получают по морю оружие и боеприпасы и морем же отправляют свою добычу и пленников. Они сопротивляются любым властям, и по причине феодальной анархии во Франции (наследие правления Карла Великого) никто не может их остановить. Тулон, Фрежюс, Антиб, Ницца превращены в руины. «Прованс обезлюдел от набегов мавров», – сказал один из прелатов на провинциальном церковном соборе в Валенсе.

Жители бегут с равнин в горные районы, где выросли укрепленные города Грасс, Кастеллан, Ле-Бо, но жизнь там тяжела – слишком большое скопление людей вызывает голод. Западная Италия живет не лучше Прованса, ибо сарацины обосновались в Лигурии. Нападения в открытом море учащаются, капитаны судов отказываются уходить в плавание, арматоры прекращают свою деятельность. «Христиане, – писал о Средиземном море Ибн Хальдун[30]30
  Ибн Хальдун (1332-1406) – арабский историк и философ. Основной труд Ибн Хальдуна «Книга назидательных примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле».


[Закрыть], – не могли спустить на воду даже простую доску».

Только одна держава – Венеция – избегла пиратского террора.

«Вначале было море и немного суши». И действительно, так выглядели места, где вырос уникальный город. На первый взгляд ничего необычного. Мелководная зона, куда впадает несколько рек; прибрежные лагуны, отделенные от Адриатического моря узкими полосками низменной суши (лиди); многочисленные острова, где живут рыбаки и лодочники. Ближайшие города – Равенна, Аквилея – далеко и стоят на континенте. Но лагуна позволяет поддерживать связь между ними, и лодочники пользуются этим.

В 568 году резкая перемена: в Северную Италию приходят варвары-лангобарды. Сначала они просто грабят, потом завоевывают ее и создают новое государство. Столицей королевства становится Павия. Жители Аквилеи, Падуи, Равенны бегут от завоевателей. Куда? На острова лагуны, где до них не могут добраться мусульмане. А в начале IX века лагуна защищает беглецов от нашествия франков Карла Великого. Франков отбрасывают дважды, и они отказываются от дальнейших попыток. Позже василевс Византии подписывает с императором франков (который присвоил себе титул императора Запада) договор, по которому эта полоска берега остается византийским владением. Архипелаг управляется дожем (герцогом). В четырех километрах от континента начинается сооружение Венеции.

Пример этого города показывает, насколько судьбы некоторых государств зависят от их географического положения. Когда первые мусульманские пираты проникают в глубь Адриатического моря и подходят к берегу лагуны с ее меняющимися границами, их фелюки садятся на мели и тонут. Пиратов охватывает страх. Они разворачиваются и убираются восвояси. Венецианцы, прирожденные моряки, разбогатевшие на торговле, создают мощный морской флот, и Адриатическое море становится для арабов ловушкой. Они даже перестают заходить в него.

Венеция процветает. И по мере ослабления византийской мощи под ударами арабов, а затем и норманнов Венеция с ее исключительно благоприятным географическим положением становится основным поставщиком восточных товаров в Европу: порт стоит на перекрестке византийского, славянского и германского миров. У набережных Венеции выгружают шелка, производимые Византией, товары Ближнего и Дальнего Востока, а в эти страны отправляют древесину, железо, шерсть, которые экспортирует Запад.

Этот торговый поток вызывает зависть. На противоположном берегу Адриатического моря живут нищие бандиты, которым годится любая добыча. Они с жадностью глядят на идущие мимо суда, груженные ценными товарами. В море выходят новые пираты. Но разбой длится недолго. Венецианцы XI века достаточно сильны, чтобы уничтожить этих пиратов. Они очищают Адриатику от врагов, но не останавливаются на этом. Пираты-корсары, щедро оплачиваемые дожем, высаживаются на далматском побережье. И не только ради грабежа. Они охотятся за юношами и девушками, которых продают поставщикам гаремов в Сирии. Эта торговля становится столь прибыльной, что, когда вдоль Большого Канала возникает большой международный рынок, одной из крайних набережных дается имя набережной Юных Рабов.

Венецианцы и арабы налаживают прекрасные взаимоотношения. Этот modus vivendi[31]31
  Modus vivendi – временное соглашение об урегулировании каких-либо вопросов.


[Закрыть]еще долго будет охранной грамотой торгового города на Адриатике.

В остальной части Западного Средиземноморья дела обстоят иначе: христианские берега беднеют от мусульманского пиратства и кое-где превращаются в настоящую пустыню, в то время как мусульманский берег богатеет, заселяется и застраивается. Я уже упоминал о бывшем сиртском побережье, ныне Ифрикии, где арабы стали наследниками морских традиций Карфагена. Самый процветающий порт Ифрикии – Махдия, и это название долгие годы будет звучать похоронным звоном в ушах христиан. Из Махдии уходят пиратские экспедиции в Прованс и Лигурию. На алжирском берегу рабы-христиане под ударами палок строят Эль-Джезаир (Алжир) и Насирию (потом Бужи, ныне Беджаия).

На верфях Насирии не прекращается стук молотков и визг пил. Дерево, доставляемое из отдаленных районов страны, превращается в суда. Их становится все больше, растет их мощность. Ни один город франкского побережья Средиземного моря не может сравниться по оживленности с Насирией XI века. Конечно, рабы и бедняки столь же несчастны, как и везде на Востоке, но уровень жизни средних классов, ремесленников, торговцев, горожан намного выше, чем в Марселе и Тулоне, а богачи буквально купаются в роскоши. Один из современников пишет, что в то время в городе жило «более ста лиц, прославившихся своими познаниями в юридических, медицинских, поэтических, музыкальных и теологических науках».

«Жизнь человека меняется, как цвет неба», – говорит арабская пословица. И все изменится еще раз, когда новые, не похожие на других актеры появятся на исторической сцене: на Средиземное море придут норманны.

Смелые мореплаватели викинги обосновались в Исландии и Гренландии и открыли Америку за четыре столетия до Христофора Колумба. Известно, что викинги «исследовали» не только Север и Запад. Они опустошали побережье Франции и добирались по Сене до Парижа, а по Гаронне до Тулузы.

Они не боялись плавать и дальше к югу. Жители западного побережья Иберийского полуострова[32]32
  Иберия – древнее название Испании. Иберийский полуостров – Пиренейский полуостров.


[Закрыть] не раз видели дракары с форштевнем в виде сказочного дракона. Беспощадные бандиты грабили, насиловали, убивали, жгли. В конце 844 года викинги ворвались в Лиссабон, разграбили город и окрестные деревни, а затем добрались до марокканского побережья. Они не делали различий между христианами и мусульманами, они исповедовали свою свирепую религию. Викинги не стремились к завоеванию и заселению земель – они только грабили. Если жители пытались защищаться, их убивали, но, когда викингам встречались хорошо вооруженные войска (как, например, воины эмира Кордовы), они выводили свои дракары в море и отправлялись грабить в иные места.

Эти редкие экспедиции длились иногда по нескольку лет. Викинги прошли Гибралтар и проникли в Средиземное море в 850 году. Как ни парадоксально, это море поставило в тупик победителей туманов, льдов и огромных волн Северной Атлантики. Местные бури казались им неожиданными, а ветры слишком неустойчивыми. Эти суровые люди, сидевшие целый день в открытых дракарах под палящим солнцем, как все блондины, плохо выдерживали загар и страдали от солнечных ударов. Когда их кожа краснела и трескалась, они считали, что заболели неизвестной болезнью. Резкое изменение пищи также не прошло даром. Они страдали от дизентерии и малярии, больных было некуда деть, родина находилась слишком далеко. А где взять новобранцев, которые могли бы заменить мертвых?

В столь сложных условиях северные люди, пришедшие в Средиземноморье водным путем вокруг Европы, столкнулись с пиратами-мусульманами. Последние были у себя дома, в привычных климатических условиях и прекрасно знали Средиземноморское побережье. Арабы одержали первые победы над викингами. На этом закончилась первая часть морских походов норманнов. Они завоевали Средиземное море иным путем.

В конце X века Южная Италия – Апулия, Калабрия, Кампанья, Неаполь – принадлежала Византийской империи. Даже после ослабления власти Константинополя нравы, язык и религиозная служба в Южной Италии остаются греческими, а местные князья признают себя (теоретически) вассалами василевса. Но против власти далекого сюзерена то и дело вспыхивают мятежи. Нередко их раздувают знатные северяне с более или менее открытого благословения папы, мечтающего освободить Южную Италию от византийского владычества и покончить с ее независимостью от Ватикана. Постоянные раздоры и местные войны позволили арабам покорить Сицилию.

В XI веке некоему знатному ломбардцу, возглавлявшему мятеж Апулии против Византии, приходит в голову любопытная мысль.

– Мне донесли, – сказал он одному из своих приверженцев, – что во франкской земле, в Нормандии, обосновались суровые воины, пришедшие из Норвегии. Эти люди помогут нам, если будут сражаться на нашей стороне. Отправляйся туда и найми их, не скупясь на расходы.

И в Нормандии нет более приятного звона, чем звон монет. Забияки, непоседы, всегда готовые отправиться в поход, наемники с севера, объединившись в отряды, тронулись в путь. Во главе их стояли отпрыски знатных семейств. Одни ехали на лошадях, другие шли пешком, ночуя в лесу либо в конюшнях замков. Их не смущали вопросы идеологии. Они продавались тому, кто лучше платил, и в первых же стычках доказали свою военную доблесть. Князья Салерно, Неаполя и Капуи, плетущие заговоры против Византии, набирают нормандских наемников и платят звонкой монетой. К услугам нормандцев прибегают и василевсы Византии, и даже папа, властитель-временщик, чье существование всегда находится под угрозой.

Если есть деньги, заполучить наемников проще простого. Труднее заставить их подчиняться, особенно если среди них есть умелые заводилы. Не прошло и тридцати лет, как нормандские вожди отобрали власть у призвавших их князей. Запомните имена четырех баронов из Нормандии, которые – вместе или друг за другом – завершили эту операцию. Они сыновья сеньора Танкреда де Отвиля: Гийом, Дре, Онфруа и Робер по прозвищу Робер Гюискар. Все четверо просто и здраво рассуждают о том порядке, который следует установить в Южной Италии: строгая феодальная иерархия без всякой оппозиции. Феодал раздает земли служилым людям, и начинается выжимание соков из деревенского жителя – реквизиции, налоги, оброк.

Селянин стонет, вспоминая «милые мятежики» против Византии. Когда жизнь становится невыносимой, он зовет на помощь. Кого же звать, как не папу, единственного князя, еще сидящего на троне? История повторяется. Папа Лев IX явился во главе армии немцев, поскольку германский император числится официальным защитником Священной империи. Папу наголову разбивают и берут в плен. Титул папы не смущает нормандцев, и их пленник прозябает в помещении, больше похожем на застенок. Через два года больного Льва IX отпускают на свободу. Он вскоре умирает, и его оплакивает весь христианский мир. Новый папа, Николай II (1059 год), успел поразмыслить над достоинствами и недостатками нормандцев.

– Лучше признать их власть, – заявил он кардиналам из своего окружения, – и заполучить их в друзья.

Пораженная Западная Европа молчит, а верховный владыка церкви принимает клятву верности от «князя Капуанского» и «герцога Апулийского», признав законными государями нормандских узурпаторов, которые за это обещали не трогать земель святого Петра, то есть владений Ватикана.

Деятельность нормандцев на Средиземном море – та, которая интересует нас и которая еще раз изменит судьбы этого мира и даже Запада, – только начинает разворачиваться.

На сцене появляется Роже де Отвиль, пятый сын Танкреда. Как и все герои рыцарства, Роже наделен многочисленными достоинствами: он высок, красив, отменно сложен, его голова увенчана белокурой шевелюрой, его отличают храбрость, сила, красноречие. Он конкурент Робера, правящего Южной Италией. Их первые встречи нельзя назвать сердечными. Но Робер находит средство утешить младшего брата:

– Есть еще несколько подданных Византии. Помоги мне их уничтожить, и ты выкроишь себе королевство.

Роже соглашается, и нормандские трубы созывают воинов в поход. Вперед! Византийские города сдаются один за другим.

– Детские забавы, – говорит юный Роже. – Мне нужна Сицилия. Такое королевство мне подойдет.

Его слова не случайны. Он хорошо изучил карты, разузнал, какими военными средствами и властью располагают арабы в Сицилии.

– Население, – доносят шпионы, – ненавидит арабов, а те погрязли в раздорах.

Мы мало знаем о морских операциях Роже де Отвиля против Мессины, а то, что знаем, недостоверно. Известно, что он захватил ее в 1061 году во главе войска в 2000 человек (сегодня эта цифра выглядит смешной). Захват Сицилии был куда более длительным и трудным, поскольку арабы защищались до последней капли крови, а население, принявшее вначале нормандцев как освободителей, возмутилось против них из-за грабежей, убийств, насилий. Робер помогает брату, и к 1091 году под его властью оказывается весь остров. Роже принимает титул короля Сицилии и завершает победу захватом Мальты.

Тем читателям, которые сомневаются в напористости потомков викингов в ту эпоху, нужно напомнить, что уже в 1066 году Вильгельм Завоеватель высадился на побережье Англии, а вскоре покорил весь остров.

Случается, что власть делает завоевателя благоразумнее. Так случилось с Роже де Отвилем. Став королем, он отбрасывает политику насилия. Ему лет пятьдесят-шестьдесят (акты гражданского состояния и хронисты не слишком точны), и он проявляет качества настоящего государственного деятеля – интеллект, умение размышлять, ловкость и даже хитрость.

– Я не трону религии и обычаев. Христиане будут под защитой, но и мусульмане могут исповедовать свою религию.

Мусульманские чиновники работают в администрации и при дворе наряду со знатными христианами; имеются мусульмане и среди военных и морских командиров. Папа, узнав о такой веротерпимости, сначала возмутился, а потом, как и его предшественники, примирился со свершившимся:

– В конце концов Роже I – христианский король. Когда-нибудь он приведет Сицилию в лоно церкви. Назначаю его легатом в этой стране.