Текст книги "Тихий океан"

– 9 сентября вы упали с мачты, пытаясь высвободить снасть, застрявшую в блоке.

– Упал я всего лишь с трехметровой высоты, но ударился головой и потерял сознание. Пришел в себя ночью, снова потерял сознание и очнулся, когда уже солнце стало нагревать мне голову. Я был зол, потому что потерял целые сутки, а до конечной цели было еще тысяча шестьсот миль.

1600 миль, около 3000 километров. Чтобы пройти это расстояние, Уильяму Уиллису понадобилось чуть больше трех месяцев. Питался он летучими рыбами и рыбой, пойманной на крючок, своей знаменитой мачикой и время от времени ел немного сахару. Жажду утолял морской водой, иногда собранной в парусину дождевой водой, которую он пил с наслаждением, но при этом всегда с благодарностью думал о морской воде – без нее он умер бы от жажды...

В своей книге Уильям Уиллис рассказывает о прекрасной погоде, о менее прекрасной погоде, о плохой погоде, но о бурях упоминает лишь мельком. Как будто ярость моря была бессильна перед этим тощим телом, обветренным, пропитанным солью, перед твердыми, как железо, мускулами, перед волей, выпестованной отрешением: «Подвластный всем капризам моря, приятным или неприятным, я жил наедине с Природой, вел нормальную жизнь человека, которая все время порождает порядок и радость существования». Можно ли на самом деле назвать эту жизнь нормальной? Считают ли боги, что этот одинокий человек чувствует себя очень счастливым и начинает проникаться гордостью? Может быть.

2 октября. Палящее солнце, мертвый штиль. На пустынной поверхности Тихого океана – «Семь маленьких сестер», и этот застывший плот сам кажется пустынным, если не считать неподвижного попугая в клетке, подвешенной к мачте, и черной кошки, растянувшейся в скудной тени каюты. За рулем никого. Можно подумать, что душа Уильяма Уиллиса устремилась прямо вверх, к высокому синему небу над океаном, а его тело, разорванное на куски, пребывает под синей гладкой поверхностью в желудках акул. Но нет, одинокий мореплаватель жив. Впервые с момента отплытия он укрылся в каюте. Лежит там неподвижно, закрыв все входы и выходы, чтобы в каюту не проникали солнечные лучи. Уильям Уиллис потерял зрение.

Накануне, 1 октября, определяя полуденную высоту солнца, он потерял зрение сначала на восемьдесят процентов, а чуть позднее и все целиком. Во время этой милосердной отсрочки он успел спустить и закрепить паруса, насыпать зерен в клетку попугая и положить рядом с кошкой хороший кусок рыбы. Потом он вошел в каюту и закрыл ее.

– Глаза мои, утомленные солью, солнцем и недостатком сна, не смогли выдержать напряжения при работе с секстаном. Несколько лет назад у меня были неприятности с глазами из-за взрыва на борту торгового судна. Вернувшись в Нью-Йорк, я услышал прогноз врача: «Можете ослепнуть на оба глаза». В течение нескольких недель мне пришлось лечиться. На плоту я думал, что это пройдет, что несколько дней в полной темноте приведут меня в равновесие. Слепота меня не пугала, так как я знал, что море впереди свободно, даже слепой я смог бы в конце концов пристать к берегу.

– Вы правда так думали?

Во взгляде Уиллиса я прочел некоторое удивление из-за слова «правда», которое у меня вырвалось. Ответила мне Тедди.

– Можете ему поверить, он действительно так думал. Это какое-то безумие. Но он опять-таки оказался прав.

8 октября к Уиллису возвратилось зрение, а через три дня на горизонте показался островок Тау из архипелага Самоа. Вот тогда мореплаватель и послал то единственное сообщение на землю, которое было принято: «Плот 7Н TAS в 25 милях от Тау. Прошу помощи для высадки. Точка. На плоту все в порядке. Уиллис».

Следующий день – 12 октября, годовщина прибытия Колумба на американский островок, которому он дал название Сан-Сальвадор. Счастливое предзнаменование, думал Уиллис. Но земля откажется принять этого человека, который так долго обходился без нее. Остров Тау опоясан подводными скалами, коралловые рифы окружают его, словно крепостные стены. Подойти было невозможно, несмотря на двенадцатичасовые маневры. После Тау еще один остров оказался недоступным. Потом еще один.

Спасение пришло наконец с моря в виде американского судна береговой охраны, которое приняло сообщение и разыскивало плот среди островов. Сообщив на землю по радио о своей находке, оно на буксире повело плот к Паго-Паго, куда они прибыли 15 октября в 1 час 30 минут ночи. Там на причале в ярком свете прожекторов покорителя Тихого океана ожидала толпа туземцев, стоявших безмолвно и неподвижно, с венками из цветов в руках.

«Волнение, захлестнувшее и меня и их, поднималось до темных гор, обрамлявших эту сцену. Я стоял онемевший, парализованный среди ничем не нарушаемой тишины, смиренно склонив голову в благодарность за прием, какой они мне устроили. Плот вошел в полосу света и пристал к берегу».

Через несколько дней в самолете, летевшем в Нью-Йорк, Тедди рыдала, крепко обнимая своего мужа:

– Ожидание было ужасно. В следующий раз я отправлюсь с тобой.

– Ты думала, что я погиб? – спросил Билл.

– Нет, ты мне сказал, чтобы я не беспокоилась. Но другие считали тебя погибшим.

Рассказывая мне все это, Тедди мужественно улыбалась.

– Зато потом все было замечательно, – сказал я. – Вы стали знамениты, вас всюду приглашали, фотографировали, брали у вас интервью.

– Минутная вспышка. Чтобы оставаться на виду, этого нужно желать.

– Ваш муж написал книгу, которая стала бестселлером.

– Нет, не настоящим бестселлером. Она вышла после книги Хейердала, и, к слову сказать, Билл себя ничем не утруждал.

Такая разница кажется мне несправедливой, как из-за самого подвига, так и литературных достоинств книги. Правда, человек получает то, чего он по-настоящему хочет, а мы видели, чего хотел Уильям Уиллис. Тедди, мне помнится, добавила:

– Я знаю, он поплывет еще раз, и я снова буду страдать.

– Нет, страдать ты больше не будешь, – возразил Билл и с нежной улыбкой обнял жену за плечи. Однако он не сказал, что больше не поплывет один.

И он поплыл снова. В 1963 году американские журналы вновь заговорили об Уильяме Уиллисе, сообщая, что этот семидесятилетний человек еще раз переплыл в одиночку Тихий океан на плоту, названном «Возраст не помеха». С собой в плавание он взял только двух котят.

Я воспроизвел первое плавание Уильяма Уиллиса через Тихий океан потому, что он написал о нем книгу и потом я сам смог поговорить с ним об этом. Чтобы воспроизвести второе плавание (10000 морских миль, то есть 18500 километров за 204 дня), у меня недостаточно данных, так как Уильям Уиллис не счел нужным писать о нем. Этот подвиг не был для него поводом получить гласность или даже провести исследования. Это вновь было испытание самого себя. Безумие своего рода? Да, если учесть, что у этой бесконечной связи с морем была невинная жертва – Тедди. Тедди не жаловалась. Она всегда принимала с героической улыбкой эту сумасбродную семейную жизнь втроем.

В 1966 году Уильяму Уиллису исполнилось 73 года, и он решил, что теперь уже слишком стар, чтобы отправляться в океан на плоту. И тогда он задумал – все так же в одиночку – переплыть Атлантический океан с запада на восток на судне. Крохотном, едва больше четырех метров в длину, но настоящем судне с палубой, оснащенном таким образом, чтобы один человек мог управлять им из кокпита. Но тут боги решили, что были достаточно милостивы, и сделали предостережение: после двухмесячного плавания Уильям Уиллис, тяжело больной, был подобран в море и доставлен обратно в Соединенные Штаты. Через год он снова вышел в плавание, все на той же скорлупке, названной «Малышкой». Он проплыл две трети расстояния, когда его подобрало рыболовное судно, на этот раз почти без сознания, но он еще нашел в себе силы, чтобы возражать против своего спасения: «Оставьте меня в покое, я могу плыть дальше». Домой его все-таки вернули.

1 июня 1968 года. Фотографы и журналисты толпятся на пристани Монток (восточная оконечность Лонг-Айленда, вблизи Нью-Йорка), чтобы посмотреть на третье отплытие Уильяма Уиллиса на восток.

Биллу семьдесят пять лет, внешне это уже не тот человек, которого я знал. Более длинные, чем прежде, волосы совсем поседели, так же как усы и борода, которые он теперь носит. Но вид у него все же атлетический. Он поднял руку, улыбаясь фотографам. Его улыбка и свет, что озаряет все его лицо, вызывают у всех присутствующих одну и ту же мысль: одержимый.

Тедди нет среди этих людей, собравшихся на пристани. Она больше не в состоянии выносить прощания на людях. В маленькой квартирке, в доме 12 на 72-й Восточной улице, скоро опять начнется ее бесконечное ожидание. В пятый раз.

18 сентября 1968 года. Советский траулер из латвийского порта Лиепая медленно пробивался навстречу ветру под 55° северной широты, в 400 милях к западу от берегов Ирландии. В 9 часов 30 минут утра вахтенный матрос позвонил на капитанский мостик:

– Прямо впереди палубное судно.

Капитан уже засек предмет радиолокатором и поднес к глазам бинокль. У этого маленького судна, действительно очень маленького, был какой-то странный ход. Вернее, никакого хода, оно двигалось по течению, без мачты, без паруса, часть его такелажа свисала в беспорядке. Подобный вид судна имеет точное название в морском лексиконе – потерявшее управление.

Через полчаса два моряка с траулера поднялись на борт суденышка.

Никого. Сломанную мачту унесло в море, кокпит на треть залит водой. Ясно, что этот ялик – на корме выведено его название «Малышка» – потрепан как следует бурей. В соответствии с морскими правилами латышские моряки тщательно все обследовали.

Ящик с сигнальными ракетами пуст, все ракеты использованы. Ясно, что находившийся здесь человек звал на помощь, только никто его не заметил. Судовой журнал немного подмок, но прочитать его можно. Последнее определение места сделано 20 июля, два месяца тому назад, указана только широта. Долготы нет: должно быть, у мореплавателя стали или разбились часы. Вот другие записи в журнале, помеченные той же датой: «Мое судно попало в шторм. Потеряно почти все продовольствие. Нет ни пищи, ни сигнальных ракет».

Предметы, найденные в ящике: фотоаппарат, бинокль. Секстан исчез. В том же ящике тетрадь с записями, предназначенными, очевидно, для статьи или книги, с такой заключительной фразой: «Море – царство смелого человека».

Под тетрадью американский паспорт номер 22757, выданный в Нью-Йорке 19 марта 1968 года на имя Уильяма Уиллиса.

Латвийский капитан велел поднять суденышко на борт траулера, потом для очистки совести немного обследовал этот район в поисках других вещей или трупа. Но чего можно было ожидать по прошествии двух месяцев?

Несколько позднее в дом 12 по 72-й Восточной улице явились два представителя полиции Нью-Йоркского порта. С большой осторожностью они сначала сообщили миссис Уильям Уиллис о том, что в Атлантическом океане обнаружено потерпевшее крушение маленькое судно. Она тяжело вздохнула, прежде чем ответить:

– У меня нет вестей с самого отплытия. Я только надеюсь, что судно, о котором вы говорите, не принадлежит моему мужу.

В кармане одного из этих людей лежал паспорт Уильяма Уиллиса. Другой полицейский решился наконец вытащить из своего кармана измятую бумажку, исписанную рукой Билла. Записка без даты, которую человек, одержимый морем, собирался передать с первым встречным кораблем: «По прибытии в ближайший порт будьте добры послать известие обо мне моей жене. Сообщите, где я находился в день нашей встречи, и скажите ей, что я совершенно здоров и полон оптимизма».